Валентин Копьев обращал на себя внимание уже в Подготии, в период обучения в ТОВВМУ. Чем? Например, тем, что когда все отправлялись в отпуск, он шел осваивать науку подводного плавания.
О судьбе Валентина Федоровича Копьева поведал его брат Александр Федорович.
Капитан 1 ранга Копьёв В.Ф. Командир ПЛА «К-122» в 1967-1970 г.г.
... мой родной старший брат – капитан 1 ранга Копьёв Валентин Фёдорович. Для меня он был не просто одним из старших любимых братьев в моей многодетной семье. Это он был моим первым учителем и наставником. Благодаря ему со школьной скамьи я сделал свой выбор, никогда не жалея о нем. Знаю, что он пользовался заслуженным авторитетом среди командиров подводных лодок и своих друзей, сослуживцев. За свою честность и высокую порядочность, преданность делу служения в ВМФ с 14-ти летнего возраста и мужество называть нелицеприятное своими собственными именами, в том числе, и начальникам, не беспокоясь погубить карьеру. -
Слово сослуживцу В.Ф.Копьева, рижскому нахимовцу 1951 года контр-адмиралу :
На том же учении «Океан», 11 мая 1970 г. подводная лодка К-122 (659т пр.) находилась в автономном плавании на переходе в Восточно-Китайском море.
Командиром подводной лодки был капитан 1 ранга В.Ф.Копьев, а старшим на походе — заместитель командира 26 дипл капитан 1 ранга Л.Ф.Сучков, который приказал командиру подводной лодки провести замер гидрологии до глубины 240 метров. Капитан 2 ранга В.Ф.Копьев В. Ф. вместе с командиром БЧ-1 произвели оценку района с учётом знания своего места: погружаться на глубину 240 метров было нельзя, т. к. была большая вероятность коснуться грунта. О чём и было доложено капитану 1 ранга Л. Ф.Сучкову, который в ответ на доклад заявил: «Вы товарищ Копьев трус, записать в вахтенный журнал: заместитель командира 26 дипл капитан 1 ранга Л.Ф.Сучков вступил в командование подводной лодкой». После чего капитан 1 ранга Л.Ф.Сучков приказал погружаться на глубину 240 метров для замера гидрологии. Ещё не достигнув этой глубины, в носовой части раздался скрежет — подводная лодка коснулась грунта.
Уже в базе из обтекателя гидроакустической станции выгребли кучу камней, которые в дальнейшем использовались как «сувениры из заморских краёв». Самое удивительное, что при расследовании этого случая записи в вахтенном журнале не обнаружили, хотя запись была сделана. Командира подводной лодки капитана 1 ранга В.Ф.Копьева с должности сняли. Комментарии, как говорится, излишни. Отметим только, что всё это произошло при наличии старшего на борту.
Наконец, слово - подчиненному.
Я, Свяжин Владимир, служил 1967-1969 годах на "К-122" гидроакустиком. Командиром АПЛ был Копьев Валентин Федорович. Я горжусь тем, что служил на АПЛ под командованием капитана 1 ранга В.Ф.Копьева, честного, порядочного человека. Хоть и прошло уже 40 лет после окончания срочной службы, мне этого никогда не забыть. 23.05.2010.
Крицкий Николай Ефимович
Имеется только одна фотография - подкурса владивостокских подготов 1949 года, на которой можно попытаться всмотреться в лицо Николая Крицкого. И о том, как сложилась его судьба, знаем немного. Николай Ефимович Крицкий был командиром дизельной подводной лодки и Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1971 г. Ж № 323788 от 20 марта 1971 г. капитан 1-го ранга Н.Е.Критский награжден
Крючков В.
К глубокому сожалению, память сохранила только фамилию с инициалом, но в домашнем архиве, к счастью, имеется фотография. В.Крючков после подгота окончил ТОВВМУ им. С.О.Макарова. Будучи начальником патруля в ночь на 1.01.1953 г, позволил патрульным отметить праздник. Его отчислили в Учебный Отряд инструктором. В день выпуска уже лейтенанты обратились к командованию с просьбой о восстановлении Крючкова в училище. Начальник училища и НачПО пообещали, и слово свое сдержали. К сведению желающих познать историю в ее конкретности, в полноте красок: 1953 год и такое вот взаимное уважительное отношение между начальниками и подчиненными!
Еще два однокашника по подготии, о которых, надеюсь, только пока и только у меня сохранилось, до обидного, мало: Н.Д.Горюнов и В.А.Кузнецов.
Литвинцев Юрий Анатольевич
В.Д.Борисенко и Ю.А.Литвинцев
Юра Литвинцев был мастером розыгрыша, в подготии получил кличку «Иван Калита». Себя натренировал так, что свободно выпивал кружку морской воды и ел сырую рыбу. О том же, оригинальном чувстве юмора, о неординарности свидетельствуют и его сослуживцы.
А ещё в том достославном городе Магадане обретался среди командиров лодок нашей бригады Юра Литвинцев, который сменил комиссованного по здоровью Брыскина на ПЛ «С-286». Он был человеком совсем другого норова. Имел характер напористый и бесцеремонный, я бы сказал, нахрапистый характер. Но это внешне.
Изнутри он был добр и отзывчив, как те, которые, если верить известной незатейливой песенке, живут на острове «Невезения».
Был он мастером блестящего розыгрыша и черного юмора. Он мог часами рассказывать бесконечные невероятные истории, причем, когда повторял их, то они выглядели совсем по-другому. За это другой, не менее уважаемый командир Виктор Богданов, что водил по тамошним морям ПЛ «С-365», назвал как-то Литвинцева Шахерезадницей. Литвинцев мог кого угодно до того заболтать, что тот поверит во что угодно. Он мог составить добрую компанию таким известным асам флотского зубоскальства, как , Свербилов, с которым я как-то беседовал во Владивостоке. До сих пор пребываю в полном восхищении их талантом.
Жан Михайлович Свербилов и Владимир Вениаминович Брыскин
Прибыл к Литвинцеву на лодку в ту пору молодой корабельный врач. Фамилию не помню, звать Гена. С молодой женой и тёщей он приехал, а те были чистокровные ленинградки старорежимной интеллигентской закваски. Они каждый раз полностью забирали у Гены его получку, и порой даже на курево у него не оставалось. Он же безумно любил свою Веронику и идолопоклонно уважал её мать. И в один неожиданный час выпил в какой-то компании. А ведь не просто так говорится: выпьешь – сразу другим человеком становишься. И Гена оказался не исключением. Сразу стал совершенно другим человеком, который войдя в свою квартиру не только не вытер ноги о половичок, но даже грубо обругал домочадцев, когда те сделали ему законное замечание. И даже больше. Когда полемика разгорелась и перешла в принципиальную дискуссию, он дошёл до того, что толкнул Веронику, а маму её даже стукнул подвернувшимся на ту беду утюгом. К счастью не сильно.
На другой день не столько разгневанные, сколько перепуганные, женщины пришли к Литвинцеву с жалобой. Тот встретил их участливо, даже спирту выпить предложил, от чего они, поблагодарив, конечно, отказались. Он внимательно выслушал жалобы, искренне возмущаясь грубостью своего подчинённого, а когда услышал, что Гена утюгом тёщу ударил, то сначала ужаснулся, а потом задал вопрос: а не был ли тот утюг при этом включён в электросеть. Это ведь происходило в те времена, когда один за другим издавались грозные приказы о нарушениях правил обращения в различными электроприборами, отчего нерадивые военнослужащие гибли как тараканы от дуста.
Услышав этот, неожиданный для гражданского человека вопрос, тёща естественно спросила, а какое это имеет значение. И тут Литвинцев столько нарассказывал им об ужасных случаях при неправильном использовании этого коварного электрооборудования, а также о страшных карах, настигающих нарушителей, что окончательно запугал этих бедняг.
Они даже забыли уже, зачем пришли, принялись всячески этого Гену выгораживать. А когда он наговорил им множество ужасов про подводную службу, которым на каждом шагу вскоре будет подвергаться их зять и одновременно муж, то на глазах у несчастных женщин выступили слёзы. Увидев это, Литвинцев, спохватившись успокоил их, убедил, что не всё уж так и страшно, когда вокруг их Гены столько хороших друзей, которые всегда придут ему на помощь.
Потом он им помог составить смету, по которой явствовало, какая часть получки должна идти тёще на содержание квартиры и обеспечение быта, какая Веронике на косметику и прочие расходы и какая Гене на его мужицкие надобности. Потом он вызвал доктора Гену, заставил всех их помириться и с миром отпустил домой, чтобы они отпраздновали примирение.
С Литвинцевым мы были постоянными компаньонами по части всяких шуток, улучшающих служебно-общественный климат. Однажды мы занялись приведением в соответствие с внутренним содержанием имён друзей-командиров. К примеру, был там командир Шустиков (Юрий Николаевич). Рослый, сильный физически, неторопливый, вообще медлительный. Добродушный, когда в настроении. А звать Юра. Да какой ты Юра, возмутились мы с Литвинцевым. Ты есть Миша. И звать тебя надобно Мишка Шустиков. Хоть он и ерепенился вначале, но к кликухе всё-таки привык. Откликаться на неё стал.
А потом появился Ральф Цатис, кажется эстонец по национальности, а может быть еврей. Но не в этом дело. С виду он был мужественный: скулы, подбородок, глаза. Нос орлиный. Вьющиеся чёрные волосы, так и напрашивается чуб отпустить. Ну вылитый Мелехов с Тихого Дона. И порешили мы, быть ему Гришкой Цатисом, а никаким там не Ральфом. Он привык.
Рижское Нахимовское училище. 1946 год, торжественное построение во дворе училища. У военно-морского флага (слева направо) Мартинсон Феликс Густавович, Гладышев Сергей Васильевич, Акатов Альберт Васильевич. Офицеры на правом фланге – капитан 3 ранга Гасюк Станислав Викентьевич и капитан-лейтенант Мищихин Александр Михайлович. Правофланговые в шеренгах: Гравит Владимир Александрович, Цатис Ральф Анатольевич, Журавлев Юрий Владимирович. Фото из архива однокашника, капитана 1 ранга Миловского Валентина Анатольевича.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
