«Принципиальная оценка» факту была задержана до срока: подводная лодка заканчивала экстренное приготовление к выходу в море. Причиной задержки заинтересовался КП флота. По требованию оперативной службы Неулыба и Хорт побежали на пирс. - Подводная лодка к бою и походу готова, - рапортовал у сходни, забросив «лапу к уху», старпом. - Личный состав на борту. Помощник заболел, обострение язвы, отправлен в санчасть. - Старпом, а где же та регенерация? Почему на партактиве я узнаю, что она валяется в кустах? Старпом Халваныч ссутулился и преданно молчал. - Ну, этого я вам и помощнику не прощу, - зло пнул сапогом сходню Неулыба...
По программе контрольного выхода шла по «красной строке» подготовки к боевой службе. Прокуратура флота заминала «это дело». Вслед за ней - и районная. Вешать на себя «собак» и зарабатывать головную боль никому не хотелось.
***
Замполит Хорт, молодой белобрысый энтузиаст, с деланным оживлением ворвался в каюту командира. - Товарищ командир. Вам велено ехать домой. Отдыхать. Неулыба сумрачно оглядел своего «комиссара»: молод, зелен, увлекающийся. Перевел глаза на разбросанные бумаги: -У меня уйма дел... - С делами управимся. - С моими-то делами? Управитесь? - криво усмехнулся Неулыба. - Управимся, товарищ командир. Езжайте и ни о чем не думайте. -А кем это, интересно знать, велено? Хорт неопределенно пожал плечами и возвел глаза к потолку: сверху приказано. - А вам, что... отдыхать не надобно? Хорт усмехнулся. Вопрос командира звучал глуповато. Без слов ясно - в походе от командира зависело все... А мы успеем. «Выгоняют на подзарядку», - мелькнуло в голове Неулыбы. Он окинул взглядом «комиссара» и криво усмехнулся во второй раз: - А пить... дозволяют? - Это можно. - И с девочками можно? - И с девочками. В пределах, разумеется, - принял тон командира Хорт. - Ну ладно. Если ты уж, комиссар, такой хороший... Передай мои приветы тем, кто обо мне так трогательно заботится...
И нахлобучил фуражку с позеленевшим . В лесу отцветала, исходила жизненными силами весна. Нашумливал верховой ветер. Тихо тренькали невидимые пташки. В просветах меж дерев стремились куда-то невесомые облака. В лесу - трое. Соседка, жена и он, Неулыба. Неулыбина жена, жизнерадостная хохотушка, чувствовала: на мужа что-то давит тяжелое. И он об этом не скажет. И преувеличенно весело бросила: - Ну, вы тут посидите без меня. А я за цветочками. Коньяк, отпущенный в неограниченном количестве, Неулыбу не забирал. Он, улегшись на спину, глядел на облака. Бегущие, легкие, белоснежные. Наползала тоска. Тяжелая, каменная. Пестренькая букашка выползла на руку и, сердито шевеля усиками, уставилась на Неулыбу: а ты чего тут? «Эх, ты, дурашка! Я ведь и раздавить могу. Однако живи. Не на меня смотри. На облака. Дыши ветром». Мысли Неулыбы были там, в неведомом, полном неожиданностей и опасностей враждебном мире. Как предугадать? Что сделать, чтобы обойти эти опасности? Этого он не ведал. Знал одно: за ним пятьдесят пять душ. При мысли об этом сердце сжималось от загнанного вглубь, но упорно выползающего страха. А за этими душами? Сколько их там еще, надеющихся, не догадывающихся о Неулыбиных страхах? Уверенных, что он, командир, все может - не подведет, вывезет, возвратит. Не догадывающихся, что Неулыба тоже слаб и, может быть, больше других. Уповающих на его знания, волю, мудрость, которых, казалось ему, не хватало. Тоска давила. А наверху бежали такие легкие-прелегкие, красивые и равнодушные . Неулыба обнаруживал в себе нестерпимое желание - скорее туда, пройти через все, что должно быть пройдено. Предстоящее уже завораживающе тянуло к себе. Как лягушку взгляд змеи. - Вот вам, голубки, - и жена осыпала лежащих ворохом цветов. «Хоронишь, что ли?» - с досадой подумал Неулыба.
- Ну, еще по одной. И домой. Детки плачут, с голоду умирают, - пропела она речитативом, видимо, поняв настрой «голубков». Соседка кусала травинку и молчала. Она думала о своем Володьке, тоже командире, который в это время советником в далекой Индонезии зарабатывал рупии и тропический тиф. Впрочем, про тиф она еще не знала. А облака все плыли. И шумел верховой ветер. Только букашка куда-то скрылась, озабоченная своими букашкиными проблемами.
***
- Ну-с, командир. Доложите предварительно ваше решение, которое будет утверждать ваш командир эскадры. Поясняю, я действую по указанию командующего флотом, - суховатым тоном распорядился представитель штаба флота. Присутствующие - Хороший Мужик, Тетя Фрося, Белогад, начальник разведки эскадры - глядели на Неулыбу и выжидательно молчали. - Мое решение регламентируется выполнением статей НПЛ-59. Переход совершаю в смешанном режиме, с максимально возможной скрытностью... - Что значит с максимально возможной? Поясните, - перебил представитель флота. - Днем на глубине, где возможно - под слоем температурного скачка; на сеансы связи подвсплываю, тщательно обследовав горизонт пассивными средствами. Ночью, если метеообстановка сложна, - в надводном положении, в тихую погоду и хорошую видимость - под РДП (режим работы дизеля под водой). Уклоняться от обнаруженных огней судов на дальности видимости горизонта, приведением их за траверз. - Уточняю, - перебил представитель флота. - Надводное положение - только в проливных зонах. В открытом море - только под РДП. Комфлот ставит дополнительную задачу - за поход наплавать не менее 90% времени в подводном положении.
1 - автоматический поплавковый клапан; 2 - воздух к дизелю; 3 - выхлопные газы от дизеля; 4 - воздух на вентиляцию.
Кроме основной задачи, вам ставится вторая, не менее важная - использовать до предела технические возможности по скрытности подводной лодки своего проекта. - А почему об этом не сказано в боевом распоряжении? - с деланной наивностью спросил Неулыба. - Вопросы задаю я, отвечаете вы, - сухо отпарировал представитель флота. - Совершенно верно. Совершенно верно, - вмешался активный Белогад, в присутствии начальства он предпочитал необычно демократический тон. - Скрытность - основа успеха в выполнении задачи. Командир, я же вас учил - уважать режим РДП! «А без вас я и не догадывался, что скрытность - главное оружие лодки. Спасибо за подсказ, товарищ начштаба. Но черта с два. Ночью, в кромешной тьме под перископами и при грохоте дизеля? Слеп и глух, как мычащая корова», - подумал Неулыба, но вступать в дискуссию не стал... Он еще не мог знать, что пять лет спустя скорые на прозвища янки назовут этот режим советских подводных лодок «ревущая корова», а после гибели ПЛ К-129 (лодка Кобзаря) в океане главком ВМФ своей директивой вообще запретит плавание подводных лодок под РДП на боевой службе... - А как вы будете действовать, обнаружив работу низкочастотных гидролокаторов? - как репей вцепился в Неулыбу представитель флота.
- Разработанная на эскадре инструкция регламентирует: уклоняться расхождением на дистанции не менее 60 кабельтовых. Обнаружить шумы винтов корабля своей ШПС (шумопеленгаторная станция) я могу на дистанции тоже порядка 60 кабельтовых. Следовательно, обнаружив работу низкочастотных ГАС (гидроакустическая станция), я должен предполагать, что и сам уже обнаружен противником. Как выйти из создавшегося положения, подскажет обстановка... - А как вы будете вести слежение за главными объектами, находясь внутри ордера кораблей охранения? Как выполнять такую задачу, имея шумопеленгаторы с дальностью, меньшей «зон освещения» низкочастотных гидролокаторов кораблей охранения авианосцев, Неулыба не знал. Он молча пожал плечами: «Это называется - и рыбку съесть, и на крючок не сесть». Впрочем, он догадывался: товарищ из штаба флота, вероятный творец боевого распоряжения, не знает этого и сам. Но то было время, когда было модным «ставить задачи», не задумываясь о возможностях их выполнения. По формуле: «Что значит не могу, когда партия приказала?!» - А как вы намерены форсировать Корейский пролив? - В боевом распоряжении указано однозначно - ночью, в надводном положении, - удивленно ответил Неулыба - представителю следовало бы знать об этом. И добавил: полным ходом, без ходовых огней. - Вот именно. Пролив проскочить в кратчайший срок, - безапелляционно резюмировал представитель флота. - Кроме всего прочего, при погружении вас понесет обратно в Японское море сильное встречное течение. - Главное, командир, спокойствие и осмотрительность. Не спешить, - внес свою лепту Хороший Мужик. - Семь раз отмерь, один раз отрежь. Неулыба покосился на комбрига, но смолчал. - Не забывайте требований НПЛ-59. Меньше отсебятины. Учитывайте мои рекомендации, - вклинился вездесущий Белогад.
- При всем том помните, командир, - опора на коммунистов. Правильная постановка в походе - основа основ, - добавил Тетя Фрося. Против столь четких указаний Неулыба возражать не стал. Он еще не знал, но чувствовал, что будет вынужден действовать как раз наоборот. Когда считанные секунды будут решать все. - Ну, а теперь - на доклад к командиру эскадры... - подытожил Хороший Мужик. - Обращаю внимание на четкий, уставной доклад. Глубокой ночью подводная лодка закончила приготовление к бою и походу. Сообщение экипажа с берегом прервано. Список экипажа, заверенный гербовой печатью, оставлен на КП эскадры. Получена прибрежная обстановка. Запрошен флот. Флот приказал «ждать». Лодка стояла у пирса в полной темноте. Неулыба смолил сигарету под телефонным грибком и сдержанно чертыхался. Эта задержка ничего хорошего не сулила. Наконец заверещал телефон. Оперативный дежурный: - К вам направляется представитель из академии. Пойдет с вами. - Какой еще представитель? Что я с ним буду делать? У меня и без него как селедок в бочке! - разозлился Неулыба. - Не какой-то, а капитан 1 ранга. С кафедры военно-морского искусства. Горит желанием набраться практического опыта. Гордись - у тебя! В учебники попадешь, - перешла на «ты» трубка. - А вообще приказы не обсуждают. С прибытием «академика» на борт - доложить и «добро» на выход. - А сколько ему лет, этому «академику»? - рявкнул Неулыба. - Судя по чину, от сорока до двухсот, - ядовито отпарировала трубка. - Да он в ящик сыграет в субтропиках! А у меня досок нет. - Корми отборным овсом, пои ключевой водой, авось не сыграет. А вообще-то это уже твои трудности, - завершила дебаты трубка. Неулыба сплюнул в темноту: вот идиоты! Ни холодильников, ни кондиционеров, ни свободных койко-мест на лодке не было.
К.А.Безпальчев. Великий русский флотоводец. - Советская молодежь. 1950, 12 июля.
«О личной славе не тщусь. Слава Отечества превыше всего»
П.С.Нахимов.
Сегодня исполняется 95 лет со дня геройской смерти выдающегося русского флотоводца, патриота . Вражеская пуля поразила прославленного адмирала на одном из главных бастионов Севастополя – Малаховом кургане. П.С.Нахимов был душой обороны Севастополя. Защитники Севастополя верили, что пока Нахимов стоит во главе обороны, крепость недоступна для врага. В самом деле, с самого начала обороны личная роль Нахимова далеко выходила за рамки его официальной должности – начальника артиллерии крепости. Своей личной храбростью, близостью к рядовым защитникам крепости он вдохновлял их на боевые подвиги, а личной оперативной работой обеспечил успешные действия своих подчиненных. Особенно успешным было отражение штурма Севастополя 6 июня 1855 года, когда атакующие понесли громадные потери, не добившись успеха ни на одном из участков русской обороны. Как известно, именно этот героический эпизод обороны изображен на исторической панораме работы коллектива русских художников во главе с академиком Ф.А.Рубо. Нахимов являлся выдающимся мастером военно-морского дела, непревзойденным моряком парусного флота и в то же время новатором, открывшим новую эру военного флота – эру бомбических орудий (т.е. пушек, стреляющих разрывными снарядами, тогда называемыми бомбами). Ему принадлежит неосуществлённая идея перестройки парусных кораблей в паровые с винтом в качестве движителя, что было значительным техническим прогрессом. Но особо велика роль Нахимова как воспитателя передового русского офицерства и матросов. Глубокая любовь к своим подчиненным, уважение к каждому из них, на какой бы ступени корабельной службы ни стоял этот подчинённый, являются характерными чертами Нахимова. Широко известны гневные слова замечательного адмирала: «Пора перестать смотреть на матросов как на ваших крепостных. Матрос – главная сила на корабле, а мы только пружина, управляющая их действиями».
. Как мог в условиях николаевской деспотии, политической реакции в рядах царского флота вырасти офицер с подобными взглядами? Как сам Николай 1 и как его приближенные могли терпеть в рядах флота подобного офицера? Дело объясняется просто. Нахимов, происходивший хотя и из дворянской семьи, рос в относительно демократической, патриархальной обстановке, когда отец, майор в отставке, имел многочисленную семью и очень небогатое именьице. Нахимов не имел протекции, являвшейся, как известно, немаловажным фактором при продвижении по службе в рядах царского флота. Он пробивал свой служебный путь исключительно своим трудом, своими знаниями, своим военным и морским мастерством. Известно, что в Морском корпусе он учился отлично, окончил его в числе лучших и был направлен для практического плавания на бриг «Феникс», на котором по установившейся традиции ежегодно отправлялись в плавание наиболее отличившиеся выпускники Морского корпуса. Здесь Нахимов встретился с группой молодых офицеров, будущих участников декабрьского восстания. Несомненно, это ещё более усилило демократические настроения будущего адмирала.
В корабль «Азов», на котором Нахимов служил в качестве старшего офицера, нанёс туркам значительный урон. Он один уничтожил два линейных корабля и три фрегата. Командир «Азова», будущий выдающийся адмирал, реорганизатор Черноморского флота М.П.Лазарев утверждал, что столь успешными действиями корабль этот обязан своему старшему офицеру, который выполнял под огнем противника маневр постановки на «шпринг», т.е. на якорь с дополнительно заведенным с кормы канатом для разворачивания корабля независимо от ветра. Маневр сам по себе достаточно сложный, но тут по обстановке боя было очень важно поставить корабль точно в намеченное для него место. Нахимов доблестно выполнил эту задачу. И это не только под губительным огнём турок, но и после того, как он был тяжело ранен. Известен ещё один случай, когда качество Нахимова, как моряка, предотвратило серьёзную катастрофу целого отряда кораблей. Это было так: в осенний туманный вечер отряд кораблей под командой известного русского мореплавателя Ф.Ф.Беллинсгаузена маневрировал в устье Финского залива к северу от маяка Дагерорт. Ни на одном корабле не заметили, что в прокладке курса имеется ошибка и его отряд идет прямо на опасные подводные камни. Только Нахимов, командовавший тогда знаменитым фрегатом «Паллада» (на нём совершил плавание известный писатель И.А.Гончаров), обнаружил ошибку и сигналом предупредил катастрофу.
За этот патриотический поступок Нахимов не только не был отмечен, но был немедленно убран с Балтийского флота подальше от царской резиденции на Черное море. Однако и здесь Нахимов быстро выдвинулся своими замечательными подвигами. С именем Нахимова связано три выдающихся события в истории русского флота – Наваринский бой, Синопское сражение и Севастопольская оборона. Нахимов создал новые тактические приемы, значительно продвинув вперед развитие военно-морской науки. Его диспозиция на Синопском рейде представляет собой шедевр тактического решения в очень сложной обстановке. Корабли были расставлены так, что каждый из них мог в любую минуту оказать самую действенную помощь своим соседям, а сам, не сдвигаясь с места, мог расстреливать несколько кораблей противника и одну из шести береговых батарей, оборонявших бухту. Надо отметить, что действие артиллерийского огня русских кораблей по батареям № 8 и № 6 было губительно. Таким образом, Нахимов на практике доказал полную возможность боя кораблей флота с береговыми укреплениями. Однако буржуазная историография царской России пренебрегала опытом отечественных флотоводцев, и этот показательный опыт Нахимова был забыт. Видимо, на основе опыта неудачных боевых действий иностранных адмиралов (Нельсона в Копенгагене) считалось совершенно невозможным применение кораблей для борьбы с береговыми батареями. Большой заслугой Нахимова является осуществление им идеи активной обороны Севастополя. Эта идея нашла свое воплощение в виде постройки уже в период обороны вынесенных вперед, за линию основных бастионов и оборонительных стен, полевого типа редутов и люнетов. Эти укрепления – Селенгинский и Волынский редуты, Камчатский люнет, люнет Белкина, батарея Костомарова и др. значительно затруднили действия осадных армий союзников и облегчили положение обороняющихся. Собственно говоря, вся зима 1854-1855 годов была истрачена англо-французскими войсками на овладение и ликвидацию этих вынесенных вперед укреплений, и только с июня начались штурмы внутренней центральной оборонительной линии. Нахимову принадлежит также идея размещения артиллерии в промежутках между основными узлами обороны – бастионами. Это было совершенной новостью и привело к ужасающим потерям атакующих.
В период Великой Отечественной войны против фашизма Советское правительство установило и для награждения отличившихся в боях офицеров и матросов Советского флота. Когда в 1943 году по инициативе товарища Сталина создавались нового типа военно-морские училища, предназначенные, прежде всего, для обеспечения сирот, потерявших родителей в Отечественной войне, то им были присвоены наименования - Суворовские для сухопутных училищ и Нахимовские для военно-морских. Слава Нахимова, его боевая биография, его научное наследство представляет собой богатейший источник для воспитания нового поколения офицеров флота, способных решать задачи, выдвигаемые проблемами современной военно-морской техники и тактики.
С.Банк. В большое плавание. - Советская молодежь. 1950, 23 июля.
Закончилось детство. Получен аттестат зрелости. И на погонах вместо вензеля «Н» золотой якорек курсанта высшего военно-морского училища. ...Быстро пролетели годы. Позади остались месяцы учебы, веселые комсомольские вечера. Год назад состоялся первый выпуск. И старшие ребята на выпускном балу говорили им: «Вы теперь старшая рота. Смотрите не подкачайте. На вас воспитанники будут равняться»... Скоро и они будут также прощаться, когда, вернувшись с плаванья, придут на выпускной бал вчерашние нахимовцы, сегодняшние курсанты высшего военно-морского училища. И уж, конечно, самое яркое, самое незабываемое в их юной жизни – это московские парады. К ним начинают готовиться задолго до срока. Отрабатывали строевой шаг, подтягивались в учебе, дисциплине. В Москве подготовка к параду сочеталась с учебой. Отставать нельзя.
И вот по Красной площади мимо мавзолея, мимо трибуны, чеканя шаг, идут рижские нахимовцы. Равнение на трибуну. А глаза ищут самого родного и близкого человека. Он стоит чуть улыбаясь и приветствует проходящие колонны. Он, должно быть, думает: «Хорошая смена растет». И каждому из сотен нахимовцев кажется, что смотрит именно на него и улыбается ему. А после парада начальник училища говорит: – Хорошо прошли. Не подвели, молодцы, воспитанники! Разве забудешь такое... Мальчики росли и воспитывались в закрытом учебном заведении со строгой дисциплиной, твердым распорядком дня. Но они не были оторваны, изолированы от жизни страны, республики. Родина щедрой рукой предоставила им все: высокие залы музеев, чудесные симфонии, умные и увлекательные книги. За пять лет пребывания в училище юноши получили законченное среднее образование, сдали экзамены на аттестат зрелости, приобрели военно-морские навыки. Они узнали цену дружбы, научились преодолевать трудности, воспитали в себе высокое и ясное чувство патриотизма, гордости за свою Родину и за свой флот. ...Сданы выпускные экзамены. Все воспитанники получили аттестат зрелости. А двое закончили десятилетку с медалями: Георгий Московский – с золотой и Виктор Светлаев – с серебряной. Осенью начнется учеба в Ленинградском высшем военно-морском училище. А перед отпуском и началом занятий выпускники отправились в первый двухнедельный рейс на учебной парусной шхуне училища «Лавена».
Шхуна «Лавена». Рисунок нахимовца Александра Шаурова. В период с 11 по 30 июля 1950 года нахимовцы второго выпуска 1950 года совершили своё первое плавание на шхуне «Лавена» по маршруту Рига – Ленинград, где находились во время празднования Дня Военно-Морского флота.
Красивое судно «Лавена». Три высоких стройных мачты чуть накренены к корме. Убраны многочисленные паруса.... Выпускники собрались на баке. Это уже взрослые, крепкие и подтянутые юноши, навсегда связавшие свою судьбу с морем; отцы многих из них были офицерами флота, пали в боях за Родину. Сыновья тоже станут офицерами. Борис Макшанчиков – сын инженер-капитана 3 ранга, Юрий Вояковский – сын старшины 1 статьи, Евгений Александров – сын подводника, капитана 3 ранга. Родина позаботилась о них, воспитала, поставила на ноги.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
