Мохов Игорь Николаевич, тбилисский нахимовец, закончивший учебу в 1956 году на базе подготовительного отделения при ВВМУЗе в Риге. Его судьба заслуживает отдельного и подробного освещения, что мы и сделаем, выражая искреннюю благодарность Черкашину Николаю Андреевичу.
Черкашин Николай. Черная эскадра. - М.: КУМ-ПРЕСС, 2003.
Командиры долго не живут. Довольно одного факта, чтобы представить напряженность службы на той же Четвертой эскадре. Капитан 1-го ранга Игорь Мохов, не вылезавший из «автономок», умер перед строем бригады от разрыва сердца в День Победы. Но даже это весьма символичное и трагичное событие нигде не увековечено — ни в Полярном, где стояла когда-то Четвертая эскадра, ни в Питере, где находится Центральный музей ВМФ... ПЕРВЫЙ ПОСЛЕ БОГА В море командир корабля — первый после Бога. Так утверждают английские моряки, и никто с ними не спорит. И Бог выбрал именно его — капитана 2-го ранга Игоря Мохова — для небывалого морского испытания: возглавить 17-месячный подводный поход. Только в стародавние времена уходили на такие сроки парусные корабли в кругосветные плавания. А здесь — дизельная подводная лодка с ядерными торпедами в носовом отсеке... Никто никогда в мире на такие сроки под водой не ходил и никогда уже не пойдет. Такое выпало только однажды и только ему — Игорю Мохову, командиру подводной лодки от Бога и от отца, капитан-лейтенанта Николая Мохова — командира безвестно сгинувшей в 1942 году в Финском заливе фронтовой «щуки» Щ-317... Лейтенанту Владимиру Баринову его первый командир с первого взгляда не глянулся. Невысокий, немолодой, с большими залысинами... «Я увидел его на причале. Несмотря на новогоднюю ночь, шла погрузка боезапаса. Черный корпус лодки был освещен прожекторами, свет которых с трудом пробивался сквозь плотный снежный заряд и создавал ощущение некоей ирреальности происходящего... Закутанный в тулуп вахтенный у трапа молча указал мне на стоявшего поодаль невысокого крепко сбитого офицера, одетого по-походному в кожаную «канадку» с капюшоном, который сосредоточенно наблюдал за тем, как жирное тело торпеды под монотонный аккомпанемент «трещотки» погрузочного устройства медленно вползает в чрево прочного корпуса. — Вы ко мне, лейтенант? Представился, как положено: «Товарищ командир, лейтенант Баринов прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности командира рулевой группы!» — Штурман? Наконец-то! А я тебя уже второй месяц жду! (По вине кадровиков меня действительно задержали с назначением.) Он сделал две глубокие затяжки подряд, огонек сигареты выхватил из темноты спокойные, чуть насмешливые глаза и прокуренные усы. — Прибыл ты хотя и поздно, — затяжка снова осветила его лицо, — но вовремя. Завтра уходим на боевую службу в Средиземное море месяцев на девять. Ты как — готов? Вопрос, что называется, сбил меня с ног. Я-то только-только в Полярный прибыл, жена с ребенком сидят и ждут меня в квартире у земляка, который, уехав в отпуск, оставил мне ключи. И вдруг—завтра надо уходить... — Готов, товарищ командир! Мохов внимательно осмотрел меня с ног до головы, задержал взгляд на моей растерянной физиономии и удовлетворенно хмыкнул. Произведенным эффектом он был явно доволен. — Ладно, сейчас тебе пока здесь делать нечего, иди отмечай Новый год. А завтра — к 8-00 на подъем флага, там и поговорим. Так я встретил Новый год, а утром, 1 января 1974 года, уже стоял в строю экипажа, с которым мне предстояло пройти долгий путь и нелегкие испытания на прочность... На мое счастье, выход в море перенесли.... Лейтенант Баринов, командир рулевой группы, «штурманенок» по-лодочному, еще не знал, как не знали и остальные его сотоварищи, что уходит не на девять месяцев и даже не на один год... После восьми месяцев боевой службы, постановки лодки в ремонт в Египте, переформирования экипажа и пятимесячной отработки задач на чужом корабле в Полярном — еще семнадцать месяцев выпало им нести боевую службу в Средиземном море. Это был мировой рекорд, который никто не стремился устанавливать, никто не собирался регистрировать и который, видимо, никогда уже и никем не будет побит. Песен велено не петь... Капитан 1-го ранга Владимир Баринов: — Мы были первыми, кто испытал на себе новую организацию так называемого «маневренного базирования» в чужих странах. На официальном языке они назывались нейтральными или дружественными, но для нас все равно оставались чужими. Поскольку своих военно-морских баз у ВМФ СССР в Средиземном море не было, приходилось довольствоваться весьма скромными условиями для ремонта и отдыха.
Вся жизнь Средиземноморской эскадры вершилась на плаву: плавучие базы, плавучие мастерские, плавучие арсеналы... Повседневные нужды обеспечивала целая флотилия вспомогательных кораблей и транспортов снабжения, которые доставляли топливо, пресную воду, продовольствие, запчасти и производили смену личного состава, как правило, прямо в море. Девиз был макаровский: «в море — дома». В Главном штабе ВМФ стремились как можно дольше продлить пребывание надводных кораблей и подводных лодок на боевых позициях, но человеческие возможности не бесконечны, морякам требовался отдых вне «железа», а «железу» — качественный ремонт. Благодаря усилиям дипломатов эта задача была частично решена: с Египтом заключили соглашение об использовании построенного Советским Союзом в Александрии судостроительного завода «Торсана Бахария» («Морская верфь»). Каир согласился предоставить для советских кораблей в александрийском порту причал и оборудование для межпоходового ремонта подводных лодок. Первой к этому заветному причала встала подводная лодка Б-4, «отпахав» семимесячную боевую службу в Средиземном море. К этому времени отношения между Египтом и СССР стали заметно охладевать, если не портиться. Да и сама атмосфера прифронтовой жизни — Египет и Израиль все еще находились в состоянии войны — мало способствовала отдыху. Короче, жизнь в Александрии была не сахар... Из дневника командира 5-й эскадры вице-адмирала Владимира Акимова: «В Александрии дирекция завода крайне щепетильна: нам не разрешено передвигаться по территории порта дальше рельсового пути, песен велено не петь, строевые занятия не проводить, патрули — без автоматов. С темнотой чтоб все были на кораблях. Культпоходы на пляж Агами и в парк Монтаза — строго в дни отдыха. ...Три пожара в один день! Горели: транспорт в большой камере дока, будка у стапеля и каюта на плавбазе «Гаджиев». Все от Бога, точнее от Аллаха, так как сейчас «рамадан» и к заходу солнца арабы разводят открытый огонь, не соблюдая никаких предосторожностей. Матрос Никифоров избит арабами, был в городе — пил пиво? В Александрии резко сократилось число транспортов, рейд почти пуст... Почему? Готовятся к воздушному удару израильтян? 1 октября — годовщина подъема флага на плавмастерской ПМ-9. Была пятница. Приказал провести построение, парад, пропели песни. Тут же протест, де мы не уважаем местные традиции — веселились в дни траура по поводу годовщины смерти Насера. А он ведь умер 28 сентября. Не стыковка, но нервы потрепали... Попросили поставить арабскую подлодку к борту нашей плавмастерской. Я отказал. Снова пошли жалобы...» Капитан 1-го ранга Владимир Баринов: — Ремонт шел главным образом методом агрегатной замены. Серьезных работ, кроме доковых и корпусных, арабам не поручалось. Все недостающие детали, узлы, блоки доставляли транспортами из Советского Союза, а затем монтировали в отсеках и налаживали силами специалистов плавмастерской и ремонтного экипажа. Вскоре после начала ремонта мы передали корабль резервному экипажу, прибывшему с Северного флота. Нас же погрузили на ПРТБ (плавучую ракетно-техническую базу) и отправили в Севастополь, откуда самолетом перебросили на север, в родной Полярный. Дело в том, что наш экипаж значительно обновлялся — более чем у половины матросов закончились сроки службы, прибыло пополнение, и теперь надо было заново отработать полный курс учебно-боевых задач. Иначе на время ремонта экипаж мог потерять «линейность», или, как мы говорим, «разучился плавать под водой». «Сиреневый туман над нами проплывает...»
Становление нового экипажа всегда непросто, а в такие сжатые сроки, которые диктовались безоговорочной датой окончания ремонта Б-4 на «Торсана Бахария», вдвойне сложнее. Мохов и его люди должны были вернуться в Александрию с боевой командой, способной не только продолжать позиционную боевую службу, но и воевать, если конфликт между арабскими странами и Израилем перерастет в масштабную войну. Для отработки задач в море экипаж Б-4 временно «посадили» на одну из самых старых подводных лодок 641-го проекта — Б-98. Чужая подлодка, как и чужая душа — потемки, даже если она приходится родной сестрой твоей субмарине. Вот и Б-98 утаила от временных хозяев не одну коварную «особинку»... Был случай, который мог стоить всем нам жизни. В системе гидравлики в те времена использовалась горючая жидкость «АУ». Если в трубопроводах возникал свищ, то «гидравлика» под давлением распылялась в отсек и самовоспламенялась. А это — мощный объемный взрыв. И вот идем мы под водой. Я в штурманской рубке — над картой. И вдруг вижу, как рубку наполняет белесый туман, и с каждой секундой он становится все гуще и гуще... Выглянул в центральный пост, а там еще хлеще. И сидит в этом смертельном тумане вахтенный офицер с круглыми от ужаса глазами. Щелкнула бы в этот момент какая-нибудь релюха, одна искра от пакетника и — взрыв. По великому везению все обошлось. Но седины в волосах у многих прибавилось... Худо-бедно все курсовые задачи в Баренцевом море мы отработали и вернулись в Александрию к концу ремонта нашей Б-4. Теперь надо было ее вводить в линию после продолжительного ремонта, проверять все системы и механизмы в море. Впервые советская подводная лодка отрабатывала курсовые задачи в чужих водах, за рубежом. Делали мы это на александрийском плесе. Потом прибыл штаб Средиземноморской эскадры и проверил нас по всем статьям. Получили отличную оценку. И снова вперед — на позиции. Девять месяцев на боевом патрулировании. Вымотались донельзя. И наконец, долгожданное распоряжение — идти в Тартус на ремонт. Это значило одно — подремонтируемся перед переходом в Полярный и домой. Да еще успеем отоварить свою валюту в сирийских магазинах. Приходим в Тартус. Там стоит плавмастерская ПМ-21. Ее командир капитан 3-го ранга — старший морской начальник на рейде. Но с приходом нашей Б-4 его первенство переходило нашему командиру как капитану 2-го ранга. Надо сказать, что Игорь Николаевич сделал все, чтобы обратить свои новые полномочия во благо своему экипажу. Он организовал — на свой страх и риск — экскурсионные поездки по стране. Мы съездили в старинный город-крепость Хомс. Побывали на какой-то реке. Мохов, большой любитель природы и всякой живности, наловил своим детям черепах. Черепах разместили в офицерском гальюне. Матросы подкармливали их мясом. Всем пятерым дали чисто лодочные имена: Помпа, Муфта, Клапан, Захлопка, Пайола. Накупили женам французских духов и всяких колониальных товаров. Короче, собираемся домой, на родину, на Север. Календарики завели — последние походные дни отмечать. Вдруг прибывает в Тартус плавбаза со штабом 5-й эскадры на борту. Нас построили на палубе в каре, и выходит к нам контр-адмирал Акимов, командир эскадры. Держит речь: «Товарищи подводники, вы с честью выполнили все задачи боевой службы. Однако международная обстановка по-прежнему остается сложной. Центральный Комитет партии, правительство и главнокомандующий Военно-Морским флотом не сомневаются в том, что..». Стою в строю и пытаюсь понять, куда адмирал клонит, уж больно красиво говорит, не к добру. «...вы выполните ответственное задание партии и правительства и с честью вернетесь в Полярный в августе..». Как в августе? Он наверное ошибся. Ведь август только что был. Сейчас уже сентябрь... И тут до меня доходит, что речь идет об августе следующего года, что нам предстоит плавать еще одиннадцать месяцев. Штабные офицеры, прибывшие с адмиралом, прячут глаза... Мы в шоке. Один из офицеров — зарыдал в строю, нервы не выдержали. Начальство убыло, мы остались. Мохов и старпом заперлись в каюте и двое суток пили «шило», снимали стресс. Матросы перенесли новость спокойно. Для них — чем больше в море, тем скорее ДМБ. Люди — ладно, а вот как быть с торпедами, они железные, они нежные, у них вышли все ресурсные сроки. Да к тому же у нас две «спецторпеды». С ними-то как плавать? А никак — следовать в Александрию и принять новый боезапас. И мы это сделали. Впервые в истории подплава мы перегружали торпеды в открытом море. Как на войне. Да по сути дела это и была война. Шла волна, мы привязались к плавбазе намертво, чтобы качаться с ней в одной фазе. Перегрузили все торпеды благополучно. Перед новым витком боевой службы дали нам возможность отдохнуть в Севастополе. В общей сложности — 24 суток. Офицеров и мичманов отправили в Ялту. Собрали жен по всей стране и привезли на встречу. Матросы проводили время в Севастополе. Семь суток пришлось выкроить, чтобы «сторожить» их на отдыхе. Потом снова в Александрию. Приняли лодку от ремонтного экипажа, и полный вперед на боевую службу. Начинать все по новой, когда мысленно уже вернулся домой, тягостно вдвойне. У одного нашего мичмана, старшины команды мотористов, не выдержала психика, стал рваться на мостик... Доктору нашему дали целую аптечку психотропных средств, и пошли мы по Средиземному морю по полной программе. «Восьмерка» на счастье Никогда не забуду этот день — 8 марта 1975 года. В Мессинском проливе засекли американскую атомную подлодку, которая выходила из Ла Валетты. «Взяли» ее на глубине 40 метров. Потом контакт потеряли и, чтобы его восстановить, погрузились на 150 метров. Начали маневр по восстановлению утраченного контакта— заложили мы две пологих циркуляции. На карте это выглядит как большая восьмерка. Не даром же — восьмое марта, наш подарок нашим женщинам. Мохов ушел во второй отсек и сел на место гидроакустика, надел наушники и сам брал пеленги. Я находился в штурманской рубке. Вдруг щелкнул «каштан» и из динамика вырвался крик вахтенного: — Центральный! Пробоина во втором отсеке! Поступает вода... — Аварийная тревога! Старпом Пучнин тут же задраил лаз во второй отсек. — Боцман, всплывай, три мотора полный вперед! Дифферент на корму. В этот момент из четвертого отсека влетает в центральный пост Слава Исаев, инженер-механик — в одних трусах, с койки вскочил. Кричит трюмному: — Пузырь в нос!!! Пузырь в нос дали, и тут же стал быстро расти дифферент на корму. У меня в штурманской рубке посыпались книги с полок. После 45-градусного дифферента лодка становится неуправляемой, срывается... Гибель! А нос задирается все круче и круче... Надо кормовой балласт продувать, но закусило манипуляторы. Смотрю — палуба уже дыбом. Кричу боцману: — Кормовые рули — на погружение! А тот вцепился в манипуляторы мертвой хваткой, аж костяшки посинели, и слово «погружение» на дух не воспринимает. В глазах только одно — всплытие. Бросаюсь к рулевому, отпихиваю и сам вывожу лодку из запредельного дифферента. Пошли на всплытие. Тут из второго отсека выбрался командир, мокрый до нитки. — Старпом, на перископ. Я смотрю, Пучнин держится за вертикальный трап, а взобраться не может — ноги как у велосипедиста на одном месте прокручиваются. От стресса отключились. Но все-таки справился, поднялся в боевую рубку, осмотрел горизонт: все чисто. Мохов боцману: — Боцман, всплывай! Продуть среднюю... Всплыли. Выбрались на мостик. Небо голубое, на море штиль, ни облачка, ни ряби. И по великому счастью — никого, ни судов, ни самолетов. Слева — Мальта, справа — Сицилия. Механик докладывает: — Запас воздуха высокого давления — 20%. Это значит погружаться нельзя. Мохов — мрачнее тучи. Но что делать. Пустили компрессоры на подбивку баллонов. Уж так нам везло в тот женский день — никто нас не обнаружил. Мичман-трюмный слегка свихнулся — зациклился на одной фразе: — Вот и встренули праздничек! Вот и встренули праздничек! Вот и встренули... Стали разбираться, что собственно произошло. Во втором отсеке система охлаждения кондиционера питается забортной водой. На глубине 150 метров прорвало клинкет, и вода под страшным давлением ворвалась в отсек, мгновенно затопила газонепроницаемый настил. Рев стоял такой, что в центральном посту было слышно. Матрос нырнул и перекрыл клапан- дублер. Отсек осушили. Механик же решил, что прорвало прокладку съемного листа, и дал пузырь в нос. Ему этот прорыв уже просто мерещился. Нервы подводили. Разобрались. Сидим в кают-компании. Тишина. Никто друг на друга не смотрит. Тоска... А на карте осталась злополучная «восьмерка». Не отравили мы нашим женам праздник «похоронками», и на том спасибо. За все 17 месяцев нас ни разу «супостат» не поднял. Лишь один раз обнаружили нас под Кипром — в районе зарядки батареи. Плотность электролита почти под ноль была. На такой батарее не погрузишься. Били зарядку всю ночь, несмотря на работу радаров надводных кораблей. Ну, зацепили нас радаром, и два корвета пошли на проверку контакта. Мы погрузились на рассвете и, используя перепад температур, ушли под «слой скачка», под ПЗК — подводный звуковой канал. Всему приходит конец. На семнадцатый месяц получили приказ о возвращении. От Англии до Норвегии шли скрытно — под РДП. Вахты несли на перископах — так второй глаз полотенцем завязывали, чтобы не ослепнуть. 14 суток под РДП шли, всю Северную Атлантику под «трубой» пропахали — тоже своего рода флотский рекорд поставили, только у Цып-Наволока продулись. Всплыли. Штиль. Мутно-зеленое море. Утки летят. И мы курсом 180 градусов в Кольский залив входим... А черепахи не выдержали лодочной жизни — сдохли, все до одной. В Полярном встретили как положено: оркестр, поросенок, речи, штаб флота. Но жен на причал не пустили. Прибыла комиссия из Москвы. По домам отпустили только к вечеру. Сошел я с трапа, поднялся в город и...сел на чемодан. Ноги не идут, атрофировались за «автономку». Да и куда идти, не знаю. Пока мы плавали, в Полярном новый микрорайон построили, где-то там в новых домах живет жена. А где? Остановил матроса, тот помог чемодан донести и улицу показал. Звоню в незнакомую дверь, и вдруг выходит она, жена моя родная, и сынок выбегает, которого я только в пеленках видел. Вот такое вот возвращение. Как с того света. Потом каждое утро кругами вокруг дома ходил, ноги укреплял. А было мне — двадцать пять лет... За тот небывалый поход Мохова представили к ордену Красного Знамени, а командиров боевых частей — к «Красной Звезде». Но начальство решило — «многовато будет». Командиру дали «звезду шерифа» (орден «За службу Родине» 3-й степени), офицерам — почетные грамоты, а матросам — жетоны «За дальний поход». «Моховы не должны исключаться из списков флота...» Капитану 2-го ранга Мохову вскоре снова пришлось уйти в море. А потом — почти без перерыва — снова. Его назначили командиром бригады подводных лодок. Теперь он выходил уже как старший на борту, кочуя с лодки на лодку. У него была адмиральская должность, но адмирала так и не получил. Не успел.
Он умер в День Победы перед строем бригады — при полном параде с кортиком на боку. Сердце не выдержало запредельных походных нагрузок. Наполеон бы воскликнул: «Какая красивая смерть!» Но у Мохова была красивая жизнь. Невероятно трудная, но — красивая.
Отца, Николая Константиновича Мохова, он почти не помнил. Тот не вернулся из боевого похода в июле 1942 года, Игорю было от силы два годика. Брату Борису немногим больше. О подвиге отца они узнали, когда выросли, из газеты «Красная звезда»: «В тяжком сорок втором году, когда смерч войны бушевал на волжских и невских рубежах, балтийские подводники прорывались на прусские и померанские меридианы и там топили врага. Это была удивительно дерзкая и необычайно сложная операция. А в первой паре первого эшелона пошли Щ-304 и Щ-317. Они должны были пройти по Финскому заливу. Пройти, хотя враг уже перекрыл его плотным минным заграждением и установил дозоры в небе и на воде. Десять тысяч мин подстерегали подлодки, дерзнувшие форсировать пролив. Десять тысяч... А чтобы не пройти, достаточно было одной.
Это уже потом, спустя много лет, когда наши и чужие карты, отчеты и приказы перекочевали из секретных сейфов в архивные хранилища, стали вполне ясными масштабы опасности, подстерегавшей советских подводников, и весомость боевых успехов, которые, несмотря ни на что, они достигали. А тогда завеса неизвестности плотно скрывала все, что было за передним краем. Передний же край начинался для подводников едва ли не у пирса. 9 июня в 22.00 капитан-лейтенат Мохов приказал отдать швартовы, и Щ-317 неслышно под электромоторами оторвалась от кронштадтского пирса и взяла курс в море. Стояли белые ночи. Белые ночи... Залив просматривается от края до края, простреливается вдоль и поперек. Из Стрельны и Петергофа вражеские батареи обрушивают на лодку град снарядов, а ей не погрузиться, не уклониться — идет по узкому и мелкому фарватеру — у всех, что называется, на виду. У маяка Шепелевского Мохов мог, наконец, скомандовать срочное погружение и идти до острова Лавенсари на глубине. Теперь штабу флоту оставалось терпеливо ждать от Мохова донесения. Оно пришло на пятые сутки и было кратким: Щ-317 за 100 часов форсировала залив. Никто не знает, сколько раз за эти сто часов раздавался в отсеках леденящий душу скрежет минрепа о корпус лодки и ее экипаж, бессильный отвести смертельную угрозу, ступал на грань небытия... Но бессильный ли? Николай Мохов управлял кораблем, и от его искусства во многом зависело, удастся ли отвести мину за корму. Попеременно он стопорил электромоторы и вместе со всеми считал страшные минуты, пока зловещий скрежет не уходил к кормовому отсеку и там пропадал. И так много-много раз. Теперь предстояло найти и атаковать врага. И враг был найден. — Боевая тревога! Пока транспорт медленно, но верно шел к перекрестию нитей перископа, капитан-лейтенант Мохов успел принять доклад из первого отсека о готовности торпедных аппаратов к выстрелу. А после того как раздался оглушительный взрыв и транспорт ушел под воду, оставалось лишь пожалеть, что донесение о форсировании залива уже отослано. Так 16 июня 1942 года Щ-317 открыла свой боевой счет. А через два дня на стол флагмана легла перехваченная штабом флота радиограмма: советская подводная лодка потопила на Балтике два транспорта. Потом были двадцать два дня, когда радисты тщетно ждали сигналов Щ-317. И, наконец 10 июля они записали ее последнее донесение: израсходованы все 10 торпед, потоплено 5 транспортов... Она ждала новых писем с утра до ночи, а старые читала-перечитывала по вечерам, после работы. Их немного пришло сюда, в Меленки на Унже, — фронтовых писем мужа. И немудрено, что Тамара Мохова знала чуть не все наизусть. Она показывала карточку Николая своим новым подругам, а те только ахали и качали головами: где же он сейчас на своей подводной лодке, как же ты теперь со своими малолетками?.. Моховой минуло двадцать шесть. Подруги и соседки были хоть и одногодки, но не замужем — холостые приокские текстильщицы. Им трудно было представить Тамару матерью троих детей, а еше труднее понять, как это она сумела с пятилетней Галинкой, четырехлетним Борькой и двухлетним Игорьком выбраться из фронтового Ленинграда, не растерять в дальней дороге ни детей, ни бодрости духа. Как? У нее не было времени думать об этом. Работа. Дети. Письма. Только долго что-то нет их, писем. Третий месяц ни слуху ни духу. Тамара смотрела на осунувшееся личико дочурки, встречала грустный взгляд старшего, и неизбывная тревога и тоска сжимали сердце: неужели и ее не пощадит судьба? А сентябрьским вечером, когда ранние сумерки уже окутали Меленки, в дом пришла почта. «Письмо! — закричала было Галинка, но, увидев, как неверным, суетливым жестом мать взяла в руки бумагу, осеклась: папа!..» Это была похоронка. В одном из последних писем Николай Мохов писал: «Если погибну — пусть мое дело продолжат сыновья. Хочу, чтобы и они стали моряками, служили на подводных лодках. Моховы не должны исключаться из списков флота...»
Сыновья выполнили отцовский наказ, его последнюю волю — стали моряками, подводниками, командирами подводных лодок. Первым в военно-морское училище подводного плавания поступил Борис, год спустя — Игорь, выпускник тбилисского нахимовского училища. Уже курсантом Игорь Мохов хлебнул настоящего морского лиха. Морскую практику проходил в Полярном — главном городе своей судьбы. Подводная лодка вышла в штормовое море. Игорь выполнял обязанности штурманского электрика, который уехал в отпуск. Десятибалльные волны повредили устройство в носовой надстройки, без которого подлодка не смогла бы выполнить задачу. Командир поручил Мохову исправить повреждение. Будущий офицер должен уметь все, а главное — не бояться моря. Вызвал курсанта на мостик. Объяснил, что нужно сделать, а потом, кивнув на кипящие волны, спросил: — Справишься? Как ни был молод парнишка, а все же понимал, что сорваться с обледеневшей палубы в море — пара пустяков, что спасение в такой шторм — невозможно. Но разве скажешь — нет, не справлюсь? И он пошел, точнее полез по узкой дырчатой палубе, обвязанный страховочным концом, как альпинист по гребню ледника. Добрался до лючка, успел ухватиться за него прежде, чем накрыла волна. Удержался. Следующий вал приложил его лицом к лодочному железу. Вкуса крови не почувствовал из-за соленой горечи морской воды. Мороз быстро прихватил мокрую одежду. Но Игорь уже вступил в схватку с непокорным металлом и сделал то, что должен был сделать. Обратно вернулся быстрой перебежкой, улучив момент между накатами волн. Командир не стал слушать его доклада, а немедленно отправил его — посиневшего от холода, со сбитыми в кровь руками, отогреваться на дизелях. То было морское крещение Игоря Мохова. Он всегда помнил, что отец в 25 лет стал командиром корабля. Ему это не удалось. Очень долго ходил старпомом. Но зато стал не только командиром подлодки, но и комбригом, а хватило бы здоровья, и командиром эскадры бы стал... Сохранились снимки: вот капитан 1-го ранга ведет в парадном марше свою бригаду по причалу, а вот грузовик-катафалк везет гроб, накрытый военно-морским флагом по тому же причалу к борту торпедолова. Разница между фотографиями всего в два дня. Игоря Мохова похоронили в Ломоносове, городе, где прошло детство. Отец лежит неподалеку — на дне Финского залива в отсеке Щ-317. До сих пор неизвестно, как она погибла. Только в последнее время, когда шведские аквалангисты стали находить на грунте затонувшие субмарины, кое-что прояснилось. Вот что пишет историк-исследователь Алексей Смирнов: «Единственной погибшей советской подлодкой, которая могла находиться в этом районе 12 июля 1942 года, была Щ-317. Торпедировав восьмого июля у Блекинге немецкий пароход, «щука» вышла на связь десятого июля и сообщила о движении домой. После этого связь с ней прервалась. Немцы и финны считали, что она погибла при прорыве минного заграждения «Насхорн» 14 июля. Неизвестную подлодку обнаружили на входе в Финский залив тринадцатого июля немецкие корабли охранения и закидали ее глубинными бомбами. Подлодка спаслась от первой атаки и продолжала движение к Кронштадту, но ее экипаж не знал, что из поврежденной цистерны на поверхность поднимается дизельное топливо. По масляной полосе на воде можно было легко проследить перемещения субмарины. Последовало еще несколько атак, и подлодка погибла. Так считали преследователи. Пятна дизельного топлива выходили на поверхность два дня». «Твоими стопами идти мне вперед...» Как ни горько это признавать, но подвиги Моховых сегодня забыли точно так же, как остались в тени небывалые, невозможные, истязательно-героические походы подводных лодок Четвертой эскадры. И вот что странно: был на эскадре целый политотдел с немалым штатом пропагандистов, лекторов и прочих политработников. Но все они смотрели куда-то за горизонт, за которым брезжила лучезарная заря коммунизма, и других призывали смотреть только туда. И при этом никто не знал о том, чем славна была эскадра до них, друг друга толком не знали — чем славен, чем знаменит. Все затмило соцсоревнование с безликими цифрами всевозможных показателей. То была чума памяти. Так рождалось беспамятство. С большим трудом удалось узнать адрес семьи Моховых. Едем с бывшим сослуживцем Владимиром Семеновым в самый конец бесконечного проспекта Ветеранов. Именно там дали квартирку осиротевшей семье полярнинского комбрига. По дороге он рассказывал: — Мохов ставил меня на крыло как молодого командира. Однажды мне надо было перешвартоваться. Я докладываю комбригу, что нужен старший на борту, я еще не допущен. Он посмотрел на меня внимательно. — Перешвартуешься сам. А оперативному доложи, что Мохов на борту. И ушел. Я нормально перешвартовался. Мохов вернулся с обеда: — Ну, вот видишь! Скажи начальнику штаба, чтобы приказ на допуск написал. Тот урок я на всю жизнь запомнил. Он не боялся доверять и не боялся сам принимать решения. На дверях подъезда, где жили Моховы, детской рукой была начертана подводная лодка. Значит, не ошиблись. Дверь открыла вдова комбрига Галина Николаевна Мохова. Мы нагрянули без звонка, поскольку не знали номер телефона, и попали в самый круговорот нелегкого семейного быта. В тесной двухкомнатной квартирке вместе с Галиной Николаевной жила семья ее старшего сына Михаила с двумя малолетками. Мы даже опешили от немыслимой, почти лодочной тесноты. Вдруг припомнилась старая песня: «Здесь живет семья российского героя, грудью защитившего страну...» Грустно стало. Галина Николаевна, никак не ожидавшая визита гостей, все же сумела найти бумаги семейного архива: фотографии, пожелтевшие вырезки из газет и журналов, письма... В одном раскладе тасовалась память отца и сына. Вдруг выпало маленькое фото Мохова-старшего с подклеенной бумажкой. На бумаге — четким штурманским почерком Игоря были выписаны отцовские победы: «ПЛ Щ-317 — —...(даты оборваны) 1942 г. Тр. «Арго» — 2512 брт — Богшерн; — 42 г. тр. «Орион» — 2400 брт — Готска Санден; — 42 тр. «Адабортин» — 2405 — о. Эланд; — 42 г. тр. «Отто Кардс»(?) — 2065 брт — Ханэ; — 42 г. транспорт — юго-западная часть Балтийского моря». Чуть ниже этого списка шли слова сыновьей клятвы: «Твоими стопами идти мне вперед и в моря глубины спускаться!» Он выполнил эту клятву. Несколько отзывов о Мохове его былых начальников. Вице-адмирал Анатолий Кузьмин: «Мохов — один из тех, кто очень хотел стать командиром подводной лодки и стал им. Мне доводилось его вводить в линию. Толковый, старательный... Схватывал на лету. Радовался за него как учитель — он постоянно рос в своем мастерстве. Общительный. Я никогда не слышал в его голосе остервенелых ноток даже в самые острые ситуации. Не долбал никого прилюдно в центральном посту. С ним было приятно плавать. Правда, бывали случаи...» Контр-адмирал Лев Чернавин: «Принципиальный был командир, умел за себя постоять и мнение свое высказывать. Не каждому это было дано». Капитан 1-го ранга Николай Рожков: «Игорь Николаевич был моим старпомом. Лодку знал, как никто другой. На любом боевом посту мог отработать за матроса 1-го класса... Из морей не вылезал. Последний год всегда носил с собой капсулы нитроглицерина. Когда схватило сердце, не успел достать лекарство...» * * * Остается только одно — достойно увековечить память подводников Моховых в Кронштадте и Полярном. Для этого надо немного — гранитную доску и живую совесть.
Черкашин, Николай Андреевич. Одиночное плавание / Николай Черкашин. - Москва : Совершенно секретно, 2006.
Это подводники высшей морской пробы: командир бригады капитан 1 ранга Игорь Мохов (слева) и командир подводной лодки капитан 2 ранга Геннадий Сучков. Полярный. 1983 г.
Капитан 2 ранга Игорь Мохов с обезьянкой Аськой при стоянке в Конакри. 1978 г.
С 1969 по 1982 годы командиры бригад 4-й эскадры, сменяя друг друга, возглавляли дальние походы своих соединений на Средиземное море в следующей последовательности: Чернавин Лев Давыдович (161 БПЛ, в 1969 г.); Хлопунов Вадим Иванович (69 БПЛ, в 1969-1970 гг., В.И.Хлопунов занимал должность зам. комбрига по БП, а переход бригады до Средиземного моря возглавлял командир эскадры Пётр Николаевич Романенко); Акатов Альберт Васильевич (211 БПЛ в 1970-1971 гг., переход бригады до Средиземного моря возглавлял командир эскадры Пётр Николаевич Романенко); Акимов Владимир Ильич (96 БПЛ, в 1971-1972 гг.); Паргамон Иван Николаевич (69 БПЛ, в 1972 г.); Акатов Альберт Васильевич (211 БПЛ, в 1972-1973 гг.); Хлопунов Вадим Иванович (96 БПЛ, в 1973 г.); Паргамон Иван Николаевич (69 БПЛ, в 1973-1974 гг., 13 месяцев); Акатов Альберт Васильевич (211 БПЛ, в 1974-1975 гг.); Мальков Евгений Георгиевич (161 БПЛ, в 1975-1976 гг.); Даньков Юрий Николаевич (96 БПЛ, в 1976-1977 гг.); Кузьмин Анатолий Алексеевич (69 БПЛ, в 1977 - 1978г.г.); Даньков Юрий Николаевич (96 БПЛ, в 1978 г.); Поведёнок Михаил Васильевич (211 БПЛ, в 1978-1979 гг.); Ларионов Виталий Петрович (161 БПЛ, в 1979-1980 гг.); Широченков Анатолий Матвеевич (69 БПЛ, в 1980-1981 гг.); Даньков Юрий Николаевич (96 БПЛ, в 1981 г.); Мохов Игорь Николаевич (211БПЛ, в 1982 г.).
В заключение - застывшее мгновение юности. Игорь Николаевич Мохов с одноклассниками. Фото тбилисских нахимовцев, завершивших учёбу в РНВМУ в 1956 г. Из "небытия" извлек Валентин Владимирович Максимов, февраль 2009 г.
Учителя и командиры Нахимовских училищ.
Безпальчев Константин Александрович. Века Павел Сергеевич. Монастырский Петр Моисеевич. Симкин Павел Исаакович. Тарабарина Александра Михайловна. Усович Вячеслав Иосифович. Штепа Виктор Степанович.
Выпускники Нахимовских училищ.
Гриневич Владимир Васильевич. Емелин Геннадий Валентинович. Золотов Александр Никитович. Куликов Игорь Валентинович. Куракин Олег Николаевич. Мохов Игорь Николаевич. Пихтелев Михаил Харитонович. Федюшкин Виктор Павлович. Чулков Борис Джемсович.
Сослуживцы Акатова А.В.
Абрамов Олег Константинович. Акатов Андрей Альбертович. Архипов Василий Александрович. Балабух Валентин Иванович. Баранов Александр Сергеевич. Волобуев Евгений Иванович. Голованов Э.В. Горожанкин Александр Васильевич. Громов Борис Иванович. Даньков Юрий Николаевич. Калашников Юрий Николаевич. Капитанец Иван Матвеевич. Карлош Николай Михайлович. Куприянов Лев Николаевич. Лазарев Георгий Васильевич. Макаренков Григорий Филиппович. Мальков Евгений Георгиевич. Марцын Петр Николаевич. Митрофанов Феликс Алексеевич. Овчинин Виктор А. Папылев Иван Иванович. Паргамон Иван Николаевич. Поликарпов Иван Александрович. Романенко Петр Николаевич. Рябинский Николай Иванович. Свирин Станислав Константинович. Синюхин Борис Сергеевич. Слюсарев Георгий Алексеевич. Чабаненко, Андрей Трофимович. Чулков Джемс Константинович. Шадрич Олег Петрович. Шеховец Евгений Николаевич.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
"Вовчик Соколов, механик с соседней лодки, очень любил свою жену. Её нельзя было не любить: высокая, стройная, элегантная, ухоженная женщина. Когда она шла по причалу, вся бригада лодок прекращала работу и очарованно смотрела ей вслед. Царица…
Она жила в Ленинграде и к Вове на Север, в где базировалось наше соединение подводных лодок, приезжала изредка, объясняя это необходимостью дать детям приличное образование, занятиями в бассейне и вообще невозможностью жить ей на Крайнем Севере, что в целом соответствовало действительности. Вовик безропотно выполнял все её прихоти и млел от счастья, когда в свободную минуту думал о ней, о том, как повезло ему с женитьбой. Сам он был невысокого роста, кругленький, лысенький, с задатками полноты, копия артиста Евгения Леонова в молодости. Когда он думал о жене, его лицо расплывалось в блаженной улыбке, и мы все знали, что в этот момент к нему лучше не подходить. Он в нирване… Вечером, не успела лодка пришвартоваться после недельного пребывания в море, как по причалу сломя голову прибежал рассыльный и принёс телеграмму. Завтра утренним поездом приезжает жена старшего лейтенанта Соколова. Требует, чтобы муж встретил её на вокзале в Мурманске. Когда командир вручил телеграмму Вове, тот потерял дар речи. Он что-то говорил, рот открывался, глаза дико вращались, но звука не было. До прихода поезда оставалось 12 часов, а причал отделяло от вокзала 25 километров тундры до Полярного, там, если повезёт, катером через весь Кольский залив до Мурманска можно добраться часов за шесть. Если не повезёт, катер доставит на другой берег Кольского залива в Североморск, а там до Мурманска придётся добираться на попутных машинах. Наконец, Вова стал издавать звуки, сипение перешло в нечленораздельные возгласы и только затем мы поняли, что он просит командира отпустить его встретить супругу. Командир возражал, уверяя его, что это невыполнимая задача. Вова упал на колени и со слезами на глазах просил командира и, наконец, довод, что жена бросит его, если он её не встретит, добил командира. Он в сердцах махнул рукой и отрезал, что с этой минуты даёт старшему лейтенанту Соколову В.В. отгул на одни сутки и не несёт никакой ответственности, где и как он будет его проводить. Через несколько секунд Вовы уже не было, офицеры отдали ему все деньги, у кого сколько было при себе, и он, несмотря на позднее время помчался напрямик через сопки, не разбирая дороги, в Полярный, как северный олень, который несётся к своей подруге, чуя её запах. Хорошо, что штурман успел вложить ему в руку карманный фонарик. Полная луна ярко освещала начало пути. Крупные звёзды, мерцая и как бы подмигивая, указывали механику правильное направление. Вова шёл бодро и энергично. Потом луну начали закрывать сначала тучки, потом тучи и, наконец, настал час, когда весь небосклон оказался затянутым серой мглой. Вова не снижал скорость, подсвечивая себе фонариком в низинах. Общее направление он определил верно и теперь старался быть осторожным, только бы не подвернуть или, не дай бог, сломать себе ногу. Когда с неба что-то посыпалось влажное, Вова не обратил внимания, это не мешало движению. Но когда влага превратилась в надоедливую морось, бесконечно висящую в воздухе, попадающую за ворот шинели, крупными каплями стекающую с козырька фуражки; когда лицо, руки, любой открытый участок кожи стал липкий, солёный, потому что влага шла с моря; когда под ногами стал чавкать влажный ягель, Вова впервые заволновался. Он взглянул на часы со светящимися стрелками. До прихода поезда оставалось 9 часов. Ещё через час пути он почувствовал, что флотская шинель промокла насквозь. Дважды уже он проходил ручьи в расщелинах между сопками по колено в воде. Но это его не беспокоило, ему было жарко. Адреналин будоражил кровь. Он был весь красный, от него валил пар и он настойчиво шёл только вперёд. Ещё через час вынужденного марафона, находясь на вершине сопки, он увидел далеко впереди одинокий огонёк. . . Полярный! До прихода поезда - 7 часов, до отхода первого катера из Полярного – 47 минут. У Владимира открылось второе дыхание: всю волю в кулак, увеличил ход до самого полного. Катер дал уже третий гудок, когда Вова запрыгнул на него. Он хрипел, грудь ходила ходуном, крупные капли пота текли по его лицу, по спине, по груди. Ничего не видя вокруг, он забился в какой-то угол и затих. Он был доволен: до прихода поезда оставалось 6 часов, он успевает. Нервное напряжение немного отпустило и Вова, чувствуя спиной тепло от машинного отделения, слыша мерный гул работающего двигателя, позволил себе расслабиться и мгновенно отключился.
Разбудили его с трудом. Катер стоял у причала в Мурманске. Все уже вышли. До прихода поезда - 24 минуты. Вову словно ошпарило – надо срочно купить цветы. На привокзальной площади, где обычно продают цветы, народу было мало и цветов уже не было, все встречающие были на перроне. У одной старушки мелькнуло в руках что-то зелёное, Вова, не приценяясь, сунул её крупную купюру и бросился на вокзал, откуда донёсся гудок приближающегося поезда. Тяжело дыша, он подбежал к седьмому вагону, когда жена уже выходила. Нежно розовое пальто, воздушная белая шаль, столичная причёска, яркие краски лица. Вова от гордости был на грани потери сознания. Попутчики вынесли её вещи и, раскланиваясь, удалились. Гордая, даже надменная, она царственно огляделась вокруг и не узнала Вову. Вова, униженно улыбаясь, сделал несколько робких шагов к ней. Она, наконец, увидела его и … отвернулась. Вова подошёл ближе, протянул цветы, попытался что-то сказать приветливое. Она, не глядя, швырнула цветы между вагонами и только затем повернула к нему своё разгневанное лицо. - Как ты смеешь появляться возле меня в таком виде? Посмотри, какой ты грязный, небритый. От тебя воняет. Где ты шлялся? Бери чемоданы и иди позади меня, ближе трёх метров не подходи, чтобы не подумали, что ты со мной". Она отвернулась и снова сделала своё лицо красивым. Она шла по перрону, люди останавливались и глядели ей в след, в ней всё было прекрасно. Она краем глаза ловила восхищённые взгляды мужчин и это придавало ей смысл жизни. Сзади шёл Вова, грязный, замученный, всё на нём топорщилось, ботинки и брюки по колено несли на себе следы многокилометрового марша. Он нёс тяжёлые чемоданы, вдыхал аромат французских духов "Клима" своей жены и улыбался. Он был счастлив. Он успел встретить..."
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
"... служить надо не сколько положено, а сколько нужно, и никогда не жаловаться, что тебе тяжело."
О себе, о своих сослуживцах, о своем времени рассказал сам Альберт Васильевич в статье О появлении ее сообщил наш товарищ, Селин Владимир Терентьевич, капитан 2 ранга, автор сайта "Контр-адмирал Акатов Альберт Васильевич, проживает в Риге, член МА ветеранов-подводников в Латвии.
"Начало пятидесятых годов. Идет интенсивное строительство подводного флота. Флоту требовались офицерские кадры. Поэтому 49 человек из 306 курсантов нашего курса выпускаются досрочно. Так я стал офицером Военно-морского флота 17 августа 1953 года с присвоением квалификации торпедиста-подводника. Впервые 1 Балтийское Высшее Военно-морское училище выпускает специалистов, да еще и подводного профиля. Почти каждый из нас был назначен на должность. Я получил назначение на подводную лодку 613 проекта Северного флота командиром торпедной группы. В начале сентября мы, группа выпускников прибыли в Полярный. «С-141» находилась в море на отработке задач. С приходом лодки в базу, представился командиру, офицерскому составу. Тут же был назначен обеспечивающим офицером. Весь офицерский состав отправился отдыхать, а я остался с экипажем не зная ни людей, ни обстановки на корабле, ни порядка. Так начиналась моя служба на 96 Бригаде 33 Краснознаменной, ордена Ушакова 1 степени дивизии подводных лодок Северного флота, (впоследствии 4 эскадры пл.пл.) в составе экипажа пл «С-141».
Краткая справка о 33 дивизии (4 эскадры ПЛ).
Я горжусь, что большую часть своей службы в ВМФ, прослужил на Северном флоте. Из 25 лет службы на подводных лодках, 15 лет я прослужил в составе этого замечательного соединения... В 1946 году командиром бригады был назначен Михаил Петрович Августинович, служивший на подплаве с 1933 года и всю войну. 15 марта 1951 года на базе бригады была сформирована 33 Краснознаменная ордена Ушакова 1 степени дивизия подводных лодок в составе трех бригад. Вот в это время я и пришел служить на 96 бригаду подводных лодок 33 КОУ 1 степени ДИПЛ. Бригадой командовал тогда капитан 1 ранга Г.Ф.Макаренков, начальником штаба был А.В.Горожанкин. Я сразу почувствовал глубокое уважение к комбригу. Это был крупный, уверенный в себе человек, очень спокойный, рассудительный. Один его вид внушал глубокое почтение. Моя подводная лодка «С-141» где-то в середине сентября вернулась в базу. Мне очень повезло, потому что я попал в хороший офицерский коллектив. С большим уважением вспоминаю командира пл. капитана 3 ранга Петра Магда, помощника командира старшего лейтенанта Евгения Мокринского, командира БЧ-5 старшего лейтенанта Валентина Шлейфера. Все они очень помогли моему становлению как офицера-подводника. Памятен до сих пор первый день моей службы на лодке. Офицеры ушли отдыхать, а меня, молодого, оставили обеспечивающим с личным составом. Я не знал еще ни личного состава, ни обстановки. Около 11 часов вечера приходит боцман (он же строевой старшина экипажа) и говорит: « товарищ лейтенант, на пл верхний вахтенный, ваш подчиненный старшина 2 статьи Ширшов напился пьяным, буянит, грозит потопить корабль». Что делать? Бросился бежать на корабль. Не успел пробежать половину пути, как встретил возвращающихся с лодки группу матросов во главе со старшиной команды торпедистов, который доложил, что буяна успокоили, связали и он уже спит. Так я познакомился со своими подчиненными. Памятен и первый мой выход в море. Стою на вахте. Меня учили, что на флоте порядок, четкое несение вахты по 4 часа. Стою 4 часа, смены нет. Стою 6 часов, смены нет, прошло 8 часов, смены нет. Робко запрашиваю центральный пост, дескать, пора бы сменить меня. Да и время обеда уже прошло. Вышел наш заместитель по полит части, старший лейтенант, но уже человек в годах (фамилию, к сожалению, забыл), сменил меня. Вечером командир собрал офицеров корабля и, как говорится, выдрал меня по первое число: « наш то, говорит, молодой офицер устал на вахте». Урок пошел на пользу. Понял, что служить надо не, сколько положено, а, сколько нужно и никогда не жаловаться, что тебе тяжело. С помощью офицеров корабля, особенно старших лейтенантов Мокринского и Шлейфера, а также флагманского минера бригады капитана лейтенанта Станислава Свирина, я к концу ноября сдал на самостоятельное управление торпедной группой и несение ходовой и якорной вахты. К этому времени мы выполнили план боевой подготовки и все офицеры уехали в отпуск, а меня назначили исполнять обязанности старшего помощника. Вот в это время началось мое настоящее становление, как офицера - подводника. Через месяц моего старпомства меня, наконец, отпустили в отпуск за 1953 год. Возвратившись из отпуска, я сдал на самостоятельное управление боевой частью (БЧ-2-3) и, очевидно, по ходатайству флагманского минера, меня назначили командиром боевой части на пл проекта 613, где командиром был назначен капитан 3 ранга Георгий Васильевич Лазарев. Опять я попал в замечательный, дружный офицерский коллектив: помощник командира - Витя Овчинин, командир БЧ-5 - Герман Козлов, начальник медицинской службы - Борис Грачев и другие. Позднее прибыл заместитель но политической части командира капитан-лейтенант Карлош, старший помощник командира капитан-лейтенант Василий Зверев, с которым мы впоследствии подружились. Сильный был и коллектив БЧ-3 - командир торпедной группы мой однокашник Олег Куракин, старшина команды торпедистов - главный старшина Заика, командир отделения комендоров - старшина 2 статьи Отпущенников - отец троих детей, мордвин. Все знатоки своего дела. В сентябре 1954 года Витя Овчинин ушел на ВОЛСОК ВМФ и я был назначен помощником командира подводной лодки. В этом же году летом я женился на моей самой любимой женщине Галине Яновне, с которой уже живу более 50 лет. Дальнейшая служба проходила уже в новом качестве: я входил в состав командования корабля и решал задачи по подготовке корабля в целом, его обеспечения и снабжения, руководил личным составом. Очень помогло, что в это время пришли на лодку после ВОЛСОК старший помощник командира В.И.Зверев и заместитель командира по политической части Н.М. Карлош после окончания Военно-политической академии (кстати, однокашник нашего командира по выпуску из училища). 1954-1955 годы остались в памяти, как период становления моего в должности помощника командира, первого в моей флотской жизни длительного ( для того времени) плавания на ПЛ в течение 14 суток. Мы выполняли замеры гравитационной постоянной магнитного поля земли. На лодку прибыла группа ученых с этой целью и среди них женщина с кроликами, которая изучала вопросы обитаемости подводных лодок в длительном плавании. Поход для меня был очень интересным: мы обошли архипелаг Новая Земля вдоль западного ее берега, обогнули мыс Желания и прошли через Карское море, далее через пролив Карские ворота вернулись в базу. Впервые в жизни я увидел в Карском море айсберги, причем, в большом количестве. Как я уже писал, Т.В.Лазарев был не только хорошим командиром, но и заботливым начальником. Он, очевидно, заметил какие-то задатки у меня и в ноябре 1956 года, я был направлен на командирские классы в ВОЛСОК ВМФ в г. Ленинград. В июне 1957 года я успешно закончил классы и был назначен старшим помощником ПЛ 96 бригады ПЛ, где командиром был капитан 2 ранга В.П.Маслов. Лодка была объявлена «отличной», поэтому при моем представлении и командир дивизии контр-адмирал Поликарпов и комбриг капитан 1 ранга Горожанкин поставили задачу: не потерять это высокое звание. Я быстро сработался с офицерским составом, командир давал мне свободу действий, и это приучало к самостоятельности. В июне-июле 1958 года мы участвовали в масштабном общефлотском учении на акватории Баренцева - Норвежского и Гренландского морей. Действовали успешно, результативно. В финале учения мы оказались единственным источником сведений об ОБК (все его потеряли), чем и обеспечили успех учения. После этого учения приказом Командующего Северным флотом я был допущен к самостоятельному управлению подводной лодкой 613 проекта, но знак командира пл начал носить только после назначения меня командиром подводной лодки. С приходом в Полярный нам поставили задачу подготовиться к переходу в г. Ленинград для постановки на Балтийский завод с целью переделки под проект 665 (пл с крылатыми ракетами) А ведь, в конце 1957 года я впервые получил жилье в виде хорошей комнаты в новом доме на улице Гаджиева, и только привез жену с маленькой дочкой. Снова все закрутилось: что-то сдавали, что-то получали, менялись кадры, рассчитывались с береговой базой, с городскими организациями, отправляли свои семьи, загружали свои нехитрые пожитки в лодку и т.д. Переход по озерам и каналу занял около двух недель. Нас приняли в состав ленинградской бригады строящихся и ремонтирующихся подводных лодок. Через несколько месяцев стало ясно, что работы по переоборудованию корабля будут очень продолжительными. Было принято решение экипаж во главе со мной отправить на Северный флот на стажировку."
Сослуживцы Акатова А.В.
Макаренков Григорий Филиппович.
Горожанкин Александр Васильевич.
КСВ. Мне посчастливилось узнать это удивительного человека, подлинного офицера флота. Горожанкин Александр Васильевич - последняя должность - зам. командующего Северным флотом, планировался на должность начальника Ленинградского Нахимовского училища, с его слов, уже состоялась беседа с Горшковым, но у В.Г.Бакарджиева трагически погиб сын, и он, а не Александр Васильевич возглавил училище. Горожанкин был назначен в ВВМИУ в Пушкине. Был им очарован, его умом, воспитанностью, интеллигентностью, порядочностью. Будучи специальным представителем генерального директора Всесоюзного НПО в 1970-е годы, он одинаково доброжелательно и уважительно относился к тем, кто был выше или ниже его по служебной иерархии, по возрасту. Мог цитировать Шекспира, всегда к месту. Обменял хлеб на собрание сочинений Шекспира и читал его при свете коптилки на борту ПЛ, пришвартованной к набережной Невы. В период Сталинградской битвы обеспечивал снабжение по Волге, организовал противоминную защиту. Удивительный был рассказчик.
Подробную биографическую справку о нем привел Вячеслав Михайлович Лурье в справочнике "Адмиралы и генералы Военно-Морского флота СССР: 1946-1960. М.: Кучково поле, 2007."
С чувством радости привожу то немногое, что удалось найти на сегодня в литературе и сетевых источниках об Александре Васильевиче. Мнения единодушны.
Как стать адмиралом, или Несколько уроков из жизни начальника ВВМИУ им. В.И.Ленина контр-адмирала Ю.Халиуллина. "Уроки конспектировал" капитан-лейтенант А.Крышталь. - Морской сборник № 8, 1994 г.
.".. Урок четвертый: «А должность тебя найдет» - Людей, которые выпрашивают должности, не уважает, по-моему, никто. Это - неблагодарное и бесполезное занятие. Нужно работать так, чтобы от твоего труда всем была польза, и стремиться к постоянному внутреннему росту. Тогда тебя обязательно заметят, выдвинут, предложат более высокую должность. Сужу об этом не понаслышке - собственный опыт и примеры прохождения службы многими моими товарищами тому подтверждение. Хочу предостеречь и от другого: есть офицеры, которые сами не стремятся к служебному росту. Как говорится, «самостопорятся» на определенном этапе. Обычно это происходит с теми, кто достигнув, например, звания капитана 3 ранга, начинает взвешивать преимущества какого-нибудь льготного или престижного района, ставить во главу угла свою обустроенность, наличие хорошей работы у жены и прочее, отказываясь пока от предложений по перемещению. Такие, как правило, потом и «засиживаются» на одном месте, постепенно утрачивая перспективы роста. Это особо надо помнить выпускникам, закладывающим фундамент своей военной карьеры. Помню, когда мы были курсантами, заместитель начальника нашего училища контр-адмирал Горожанкин дал хороший совет, который, как потом оказалось, попал в самое «яблочко»: «В молодые годы надо служить подальше, чтобы, когда станешь постарше, оказаться ближе к центру». Я выпускался с «красным» дипломом, был старшиной роты и потому имел право выбора первого места службы. Посмотрел на карту, вспомнил напутствие Горожанкина и решил: дальше Камчатки у нас, по-моему, ничего нет. Камчатку и выбрал. С тех пор прошло 26 лет. Жалеть о выборе не приходилось ни разу..."
"Важную роль в противоминной и противовоздушной обороне Волжской коммуникации играла служба войсковой разведки флотилии, возглавляемая капитан-лейтенантом А.В. Горожанкиным. Информационные данные Генерального штаба и Главного морского штаба, сведения разведки фронтов и Войск ПВО страны, наблюдения войсковой разведки флотилии позволяли своевременно и обстоятельно анализировать действия авиации противника в бассейне Нижней Волги и принимать необходимые меры по совершенствованию противовоздушной обороны Волжской водной коммуникации, усилению борьбы с минной опасностью..."
ПОЛПЛАНЕТЫ ЗА 75 СУТОК. Адмирал Аркадий Михайловский, Герой Советского Союза. - Черкашин Николай. Черная эскадра. - М.: КУМ-ПРЕСС, 2003.
"... Я чувствую, что настроение у экипажа приподнятое, начиная от электриков на станциях управления электромоторами и кончая швартовыми командами на носовой и кормовой надстройках, но швартуюсь солидно, не спеша. Когда подали сходню, адмирал Чабаненко спустился на палубу лодки и принял мой рапорт. Остальные стояли на стенке и по-разному выражали свое отношение к происходящему. Орёл улыбался. За его спиной жестикулировал в привычном стиле Кудряшов, обращаясь к спокойному и элегантному Горожанкину. Комбриг Шишкин суетился поодаль, отдавая какие-то распоряжения то оркестру, то береговым швартовым командам После рукопожатия командующий флотом протянул мне бланк телеграммы: — Читайте. И я читал: «Командиру пл Б-77 Михайловскому. Заместителю командира по политчасти Левушкину. Поздравляю вас и личный состав корабля с успешным окончанием дальнего похода в Атлантический океан, в течение которого в сложных условиях длительного плавания личный состав проявил высокое мужество и замечательную выучку, тем самым обеспечив выполнение важного задания. Опыт вашего плавания послужит ценным вкладом в дальнейшее развитие и совершенствование Советского подводного флота. Одновременно поздравляю Вас, тов. Михайловский, с присвоением воинского звания капитан 2-го ранга. Горшков». Чабаненко сунул руку за борт реглана, извлек оттуда золотые погоны с двумя звездами и вручил их мне. — Ну, теперь пойдите, поздоровайтесь с женой, — сказал комфлот, — а я пока прогуляюсь у вас по палубе. Передав телеграмму Левушкину, который мгновенно юркнул в люк, чтобы объявить ее экипажу, я взлетел вверх по сходне и устремился к стоящей поодаль одинокой фигурке, однако слышал при этом, как Чабаненко сказал оставшимся на причале: — Экипажи и оркестр можно отправлять по местам. На лодку со мной я приглашаю только Горожанкина. Ему писать итоговое донесение. Нина стояла спокойно, держа в руках букетик невесть откуда взявшихся в Заполярье цветов, но ее глаза сияли. Обниматься на людях было неудобно, поэтому я только ткнулся носом в букетик и поцеловал ее руки. — Приходи скорее домой, — сказала она. — Мы с ребятами очень тебя ждем, — и пошла потихоньку подальше от гремящего оркестра и всей этой сутолоки. А я вновь спустился на лодку и полез с комфлотом по отсекам в сопровождении элегантного Горожанкина в неизменных черных лайковых перчатках. Чабаненко осмотрел корабль, побеседовал с каждым матросом, не говоря уж об офицерах, расспрашивал о мелочах похода, о работе механизмов, о самочувствии. Я видел, что командующий флотом доволен. — Ну, а с вами состоится отдельный разговор, но уже в Североморске, когда представите письменный отчет о походе со всеми необходимыми материалами, — сказал мне Чабаненко. — Дайте экипажу отдохнуть несколько суток. Проследите, чтобы все офицеры и сверхсрочники в ближайшее время получили возможность встретиться с семьями. Спланируйте отпуска и необходимые меры в связи с предстоящим увольнением в запас выслуживших свой срок старшин и матросов. Уже на палубе, возле сходни, ведущей на причал, пожимая мне руку, командующий заметил: — Честно говоря, я ожидал после 75-суточного похода увидеть изможденных, замусоленных и бородатых подводников, а встретил крахмальные манжеты. Это нечто новое в подводной практике, — с ехидной усмешечкой добавил Чабаненко, — не переусердствуйте, профессор. Проводив командующего, мы остались на палубе лодки вдвоем с контр-адмиралом Горожанкиным. — Пойдемте, командир, — со вздохом произнес Александр Васильевич, поднимаясь по трапу и аккуратно убирая в карман тужурки лайковые перчатки. — Я буду писать итоговое донесение, а вы будете меня консультировать. В уютном кабинете начальника штаба дивизии Горожанкин потребовал исходящий бланк шифротелеграммы и начал писать. А я, сидя рядом, отвечал на его вопросы. «Главнокомандующему ВМФ, — писал адмирал. — Докладываю. Подводная лодка Б-77, завершив 75-суточное плавание в Атлантический океан, возвратилась в базу. Задачи похода выполнены полностью и скрытно. Признаков обнаружения подводной лодки и слежения за ней силами вероятного противника не отмечено... За поход пройдено 12056 миль за 1796 ходовых часов, из них под водой 2116 миль за 705 ходовых часов...» — Материальная часть исправна? И находится в хорошем состоянии? Так? — спросил начальник штаба. Я кивнул, но, посмотрев ему через локоть, увидел, что в шифровке Александр Васильевич записал: «...находится в отличном состоянии. Личный состав здоров». — Ну, а теперь, — поставив подпись комфлота, заключил Горожанкин, — давай-ка вычеркивать все лишние слова. И я, вздохнув, указал на несколько эпитетов, неуместных в шифровке, хотя лично мне они лишними вовсе не казались."
Помнят Александра Васильевича и на Родине. "Особая примечательная страница истории нашего края - служба донбассовцев на военном флоте. Тысячи рабочих и сельских парней стали моряками. В тридцатые годы в военно-морские училища поступили шахтер И.Г. Миляшкин, слесарь В.К. Коновалов, сын шахтера И.М. Кольчин, рабочие из Макеевки А.В. Горожанкин и П.В. Уваров..." -
Поликарпов Иван Александрович.
Капитан 1 ранга в отставке М.СТЕПАНОВ. - Морская газета. 28.04.2001. "... В послевоенные годы выпускники 1936 года внесли достойный вклад в восстановление и развитие флота с учётом опыта прошедшей войны, развития сил и средств вооруженной борьбы. Многие из них командовали объединениями и соединениями флотов, работали в крупных штабах, включая Главный штаб ВМФ. Более двадцати человек получили адмиральские и генеральские звания, а адмиралы Амелько и Горов (Орманов) командовали флотами. Крупной эскадрой боевых кораблей, несших боевую службу на Средиземном море, командовал вицеадмирал Б.Ф.Петров, подводные силы Северного флота возглавлял вице-адмирал И.А.Поликарпов. Выпускники 1936 года внесли достойный вклад и в подготовку офицерских кадров для Военно-Морского Флота. Внедрение на флот нового оружия и оснащение кораблей новой боевой техникой предъявляли высокие требования к подготовке офицерского состава во всех военно-учебных заведениях. И наши выпускники, работая в военных академиях, военно-морских училищах и на специальных классах командного состава, отдавали слушателям и курсантам свои знания и опыт. Так, заместителями начальника ВМА им. Н.Г.Кузнецова были Б.Ф.Петров и И.А.Поликарпов..." О том, как молотовская «дизелюха» Б-71 прошла путем ледокольного парохода «Александр Сибиряков».
Вице-адмирал, първи командир на 14 дпл; съветник при Ком ВМФ на РБ (1972-1974 г.), началник на управление Кадри във ВМФ.
Овчинин Виктор А.
В.В.Лободенко. О службе морской. - Краснознаменное ордена Ушакова 1-й степени соединение подводных лодок Северного флота. Серия "На службе Отечеству", выпуск 2, 2003 г.
"... Место жилья экипажей часто меняются, отсюда и неустроенность и недостаточная организация службы. В базе недостает складских помещений, кладовок для корабельного имущества, с большим напряжением работают тыловые службы, все это сказывается на боеготовности кораблей. Но частые выходы в море, несение дежурства в часовой готовности к выходу на полную автономность для ведения боевых действий — создавало соответствующий настрой. Все казалось достижимым, и никакие трудности быта не влияли на энтузиазм в службе. Командиры были молодыми со стажем командования один-три года. На нашей бригаде служили командирами два моих однокашника: капитаны 3 ранга В.А.Овчинин и В.С.Малярчук. Надо сказать, что и в должностях старших помощников командиров мы были на этой же бригаде поэтому частое общение, дружба помогала в службе."
Карлош Николай Михайлович.
"... О масштабах своего облучения моряки тогда, в 1957 г., ничего не знали. Не было тогда и награжденных ни с "С-144", ни среди добровольцев, осматривавших свои корабли после взрыва. И только через год и месяц, 10 ноября 1958 г., вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении участников испытания. Командир "С-144", убывший на учебу в Ленинград, был награжден орденом Ленина. Такую же высокую награду вручили и командиру отделения торпедистов старшине 2-й статьи Леонтьеву. Орденом Красного Знамени наградили старшего помощника командира капитан-лейтенанта Белова Б.И., старшего лейтенанта Бессонова В.Б и командира БЧ-V капитан-лейтенанта Бударова В.С. Штурмана Мурзенко И.В. удостоили ордена Красной Звезды с формулировкой "За испытания новых видов оружия". Награды получили и другие члены экипажа. Но некоторых по каким-то причинам не наградили. В частности, много лет спустя нескрываемую обиду мне довелось услышать от заместителя по политической части "С-144" капитан-лейтенанта Карлоша Николая Михайловича, теперь уже капитана 1-го ранга. Не были награждены и добровольцы из экипажей кораблей, использованных как объекты атомного воздействия. А ведь эти моряки привели корабли в район испытаний. Потом они же обследовали их после атомного взрыва. Они же возвращались на материк с Новой Земли на этих же кораблях, часть из которых не затонула после взрыва. Как и объекты для испытаний, сама "С-144" тоже получила существенные повреждения от взрыва. Как боевую ПЛ ее использовать было нельзя. "С-144" переоборудовали в лодку-цель. Однако надо подчеркнуть, что и все моряки, которые участвовали в испытаниях, схлопотали свою долю бэров от воздействия радиации. Много лет спустя о некоторых из них вспомнили (это было уже после распада СССР) и вручили введенный в постсоветской России новый орден Мужества. Получил этот орден и Карлош Н.М., а также старшина 2-й статьи Плеханов и другие. К сожалению, им приходилось долго и с трудом доказывать свою причастность к испытаниям, так как большая часть документов была уничтожена, а часть из них была просто дезинформацией типа того, что "С-144" была не на Новой Земле, а в Баку. Грустно об этом вспоминать, тем более что многих участников того испытания уже нет среди нас, в том числе и ключевых фигур. Ушел из жизни командир "С-144" Г.В. Лазарев, замполит Г.М. Карлош и многие другие."
Карлош Николай Михайлович. 28.05.1923 г. р.
Куракин Олег Николаевич закончил Рижское НВМУ в 1949 году.
"В сентябре 1959 года экипаж во главе со мной, прибыл, как мы думали, на стажировку в 7 дивизию подводных лодок. Впоследствии оказалось, что, поскольку работы по переоборудованию пл под ракеты задерживались на три года, нас переформировали в резервный экипаж и включили в состав 162 бригады ПЛ 7 дивизии ПЛ СФ. Мне в службе снова повезло. Я влился в замечательный командирский коллектив. Командирами подводных лодок были Юрий Калашников, Лев Куприянов, Валя Балабух, Борис Громов, Феликс Митрофанов, Валентин Постников, Гена Баранов, Жора Слюсарев. Они очень помогли моему становлению как командира. Самое главное, что наш командирский коллектив был очень дружен. Все праздники мы справляли вместе. Они бескорыстно делились со мной своим опытом, удачами и неудачами. После очередного автономного похода вторым командиром на ПЛ 4 октября мы вернулись и прибыли для доклада в Полярный. Здесь меня ждали новости: умерла после операции в Москве моя мама и родился сын Андрей. Здесь же мне сообщили, что приказом Командующим флотом я назначен командиром В апреле 1960 года Феликс Митрофанов был назначен командиром АПЛ, а меня назначили вместо него командиром Началась моя действительно командирская служба. К августу подводная лодка выполнила полный курс задач боевой подготовки и вошла в 1-ю линию уже под моим командованием. Все стрельбы я выполнил с отличными оценками. В ноябре подводные лодки «С-192» нашей бригады участвовали в призовых стрельбах на приз Главнокомандующего ВМФ. Правда, приз мы тогда не завоевали. Но моя атака была успешной, и опыт я получил хороший. В общем 1960-1961 годы прошли в интенсивной боевой подготовке. Никогда больше так много не приходилось стрелять практическими торпедами и «пузырями» по полноценным отрядам боевых кораблей. В декабре 1961 года подводная лодка встала в средний ремонт на МЗ-10 в г. Полярном. Командование дивизиона ремонтирующихся подводных лодок очень неохотно отпускали к семьям офицеров и мичманов, особенно командиров. Пришлось бороться за свои права. Как мы добирались до своих семей отдельный разговор. Я однажды добирался до поселка Урица, где жила моя семья, через Мурманск, на три дня застрял на Кильдине-Могильном из-за погоды, а другой раз - в Порту-Владимире на острове Шалим. Так прошло полтора года. В 1962 году вместе с личном составом эскадры мы пережили трагическую гибель пл Смерть наших товарищей на этой лодке и соседней пл (командир - Олег Абрамов), участвовали в похоронах погибших. В июле 1963 года был закончен средний ремонт, и лодка вернулась к месту базирования в поселок Урица. В мае 1964 года вся наша 162 бригада заступила в боевое дежурство по флоту и попала под инспекцию Министерства Обороны с внезапным выходом в море. В целом, задачи были выполнены, мы получили положительную оценку за действия в море и за результаты инспекции. В этот период я первый раз лично встретился с Помощником Командующего флотом контр-адмиралом Кучер, которого у нас прозвали «сумасшедшим с ножичком» (Командующего Северным флотом адмирала В.А.Касатонова - «сумасшедший с бритвой») за их очень резкие, порой грубые и не всегда справедливые, на наш взгляд, расправами с командирами кораблей. Особенно это было характерно в первый период командования адмиралом Касатоновым Северным флотом. После адмирала Чабаненко это был резкий контраст. Я тогда не думал, что мне через 14 лет придется тоже быть в шкуре Помощника Командующего и не менее щепетильно, придирчиво и строго действовать на этом посту. Сразу после инспекции я стал готовить экипаж и подводную лодку к первой моей самостоятельной автономке. В сентябре - октябре лодка выполняла задачи боевой службы уже со спец.оружием на борту. В целом задачи боевой службы были выполнены, подводная лодка вернулась на базу исправной, экипаж получил хорошую морскую практику."
Сослуживцы Акатова А.В.
Калашников Юрий Николаевич.
Вот как его, одного из своих учителей, вспоминает выпускник Ленинградского НВМУ 1961 года в книге "За прочность прочного корпуса (воспоминания подводника — ветерана «холодной войны»)."
"... Второй случай. Декабрь 1955 года. Я, молодой лейтенант, командир торпедной группы БЧ-III подводной лодки пр. 613 «С-334» Тихоокеанского флота. Подводная лодка после постройки производит глубоководное погружение на государственных испытаниях. 7-й отсек. По корабельной трансляции: «Глубина 180 м. Осмотреться в отсеках!», и в этот момент меж торпедных аппаратов звук выстрела, свист, водяная пыль, туман... и доклад торпедиста: «Трюм полный!» Трюмный без команды запустил трюмную помпу на осушение трюма. От запуска насоса я очнулся и сделал положенный доклад в центральный пост. Осмотрелись. Оказывается, вырвало прокладку распределителя смазки забортных устройств торпедных аппаратов. Вода поступала веером из-под фланцев в виде пыли. Помпа справлялась. Ситуация контролируемая. Доложил в центральный пост. Аварийную тревогу не объявляли, продолжили программу испытаний. Вдруг открывается переборочная дверь, входит командир капитан-лейтенант Калашников Юрий Николаевич. Спокоен, чуть насмешливо улыбается: «Ну, что у тебя тут?» И я успокоился — начал учиться выдержке."
Куприянов Лев Николаевич.
Балабух Валентин Иванович.
Громов Борис Иванович.
"... Таким образом, два ложных доклада, в разное время, с перерывом в шесть лет, которые окончились трагично и позорно для подводного флота России, не помешали О.А. Ерофееву стать командующим Северным флотом. Вот где приходится вспоминать крылатый лозунг "отца народов" о кадрах, которые решали все. Ответ, на мой взгляд, один и простой, а также очевидный. Были в ВМФ такие адмиралы и офицеры: Голосов Рудольф Александрович, Берзин Альфред Семенович, Штыров Анатолий Тихонович, Громов Борис Иванович, Давыдович Борис Глебович; капитаны 1 ранга Храптович Альберт Иванович, Семенов Аркадий Иванович, Вдовин Виктор Владимирович, Гонтарев Валерий Павлович, Людмирский Исаак Иосифович, Гнатусин Федор Иванович - проживающие ныне в Москве и Санкт-Петербурге, Обнинске, Владивостоке. Они не стали Командующими флотами и командирами соединений по одной причине: называли вещи своими именами, вызывающими дискомфорт у начальников, были профессионалами с большой буквы, уважали людей, горячо болели за флот."
Митрофанов Феликс Алексеевич.
Контр-адмирал. Погиб 7 февраля 1981 года в авиакатастрофе представителей командования, а также командиров некоторых соединений Тихоокеанского флота. - ЧЕРНЫЙ ФЕВРАЛЬ. Газета «На страже Родины» № 7, четверг 15 февраля 2001 года, Город Советская Гавань.
Слюсарев Георгий Алексеевич.
... подводная лодка «К–133» под командованием капитана 2 ранга Г.А. Слюсарева – первой пересекла экватор и совершила плавание на полную автономность... Слюсарев в море почти никогда не покидал центрального поста, а если одолевала усталость, устраивался подремать в расположенной здесь рубке радиометриста." Борисов В.С., Лебедько В.Г. Подводный фронт "холодной войны". - М.: АСТ; СПб.: Terra fantastica, 2002. "... Через несколько суток после первой аварии снова появилась радиоактивность в турбинном отсеке, но разрыв произошел уже в первом контуре парогенератора на левом борту, что привело к резкому ухудшению радиационной обстановки в турбинном и смежных отсеках. Сразу же был остановлен реактор аварийного борта и личный состав приступил к ускоренному его расхолаживанию. По кораблю была объявлена тревога «Радиационная опасность». Реакторный и турбинный отсеки были объявлены зоной строгого режима. Проход по этим отсекам был запрещен. По приказанию ЦП личный состав покинул аварийный отсек. Командир лодки Г. А. Слюсарев, посоветовавшись с инженер-механиком капитаном 3 ранга И. Ф. Морозовым и заместителем командира дивизии по электромеханической части инженер-капитаном 2 ранга В. Л. Зарембовским, принял решение после расхолаживания реактора отключить аварийную секцию парогенератора и только после этого начать подготовку реактора снова к пуску, что и было выполнено. С возвращением 16 сентября 1963 года на базу экипаж К-133 в третий раз обнаружил повышение радиоактивности в турбинном отсеке. Течь парогенератора появилась повторно на правом борту. Концентрация газовой радиоактивности за короткое время превысила 3 ПДК. Личный состав сумел локализовать и эту утечку. После похода специальная комиссия, назначенная командиром дивизии, сделала заключение, что при течи любой из секций парогенераторов, но при условии надежной работы гидрозатворов возможна дальнейшая работа главной энергетической установки. За пятьдесят одни сутки похода К-133 прошла 15 000 миль, из них 14 722 мили в подводном положении. Такой поход атомохода, охватывающий полярный и тропический районы, был проведен в нашей стране впервые. Командир лодки Г. А. Слюсарев и инженер-механик И. Ф. Морозов проявили в этом походе большую выдержку, смелость и отличное знание ядерной энергетической установки. Они своевременно и правильно принимали решение в сложных аварийных ситуациях. Весь личный состав корабля действовал мужественно. Только сообща, единой семьей, экипаж К-133 в сложной аварийной обстановке сумел выйти победителем. В этом походе все члены экипажа проявили большую выдержку и отличное знание своей специальности. Особенно умело, смело и мужественно действовали командир подводной лодки Г. А. Слюсарев, командир БЧ-5 И. Ф. Морозов и заместитель командира дивизии В. Л. Зарембовский (впоследствии начальник института, контр-адмирал)..."
Абрамов Олег Константинович.
. "... Эстафету новых дизельных подводных лодок приняли в 60-х годах проекты 641 и 633. Головными лодками командовали А. И. Чумаков (Б- 94) и О. К. Абрамов (С-350). Это были качественно новые подводные лодки, хорошо вооруженные и значительно более малошумные. Именно они заставили американцев в значительной степени пересмотреть тактику действий своих сил, быть более осмотрительными и осторожными."
"С приходом в базу я узнал о новом назначении на вновь строящуюся дизелъ-электрическую океанскую подводную лодку 641 проекта.. Пришлось быстро сдать дела и убыть к новому месту службы в г. Полярный. Экипаж был уже сформирован, и необходимо было начать его подготовку. Подводная лодка должна была войти в состав 69 бригады 4 эскадры пл СФ. Командиром бригады был капитан I ранга В.Н.Агафонов, начальником штаба - капитан 1 ранга В.А.Архипов. Оба командовали бригадой во время Карибского кризиса. Началась напряженная боевая подготовка по слаживанию экипажа, сдачи задачи № 1 и № 2 КПЛ. Я должен был сдать на допуск к самостоятельному управлению пл 641 проекта. Лодки бригады активно участвовали в Карибском кризисе. Командиры кораблей охотно делились с нами опытом и своими впечатлениями об этой тяжелейшей эпопее. В начале декабря мы отправились в Ленинград. Прибыли в Ленинград в знакомое мне здание на проспекте Римского-Корсакова, в 39 бригаду строящихся и ремонтирующихся подводных лодок. Командовал бригадой капитан 1 ранга Папылев. На Адмиралтейском заводе мы познакомились со своей будущей «кормилицей». Она уже была спущена на воду и достраивалась. Началась размеренная жизнь. Личный состав участвовал и в работах, оказывал помощь заводчанам. Так прошел почти год. После торжественного подъема Военно-морского флага, торжественного обеда для экипажа и устранении всех замечаний заводом пл вышла в Лиепаю для подготовки к переходу на Северный флот. Переход на Север из Лиепаи совершали в группе с подводной лодкой 611 проекта. Старший перехода - командир 96 бригады капитан 1 ранга О.П.Шадрич. 1966 год прошел в очень интенсивной боевой подготовке. Подводная лодка вошла в число кораблей 1 линии, постоянной готовности. Еще в мае мне поставлена была задача подготовить подводную лодку и экипаж к выполнению задач боевой службы к сентябрю 1966 года в Средиземном море. К этому времени офицерский состав, и экипаж был хорошо подготовлен и я был уверен в своих офицерах, мичманах и матросах. Командир БЧ-5 - капитан-лейтенант инженер Валентин Янов - прекрасный специалист, мастер своего дела, отличный воспитатель. За ним я был, как за каменной стеной. Командир БЧ-1 - сын командира ПЛ, погибшего в годы войны, старший лейтенант Игорь Мохов. Дотошный, аккуратный, знающий специалист -штурман, который ни разу не подвел меня в море. В дальнейшем он был назначен командиром ПЛ и командиром бригады ПЛ. Отличный командир БЧ-3 - старший лейтенант Евгений Шеховец. Начальник РТС -лейтенант Иванов - хороший специалист. Старший помощник командира - капитан 3 ранга Борис Сергеевич Синюхин, уже имевший опыт боевой службы в Средиземном море. Помощник командира - капитан лейтенант Борис Евтихиев - перспективный офицер. Заместитель командира по политической части — Александр Сергеевич Баранов - настоящий политработник, который действительно помогал мне своей работой, надежная опора командира. Подстать им были и остальные офицеры корабля. В целом экипаж был надежным."
Сослуживцы Акатова А.В.
Архипов Василий Александрович.
Папылев Иван Иванович.
Из Полярного во Владивосток [Текст] / И. И. Папылев ; сост. А. И. Григорьева, В. М. Мультатули. - СПб. : [б. и.], 2006. - 104 с. : 12 вкл. л., фото. - На правах рукописи. - Библиогр. в подстроч. прим. - Приложения: с. 85-104. - Б. ц.
Шадрич Олег Петрович.
Альфред Семенович Берзин. "Попов поставил ему зачёт и тот отправился к флагманскому штурману Шадричу, который встретил появление лейтенанта одной фразой: "Ещё один деятель со шпорами '!" Это расшифровывалось, как человек обладающий нулевыми знаниями по штурманскому делу, а потому достойный лишь ходить в солдатских сапогах с кавалерийскими шпорами. Шадрич всех штурманов делил на две категории: на ассов и деятелей со шпорами. Но часто после его проверок ассы переводились в ранг деятелей со шпорами за плохое содержание техники и низкие знания. Щадрич дал Максимову программу подготовки и назначил срок сдачи зачётов через неделю." Краснознаменное ордена Ушакова 1-й степени соединение подводных лодок Северного флота. Серия "На службе Отечеству", выпуск 2, 2003 г.
Учителя и командиры Нахимовских училищ.
Безпальчев Константин Александрович. Века Павел Сергеевич. Монастырский Петр Моисеевич. Симкин Павел Исаакович. Тарабарина Александра Михайловна. Усович Вячеслав Иосифович. Штепа Виктор Степанович.
Выпускники Нахимовских училищ.
Гриневич Владимир Васильевич. Емелин Геннадий Валентинович. Золотов Александр Никитович. Куликов Игорь Валентинович. Куракин Олег Николаевич. Мохов Игорь Николаевич. Пихтелев Михаил Харитонович. Федюшкин Виктор Павлович. Чулков Борис Джемсович.
Сослуживцы Акатова А.В. Абрамов Олег Константинович. Акатов Андрей Альбертович. Архипов Василий Александрович. Балабух Валентин Иванович. Баранов Александр Сергеевич. Волобуев Евгений Иванович. Голованов Э.В. Горожанкин Александр Васильевич. Громов Борис Иванович. Даньков Юрий Николаевич. Калашников Юрий Николаевич. Капитанец Иван Матвеевич. Карлош Николай Михайлович. Куприянов Лев Николаевич. Лазарев Георгий Васильевич. Макаренков Григорий Филиппович. Мальков Евгений Георгиевич. Марцын Петр Николаевич. Митрофанов Феликс Алексеевич. Овчинин Виктор А. Папылев Иван Иванович. Паргамон Иван Николаевич. Поликарпов Иван Александрович. Романенко Петр Николаевич. Рябинский Николай Иванович. Свирин Станислав Константинович. Синюхин Борис Сергеевич. Слюсарев Георгий Алексеевич. Чабаненко, Андрей Трофимович. Чулков Джемс Константинович. Шадрич Олег Петрович. Шеховец Евгений Николаевич.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
"Ветер крепчал. Он набирал силу на просторах Северного Ледовитого океана и свирепо набрасывался на побережье, на город Полярный, город моряков – подводников. Ветер завыл, вихри снега закружились и с сухим треском ударились в окно. Темно, холодно, одиноко. За окном сидит молодая женщина, почти девочка, и горько плачет. Свершилось самое ужасное – она изменила мужу! Она даже не может понять, как это произошло. Не может ответить на вопрос, зачем она это сделала? Как красиво начиналась семейная жизнь. Он подошёл к ней на Невском. Морской офицер. Блестящий, весёлый, обаятельный. В тот же вечер они были на банкете в честь окончания военно–морского училища и присвоения ему первого офицерского звания "лейтенант". Все мальчишки нарядные, с горящими глазами. У них впереди - большая флотская служба с прекрасными перспективами. Было сказано много красивых тостов. Много выпили. Утром он сделал ей предложение. Она с радостью согласилась. Прогулки по осенним паркам Петродворца, посещение пушкинских мест в Царском Селе, Ораниенбаум, Гатчина – красота ленинградских пригородов укрепила их чувства. Как она его любила! Свадьба, сборы и отъезд к месту службы – всё слилось и смешалось. Она стала женщиной и новые ощущения, новые неизведанные раньше наслаждения занимали её больше, чем всё остальное. Очнулась она в Полярном. Вадим получил назначение на лодку, через два дня уходящую в дальний поход на несколько месяцев. Устроил её в комнате офицера, уехавшего с семьёй на учёбу. Денег не дали, он занял, сколько мог и исчез. Одна в чужом городе. Зима. Полярная ночь. Штормовые ветры. Особенно её докучал холод. Она крепилась. Но холод подтачивал её снаружи и изнутри. Ни писем, ни сообщений, никаких весточек. Где Вадим, что с ним? Кругом незнакомые лица. Поговорить, облегчить душу не с кем. Деньги кончаются. Она экономит на всём. Приходится голодать. Ей плохо. Когда придёт Вадим - неизвестно. Ей хочется человеческого тепла. Его нет. Ей хочется ощущать Вадима рядом. Хочется прижаться к нему и поплакать. Его нет. Коварные мысли начали подступать к ней, когда через три месяца лодка не появилась. Зачем она вышла замуж? Жила бы себе в Ленинграде, с мамой и папой, в прекрасной трёхкомнатной квартире. Ни забот, ни хлопот. Были кавалеры, да ещё какие. Была цивилизация, свежие пирожные на Невском, конфеты "Белочка" и "Кара-кум". Где это всё? Мамочка, зачем я здесь! Вчера, купив в магазине на последние деньги буханку чёрного хлеба, она шла в полутрансе, думая, как жить дальше. Город продувался насквозь. Всё было серым и мрачным из-за постоянно налетавших снежных зарядов. Море в бухте было чёрное и страшное. Дневные сумерки полярной ночи слегка обозначали городские строения, редкие машины проходили с включёнными огнями. Когда она в очередной раз чуть не упала от резкого порыва ветра, кто-то подхватил её, крепко обняв и прижав к себе. Она подняла глаза и с трудом узнала приятеля Вадима, он был у них на свадьбе свидетелем со стороны жениха. Геннадий! Первое знакомое лицо за много недель томительного ожидания. Он проводил её домой. Окинул быстрым взглядом нищету её жилья, пустые полки и кастрюли. Сказал, что через пару часов вернётся. Освободится от службы и вернётся. Он пришёл и вместе с ним в её дом пришёл праздник. Он принёс целый портфель еды. Консервы мясные, рыбные, овощные. Некоторые из них она вообще никогда не видела: язык в желе, китайские куры или салат "Весна" из Белоруссии. Вяленая таранька и много шоколада в маленькой упаковке грамм по 20. Колбаса сырокопчёная, печенье и большой кусок сливочного масла. Две бутылки хорошего крымского портвейна украсили их праздничный стол. Для неё, одичавшей и оголодавшей, это действительно был праздник, а малознакомый офицер, сидевший напротив её, был волшебником из сказки. Она чувствовала запах мужчины, забытый и такой желанный. Она видела его глаза и искорки, появляющиеся в них по мере наступления ночи. Вино и хорошая еда расслабили её. Впервые за много дней ей стало хорошо! Она не могла оторвать взгляд от его сильных мужских рук. Как она соскучилась без мужской ласки! Она видела его сочные губы и ловила себя на мысли, что она уже впивается в них. Она чувствовала, что она делает что-то не то, но эгоизм молодости и разбуженную чувственность уже было не остановить. Когда Гена робко напомнил, что уже поздно и ему надо уходить, она, обезумев, что опять останется одна в этом жутком городе, бросилась на него… и случилось то, что должно было случиться. А утром, по закону подлости, пришёл с моря Вадим. Он открыл дверь своим ключом. Увидел остатки ужина, разорённую кровать, растерзанную жену и ужас на лице Геннадия. Не говоря ни слова, он развернулся и ушел. Больше она его не видела. Она перестала для него существовать. Трижды она приходила на причал, где стояла их лодка, вызывала Вадима, чтобы объяснить всё и попросить у него прощения. Он не пришёл. Она, наконец, поняла, что он её ненавидит! Она сидит у окна, девятнадцатилетняя ленинградская девчонка, сидит и плачет, потому что Родина отобрала у неё в медовый месяц молодого мужа. Да, у неё не хватило сил ждать его. Его не было рядом больше трёх месяцев. Она была не готова к тем дикостям жизни, в которых она оказалась на Крайнем Севере. Она оступилась, но она хочет, чтобы её простили. Она любит Вадима, она хочет видеть его каждый день, а не раз в три месяца. Но он её ненавидит! И никогда не простит! Девушка берёт ружьё, которое подарил Вадиму на свадьбу её отец. Заряжает его крупным зарядом. Упирается дулом прямо в сердце. Между крупповской сталью и девичьим сердцем всего три сантиметра живой истерзанной страданием ткани. "Прости меня, любимый мой". В сердце легко попасть, когда оно болит! Через три дня её хоронили. Вадим на похороны не пришёл. Когда ему сказали, что сегодня хоронят его жену, он резко оборвал говорившего: "У меня нет жены!" Врач, проводивший вскрытие, констатировал, что молодая женщина была в положении. Вадим умер через год, внезапно во сне от разрыва сердца. Лицо его было залито слезами. Поскольку лодка была в Атлантическом океане, далеко от Полярного, его похоронили по морскому обычаю в море. Ледяные волны сомкнулись и поглотили юношу. Когда лодка погрузилась, младший штурман лейтенант Алексей Игольников, забившись между шпангоутами в своей каютке, чтобы никто не видел, впервые в жизни заплакал. На его глазах погибла молодая семья. Как жалко и как страшно умирать молодым... Какая хрупкая человеческая жизнь."
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Выпускник Тбилисского Нахимовского училища 1949 г., штангист, мастер спорта. Закончил ВВМУ им. М.В. Фрунзе. Всякое было в жизни Евгения Горожина, хорошего, конечно, больше. Умел учиться на своих ошибках, ему было свойственно критическое отношение к себе, умение преодолевать трудности и собственные недостатки. Потому-то и закончил службу контр-адмиралом, пользующимся уважением сослуживцев и подчиненных. Недаром службу Родине начал с детства.
осваивал секреты хождения под парусами не только в тихую погоду, но и при свежем ветре, а кончалось обучение соревнованием между классами и ротами - «парусные гонки с рулями и без рулей». Вот тут и приобретались первые навыки будущих командиров атомных лодок и крейсеров: Жени Горожина, Геннадия Никитина, Юрия Филипьева, Алексея Полетаева, Сережи Порахина. Вот где начиналась любовь к морю."
Солуянов Вячеслав Евгеньевич, ленинградский нахимовец, однокашник Горожина по ВВМУЗу сохранил облик юного Евгения Павловича:
Лицом красив, фигурой строен. Сложен, как Аполлон, Евгений. Все, что положено герою В нем гармонично, без сомнений.
Вехи его служебного пути: командир атомной подводной лодки, начальник штаба (1980-1985), командир Военно-морской базы Новая Земля (начальник Центрального полигона) - 19.10.1985. – 06.12.1989.
А.П.Матвеев. Вместе с флотом. - Шестнадцатая дивизия подводных лодок Северного флота (Балтийского флота). Люди, корабли, события. СПб.: Специальный выпуск альманах «Тайфун», 2007 г.
"Когда лодки нашего проекта пришли в Гаджиево, нам запрещали делать перешвартовки под электромоторами, так как при водоизмещении около 8000 т мощности электромоторов в 300 л/с было маловато. Но в процессе отработки задач мы освоили перешвартовки под моторами, однако это требовало особого контроля за скоростью со стороны командиров. Погашение инерции переднего хода при работе моторами «полным назад» требовало длительного времени и, соответственно, свободной поверхности воды впереди по курсу. Вспоминаю случай, когда я пошел обеспечивать К-210 (командир — капитан 1 ранга Евгений Павлович Горожин) постановку на СБР в бухте Ягельная. Обеспечивали нас два буксира, которые мы называли «вертолетами»: они могли двигаться в любом направлении. С помощью буксиров лодка развернулась и направилась на стенд. Оценив скорость движения вперед, я подсказал командиру, что пора стопорить ход, но он промолчал и ничего не сделал. Через какое-то время моторы были остановлены, инерция была приличной, и я сказал командиру, что пора давать задний ход, однако он опять это сделал с задержкой. В результате запоздалых действий командира лодка имела инерцию переднего хода, не останавливалась, хотя моторы работали «полный назад», стала проходить носовые стендовые бочки, и до берега, где были скалы, оставалось совсем немного. Казалось, что посадка на камни была неминуема. Я бросился к «каштану» и передал приказание продуть носовую группу воздухом высокого давления, что было выполнено, и лодка остановилась. Командир стоял красный, как рак. Перед переходом на стенд я спрашивал командира, перешвартовывался ли он под моторами, и он ответил утвердительно."
Горожин Евгений Павлович в воспоминаниях новоземельцев.
"Это был замечательный человек, удивительная личность. В 1943 году стал юнгой Северного флота, был направлен на подводную лодку, что редкость, потому что обычно юнги служат на надводных судах. Одним из первых он стал командиром атомном подводной лодки на Северном флоте. Затем служил в качестве представителя на заводах, где строили атомные подводные лодки. Был назначен в звании капитана первого ранга начальником штаба на Новую Землю, а затем, когда вице-адмирал Чиров уволился в запас, стал начальником полигона. После неудачных испытаний заболел и умер. У него был острый лейкоз. Его жена через всю жизнь пронесла верность этому человеку, работала медсестрой на полигоне."
Со временем и жизнь в "медвежьих углах" менялась. Помните фото в цикле "Контр-адмирал Наумов В.В." - "Работает 4-й канал"?
"- В день профилактики нам телефон обрывали, чтоб узнать когда начнется вещание.. А признаком предстоящего мероприятия был звонок от кого-либо (обычно оперативного) с просьбой поставить подряд "Иван Васильевича" или "Белое солнце пустыни"... и мы никогда не отказывали (хотя вещание уже бывало закончено)... Первая художественная заставка с надписью "Новоземельское ТВ" появилась с моей подачи. Я фотолюбитель и из двух негативов состряпал картинку с облаками внешне напоминающими взрыв (оттонировал виражем в сепию-коричневатый оттенок). Эту заставку поставили в видеоаппаратной на специальную поворотную призму (на три картинки), там же яркий свет и камера. Помню страху я натерпелся, потому что матросика из видеоаппаратной потом вызывали и допрашивали, почему на картинке изображен ядерный взрыв, в то время как страна объявила мораторий на испытания? Помню как судорожно стирал подпись авторскую, написанную мелкими буквами на ребре картонки. Время было такое, что в 24 часа выслали бы с НЗ. Матрос вернулся, сказал, что картинку конфисковал Высребенцев. Позже я переделал заставку на силуэт Орбиты и мачты на фоне темного неба. - Заставку с взрывом не помню, а вот с Орбитой точно помню. Евгений Павлович Горожин очень любил и частенько на орбиту заказывал "Служебный роман"
"Когда загорелось деревянное здание водонасосной станции I подъема во время I варианта, площадь возгорания была всего около 1,5-2м 2 . Оперативно подъехали две пожарные машины, расчеты их оперативно проложили шланги и все думали, что пожар будет ликвидирован через 1-2 минуты. Но Арктика сказала свое веское слово – ни одна машина не смогла выдать ни капли воды. Вернее они выдали, но вода мгновенно превращалась в лед, и шланги замерзали. Огнетушители на таком ветре оказались полностью бесполезными. Личный состав пожарной части и водоподъема чуть не плакал от бессилия и беспомощности. Ничего сделать было нельзя... В момент, когда произошла авария начальник гарнизона командир в/ч 77510 контр-адмирал Евгений Павлович Горожин находился на Большой Земле (он был или в госпитале, или в отпуске). Уж не знаю доподлинно, планировалось ли его увольнение в запас в это время, но уволен был менее чем через месяц после того, как случилась эта авария. Уехал он с Новой Земли очень тихо и незаметно уже в период устранения последствий аварии, не так как принято в Вооруженных Силах уходить командиру такого ранга и с такими заслугами. Но, видимо, эта авария была поставлена ему в вину. Самое страшное, что после увольнения Евгений Павлович прожил не более двух месяцев. Это был настоящий высокоинтеллигентный военно-морской командир."
"К концу 1990 года на Новоземельском полигоне проведено всего 132 ядерных испытания, из которых 42 в подземном варианте. С 1963 года в СССР, в том числе и на Новой Земле, трижды вводился мораторий на ядерные взрывы под землей. Тогда как США за этот период ни разу не использовали свой мораторий. Наш последний подземный взрыв на Новой Земле был проведен 24 октября 1990 г. Все 42 подземных взрыва на Новой Земле, как и последний взрыв, были проведены на самом высоком научно-техническом уровне.
Михайловский, Аркадий Петрович. Цена успеха: записки командующего флотом/ А.П. Михайловский. - Санкт-Петербург: Наука, 2006.
"Слушали рассказы о жизни и быте нынешнего поколения жителей Арктического архипелага. Вспоминали кронштадтский период совместной службы на острове Котлин, который по сравнению с островом Новая Земля выглядел раем земным. Следующий день начался с торжественного построения на гарнизонном плацу, где личный состав полигона находился в парадном строю, а командование и ветераны освоили специально возведенную трибуну, рядом с которой разместились живописные стайки женщин и детей. Ослепительно белый, но хорошо утрамбованный снег лишь подчеркивал праздничность обстановки. Оркестр грянул встречный марш. Знаменный расчет вынес на площадь алый, шитый золотом, вымпел Министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть». Я вручил его начальнику полигона, а контр-адмирал Чиров пронес вымпел перед строем. Затем состоялся торжественный марш личного состава с последующим пешим переходом из городка к штабу полигона, возле которого был организован митинг по случаю официального открытия памятника-обелиска «Основателям гарнизона. 1954—1984 гг.» Особую роль сыграл тут начальник штаба полигона контр-адмирал Евгений Горожин, поскольку именно он являлся одним из соавторов проекта и руководителем сооружения обелиска неподалеку от причального фронта губы Белушья. Честь ему и хвала."
Алексеев Виктор Петрович.
Выпускник Ленинградского Нахимовского училища 1952 г. После ЛНВМУ закончил 1-е Балтийское ВВМУ. После завершения службы на АПЛ - заместитель главного редактора журнала «Морской Сборник». Кандидат военных наук. В его книге "Морской бой: скрытность и внезапность" (М.: Воениздат, 1991.) "на конкретных примерах с использованием малоизвестных архивных материалов рассматриваются вопросы тактики морского боя, его закономерности и особенности. Главное внимание уделяется факторам скрытности и внезапности боевых действий и показу, как их достичь в морском бою. Книга рассчитана на широкий круг флотских офицеров, преподавателей и курсантов ВМУЗ, а также на молодёжь, желающую посвятить свою жизнь службе в военно-морском флоте."
Задорин Леонид Константинович.
Выпускник Рижского Нахимовского училища 1950 года. Характер будущего подводника формировался в школьные годы.
"10 декабря 1947 года впервые проводился конкурс по такелажным работам. Первое место оказалось за нашей ротой, а лучшими «такелажниками» признаны Кунцис и Задорин... 17 марта 1948 года спартакиада школьников Латвии. Наше училище на равных борется за призовое место. Наиболее внушительный результат показали наши борцы греко-римского стиля (так тогда называлась вольная борьба). Чемпионами Латвии в своих весовых категориях стали Акатов и Нестеров из нашей роты, другие призовые места распределились так: 2-е место – Лабутин, 3-е – Григорьев, 4-е – Задорин и 5-е - Иванов Вадим... 6 марта 1949 года, накануне женского дня, девочки – наши партнёрши по танцам в клубе и в других увеселительных учреждениях – приняли активное участие в нашей художественной самодеятельности, являвшейся частью 5-й олимпиады ВМУЗов. В основном это девочки из 10-й 40-й рижских школ. Хочу привести их имена, не только потому, что все они были поощрены, скорее потому, чтобы вы вспомнили своих подруг в их девичестве. Это Сударикова Диана, Чернова Аида, Шейнина Алиса, Короткова Алла, Верховская Сима, Израиль Мари, Сигова Римма, Чуркова Инесса, Швилье Маргарита, Кулич Элеонора, Сахновская Люда и Сахновская Алла. Какие имена! Нынче такие не дают. Напомню вам и активистов художественных самодеятельностей и их парней, потому как, наверное, многие позабыли о своих художественных и творческих возможностях в прошлом. Это Александров, Жуков, Куренков, Серогодский, Скоробеевский, Кашкин, Назаров, Макшанчиков, Курогин, Рябов, Мациевский, Задорин, Ломоносов, Ершов, Шауров, Касоткин, Григорьев, Лабутин, Куликов, Бабин, Иванов В., Лебедев, Гузев, Друскин.
НА ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ
"К-93" прибыла после постройки на СМП в середине второй половины 1961 г. и влилась в состав 18-й ДиПЛ. Первые: Командир корабля капитан 2 ранга Околелов Василий Павлович. Старпом капитан-лейтенант Задорин Леонид Константинович... Высокая организация службы на "К-93" закладывалась организованностью и требовательностью прежде всего старшего помощника командира подводной лодки Леонида Константиновича Задорина и таких командиров боевых частей как Б.И. Подорожный и В.И. Журавлев.. Примерно через 2,5 года Задорин Л.К. станет командиром ПЛ "К-36" в нашей дивизии..."
"В середине 1964 г. на командиром назначили старпома с "К-93" Леонида Константиновича Задорина, которому пришлось нелегко управлять экипажем подводной лодкой после ухода прежнего. Л.К. Задорин выправил дело с воинской дисциплиной, выполнил боевую службу и в конце 1965 г. "К-36" отправили в Северодвинск на СМП для модернизации под ракетный комплекс Д-4. В 1967 г. "К-36" одна из первых прошла модернизацию под ракетный комплекс Д-4, став проектом 629А. Л.К. Задорина в 1967 г. назначили на строящийся РПК СН пр.667А. Леонид Константинович приведёт "К-210" (видимо, ошибка. - Ред.) к месту постоянного базирования в б. Ягельная, отработает все курсовые задачи и выполнит плановые боевые службы. В дальнейшем Л.К. Задорин возглавит канцелярию Главкома ВМФ."
Краснознаменное ордена Ушакова 1-й степени соединение подводных лодок Северного флота. Серия "На службе Отечеству", выпуск 2, 2003 г.
"В конце 1969 г. из состава 31-й ДиПЛ, включавшей тогда уже 10 кораблей пр.667А в состав 19-й ДиПЛ вошли К-137 (командир — капитан 2 ранга Игорь Алексеевич Тишинский, бывший старший помощник командира на этом же корабле), второй экипаж К-137 (командир — капитан 2 ранга А.А.Шауров), К-26 (командир — капитан 2 ранга Василий Макарович Коньков), второй экипаж К-26 (командир — автором воспоминаний), К-210 (командир — капитан 1 ранга Евгений Павлович Горожин), (командир — капитан 2 ранга Леонид Константинович Задорин)... Непререкаемым авторитетом у молодых командиров пользовались и А.И.Павлов, и Е.П.Горожин, и Л.К.Задорин, которые прошли хорошую школу у своих командиров... Ушел в управление боевой подготовки Главного штаба, где вскоре стал одним из ведущих специалистов в отделе РПКСН капитан 1 ранга Леонид Константинович Задорин. Успел закончить ВМА и вернуться начальником штаба 13-й ДиПЛ его бывший старший помощник, будущий командующий ЧФ Эдуард Дмитриевич Балтин. Все они успешно выполнили по несколько БС не только на своих кораблях, но и обеспечивая первую боевую службу молодых командиров."
Как говорится, из песни (истории) слова не выбросишь. О встрече двух выпускников Рижского НВМУ 1950 и 1951 годов.
"Флотилия и наша дивизия постоянно проверялись всевозможными комиссиями, вышестоящими штабами и отдельными начальниками в течении всех этих пяти лет. Одни комиссии приезжали, другие уезжали. Всё это требовало времени, которого и так не хватало на боевую подготовку. В принципе ни какого толка от этих комиссий не было, т.к. они глубоко в наши дела не вникали, да и не хотели вникать, принцип был один – "нащипать" материал для доклада начальнику или для приказа о наказании нас же. 16 января 1978 г. приехала комиссия Главного штаба ВМФ в количестве 15 человек во главе с контр-адмиралом Рябовым, заместителем его по комиссии был капитан 1 ранга Задорин, с которым мы учились в Рижском Нахимовском училище, а потом в 1 Балтийском Военно-Морском училище Подводного Плавания, он был на курс старше. Он стал меня опрашивать по социалистическому соревнованию, без которого, конечно, нам в походе было не "обойтись". Фактически это социалистическое соревнование было сплошным очковтирательством и глупостью, которое, как и многие другие политические мероприятия, отвлекали от основного принципа – учиться тому, что нужно на войне. Ещё более кратко об этом сказал адмирал С.О. Макаров: "Помни войну"."
На это можем и обязаны заметить, что соревнование (состязательность) органично присуще коллективной деятельности. Организация же его - дело весьма и весьма непростое. Владели мастерством раскрытия лучших качеств, потенциалов отдельных военнослужащих, не многие командиры. В силу незрелости и условий, и организаторов господствовал, к сожалению, формальный подход.
Кичев Василий Григорьевич.
Вице-адмирал. Профессор. Доктор военных наук. Почетный гражданин города Вельска. Участник Великой Отечественной войны. Родился в 1924 г. в деревне Бучнево Вельского района. Окончил КВВМУ с золотой медалью в 1950 г. и экстерном Азербайджанский государственный университет – юридический факультет. Начал службу на Краснознаменном Северном флоте штурманом минного заградителя "Л-20". В дальнейшем назначается командиром подводной лодки, дивизиона, бригады подводных лодок. В 1962 году закончил обучение в Академии Генерального штаба. В 1963 году В.Г. Кичев командует переходом АПЛ "К-115" и "К-178" подо льдами Северного Ледовитого океана на Тихоокеанский флот. В 1967 году он назначается командиром эскадры стратегических подводных лодок – лучшее объединение Военно-Морского флота. В 1969 году он вновь возглавил переход подводной лодки "К-55" на боевое дежурство Тихоокеанского флота. В 1971 году назначается начальником штаба Краснознаменного Северного флота, а в 1974 году – первым заместителем начальника Ленинградской военно-морской академии. Профессор кафедры оперативного искусства, кандидат военно-морских наук. В 1984 году назначен представителем Главнокомандующего объединенными силами стран Варшавского договора. Работал в Германии в военном атташате Посольства СССР. Награды: Два орденов Ленина, орден Октябрьской революции, два ордена Красной Звезды, орден Красного Знамени. Награжден правительственными наградами Польши, Чехословакии, ГДР. Автор ряда научных трудов. Жена Галина Ильинична Кичева. Увлечения: охота, рыбалка. В 1989 году вышел в отставку. Умер 30.01.2005.
Игорь ЗВЯГИН, председатель клуба военных моряков, г. Вельск. Вельск-инфо, 14.07.2004 (34). О нем и его династии.
"... Сын В.Г.Кичева - Александр Васильевич - после окончания ВМФ служил на КСФ флагманским штурманом дивизии атомных подводных лодок, закончил академию, уволился в запас капитаном 2 ранга. Дочь Василия Григорьевича - Ирина - работник оборонного предприятия. Служили на КСФ и племянники В.Г.Кичева: Кичев Владимир Тимофеевич - капитан 2 ранга, Кичев Николай Тимофеевич - капитан 1 ранга, командир АПЛ, Кичев Виктор Алексеевич - капитан 2 ранга, научный работник. Приступил к несению службы на КСФ лейтенант Кичев Олег Владимирович."
Племянник Василия Григорьевича Кичев Николай Тимофеевич закончил Ленинградское Нахимовское училище в 1971 году. И прошел тот же путь, столь же достойно, путь подводника.
Седьмая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, серия "На страже Отчизны", выпуск 4, 2005 г.
"Капитан 2 ранга В.Ш. Габараев (ЗКПЧ), капитан 2 ранга А.А. Герасимов (ЗКПЧ), капитан 3 ранга Н.И. Тимофеев, капитан 1 ранга В.М. Наретя (командир АПЛ), капитан 1 ранга В.А. Полежаев (командир "Б-68"), капитан 2 ранга И.М. Ивашута (командир АПЛ), капитан 1 ранга В.М. Бусырев (командир 7-й ДиПЛ), капитан 2 ранга А.Г. Дьяконов (заместитель начальника политотдела дивизии), капитан 2 ранга Н.Т. Кичев (командир К-131), капитан 2 ранга Н.С. Чесноков (ЗКПЧ), капитан-лейтенант А.А. Маляренко (командир БЧ-2 "К-22")...
Экипаж "К-131" (командир — капитан 1 ранга Н.Т. Кичев) перед выходом корабля из "СРЗ-35", ноябрь 1989 г. (фото предоставил Н.Т. Кичев)...
За время командованием дивизией контр-адмиралом О.В. Бурцевым к числу достижений можно отнести: совместную ракетную стрельбу "К-125" (капитан 1 ранга П.А. Молоков) и "К-131" (капитан 1 ранга Н.Т. Кичев), когда в воздухе одновременно находилось восемь крылатых ракет; первые ракетные стрельбы в дивизии АПЛ пр.949А; первую ракетную стрельбу крылатой ракетой с подводным стартом "Оникс" с "К-452". Руководителем перечисленных ракетных стрельб был О.В. Бурцев (вице-адмирал Бурцев Олег Вениаминович - выпускник Ленинградского Нахимовского училища, о нем обязательно расскажем чуть позже)... В успешном выполнении задач, поставленных перед кораблями дивизии велика заслуга офицеров штаба: флагманских штурманов — капитанов 2 ранга М.В. Кузнецова, Л.Л. Кузнецова. А.Г. Захарова, Л.В. Кичева, А.Г. Емелина и др.; ... "К-131" ("Б-131") 675 1966 1970-1984 1989-1994 капитан 2/1 ранга Владимир Петрович Шеховцов, капитан 2 ранга Владимир Яковлевич Варнаков, капитан 1 ранга Евгений Николаевич Селиванов (1982-1984), капитан 1 ранга Василий Владимирович Седунов (1984-1986), капитан 2 ранга Владимир Яковлевич Варнаков, капитан 1 ранга Николай Тимофеевич Кичев (1988-1991), капитан 2 ранга В.В.Абхалимов. "К-135" ("К-235") 675 1966 1970-1974 1978-1984 1985-1987 капитан 2/1 ранга Владимир Петрович Щеглов, капитан 2/1 ранга Борис Петрович Муравьев, капитан 1 ранга Юрий Владимирович Васильев (1974-1984), капитан 1 ранга Вадим Евгеньевич Катаев, капитан 1 ранга Николай Тимофеевич Кичев (1986-1988), капитан 1 ранга Вадим Чингизович Унси-Заде (1990-1992)."
"Кафедра боевой подготовки. Большую роль в подготовке офицеров подводников играет учебная практика на кораблях флота и стажировка выпускников на подводных лодках. Практика на кораблях флота наилучшим образом дает возможность проверить у будущих офицеров-подводников их морские качества, моральную стойкость, психологическую и физическую выносливость, теоретическую и практическую подготовку. Ежегодно курсанты 2, 3 и 4 курсов совершают походы на учебных кораблях. В дальних походах они приобретают навыки несения вахтенной службы, выполняют корабельные работы, участвуют во всех общекорабельных мероприятиях. Только в морских походах на учебных и боевых кораблях и подводных лодках вырабатываются качества необходимые для успешной службы на флоте, крепнет любовь к морю, кораблю, своему делу, Родине. В период практик и походов на учебных кораблях преподаватели капитаны 1 ранга В.П. Зайцев, Н.Т. Кичев, А.Н. Гаврик передавали свой опыт курсантам. Большой вклад вносят в деятельность кафедры доцент кафедры кандидат военных наук капитан 1 ранга Сухоцкий В.С. (выпускник училища 1987 года) и капитан 2 ранга Епихин А.В."
Ведь это норма, и она присуща как дяде, так и племянникам. Многим, и пока это так, жива Держава, живо Отечество.
"Два чувства дивно близки нам, В них обретает сердце пищу; Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам."
"Почти в каждой деревне, где еще теплится жизнь, установлены обелиски землякам, не вернувшимся с войны. У нас на территории Попонаволоцкой сельской администрации таких обелисков четыре - в поселке Пасьва, в селе Павловское, в деревнях Поречье и Бучнево. Каждый имеет свою историю... В деревне Бучнево обелиск сооружали вице-адмирал Василий Григорьевич Кичев и его племянники - капитан 2-го ранга Владимир Тимофеевич Кичев и капитан 3-го ранга Николай Тимофеевич Кичев."
Коваль Арлен Алексеевич.
Выпускник Рижского Нахимовского училища 1950 года. Конечно, для лучшего понимания характера, необходимо обратиться к истокам, к детству и юности. Спорт играл, как это должно быть, существенную роль как в укреплении здоровья, так и в формировании лучших качеств личности.
"В 1948 году чемпионами по стрельбе были Арнет и Певцов, а статус лучших стрелков получили Александров, Вырелкин, Тоболкин, Жизнев, Коваль... В мае 1949 года была сформирована спортивная команда для участия в 1-й спартакиаде Суворовских и Нахимовских училищ в Москве. От нашей роты участниками спартакиады были названы в различных видах спорта: Гузев, Маркин, Коваль, Мальков, Котловский, Певцов, Арнет, Ростов, оба Венедиктова, Макшанчиков, Витеев, Назаров, Светлаев, Смирнов, Друскин, Жарков..."
"В ноябре 1964 года на Северном машиностроительном предприятии был заложен, а в ноябре 1967 года передан Военно-морскому флоту РПКСН "К-137" проекта 667А - головной корабль большой серии ракетоносцев второго поколения. С декабря 1967 по декабрь 1969 года Военно-морской флот принял в свой состав 10 ракетных крейсеров проекта 667А: ... Командовали экипажами испытанные подводники: Кузнецов В.И., Нечаев В.М., Соболевский С.Е., Березовский В.Л., Задорин Л.К., Горожин Е.П., Ковалев Э.Л., Коньков В.М., Захаров О.С., Шауров А.А., Коваль А.А., Косинцев Г.В., Громов В. И., Панков В.П. и другие."
Об упомянутых ранее контр-адмиралах Лойкканене Гарри Генриховиче, Шаурове Александре Алексеевиче и Берзине Альфреде Семеновиче, выпускниках Рижского Нахимовского училища расскажем чуть позже. А сослуживцы? Приведем только их список, чтобы вернуться к нему позже, сопроводить ссылками и цитатами. Времени до 27 июня осталось немного, хочется рассказать обо всех выпускниках Нахимовских училищ, заслуживших признание Отечества.
Алпатов Дмитрий Михайлович. Балтин Эдуард Дмитриевич. Баранов Николай Михайлович. Бахминов Евгений Петрович. Березовский Вадим Леонидович. Власов Вячеслав Прокофьевич, Воронов Юрий Александрович. Гармасар Владимир Трофимович. Горбачев Анатолий Николаевич. Гречко Андрей Антонович. Егоров Георгий Михайлович. Елсуков Геннадий Васильевич. Жеглов Юрий Иванович. Захаров Олег Сергеевич. Зверев Василий Иванович. Ильин Анатолий Семенович. Касатонов Владимир Афанасьевич. Ковалев Иван Ефимович. Коньков Василий Макарович. Коробов Вадим Константинович. Косинцев Геннадий Васильевич. Кочетовский Иван Иванович. Кузнецов Владимир Иванович. Курдин Кирилл Борисович. Кучеренко Иван Фомич. Литвинов Иван Никитович. Лунин Николай Александрович. Малярчук Виктор Степанович. Матвеев Анатолий Петрович. Матушкин Лев Алексеевич. Неволин Георгий Лукич. Нечаев Виктор Михайлович. Николаевский Валерий Павлович. Никулин Виктор Иванович. Овчинин В.А. Павлов Анатолий Иванович. Привалов Виктор Васильевич. Рогачев Евгений Константинович. Руденко Александр Григорьевич. Сальников Леонид Михайлович. Селиверстов Альберт Павлович. Стратилатов. Сысоев Юрий Александрович. Тишинский Игорь Алексеевич. Федоров Юрий Александрович. Фролов Виктор Павлович. Чабаненко Андрей Трофимович. Чернавин Владимир. Николаевич
Однокашники нахимовцев-адмиралов первого, 1948 года выпуска, о которых мы успели рассказать ранее. Адмиралами не стали, однако и их вклад в историю страны и флота весом.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Вице-адмирал, първи командир на 14 дпл; съветник при Ком ВМФ на РБ (1972-1974 г.), началник на управление Кадри във ВМФ.
