Барабанная дробь и нежное звучание флейты разнеслось в тишине Тришинского кладбища старинного города Бреста, именовавшегося ранее как Брест-Литовск и готовившегося в ближайшее время отмечать своё тысячелетие. Алексей Иванович Игольников, отставной моряк, капитан 1 ранга, закончил фотографирование могилы участника Цусимского сражения Антона Григорьевича Орлова, комендора с крейсера «Аврора», и пошел в ту сторону, откуда доносился звук. Подойдя ближе, остановился и замер от необычности увиденного. В торжественной обстановке воспитанники минского суворовского училища в парадной форме, построенные вокруг одной из могил, возлагали к надгробию корзину цветов. Начальник Брестского гарнизона, полковник Базанов Владимир Александрович, сам бывший суворовец, аккуратно поправил скорбную ленту, на которой было написано: «Генералу Гельмерсену от Суворовско-Нахимовского Союза». Печальная мелодия флейты соответствовала настроению собравшихся. Капитан-лейтенант , местный краевед, историк и писатель, закончивший в своё время Калининградское высшее военно-морское училище, вышел вперед и стал рассказывать суворовцам о своем поиске. Действительно, несколько месяцев тому, изучая заброшенные и забытые могилы на этом кладбище, он обнаружил генерал-лейтенанта Гельмерсена Александра Петровича, первого директора Александровского Брестского кадетского корпуса.
На чугунном (видимо, по моде того времени) надгробии высотой метра три указаны годы жизни генерала: «Родился 1797 года марта 13 дня, скончался 1852 года мая 12 дня». По современным меркам Александр Петрович прожил очень мало, всего 55 лет. Правда, он родился раньше Пушкина, и после смерти великого поэта прожил еще пятнадцать лет. Похороны этого заслуженного человека в позапрошлом веке прошли торжественно, о чем говорит сохранившаяся чугунная надпись: «Соизволением и милостивым соучастием Его императорского высочества наследника цесаревича». Значит, сын императора Николая Первого, правившего в то время, цесаревич Александр, чьё имя носил Брестский кадетский корпус, знал генерала Гельмерсена и принял соучастие в его похоронах. Выступавший обратил внимание еще на одну надпись, которая очень ярко характеризует директора кадетского корпуса: «Любимому и уважаемому начальнику от признательных подчиненных». Даже в наше время такая оценка – большая редкость!
Далее Владимир Васильевич Бешанов рассказал, что он сообщил в Минск об обнаружении им могилы генерала Гельмерсена, поскольку руководители кадетского братства республики Беларусь и суворовско-нахимовского союза через интернет запросили об этом всех, кто может дать какую-то информацию. И вот целый автобус мальчишек-суворовцев со своими офицерами - воспитателями прибыли в Брест с благороднейшими целями: привести в порядок заброшенную могилу и поклонится памяти этого заслуженного генерала. Дети переоделись в рабочую одежду, взяли лестницу, топор, лопаты и больше часа приводили могилу и прилегающую территорию в божеский вид. Конечно, без тяжелой техники нельзя полностью восстановить захоронение – «черные копатели» потревожили прах генерала, плиты сдвинуты, вырыты подкопы, чугунная ограда с одной стороны упала, рассыпалось красивое некогда надгробие (даже металл не выдерживает воздействие временем), все заросло бурьяном, засыпано бытовым мусором, полиэтиленовыми бутылками. У нас на кладбищах беда - нет никакой охраны. Кладбища стали местом пьянок и дикого разгула опустившихся людей, а нередко и невоспитанных подростков. Мальчишки из Минска делали то, что могли сделать руками. Они трудились с большим желанием и любовью. Дети соприкоснулись с историей. Возможно, здесь стояли люди, знавшие Пушкина и Гоголя. Возможно, даже сам цесаревич, впоследствии император Александр Второй, присутствовал на похоронах генерал-лейтенанта Гельмерсена. Три огромных мешка мусора и сухой травы вынесли суворовцы на свалку. Затем помылись водой из ближайшей колонки, переоделись в парадную форму и построились перед могилой своего великого предка - первого директора кадетского корпуса, размещавшегося в Брестской крепости, генерал-лейтенанта Гельмерсена Александра Петровича. Полковник В.А.Базанов, как старший начальник, дал команду и под барабанную дробь два юных кадета, отличника учебы, от имени возложили венок (возможно, впервые через 155 лет после смерти) на могилу заслуженного и уважаемого военачальника. Строй замер и минутой молчания почтил память человека, который своей службой украсил историю Брест-Литовска и историю кадетского движения в Российской империи. Жалобная мелодия флейты щемила душу… А сколько еще достойных сынов своей Родины лежат на Тришинском кладбище - забытых, заброшенных, поруганных. «Лихие люди», у которых нет ничего святого, напрочь отвергли заветы наших предков, которые писали на могильных склепах, на памятниках, на надгробиях, уважая ушедших от нас: «Мир праху их». И добавляли от имени умерших:
Прохожий, не гордись. Не презирай наш прах. Мы дома, ты в гостях.
(В Англии общепринято, если человек умер, то говорят о нем: «Он ушел туда, где большинство».) На кладбище очень остро ощущаешь, что, действительно, мы все находимся «в гостях». Вот сломанное чугунное надгробие валяется на боку в зарослях бурьяна и чертополоха. Алексею Ивановичу пришлось лечь на землю, чтобы прочитать потрясшую его надпись: «Здесь погребен командир Брест-Литовского артиллерийского гарнизона полковник , умерший 1852 года 10 сентября на 39 (или 53, уже плохо видно на ржавом металле) году от рождения».
Оказывается, он умер в тот же год, когда и генерал Гельмерсен, спустя 4 месяца. И тоже молодым. Возможно, в тот период была какая-то эпидемия. Но особенно поразила моряка надпись на обратной стороне надгробия: «Посвящен воспоминанию оставшимися по нём женою и четырьмя малолетними сыновьями». У пожилого «морского волка» закружилась голова, только тут он понял, что захороненные здесь были когда-то живыми людьми. У них были жены, дети, много детей. Они любили, страдали, отдавали свои силы служению Родине, болели, рано умирали. По ним скорбели и плакали любившие их родственники. Значит, полтора столетия назад было так же, как сейчас у нас. Страшная современная черта - забвение поразила сегодня живущих в нашей стране людей. Действительно, мы – «Иваны, не помнящие родства», не уважающие своё старшее поколение, не нуждающиеся в их советах и подсказках. Не хотим учиться на их ошибках, хотим делать свои ошибки. Вот такая беда пришла к нам! Бросается в глаза ещё одно сломанное чугунное надгробие. Нагнувшись, Алексей Иванович сухой травой очистил надпись: «Здесь покоится тело подпоручика конно-артиллерийской 5 батареи Петра Акимовича Квитницкого, утонувшего 21 июля 1849 года в реке Мухавец». Как же так! Юноша, получивший первое офицерское звание, юноша с горящими глазами, который хотел посвятить свою жизнь служению Родине, так, до обидного, нелепо погиб. Он был самый младший и единственный мужчина в семье. Много лет семья экономила на всем, чтобы их Петенька выучился и стал офицером. Как плакали по нему его пять сестер с красивыми «царскими» именами. Об этом говорит надпись на надгробие «Памятник этот сооружен по просьбе сестер умершего - Екатерины, Анны, Елизаветы, Софьи и Анастасии». Какая печальная страница истории, имевшей место почти 160 лет тому назад. Видимо, такая судьба у этого юноши!
А вот еще дорогой чугунный памятник. Растущее дерево обволокло его, сдвинуло с места, перекособочило. Подойдя ближе, Алексей Иванович прочитал: «Здесь покоится тело командира Гродненской бригады Пограничной стражи полковника кавалера Анания Ивановича Михайлова, умершего на 63 году от рождения 8 августа 1850 года». И опять удивляет доброта и забота, с которыми был поставлен памятник, теплые слова на нем: «Памятник этот сооружен супругою умершего Розалию Ивановной и дочерьми: Юлиею, Екатериной, Анной, Ольгою и Еленою ». Алексей Иванович улыбнулся, подумав: «Как много было детей у этого заслуженного человека. Я тоже «полковник», но я смог позволить себе родить только двух дочерей. Видимо, раньше, в царской России проблема воспитания детей решалась проще. Хорошее денежное содержание отца давало возможность матери спокойно заниматься детьми. Это было и престижно, и полезно для страны. У моих дедов по материнской и по отцовской линии были по пять человек детей, родившихся до 1917 года. Все выросли и достойно прожили жизнь. Последние девяносто лет женщины страны Советов, забыв о своем главном предназначении - родить и воспитать детей, стали у нас «женщинами-труженицами». Им некогда заниматься детьми. Им надо зарабатывать деньги, чтобы существовала семья. Причем на самых тяжелых работах. (Как у нас шутили, что культурный морской офицер никогда не сделает замечание женщине, неправильно несущей шпалу). По-моему, мы уже дошли до маразма, если по телевидению нам напоминают: «22 часа. Ваши дети дома?» Мол, поищите своих детей. Где они? Куда они делись? О каком домашнем воспитании в семье может идти речь? Просто беда!» Капитан 1 ранга Игольников удивлен, сколько офицеров из Брестской крепости нашли здесь, на Тришинском кладбище, последний приют. Вот инженер капитан Владимир Зверев, захоронен в 1854 году, на надгробии надпись: «Памятью товарищей». А вот памятник: «Инженер капитану Михаилу Ильину – сослуживцами. Скончался в 1855 году». Привлекает внимание необычное имя и фамилия - Юлий Кирхенпауер фон Кирхдорф военный инженер капитан, родился в Петербурге, скончался в Бресте в 1867 году. А вот «инженерной команды надворный советник Петр Васильевич Михайлов, скончался сентября 5 1839 года. От чинов инженерной команды». Тяжелые чугунные надгробия под воздействием времени сломались, кресты исчезли или валяются рядом разбитые, все эти могилы имеют подкопы, грубые лазы. «Не дали вам, государевым людям, спать спокойно. Нет мира вашему праху. Я прошу у вас прощения. Многие мои современники не ведают, что творят. Несчастные!» Алексей Иванович, как офицер Флота, где еще сохранилось возвышенное отношение к женщине, не без волнения видит здесь, на кладбище, примеры глубокой и верной любви. «Да, те, кто жил в Бресте до нас, тоже умели любить и дорожить любовью».
Вот огромная горизонтальная чугунная плита, размерами метр на полтора. Удивительно, она как новая, словно неподвластна времени. Лежит на каменном постаменте с небольшим наклоном. Ограда на месте и могила не тронута. Красивая надпись: «Здесь покоится раб божий Дмитрий Мезинов, штабс- капитан 3 Брест- Литовского крепостного батальона. Родился 11 февраля 1830 года. Умер 25 апреля 1876 года. В память жена мужу». В рассвете сил, в 46 лет, муж этой безымянной женщины ушел из жизни. Она в глубоком горе поставила необычный памятник, который дошел до наших дней. Ни время, ни лихолетье войн, ни различные политические режимы не коснулись этой святой могилы. Мы через 130 лет можем прийти и поклониться возле этой могилы любящей паре – штабс-капитану Дмитрию Мединову и его верной жене. Её великая любовь сохранила для нас, порой не умеющих любить и дорожить любовью, и могилу, и печаль, и гордость. И даже «лихие люди» обошли её стороной. Не посмели прикоснуться! Великая сила и таинство любви! А эта эпитафия вызвала у моряка, любящего юмор, улыбку: «Она хотела, и вот!» На другой могиле тоже неплохая надпись: «Под крестом моя могила, на кресте - моя любовь». А здесь необычная могила. Мощное металлическое надгробие и крест увиты чугунными цветами и украшениями в виде двух сердец. Скромная, но трагическая надпись: « Екатерине Георгиевне Стеллецкой. Скончалась 1852 года июня 6 дня на 22 году жизни. Блажени яже избрал и принял еси Господи!»
Как рано забрал её Господь. Только-только начиналась по-настоящему её взрослая жизнь. Только она стала понимать, что такое любовь. Возможно, тяжелые роды заставили её покинуть наш мир. Как жалко эту семейную пару! Безутешный муж поставил своей молодой жене памятник из чугунных цветов, который и сегодня через 155 лет говорит нам о великой силе любви. Уж если она пришла, а любовь приходит не к каждому, то как надо беречь любовь женщины! Дорожить любимой! Опечаленный, Алексей Иванович, познавший жизнь и повидавший на своем веку много горя и страданий, долго стоял перед этой могилой, этим памятником любви. «Слишком слаб и беззащитен человек перед своей судьбой. Да и жизнь человека коротка! Как надо дорожить каждым днем своей жизни! Но понимаешь это слишком поздно». Самое удивительное, что на этой могиле стоит корзина с цветами. Значит, кто-то поклонился этой святой Екатерине, этой прекрасной любви. Возможно, через полтора века нашлись родственники, а, может быть, наши современники остановились пораженные. И преклонили колени перед великим человеческим чувством – любовью. Они не гордились. Они уважили прах покойной. Потому что она дома, а мы все в гостях. И когда-нибудь, как предписано нам судьбой, мы тоже придем домой. И дай Бог, чтобы был мир нашему праху!
Октябрь 2007 года.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
23 июля 2012 года тихо ушла из жизни вдова бывшего командира ПЛ капитана 2 ранга Живописцева Алексея Николаевича - Живописцева Ирина Васильевна, поэтесса и доброй души женщина. Она автор поэтических сборников "Одна из вас", "Чаша жизни", "Последняя любовь", автобиографических воспоминаний "Опали, как листва, десятилетья", "ХХI век, до востребования", "О Галке, о Булате, о себе". Ей не хватило в жизни пяти дней до выхода в свет очередной книги. Прощание с Ириной Васильевной состоится в крематории СПб в 13.00 26 июля 2012 г.
Во флотских штабах давно вошло в систему: ежели хочешь досконально изучить свой флот и соседний корабль, не лезь в секретную часть, а возьми в руки справочник («Боевые флоты мира») и отыщи соответствующую страницу. Между прочим, этот справочник продавался и продается в киосках любых иностранных баз и портов.
В ВМС США существует простая система: кораблю присваивается название и постоянный бортовой номер. И если какая-нибудь любящая мамочка имеет намерение послать нежное письмо своему дорогому сыночку, она не ломает голову над всякими «войсковыми частями», а надписывает конверт просто: «Корабль ВМС "Линд-Мак-Кормик", лейтенанту Джеймсу К.Патрику». Будьте уверены, письмо найдет адресата в любой точке Мирового океана. Надо ли говорить, что в обстановке всеобщей архисекретности и мы, подводники, мало что знали о результатах походов своих же товарищей, авариях и катастрофах на флотах или даже в соседних соединениях. Словом, обо всем, из чего, собственно, обретается опыт. К этому стоит добавить целенаправленную «дезу» пиджачных «знатоков» и конъюнктурные измышления «историков» и «публицистов» периода буйного расцвета свобод и демократий. Такова обстановка, которая скрыла и исказила историю этого поколения кораблей и людей, как правило, специалистов своего дела и в свое время - важных «винтиков» в оборонной мощи флота и страны в целом. Но... вернемся к модному в настоящее время постулату: «Никто не забыт, ничто не забыто». Не должно быть забыто. Вот я и попытался написать о них, дизельных подводных лодках и подводниках-дизелистах. В память о бывших начальниках, командирах и товарищах.
I. СОСТОЯНИЕ ПОДВОДНЫХ СИЛ ВМФ В 1945 ГОДУ И ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ ИХ БОЕВОЙ МОЩИ
Из Второй мировой войны Военно-Морской Флот бывшего СССР вышел в 1945 году значительно, а по подводным силам особенно на западных флотах резко ослабленным. На 22 июня 1941 года ВМФ имел в строю 211 подводных лодок (из них - 85 на Тихом океане). За годы войны на западных ТВД погибли 98 подводных лодок (77% боевого состава, в том числе на Балтике 47 ПЛ, на Черном море - 28, на Севере - 23).
За годы войны флоты (весь период Северный, а с 1944 года и Балтийский) пополнялись вновь построенными в «глубинке» страны (в основном - Сормово) подводными лодками класса «М» - всего было построено 58 ПЛ; Северный флот пополнялся за счет межокеанского перевода части лодок класса «С» с Тихоокеанского театра (перешли 5 ПЛ, погибла 1), а также передачи части ПЛ английского ВМФ (3 лодки). В войне с Японией ТОФ потерял еще одну подводную лодку (Л-19), которая погибла в августе 1945 года в проливе Лаперуза, предположительно от подрыва на минах. К 9 мая 1945 года флоты имели: Балтийский - 32, Северный - 22, Черноморский - 28 подводных лодок; однако большая часть их была небоеспособна из-за неустранимых повреждений и сильного износа материальной части (так в конце 1944 года полностью боеготовыми были: на Балтике - 9, на Черном море - 13 подводных лодок). Ремонтно-восстановительная база, особенно на Балтийском и Черноморском флотах, находилась в крайне тяжелом состоянии. Причины общеизвестны. И если в начальный период войны (1941-1943 годы) подводные лодки советского ВМФ по боевым качествам не уступали немецким, то в последующий период без модернизации действующего состава они начали явно отставать по сравнению с подводными лодками фашистской Германии и «союзных» США (развернувшими большие строительные программы и сделавшие качественный рывок в этом направлении). Отставание проявлялось, в первую очередь, в вооружении новыми средствами радиоэлектроники (подводные лодки США уже с 1943 года имели перископные прицельно-стрельбовые радиолокационные станции (РЛС), немецкие - с 1944 года поисковые радиолокационные приемники, отечественные лодки не имели ни того, ни другого). Немецкие лодки последних серий имели систему «шнорхель» (работа дизеля под водой), использовали акустические бесследные торпеды; наши лодки такого оснащения и вооружения не имели.
Глубины погружения, скорости подводного хода наших лодок уже не в полной мере отвечали требованиям войны. Принципиальным в развитии тактики подводных лодок «Кригсмарине», безусловно, стало групповое использование лодок при атаках конвоев - т.н. «волчьи стаи» (до полутора десятков единиц в «стае») и создание специальных лодок-танкеров («дойные коровы»). Лодки типа XIV были способны в удаленных районах Мирового океана производить дозаправку 5-7 ПЛ, а также передавать торпедный и артиллерийский боезапас. В 1944 году немцы заложили ПЛ U-798 типа XVII К с дизелем «Крейслауф» (двигатель, способный работать по замкнутому типу, т.е. без подачи атмосферного кислорода). Стоит добавить и новый вид противолодочного оружия - «Хеджехог» и «Сквид» (многоствольные реактивные бомбометные установки), а также отсутствие у советских подводников даже малейшего опыта работы против авианосцев, как ударных, так и противолодочных (в сентябре 1945 года США имели в составе ВМС 77 авианосцев). Поэтому в духе обозначившегося соперничества, а в последующем и противостояния бывших «союзников» (США, Англии и с другой стороны СССР), перед правительством Советского Союза и высшим командованием его Военно-Морского Флота уже к концу войны обозначилась проблема - не воссоздания довоенного, а строительство нового, мощного флота (в том числе и подводных сил), способного обеспечить в ближайшем будущем глубокую оборону на прилегающих морях, а в дальнейшем - распространение государственных интересов в Мировой океан. 27 июля 1945 года, развивая уже сложившуюся концепцию, И.Сталин заявил: «Советский народ хочет иметь свой военно-морской флот достаточно большим и более сильным. Наш народ будет иметь новые боевые корабли и новые базы флота».
Процесс возрождения и усиления флота, безусловно, требовал от крайне истощенной войной страны целенаправленного выделения огромных средств и сил. «Знаменитая», а по существу - провокационная речь У.Черчилля в Фултоне (США) 6 марта 1947 года в присутствии президента США Г.Трумэна, провозгласившего начало холодной войны против «коммунистической тирании», стала лишь формальным оформлением начала холодной войны, явилась своеобразным катализатором в процессе развертывания гонки новых вооружений. К той поре советскому руководству уже давно было известно о попытках США и Великобритании весной 1945 года создать из немецких военнопленных и бывших военнослужащих РОА Власова боевые соединения для войны с СССР, о Меморандуме № 329 правительства США от 4 сентября 1945 года, который предписывал военному ведомству отобрать 20 наиболее важных целей на территории Советского Союза для стратегической атомной бомбардировки (если к августу 1945 года у США было 2 атомных боеготовых заряда, то к началу 1946-го их было около 200!). Именно поэтому в середине 1948 года появился американский план «Чариотир», рассчитанный на два этапа: 1-й (30 дней - 133 атомных бомбы на 70 советских городов) и 2-й этап (за два года - еще 200 атомных и 250 тыс. тонн обычных). Затем появился план «Флитвуд», а штаб ВВС США родил собственный оперативный план САК ЕВП1-49, представленный Комитету начальников штабов (КНШ) 21 декабря 1948 года. В нем предполагалось начать войну с СССР до 1 апреля 1949, так как по их расчетам Советский Союз может создать свою атомную бомбу не ранее 1952-1955 годов. В июле 1948-го лейбористское правительство Великобритании дало «добро» на размещение в стране 60-ти бомбардировщиков В-29 с ядерным оружием на борту. К концу 1950-х годов США имели более 3400 баз за рубежом.
По заявлениям западных военных авторитетов «ключевым звеном сталинских планов являлась быстрая акселерация производства всех категорий вооружения; он предполагал, что конфликт между Советской Россией и Западом будет иметь место через 10-15 лет. За это время СССР получит военное превосходство» (учитывая, что американская и британская военные индустрии быстро конверсируются на продукцию мирного времени). Опыт фашистской Германии (а этот опыт заслуживал внимания) показал, что создание мощных подводных сил является наиболее скорым и «дешевым» средством наращивания морской мощи государства. По оценке главнокомандующего ВМС США адмирала Ч.Нимитца (1946 год), «подводные лодки в ходе войны на Тихом океане явились самым рентабельным родом сил американского флота». Еще в конце войны Сталин дал указание военно-морским специалистам готовить новый, десятилетний план (до 1956 года) военного кораблестроения, главными компонентами которого должны быть мощные линейно-авианосные и подводные силы. Безусловно, располагавший определенной информацией о размахе гигантской «битвы за Атлантику» между Англией, США и с другой стороны - Германией, Сталин «на земле, в небесах и на море» мыслил масштабными категориями. Как известно, фашистская Германия имела к началу Второй мировой войны (01.09.1939) в строю всего 57 (в постройке еще 61) подводных лодок, но уже в ходе войны построила 1131 подводную лодку. «Фюрер германской нации» А.Гитлер и его окружение на переломной фазе «битвы за Атлантику» все более склонялись к утверждениям гросс-адмирала К.Деница, что эта битва, безусловно, была бы выиграна, если бы Германия могла иметь в зонах судоходства противника не менее 300 подводных лодок одновременно. Сталин (как поговаривали в компетентных кругах) намеревался построить 3000 подводных лодок; в дальнейшем эта цифра была снижена до 1200. Эти «намерения» неоднократно корректировались в сторону уменьшения за счет разработок качественно новых проектов подводных лодок. Во всяком случае, представленные Главным штабом ВМФ в 1945 году предложения, рассмотренные и утвержденные в усеченном виде, трансформировались в десятилетний план военного кораблестроения, который предусматривал к 01.01.1956 иметь в составе ВМФ, кроме тяжелых надводных сил (линкоры, авианосцы, крейсера и эсминцы), до 500 дизельных подводных лодок (больших - 168, средних - 204, малых - 123). В соответствии с Потсдамским соглашением 1945 года, при разделе немецкого и итальянского флотов Советский Союз претендовал на одну треть их оставшегося корабельного состава; советская сторона в споре о разделе трофеев (адмиралы Н.Кузнецов, Г.Левченко) добились удовлетворения только части своих требований.
Во всяком случае, в период 1945-1947 годов ВМФ СССР получил 10 (из 30 подлежащих дележке и 165 намеченных к затоплению) подводных лодок флота Германии (в том числе 4 больших ПЛ новейшей серии XXI, 1 большую ПЛ серии IХС, 4 средних серииVIIС и 1 малую серии XXIII), кроме того, «раздобыл» технологию новейшей ПЛ серии XXVI с единым двигателем Вальтера, а также забрал в счет военных репараций 8 секционных комплектов ПЛ XXI серии. Из состава других иностранных флотов в период 1946-1955 годов ВМФ СССР имел 11 подводных лодок: 1 ПЛ «Лембит» (бывшей Эстонии), 2 английские ПЛ (возвращенные Англии в 1950 г.), 3 румынские ПЛ (минные заградители «Рекуинул» и «Марсуинул» - сданы на слом в 1950 году, ПЛ «Дельфинул» - передана флоту РНР в 1951 году), 5 итальянских малых подводных лодок, которые были сданы на слом в 1955 году. Из всего этого перечня интерес представляли только новые немецкие подводные лодки серии XXI, основные технические идеи которых заимствованы и англичанами, и американцами, и советскими конструкторами, а также экспериментальная ПЛ XXVI серии с замкнутым двигателем «вальтеровского» типа. В 1955 году автору (тогда офицеру подводной лодки С-170 проекта 613) довелось побывать на трофейной (завод «Судомех», Ленинград). Интерес советских подводников к этой подводной лодке был неподдельным.
Даже при непродолжительном осмотре стало очевидно, что большое число конструкторских идей и технических новшеств при разработке нашей ПЛ проекта 613 взято с немецкой серии XXI. Запомнилось следующее. Практически одинаковые системы погружения и всплытия, воздуха высокого давления. Отличие: все трубопроводы изготовлены из железа и вынесены за прочный корпус, отсюда эффект «простора». Но зато становилось ясным, что эти подводные лодки заранее проектировались на «короткую жизнь», исключающую затраты на объемные эксплуатационные ремонты (капитальный, средний и пр.). Двигатели надводного хода 2 МАН-М6 мощностью по две тысячи л.с. удивительно напоминали наши дизели 37-Д (архитектура, арматура и приборы управления), за исключением - были «открытого исполнения», в работе малошумны, что свидетельствовало о высокой технологии их исполнения. Наши же дизели имели такую шумность, что их грохот, особенно при зарядках аккумуляторной батареи, иногда прослушивался на расстоянии до 20 миль. Дизелькомпрессоры «Юнкере» являлись точной копией наших ДК-2 (вернее, последние скопированы с первых); гирокомпас «Аншютц» с электромагнитной подвеской чувствительного гироскопического элемента удивительно напоминал наш «Курс-3» (на советских подводных лодках предвоенной постройки использовались гирокомпасы марки ГУ-4 с кабельной подвеской роторных гироскопов, весьма опасные в случае ассиметричной раскрутки гироскопа). Бросались в глаза отдельные технические идеи, не внесенные в конструкцию наших подводных лодок. В частности, на немецких ПЛ XXI серии в имелось устройство для автоматической перезарядки торпедных аппаратов (на перезарядку всех 6 аппаратов требовалось всего 15 минут).
Запас плавучести составлял 18% (у наших подводных лодок 28-30%), поэтому даже в крейсерском положении ПЛ XXI серии выглядела полупогруженной, как бы стремящейся «уйти в воду». Между тем тактический норматив срочного погружения (из крейсерского положения на перископную глубину) как на немецких, так и наших лодках был примерно одинаков - 45 секунд.
Однокашники сохранили два фото С.М.Иодзевича. Одно из них привел в своих . Встреча рижских нахимовцев 1998 года. Слева направо: Игорь Куликов, Стасик Иодзевич, Юра Громов, Женя Сологуб, Игорь Цветков, Женя Дрюнин, Юра Сараев.
После окончания 1-го Балтийского ВВМУ Станислав Михайлович Иодзевич начал службу на СФ в командиром рулевой группы ПЛ С-44, завершил капитаном дальнего плавания.
Книпст Альберт Борисович
Однокашник по 1-му Балтийскому ВВМУ : Алик рано ушёл из жизни. Я помню его начальником отдела республиканского военкомата. Очень порядочный, прекрасно относящийся к своим однокашникам. И я здесь не был исключением. Он всегда радушно меня принимал, было что вспомнить, и это было приятно обоим. Его сын продолжил дело отца – закончил наше училище, служил в подплаве на Северном флоте.
Идут учения. Командир ПЛ капитан 1 ранга А.Книпст (Александр Альбертович) руководит действиями подчиненных. - "Вепрь" готовится к походу. Фото Ю.Пахомова и И.Курганова. - Морской сборник № 6, 1998 г.
Коротков Владимир Александрович
Служба на СФ, возвращение в Ригу. Дружба с однокашниками и воспоминания. Практика в Севере, лето 1952 года. На стадионе в Североморске справа налево: Валя Миловский, Володя Коротков, Игорь Куликов -
Краско Дмитрий Дмитриевич
Дмитрий Дмитриевич Краско был командиром ПЛ 611 проекта, приняв ее у Геннадия Романовича Карменка.
Переоборудованная ПЛ Б-71 пр.611РУ (переоборудование завершено в декабре 1964 г., переименована в БС-71) на заводе №202 ("Дальзавод", г.Владивосток, главный строитель - Б.Н.Бурменский). Испытания комплекса "Рубин" завершены в ноябре 1965 г. Уйдя в запас, Д.Д.Краско работал заместителем начальника Мореходки.
Кривиженко Валентин Тихонович
Капитан «Нерея» В.Т.Кривиженко (на его водолазке – эмблема ЛПИ) и А.В.Майер. - Документальный киноочерк о бурной жизни и плодотворной деятельности бравого капитана Валентина Тихоновича Кривиженко.
Н.Загускин. 1986 г.
В 1965-1966 гг. Виктор Конецкий, совмещая морские плавания и литературную деятельность, работал на НИС «Нерей».
Вспоминает : Хочется вспомнить Валю Кривиженко по-хорошему «помешанному» на подводных исследованиях океанских просторов. Знакомство с Ивом Кусто «заразило» Валю его идеями, экспедициями. Он мечтал стать русским Кусто. Это был его кумир, идол, которому он поклонялся. Валя ещё с подготии был способен на неординарные поступки. Не случайно он оказался в холодной мартовской воде Рижского залива, когда подлодка ушла без него под воду. Будучи в одном из французских портов «ушел в самоволку» в Париж, где пробыл трое суток. Ему пришлось уйти с немагнитной шхуны «Заря». Его начальство не разделяло его чудачества. Закончив гидрометеорологический институт, Валя, не без помощи Кости Макарова, при содействии Коли Загускина получил от Балтийского флота морской буксир. Он переоборудовал его в научно-исследовательское судно «Нерей».
На обороте фотографии Валя написал: «НИС «Нерей» на рейде у мыса Пицунда. Ведутся подводные работы. Рад Вас видеть у себя на борту. Капитан Кривиженко» Я бывал на этом судне и с большим интересом слушал рассказы Вали о Кусто, о предстоящей встрече с ним, о своих подводных исследованиях, о перспективах. Это было смыслом его жизни. Очень увлечённый своими работами, он мог бы ещё много сделать, прославить отчизну своими делами, но нелепая смерть в автокатастрофе лишила его этой возможности. Мир праху его.
Крылов Юрий Владимирович
Подробно о том, как сложилась жизнь Юрия Владимировича можно прочитать здесь -
Нахимовец Юра Крылов. Командир бронекатера БК-447 Дунайской военной флотилии гвардии старший лейтенант Ю.В.Крылов.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Адмирал , Командующий Тихоокеанским флотом (1982 г.): «За время службы на Балтийском и Тихоокеанском флотах передо мной прошли тысячи флотских офицеров, но обладающих таким даром анализа я не встречал...»
Адмирал , Командующий ТОФ (до своей гибели в 1982 г.): «Не знаете. А этот все знает!»
Вице-адмирал , начальник разведки ВМФ (1996 г.): «Это человек-легенда».
И не видные, но авторитетные и знающие: контр-адмирал Б.Царев, командир Феодосийской и Севастопольской бригад ПЛ (1976-1986 гг.), заместитель Командующего ЧФ (1991-1995 гг.): «Его отличали творческий подход к решению всех задач, глубочайший анализ, редкостное трудолюбие, пунктуальность и оригинальность решений. Инициатор и организатор операций по поиску иностранных ПЛ на маршрутах развертывания РПКСН ТОФ разнородными силами».
Капитан 2 ранга (командир ПЛ Б-871 АЛРОСА, 2003-2007 гг. - два Приза Главнокомандующего ВМФ): «Суров, умен, справедлив. Спасибо».
Капитан 1 ранга (командир АПРК «Томск», Герой России): «Талантливый подводник, да вдобавок еще и поэт, писатель. Дай Бог здоровья! Побольше и подольше писать». Капитан 2 ранга В.Жданов (командир БЧ-III дизельных торпедных и ракетных ПЛ СФ): «Человечище, талант. Покровские и прочие отдыхают. Так о подводниках никто не писал». И уж совсем гражданские: Гражданин США В.М.Томич - из семьи офицера-белоэмигранта (1994 г.): «На такое могут быть способны только русские моряки! Спасибо автору!» - это после прочтения повести «Приказано соблюдать радиомолчание».
А.О.Новоселов - бывший работник ПНО «Якуталмаз», пенсионер (2006 г.): «Очень интересные книги, весьма полезны молодежи в нынешнее время. Надо бы на телеэкран». Автор и составитель выражают глубокую признательность людям, благодаря моральной и технической помощи которых состоялось издание книги: Е.Н.Вешкиной, В.Б.Светлакову, А.Н.Квач, А.Г.Коровиной, Н.В.Новиковой. И особые слова благодарности И.К.Демьянову, С.В.Бокову за материальную поддержку, исключительное терпение и настойчивость в ходе подготовки и издания сборника.
ПРЕДИСЛОВИЕ
С окончанием Второй мировой (для нас - Великой Отечественной) войны, когда бывшие союзники вышли на полюса мирового противостояния, обозначились две морские доктрины - американская, нацеленная на обеспечение господства в Мировом океане и оперативно важных его районах поддержанием и дальнейшим развитием мощи ВМС, и советская, нацеленная на создание нового мощного военного флота как самостоятельного вида вооруженных сил, способного обеспечить глубокую оборону на прилегающих морских театрах военных действий, а в последующем - на распространение государственных интересов некогда сухопутной державы в Мировой океан. Опыт фашистской Германии (а опыт врага - тоже опыт) показал, что создание мощных подводных сил представляется наиболее скорым и сравнительно «дешевым» средством устранения морской импотенции государства. Из 820 лодок «Кригсмарине», принимавших непосредственное участие в боевых действиях, 718 было уничтожено. Только транспортов германские ПЛ потопили общим водоизмещением 14,5 млн бр. тонн. Роль ПЛ во Второй мировой войне оценили и экономически могучие государства, кроме линкоров и авианосцев те же США в 1945 году имели в строю 236 лодок, Япония -162 ПЛ (а потеряла 130 лодок в боях), Великобритания за войну потеряла 80 подводных лодок. В силу этого уже в ходе восстановления разрушенного в зонах оккупации народного хозяйства советское правительство приступило к реализации новой морской программы, первой составной частью которой являлось строительство большого числа дизельных подводных лодок. Уже в первое десятилетие (до 1956 года), параллельно и даже с опережением создания надводного флота, было построено свыше 300 дизельных подводных лодок, в основном «средних» (морских). Эти подводные силы и явились в начальный период «холодной войны» тем становым хребтом флота, на основе которого обеспечивалось дальнейшее развитие ВМФ в целом, а в последующем и атомного подводного как важнейшей составной части океанского флота.
Рабочие лошади Холодной войны. - Н.Черкашин. "Повседневная жизнь российских подводников". М., 2000.
Настоящая публикация предполагает в узком плане частичное освещение «жизни» дизельного подводного флота периода холодной войны. Обращаясь к читателям, в первую очередь к военным морякам ныне здравствующего и уходящего поколений, к российской молодежи 21 века, к тем, кому дорога история нашего Отечества, интересен опыт предков, автор имел в виду нижеследующие особенности изложения материала. Настоящая публикация не является чисто документальным архивно-историческим исследованием, представляющим интерес для узкого круга специалистов, напротив, построена в форме живого повествования. С одним непременным условием: фактура не претендует на стопроцентный охват темы, но подается без псевдоисторического вранья, героической лакировки и политической пудры. Подается так, как это виделось глазами подводников-дизелистов середины 20 века и «щупалось собственными руками». При подготовке очерка использованы частично и отечественные публикации, и иностранные (американские) в части строительства и развития советского дизельного подводного флота как в послевоенный период, так и в 21 веке - фрагментарно. Цель изложения - заполнить почти 40-летний пробел (или информационный вакуум) в истории Военно-Морского Флота периода холодной войны. Мотивы - напомнить обществу о деяниях исторически «оставшегося в тени» поколения подводников-дизелистов, хорошо или плохо, но честно исполнявших свой воинский долг перед Родиной. Причины - многочисленные публикации по военно-морской тематике целенаправленно, под покровом «секретности», а впоследствии по инерции мышления замалчивали эту тему. И если об атомном подводном флоте написано немало, о дизельном - почти ничего. В постсталинский период, тем более в период холодной войны и жесткого противостояния двух систем, наши «вожди и начальники» были мастерами по всего и вся.
Порой дело доходило до курьезов. Например, в военно-морских училищах долгое время учебник «Гидрометеорология моря» был засекречен по «указанию свыше». На лекциях отдельные, обладающие чувством юмора преподаватели наставляли курсантов так: «Товарищи курсанты. Учебник секретный, учтите! За утерю хоть одной странички... сами понимаете... Но если, боже упаси, то имейте в виду - тот же самый учебник, того же автора и издания продается в магазине КОГИЗа на улице Ленинской». И глазами давали понять: «Остальное - дело техники, но я вам не говорил...» Вновь строящаяся подводная лодка с формированием экипажа становилась «войсковой частью», при закладке приобретала «заводской», а при спуске «тактический» номер; с прибытием на флот «бортовой» (периодически сменяемый) номер, который с выходом на боевую службу закрашивался. На флотских мероприятиях (партактивы, конференции и т.п.) она именовалась как «экипаж, где командиром товарищ Пиндюркин, а заместителем по политической части товарищ Бабашкин». В армейской и флотской печати фигурировала как «энская часть, где служит товарищ П.». И только необъяснимым, чисто российским нюхом посвященный мог разобраться, о ком же идет речь. Между прочим, американцы и даже японцы (мастера на военные хитрости) просто пренебрегали такой формой секретности, ибо она запутывала только самих себя, но никак не иностранные разведки. Торпеды (равно как мины и ракеты) у нас именовались «изделиями». Припоминаются многочисленные случаи, когда в ходе стрельб лодка теряла и не могла найти выпущенную практическую торпеду. Начинался долгий и изнурительный поиск.
Появлялся американский патрульный самолет («Нептун» или «»), и, искренне желая помочь страждущим, янки кричали в электромегафон: «Русские. Торпеда, которую вы почему-то называете изделием, находится от вас по пеленгу...» На русском языке, между прочим.
