Могучая подводная лодка, сверкающая и нарядная, стояла на стапеле крупнейшего на Севере . Завтра в жизни этого стального чуда двадцатого века очень важный день – спуск на воду. Ритуал отработан веками. Всё продумано и организовано.
Одна мысль мучила опытного и насмешливого старшего помощника командира капитана 3 ранга Колчина Юрия Павловича – нет невесты. Та, которую готовил он лично, чертёжница Саша из технического отдела, оказалась в интересном положении, и это уже было видно всем. «Перестарался», - немного корил себя Юрий Павлович. (Она была, как он говорил себе, абсолютно в его вкусе: правильные черты лица, полная пазуха того, что там должно быть, отличные ноги, растущие из весьма привлекательно выглядевшего места). Старпом вздохнул, вспомнив приятные минуты заводской жизни. «Надо срочно найти невесту, - рассуждал он. Сам уже не успею, надо подключать молодых». В это время ему на глаза попался старший лейтенант Волгин Владимир Лаврентьевич, командир группы штурманской боевой части. Офицер только что закончил принимать от строителей технические устройства акустического лага (прибора, измеряющего скорость), которые завтра окажутся под водой. Младший штурман подписал необходимые бумаги, развернулся и увидел улыбающегося старпома, который взглядом с пляшущими чёртиками в глазах приглашал его к себе. «Найти невесту!», - два коротких слова, которые изменили жизнь старшего лейтенанта Волгина. Аккуратный, подтянутый, как положено на флоте штурману, Владимир Волгин был холостяк и, естественно, все свои молодые силы отдавал службе, Флоту, Родине. К женщинам он относился с опаской. Уж больно много вреда они приносили его женатым товарищам. Как страдали «женатики»! И служба у них не шла, и чрезмерно по русскому обычаю они водкой заливали своё горе, и всё валилось у них из рук. Муж обвинял жену в неверности, поэтому, мол, он пьёт. Она обвиняла его в пьянстве, поэтому ему изменяет. Замкнутый круг. В конечном итоге семья распадалась, женщины с детьми уезжали куда-то на Большую землю. Травмированные молодые офицеры благодаря опытным кадровикам исчезали с Северного флота и пополняли ряды новых экипажей для строящихся атомных монстров, чтобы снова вернуться на флот через несколько лет, но уже стойкими и закалёнными «женоненавистниками». В русском флоте во времена Ушакова и Нахимова так и было узаконено: морской офицер заканчивал службу, выходил в отставку и только тогда женился. И это правильно, успокаивал себя молодой штурман Владимир Волгин. Женитьба в молодости вредит службе моряка. Старший помощник командира, у которого в заводе на рабочем столе стояла бирка из нержавеющей стали с сакраментальной надписью: «Здесь трудится яркая и незаурядная личность, очень хороший скромный человек, с которым всегда можно поговорить по душам. Подходите, женщины!», раза два беседовал с холостым штурманом на «женскую тему», вникал в его безукоризненную теорию и, наконец, многозначительно сказав: «С головой у тебя всё нормально!», стал загружать старшего лейтенанта Волгина многочисленными служебными заданиями. Старпом понял, на этого офицера можно положиться, любое задание ему по плечу. Однажды, в хорошем расположении духа, он даже поощрил младшего штурмана, налив ему полстакана спирта «на шаг ноги». (Это когда офицер залпом выпивает спирт, трезвым сбегает с корабля, трезвым проскакивает проходную завода, и только за воротами совершенно пьяный идёт в Дом офицеров на танцы). Младший штурман к изумлению старпома вежливо отказался, мол, сегодня вечером он планирует почитать рассказы моряка и писателя Конецкого Виктора Викторовича.
Дисциплинированный и педантичный, как все штурмана, Владимир Волгин, получив приказание «Найти невесту!», зная, что согласно уставу, приказ должен быть выполнен точно и в срок, без обсуждений и жалоб на тяготы службы, сразу же повёл мозговую атаку, вырабатывая тактику действий. Первое, где найти? Второе, как уговорить? Третье, надо, чтобы невеста была с высшим образованием, молода и хороша собой. В двадцать четыре года для офицера нет невыполнимых задач, поэтому Владимир скомандовал себе: «Полный вперёд!» У старшего лейтенанта Волгина была на примете приятная молодая женщина – инженер из отдела технического контроля, с невероятно красивым именем – Виолетта. Она уже несколько раз появлялась на готовящейся к спуску подводной лодке, проверяя установку контрольно-измерительных приборов. Виолетта Евгеньевна, так звали молодого инженера, поразила Владимира своей косой - толстой, русой, до середины спины, и очень сексуальной. В наше излишне деловое время увидеть женщину с косой большая редкость. Каждый раз Владимир краснел и терял дар речи, когда ловил её изучающие взгляды. Разве простой смертный может понять, что у женщины на уме? Быстро решив сложную логическую задачу (где найти?), Владимир решительно направился в цех контрольно-измерительных приборов, в отдел метрологии. Виолетта Евгеньевна была на рабочем месте. Поскольку кругом были женские глазки и ушки, офицер представился официально: «Старший лейтенант Волгин Владимир. По поручению командования подводной лодки «К-338» разрешите с вами поговорить?» Молодая женщина вспыхнула, увидев возле себя моряка в красиво сидящей на нем форме, с изящными тёмными усиками на интеллигентном лице, но потом быстро взяла себя в руки, посмотрела по сторонам и сказала: «Пойдемте, покурим». Они, оба некурящие, вышли на пустующую лестничную клетку и Владимир с жаром начал свой монолог. «Невеста корабля – это женщина, с которой связана невидимыми нитями жизнь корабля и его экипажа. От красоты и обаяния невесты зависит судьба корабля. Это почти ангел-хранитель корабля. Имя невесты входит в историю. Его записывают в формуляр корабля, и пока жив корабль, экипаж сохраняет с невестой добрые отношения, приглашая её на все корабельные праздники, одаривая подарками и знаками внимания. Задача невесты – разбить бутылку шампанского при спуске подводной лодки на воду. (На «К-19» бутылка не разбилась, и корабль всю его жизнь преследовали несчастья). Я готов на всё, выполню любое ваше требование, но прошу вас, Виолетта Евгеньевна, завтра при спуске на воду нашей подводной лодки исполнить роль невесты корабля. Я вас очень прошу. Для меня это важно, я должен выполнить поручение командования корабля».
Молодая женщина видела, как волнуется юноша. Она видела его искренность, его молодой задор, его чистоту и порядочность. Он ей нравился. Она давно, как говорится, положила на него глаз. Да и не только она одна. Она слышала разговоры заводских женщин, которые восхищались старшим лейтенантом с готовящейся к спуску подводной лодки. Она знала, что многие женщины на заводе хотели бы быть невестами корабля. Это престижно и почётно, да и подарки хорошие дарят моряки. И, конечно, ей понравилось предложение этого ладно скроенного, подтянутого и аккуратного офицера. Но словно какой-то бесёнок вселился в неё, когда она поняла, что он всего лишь исполняет поручение начальников. Многозначительно улыбнувшись, она спросила: «Так вы готовы на всё?» - «Да, - не задумываясь, ответил Владимир, - любое ваше требование я с радостью выполню. Только выручите меня и весь наш корабль!» - «Слово офицера?», - опять хитро улыбаясь, спросила Виолетта Евгеньевна. «Да, да, да!», - рассмеялся простодушный юноша, не замечая, что он попадает в капкан. - «Вы меня уговорили. Я согласна. Завтра в 10 часов приходите за мной, я буду готова и одета как невеста». Владимир вне себя от радости, что так легко всё решилось, с жаром поцеловал ей руку. Он вручил, как положено невесте, подарки от экипажа корабля: прекрасную фату с длинным шлейфом, золотую цепочку очень высокой пробы и кольцо, символизирующее обручение невесты с кораблём. Виолетта Евгеньевна с благодарностью приняла подарки. Всё было хорошо. Но её прямо подмывало, как будто что-то толкало сказать нечто неожиданное, как-то поставить этого, наверное, разбалованного женщинами и уверенного в себе юношу в неудобное положение. Она почти ласково, как кошка, играющая с пойманной мышкой перед тем, как съесть её, попрощалась с Владимиром и, отойдя на два шага, обернулась и твёрдо сказала: «Моё условие – вы должны жениться на мне!» И убежала, чтобы не рассмеяться, увидев изменившееся лицо впавшего в транс офицера. И только звонок об окончании рабочего времени и появившиеся на лестнице толпы служащих, спешащих домой, привели его в чувство. «Дал слово офицера! Что делать?» Ночь Владимир провел в страшных мучениях и переживаниях. Утром он встретил Виолетту и поразился её скромной красоте. О таких женщинах говорят, что они очень обаятельны и милы. Прическа, одежда, фата, золотые украшения, белые туфли на высоком каблуке – всё было продумано и исполнено с большим вкусом. «По высшему разряду», - такую оценку дал старпом Юрий Павлович, ценитель и тонкий знаток женщин, когда старший лейтенант Волгин подвел невесту к её кораблю. Видя восхищенные взгляды офицеров и матросов, ночные переживания и страдания Владимира начали постепенно исчезать. Его даже радовало, что сделанный им выбор оказался таким удачным. Виолетте Евгеньевне объяснили, рассказали и показали, что и как надо делать. Рядом с ней, по строгому приказанию старпома, неотрывно находился Владимир Волгин, её куратор и ответственный за сегодняшний день. «Сию чашу испить до дна», - многозначительно сказал старпом, оценив опытным взглядом «сию парочку».
В 11 часов началось торжество. Сотни тружеников завода, администрация, директор - Герой Социалистического труда, командование Флота, военный оркестр - все собрались возле готовой к спуску атомной ракетной подводной лодки. Экипаж в парадной форме построен на борту корабля в носовой части. Когда старший лейтенант Волгин подвёл Виолетту Евгеньевну – невесту корабля к трапу, старпом дал команду «Смирно!» Офицеры и матросы замерли, отдавая должное обаянию и молодости своей невесты. Она как королева прошла по резиновому корпусу лодки вдоль всего строя и заняла своё место в носу корабля возле первого кнехта. За ней, периодически поддерживая за руку, неотрывно следовал её «чичисбей» - старший лейтенант Волгин. Оркестр играл бравурные марши. Сотни глаз смотрели на огромное творение своих рук и на маленькую изящную невесту в развевающейся фате, которая сейчас от их имени благословит корабль на счастливую жизнь в просторах Мирового океана. Оркестр умолк. Наступила тишина. Первым выступил директор завода – академик, Герой, очень заслуженный человек. Затем выступили Главный строитель, представитель морского штаба из Москвы, командир бригады строящихся кораблей - все желали кораблю счастливого плавания. Комбриг закончил своё выступление командой: «Корабль к спуску приготовить!» По этой команде командир атомного ракетоносца, находящийся на мостике подводной лодки, поднял руку с бутылкой шампанского и с грохотом разбил её о металлическую часть «фонаря». Механик – командир БЧ-5, находящийся возле кормовых горизонтальных рулях, метнул свою бутылку шампанского и она, ударившись о винты, разлетелась на тысячи кусочков. Пока всё шло отлично. Настал черёд невесты. Самый ответственный момент. Мужику разбить бутылку ничего не стоит, а как справится с ней молодая женщина в необычной психологической обстановке, неизвестно. Старший лейтенант Волгин подал Виолетте бутылку. «Советское шампанское полусладкое», - успел прочитать он. Его любимое. «Смелей!», - прошептал юноша, вдохновляя свою пассию на великое дело, его самого «било» нервное напряжение. Молодая женщина взяла бутылку за горлышко своей, как оказалось, крепкой рукой. Её лицо, вдохновлённое от важности момента, сияло. Она была прекрасна. Она приподняла руку и почти без размаха ударила бутылкой о находящейся перед ней мощный стальной кнехт. Показалось, будто без звука бутылка разлетелась на довольно большие куски. Шампанское с шипением вспенилось около её ног.
Металлический кнехт защитил от осколков, разлетевшихся по резиновому корпусу атомохода. Что здесь началось! Шум, крики, аплодисменты. Оркестр неистовствовал. В это время экипаж по команде старпома сошёл на берег, построился перед кораблем. Командир подошёл к микрофону и четко коротко произнес: «Корабль на воду!» Сначала медленно, потом всё быстрее тележки, на которых находилась лодка, начали двигаться. И вот нос огромного корабля коснулся воды и, о, чудо!.., вода нежно приняла подводную лодку и ласково закачала её в своих объятиях. Свершилось! Люди аплодировали, у некоторых были слёзы на глазах. Вот оно величие человеческого труда. Оркестр исполнил Гимн. С помощью буксиров лодку быстро пришвартовали к заводскому причалу. Торжественная часть завершилась. Впереди для экипажа был праздничный обед и так называемый сладкий стол. Офицерский состав был приглашен на банкет к директору завода. Всё это время старший лейтенант Волгин ни на шаг не отходил от Виолетты Евгеньевны. Через какое-то время он обнаружил в её руках горлышко от разбитой бутылки. Он удивлённо спросил взглядом: «Зачем?» Виолетта твердо ответила: «На память!» Тогда Владимир аккуратно положил этот сувенир в карман своей тужурки на сохранение. На банкете директор усадил их рядом с собой, ему нравилась эта пара молодых людей. Виолетта Евгеньевна счастливая, что все получилось очень хорошо, и она не опозорила завод, радостная, что она дала путевку в жизнь новому кораблю, которого ждёт удачная судьба, была на огромном эмоциональном подъёме. Она вся светилась. Многие мужчины – и военные, и гражданские с восхищением посматривали на невесту с девичьей косой. Старшему лейтенанту Волгина эти взгляды, как говаривала в своё время его мама, «грели душу». Всё-таки приятно, когда рядом с тобой женщина, на которую обращают внимание. Он и сам всё чаще посматривал на неё другими глазами. Ему нравилась её решительность и беззащитность, её слабость и сила. Иногда она за столом, как ласковый котёнок, прижималась к нему плечом, спрашивая совета, какой вилкой из трёх сейчас пользоваться, или, как попросить, чтобы наполнили бокал шампанским. В этих делах Владимир был знаток и с удовольствием помогал своей пассии, не забывая периодически наслаждаться хорошим армянским коньяком. Между ними установились теплые дружеские отношения. Даже более, доверительные отношения. Необычность обстановки быстро сближала их. А когда она по просьбе директора красиво сказала напутственное слово офицерскому составу своего корабля и пожелала, чтобы число погружений равнялось количеству всплытий, все зааплодировали и стоя дружно выпили за её здоровье, Владимир Волгин, распираемый гордостью, нежно погладил под столом её руку: «Знай наших!» И здесь у него впервые возникло острое желание поцеловать свою подругу. Странно, с чего бы? Она в этот момент очень внимательно и серьёзно посмотрела ему в глаза. Владимир вспомнил о данном им «Слове офицера», вздрогнул, но его быстро «отпустило». Он уже не испытывал острого страха и жуткого переживания. Что-то произошло в его сознании. Виолетта все больше привлекала его как женщина… Всё хорошее заканчивается. Директор поблагодарил всех присутствующих за отличную работу по созданию ракетно-ядерного подводного щита нашей Родины, морякам пожелал счастливого плавания и, попрощавшись, пошел «строить» новые подводные крейсера – холодная война была в разгаре.
Итак, «окончен бал…». Старший лейтенант Волгин слегка подшофе с волнением понимал, что приближается развязка их отношений с Виолеттой. Он задумался - что делать? Они вышли за проходную завода и пошли по городу, где уже начала набрасывать свои яркие краски. Скромная красота Севера. Пока ещё не «унылая пора», но уже «очей очарованье…» Немного покачивалась улица, ветерок с Белого моря освежал лицо. Приятная милая женщина шла рядом. «До чего хорошо проходит день! Но в дальнейшем как быть? И, вообще, быть или не быть?» Виолетта Евгеньевна, женским чутьём понимая его состояние, его внутреннюю борьбу, видя, что молодой офицер замкнулся, как-то горько засмеялась и сказала: «Товарищ старший лейтенант, не мучайтесь и не переживайте. Я пошутила, отдаю вам назад ваше «Слово офицера». Давайте будем прощаться, дальше я пойду одна. Вы своё задание выполнили. Отдайте мне мой сувенир. Прощайте». «Как!…Уже?» Что-то кольнуло в сердце Владимира. Страх перед расставанием, боязнь потерять эту необыкновенную женщину, с которой он за несколько часов общения, можно сказать, сроднился, - всё это сейчас, в одну минуту, придало ему силы и решительности. «После сегодняшнего дня я не смогу жить без неё. К черту все интеллигентские переживания и рассуждения! Когда-то надо решиться. Опытные мужики говорили, что жениться – всё равно, что прыгнуть в омут с закрытыми глазами. Для меня она - самая красивая, самая желанная. Что ещё нужно? Чем больше будешь выбирать, тем меньше шансов создать семью. Думаешь, что каждая последующая женщина лучше предыдущей? Ерунда! Вот та, с которой интересно пройти по жизни. Та, которой можно гордиться. Да и сам пойми, кому ты нужен в этой жестокой и опасной жизни. Женщина обратила на тебя внимание. Не отпускай её, сделай всё, чтобы она тебя полюбила. Полный вперед! Помнишь, как учил Наполеон: «Удачу нужно хватать за волосы, даже если они белокурые!» Всё это мгновенно пронеслось в мыслях Владимира. Он повернулся к Виолетте, лицо его, только что выражавшее страдание и глубокие переживания, было красиво и решительно. Решение принято и отступать некуда! Юноша с волнением взял косу женщины и нежно прижал к своему разгоряченному лицу. Он целовал её русую косу, а глаза его были полны слёз. «Прошу тебя, ангел мой, будь моей женой», - прошептал Владимир. (Самые хорошие слова для любой женщины). «А сувенир наш – горлышко от бутылки шампанского – будет талисманом нашей семьи. Как моряки торгового флота хранят его на своем корабле всю жизнь, так и мы сохраним и не позволим ему разбиться, пока существует наша семья». Он поцеловал руку Виолетте и аккуратно вложил ей в ладонь завернутый в белоснежный носовой платок их сувенир. Затем вновь поцеловал её холодный, но такой нежный кулачок. Виолетта, переполненная переживаниями сегодняшнего дня, уткнулась ему в плечо и молча заплакала…
Август 2007 года
(Использованы материалы альбома Золотая серия. АПЛ модификаций 667пр.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Багровый и взмыленный Сун схватил вожделенный полупудовый том Морского атласа и выскочил прочь под дружный хохот лучшей половины рода человеческого. И этот Морской атлас в последующие 40 лет сопровождал Суна по кораблям, морям и флотам...
- Ну, как поездка? - первым делом спросил Суна ближайший помощник по ратному делу, старшина рулевых - хитрюга и кулак боцман Михайлюк: свинячьи его глазки излучали детскую чистоту. - А ну-ка, боцман, пошли в кладовку! - блеснул догадкой Сун. В базовой кладовке оказалось не восемь, а десять радиопеленгаторных рамок и под самую крышу всевозможных раскуроченных блоков и приборов. - Боцман, почему это? - А штурман Деревлев говорил: вали все в кучу, боцман. Пригодится, - с идиотской безмятежностью ответствовал боцман. - А гирокомпасы где? - Чего нет, того нет! - вздохнул боцман. - Штурман Деревлев душа хитрая, раздавал поблочно всем друзьям. Ну, там, отпаять, припаять... - А рамки пеленгаторов... почему здесь? - А кому они нужны? - искренне удивился боцман. - Лампы там, конденсаторы, катушки всякие... Рацию можно смастрячить. А хоть бы и утюг. А это, - он с презрением сплюнул на рамки. Штурман Сун приуныл: реализация приказания командира обрастала множеством «неизвестных». Выходит, пройдоха-краснобай Леха Деревлев нагло набивал кладовку хламом для народных умельцев: отвинтить, отодрать, приспособить, обменять «шило на мыло»... Пользуясь наличием в гидрографии своей «зазнобы», которая открывала Лехе неограниченный кредит на новую аппаратуру. А старая, вместо ремонтов, шла на бизнес-металлолом. Сун такой возможности не имел. - Что будем делать? - с тоскливой надеждой спросил он штурманского электрика, спустившись в центральный пост. - Ведь к плаванию готовиться надо! - Сделаем, товарищ лейтенант! - заверил Суна штурманский электрик, разжалованный из старшин пропойца Маркин. - В лучшем виде. И решительно взялся за .
А через три дня военный моряк Маркин, успев схлопотать где-то фингал под глаз, постучался в каюту: - Готово, товарищ лейтенант. Приглашаю на пуск гирокомпаса. Спустились в лодку. Вдвоем ощупали все три жилы токоподвески ротора гирокомпаса, состряпанные народным умельцем Маркиным из каких-то замотанных изолентой жгутов. - Только, товарищ лейтенант... как бы того-этого... На всяк случай спрячьтесь в соседний отсек. Ежели вразнос пойдет, то... Маркин протянул шпагат вдоль трубопроводов, один конец привязал к рубильнику, а свободный протянул к притаившемуся в четвертом отсеке Суну. Сам присел рядом: - Ну? Пускаем? - Давай! - выдохнул Сун. Штурм-электрик Маркин набрал воздуха, зажмурил один глаз и рванул за шпагат. «И-и-оу!» - взвыл ротор гирокомпаса и заходил по какой-то эллипсоидальной кривой вокруг неведомой земной оси. Крутится! Вывернется? Не вывернется? - Минут через сорок войдет в меридиан! - оскалился умелец Маркин. - Молодец! - обрадованно завопил Сун. Раскрутившийся на бешеных оборотах ротор в случае обрыва одной из токожил мог вывернуться и, подобно снаряду, разрушить все в отсеке и прошить прочный корпус. Не вывертывается! Недаром русский умелец Левша шутя блох подковывал!
. Подводная лодка Щ-109, пробуждаясь от зимней спячки, готовилась в родной океан. Чтоб «служба раем не казалась», подводных лейтенантов бригадное начальство держало в режиме «негров». Самым тяжелым являлось дежурство по бригаде. Отцы-командиры были «аристократами», а старпомы - «белыми», дежурство по бригаде считая для себя унизительным делом и занимаясь «самосовершенствованием» по каютам полной крыс плавказармы «Теодор Нетте», когда-то знаменитой по Маяковскому (бывшим царским яхтой-пароходом, отделанным красным деревом, а ныне разгороженным щелястыми досками на клетки-каюты с двухъярусными солдатскими койками). Лейтенанты догадывались, какими самосовершенствованиями занимаются их начальники и подглядывали через щели переборок. «Во дают!» - толкали они друг друга, наблюдая, как старпомы и замы нагоняют аппетит перед выходом в кают-компанию на флотский харч. - «По полторы бутылки спиртяги! Во дают!». А те твердой поступью шествовали в кают-компанию. На российском флоте издавна существовал запрет: за столом не курить! Теперь становилось ясным - почему: во избежание форса огня при случайных выдохах соседа на зажженную спичку. Дежурные же лейтенанты-«негры» безжалостно преследовались за малейшие, по мнению начальства, недогляды по службе. И не менее двух раз в сутки снимались с дежурства. А это значило: на следующие - заступать снова. И это означало - очередной недосып. В одну из таких недоспанных ночей дежурный лейтенант Сун едва не поплатился собственной шкурой.
За несколько суток до памятной ночи ПКЗ-61 («») среди зимнего бела дня вдруг начала крениться и тонуть. Взбалмошные подводнички тараканами посыпались из щелей-кают на стоящие борт о борт родные субмарины, расталкивая спящих на их палубах недовольных нерп. Под грозные окрики штаба самые смелые вернулись, похватали в секретной части ящики-сейфы и снова уселись на узких палубах лодок, с интересом обсуждая, через сколько времени обрыдлая плавказарма скроется подо льдами. Бежать все равно было некуда: вокруг торосы, а на берегу - трехметровые сугробы. Но упрямая ПКЗ накренилась, покряхтела и вдруг раздумала тонуть. «Села на мель из консервных банок и бутылок» - решили догадливые корсары глубин. За более чем 12 лет многочисленные поколения обитателей сбрасывали опорожненную тару под борта плавказармы, намертво причаленной к последнему месту своей одряхлевшей жизни. За такое время под ПКЗ наверняка вырос подводный Монблан. Одним словом, ПКЗ накренилась, но тонуть раздумала. И под язвительные подначки гордо облокотившегося на бывшем капитанском мостике, не боящегося ни Бога, ни черта старлея Саши Позднякова (командира ПКЗ, пропойцы из пропойц: «Дальше Камчатки не сошлют, меньше плавказармы не дадут») зазябшие герои глубин мало-помалу начали шмыгать, а потом и тащить сейфы на привычную жилплощадь. Жизнь-служба пошла по накатанному руслу. Однако бдительное командование бригады приказало вывесить на дежурной тамбур-рубке суровый приказ: «Дежурной службе лично, и дважды в сутки в 4:00 и 16:00 проверять уровень воды по трюмам и бывшим машинным отделениям. В случае повышения уровня объявлять «» и немедленно докладывать начальству».
В одну из тягостных земных ночей, когда неумолимо «валил с ног» сон, дежурный по бригаде лейтенант Сун, отчаянными прыжками пытавшийся разогнать сонную дурь, согласно «инструкции» поплелся по низам и темным переходам - проверять трюмы. Пробрался к носовому трюму, посветил фонариком на маслянистую и ржавую тусклость воды с раздутыми тушками крыс и сдуру полез по ржавому склизкому трапу - оценить, не поднимается ли уровень тухлятины относительно кем-то наведенной риски. Но проржавевший трап противно взвизгнул в суставах и зашатался, явно намереваясь сбросить лейтенанта в вонючую воду. «Дурак! Куда лезу?» - мелькнула в сонном мозгу Суна сторожевая искра. - «Свалишься, ни одна живая душа не услышит. И будешь плавать кверху задницей вместе с дохлыми крысами. Бр-р!». Сун знобко передернулся и побрел прочь: пусть «враги народа» проверяют эти уровни. И снова наплывала сонная дурь, погашая спасительную искру. Сун добрел до кают-компании и обнаружил: в щелястых переборках буфет-кладовки свет! «Ага! Наверняка вестовые пьянствуют! Ну, я сейчас их накрою!» - мстительно решил службист Сун. - «Как говорили в детском садике воспитатели - Трумэн бяка, а Гитлер кака! Что позволено начальникам, то недозволительно честным воинам...»
Рванул дверь. Не поддается! Сонный Сун не сразу разглядел . Странно: замок снаружи, а шум внутри! Сун начал высматривать крамолу через щели. И увидел: на полках среди мисок и буханок хлеба полчища теснящихся и пирующих крыс. А матросов нет. Крысы уселись настолько плотно, что свесили хвосты через щели переборок. Один из хвостов прямо перед носом заглядывающего Суна. Сун откинул голову, с сонным спокойствием оглядел хвост, намотал на указательный палец и... рванул. И оторвал, вместе с мясом. В буфетной раздался дикий вой, дощатые переборки заходили ходуном. Как при землетрясении. «Дурак! Что делаю? Разорвут!» - очнулся Сун и рванул прочь. Вылетел на верхнюю палубу, скатился по обледенелому трапу и влетел в сугроб. Увидел на пальце намотанный противный липучий хвост со шматами мяса, с омерзением сбросил в снег. Накатилась безудержная, до боли в кишках рвота. Сун с ожесточением тер руки снегом и выворачивал желудок. Весь оставшийся огрызок ночи до самого рассвета Сун топтался у трапа и отчаянно мерз. Но на плавказарму не лез. Готовый дать стрекача по снежным лабиринтам. Вообще-то подводные лейтенанты относились к плавказарменным крысам терпимо и вполне уважительно, а многочисленные хвостатые твари к лейтенантам - лояльно. Крысы деятельно взбирались на верхние койки и шарили под одеялами, подушками и даже по груди спящих лейтенантов; крысы обладали удивительной интуицией и никогда не кусали здоровых людей, не прыгали на лицо, если над ним горела лампочка, аккуратно обтачивали мозоли на ногах до розовых кожиц, да так аккуратно, что спящий и не просыпался. Некоторые лейтенанты имели своих любимцев и в урочный час подкармливали их кусочками хлеба, носимыми из кают-компании. Так сказать, поддерживали своеобразную дружбу и, наиболее часто, хоть худой, но мир.
И соблюдали условия этого мира: не утаскивали провонявших носков и не очень серчали, увертываясь от бросаемых в них ботинок, сознавая, что разыгрались не в меру. Но, извините, отрывать хвосты! Кто ж такое потерпит? Не тот случай! В лейтенантской камчатской «одиссее» были и другие юмор-моменты. Не всегда мир хмур и мрачен, не правда ли? В большей части этим порой комическим пятнам жизни лейтенанты были обязаны своему коллективу однокашников образца 1947/1951 года - выпускников ТОВВМУ, неподдающегося никаким начальственным бурям и камчатским штормам. При выпуске из училища командование не очень-то задумывалось над проблемой распределения лейтенантов по флотам и решило задачу весьма просто, вне зависимости от выпускного балла: всех по алфавиту от «А» до «Т» направило на западные флоты, остальную половину - на Тихоокеанский, в том числе шмат фамилий от «Ч» до «Я» - на Камчатку. Таким образом, в камчатской Тарье оказались все родившиеся на последние буквы алфавита. Но буквы не унывали в силу лейтенантской жизнерадостности и послевоенной закалки натур. Разбавленный некоторой дозой проштрафившихся из западных училищ (всяких там «фрунзаков» и «бакишек»), лейтенантский коллектив составляли яркие индивидуумы - двое Удовиченков (Колька Толстый и Колька Тонкий), Генка Шевляков (Пижон), Генка Яковлев (Девочка), Сашка Шапошников (Шляпа), Сашка Пушкин (НеПушкин) и дополнивший их неудачный экс-адъютант Сун.
Командир «К-64» (пр. 705) А.С.Пушкин (в дальнейшем контр-адмирал). - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011.
Лейтенанты, улизнув в удобный момент от обрыдлых «вождей», руководствуясь старым флотским правилом -«чтобы коки не потели, спи всегда в чужой постели» - стекались в «штаб-казарму» на береговой базе и, замкнувшись изнутри, предавались морской травле. По установленной традиции начиналось с флотских подначек: - как Генка Пижон поднял на лодке кормовой флаг вверх ногами, и флаг болтался до тех пор, пока это святотатство не узрел в иллюминатор плавбазы сам адмирал; - как Генка Девочка отнес свою первую камчатскую получку в такой же лейтенантский шкафчик, только на чужую подводную лодку; - как суматошный Санька Шляпа перепутал гарнизонный банный день и с мочалкой на известном месте ворвался в парную, где кучковались одни женщины, и под общий визг был забросан шайками; - как Сашка Не-Пушкин упорно доказывал из строя проверяющему Камчатку замглавкому адмиралу Н.Басистому, что именно он, а не кто другой, и есть Пушкин Александр Сергеевич, за что и схлопотал по причине собственной наглости от рассвирепевшего ЗамГК 15 суток ареста. И все прочие «как». И все-таки коронным номером коллектива являлась «история» с Удавкой Толстым. А заключалась она в следующем. Прибывший в Тарью первым из лейтенантов Удавка Толстый был назначен архипрестижно - командиром БЧ-2-3 (минно-артиллерийской боевой части) подводной лодки Щ-108 под командованием Ф.Керова (знаменитого Папы Хера). Да не какой-нибудь, а передовой лодки в дивизии! Знаменитость же Папы Хера началась с того дня, когда Щ-108 сдавала показательную задачу № 3 («скрытый прорыв ПЛ в военно-морскую базу противника»); требования скрытности исключали использование перископа и допускали маневрирование субмарины только под водой по штурманскому счислению. Очевидно, над подводным флотом довлел пример командира немецкой подводной лодки У-47 Гюнтера Прина, скрытно пробравшегося в английскую базу Скапа-Флоу и атаковавшего линкор «Арк-Ройял».
С 1949 года приём на обучение в училище стал производиться только через военкоматы. Конкретно, в 1949 году через военкоматы страны в РНВМУ поступило 2500 заявлений, допущено к испытаниям мандатной комиссией – 347, а принято кандидатами 149 человек (119 – в 5 класс, 9 – в шестой, 2 – в седьмой и 19 – в восьмой). Следует также отметить, что принятые в 8 класс воспитанники учились всего три года, и в результате были слабее подготовлены по основным школьным предметам и, особенно, по военно-морской подготовке, в результате, почти половина из них была отчислена.
Начался очередной (пятый) 1949/1950 учебный год.
Приказ начальника училища № 153 от 30 августа 1949 года о распределении офицерского и старшинского состава по ротам на 1949/1950 учебный год.
Вестибюль в здании учебного корпуса.
Дом офицерского состава РНВМУ. На первом этаже до 1950 года находилась санитарная часть и лазарет училища.
Командир роты капитан 3 ранга Ерёменко Григорий Игнатьевич. Офицер-воспитатель лейтенант Киселев Петр Алексеевич
11 сентября на Даугаве состоялась шлюпочная гонка под парусом на первенство училища. В соревновании участвовали 10 шлюпок, которыми командовали воспитанники, перешедшие в 10 класс, Владимир Асеев, Юрий Быков, Всеволод Зверев, Сергей Куликов, Анатолий Лабутин, Эдуард Рекстин, Герман Ростов, Виктор Рябов, Виталий Тоболкин,Владимир Тужилкин. Первое место завоевала шлюпка В.И.Тужилкина.
Шлюпочные гонки на Даугаве у Вальдемарского моста. Рига.
Интересная встреча. Народный писатель Латвии в гостях у нахимовцев. - Советская молодежь. 1949, 20 октября.
Ежегодно в Рижском Нахимовском училище проводятся читательские конференции, на которых обсуждаются лучшие произведения советской литературы. 30 сентября в училище состоялась первая в новом учебном году конференция, посвященная роману В. Лациса «Буря». В гости к нахимовцам приехал автор романа лауреат Сталинской премии народный писатель Латвии . В просторном клубе училища собрались воспитанники старших классов, офицеры, преподаватели. Начальник цикла русского языка и литературы майор Сапиро М.С. во вступительном слове рассказал о росте литературы народов всех братских республик великого Советского Союза.
В центре снимка выдающийся латышский писатель и государственный деятель Вилис Тенисович Лацис среди нахимовцев.
Потом выступали воспитанники. – Вступая в жизнь, советские юноши и девушки ищут и находят любимых героев в лучших произведениях советской литературы, – говорит воспитанник Л.Л. Окунь. – Для одних это Воропаев из романа Павленко «Счастье», для других – Батманов из произведения Ажаева «Далеко от Москвы». Для многих из нас любимым героем стал Андрей Силениек, коммунист, подпольщик, верный сын латышского народа. – Мы благодарны писателю за то, что он правдиво и увлекательно рассказал о лучших людях Латвии, которые отдали жизнь в борьбе за советскую власть. Горячо и взволнованно выступали воспитанники Заяц, Познахирко, Макшанчиков, Гольдинштейн и другие. – Мы с нетерпением ждем выпуска на русском языке второй и третьей частей романа, – сказал воспитанник Макшанчиков. – Нам хочется поскорее узнать дальнейшую судьбу героев: их борьбу на фронтах Отечественной войны, участие в послевоенной сталинской пятилетке. Интересным было выступление начальника училища капитана 1 ранга К.А. Безпальчева. Талантливо и убедительно показал писатель Вилис Лацис, что только коммунисты, только советская власть смогли создать новую Латвию, Латвию трудящихся.
Народный писатель и государственный деятель Вилис Тенисович Лацис.
Затем выступил народный писатель Вилис Лацис. Он горячо поблагодарил нахимовцев за то внимание, которое они оказали его роману. Писатель подробно рассказал о своем творческом пути, о работе над романом «Буря», о творческих планах на будущее. Отвечая на вопросы, В. Лацис сказал, что перевод на русский язык 2-й и 3-й частей романа уже закончен. В октябре должна выйти из печати вторая книга, а в декабре–январе – третья. В заключение, В. Лацис пожелал воспитанникам успехов в учебе.
Сегодня в Латвии его пытаются «разорвать надвое», чтобы писатель Вилис Лацис и политик Вилис Лацис идеологически оказались как можно дальше друг от друга. Но В.Лацис всегда сочетал ответственную Государственную работу с литературной деятельностью. - 20 сентября 1949 г. приказом начальника Управления ВМУЗ в соответствии с указанием ГК ВМС училищу было приказано сформировать полк двухбатальонного состава для участия в параде на Красной площади Москвы в честь 32 годовщины Октябрьской революции. Полк находился в Москве с 12 октября по 9 ноября 1949 года и получил отличную оценку, всему личному составу объявлена благодарность от Главнокомандующего ВМФ.
На парад в Москву. - Советская молодежь. 1949, 14 октября.
Вчера сводный батальон Рижского Нахимовского училища уехал в Москву для подготовки и участия в Октябрьском праздничном параде на Красной площади.
Репетиция к параду под Крымским мостом в Москве. Во главе батальона: на ближнем плане – капитан-лейтенант Штепа В.С., на дальнем плане – капитан Круглов Л.А. Москва. 1949 год. Снимок из архива В.С.Штепы.
Это было второе участие Рижского Нахимовского училища в Параде войск Московского гарнизона. Всего Рижане принимали участие в Парадах на Красной площади в Москве пять раз (1 мая 1948г., 7 ноября 1948 и 1950 годов, а также 1 мая 1952 и 1953 годов).
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
...Таким образом, праздничное торжество молодых камчатских аборигенов накрылось суровой дланью командования. Злые мужья «повоспитывали» своих боевых подруг, а адъютант Сун получил внезапное приглашение к адмиралу на праздничный ужин, чему он обрадовался со скрежетом зубным. Ибо накрывалась и запасная часть программы: встать на лыжи и сбегать на танцульки в клуб тарьинского рыбкомбината, где потискать пропахших селедкой рыбачек. И вот разочарованный срывом сразу двух план-программ адъютант Сун швырнул в сугроб окурок и поплелся в адмиральский дом. За богатым по тем временам столом четверо: железный адмирал, его дородная супруга, пигалица - дочь 12-ти лет и простреливаемый ее любопытными глазками лейтенант. Сун поджимал под столом ноги, вежливо позвякивал ножом и вилкой (не выпрыгнуло бы из тарелки содержимое!) и с опаской приподнимал фужер (не отхлебнуть бы больше, чем хозяева). Застольный разговор принимал нравоучительный характер. - Эх, в твои-то годы! Был бы я лейтенантом! Уж я не пропустил бы секретаршу у директора рыбкоопа! Видел, видел, как ты краснел своими ушами. Краснел, а? Краснел! - Да будет тебе смущать гостя, - вступилась за вспотевшего лейтенанта адмиральша. - Не-ет! Я бы на твоем лейтенантском месте развернулся бы! - вошел в накатанную колею адмирал. - Лопух ты, лопух, лейтенант! Ничего ты не знаешь, не понимаешь! - Я, товарищ адмирал, знаю столько, что вы и не представляете, - неожиданно для себя ляпнул Сун. Адмирал смолчал, пигалица хихикнула, а адмиральша подняла бровь. Чай пили чинно и молча. А наутро, прибыв на службу, адмирал зыркнул на вытянувшегося Суна и коротко бросил: - Чтоб духу твоего здесь не было! Марш на подводную лодку! И к вечеру незадачливый карьерист Сун оказался штурманом подводной лодки Щ-109, той самой, которая поднимала военно-морской флаг вверх ногами, и в той самой бригаде, где подстерегал его оскорбленный комбриг Ефим Медведев.
Подводная лодка «Щ-109» вернулась во Владивосток после зимовки в заливе Владимир, 1938 г. - На подводной лодке Щ-109, прооборонявшей голубые дальневосточные просторы почти 20 лет вкупе со своими запаршивевшими от безремонтной коррозии сестрами, боявшейся не то, что погружаться, но и отдать швартовы, были свои порядки и традиции. Во-первых, подводная лодка слыла «запойной». Сюда, на нижний горизонт, штормовые адмиральские волны доходили шибко ослабленными, разбиваясь о штабы бригад. Командира Щ-109 (впоследствии выяснилось, что это был капитан 3-го ранга Бекаревич) лейтенант Сун, несмотря на все потуги представиться, так и не нашел. Замполита также не отыскал; впоследствии им оказался некто Фетисов по прозвищу "Ни рыба, ни мясо". Старпома не было; его обязанности исполнял Сунов однокашник- минер Генка Шевляк (Пижон), который вальяжно окинул Суна и изрек: - Ага! Значит, выгнали? Значит так: я исполняю теперь обязанности командира, за командира. А ты будешь за старпома. Ясно? В силу сложившихся обстоятельств Сун в должность командира БЧ-1-4 (штурманской и связи) вводил сам себя. Для начала полез в документацию и обнаружил в журнале эксплуатации ЭНП (электронавигационных приборов) изящную каллиграфическую, начертанную красной тушью, запись: «Штурману, который будет после меня! Имей в виду: гирокомпас на прямом курсе изменяет поправку от -11 до +9 градусов! Уорнинг! С комприветом. Л.Деревлев». Это означало: убывший на штурманские ликбез-классы (ВСКОС) в заветный Ленинград экс-штурман знаменитый Леха Деревлев по-честному предупреждал преемника.
. Вспотевший Сун с опаской осмотрел гирокомпас. Так и есть: роторный гирокомпас ГУ-4 из трех токопроводящих жил-подвесок болтался на одной. «Н-да!» - пробормотал будущий Крузенштерн. - «Такой, если пойдет вразнос, прошьет корпус лодки, как гайка газету». Заглянул в набор навигационных карт; аккуратист Леха откорректировал-таки! Однако ошалелый Сун тут же воткнулся в жирный подзаголовок, напечатанный красным: «Внимание мореплавателей! При подходе к восточному побережью Камчатки севернее мыса Кроноцкий в малую видимость - соблюдать предельную осторожность. Берег нанесен с точностью ±5 миль! Гидрографическое управление ВМФ». - Ни хрена себе! - вторично пробормотал Сун: ясно, что описание побережья Камчатки в последний раз проводилось во времена батюшки-царя Александра II. Суну по таким картам плавать почему-то расхотелось. Начал осматривать хозяйство связи. Обнаружив на двери радиорубки сорванную печать-мастику и следы чьих-то грязных лап, рванул дверь и увидел пыльные следы, ведущие в аккумуляторный трюм. А в трюме - военно-морского ушастика. - А вы откуда тут? - удивленно воззрился он на ушастика. - Ученик-радиотелеграфист матрос Козявкин, - привскочил и треснулся затылком о подволок аккумуляторной матросик. - Прибыл для дальнейшего прохождения службы! - Откуда? - вытаращил глаза Сун. - А нас привезли из учебки. А сюда послал флагсвязист Сидоров. Иди, говорит, на сто девятую и служи. Вот я и здесь. - И давно ты тут? - Н-не знаю. Наша команда прибыла двадцать первого числа. - Ка-ак, с двадцать первого? Когда сегодня двадцать четвертое! Выходит, ты уже трое суток здесь сидишь?
Выяснилось: матрос Козявкин, которому никто и ничего не объяснил, прямиком приехал на подводную лодку, залез в ... и начал «службу родине». Вахта нового туземца промухала, а о каких-то там печатях он не имел ни малейшего представления. И трое суток добросовестно служил родине, сидя в полной темноте. - Так ты трое суток тут! Жрать, небось, хочешь? - Хочу! - сглотнул слюну матросик. Сун подвел матросика к передатчику «Окунь». -А это... что-нибудь понимаешь? - Не-а! - честно признался матросик Козявкин. - Ну, вот что! Тряпкой пыль стирать можешь. А если станешь внутрь лазить, смотри у меня! Понял? - Понял, - ответил ушастик. И ушастик, и Сун об устройстве передатчика не имели понятия. Других же радистов в боевой части связи Щ-109 не было. Вообще на подводной лодке Щ-109, числящейся в грозном «боевом ядре», были удивительные порядки. Механик (командир электромеханической боевой части) инженер-капитан-лейтенант Игнатьев никак не мог запомнить, сколько в лодке отсеков. При его появлении внутри корпуса мотористы и трюмные начинали недвусмысленно поигрывать гаечными ключами, и механик предусмотрительно исчезал. Зарядки аккумуляторной батареи, со всеми их циклами, проводил лодочный фельдшер Серега Лучицкий, а проворачивание механизмов - минер Генка Шевляк. Однажды «командир» Шевляк подозвал Суна и «поставил задачу». - Начальник штаба Папа Хер приказал: готовиться к сдаче задачи номер один. Прием задачи штабом через неделю. А это задача старпомовская. Ясно?
Керов Федор Сергеевич, . - Ясно, - пробормотал Сун; служба раскручивала обороты. - А что такое «задача один»? - Откуда я знаю? - огрызнулся «врио командир». - Начальник штаба приказал, вот у него и спрашивай. Сун призадумался. И решил уяснить, что он должен делать? Пошел на плавказарму, постучался в каюту начштаба. Начальник штаба бригады капитан 2-го ранга Ф.Керов (по подводницкому прозвищу - Папа Хер) только что откушал в кают-компании обед и развалился на койке, предвкушая «адмиральский час». - Разрешите? - появился в двери лейтенант Сун. - Чего тебе? - недовольно прорычал, приоткрыв один глаз, Папа Хер. - Разрешите узнать, что такое «задача один»? - Сейчас я тебе покажу, что такое задача один, - пробормотал Папа Хер, нагнулся, пошарил под койкой и запустил в Суна ботинком. Но мгновенно отреагировавший Сун успел выскочить за дверь, в которую с треском впечатался руководящий ботинок. С этого момента сообразительность Суна приобрела новый качественный скачок. «Самое главное - заполнить журнал боевой подготовки. Красиво заполнить!» - авторитетно объяснил Суну сосед-старпом Щ-107 Витька Туман, слывший в передовых. И Сун, с тоской перелистав толстенный гроссбух-журнал боевой подготовки, вздохнул и начал гнать «липу» - заполнять журнал никогда не игранными учениями и тренировками, непременно с отметкой «вып.», переписывая весь курс боевой подготовки в злополучный журнал. Но за пять суток успел заполнить журнал только на одну треть. За этим чернильным занятием и застал Суна ворвавшийся в каюту ПКЗ капитан 3-го ранга: - Это ты мой штурман? Закусить есть чем? «Никак командир?» - мелькнуло в мозгу вскочившего Суна, а вслух он отрапортовал: - Разрешите доложить? Лейтенант... - На хрена мне твой доклад? Спрашиваю, закусить есть чем? - Никак нет, - четко доложил лейтенант Сун. - Ну и мудак! - недовольно пробурчал командир и с нескрываемым презрением окинул долговязого лейтенанта. - Присылают же таких «ваньков» на флот!
И тут лейтенант Сун вспомнил: ! В обед он стибрил в кают-компании одну воблину и спрятал под подушку, намереваясь схрумкать ночью под тоскливые стоны корпуса и скрипы переборок от штормовой пурги: - Вот, только таранька... - А ну, дай сюда! - остановился в двери командир. - Оказывается, ты не такой уж мудак, как я думал! Обстукал чешую о каблук, кинул «Давай, служи!» и выбежал за дверь. Так и узнал Сун, что помимо липового «врио» на лодке есть еще и штатный командир. Командир Щ-109 Бекаревич, как было уяснено, вышел из стадии «черного запоя» и, поскольку ему было обещано, - получит долгожданный перевод на вожделенный Черноморский флот, если наведет железный порядок на вверенном ему корабле. И он начал наводить одному ему известный порядок, опохмелясь напоследок. Первым делом он, закусив суновской таранькой, собрал офицеров и недвусмысленно заявил, что железной рукой искоренит не только пьянство, но и саму мысль о пьянстве. А поскольку впереди замаячил Международный женский день, то приказал - провести шмон в кубрике личного состава. И вот во исполнение этого приказания Шевляк, Сун и прочие произвели обыск в кубрике и под злые взгляды присутствующих обнаружили в укромных уголках и извлекли на свет божий 8 бутылок с магазинным спиртом, невесть какими путями попавших из Тарьинского рыбкоопа на плавказарму. Принесли командиру: «Вот!». Оскорбленный в своих лучших командирских чувствах «батя-командир» приказал построить на палубе плавказармы подводное воинство и провести показательную экзекуцию. Воинство с офицерами и мичманами выстроилось на палубе лицом к борту, где у ватервейса на солнце сверкала шеренга бутылок. Появился командир: - Старпом! Приступить!
- Есть, приступить! - врио старпом Шевляк шагнул, взял одну из бутылок, занес руку над и... замер. На лице старпома отразилась жестокая внутренняя борьба: «товарищ командир, добро-то какое!» - Бей! - рассвирепел командир. - Есть! - старпом взмахнул рукой и... замер снова, глядя на сурового командира. - Я сказал - бей! - взревел командир. - И-ых! - грудью выдохнул старпом и ахнул бутылкой по кнехту. «И-ых!» - выдохнул вместе со старпомом строй. Рубикон перейден; остальные бутылки пошли куда легче. Вдоль желоба потекли пахучие на зимнем морозце струйки, а стекло ногами выброшено за борт, на недоумевающих нерп. - Р-разойдись! - экипаж лодки рассыпался и зло крутил носами, молча спускаясь под палубу и не глядя на «этих гадов». «Железный командир» Бекаревич приказал: как только сойдут льды, лодке плавать, и горе будет тому, кто пробездельничает и не подготовит свою материальную часть. Пришпоренный этим приказанием лейтенант Сун вторично обревизовал свое хозяйство: по мелочевке оказалось - неисправны гирокомпас, лаг, эхолот, радиопеленгатор и еще что-то там... - А че? Дуй в гидроотдел флотилии и требуй: пусть дадут новые! - подал идею врио старпома Шевляк. «А в самом деле! Корабль - это, брат, не шутка, а боевая единица флота Родины!» - утвердился Сун и, выждав буксир-оказию, двинулся в Петропавловск, стольный град Камчатки. По прибытии мужественно обошел соблазн в виде ресторана «Вулкан», нагло распахнувшего двери рядом с гидроотделом.
. - Постой, постой! Что там тебе надо? - никак не мог «врубиться» начальник отдела навигационной техники гидрографии, толстый астматик-капитан 3-го ранга, воззрившись на стопку выложенных Суном требований-накладных. - Плавать, говоришь, не с чем? А откуда ты, дорогой? - Штурман подводной лодки Щ-109. Готовимся к летней кампании, - с оттенком гордости доложил лейтенант Сун. - Со сто девятой, говоришь? - и гидроначальник схватился за живот и, давясь от хохота, сполз с кресла. А отдышавшись, вытер слезу и заявил. - Слушай, дорогуша. Знаешь ли ты, что за тобой числится четыре гирокомпаса, лагов - три, а радиопеленгаторов - восемь! А? Давай, милый, иди и иди... к такой-то матери... Обескураженный Сун выскочил за дверь, сопровождаемый новым взрывом хохота гидроначальника. Вытер взмокшую шею и поплелся в картографическое отделение. «Небось и там скажут, за тобой сто комплектов...» В отделении карт и пособий наткнулся на объявление: «Поступил первый том Морского атласа, новейшее издание. Выдается только военным морякам, цена - 500 рублей». «Вот удача!» - у Суна загорелись глаза. - «Овладею! Не будь я Сун...». И, обстреливаемый перекрестными взглядами многочисленных дев-корректорш, проследовал в бухгалтерию. Выписал вожделенный том. В кармане же у Суна оказалось... 499 рублей. Не хватало одного рубля. Сун растерянно шарил в карманах, наскребывая мелочь и тараща глаза на бухгалтершу. - В следующий раз, в следующий раз, лейтенант, - ехидно пропела бухгалтерша. -Но почему в следующий? - загалдели девы-корректорши. - Али для лейтенанта рубля не соберем? Загородили дверь и, подхихикивая на красного, как вареный рак, лейтенанта, начали сбор - по гривенничку, по пятачку, по копейке. Собрали на рупь, нарочито пересчитали и отрядили депутацию в кассу: «А это за бедного лейтенанта...»
Они помогли составить график БС, распределение очерёдности заходов кораблей в иностранные порты. В июне 1975 года подводные лодки ушли в море. Нас провожал Командующий флотом. Мне было предписано следовать на подводной лодке «Б-821», которой командовал В.Н.Голубь. Знал этого офицера с первых дней его службы на эскадре. Плавание проходило по-разному. В первую же неделю вышел из строя левый дизель, который перед походом ремонтировали силами личного состава. Это наложило определённые ограничения. Становиться под РДП и продувать главный балласт мы могли только одним двигателем. Но выдерживали заданную скорость и соблюдали скрытность. В установленное время форсировали Гибралтарский пролив и вошли в Средиземное море. Около двух месяцев несли службу . В начале августа получили приказание всплыть и следовать в Александрию. Ночью пришла беда – произошло возгорание РЩ-1 третьего отсека. Пожар был потушен с использованием ВПЛ-52. Отличились два трюмных машиниста. Они, включившись в дыхательные аппараты ИДА-59, выполнили первичные мероприятия по борьбе с пожаром. Когда у одного из них разорвалась маска, старослужащий, старшина 1 статьи, отдал ему свою, а сам дышал через загубник, пока их не вывели из отсека. Немедленно была дана радиограмма на берег о случившемся. Была обесточена связь, акустика, радиолокация, батарейная вентиляция и другие механизмы. Первой получили радио от командира 5-й эскадры, в котором было сообщено о приёме лодки в управлении и поздравление с присвоением мне звания капитан 1 ранга. С рассветом прилетел самолёт БПА США «Орион». Затем прибыл БПК Черноморского флота «Красный Крым», под командованием капитана 3 ранга В.Ерёмина. С борта этого корабля я ответил по радиотелефону на вопросы ЦКП ВМФ, которые задавал капитан 1 ранга Е.И.Ермаков. Мы вместе с ним заканчивали училище, а потом служили на эскадре. После этого отвечал на вопросы моего комбрига, который был на командном пункте 5-й эскадры. Первый его вопрос не забуду до конца жизни: «Что ты доложил в Москву?». В начале сумерек подошло спасательное судно, с которого на борт лодки прибыл В.А.Парамонов. Он осмотрел корабль, побеседовал с людьми, по результатам проверки сделал вывод, что действия личного состава корабля в борьбе за живучесть подлодки были правильными.
Под утро подгрёб старенький ЭМ 6-го флота США «». Он сопровождал нас весь день. После захода в порт Александрия личный состав в течении трёх недель выполнил с помощью плавмастерской необходимый ремонт. Боеготовность ПЛ была полностью восстановлена. Однажды на ПКЗ пришёл посыльный и сказал, что меня приглашает приехавший из посольства вице-консул, чему я был весьма удивлён. В каюте командира отряда ко мне с объятьями бросился невысокий человек. Это был бывший сослуживец, ставший дипломатом, с которым мы жили в одном подъезде дома в Полярном, а наши дети вместе играли. Экипаж успел отдохнуть, пополнить запасы, отработать необходимые мероприятия боевой подготовки и в запланированное время выйти в море. Наши действия тонизировал штаб 5-й эскадры, прибывший в Александрию на плавбазе. Дальнейшее плавание проходило спокойно, материальная часть работала надёжно, люди бдительно несли вахту. 15 октября, в день своего рождения, в точке якорной стоянки я перешёл на плавбазу. Далее В.Н.Голубь успешно решал задачи боевой службы в самостоятельном плавании. С переходом на КП 5-й эскадры ВМФ пришлось выполнять различные задачи. Быть на КП бригады подводных лодок, выходить на подводных лодках после МПР для подтверждения курсовых задач, глубоководного погружения, выполнения боевых упражнений. На танкере «Иван Бубнов» с Г.Цумаровым перешли на ПКР «Ленинград», которым командовал капитан 1 ранга Ю.Гарамов. На крейсере размещался штаб бригады Н.Г.Лёгкого. Было много заходов в порты Египта и Сирии на черноморских судах «Миус», «Маныч» и СС «Бештау» Северного Флота.
(службу закончил в звании вице-адмирала). После односторонней денонсации президентом АРЕ Анваром Садатом договора «О дружбе» обстановка в Александрии несколько осложнилась. Имели место проявления неприязненных отношений по отношению к матросам, «случайные» выстрелы по плавмастерской. Вместе с командиром отряда М.Лежепёковым и переводчиком я был приглашен во дворец Рас-эт-Тин, где располагалось командование ВМФ Египта. В вестибюле отдали честь Знамени. Часовой, стоявший на посту потопал ногами и помахал винтовкой. Нас принял вице-адмирал . В корректной форме, без проявления какой-либо враждебности он поставил нас в известность, что «Договор о дружбе между Египтом и СССР» денонсирован, руководство страной приняло решение о невозможности дальнейшего пребывания советских военных кораблей в египетских портах. Я сказал, что на верфи ремонтируются подводные лодки, которым необходимо определённое время для подготовки к выходу, и заметил, что коммерческое соглашение о ремонте лодок на судоверфи Александрии было подписано задолго до заключения договора о дружбе, на что адмирал развёл руками и сказал – «политика». Он немного говорил по-русски, на правой стороне его мундира был знак подводника. Угостил нас ароматным и сладким чаем в стаканчиках-бармудах. У выхода из кабинета сидел другой адмирал, он записывал, судя по всему, ход переговоров. По мере того, как заканчивался лист, немедленно передавал его в другую комнату, где, как я предполагаю, о ходе встречи докладывали по прямой связи в Каир. Командир отряда сказал, что доложит командованию о переговорах. Пожали друг другу руки и вышли. При выходе из дворца вновь отдали честь Знамени. Часовой опять немного потопал и помахал винтовкой. Говорили, не знаю, правду ли, что адмирал Али Осман позднее был расстрелян.
ПЛ пр.613 и 641. Александрия, 1972 г. (фото предоставил Е.Н.Шеховец). - Краснознаменное ордена Ушакова 1-ой степени соединение подводных лодок Северного флота, Спецвыпуск альманаха Тайфун, СПб 2003 г.
Мне было приказано выйти в море на «Б-839», с экипажем Пигунова. В порту готовилась к переходу «Б-856», которую ремонтировали египетские судоремонтники, одновременно производилась эвакуация материальных ценностей со складов, расположенных в Александрии. ПКЗ, ВМ и плавмастерская были выведены из порта и перешли в Сирию, в Тартус. Через 3 недели я вновь прибыл в Александрию, перешёл на «Б-856», которой командовал В.Н.Круглов. Её под буксиром вывели из гавани, но после прохода Эль-Кебир, отдали буксирные концы, и она самостоятельно перешла в Тартус. Несмотря на то, что каждую ночь личный состав проверял то, как выполнили работу египетские рабочие, было обнаружено много неполадок и погрешностей. Во всяком случае первая же волна, через коллектор низкого давления, попала внутрь прочного корпуса. Через двое суток вошли в узенькую щель сирийской гавани Тартус. В этом порту провели полную ревизию механизмов и подготовили её к переходу в Югославию, где в Тивате был завершён ремонт. На этой лодке я перешёл к месту якорной стоянки кораблей эскадры и перешёл на «Б-839». В районе Кипра отработали курсовые задачи и проследовали в Тартус. К тому времени плавказарма и водолазный бот убыли в Севастополь. Мы ошвартовались у плавмастерской. На берегу были видны шпангоуты и другие конструкции сирийского ракетного катера, который, уклонившись от атаки израильского «коллеги», выбросился на камни, а крылатая ракета, от которой он уклонился, навелась на советский транспорт «Илья Мечников», который затонул, а несколько членов его экипажа погибли. Транспорт лежал неподалёку на отмели, в прямой визуальной видимости.
У причалов стояли корабли сирийского флота. Большинство офицеров хорошо говорили по-русски, поскольку учились в Союзе, были приветливы и доброжелательны. В день Победы, когда мы вышли на берег после торжественного подъёма флага, старпом командира тральщика, который был кораблём 1 ранга, пригласил на корабль, угостил чаем, достал небольшую книгу и начал приводить примеры того, как неправильно освещают на Западе роль нашей страны во 2-й Мировой войне. Привёл сравнительные данные по ширине фронтов, количестве самолётов и танков, которые использовались на различных участках районов ведения боевых действий. Я подумал, что не все наши сограждане так глубоко владеют историей своей страны. Замполит бригады вспомогательных судов Иван Иванович Музылёв, окончивший наше училище в 1956 году, подружился с командиром тральщика, капитаном 1 ранга, таким же могучим, как и он. Они гоняли чаи на плавмастерской и часами говорили о поисках антиквариата, подводных работах, любителями которых были оба. Мы с Иваном на катере посетили наше судно «Рени» и смогли поговорить по радиотелефону с жёнами. Около плавмастерской была разбита палатка офицеров сирийского подразделения ПВО, куда мы приходили вечерами и смотрели по телевизору «Семнадцать мгновений весны», лакомились вкусным поджаренным турецким горохом.
Выпускник Тбилисского нахимовского училища 1952 года Иван Иванович Музылев закончил ВВМУ подводного плавания.
В установленное время лодка была готова к переходу. Мы вышли, в Тунисском проливе встретились с «Б-821» и «Б-416», построились в строй кильватера и начали переход к родным берегам. На переходе нас постоянно сопровождали силы ВМФ НАТО, вначале американский артиллерийский катер «Grand Rapids», затем, по всему маршруту перехода, испанские и английские корабли. Самолёты БПА постоянно бросали радиогидроакустические буи, которые мы отлавливали, отрабатывая манёвр «Человек за бортом». Еженедельно погружались для дифферентовки. В первый раз передали прожектором в адрес катера предупреждение о погружении в виде условного сигнал, предварив его YV1, что означало - переговоры ведутся по особому своду сигналов. Через несколько минут прилетели противолодочные вертолёты. Больше с ними не связывались. Прошли Гибралтарский пролив и Бискайский залив, оставили с правого борта Испанию, Португалию, Францию, Ирландию, Великобританию, Фарерские острова. Прошли Исландию и обогнули Норвегию . Через несколько недель вошли в Екатерининскую гавань. Нас встречал Военный Совет СФ во главе с Командующим флотом. Продолжительность боевой службы бригады составила 13, а «Б-9» - 14 месяцев.
8. С Запада на Восток и обратно через арктические льды.
Меня зачислили на АКОС, курсы при Военно-морской академии. Среди слушателей были представители всех флотов - контр-адмирал А.П.Катышев, будущий Герой Советского Союза, командиры крейсеров, ракетных подводных крейсеров стратегического назначения, командиры соединений, их заместители и начальники штабов, морские пограничники и политработники. Я сидел за одним столом с командиром крейсера «Адмирал Сенявин» ТОФа Феликсом Николаевичем Громовым, который впоследствии командовал Северным флотом , был заместителем Главнокомандующего ВМФ СССР, а позднее Главнокомандующим Военно-морским флотом России. Среди слушателей были Г.Е.Золотухин, Н.Н.Трошнев, Б-Э.В.Гашкевич, Ю.В.Травкин, А.А.Карлов, Э.И.Кулешов, Ю.П.Блинов, Э.Ф.Кулешов, В.Ф.Иванов, В.Н.Воробьёв, В.А.Удовенко, Чернышов.
. . Гашкевич Богуслав-Эдвард Владиславович. За отличные действия в походе 1973-го года награжден орденом Красного Знамени. - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011. Я готовился к продолжению службы на подводных лодках флота. По окончанию учёбы мне была предложена должность заместителя начальника штаба 4-й эскадры, но я попросил направить меня в плавсостав и был назначен начальником штаба Экспедиции Особого назначения Северного флота, которая выполняла задачи по подготовке и руководству переходами сил ВМФ из Баренцева моря на ТОФ и обратно Северным морским путём. Поскольку мы ведём речь о службе на подводных лодках, ограничусь рассказом о переходе спасательной подводной лодки проекта 940 из Владивостока в Мотовский залив, которым я руководил в 1980 году. Штаб экспедиции заблаговременно разработал необходимые документы по дооборудованию ПЛ, установке ледовой защиты винто-рулевой группы, корпуса и акустики на судоремонтных предприятиях ТОФ, организации связи и всем видам обороны, взаимодействию со штабами морских операций Восточного и Западного районов Арктики. Был составлен перечень карт и навигационных пособий, различные инструкции и наставления. При переходе Северным морским путём обычно на флагманском корабле присутствовал капитан-наставник ледовой проводки. Несколько лет эти обязанности выполнял прекрасный специалист П.П.Мирошниченко. Мы с ним сдружились, вели переписку. Поскольку было принято решение со мной, из состава штаба экспедиции никого не посылать, он прислал из Москвы подробный инструктаж, в том числе и по отдельным тонкостям взаимоотношений с капитанами ледоколов. В июне я прибыл на ТОФ. Представился Командованию флота и соединения подводных лодок.
БС-257 пр.940, подготовленная для перехода северным морским путем, 1980 г.
Экипаж ПЛ «БС-257» формировался на Северном флоте, многих я знал по совместной службе в Полярном. Мне доставил большую радость тот факт, что командиром лодки был А.В.Муковоз, бывший после окончания училища командиром торпедной группы «Б-36», которой я в то время командовал. Затем он был у меня командиром БЧ-3, занимал должности помощника и старшего помощника командира, участвовал в боевой службе на Средиземном море в 1975-1976 году. Анатолий Васильевич - умный, честный, порядочный офицер. Безупречно исполнял обязанности на всех должностях, которые занимал. При подготовке и на переходе мы с ним работали дружно, рука об руку. Пришлось решать многие вопросы, как по комплектованию и замене экипажа, так и по снабжению его ЗИПом и материальными ценностями. Для решения некоторых пришлось обращаться к Командующему Флотом, адмиралу Э.Н.Спиридонову, который ранее командовал нашей бригадой в Полярном, и Члену Военного Совета, начальнику политуправления флота вице-адмиралу Сабанееву, которые вмешались в ход подготовки и очень нам помогли. К большому сожалению, эти достойные люди погибли в авиакатастрофе в 1981 году.
. С Дальневосточным морским пароходством, персонально с руководителем штаба морских операций В.М.Жеребятьевым обговорили вопросы ледовой проводки, связи. Он сообщил мне фамилии, имена и отчества всех капитанов, мы условились, что будем с ним поддерживать открытую связь, отряд именовать названием морского буксира, который был построен в Японии для строителей Северного флота и следовал совместно с нами, а подписывать донесения буду как капитан-наставник (КНМ) условной фамилией. Связь решили поддерживать на средних волнах, а поскольку возможности средневолнового передатчика подводной лодки ограничены, передачу донесений и приём указаний осуществлять с буксира, с репетованием по УКВ на командный пункт подводной лодки. Связь с ЦКП ВМФ и Командными пунктами Тихоокеанского и Северного флотов, в зоне ответственности каждого, была согласована с управлением связи ТОФа, начальником которого был капитан 1 ранга Морев. Её основой была действующая в ВМФ система связи.
Окончание следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
