Совершенно случайное замечание, появившееся на одном из сайтов Интернета почему-то вызвало во мне множество давно дремавших эмоций. Речь шла об элитах. Начну с того, что сегодня существует множество слов, по которым заранее можно определить, насколько автор конъюнктурен и заангажирован. Одно из таких слов — «элита». В политологию и социологию этот термин вошел примерно 150 лет назад, а как инструмент реальной политики он существует всего лишь полвека. Эти полвека видели много нововведений, в частности, примерно в то же время в документах Госдепартамента США замелькал термин «гражданское общество», да и термин «элита» стал почти одновременно появляться в совсем неприглядном контексте. Американские политологи заговорили о том, что крупномасштабные войны нынче вести дорого, а при наличии оружия массового уничтожения вообще опасно, поэтому в качестве инструмента внешней политики предлагалось «выращивать» лояльные США национальные элиты, а если время не позволяет, то просто их подкупать. Нужно сказать, что ученые, чьи теории легли в основу современного элитизма, все, как один, считали, что наличие в обществе элит превращает разглагольствования о демократии в бессмысленную политическую болтовню, поскольку демократия и элиты вещь несовместимая. Поэтому, либо мы говорим об элитах и забываем о демократии, либо мы говорим о демократии и рассматриваем элиты только как препятствие на пути достижения истинного народовластия. Естественно, современному племени политологов, которые привыкли существовать на гранты, поступающие от сильных мира сего, такая трактовка элит была неудобна — демократия такая хорошая уловка для оболванивания масс, а с помощью теории элит так хорошо «доить» тех, кто стоит у власти, что нужно было как-то исправить классиков современной социологии, что, собственно, и произошло. Но вернемся немного назад. Дело в том, что современные политтехнологи за последнее время настолько поумнели, что их многоходовки не могут не восхищать. Еще в конце 1960-х по Москве бегал один социолингвист, читавший лекции, которые были уже тогда очень популярны у молодежи. Он утверждал, что любая культура — это некий огромный текст, который нужно уметь грамотно читать. Поскольку народ в массе своей читать такие тексты не обучен, то нужна своего рода жреческая каста, которая будет для народа эти тексты интерпретировать. Дальше шли исторические «пугалки». В частности, автор этой теории говорил, что неправильное прочтение текста уже приводило к социальным и прочим катастрофам. Так, неправильное прочтение Священного Писания в Западной Европе привело к тому, что там вспыхнули костры инквизиции и примерно десять тысяч человек погибли в пламени аутодафе (что в переводе означает «акт веры»). В его лекциях примеров, конечно, было значительно больше, но, как ни крути, оставалось самое главное: народ — быдло, которому требуются поводыри, владеющие культурой прочтения. «цивилизационных текстов», а текст в его понимании — это всё, что окружает или может окружать человека. Так исподволь расчищалась площадка для внедрения в политологию понятия «элита». Подведем промежуточный итог. Итак, оказывается, что любое общество всегда расслаивается, но, чтобы не использовать дискредитировавшее себя русской революцией слово «классы», тех, кто оказывается в обществе наверху, решили называть элитой. Тем более что класс подкупить проблематично, а элиту всегда можно, потому что у любой элиты есть своя цена. Сегодня перед политологами, обслуживающими эту самую элиту, стоят две задачи: (1) доказать, что элита — это хорошо или даже очень хорошо, и уж никак не мешает демократии; (2) показать, что понятие элиты — это не сегодняшний выкрутас, а явление, существовавшее ровно столько или почти столько, сколько существует современный человек. И тут целая армия историков средневековья стала защищать свои кандидатские и докторские диссертации о роли элит в жизни общества. Наиболее продвинутым даже доверили внедрить в сознание масс идею о том, что стабильность элит ведет к стабилизации государства, а подвижность элит разрушает государственность. Поэтому Западная Европа сегодня цветет и пахнет потому, что ее спасли закостеневшие феодальные элиты. А вот Византия, для которой была характерна ротация элит, при которой люди в них не задерживались больше десяти лет, стала жертвой нестабильности, поскольку в элиту стремились люди, знавшие, что они временные, и хотевшие ограбить страну, а государство в это время хирело и в конце концов развалилось. Другими словами, мы сегодня должны помнить пример Византии и изо всех сил цементировать нашу элиту, чтобы, не дай Бог, ей не захотелось сбросить с себя эту непосильную ношу забот о целостности государства. Нужно сказать, что всё это очень красивая чушь, которая множится прямо пропорционально количеству грантов, которые выделяются на то, чтобы постоянно оправдывать эту галиматью. Начнем с Византии. Византия пала потому, что находилась на перекрестке торговых путей восток—запад («Шелковый путь») и север-юг («из варяг в греки») . Византия не выдержала натиска со стороны итальянских банкирских домов, которые, чтобы добить конкурента, однажды даже подкупили руководителей одного из крестовых походов, и европейское воинство вместо того, чтобы высадиться на берегах Палестины, оказалось вдруг у самых стен Константинополя и разграбило его нещадно. Византия пала не потому , что меняла элиты, как перчатки, а потому что торговые пути переместились на запад и стали полностью контролироваться итальянскими городами. То же самое и с кострами инквизиции. Испания так долго находилась на вторых ролях в Европе, так долго ее грабили международные банковские дома, что под видом борьбы с ересью патриотически настроенное духовенство поменяло все основы экономики и под свет костров инквизиции Испания превратилась в одного из основных игроков на европейском континенте. Поэтому пылание костров инквизиции никакого отношения к неправильному прочтению Священного Писания не имеет, а имеет отношение к серьезному изменению финансовых потоков. Не могу отказать себе в удовольствии привести цитату из одного современного исследователя элит. Элита — это «лица, которые благодаря своему стратегическому положению в больших или важнейших организациях или движениях, способны регулярно и существенно влиять на исход политических событий. Другими словами, элиты — это те люди, которые могут совершать политические проступки и не нести за это никакого наказания». Тут я приведу свой пример. Вряд ли кто не знает о бюджетных проблемах, которые сегодня наблюдаются в США. Хотя республиканцы и демократы пришли к временному решению, проблема все-таки остается. Дело в том, что ежемесячный дефицит американского бюджета составляет 85 миллиардов долларов, которые так же ежемесячно допечатываются правительством. Они не просто вбрасываются на рынок, на них правительство выкупает свои прежние долги, чтобы тут же залезть в новые. Для чего нужна такая финансовая суета? Ответ прост: некоторые банки и финансовые организации заранее знают, какие бумаги покупать и какие продавать, и зарабатывают на этом баснословные деньги. Долги, в итоге, остаются государству. Вот поэтому потолок долга опять американские законодатели приподняли. Но вся эта возня между республиканцами и демократами — это, как я уже писал, медийный спектакль. На самом деле идет битва за то, кто будет делиться. Есть две позиции. Если очистить от словесного мусора все то, что сегодня звучит, то республиканцы хотят, чтобы богатые, т.е. американская элита, ни с кем не делились, а демократы считают, что чуть-чуть поделиться в пользу менее богатых придется. Мне почему-то кажется, что в этом поединке победит элита, потому что у ее апологетов уж очень складно получается выстраивать зависимость между стабильностью элиты и стабильностью государства. Вот и пугают народ тем, что если тронуть элиту, то посыплется государство. Элита элитой, а долги хоть чем-то покрывать нужно. На сегодняшний день молчаливое решение сводится к тому, чтобы запустить ручку элиты в американские пенсионные фонды. По подсчетам экспертов, это может затронуть интересы каждого третьего американца. Как видите, ничего нового нет: народ всегда и за все должен платить. Но вот что интересно: именно это несоответствие экономических интересов отдельных групп населения и выносит наверх тех, кого незаслуженно приходится называть элитой. Более того, попытка описать функционирование государства как взаимодействие элит и не-элит, при всей ее красоте, даже элегантности, чревата социальным взрывом: чем больше политологи увлекаются описанием «элиты», тем больше они ее отдаляют от остального населения и тем сильнее не-элита начинает сомневаться в легитимности статуса тех, кто возомнил себя национальной элитой. Вот какие мысли пришли мне в голову и заставили на время отложить разговор об экономической сущности нашей жизни. Но почему-то даже разговор об элите оказался разговором о деньгах.
21 октября 2013 г.
Стихи приходят…
Стихи приходят от стыда За очень долгое безделье. Туман похож на клок кудели, И снег уходит без следа. Всё — в перемене, всё в движенье, А я мечтаю о былом, Оно– как головокруженье, Как будто рядом, за углом. Оно стучит, как конь копытом, О том, совсем непозабытом, О той несбыточной мечте. И я на ней, как на кресте….
Корабли и суда, прибывшие в Таллин после того, как 4 августа командующий КБФ приказал направить из Ленинграда в Таллин три ЛЕД и 14 ТР, и убывшие из него (кроме участвовавших в Таллинском прорыве) после этого дня, а также не дошедшие до Таллина (из числа вызванных дополнительно)
Источники: АО ЦВМА. Ф. 9. Д. 10290. Л. 706;Ф. 45. Д. 1146,1147,1152,1153,8925;Ф. 85. Д. 10276, 10277, 10278,10279; Ф. 210. Д. 7125; [библ. № 288].
Начальник тыла КБФ М.И.Москаленко
10.08 Военный совет КБФ: 1) Назначил начальником эвакуации ГБ КБФ начальника тыла флота генерал-майора М.И.Москаленко и приказал ему к исходу суток разработать и представить на утверждение план эвакуации, рассчитанный на вывоз из Таллина максимального количества прежде всего людских резервов и боевой техники, а также возложил на него руководство эвакуацией ГБ КБФ. Для организации и проведения эвакуации ему были подчинены начальник оргмоботдела штаба КБФ полковник А.С.Ильин и начальник ВОСО КБФ капитан 2 ранга И.Н.Ганцов. В соответствии с решением Военного совета эвакуации подлежали все воинские части КБФ, 10-й ск, а также гражданские организации и учреждения г. Таллина. План эвакуации было приказано корректировать ежедневно, исходя из наличия эвакуационных средств.
Начальник отдела военных сообщений КБФ И.Н.Ганцов
2) Утвердил «Инструкцию по организации и проведению эвакуации гарнизона и правительственных учреждений из г. Таллин». Инструкцией определялось, что: — органами руководства эвакуацией являются управление тыла и группы диспетчеров (позднее названные комендатурами) от ВОСО КБФ в отдельных гаванях и на каждом причале; — для эвакуации используются все суда морского флота, вспомогательного флота тыла и некоторое количество боевых кораблей с разрешения командующего КБФ по представлению начальника эвакуации; — формирование конвоев осуществляется штабом КБФ. 11.08 и 18.08 все, кто был ранен до начала противником штурма Таллина (всего 3771 человек), были отправлены в Ленинград (табл. 6). Некоторые исследователи и мемуаристы называли большее количество раненых, подлежавших эвакуации к моменту окружения Таллина войсками противника, — более 5 тыс. и даже 10 тыс. человек. Вероятно, первые получали такую цифру, суммируя число раненых, отправленных из Таллина не только 11.08 и 18.08, но также и 24.08, и 25.08. Откуда брали свою цифру вторые, трудно сказать. Но 24.08 и 25.08 вывозились уже те 1802 человека, кто был ранен во время начатого немцами 19.08 штурма Таллина. В целом до начала Таллинского прорыва было отправлено в Ленинград 5573 раненых. Правда, 480 из них погибли в пути, но 5093 (91,4%) были доставлены в госпитали (табл. 6).
Таблица 6. Данные об эвакуации раненых из Таллина в августе 1941 г.
Всего с 5.08 по 28.08 из Таллина в Ленинград и Кронштадт, в БО БР и ВМБ Ханко были отправлены 57 боевых кораблей, ТР и ВСУ, не нужных для обороны города, нуждавшихся в ремонте и перевозивших разные грузы, в том числе шесть из 18 ПЛ, два ЭМ, три ТКА и три ЗМ. На них, в дополнение к 5573 раненым, морским путем вывезли из Таллина 11812 человек (жителей Таллина, военнослужащих и вольнонаемных служащих органов управления КБФ и членов их семей, мобилизованных в КА эстонских граждан), включая экипажи кораблей, судов и комендантские команды на судах (табл. 7).
Таблица 7. Отправление из Таллина с 5.08 по 28.08 боевых кораблей и катеров, транспортов вспомогательных судов, здоровых военнослужащих и гражданских лиц
Источники: АО ЦВМА. Ф. 9. Д. 10290. Л. 706; Ф. 45. Д. 1152, 1153 [библ. № 288].
Полных сведений по этому вопросу найти не удалось, но фактически, наверное, вывезли больше, так как число, прежде всего, гражданских лиц на ряде судов неизвестно, а они были. Часть из них погибла в пути. Кроме того с АС Сууркюля на АС Беззаботное был перебазирован 73-и бап с частью своего летно-технического состава. На самолетах ТВ-3. МДР-6 и МБР-2, в том числе присланных из состава восточной группировки ВВС флота, эвакуировали личный состав оперативной группы штаба ВВС, штаба 10-й аб, часть летно-технического состава 13-го и 71-го иап, а на своих самолетах покинули Таллин летчики 13, 71 и 5-го иап, 12-й окиаэ. Всего перелетели на самолетах из Таллина на аэродромы ленинградского аэроузла 384 человека и на о. Эзель - 8 человек (табл. 8 ).
В помощь вдумчивому читателю. Приложения к книге Р.А.Зубков «Таллинский прорыв Краснознаменного Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.)»
— А с кем же у нас будет встреча? — С кем? С пограничниками Кивирандской заставы. Фрол даже подскочил:
— С теми самыми , которые нарушителей задержали? А ведь я как раз думал об этом! — Вот видите. По-моему, матросам будет полезно послушать. — Полезно? Не полезно, а замечательно, Юрий Михайлович! Это ударит по самому сердцу! Как фамилия начальника заставы? Капитан Аистов? А вы думаете, он согласится? А сможет он прихватить с собой двух-трех пограничников, лучше всего тех, которые... ну, вы понимаете... — волновался Фрол. — Понимаю, — улыбается Юрий Михайлович.—Чаю выпьете? — Какой уж тут чай! Как поближе пройти на заставу? — Горячая вы голова! Вот видите — и опять загорелись. Комсомольский пыл юности, я вижу, в вас не остыл еще. Идите, Фрол Алексеевич, не смею задерживать. Надеюсь, придете ко мне в другой раз... — Обязательно! Юрий Михайлович провожает его до калитки и показывает дорогу.
И вот Фрол торжественно открывает первое заседание «клуба волнующих встреч» на корабле Беспощадного. Встреча действительно волнующая. Сколько книжечек «» прочитано — о пограничниках и нарушителях границы, — и вот эти парни в зеленых фуражках сидят в кубрике и капитан их рассказывает — чересчур скупо, по мнению многих, о захватывающих событиях на границе! Доходит и до последнего случая — до Яануса Хааса, сжегшего свой дом, до Мудрого, спасшего жизнь троим пограничникам, до успевшего сбежать на поджидавшую подводную лодку члена шайки. — Главная задача, — говорит Аистов, — не дать им уйти. Мы виноваты в том, что позволили одному мерзавцу скрыться. Но и вы упустили подводную лодку, вместо того чтобы уничтожить ее вместе с этим мерзавцем... Краснеют лица; многие опускают глаза. А капитан продолжает вспоминать, как не очень давно высадившийся на островах диверсант истребил автоматными очередями все население одного отдаленного маяка. Не пожалел ни детей, ни женщин... И Фрол добавляет: — Несколько лет назад я сопровождал на этот маяк в шторм хирурга; это была юная девушка, Хэльми Рауд. И я ей помогал, когда она оперировала, радовался, что умирающий мальчонка спасен... Девчонка та совершила подвиг, а диверсант зачеркнул ее подвиг, уничтожил спасенную ею жизнь. Как сейчас вижу этого мальчугана — такие, знаете, умные голубые глаза... Ему бы еще жить да жить, расти да учиться; я убежден, что он стал бы, как мы, моряком. Я был на том острове и видел кровь на камнях... Беспощадный закусил до крови губу. «Проняло, — понял Фрол. — До самого нутра проняло. Что же, это хорошо!»
Беспощадный, придя в каюту, вызвал дежурного: — Сапетов из отпуска явился? — Никак нет, товарищ капитан-лейтенант, — Хорошо. Идите. Ничего хорошего, правда, не было. Назревало новое чепе. Борис Арефьевич, хотя его ждали дома, остался на корабле.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. САПЕТОВ
Старшина второй статьи Валериан Сапетов («непревзойденный акустик» по утверждению Беспощадного) возвращался из отпуска с опозданием на семь суток. Он не чувствовал угрызений совести. В кармане лежала бумажка с печатью и подписью врача поликлиники, подтверждающая, что он болел. И так как Сапетов все равно готовился к увольнению, то был убежден, что все сойдет благополучно. Он лежал на верхней полке вагона. Ему не спалось. , шел медленно, останавливался на всех полустанках; в окно то и дело заглядывали станционные фонари.
Сапетов мысленно перелистывал свой дневник, оставленный дома. На корабль таскать дневник ни к чему: чего доброго, прочтет кто-нибудь, есть такие любители. Дневник — для себя, не для посторонних глаз. Приехав домой, он записал все, что накопилось, и упрятал дневник в укромнейшее местечко от Светланки — сестры, от отца... «... Мой отец, говорят, хорошо воевал. После войны занимал должности только ответственные. Меня он определил в музыкальное училище, чтобы я после окончил консерваторию, а Светланку — в балетную школу, куда ее взяли с трудом, хотя мордочка у нее и смазливая. Что-то у нее неблагополучно было с ногами и с позвоночником. Но отец «повлиял» — он «влиять» умел, и ее приняли. Я бы не сказал, что мне очень нравилось в музыкальном училище, но пришлось смириться: у отца — железный характер. Он и на работе умел подбирать живот, выпячивать грудь и покрикивать на своих подчиненных так, что у них дух замирал. А уж дома-то стесняться ему было некого. Когда на Светланку пожаловались, что она не способна и ленится, он ее здорово ремнем отстегал — и лень с нее как рукой сняло. Обо мне и говорить нечего. Но как только отец проштрафился, он обмяк. Мне его жалеть не хотелось.
За четыре года мы сменяли большую квартиру на маленькую. Рассчитали Дашу. Отцу пришлось ездить на работу в автобусе. Он притих, и его не очень расстроило, что из Светланки балерины вовсе не получилось. Она поступила секретарем-машинисткой к директору какой-то гостиницы. На нее заглядывались мальчишки, она ходила с ними в кино, а один фрукт даже водил ее в ресторан. Это был актерик Бабецкий, из вспомогательного состава, одетый по-модному и на каждом шагу говоривший: «Волнительно». Будь все по-старому, отец здорово выдрал бы Светланку ремнем, а теперь — помалкивал. Как видно, родителю было всё всё равно. Он как-то весь съежился и осанку свою потерял. Заведовать базой Ленплодоовоща — не сильная штука! Вместо прежнего кабинета на новой работе у него был тесный закуток. Редко-редко кто, бывало, зайдет к нам домой теперь из его старых приятелей, да и заходили только те, кто тоже проштрафились. С приятелями отец садился за стол, они пили горный дубняк и вспоминали прошлое. Обычно они судачили целый вечер, пока не допивали свой горный дубняк. Родитель постепенно превращался в мелкого злопыхателя. Стиляг я терпеть не мог, но хотел одеваться прилично. Тем более что на Невском девчонки на меня, бывало, заглядывались, я часто слышал за спиной: «Погляди, какой интересный парнишка». Тогда я останавливался у витрины парикмахерской и заглядывал в зеркало: действительно, парень — ничего. Глаза черные, выразительные, волосы вьются. «Мои девчонки находят, что у тебя интересная бледность», — говорила Светланка. Дурехи! Правда, и я не люблю краснолицых; другие, когда взволнуются, краснеют; а я — наоборот, бледнею. «И взгляд у тебя такой, — не унималась Светланка, — что ты их будто пронзаешь насквозь. У них — мурашки так по спине и бегают». А вот у меня ничего подобного не было и в помине, пока я не встретил Люську. Но это уж было позднее.
А пока что я с треском провалился на экзаменах в . Как это получилось, я и сам сообразить не мог, Светланка прибежала с работы, спросила: — Ну как? — Погорел. — Ой, да как же ты? — Да вот так. — Что же теперь будет? — Призовут в армию. — И ушлют далеко? — Да уж здесь не оставят. — А я? — глаза у нее заскучали. — Ты — не маленькая. Мужа найдешь, детей разведешь. — Я никогда замуж не выйду. — Это вы все говорите, девчонки. А после, как миленькие, выходите. Где твой «волнительный»? — Он сегодня придет. Но я за него не пойду. А тебе, Валерик, в армию хочется? — Нет.
, .
И в самом деле, мне не хотелось. Пришел отец с работы, бросил на стол разбухший портфель: — Светлана, помой помидоры, — Спросил меня: — Экзамен сдал? — Провалился. — Что-о? — Провалился, — Не думал, что выращу такого осла, — Спасибо, — Что-о? — За осла, говорю, спасибо. — А-а... Куда же ты теперь? — .
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Тем более, что уже 23.08 нарком ВМФ направил замглавкома войсками СЗН по морской части и командующему КБФ радиограмму следующего содержания: «Учитывая обстановку и увеличение общего числа самолетов ДБ-3 и истребителей на Эзеле (речь идет о предполагавшемся увеличении, которое не состоялось. — Р. 3.), необходимо в ближайшие 5 дней подать туда 500 тонн Б-78,100 тонн Б-74, 60 тонн касторового масла, 100 ФАБ-1000, 200 ФАБ-500, 20000 мелких зажигательных бомб, к ним оболочек: РРАБ-2-50, РРАБ-3-90, 50 ЗАБ-50. Для переброски использовать все до боевых кораблей включительно» [док. №378]. Вслед за этим начальник авиации ВМФ информировал командира 1-го мтап ВВС КБФ, руководившего налетами на Берлин, о том, что: «1. Тов. Сталин приказал продолжать решительные действия, используя малейшие возможности погоды, максимально растягивая время удара. 2. Дня через 2-3 прибудет Вам 20 ДБФ М-88 ВВС Красной армии (27.08.1941 г. они прибыли на АС Богослово, располагавшийся в 300 км юго-восточнее Ленинграда, где ожидали приказа о перелете на о. Эзель. — Р.З.), заставить возить тонну крупных бомб, расширить аэродромы, строить Кехераху (аэродром на о. Эзель. — Р. 3.). 3. Через это же время для прикрытия аэродромов будет выслано 10 Лагов и 10 Мигов (самолетов-истребителей ЛаГГ-3 и МиГ-3. — Р.3.) и усилена зенитная оборона» [док. № 379]. В тот же день замглавкома войсками СЗН по морской части во исполнение указаний наркома ВМФ приказал командующему ВВС КБФ, командиру КВМБ и командующему КБФ: «Персонально возлагаю подачу в Ораниенбаум на г.-м. Рожкова (замкомандующего ВВС КБФ. — Р.3.), отправку морем до Таллина на к-а Коренева (командира КВМБ. — Р.3.). Командующему флотом обеспечить экстренную доставку завезенного и имеемого в Таллине до Эзеля. Возвратить порожние баржи, контейнеры и бочки в Ораниенбаум. Не допускать их задержку. Управлять всей операцией, включая прикрытие коммуникации истребителями. Ежедневно давать донесения о ходе выполнения для доклада в Москву» [док. № 380]. А Военный совет КБФ приказывает командиру КВМБ: «Каждый направляемый в Таллин БТЩ должен принять в носовую топливную систерну Б-70. Систерны предварительно зачистить» [док. № 381]. В ходе этих перевозок погибли три из 13 сохранившихся к тому времени БТЩ. А без тральщиков флот не мог вести ни наступательных, ни оборонительных действий. Но все это было возможно, пока в руках КБФ были Таллин и северо-западная часть Эстонской ССР.
23.08 немецкие дивизии, штурмовавшие Таллин, тесня наши войска, приблизились к главному оборонительному рубежу города. В бой с противником вступила артиллерия кораблей и БО, а также развернутые для стрельбы по наземным целям зенитные артиллерийские батареи ПВО ГБ. Защитники Таллина несли большие потери. Темп продвижения противника составлял лишь 2-2,5 км в день, но до города от главного оборонительного рубежа было всего 9-12 км. Военный совет СЗН, хорошо осведомленный об обстановке в Таллине по регулярно представлявшимся боевым донесениям и оперативным сводкам, направляет Военному совету КБФ директивы с требованием «оборудованный оборонительный рубеж ни при каких условиях не сдавать врагу» [док. № 369], повторяет ранее дававшиеся и уже исполненные указания по обороне ГБ, а также приказывает: «Для облегчения положения Таллина организуйте операцию удара во фланг и на коммуникации противника, действующего от Пярну на Таллин» [док. № 373]. Один удар предписывалось нанести частью гарнизона острова Эзель в направлении от Виртсу на Пярну или Марьямаа, а другой — частью гарнизона о. Даго от Хапсалу в направлении Марьямаа или Нисси. Всего к нанесению ударов предлагалось привлечь 5 тыс. бойцов. Одновременно Военный совет СЗН направляет доклад ВГК, содержание которого должно было исключить сомнения в возможности удержания Таллина. Правда, в заключительной фразе этого доклада предусмотрительно отмечалось: «Военный совет КБФ, очевидно, обстановку оценивает неблагоприятно, так как сосредоточивает в Таллине все тральщики и корабли охранения» [док. №375]. Свою уверенность в возможности продолжения обороны Таллина Военный совет СЗН «подкрепил» тем, что в соответствии с его распоряжением от 14 августа 1941 г. [док. № 220] к 23.08 из Таллина были отозваны две эскадрильи бомбардировщиков СБ и Ар-2 73-го бап, эскадрильи штурмовиков Ил-2 и истребителей МиГ-3 13-го иап, а также эскадрилья истребителей И-16 5-го иап. Они были включены в состав авиагруппы самолетов ВВС КБФ, переданной этим распоряжением в оперативное подчинение командующему ВВС СФ (с 23.08 — ЛФ) для действий под Ленинградом на сухопутном фронте. Вот так «решился» вопрос о подкреплениях для Таллина, о которых шла речь в директиве Военного совета СЗН от 14.08. А четыре оставшихся эскадрильи самолетов-истребителей И-16 и И-153 (45 исправных машин, т. е. меньше полка) должны были осуществлять ПВО ГБ КБФ, поддерживать войска, обороняющие Таллин, штурмуя и бомбардируя немецкие пехоту, танки, артиллерию и аэродромы, прикрывать морские коммуникации Таллин — Кронштадт, Таллин — о. Эзель, Таллин — п-ов Ханко в радиусе до 100 км от Таллина.
Командир 4 пза ПВО ГБ КБФ И.Ф.Рыженко
Вплоть до 25.08 Военный совет и штаб КБФ, опасаясь, видимо, обвинений в паникерстве и трусости (примеры таких обвинений приводились ранее), в своих боевых донесениях и оперативных сводках стремились не драматизировать обстановку в Таллине. 25.08 в 04.00 член Военного совета КБФ дивизионный комиссар Н.К.Смирнов донес начальнику ГПУ ВМФ об основных трудностях обороны Таллина. К их числу он отнес: слабость (количественную и по вооружению), усталость армейских частей, их неустойчивость в бою; отсутствие на флоте командиров, подготовленных для руководства боевыми действиями на сухопутном фронте нештатных частей и подразделений, сформированных из личного состава БО, ПВО, ВВС, корабельных соединений и органов управления КБФ; плохое отношение населения к военнослужащим, усилившуюся деятельность кайтселийтов, измену в частях эстонского народного ополчения и беспомощность местной власти в противодействии этим явлениям. В очередных боевых донесениях по состоянию на 10.00 и 14.00 Военный совет КБФ донес главкому войсками СЗН и наркому ВМФ о том, что немецкая полевая артиллерия начала расстрел кораблей на таллинском рейде, обстрел Купеческой и Минной гаваней, а в ходе отражения штурма оказались выведенными из строя до половины защитников Таллина. Эти боевые донесения вызвали озабоченность в ГШ КА и Наркомате ВМФ (но не в главкомате СЗН!). В 18.00 командир 10-го ск представил Военному совету КБФ боевое донесение, в котором говорилось: «Части Таллинского оборонительного района обескровлены понесенными тяжелыми потерями в личном составе и материальной части... Несмотря на активную поддержку береговой и корабельной артиллерии и авиации КБФ, силы обороны Таллина на исходе, так как люди дерутся в течение 6-ти суток непрерывно, без смены и пополнения... Необходимо немедленное решение главного командования о дальнейшей обороне Таллина, так как в перспективе - максимум день боя в пределах города и полное окружение и уничтожение частей обороны» [док. № 419].
В 18.05 Военный совет КБФ направил внесрочное боевое донесение главкому войсками СЗН и наркому ВМФ серией «молния» и, обрисовав в нем сложившуюся в Таллине обстановку, заключил его так: «Военный совет, докладывая создавшейся обстановке, просит Ваших указаний и решений по кораблям, находящимся на рейде, частям 10 ск и БО КБФ на случай прорыва противника черту города и отхода наших войск к морю. Посадка в этом случае на транспорты невозможна» [док. № 420]. Ровно через три часа, в 21.05, в те же адреса было дано еще одно донесение, в котором сообщалось: «Противник начал расстрел кораблей стоящих на рейде из артиллерии. Попадание минный погреб крейсеру «Киров» пожар ликвидирован. Миноносцы, тральщики, транспорта, крейсер ограниченному бонами рейду ходят полными ходами уклоняясь от артиллерийских залпов противника» [док. № 426]. К исходу 25.08 главком войсками СЗН по настоянию Военного совета КБФ отменил начавшееся наступление войск, перевезенных на материк с островов Эзель и Даго, поскольку оно не могло помочь защитникам Таллина. Для нанесения эффективного удара по противнику этим войскам нужно было достичь Таллина, что они могли сделать не ранее 31.08, причем значительно ослабленными, но удержание Таллина до этого времени представлялось нереальным. В ночь с 25.08 на 26.08, с 23.40 до 00.50, начальник ГШ КА Маршал Советского Союза Б.М.Шапошников и нарком ВМФ адмирал Н.Г.Кузнецов находились на докладе у Верховного главнокомандующего. Содержание докладов и принятых по ним решений, касающихся Таллина, не известны. Но после того как около 01.00 26.08 на стол главкома войсками СЗН и наркома ВМФ легли задержанные из-за неблагоприятного состояния атмосферы процитированные выше внеочередные боевые донесения Военного совета КБФ, отправленные в 18.05 и 21.05 25.08 (дополнительные экземпляры боевых донесений Военного совета КБФ, адресованных наркому ВМФ, направлялись из ГМШ ВМФ И.В.Сталину, В.М.Молотову и в ГШ КА), машина стратегического уровня военного управления закрутилась быстрее.
Заместитель Председателя ГКО В.М.Молотов
26.08 в 03.42 Военный совет СЗН направил ВГК доклад об обстановке в Таллине, в котором просил разрешения на отход из Таллина в Кронштадт. Между 5 и 6 часами за подписями И.В.Сталина и В.М.Молотова был дан положительный ответ на просьбу Военного совета СЗН об оставлении Таллина. Вероятно, они были подготовлены к этому решению ночными докладами Б.М.Шапошникова и Н.Г.Кузнецова. Судя по подписям, решение исходило не от ВГК, а от Государственного комитета обороны (ГКО). Около 11.00 директиву Военного совета СЗН на отход из Таллина получил Военный совет КБФ. На подготовку к отходу и посадку войск на транспорты осталось менее двух суток (41 час — до 04.00 28.08.1941 г.). Дольше обороняющие Таллин войска, по оценке Военного совета КБФ, не могли сдерживать натиск врага. 27.08 в 05.50 Военный совет СЗН донес наркому обороны и начальнику ГШ КА: «Эвакуация Таллина и осложненная обстановка на Балтийском море ставит перед нами вопрос о выводе живой силы с Даго и Эзелъ, а также из района Ханко» [док. № 498]. В 19.00 начальник ГШ КА просит главкома войсками СЗН сообщить для доклада ВГК соображения о том, как главком собирается поступить с 3-й осбр, входившей в состав гарнизона Моонзундских островов. Странно, что ни ВГК, ни начальника ГШ КА не заинтересовали соображения главкома относительно других частей КА и КБФ, находившихся в тылу врага. Ведь на п-ове Ханко была еще 8-я осбр, а кроме этих двух отдельных стрелковых бригад на островах Эзель, Даго и на п-ове Ханко находились около 30 тыс. военнослужащих ВМФ, причем все они входили в состав войск СЗН.
28.08 в 04.22 Военный совет СЗН донес начальнику ГШ КА: «Мы полагаем необходимым все войсковые части и вооружение с Эзелъ, Даго и Ханко эвакуировать. Наличные транспортные средства и охранные корабли не позволяют приступить к эвакуации островов одновременно с эвакуацией Таллина, придется эту операцию проводить по окончании Таллинской» [док. № 566]. В 23.25 того же дня начальник ГШ КА по поручению Ставки ВГК дал ответ Военному совету СЗН: «Верховный главнокомандующий разрешил эвакуировать все войсковые части и вооружение с островов Эзель и Даго и полуострова Ханко» [док. № 593]. Но флот уже покинул Таллин, и около 50 тыс. воинов КА и ВМФ были оставлены в тылу врага.
1.4. Эвакуационные мероприятия в ходе обороны Таллина
Подготовка к эвакуации войск из Таллина и отходу из него корабельных сил, береговых войск (БО и ПВО) и авиации КБФ, а также войск СФ, осуществлявших противодесантную оборону северо-западного побережья Эстонии началась гораздо раньше получения разрешения ГКО. В предыдущем разделе говорилось о ряде приказаний и директив командования ВМФ и КА, нацеливавших Военный совет КБФ на эвакуацию и отход (начальника ГМШ — замнаркома ВМФ от 1.07, штаба СФ от 3.07 и 6.07, командующего Таллинской оперативной группой от 7.07, Военного совета 8А от 8.07).
Начальник оперативного управления главного морского штаба ВМФ В.А.Алафузов
В соответствии с этими директивами в течение первой половины июля были разработаны и утверждены начальником ГМШ — замнаркома ВМФ планы эвакуации и отхода, разработаны боевые приказы и распоряжения Военного совета КБФ соединениям, частям и учреждениям флота на эвакуацию, отход, разрушение стационарных объектов и заграждение таллинских гаваней и рейдов. Эти планы и боевые приказы не были реализованы в связи с тем, что Главным командованием было приказано оборонять Таллин, а нарком ВМФ 9.07 запретил отход сил, войск и управления флота из Таллина, но в конце августа они послужили подспорьем при подготовке к Таллинскому прорыву. 4.08 начштаба КБФ приказал командиру КВМБ выслать в Таллин для эвакуации 1-й тыс. раненых теплоход ВТ № 521 «Иосиф Сталин» (вместо него был выслан ВТ № 509 «Вячеслав Молотов»). 5.08, когда немецкие войска перерезали железную дорогу Таллин — Ленинград в районе Тапа, по приказанию командующего КБФ в предвидении полного окружения Таллина с суши и возможности его оставления, а также для вывоза накапливавшихся раненых, были вызваны в ГБ из Ленинграда и Кронштадта еще 14 транспортов (ТР) и три ледокола (ЛЕД). К 14.08 эти суда, кроме погибшего на переходе ВТ № 538 «Аксель Карл», прибыли в Таллин (табл. 5, № 34-49). Позднее были дополнительно вызваны еще восемь ТР (табл. 5, № 50-52, 57-59, 66,67). Из них пришли три ТР, причем один из них (ВТ № 513 «Луначарский») был потоплен самолетами противника в Таллине в день прихода, четыре погибли в пути, а один не дошел до Таллина из-за полученных повреждений (некоторые из этих ТР перевозили грузы для БО БР).
Таблица 5. Сбор в Таллине кораблей и судов, участвовавших в Таллинском прорыве, и отправление в Кронштадт кораблей и судов, ненужных для обороны Таллина
В помощь вдумчивому читателю. Приложения к книге Р.А.Зубков «Таллинский прорыв Краснознаменного Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.)»
Беспощадный слышит сконфуженный голос акустика. Ну, конечно же, упустил! Что делать? Вызвать из гавани корабли? Но могло быть, что Кораблев ошибся. «Ну конечно. Конечно же, оно так и было», — успокаивает себя Беспощадный. «А может быть, мальчика вовсе не было?» — Откуда это? Беспощадный припомнить не мог. Над морем по-прежнему висит густая тьма. Корабль зарывается носом в черные волны. Не одну лодку обнаружил Сапетов на учениях, не одну лодку атаковал и уничтожил на кальке Беспощадный. А вот когда дошло до настоящего дела, Кораблев потерял контакт с лодкой, не доложил сразу на мостик, попытался самостоятельно разобраться; вел поиск, но безуспешно. Теперь не восстановишь контакт. А кто виноват? Он. Не допускал молодых. Надеялся на Сапетова, как на каменную гору. И вот, когда Сапетова нет, — его ученик оказался не на высоте! До этой ночи Беспощадный всегда испытывал лишь радость победы. Сегодня он испытал всю горечь разочарования. До сих пор он жил славой. Сегодня потерпел поражение. Любил беспроигрышную игру. И наконец — проиграл. Море — не класс, море — настоящая школа. А в этой школе он не обучал молодых. «Но, может быть, было ложное эхо? — тешил он себя надеждой. — Может быть, не было лодки? Ведь был же недавно случай, когда в дивизионе подняли боевую тревогу (кому-то показалось, что он обнаружил лодку), перебудоражили все корабли, вышли в море, искали, а лодки не оказалось — да и не было никакой лодки в тот раз!» Беспощадный убеждал себя, что Кораблев ошибся. Эхо — ложное. Лодки не было. Над морем уже вставал бледно-желтый . Беспощадный теперь был уверен: лодки не было. Он сказал об этом и штурману.
— Но ведь поступали доклады акустика... Я наносил на кальку... — возразил штурман Коротков. — А я утверждаю, что лодки не было. Кораблев все напутал... С тем и вернулись в базу: лодки — не было.
6
Живцов встретил Беспощадного на пирсе: — Почему не вызвали корабли с базы? Почему мне не доложили? — Потому что, товарищ капитан третьего ранга, я рискнул посадить на станцию еще малоопытного акустика. Риск для пользы службы. К сожалению — в этом я виноват, — акустик опростоволосился. Он перепутал шумы, принял за лодку рыбачью шхуну — мы ее встретили на рассвете; зря подняли тревогу. Эхо — ложное. Лодки — не было... — Лодка была! —отрезал Живцов. — Я вас не понимаю, товарищ капитан третьего ранга...
— Кажется, я говорю совершенно ясно. Лодка была, она высадила . Эхо не было ложным, как вы утверждаете. Вы ее обнаружили и упустили, вместо того чтобы уничтожить. Где же ваш Сапетов, хваленый «артист»? Почему вы не приказали ему сменить малоопытного акустика? — К сожалению, Сапетов в отпуске, поощрен за отличную службу. — Беспощадный умолчал, что Сапетов опаздывает из отпуска уже на семь дней. — Боюсь, вашему экипажу придется расстаться с высоким званием, — покачал головой Живцов. —А о вас вынесет решение адмирал. Мне вас искренне жаль, Беспощадный. Вы могли стать примером для других. А теперь на вашем примере будут учиться, каким быть не надо. Советую подумать, способны ли вы заново начать свою флотскую жизнь, с тем же, как раньше, энтузиазмом, но без зазнайства. Коли хватит у вас силы воли сказать себе: «Я шел не по правильному пути», вы сохраните себя для флота. Вы его любите и, уверен, потерять не хотите. Не правда ли? «Нет, не хочу! — хотел ответить Беспощадный комдиву, — Я люблю флот, люблю службу, меня опьянила слава, но я найду в себе силы побороть свои недостатки». Но — ничего не сказал. А Фрол Алексеевич вспомнил, как когда-то сам совершил большую оплошность. Тогда Юрий Михайлович Крамской вступился за него: «Живцовыми мы бросаться не можем, — сказал он.— Живцов совершил ошибку, но он — прирожденный моряк». И вот я продолжаю служить, ошибка забыта. А если бы не вступился Крамской? Беспощадного испортили. Но он — не карьерист, как Сухов. Беспощадный — моряк. Большой симпатии я к нему не питаю. Но вступлюсь за него. Я верю, что он станет настоящим командиром.
И Живцов приободрил Беспощадного на прощание: — Если вы способны одуматься, я отстою вас, Борис Арефьевич.
7
В тот же день Живцов пришел на корабль Беспощадного поговорить с комсомольцами. Он умел находить с молодежью общий язык. — Ну, что? Дохвастались? «Мы — гвардия»... Гвардия не упустила бы врага, смела бы его с лица земли. — Фрол крепко сжатыми кулаками чуть было не ударил в сердцах по столу. — Пустословием занимались: «Мы, отличники, в ответ на освоение космоса...» А сами? Делами слова подтвердить не сумели! Не стыдно друг другу в глаза глядеть? Вы помните, я предупреждал, что зазнайство к добру не приведет, вы тогда мне в ответ: «Ни одной лодки не пропустили, задачи сдали все на «отлично»... Учебных не пропустили, — значит, и чужую, когда час придет, не пропустим. В пух и прах раздолбаем». И вот — час пришел. И чужая — пришла. И напакостила. А вы? Раздолбали ее? Простить себе можете? — Не можем, — веско сказал Полищук. И в смущенных глазах остальных Живцов прочел молчаливое согласие с Полищуком.
8
Все офицеры корабля Беспощадного в сборе: помощник, он же штурман — старший лейтенант Коротков, начальники боевых частей Спевайло и Федоров. — Меня интересует, что побудило вас, Борис Арефьевич,— спрашивает Петр Иванович, — утверждать, что лодки не было: уверенность в этом или желание скрыть ошибку? Я не думаю, что из личных целей; вы — не Сухов. Видимо, было желание спасти честь корабля? — И то и другое, — начистоту отвечает Беспощадный. — Когда я понял, что мы упустили лодку, меня словно обухом по голове ударило: позор ляжет на нас! А потом и действительно зародилось сомнение — была ли лодка?.. — Я утверждал, что была, — сказал Коротков. — Да, вы утверждали, и я вам верил. Но я пытался убедить и себя и вас в том, что лодки не было. Моя вина... — Хорошо, что вы это сознаете, — сказал Петр Иванович. — Но я скажу больше: не только ваша вина. И мы чуть было не погрязли в тине очковтирательства. А она притупляет борьбу с недостатками. И в самом деле, мы все, признавая вас, Борис Арефьевич, умным и опытным офицером — а вы такой и есть, этого никто у вас не отнимет, — приводили в пример вас и экипаж ваш на всех совещаниях. На партийной конференции вас хвалили. Когда приезжали комиссии, вы показывали им положительное, а о недостатках умалчивали. Вы старались не замечать их. Вот у Крамского на корабле знают, что упущения не останутся незамеченными. Крамской понял отлично: высокая боевая готовность нужна не для того, чтобы заслужить похвалу. Его люди скромнее ваших. Вы, Борис Арефьевич, сами своих хвастунами сделали... Боюсь, на предстоящей партийной конференции вас будут критиковать так же горячо, как постоянно хвалили... Вы были у всех на виду... Подавали большие надежды. Ругать станут и те, кто хвалил вас... потому что вы обманули большие надежды, и те, кто завидовал вам.
Коротков выступил взволнованно: — Мы раздували успехи, которых действительно достигли, и достигли немалым трудом! «Мы — отличники, мы — беспощадновцы, мы чуть ли не гвардия. Мы да мы, да лучше нас нет...» Все это портило людей, — а народ у нас золотой, он за корабль, за командира в огонь и в воду пойдет, — заражало их самодовольством. Мы, мол, правофланговые, нам некуда больше стремиться... Некуда? Мы должны стремиться к тому, чтобы люди не только отлично владели оружием и приборами, с какими впору справиться инженерам, но чтобы они были и высококультурными, и начитанными! — Вполне присоединяюсь! — воскликнул следивший за Коротковым восторженными глазами худенький Федоров. — Я всегда завидовал «клубу волнующих встреч». Даже, признаюсь, бегал на соседний корабль... — А я, — сознался Спевайло, — боялся Сухова, а то бы давно взял в свои руки самодеятельность... которая у нас прозябает. — Вы бы слышали, какой у «беспокойных сердец» диспут был о любви! — все не мог успокоиться Федоров.— Любо-дорого послушать! У нас ничего подобного не было! — А могло бы быть, — сказал Петр Иванович улыбаясь. — Что ж, можно попробовать...
Через несколько дней Живцов на корабле Беспощадного зашел в бухту Киви. Причалили к рыбачьему пирсу. Фрол шел , усеянным валунами. Такой же берег был и в том городке, где Фрол и Никита лейтенантами начинали свою службу. Там на берегу стоял памятник погибшим в десанте матросам. А вот и беленький домик в саду, у самого моря; так и обрисовал его Славка. Овчарка кидается Фролу навстречу. — Буян, Буянище! — узнает Фрол. Он видел пса щенком. Наверное, Буян не помнит его. Но Буян вспомнил. Завилял хвостом. Его лай услышала Елена Сергеевна. — Фрол Алексеевич! — обрадовалась она. — Каким ветром к нам? — Могу я видеть Юрия Михайловича? — спросил Фрол, здороваясь. — Конечно! Давно вас не видели. А вы все такой же... — Старею, — с солидностью сказал Фрол. — Ну пойдемте, пойдемте... И вот Фрол сидит напротив Юрия Михайловича и рассказывает о промахе Беспощадного. — Чепе имело последствия? — участливо спрашивает Крамской. — От адмирала получил нагоняй. — Но, надеюсь, нагоняй не привел вас в уныние? Как это вы говорили когда-то? «Будем держаться», да? «Выдюжим»? — Да, «будем держаться» и «выдюжим»!
Нахимовцы ЛНУ 1953 г. выпуска. И.Шагин, Государственное издательство "Искусство", 1948 год.
— И теперь придерживаетесь этих мудрых нахимовских заповедей? — Придерживаюсь. — Ну так все обойдется, Фрол Алексеевич. Моряк не раз в своей жизни побывает на рифах. — Мне нужен совет. Мне кажется, ни Беспощадный, ни его «беспощадновцы», как они себя именовали, не уяснили толком, как велика их вина. Промах? Нет, не промах—расхлябанность! И этой расхлябанности цена — жизнь людей! Ведь высадились, сволочи. Вот что меня беспокоит. Крамской набивает табаком трубку. Фрол зажигает спичку. — Спасибо... Вот что, Фрол Алексеевич. У вас заведены «клубы волнующих встреч», я слышал? — У Ростислава — да; на корабле Беспощадного только собираемся создать такой клуб. — Ну и назначьте первое заседание на сегодняшний вечер.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
