03 июня 2014 года состоялась интерактивная программа «Бухта детства», приуроченная ко Дню защиты детей. Организаторами мероприятия стали ГБУК г. Москвы ДК «Новокосино» и «Косинский детский морской клуб», на базе которого и проходила программа. Открытая площадка, тренировки по гребле на шлюпках, каноэ и байдарках, пароходике «Емеля», серфинг, и даже виндсерфинг – все эти активности предлагает клуб для каждого посетителя!
В рамках интерактива «Бухта детства» все ее участники совершили экскурсию по клубу, познакомились с его достопримечательностями – музей «Ботик Петра I», памятник Нахимову П.С., но больше всего внимание привлек волшебный камень по легенде исполняющий желание любого, кто прикоснется к нему.
Затем для всех участников прошел мастер – класс по вязанию морских узлов, и все желающие могли также попрактиковаться в этом отнюдь нелегком деле!
Вел мастер-класс лидер молодежного совета клуба Анкудинов Игорь.
Кульминацией мероприятия стала концертная часть на открытой площадке, которую подготовили участники клубных формирований Дома культуры «Новокосино». Завершилась программа финальным флешмобом всех его участников!
Огромный заряд положительных эмоций, приятных впечатлений и новых знакомств подарила «Бухта детства » всем ее зрителям.
В интервью директор ДК «Новокосино» Шевцова Ф.Н. выразила благодарность Морскому клубу: «Мы хотим выразить огромную благодарность своему новому другу - «Косинскому детскому морскому клубу» за помощь в организации мероприятия и желаем читателям, чтобы детство каждого ребенка было насыщенным. А если вы не знаете, где можно ярко и весело провести досуг вместе с Вашим ребенком, то мы всегда поможем найти интересное решение!».
Контр-адмирал Грищенко Григорий Евтеевич (справа), контр-адмирал Бачков Николай Мефодьевич
Командиры нашей роты:
Капитан 2 ранга Туркин Владимир Иванович Майор Блошкин Борис Федорович
Офицеры-воспитатели:
Майор Жабриков Петр Андреевич Капитан Карташов Николай Тимофеевич Капитан-лейтенант Кутин Юрий Васильевич
Капитан-лейтенант Кузнецов Геннадий Васильевич
Капитан-лейтенант Тихонов Леонид Михайлович Капитан 3 ранга Пименов Владимир Петрович
Помощники офицеров-воспитателей:
Старшина (мичман) Буденков Петр Афанасьевич Мичман Барков Петр Трофимович Мичман Бойко Николай Прокофьевич
Наш выпуск на юбилее НВМУ
Автор книги Владимир Мигачев (второй справа) среди однокашников выпуска (1984 год). Контр-адмирал Богатырев Александр Сергеевич - выпускник 1963 г.
Список выпускников Ленинградского нахимовского училища 14 выпуск (1956-1962). И с кем мы учились вместе эти годы
АБАСКАЛОВ Сергей Евгеньевич АДУЕВСКИЙ Владимир Александрович
АНДРЕЕВ Виктор Александрович БАЗЫЛЕВ Аркадий Иванович
БАРКОВСКИЙ Виктор Николаевич .
БОРИСЕНКО Борис Федорович
БЫЧКОВ Геннадий Георгиевич ВЕЛИКИЙ Юрий Семенович
ВОЗНЮК Валерий Степанович ЛЕСНИКОВ (Гнидобор) Иван АлексеевичГОРЯЧИЙ
Анатолий Васильевич ДЕСЯТНИКОВ Виктор ДОРФ Станислав
ДОНСКОЙ Виктор Серафимович ДЮМИН Олег Анатольевич
ЗАДНЕПРЯННЫЙ Евгений Иванович ИЛЬИНСКИЙ Николай Дмитриевич КОЗЕРОВСКИЙ Александр Викторович
ИСАЧЕНКОВ Михаил Николаевич КАМЕНЕВ Евгений Дмитриевич
КАРДАИЛЬСКИЙ Евгений Александрович КАТУНИН Михаил Александрович КАЧИН Игорь Николаевич
- Такая радость встречаться, - сказал капитан 1 ранга в отставке Юрий Васильевич Качурин, выпускник ЛНВМУ 1962 года. - Это такое счастье человеческого общения! Юрий Васильевич служил на Черноморском и Тихоокеанском флотах. Последние годы - в частях ВМФ центрального подчинения. Ветеран боевых действий, награжден орденом Красной Звезды. Во время арабо-израильских конфликтов в 1970-х годах он вместе с товарищами по противолодочному крейсеру «Ленинград» ЧФ занимался разминированием Суэцкого канала. Что значит для него альма-матер - Ленинградское НВМУ? - Для меня оно, образно говоря, - и отец, и мать, - говорил капитан 1 ранга в отставке Качурин. - А после окончания ВВМУРЭ имени А.С. Попова, стал специалистом по боевым автоматизированным системам управления. Сейчас живу в Подмосковье, продолжаю работать во флотской части служащим. Так что с флотом, начиная от Нахимовского училища и, надеюсь, - до гробовой доски. Сейчас мне уже 65 лет. Практически полвека с Военно-морским флотом! -
КОНСТАНТИНОВ Виктор Борисович КОПАЧЕВ Николай Михайлович ЛАТЫШЕВ Юрий Степанович
ПЕРЕГУДОВ Павел Георгиевич ПЕТРОВ Юрий Иванович ПЛИСС Семен Александрович
ПЕТРУШКОВ Александр ПУШИК Сергей Александрович РУСАКОВ (ГРИНШТЕЙН) Андрей Семенович
ПЛОТНИКОВ Виктор Михайлович ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ Георгий Михайлович
ПУХАНОВ Виктор Яковлевич
РУЗАНОВ Владимир Федорович РУМЯНЦЕВ Сергей Александрович САВЧЕНКО Юрий Степанович
РЯБЦЕВ Николай САПРЫКИН Геннадий Анатольевич ТАРАСОВ Леонид Анатольевич
СЕРДЮКОВ Борис Иванович СКРЫПНИК Аркадий Владимирович СМИРНОВ Виктор Павлович
СМИРНОВ Владимир Александрович СТОЛБОВ Валерий Михайлович ТАУБЕР Сергей Анатольевич
ТРОФИМОВ Евгений Евгеньевич ТЕПЛАКОВ Геннадий ТУРУК Виктор Леонтьевич ФЕДЯКОВ Георгий Прокопьевич ХОМУТОВ Александр Михайлович
ШЕРШНЕВ Валерий Терентьевич ЩЕЛОКОВ Александр Александрович
1-й взвод
2-й взвод
3-й взвод
40-летие выпуска, 2002 г.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Различные конструкции наших резцов и сверл выставлены в Доме техники. Многие из них указываются теперь в заводской технологии как обязательные для ряда операций. А однажды прислали нам привет и далекие наши товарищи из . Лейпцигский токарь Херст Хумк привез на завод подарок: резец своей оригинальной конструкции. Все чаще к нам приезжают гости. Письма идут в бригаду.
Бывает, спрашивают у нас: «Скажите, а при коллективной работе не утрачивается индивидуальное лицо изобретателя, рационализатора?» Нет, конечно, не утрачивается! Наоборот. Тут личное и коллективное сплетены в тугой жгут. Автор предложения полностью сохраняет свой приоритет, но приобретает огромную силу — поддержку товарищей. Совсем недавно мне довелось слышать, как рассказывал гостям Павел Сергеевич Фоменков: — Что дала мне работа в бригаде?.. Как сказать сразу... Много дала. Дело, конечно, не в деньгах, хотя и «доход» увеличился. Самое же главное в том, что за годы совместной работы мы все выросли. Я так это просто чувствую. Как-то само собой получается. Естественно и неизбежно повышаешь техническое образование. И еще, работа в бригаде сама дисциплинирует. А моральная поддержка товарищей? Спорят, спорят с тобой, но уж если найдут, что в предложении твоем есть здравый смысл, обязательно вместе с тобой пойдут до конца. Каждое обсуждение, каждая встреча обогащает. Видишь все вокруг словно по-другому, и не только то, что под носом. Весь завод в поле зрения. Да, пожалуй, и другие заводы и дела страны. Ясно теперь, что дает наша бригада людям ее? А если спросить о том же Анатолия Степановича Штукатурова? — Получилось так, как я и думал, — любит говорить он. — Попросят меня Фоменков, Митрофанов ли, Карасев: «Помоги». Ну, я и делаю. Отработаю, пущу в жизнь — и все. Я ведь только на инструментальном участке. — Только! Вы слышите? — обычно ворчит на это Назаренко. — Он, видите ли, только чужие идеи в жизнь претворяет. А свои замалчиваешь? Массовая деталь — распорка была, помнишь? Надо-то было ее тогда на токарном обрабатывать. А кто предложил фрезерно-центровальный станок-полуавтомат применить? То-то. И что быстро всегда выполняешь поручения бригады, — это разве малое дело? — Что ж тут удивительного? Для милого дружка и сережка из ушка, — отшучивается Штукатуров. Да, каждый из нас видит особые для себя преимущества в работе . А все вместе мы оцениваем ее одинаково.
— Каждому члену нашего коллектива приходится анализировать, вдумываться в явления технической жизни, хочет он того или не хочет, — говорит Лев Григорьевич Шехтман. — Там в отделе порой текучка заедает, а здесь как-то смотришь на все шире. Другая платформа для размышлений. Видишь и вчерашний, и завтрашний день, обдумываешь перспективы на будущее. Живешь, как на острие резца. Как начальник отдела я иногда многого не могу сделать. В масштабах всего отдела ведь сразу новое не введешь. Но как член бригады изобретателей, как рационализатор и инженер я имею право на фантазию, домысел, выдумку, эксперимент. И я вам скажу, член комплексной бригады, рационализатор Шехтман очень помогает порой, расшевеливает, делает более поворотливым и даже более чутким Шехтмана — начальника отдела. Приходится просматривать много технической литературы, сопоставлять новое с прежними конструкциями станков, инструментов. Иной раз и грустно и смешно становится: мы тут мудрим над чем-то, а на другом заводе эта «новинка» уже многие и многие месяцы работает! Нет еще у нас, к сожалению, должной координации. Много мы еще сил нерационально расходуем... Максаков, тот любит подчеркивать наши индивидуальные «таланты» и знания. Может быть, в этом умении видеть в людях драгоценные «зернышки», «пружину» главную — талант самого Максакова, талант организатора-инженера? — Это ведь замечательное сочетание у нас получилось, — говорит он. — Вот глядите: у Назаренко — страсть к модернизации станков и замечательная способность ладить с людьми. В нашем кратере-вулкане столкновений и споров, характеров и обстоятельств незаменим, бесценен этот человек. Романов — постоянно неудовлетворен, непреодолимое любопытство у него к новизне, нежность к ней какая-то, просто неиссякаемая. Механик он доподлинный. У Фоменкова огромная, неуемная энергия. С любым сразится за справедливость. За год три участка ему давали. И на всех трех работу наладил! Организатор отличный, понимаете? Быков — тонкий специалист по инструменту, педант в работе, на редкость бережлив. Хлебом не корми — дай переделать старые инструменты на новый лад. Ну, а у Митрофанова, конструктора по призванию, пытливый ум, талант. Да и бригадир у нас тоже, пожалуй, ничего. Иной раз думаешь, ртуть в нем, что ли? И поспевает всюду, и вскипает сразу. Я же говорил, покоя от него не будет. Так и случилось. Что сказать мне в ответ? Я знаю свою запальчивость, знаю, что и взорваться иногда могу. И тем более благодарен товарищам за поддержку. Сдерживают они меня, а когда надо, и подзадоривают. И сколько они мне дают, мои друзья! При случае никогда не забываю рассказать о том, как оформляем мы в бригаде свои изобретения и рационализаторские предложения. Ставит под ними свою подпись автор, скажем, токарь или мастер такой-то. Но, естественно, в создании нового инструмента участвует вся бригада, и потому под первой подписью следуют и все другие. Делает каждый. Помощь общая. Ответственность личная и коллективная.
НА ВЫСТАВКИ
Ранняя весна 1961 года. Идут в Москву составы на Выставку достижений народного хозяйства, которая по праву считается академией передового опыта в технике, сельском хозяйстве, науке. Каждый год миллионы людей проходят эту всенародную школу.
Слева В.Я.Карасев
Приехали на выставку и мы с товарищами — как хозяева, потому что мне и многим моим друзьям с Кировского завода выпала честь стать ее участниками. Первый направо, сразу после центрального здания, павильон РСФСР. В атом году весь он предоставлен нашему городу — Ленинграду. Это первый и единственный павильон, который пока открыт. Еще кое-где талым сахарком лежит снег на ярко-зеленой траве. Машины расчищают дороги. Ни с чем не сравнимый ясный весенний воздух еще несет в себе дыхание ушедшей стужи, но на ближнем дереве уже проклюнулись острые клейкие почки. Высокое синее небо прозрачно, воздух колеблется еле-еле. Весна света. Все залито солнцем. Люди вывешивают и укрепляют фотографии, оформляют большую галерею портретов по огромному эллипсу. А над входом, над всем павильоном — панорама . Он тонет, блестит в серебристой дымке. Чудесная фотография! Такая же серебристо-серая, как сам город мой — великий, прекрасный, строгий.
Щемяще и тонко, словно малая птица в высоком небе, пробуждается воспоминание: где видел я его таким? Или другим? Это было давно, очень давно, когда безработный моряк-балтиец, только что демобилизованный, решил приналадить над куполом церкви Александро-Невской лавры антенну радиоприемника, чтобы слышать большой мир. У меня захватило дыхание, точно я снова стою на той высоте. Точно снова вижу мой город, еще не таким огромным и сильным, как теперь, но уже красивым и праздничным. Расстояние лет... Зримая со стороны молодость моя, первое нелегкое преодоление жизненной высоты... Не могу оторвать глаз от огромной панорамы. На переднем плане, над всем Ленинградом, вровень с ним, великий в своей простоте, совсем близко к нам, стоит Ильич. Характерный жест, дорогое лицо... Произносит ли он свое слово с броневика, выступает ли перед путиловцами — к нам обращен жест протянутой руки, к тебе, ко мне, ко всем тем, чьи фотографии идут внизу по эллипсу.
.
Весна света... Выставка еще не открыта. Но наш павильон уже работает. И даром что рано, к нам идут и идут люди. Демонстрируются работы заводов и фабрик Ленинграда: «Электросилы», «Русского дизеля», Металлического, «Вибратора», Ижорского, Кировского... Автоматика, легкие, наиболее стойкие сплавы, совершенная новейшая техника. Промышленность города Ленина рапортует всей стране о своих успехах, держит отчет перед народом. В глубине большого зала на специальных подмостках работают станки. За ними люди в рабочей одежде. Площадка новаторов... Одна за другой сменяются группы экскурсантов. Посетители следят за работой. У станков Николай Васильев с «Вибратора», Владимир Трутнев с «Большевика», Иван Клементьев — инструктор совета новаторов, наш Евгений Францевич Савич. Небольшой перерыв, расспросы посетителей, и снова под десятком пристально следящих глаз выполняется операция за операцией. Весна света на улице. Огромные портреты людей у входа в павильон, а здесь, в залах, залитых светом дневных неоновых ламп, работают те, кого вы видели на портретах. Многим рабочим пришлось побывать здесь, на выставке, за минувшие годы, не посетителями — учителями. Ведь все мы хотим, чтобы у нас было как можно больше последователей. Мудрая эта народная поговорка: «Не то цветение, когда распускается один бутон, а то, когда расцветают все». Это главное! В павильоне, как на родном заводе. Установлен здесь и фрезерный станок. Прихожу к нему в своей обычной рабочей одежде. Вокруг меня собирается народ. Нет, это не любопытные зеваки — люди, которые здесь, на выставке, учатся. Начинаю работать, и фреза плавно врезается в твердый металл. Она обрабатывает поверхность с необычайной быстротой. Слышу, как кто-то говорит: — Ясно, такие фрезы только на выставке... — Хороша... Да где ее возьмешь, — подтверждает другой голос. А кто-то громко шутит: — Не знаете где? В аптеке. — В музей поди...
Смех пробегает по толпе, но быстро гаснет. Люди с таким любопытством смотрят на новый режущий инструмент, что понимаешь — им сейчас не до шуток. И снова слышу: — Читали мы об этой фрезе! Да когда она со страниц газет и журналов, наконец, на заводы перекочует? Стою у станка, не могу вступать в разговоры с собравшимися. Но когда деталь готова, останавливаю станок. У многих в руках карандаши, блокноты, ручки. Люди хотят все знать. Вопросы задают деловые, квалифицированные. В процессе беседы выясняю, что меня обступили рабочие, студенты и даже школьники: «В наши школьные мастерские нужна такая фреза, а то работаем старыми!..» Отвечаю всем по порядку. — Кем изготовлена фреза? «БК». — Это что ж такое? — Не понял, чье конструкторское бюро? — Не КБ, а БК, — говорю. — «Бригадой Кировского». Говорят еще «Бригадой Карасева», по фамилии бригадира. Около меня стоит совсем молодой парнишка. Он внимательно слушает. — ...Фреза родилась на нашем заводе, — продолжаю я. — Ясно, — вдруг перебивает меня паренек. — Вот у нас в Свердловске, на «Уралмаше», есть даже свой научно-исследовательский институт. И как работает! На лекции тут недавно...
(Уралмаш)
Так вот откуда у него эта любознательность! Молодой, белокурый, невысокого роста, он говорит серьезно и держится важно и строго. Конечно, хочет придать себе больше солидности. — А вы студент? Охотно отвечает: — Нет еще. Работаю фрезеровщиком. — Понятно. Так вот, нашу фрезу создал коллектив рационализаторов и изобретателей, творческая бригада рабочих и инженеров Кировского завода. — Творческая? — переспрашивает он. — Ясно. Что-то вроде малого экспериментального института? — Совершенно верно, — соглашаюсь я. — Только следует добавить: все экспериментаторы работают непосредственно в цехах, у станка, опыты проводят в свободное от работы время. — Ясно... — снова повторяет парнишка, Невольно думаю: среди тысяч других, где-нибудь за границей, сразу бы определил — это наш, с советским понятием человек. Для него хорошее сразу ясно. Так работают у нас миллионы рабочих, что ж тут ему не понять? Молодой свердловчанин настойчиво ведет «допрос»: — Если можно, поподробней принцип работы, товарищ Карасев. И как создали эту фрезу. Уже не только он, все собравшиеся ждут ответа. Я рассказываю...
Не знаю, бывают ли они легкими, . По-моему, у всякой победы свои тернистые подступы. И наша тоже достигнута нелегко, хотя завоевывали ее девять закаленных, технически грамотных бойцов, смело шедших к цели. На выставке тем, кто собрался вокруг меня, говорю коротко. Разве расскажешь обо всем подробно? И я вижу, хоть главное и усвоили, неудовлетворенность у людей и пытливое, невысказанное любопытство остались. Вижу это и по глазам белобрысого дружка — свердловчанина. Теперь в книге я постараюсь исправить ошибку — рассказать все по порядку.
На нахимовцев старшего курса возлагалась большая ответственность. Мы стали взрослыми и нас по праву стали называть «питонами». На старшем курсе нам разрешили носить короткую аккуратную прическу. Волосы, привыкшие к постоянной стрижке наголо, никак не хотели ложиться в нужном направлении. Их приходилось укладывать на ночь, используя влажный платок и другие приспособления. Уши все равно торчали при стрижке «полубокс». Однако значок «За дальний поход» на форменке вызывал у прохожих чувство уважения. Мы были уже не салаги, а вполне опытные моряки, прошедшие практику в различных боевых частях боевых кораблей. Наш курс по-прежнему жил на «Авроре». Из всех мест на корабле оставалась неприкосновенной койка Георгия Федякова. Он был как бы навечно был внесен в список нашей роты. Об этом знали все, но даже политический отдел нас не трогал. Осень завершалась погрузкой угля в бездонные бункера легендарного крейсера. Это нас не смущало. Мы считали, что будущий офицер должен уметь все, в том числе и грузить уголь. Это была своеобразная традиция. В учебном курсе появились новые предметы: военно-морская история, электротехника, астрономия и т.д. Следует отдать должное майору Широкову Леониду Григорьевичу, преподавателю физики, который научил нас производить измерение параметров различных электрических сигналов. Благодаря нему, мы стали разбираться в электротехнике.
В кабинете физики
Леонид Григорьевич Широков получил звание лейтенант в 1949 году, а закончил подполковником – начальником цикла физики ЛНУ ВМФ в 1970. В электротехнике он разбирался прекрасно, но был и неплохим психологом. «Двоечников» вычислял по шелесту бумаги учебника. В педагогическом подходе к обучению нахимовцев между ним и Б.Ф.Блошкиным было много общего. В частности творческий подход к изучению предмета. Его боялись и уважали за требовательность. Занятие начиналось с постановки задачи, затем следовал короткий опрос и далее практика. Снисхождений ни для кого не было. Вызов к доске показывал насколько нахимовцы усвоили предыдущую тему и готовы к новой. Он никогда не вызывал к доске тех, кто не листал учебник, а преданно смотрел ему в глаза. После постановки задачи Широков смотрел на нахимовцев, выискивая жертву, и произносил: «Эй ты, «болван», иди к доске». Нахимовец плелся на эшафот, что-то объяснял и получал соответствующую оценку. Психологический прием преподавателя был понятен, и его стали применять для получения хорошей оценки. К занятию готовились заранее, а перед преподавателем тщательно листали учебник. Результат был положительным. Дополнительно к основным занятиям по английскому языку прибавился курс военного перевода. Эти занятия вел Давид Иосифович Эльянов. В мае 1960 года наша рота была на параде в Москве. Парад прошел хорошо, мы выполнили свою задачу. О том, что 1 мая в воздушное пространство нашей страны вторгся американский самолет-шпион Локхид U-2, мы узнали только из газет. Подробности не сообщались.
Давид Иосифович Эльянов давно вынашивал мысль об организации курсов военных переводчиков в Нахимовском училище. Требовалось решение ВМУЗ. После долгих дебатов Нахимовское училище получило сертификат на подготовку военных переводчиков, и в новом учебном году началась реализация программы. В программу включили знание табелей о рангах в английском и американском флотах, основные понятия о подводных лодках и их конструкции и т.п. В программу входил и допрос военнопленного. Его примером и стал американский летчик Пауэрс. Неясно откуда Эльянов раздобыл пленку с записью допроса Паэрса и стал нам прокручивать на магнитофоне. Слова были понятны, неясна была организация допроса. Что хотели выяснить следователи у сбитого летчика. Урок строился в режиме диалога. Один из нахимовцев играл роль следователя, другой – Пауэрса.
Вокруг Скандинавии
Я никогда не собирался писать воспоминания. Ими занимаются люди, у которых много свободного времени. Все зависит от того, насколько востребован интеллект человека. Люди, которые занимают активную жизненную позицию, пишут, другие молчат, считая, что жизнь уже прожита и ничего интересного в ней не было. Мне кажется, что это неправильно. Копаясь в собственных архивах, я случайно обнаружил записи, имеющие отношение к последнему году обучения в Нахимовском училище. Читатель простит, если я перейду от повествовательной формы изложения событий к дневниковой.
14 января 1962 года. Новогодние каникулы пролетели быстро. До выпуска осталось совсем немного. Ребята жмут на учебу. Никому не хочется быть в последних рядах. Зима выдалась снежной. По утрам вместо физзарядки убираем лопатами снег с палубы знаменитого крейсера. Дежурный по кораблю относится к нам доверчиво и не гоняет после отбоя из разных «шхер», куда мы забираемся, чтобы почитать книгу или поговорить. Вообще чувствуется, как меняется к нам отношение офицеров-воспитателей и педагогов. Возможно, мы сами взрослеем у них на глазах. Младший курс смотрит на нас с завистью. Появились слухи о том, что выпускная рота больше жить на «Авроре» не будет. Планируют газификацию корабля. Паровые машины порядком выношены, и уже не могут «кушать» уголь. В училище началась повальная борьба с курением. На втором этаже вывесили списки. Черным цветом написаны фамилии курящих, а красным тех, кто бросил курить. Все смеются, потому что курят и те и другие. Сделали очередной номер газеты «Гюйс». Содержание стало жестким и злым. Юра Великий изобразил капитан-лейтенанта Тихонова, который поймал нахимовца в сачок для бабочек. Нахимовец был с большой папиросой в зубах. Сетка порвалась, и нахимовец вывалился из сачка. «Ушла добыча»! – свидетельствовала надпись из уст капитан-лейтенанта. Тихонов обиделся на Юру Великого, считая, что этой карикатурой подрывают его авторитет. Выручил Блошкин. Он взял Тихонова за рукав, отвел в канцелярию и что-то ему сказал. Газета осталась висеть на стене нашего коридора. В.П.Пименов ходил, заложив руки за спину, и посмеивался, вспоминая о том, как капитан-лейтенанту Тихонову приколотили галоши к палубе «Авроры».
Капитан-лейтенант Леонид Михайлович Тихонов
10 февраля 1962 года. На занятиях по английскому языку подполковник Д. Эльянов объявил, что желающие могут сдать экзамен на военного переводчика. Это вызвало в классе бурную дискуссию. Одни считали, что это нужное и полезное дело, скептики утверждали обратное. Витя Турук по привычке хихикал: «Офицеру достаточно знать три языка: командный, матерный и русский со словарем. Вы что, в плен захотели»? Я посоветовался с мамой. Она одобрила мое желание сдавать экзамен на переводчика, после чего все сомнения отпали. Требования были жесткими: знать военно-морскую терминологию на английском языке, уметь допрашивать военнопленного, свободно читать газету “Navy News”, вести диалог на заданную тему. Встречался с Юрой Кузнецовым – выпускником 1960 года. Он рассказал, что в ВВМУРЭ им А.С.Попова будут большие перемены. Образуется факультет вычислительной техники. Приказа еще нет, но классы уже формируют на факультете радиосвязи. Будут набирать две группы: эксплуатационников и программистов. 12 апреля 1962 года. Сегодня отмечали первую годовщину полета Юрия Гагарина в космос. Это событие четко врезалось в мою память. Год назад в этот день занятия шли как обычно. На втором уроке дверь в класс неожиданно открылась и лысая мальчишеская голова прокричала: « Наши запустили человека в космос»! Преподаватель остановился на полуслове и бросил взгляд на дверь, которая быстро закрылась. Наступила пауза, которую никто не знал чем заполнить. Кто-то из ребят вспомнил, что у нас есть портативный радиоприемник. Его быстро включили и услышали сообщение ТАСС. Вскоре послышался шум в коридоре. Мы поняли, что занятий больше не будет. Согласно телефонограмме на этот день была запланирована встреча нештатных корреспондентов газеты «Советский моряк». На эту встречу командировали Юру Латышева и меня. В.П.Пименов выдал нам увольнительные, и мы направились в Матросский клуб на площадь Труда.
Город гудел как растревоженный улей. На улице появились студенты с : «Даешь советский космос», «Все там будем», «Слава советской науке» и т.п. Самовыражение было полным. Люди устремились на Дворцовую площадь. Какой-то парень висел на сучке дуба Александровского сада с плакатом: «Меня тоже зовут Юра» Такого ликования я никогда до этого момента не видел. Встреча в Матросском клубе не состоялась, поэтому мы отправились на «Аврору» пешком. Городской транспорт стоял. Его движению мешали потоки людей, заполнившие городские улицы. Стихия охватила всех без исключения. Старухи молились, устремив глаза в небо. Мужики осаждали кафе и забегаловки. Молодежь рвалась на площадь. Мы пробирались сквозь толпу, стараясь не потерять друг друга. Вокруг Александрийского столпа образовалось кольцо молодых людей, которые, взявшись за руки, ходили хороводом вокруг столпа, кричали и смеялись. Кольцо сжималось и разжималось. Люди шарахались то к столпу, то обратно. Девицы визжали, заставляя кольцо действовать еще более энергично. Каким-то третьим чувством, мы поняли, что идти сквозь кольцо нельзя. Нас просто раздавят. Поэтому решили держаться ближе к Зимнему дворцу и пройти по Миллионной улице к Троицкому мосту. Навстречу двигалась толпа студентов СЗПИ и Педагогического института. Мне показалось, что во время штурма Зимнего в 1917 году, людей было значительно меньше. Мы свернули в переулок и вскоре оказались на набережной Невы. Нахимовцы собрались на баке крейсера у знаменитого орудия. Ребята курили и обсуждали события дня. Сообщения радио транслировались по корабельной трансляции. Диктор передавал репортажи из других городов. Ликовала вся страна. День закончился грандиозным фейерверком с Петропавловской крепости и импровизированным концертом нашей самодеятельности. Мир перешел в космическую эру. 15 мая 1962 года. Мне 18 лет. Не верится. Мама приготовила мне подарок – костюм. Чувствую в нем неловко. Видимо, привык к форме. День рождения отмечали дома. Пришли мои друзья бывшие нахимовцы Юра Кузнецов, Витя Волянский. Говорили о будущей учебе в ВВМУРЭ. Отец делился своим служебным опытом. 30 мая 1962 года.
Сдавали первый выпускной экзамен – литературу. Сочинение писали в актовом зале. Н.В.Панина была в нарядном платье. За столом сидел подполковник С.В.Полуботко, заслуженный учитель РСФСР. Начальник училища контр-адмирал Н.М.Бачков вскрыл конверт и объявил темы сочинений. Я выбрал патриотическую тему: «В.И.Ленин в произведениях В.Маяковского и А.Горького». Писали долго, часа полтора. Все это время в зале стояла торжественная тишина. Проверив текст, я собрал листочки и сдал их экзаменаторам. С Надеждой Венедиктовной у меня сложились особые отношения. Она прекрасно знала классическую литературу, но мало интересовалась современной. Библиотека училища была богатой и получала все периодические издания. Особенно интересны были журналы «Вопросы литературы», «Вопросы философии» и другие серьезные сборники статей. Из них можно было узнать много нового, что выходило за рамки учебной программы. Из популярных журналов читали «Юность», «Иностранную литературу, «Октябрь». Говорить о творчестве Стейнбека или Солженицына, опубликовавшего роман «Один день Ивана Денисовича» с ней было нельзя. Она всеми фибрами своей души боролась с любым вольнодумством в среде нахимовцев, и самое неприятное состояло в том, что наши разговоры становились достоянием политического отдела. Это нас обижало и отталкивало от преподавателя. Позднее от Сергея Васильевича Полуботко мы узнали, что Надежда Венедиктовна начинала свою педагогическую карьеру в Ново-Петергофском военно-политическом училище НКВД им. К.Е.Ворошилова. Это училище готовило политработников для пограничных и внутренних войск НКВД. В сентябре 1941 года училище было передислоцировано сначала в Ленинград, а в апреле 1942 г. в Саратов. Во время войны Панина оставалась на преподавательской работе в училищах, эвакуированных в Баку, а затем в Калининграде, Риге и ЛНВМУ. 14 июня 1962 года. Все экзамены сдал на «хорошо» и «отлично». Пришел приказ о нашем распределении в ВВМУ. Все пожелания ребят удовлетворены. Основная часть нахимовцев пошла в ВВМУРЭ им. А.С.Попова. Другие ребята распределились в ВВМИОЛУ им. Ф.Э. Дзержинского, ВВМУ им. П.С.Нахимова и только Женя Кардаильский остался верен ВВМУ им. М.В.Фрунзе. Присягу принимали на крейсере «Аврора» 22 июня 1962 года. Потом нам вручили новые ленточки на бескозырки, и мы перестали быть нахимовцами. Последнюю практику проходили на крейсере «Железняков». 18 апреля 1961 года корабль был выведен из состава ВМФ и переклассифицирован в учебный корабль. С этой целью на крейсере оборудовали штурманский класс, увеличили количество репитеров гирокомпаса и пеленгаторов. Вместе с нами практику проходили курсанты других училищ. Нас по традиции расписали по боевым частям.
Эпилог
21 июня 2012 года исполняется 50 лет с момента, как наш выпуск расстался с Ленинградским Нахимовским училищем. Встречались редко, в основном, по инициативе наших заводил Лени Тарасова и Юры Шуваева. Последнего уже нет в живых, да и интересы людей за прошедшие полвека жизни изменились. Училище тоже стало другим, хотя многое и сохранилось.
Их имена остались на перилах Ленинградского Нахимовского училища ВМФ.
Наш след остался на перилах, где выгравированы наши фамилии. Мы гордимся тем, что здесь учились и мечтали. Хочется встать и спеть:
Солнышко светит ясное, Здравствуй страна прекрасная, Юные нахимовцы тебе шлют привет! В мире нет другой, Родины такой! Путь нам озаряет точно утренний свет Знамя твоих побед!..
Окончание следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Как вспомнить сейчас все по порядку? Я восстанавливаю в памяти год за годом. Позади уже много поисков и находок. Значит, этот путь пройден? Да, конечно. Остались на нем вехи, черточки-зарубки: помощь идущему вслед и себе ориентир в неустанном движении. Большими вехами-перевалами встают передо мной «дни новатора», которые регулярно проходят у нас в Ленинграде. Проводят их в Доме техники, на предприятиях, в отдельных цехах газета «Ленинградская правда», наш боевой друг — многотиражка «Кировец», заводские стенгазеты.
. Запомним одну особенность: «день новатора» не терпит пустой болтовни, в какой бы красивой одежде она ни появлялась. Тут надо отчитываться в том, что сделал, каков результат. Словом, семь раз отмерь, потом доложи. И ни один из «дней» даже в городе не проходит без наших коммунистов. Павел Алексеевич Башилов или пошлет кого или, если только здоров, придет непременно сам. — Ничего, держись... — подбодрит. И как-то сразу спокойней тебе станет. В лабораторию резания к нам на завод съезжаются со всех предприятий, а демонстрируешь новое ты один. Хорошо, когда рядом с тобой товарищ, поддержит тебя. ...Встают в памяти дорогие дни. Январь 1954 года. Дворец труда. Подводятся итоги социалистического соревнования рационализаторов и изобретателей города Ленинграда и Ленинградской области. Токарь-наладчик Кировского завода Карасев решением областного совета профсоюзов удостоен звания «Лучший рационализатор Ленинграда». Это итог долголетней работы над усовершенствованием режущего инструмента, работы, которая стала уделом моей жизни... Всем известно: сердцевина машиностроения — инструментальное хозяйство. Потому что от момента создания эскиза до появления новой машины львиную долю времени и материальных затрат съедает именно инструментальное хозяйство — подготовка производства, инструментальная оснастка. Непродуманная организация дела, недостаточная стойкость инструмента, малая культура эксплуатации его, да что там, просто неверная заточка — и гигантские средства расходуются напрасно. Москвичи — — подсчитали: от некачественной заточки только твердосплавного инструмента ежедневные потери в течение года составили 1 миллион 500 тысяч рублей, или более 400 миллионов за год. Сколько раз бывает на заводах, когда и станки неплохие, и рабочие квалифицированные, а дело не ладится. И часто причина таких неудач — плохой инструмент.
В этом я и мои товарищи по бригаде убеждены. На острие резца, фрезы, сверла, маленького резачка подчас исход дела, залог успеха. Это не раз подтверждает практика. Помню, в нашем механическом цехе были большие неприятности при сверлении отверстий в деталях легкого сплава. Многие считали, что причина в небрежной работе. А я был убежден, беда тут в неподходящем инструменте, четырехперой развертке. Решил попытать счастья. Так появилась трехперая развертка с переменными углами резания. Режущую часть ее укоротил и придал ей иную форму. Теперь и охлаждение инструмента происходило нормально. Не было больше и налипания стружки, и на самых больших скоростях размеры изделия перестали искажаться. Полностью был ликвидирован брак. Это ли не успешный результат! И все же... В «день новатора» рассказываю товарищам о том, что не сразу получила признание развертка наша. Чтобы тут же, на заводе, узаконить и распространить ее, требовалось... ни много ни мало восемь месяцев. В поисках решения множества вопросов, возникающих в процессе проектирования инструмента, советуемся не только с инженерами и рабочими нашего завода. Как и все кировцы, мы вступили в соревнование с родственным коллективом харьковчан. И в навыках, и в находках рабочих и инженеров Харьковского завода изыскиваем для себя немало полезного. Харьковчане тоже благодарят нас. Широко используют резцы нашей конструкции. Так уж повелось в нашем государстве — передавать друг другу свои достижения: рабочий — рабочему, коллектив — коллективу. Двигаем технический прогресс сообща. Зорко следим за всем происходящим, изучаем опыт новаторов, технические новинки. «Скоростными» техническими диспутами выглядят почти всегда наши бригадные собрания. Обсуждаем, хорошо ли все продумано, нельзя ли лучше, нет ли подобного на других предприятиях. Сейчас, когда пишется эта книга, вспоминая прежнее, мы с Николаем Викторовичем Романовым просматриваем наши старые записи. «Резец Колесова»... — Вот и расскажи о нем, — говорит Романов. — О резце? — Ну и о резце для начала.
В.А.Колесов демонстрирует приемы работы с резцом своей конструкции. - .
Да, это верно, не раз отличные, кажется, новинки, пришедшие к нам издалека, тоже подвергались обсуждению и даже... изменениям. Так произошло и с резцом токаря-новатора Средневолжского станкостроительного завода Василия Колесова. Мы применили его при скоростной обработке стальных и чугунных деталей. Всем вроде был хорош этот новый инструмент, но практика показала, что и тут есть над чем подумать. Мы тогда действительно долго бились и, наконец, модернизировали резец. — А вывод, Якумыч? — Вывод? Убедились еще раз, как полезно сверять свои мысли с делами и мыслями своих товарищей, где бы они ни жили и где бы ни работали. Мы постоянно стремимся использовать положительный опыт новаторов, анализируем, обобщаем лучшие приемы Борткевича, Колесова и многих других. — И все? — спрашивает Романов. — С резцами-то справились. А с человеком что-то не сработало. Вот о чем напиши, если уж анализируем. Да, это верно. И должно написать о том, о чем не раз говорили мы в бригаде. Лучшие производственники, новаторы... Жаль, что имена некоторых из них порой незаслуженно быстро забываются.
Много последователей было у Василия Колесова. Имя его гремело на всю страну. И вдруг человек умолк. Трудно ответить, почему. Как-то в Куйбышеве в ответ на этот вопрос мне сказали: — Выпал из тележки. Так и сказали. — А не потеряли в походе? — спросил я. — Да нет, творчески отстал. —- Кто, Колесов? — Да, и малость зазнался. Воспитываем... Но разве так воспитывают? Нет, дорогие мои товарищи, это не воспитание. Замолчали о человеке, его работе, и все. Обезголосили. Несправедливо. Другие есть меры воздействия. Творческим человеком знали мы в нашей стране Колесова. Таким его запомнили и в других социалистических странах. И еще знали его боевым и напористым. Это черты многих изобретателей и рационализаторов. И хорошие черты, коммунистические. Но всем ли по душе эта страстная неистовость изобретателей? Нет! Есть такие, кто очень не любит и сильно боится людей «беспокойных». Не таких ли встретил на своем пути и Колесов?! Не может талантливый новатор перестать творить. Колесов вошел в биографии многих людей, в том числе и в мою. И мы не хотим вырвать его имя из своей памяти. Неверно это. Бережливыми нам быть положено. В бурные годы развернутого строительства коммунизма стране нужны тысячи, миллионы новаторов. И я верю, верят товарищи из нашей бригады, что еще услышим мы голос Василия Колесова. Более 30 конструкций различных инструментов и немало вспомогательного инструмента создала наша бригада. Это подрезные и проходные резцы с пластинками твердого сплава, употребляемые для обработки стали. Ими можно работать вдвое дольше обычного и без переточки. Это и особые резцы для обработки изделий сложнейших конфигураций. Где другие, обычные, бессильны, наши выдерживают очень большие скорости. Камень преткновения в токарной работе — отрезной резец, разрезающий металл. Многие работали над ним, искали. Работал и я. Сделал тогда «петушка» — так назвали его ребята, — похожим получился резец на шейку петушиную. Сколько было неудач!.. Но уж если мысль упорно работает, везде ищешь ответа, всматриваешься пытливо в любое явление жизни.
Произошел со мной занятный случай. Работал я над отрезным резцом и в цехе, и в лаборатории резания, и дома чертил. Не выходит! Ломается при самой малой стружке. Однажды дома после рабочего дня мельком гляжу на экран телевизора. Объявлены «Новости техники». На экране канавокопатель. Новая конструкция. Рассеянно слушаю диктора. Канавокопатель... Действительно, какая интересная форма! Он похож на большущий лемех, мягко входит в землю, и та отваливается плотной литой лентой, как морская волна, которую режет киль корабля. Однако на что же похож этот лемех?.. Вот это да! Ну, конечно же, на огромный резец! И если сделать резец вот такой формы, стружка не будет скручиваться. Она просто станет «выходить» в виде тонкой гофрированной спирали. Мысль крепко засела и уже не дает покоя. Мы попробовали. После десятков экспериментов новые резцы, наконец, испытываются в производственных условиях. Как же волнуемся все мы, когда токарь, закрепив наш резец, включает суппорт и вдвое увеличивает подачу... Но проходит секунда, другая. Все идет нормально, резец выдерживает! Все детали сданы с оценкой «отлично». За смену — две с половиной нормы. Многие станочники начинают работать нашими резцами. В течение 30 секунд таким резцом можно разрезать болванку диаметром в 100 миллиметров, вместо 20 деталей за смену обработать 60! И еще один резец. Его сконструировали мы с Митрофановым. Проходной резец с механическим креплением пластинки из твердого сплава. Теперь нет нужды припаивать, просто меняй твердосплавную пластину, перетачивай и используй неоднократно. Резец трудится вдвое дольше, и качество работы улучшилось.
Харьковский завод МТМ, апрель 1954 г. т. Сорокин работает резцами конструкции Карасева
На новый режущий инструмент обратили внимание и в Германской Демократической Республике. Много говорили доброго и много писали. И вдруг читаю: кто-то, не вникнув толком и не разобравшись, назвал наш проходной резец «самозатачивающимся»! Названо было совсем неверно, ничего общего с принципом самозаточки не было в нашем резце. Но от этого слова повеяло на меня таким незабываемым, дорогим временем. Всплыла в памяти встреча в стеклянном здании Оргаметалла, словно получил привет от давнего друга. И даже нечто вроде поддержки и напутствия услышал я в том слове, как когда-то на заснеженной московской улице...
НОВЫЙ РУБЕЖ
Весна 1954 года отмечена большими и волнующими для меня событиями. Член партийного бюро цеха в течение последних лет, я послан делегатом на областную партийную конференцию от коммунистов Кировского завода. На конференции меня избирают в члены пленума обкома партии. Большое доверие. Огромная ответственность. В том же 1954 году с советской профсоюзной делегацией уезжаю в Германскую Демократическую Республику. Берлин, Лейпциг, Дрезден, Карл-Маркс-Штадт... — наш маршрут. В программу входят поездки на многие промышленные предприятия. Нас знакомят с рабочими, инженерами. Однако я вижу огонек недоверия в их глазах. Что такое? Позже товарищи признались: думали, что для красного словца сказано «токарь-наладчик», для «живой агитации». Но все обычно решало первое же рукопожатие — мозолистые руки, значит, «арбейтер», рабочий... — Раз в профсоюзной делегации новатор, — просят, — пусть покажет, пожалуйста, как работают советские рабочие.
Я нигде не отказывался. На «Герман Борзик» сразу иду к станку. Но я не предполагал, что придется работать, и своего инструмента у меня с собой нет. Приходится перетачивать здешний по-нашему. Показываю заточку. Сейчас это просто сказать, а тогда... Ведь я впервые в своей жизни представлял за рубежом отечественные методы работы! — Резец выдержит, — говорю я, — потянет ли ваш станок, не знаю. Не верят, думают, хвастается человек. Проверив станок и установив деталь, я закрепляю резец. Включаю мотор и почти тотчас же останавливаю. — Сломался резец? — спрашивают взволнованные рабочие. — Нет. Он цел, деталь уже обработана. Но станок на таком режиме идти больше не может. Был еще — на другом заводе — такой случай. Попросил меня рабочий переточить ему «резачок» по-нашему. Я переточил. А в конце смены директор просит — «шнельдрейр» звали они меня: — Покажите, пожалуйста, завтра нашим товарищам ваше советское скоростное и силовое резание. Наутро, как было договорено, прихожу в цех. — Не знаю, как вам и сказать, работу придется отложить, вы уж не посетуйте — смущенно и весело улыбаясь, встретил меня директор. — Тут наши товарищи всю ночь трудились. Вашим резачком воспользовались. Уж не знаю, чего добились, но, кажется, результат неплохой. Болванки той, что мы специально приготовили, больше нет... Всю сточили... Практиковались... Очень приятно было это услышать. Стал показывать еще и еще. Хотелось передать друзьям опыт во всех деталях. Как раз в это время за кордоном, в Западной Германии, радио подняло шум совсем уж другого свойства. Карасев, мол, действительно, вовсе не агитатор. Нет. Но он ведь и не рабочий. Он-де инженер, ученый. А Советы выдают его за рабочего. Ведь вот какая глупая болтовня! А злит.
Читаю и другое, что рассказывает в те дни писатель , побывавший в Западной Германии. В цехе одного из западногерманских заводов наша делегация увидела нечто вроде закутка, обнесенного деревянными щитами. «Что это?» — спросили наши товарищи. — «Где? А, это... .Тут работает наш отличнейший мастер, — говорят. — Но у него свои секреты есть, и он не хочет, чтобы кто-нибудь взглянул, как он работает». И смех и грех! Горько сознавать, что где-то совсем рядом возможны еще такие нравы. Нечего сказать, вперед «шагнули» со своей цивилизацией! Человек от людей в клетке хоронится. Даже Никола Зернов такого никогда бы не сделал. Пора. Прощаемся с друзьями из ГДР. Спешим домой, на Родину. И едва возвращаюсь, наша бригада берет новые социалистические обязательства. Среди них обещание: каждый ежемесячно помогает трем рабочим, не выполняющим норм. Потому что ведь в конечном итоге успешное выполнение обязательств, взятых заводом, зависит от непрерывно нарастающего повышения производительности труда на каждом рабочем месте, у каждого рабочего. Работе нашей бригады посвящены многие технические листки «Кировца». Добрым словом о нас говорят в «Правде», «Труде», «Известиях». Интерес к нашему коллективу большой. Все чаще мы выполняем заказы друзей по труду. По запросам других заводов наш Кировский выслал уже 27 комплектов чертежей разных усовершенствований, созданных бригадой, — в Ригу, Москву, Свердловск, Барнаул, Калинин и другие города. Общая экономия за 1954 год, которую дала заводу бригада, 100 тысяч рублей.
