Вскормлённые с копья

Мое твердое убеждение: внуки должны не понаслышке знать, кто были и чем занимались их деды... Уже в начале 1955 года на все стороны жизни училища стала сказываться жесткая рука маршала Жукова Г.К., недавно назначенного министром обороны СССР.

Начало воспоминаний Агронского М.Д. «И молодость, одетая в бушлаты, И юность перетянута ремнём…».  



Эти заметки (мемуары) задуманы и появились на бумаге около 10 лет назад, написаны по памяти, почти без использования каких-либо архивных и официальных документов и предназначались для внутрисемейного чтения и хранения. Мое твердое убеждение: внуки должны не понаслышке знать, кто были и чем занимались их деды.
Представленная здесь четвёртая глава мемуаров является составной частью довольно объемного повествования об основных этапах службы и повседневной жизни рядового флотского офицера соответствующего времени, и может представлять определенный интерес для сослуживцев и выпускников Калининградского ВВМУ (Справка об училище в приложении).
Для любознательных сообщаю, что в предшествующих главах рассказано о безмятежных детских годах в предвоенном Ленинграде, где я родился в 1935 году; о спешной эвакуации из блокадного города в 1941 г.; полуголодном существовании в Костромской области во время войны; такой же поспешной реэвакуации в 1944 г. после снятия блокады, мытарствах и голодном существовании семьи из четырех человек в поселке Тайцы (вблизи Ленинграда), т.к. въезд в город даже коренным ленинградцам был только по пропускам, которые удалось получить только через год.
В 1946 г. не без труда поступил на учебу в недавно открывшееся Рижское Нахимовское училище, которому посвящена отдельная глава («И молодость, одетая в бушлаты, И юность перетянута ремнём…»). Летом 1952 г. успешно закончил обучение в Риге и автоматически стал курсантом 1-го курса 1-го Балтийского ВВМУ в Ленинграде, впоследствии переименованного в ВВМУ подводного плавания имени Ленинского комсомола.
Первый год в 1-м Балтийском ВВМУ оказался для меня и последним в этом училище. Я оказался в компании тех, кто по результатам медкомиссии был признан негодным для службы на атомных ПЛ.
Встал вопрос о выборе нового учебного заведения. Увольняться никому из отбракованных не предложили, т.к. они были годны для службы на надводных кораблях или на берегу.
Выручил, как нередко бывает, его величество - случай. Неожиданно ко мне подошел товарищ по несчастью, однокашник по Нахимовскому училищу, Юра Щеткин и предложил вместе отправиться в Калининград. Оказалось, что его семья живет в Калининграде, а отец - крупный политработник в звании капитана 1 ранга служит в Балтийске.

НА РАЗВАЛИНАХ КЕНИГСБЕРГА.

Первое впечатление о городе было удручающим. Казалось, что единственным уцелевшим после войны зданием был вокзал - огромное сооружение из грязно-серого бетона с лабиринтом подземных переходов. Крытые платформы вокзала закрывали окружающую панораму.
В серое туманное утро последних дней августа 1953г. я вышел на привокзальную площадь незнакомого города. Узкоколейная линия трамвая петляла среди гор битого кирпича и камня - развалин бывших домов и замков, дворцов и особняков. Я возвращался из отпуска с предписанием в кармане прибыть к новому месту службы в г. Калининграде.



Альберт Тереховкин. Трамвай, прозванный "матерью-одиночкой".

Однорогий трамвай, выбравшись из развалин центральных районов города, остановился на обширной ухоженной площади без всяких следов войны и с традиционным для любого российского города памятником В.И Ленину на массивном гранитном постаменте. В кармане лежала записка с адресом Юры Щеткина, с которым накануне отпуска договорились о встрече. Для уверенности в правильности направления пути спросил кого-то из прохожих: «Где улица Тельмана?»  и пошел в указанном направлении вдоль трамвайной линии.



Этот район города напоминал пригородную зону с тенистыми неширокими улицами, засаженными каштанами и кленами. Дома-коттеджи располагались справа и слева вдоль улицы. К домам примыкали небольшие приусадебные участки, огражденные от дороги невысокими опрятными заборами.
Без труда нашел нужный адрес, прошел через незапертую калитку и очутился в объятиях приятеля. Здесь предстояло переночевать и утром следующего дня прибыть в училище.
Родители Юры уехали в санаторий, и половина двухэтажного коттеджа была предоставлена в наше распоряжение. Остаток дня и вечер прошел незаметно - делились последними новостями и впечатлениями о пролетевшем отпуске. А рассказать было что.
Нынче летом впервые совершил вояж в южные края страны. Курсанты, в отличие от нахимовцев, могли выписать проездные документы в любую точку страны. Я воспользовался такой возможностью, и вместе с приятелем-нахимовцем Левой Гостомысловым (см. приложение) посетили Одессу, Кишинев и Киев, причем в двух последних городах жили мы у моих родственников. Бродили по красивым местам, купались и загорали тогда еще на чистых пляжах, пили местные виноградные вина, закусывая виноградом и южными фруктами.
Возвращаюсь к основной теме. Подробностей первого дня пребывания в новом училище память не сохранила. Предварительно договорились с Юрой Щеткиным, что будем ходатайствовать о зачислении нас на штурманский факультет. Нашему появлению в училище не удивились, но предложили на выбор только два факультета – артиллерийский и минно-торпедный. Штурманов набирали только два класса по 25 человек. И эти классы были заполнены полностью.
На 1-м курсе не было разделения на специализации, всех учили одинаково – азам общетехнических дисциплин, присущих любому вузу. В первые послевоенные годы ВВМУ выпускали вахтенных офицеров, которые обладали широким кругозором. Специализация осуществлялась за счет практики при назначении на конкретную должность. В дальнейшем специализация осуществлялась уже в училище после окончания первого курса.
Долго не думая, оба остановили свой выбор на минно-торпедной специальности и были направлены в разные классы. Мечта стать штурманом рухнула. Однако впоследствии я убедился, что училище давало серьезную штурманскую подготовку выпускникам всех факультетов и позволяло в последующем достойно командовать любым кораблем
Курсанты 2-го курса минно-торпедного факультета (около 100 человек) размещались на мансарде, напоминавшей ангар, основного учебного корпуса. Командовал ротой небольшого роста и неброской внешности неопределенного возраста офицер в звании капитан 3 ранга. В первый же день состоялась ознакомительная беседа, которая удовлетворила обе стороны. Ротный командир по фамилии Матюхин Николай Семенович не был эрудитом и пламенным трибуном как начальник факультета капитан 1 ранга Учватов А.С. Нерадивым курсантам ротный сгоряча мог высказать афоризм типа: «Во Вьетнаме война, а у вас в тумбочках бардак!». Это, правда, не мешало ему по-отечески заботиться о своих подопечных и содержать в порядке жилое ротное помещение.
Первое впечатление о новом училище было благоприятным: показухи и издевательств было значительно меньше, чем в Ленинграде, строгость и дисциплина умеренны и оправданы. Профессорско-преподавательский состав опытный и знающий, многие преподаватели, особенно специалисты дисциплин, не лишены традиционного флотского юмора.
Учеба, у меня, как и на первом куре в Ленинграде, особых трудностей не вызывала. Общетехнические дисциплины читались в общем потоке всему курсу. Спаренные лекции по математике монотонно читал, исписывая интегралами одну доску за другой, казавшийся флегматичным майор с выбритым черепом Баранов С.И.
Опыт второго года обучения уже позволял успевать механически конспектировать за лектором, отодвигая разбор и усвоение учебного материала на очередную сессию. С любовью и пафосом читал курс физики доктор ф.м. наук Болонишников, умело поясняя сложнейшие явления природы. Однако усваивалась она с трудом, мало помогал и 3-х томный учебник Фриша, рекомендованный по этой фундаментальной дисциплине.
Главная задача курсанта - учеба. Об учебе говорят на каждом комсомольском собрании. Средний балл успеваемости класса, роты и училища в целом – это фетиш, который пронизывает всю иерархическую систему обучения. Борьба за повышение среднего балла – основной пункт соревнования каждого подразделения. Особый почет отличникам учебы. Их знает в лицо командование училища. Отличники – это гордость училища, их портреты вывешивают на доски почета, награждают грамотами и некоторых – персональными стипендиями. Командование знает в лицо двоечников и разгильдяев, с которыми вынуждено работать персонально. Некоторую воспитательную работу проводят со слабыми троечниками, пытаясь повысить общий бал успеваемости подразделения (и соответственно свою репутацию). Тех же, кто учится хорошо и отлично, обычно никто не беспокоит и редко упоминают. Я, скорее всего, относился к этой категории курсантов, и такое положение меня устраивало. Вообще же достаточно не иметь двоек, и ты получаешь устойчивое положение в коллективе и право на увольнение в город в выходные дни.
Оба новичка вошли в сложившиеся коллективы без особых трений и вскоре растворились в общей массе учащихся. Масса эта, надо заметить, была достаточно разнородной, с разной степенью общеобразовательной подготовки. Большинство были выходцами из близлежащих западных областей и республик страны, в т.ч. из Белоруссии и Украины. Некоторые были не в ладах с русским языком, и это усложняло обучение, особенно на первых курсах. Со временем под воздействием взаимовлияния в коллективе все подравнялись - отстающие подтянулись, передовики притормозили темп своего развития.
С Юрой Щеткиным мы учились в разных классах и встречались нечасто. Периоды сближения чередовались с периодами охлаждения, причем последние увеличивались. Юра был человеком, безусловно, неординарным и талантливым. Его способности ярко проявились еще в Нахимовском училище, хотя и не был он отличником, зато в остальном был солистом и заводилой. Участвовал в кружках художественной самодеятельности: в драматическом и танцевальном, неплохо играл на гитаре - везде был на первых ролях. Кроме этого, очень неплохо и рисовал, что выявилось при художественном оформлении выпускного альбома. Как и у всякой л и ч н о с т и, у него были, вероятно, и недостатки. Во всяком случае, постепенно стало ясно, что характеры и, наверное, интересы у нас разные. К тому же, в новых коллективах появились и новые приятели и друзья. Короче говоря, наш тандем без видимых причин и объяснений вскоре распался.
В мою новую кампанию входили Фролов Юра, Трунин Витя, Розман Леня и Цебо Саша, с которыми вместе ходили в увольнение в город, смотрели новые кинофильмы, изредка посещали единственный драматический театр. Чаще просто гуляли по многочисленным городским паркам и зеленым улицам города. По праздникам всей компанией неоднократно приглашались домой к Лене Розману. Его дядя был директором, кажется, мясного магазина и баловал нас деликатесами характерной еврейской кухни.
К сожалению, после выпуска из училища дружеские отношения по разным причинам не сохранились. Судьба разбросала одноклассников по отдаленным уголкам огромной страны. Некоторых приятелей изредка встречал, следы других затерялись вовсе.

ОКЕАНСКАЯ ЗЫБЬ.

После окончания второго года обучения планировалась штурманская практика всего курса (250 чел.) на учебном корабле. Формирование экспедиции и посадка на учебные корабли происходила в Таллинне. До столицы Эстонии десант курсантов доставили на одном крейсере и нескольких эсминцах, которые совершали плановый переход в составе эскадры из Балтийска. Помню, был солнечный, но холодный и ветреный майский день, море штормило и покрылось белыми барашками. Непривычные к солидной качке, курсанты нашего класса гнездились на верхней палубе вокруг огромной трубы эсминца. Здесь был центр корабля и соответственно, меньше качало. Видимо тогда же начал понимать, что плохо переношу качку большой амплитуды.
В гавани Таллинна готовился к дальнему плаванию отряд, состоявший из двух больших кораблей. Флагманским кораблем назначен небезызвестный «Комсомолец» (см. Контр-адмирал Наумов Владлен Васильевич. Учебный корабль "Океан" ("Комсомолец"),  на котором проходили практику курсанты ВВМУ им.М.В.Фрунзе, ведомым - «Урал» (см. Мещерские),  предназначенный для нас. Командовал отрядом начальник Управления ВМУЗ вице-адмирал Богденко В.Л. (см. приложение), штаб которого размещался на головном корабле.



LenaVoronova — «Был "Океан", стал "Комсомолец"*».

Маршрут штурманского похода был проложен по Балтийскому морю с выходом через проливы Скаггерак и Каттегат в Северное море, оставляя к Западу Великобританию, мимо Фарерских островов вокруг Скандинавии в Баренцево море. Конечный пункт перехода – Архангельск. Заходы в какие-либо промежуточные порты не предусматривались. Это и не удивительно: шел 1954 год - один из многих лет холодной войны.
Разместили нашу братию – калининградцев - в огромных трюмах бывшего минного заградителя. Спали на пробковых матрасах на двухъярусных стационарных или подвесных койках в трюмах, оборудованных системой орошения, но не имевших отопления. В хорошую погоду отогревались на верхней палубе в перерывах между штурманской вахтой и других плановых занятий. Изучали звездное небо, учились брать высоты солнца и звезд секстаном и определять свое место на карте. Шли в строю кильватера за флагманом довольно медленно, т.к. скорость «Урала» не превышала 10 узлов. Занятия начались знакомством с устройством судна и его историей. Построено в Ленинграде в 1928 году как грузопассажирское судно (рефрижератор), получившее название «Феликс Дзержинский» (один из шести теплоходов типа «Алексей Рыков»). Переоборудован в 1939 году под минный заградитель и переименован в «Урал». Водоизмещение полное 5500 т, мощность дизельной установки 2200 л.с., скорость хода 12 узлов, длина наибольшая 104 м, ширина 14,6 м, среднее углубление 5,8 м. Вооружение: 4х100 мм пушки, 4х45 мм зенитки, два 12,7 мм пулемета, 264 мины.
В начале войны «Урал» совместно с самым крупным минным заградителем «Марти» (перестроен из бывшей царской яхты «Штандарт») и другими более мелкими кораблями участвовал во многих заградительных операциях на Балтике, в эвакуации гарнизона Ханко. С 1942 г. использовался как плавбаза, а после войны до конца 1950-х годов – как учебное судно.
Погода на Балтике благоприятствовала переходу. В дневное время наблюдали берега Дании с яркой зеленью ухоженных полей и цветные крыши невысоких домов и строений. Пройдя проливы Балтики, взяли курс на Север, оставив слева Великобританию, а затем и суровые места обитания жителей Фарерских островов, после которых наши корабли попали в резонанс с океанскими волнами, катившимися с открывшейся Северной Атлантики. Стометровую махину беспрерывно качало, как люльку, почти неделю. Жизнь на судне замедлилась. Занятия были фактически сорваны, курсанты старались забиться в укромные места и дремать. Обедали тоже далеко не все, а вот блевали многие. Вспоминаю Борю Горбатова, который обхватив какую-то стойку лежал на шкафуте и блевал в ближайший шпигат. В хорошую погоду он был шустрый малый и активный бачковой, в плохую - к бачку не подходил. К счастью, эта болезнь, называемая м о р с к о й, исчезает без следа после прекращения качки. В наше время фактически не занимались проверкой морских качеств абитуриентов. Время было такое - не до проверок, да и не уверен, что существовали какие-либо инструментальные методы проверок. Надеялись на летнюю практику на кораблях, однако, такие выходы в море редки, да и летом море обычно спокойно и оценить морские качества курсанта невозможно. Руководители морской практики курсантов, видимо, считали, что жизнь сама всех расставит по способностям и возможностям: кто не сможет служить на кораблях найдет место на берегу. Так произошло и с Борей. Сначала он был уволен (в хрущевские сокращения), а затем снова призван на Северный флот и прекрасно прослужил на берегу до ухода на пенсию.
Возвращаясь к нашему походу. По-прежнему идем в кильватере за «Комсомольцем» на значительном удалении от берега, постепенно огибая Скандинавский полуостров. Вскоре и остров Медвежий,  а за ним и наши Северные просторы. Хорошей погодой встретило нашу экспедицию и обычно неспокойное Баренцево море.



Огибая Кольский полуостров в сторону Архангельска, заметили, что начали опять удаляться от береговой черты. Не знаю, было это предусмотрено планом или импровизацией флагмана, но был взят курс на Новую землю. Подошли к острову с запада, спустили шлюпки, и желающие сошли на берег. Остров выглядел необитаемым, практически везде лежал снег. Немного поиграли в футбол. Когда шлюпки вернулись и были подняты на борт, экспедиция взяла курс на Архангельск.
При входе в горло Белого моря были поражены масштабами плывущего (точнее, уплывающего) навстречу леса. Бревна эти бесхозные, вынесены сюда течением многочисленных северных рек, на которых ведется молевой сплав. Говорили, что существуют зарубежные компании, специализирующиеся на вылове и переработке этого леса.



Архангельск показался северной столицей вывоза леса и лесообрабатывающей промышленности. Устье Северной Двины  забито судами с лесом и лесоматериалами. По берегам реки расположились заводы и заводики по вылову и переработке бревен. Город тоже из дерева, в том числе и тротуары. Совершили инициативную экскурсию на местный рынок, где купили в подарок родственникам по паре оригинальных тапочек из оленьей шкуры. Там же продавались меховые унты, но стоили дорого - курсантам не по карману.
Затем была плановая экскурсия в Северодвинск. Туда и обратно шли по каналу на самоходных больших десантных баржах (БДБ) с реактивными установками на борту.
Морская практика на этом заканчивалась, курсантам выдали отпускные билеты и деньги. По пути в Ленинград была пересадка в Вологде, крупном ж/д узле, где было достаточно времени, чтобы перекусить и совершить экскурсию по городу.
Вологда - один из древнейших городов Русского севера. Основан новгородцами на пути волока, соединяющего бассейны ряда рек. Впервые упоминается в летописи в 1147 году. Иван Грозный, неоднократно посещавший Вологду, стремился превратить этот город в сильную крепость. Впечатляет множество сохранившихся исторических памятников: соборов, церквей, деревянных дворянских и купеческих шедевров - особняков.

«БЕРКУТ» ДРЕМЛЕТ У ПРИЧАЛА.

В училище, как и в любом техническом вузе, особенно трудно даются первые два года обучения. Это связано с изучением сложных инженерных дисциплин (высшая математика, теоретическая механика, физика и др.) и методикой преподавания, отличной от школьной. Третий курс является базовым для освоения выбранной специальности и, одновременно, переходным к заключительному этапу обучения. Читаются в основном специальные дисциплины, базирующиеся на освоенной ранее теории, обычно значительны по объему материала, но более наглядны для практического освоения.
Надо отдать должное материальной базе обучения в нашем училище. Видимо, близость к действующему флоту позволяла иметь в учебных классах практически самые современные образцы вооружения: торпеды, мины, торпедные аппараты, средства управления стрельбой и пр., которые размещались в удобных вместительных ангарах на территории училища. Это позволяло свободно размещать даже громоздкую технику, и при необходимости, заменять ее на новую - без особых затрат на переоборудование помещения.
Интенсивно использовался кабинет торпедной стрельбы, позволявший эмитировать выход в торпедную атаку со всех классов надводных кораблей. После каждой атаки составлялся отчет на бумаге с необходимыми математическими расчетами и оценивался преподавателем.
Само училище размещалось очень компактно и рационально. Фасад учебного корпуса, имевшего в плане форму буквы «Ш», выходил на Советский проспект в северо-западной части города. С тыла здания между выступами буквы «Ш» размещался полузакрытый плац, необходимый для построений и смотров личного состава. В этом вместительном 3-х этажном кирпичном здании, говорили, находилась немецкая школа войск СС. Нам показывали балкон, выходящий во двор, с которого неоднократно выступал Гитлер.



Балтийский военно-морской институт.

С тыльной стороны территория училища была ограждена невысоким кирпичным забором и, при необходимости, могла быть расширена за счет соседнего пустыря. Столовая находилась на середине двора, что тоже было удобно и рационально. В этом же дворе находился примитивный спортивный городок. В эти годы силами курсантов построили открытый плавательный бассейн с пятиметровой вышкой. Не было только своей бани, приходилось пользоваться городской, причем в неудобное время (или рано утром или поздно вечером еженедельно).
Надо отметить, что профессорско-преподавательский состав был в основном молодой, как и само училище, но достаточно квалифицированный, блиставший не только знаниями, но и юмором, хотя похвастать количеством докторов и кандидатов наук училище не могло. Одной из ведущих кафедр, как и всюду, была кафедра марксизма-ленинизма. Курс марксистско-ленинской философии читался на всем протяжении обучения и по количеству часов превосходил другие дисциплины. Из нас готовили правоверных марксистов и все выпускники, надо полагать, такими и становились. Редко кто сомневался в истинности изрекаемых постулатов. Казалось, что без знаний основ М-Л философии (проводить политику партии) на военной службе не обойтись. Каждый офицер являлся не только специалистом в своей области, но и учителем, и воспитателем подчиненных.
Правда, именно прикладной курс этой кафедры – партийно-политическая работа(ППР) - был наиболее слабым; его, как пономарь, читал едва возвышавшийся над трибуной флегматичный подполковник Губарев Г.А. Большинство слушателей откровенно спали на его лекциях (в конспектах оставались кривые сна). Методология этого курса была построена по аналогии с русской сказкой «Репка» - один и тот же текст многократно повторялся при изменения места проведения ППР: на марше, в бою, на корабле и т.д. Предельно загруженные учебой, службой и работой курсанты не прочь были подремать и на других лекциях. Некоторые преподаватели придумывали свои приемы борьбы с этим злом (см., например, байки Ю.Петрова в СБОРНИКЕ ВОСПОМИНАНИЙ ВЫПУСКНИКОВ БАЛТИЙСКОГО ВЫСШЕГО ВОЕННО –МОРСКОГО УЧИЛИЩА 1956 ГОДА. Калининград-Санкт-Петербург. 1956-2006 гг.). Юмором, розыгрышами и хохмами грешили и наши предшественники. Прочитайте повесть Сергея Колбасьева  «Арсен Люпен»  и убедитесь, что в Морском корпусе, в котором в 1913-1918 гг. учился этот блестящий писатель,  юмор был на высоте.



В памяти сохранились и другие впечатления. С большим удовольствием ходили на лекции и семинары преподавателя этой же кафедры полковника Левенсона П.А. Особенно были полезными его лекции по международному положению, которые проводились в клубе училища, и собирали массовую аудиторию. Внешне красивый, подтянутый, всегда тщательно выбритый, в отличавшейся белизной сорочке под хорошо сидящей тужурке - он представлялся образцом военного человека и вызывал восхищение.
Марксизм – ленинизм определяет, что историю делают народные массы под руководством выдающихся личностей; на практике, чаще всего, авторитет вскоре перерастает в культ. Уже в начале 1955 года на все стороны жизни училища стала сказываться жесткая рука маршала Жукова Г.К., недавно назначенного министром обороны СССР.



1956 год, Севастополь. Прибытие членов правительства СССР на крейсер "Адмирал Нахимов.На первом плане командир корпабля капитан 1 ранга Л.Д.Чулков, за ним Председатель Совета министров СССР НюМюБулганин и Председатель Президиума Верховного Совета СССР А.И.Микоян. Сопровождают Министр обороны Г.К.Жуков, ГК ВМФ Н.Г.Кузнецов, зам.ГК ВМФ С.Г.Горшков, командующий Черноморским флотом Пархоменко, член Военного совета ЧФ Н.М.Кулаков, 1-й секретарь Крымского обкома КПСС Коротченко и многие другие.

Продолжение следует.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.

Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.



Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта

 nvmu.ru.

Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru