Пустились по морю в грозу…
- Учебная тревога! Баковым на бак, ютовым на ют! По местам стоять с якоря и швартовов сниматься! – прогремела команда по судовой трансляции.
Флагманский химик, единственный, кто не убежал по разным штабным делам, заворожено смотрел через иллюминатор из своей каюты, как медленно уходит назад берег, как между бортом судна и пирсом расширяется мутная, вся в радужных пятнах солярки, полоса воды. Мистика какая-то. Этого же не может быть!..
Это огромное плавучее железо называлось «ЭНС-528» и расшифровывалось, как Почему именно «528» - никто не знал. Вряд ли порядковый номер соответствовал количеству таких судов в Советском Союзе. Тем более в Тихоокеанском флоте.
ЭНС -528 притащили в бухту Улисс осенью 1980 года. Два рейдовых буксира с трудом воткнули его на ближайший к выходу из бухты пирс.
Задачей ЭНС-528 было смирно стоять у стенки, никуда самостоятельно не двигаться и подать электроэнергию бригаде спасательных кораблей при отключении берегового питания. А мощности дизель – генераторов судна вполне хватило бы обеспечить электричеством целый район Владивостока.
Кроме этого на нём разместили офицеров штаба бригады, поскольку тогда на берегу еще не было штабного здания.
Командование ЭНС состояло из трёх человек – командира, старпома и механика. Поскольку в море судно не ходило, на него назначали списанных с боевых кораблей офицеров. А списывали тогда в основном за пьянство. Был еще боцман мичман Стёпочкин по кличке «Стопочкин», но тот три месяца подряд не пил, за что был вознаграждён переводом на новое место службы – береговую базу ракетных катеров. Там сейчас бывший наш боцман благополучно продолжал оправдывать своё прозвище.
С десяток матросов, выходцев из кавказских республик составляли экипаж ЭНС. Матросы делали уборку и готовили пищу на камбузе для себя и офицеров штаба. Никаких авралов и построений, кроме как на подъем флага, у них не было. Не служба, а синекура.
Механик - капитан 3 ранга Потапов, или просто, Потапыч, вечно спал в своей берлоге внизу. Перед обедом и ужином он выползал, группировался со старпомом Сорокиным и пил с ним «шило» - разбавленный спирт.
- Потапыч! – перегнувшись, орал в машинное отделение Сорокин. - Ты сегодня шило пить будешь?
- И ныне, и присно, и вовеки веков, - гудел иерихонской трубой снизу механик.
Командир - капитан 2 ранга Боярский, с подчиненными спирта не пил.
У него в каюте стоял хитрый стол, оборудованный по последнему слову науки конспирации. До постановки в бухту Улисс ЭНС-528 стоял в судоремонтном заводе и заводские рабочие по особому проекту Боярского соорудили ему этого С виду стол, как стол, он имел под столешницей десятилитровую ёмкость из нержавейки. Николай Иванович открывал ящик, нацеживал себе из маленького краника полный стакан армянского коньяка, выпивал и закусывал лимонной долькой.
Коньячный бачок редко бывал пустым. Напитком Боярского снабжали смуглые, щетинистые, восточные мужчины – отцы моряков. Почти все матросы на ЭНС-528 были армянами, а их заботливые родители коньячно-мандариновыми подношениями обеспечивали своим детишкам командирскую лояльность и неприкосновенность. Прилетали эти папы минимум раз в месяц самолетом Ереван - Москва – Владивосток.
В редких случаях, когда дорогой коньяк заканчивался, Боярский переходил на более демократичное пойло – коньяк марки «СКВ». Для тех, кто на флоте не служил, расшифрую – «Спирт Корабельный Ворованный». По-другому – «ворошиловка», то есть ворованное шило...
Пока флагманский химик мчался на мостик, залихватский голос командира Боярского выдал новую команду.
- По местам стоять, узость проходить!
По пирсу метался начальник штаба бригады спасательных кораблей капитан 2 ранга Житников. Он что-то орал и махал кулаком вслед уходящему в море ЭНС-528.
Мы проходили узость – боновые ворота в бухту Улисс и неумолимо в открытое Японское море.
На мостике стоял совершенно пьяный капитан 2 ранга Боярский. Он давал команды в машину, где среди механизмов сидел механик. Тот уже клюкнул «шила» со старпомом и еле вязал лыко.
- Кто дал «добро» на выход? – спросил штабной офицер у командира.
- А, химик! Приветствую вас на борту нашего лайнера! Идем в море! – радостно объявил Боярский. - Нам дали команду перешвартоваться на другой пирс.
Командир после длительного отстоя дорвался до любимого дела.
- На какой пирс, Виктор Иваныч? Мы уже вышли в море!
- Да какая разница, пойдем в Золотой рог, станем напротив штаба флота! – командир еле стоял на ногах, ухватившись за ручки телеграфа.
Его корвет утюжил бухту Патрокл вдоль и поперёк, рыская на курсе.
Как куропатки от охотника от нас шарахались мирные гражданские суда.
Безбашенному командиру ЭНС-528 осталось только поднять над мачтой черного «Весёлого Роджера» и взять на абордаж одно из них.
Прибежал прилично поддатый старпом. Он немного вздремнул после посиделок с механиком и только сейчас увидел открытое море, близкий уже по левому борту, и любимого командира в совершенной эйфории.
Старпом Сорокин оттолкнул Боярского и схватился за телеграф.
Виктор Иваныч сел в командирское вращающееся кресло и притих в своём коньячном облаке.
- Стоп машина!– скомандовал старпом. - Ложимся в дрейф!
Резиновый выхлоп «шила» от Сорокина смешался с благородным амбре армянского коньяка в один невообразимый аромат.
- Отставить! – сказал командир Боярский. - Покуда я здесь командир, а не ты.
Бдительные посты рейдовой службы уже доложили оперативному дежурному Тихоокеанского флота, о том, что нагло, без разрешения ЭНС-528 вышел в Японское море.
- Так точно! На наши запросы не отвечают! – докладывали они оперативному.
Штаб флота приказал Житникову, исполняющему обязанности командира спасательных кораблей, срочно поймать паскудный ЭНС-528, высадить на него десант, связать командира, притащить судно снова в Улисс и поставить с помощью пары буксиров на соседний пирс.
Через полчаса у правого борта пришвартовался малый десантный катер, с него на палубу злополучного ЭНС перескочили Житников, флагманский штурман капитан 3 ранга Василенко, командир малого дивизиона спасательной бригады капитан 2 ранга Кустовой.
К этому времени старпом схватился с командиром за право управления энергетическим судном. Боярский рвался командовать.
- Обе машины полный! – орал он и дергал ручки машинного телеграфа.
Появившийся в рубке огромный и несдержанный комдив Кустовой сходу заехал командиру в челюсть. Боярский притих, засыпая в углу ходовой рубки. В другой угол полетел старпом Сорокин, трезвея ещё в полёте.
Вызвали наверх механика. Потапыч увидел два ещё теплых тела и поднял руки вверх. Бить его не стали. Он только выполнял команды.
Всё кончилось благополучно. Поставили нас на другой пирс трудяшки-буксирчики и все вздохнули от перенесенного потрясения.
Командованию ЭНС-528 влепили очередное неполное служебное соответствие в карточки поощрений и взысканий и оставили на судне.
Только между ЭНС и пирсом вварили два рельса с носа и кормы. Так, на всякий случай.
