Дорогие нахимовцы новых поколений, кому предстоит вслед за нами и нашей сменой нахимовцев-первенцев, которых мое поколение после Великой Победы, как могло, учило тоже побеждать в борьбе с идеями человеконенавистничества, в какой бы форме и где бы на планете они не проявлялись, исполнять свой священный долг по надежному обеспечению мирной жизни наших людей. Сердечно поздравляю всех похвально избравших службу на флоте своей пожизненной профессией, всех профессиональных военных моряков, молодых россиян с Днем защитника Отечества! Убежден, что все еще здравствующие, но уже существенно поредевшие, надежные ряды моего военного поколения от души поддержат эти мои поздравительные слова.
Активный участник Великой Отечественной войны, начиная с битвы за Москву, командир роты Рижского Нахимовского Военно-морского училища Виктор Степанович Штепа.
Лейтенант Виктор Степанович Штепа, командир взвода 74-ой отдельной морской стрелковой бригады (ОМСБр). Москва. 1941 год. Отметивший 90-летие капитан 1-го ранга в отставке Штепа В.С. известен в ВМФ в качестве теоретика по вопросам борьбы с подводными лодками вероятного противника. Получив академическое образование, продуктивно прослужил около 15 лет на Тихоокеанском флоте и 10 лет в одном из Управлений Главнокомандующего ВМФ.
Подробнее - (Всего четыре части), а также на сайте
КОНФЛИКТ ПОКОЛЕНИЙ
В ДЕНЬ 23 ФЕВРАЛЯ
ЧТО ГОВОРЯТ ВНУКИ
Деды компьютеров не знали, Не п е п с и пили, а с и т р о, И письма длинные писали, Из гуся выщипав перо.
Они "к а п у с т у" не "к о с и л и" И прозябали в нищете, Они какие-то другие – У них обычаи не те.
Они парилку обожают, Весной копаются в земле, И непременно отмечают Какой-то праздник в феврале.
Они горды военной дружбой – "Кто послужил – тот человек!", А нам бы, вот, слинять от службы И не видать её вовек!
О ЧЁМ ДУМАЮТ ДЕДЫ
У стариков осталась память Былых свершений и побед, А молодых покрыла наледь Бесстыжих и продажных лет.
Для наших внуков нет резона Седую помнить старину: "Про Спартака, Наполеона Про Сталина и про войну".
Как побыстрее стать богатым – Вот внуков хрупкая мечта. Нет, не хотят они в солдаты... Да ведь и Армия – не та!..
Мы внуков наших понимаем, Не сердцем, правда, а умом. А день февральский отмечаем, Поскольку помним о былом.
Н.З.
Загускин Николай Евгеньевич. Капитан 2 ранга в отставке, ЛВМПУ - 1949, 1БВВМУ - 1953, кинодраматург, член СК России.
Товарищи! Однокашники! Друзья!
С праздником вас! С НАШИМ праздником! НАШИМ и НАШИХ жён! Своей Верностью, Заботой, Любовью они заслужили полное право считать своим праздником не только 8 Марта, но и 23 Февраля, и День ВМФ! Всем всего самого, самого хорошего! Здоровья, успехов, ОПТИМИЗМА, любви близких!
Уважающий вас Виталий Ленинцев.
Подробнее -
Дорогие друзья - краснофлотцы, патриоты, хранители и пропагандисты лучших традиций и памяти нашего славного ВМФ и его сподвижников: нахимовцев и подготовцев, офицеров и их подчинённых, друзей, боевых подруг - поздравляю с нашим профессиональным праздником и желаю крепкого здоровья, благополучия и удовлетворения от Вашей деятельности во благо нашего Флота!
С уважением, Анатолий Калинин.
Калинин Анатолий Владимирович. Подробнее -
Верюжский Николай Александрович, Горлов Олег Александрович, Максимов Валентин Владимирович, Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Помнится, что первый мой шаг в эту область сделан был ещё тогда, когда мне было лет пять отроду, и закончился он полным провалом. В то далёкое время жил я в селе Грачёвка всё той же Оренбургской области. Была там широкая река, за рекой дремучий лес, а дальше горы. За одной из этих гор всегда пряталось солнце, когда заканчивало свой дневной путь. И всегда в это время оно было очень большим. Очень любопытно было, куда оно там девается. А что, если добраться туда и посмотреть на все эти чудеса? И я решился. Сагитировал ещё пятерых таких же как я решительных джентльменов, и мы где-то под вечер отправились в путь, взяв с собой рогатки, сачок для ловли бабочек и, уже не помню зачем, ещё и барабан. Ходоки мы были привычные, сноровистые и, без особых помех форсировав лес, вышли к подножию гор. Но мы опоздали. Солнце уже скрылось, и поди догадайся теперь, за какой именно горой оно прячется. Люди мы были серьёзные и прекрасно понимали, что искать его сейчас бесполезно. Разумнее вернуться обратно, а завтра повторить попытку, но выйти пораньше. Мы развернулись и снова углубились в лес. Форсировав его и выйдя на открытую местность перед рекой, мы к своему ужасу увидели, что на нашем пути раскинулся табор цыган. Горят костры среди кибиток, фыркают пасущиеся лошади и суетятся те самые цыгане, о которых нам от старших доподлинно известно, что пуще всего на свете любят они детей воровать. Недолго думая, мы юркнули опять в лес и начали продираться через него кружным путём, обходя это опасное место. Как я уже отметил раньше, люди мы были опытные, поэтому, миновав все преграды, сохранив в наличии и рогатки, и сачок, и барабан, мы благополучно достигли своих домов. Но было уже далеко за полночь. Уже половина села было на ушах, молва разнеслась что сразу шестеро детей куда-то пропало. Уже и милиция, и другие поисковики прочесывали все окрестности, даже в том таборе побывали и цыган опросили.
В общем, дома получил я серьёзное взыскание в виде порки. И когда на другой день я встретился со своими подельниками, которые тоже почесывали свои задницы, мы, обсудив сложившуюся ситуацию, пришли к решению пока повременить с поисками ночного логова солнца. Может быть тогда в мое подсознание внедрилась идея в далёком будущем податься в штурманы? Не вдаваясь в дальнейшие подробности, отмечу, что учёба на штурманском факультете проходила необыкновенно интересно. Учили нас опытные в этом деле преподаватели. Навигацию, кроме ранее упомянутого Медведева, вёл ещё бывший флагманский штурман Тихоокеанского флота Использованию навигационных приборов нас учил конструктор новейшего тогда гирокомпаса «Курс-3». Астрономии обучал Перельман. Много внимания уделялось именно практической стороне. Мы разбирали и собирали гирокомпас, меняли жидкость, каждую неделю уничтожали и определяли остаточную девиацию магнитного компаса, усиленно изучали звёздное небо и производили обсервации по небесным светилам. Интересно проходили занятия по прикладной навигации в особых ситуациях. К примеру проводилась навигационная прокладка при отсутствии транспортира и параллельной линейки, тренировки по определению курсового угла встречного судна, тоже без приборов, определение на глаз расстояния до объектов. Не знаю, кого ещё из нас готовили, но нам ещё преподавали и азы гидрографии и картографии. Дальше помнится, что в подводники я попал тоже не преднамеренно. У меня хорошо получались задачи на столе атаки по поиску и уничтожению подводных лодок, а когда увидел новый МПК, то он мне очень понравился. Когда после выпускных экзаменов нас отправляли на стажировку, то спросили желание каждого, на каком классе кораблей он желает стажироваться. Я в своем рапорте указал, что хочу стажироваться на кораблях ПЛО. Однако писарь, видимо не разобрался в моем корявом подчерке, ПЛО принял за ПЛ и, уважаемые господа, в результате я оказался в Балаклаве на бригаде подводных лодок.
Но это меня не огорчило, а когда я прибыл на «М-30» – малую ПЛ 12-й серии и был представлен её дружному экипажу, то сразу понял, что это как раз то место, где мне и надлежит быть. Штурман, лейтенант Квель, принял меня как родного брата. Правда, позднее я понял, что причиной всего этого было вовсе не мое обаяние, а то, что на лодке накопилось много не откорректированных карт и других пособий. Так что мичман-стажёр оказался кстати. На этой лодке я успел только пройти лёгководолазную подготовку, да откорректировать целый комплект карт и пособий, и меня перебросили на ПЛ «М-35», потому что на ней не было штурмана, а она отправлялась в район Одессы для выполнения разных учебных задач. Вот там я и принял настоящее крещение как штурман-подводник. Когда мы возвращались обратно, то на подходе к мысу Тарханкут вышел из строя гирокомпас. Это был допотопный «ГО-МЗ», и вышел он из строя окончательно и бесповоротно. А поскольку на этой лодке до меня уже больше месяца не было штурмана, то о девиации магнитного компаса никаких сведений не отыскалось. Командир лодки капитан-лейтенант Серов был суровый капитан и настоящий морской волк. Поэтому он сразу же обложил меня многоэтажным напутствием и поставил задачу: кровь из носу, но лодку я должен привести точно в Балаклаву, а не в Жмеринку и не в Талды-Курган, иначе я не штурман, а известно кто. Отдышавшись от полученного инструктажа, я раскинул всеми, имеющимися у меня на тот момент мозгами, и придумал способ решения поставленной задачи. Ночь была лунная и все звёзды тоже были в наличии. Курс на карте проложен, главное как его на местности найти, чтобы рулевой мог его удерживать У нас есть курс, у луны есть азимут. От азимута отнять этот заданный курс, получится курсовой угол на луну, который и нужно постоянно удерживать, чтобы лежать на заданном курсе. Не мешкая, взял я астрономический ежегодник да и рассчитал по нему на каждые полчаса местного времени азимуты луны, а заодно и звезды Сириус, особенно приметной на бездонном южном небе. Запасся куревом и терпением и уселся на мостике так, чтобы одновременно было видно и луну и нос лодки. Так и шли. Посматриваю я то на луну, то на нос лодки, покуриваю да рулевого подправляю изредка командами: «чуть влево», «чуть вправо», «так держать!». И т.д. А когда рассвело и стало видно береговую черту, тут уж вообще плёвое дело. Театр-то я знал безукоризненно. В общем, вышли мы на Балаклаву тютелька в тютельку. Командир тоже не спал. Всё время под козырьком стоял, курил и разговоры со мной разговаривал. Совсем другим человеком стал. Всё расспрашивал меня о моем прошлом житье-бытье, разные поучительные истории рассказывал. И всё на литературном русском языке без всяких эмоциональных примесей. Много полезного я тогда почерпнул.
Когда же стажировка моя закончилась, и я пришел к нему за характеристикой, он дал мне пару листов бумаги и сказал: «Пиши сам, ты лучше других знаешь свои достоинства, а недостатки у тебя потом другие выискивать будут». Больше часа я промучился, сидя в кубрике, пока не без помощи боцмана и старшины команды телеграфистов не накарябал общепринятые слова и фразы. Такие как: «проявил себя..», «Морально устойчив..» и прочее, общепринятое в этом виде искусства. Когда же пришёл к командиру и подал это сочинение ему на подпись, он только взглянул на него мельком, молча взял другой лист и стал писать сам. Написал, подписал, шлёпнул печать и сказал; «Вот так надо». Поблагодарив и выйдя от него, пробежал я глазами свою характеристику и не сразу понял, что это обо мне. Уж таким я распрекрасным предстал перед своим мысленным взором. А потом было присвоение первого офицерского звания и выпускной вечер, где мы, вчерашние «салаги», «дровосеки» и даже «махновцы», как иногда в сердцах нас величали, сидели за столами вперемешку с нашими наставниками, прошедшими суровую войну, пили водку, не озираясь по сторонам, и пели песни. Там я, собравшись с духом, подошел к своему строгому командиру роты капитан-лейтенанту Ганичу и извинился перед ним за одну давнишнюю шкоду, содеянную мною сгоряча и по недостатку ума. А было вот что. В начале первого курса наш взвод работал на расчистке развалин береговой батареи, где планировалось сооружение караульного помещения. Там же работал и стройбат в составе которого были в основном грузины. И вот в перерыве, когда мы отдыхали все вместе, один солдат грузин начал вызывать желающих из нас померяться с ним силой, то есть побороться. Среди нас было двое начинающих борцов-третьеразрядников по классической борьбе. Они согласились, и он их одного за другим уложил быстро и без особого труда. Внимательно наблюдая, я понял причину его лёгких побед. Наши-то старались бороться по всем правилам. Провести бросок через бедро или ещё чего там сотворить по всем правилам борцовской науки. Он же никаких правил не соблюдал. Он просто был крепкий и ловкий малый, хватал за что попало, толкал, швырял и ловко делал подножки. После этого с нашей стороны желающих бороться больше не нашлось, и грузины начали над нами смеяться.
У себя на родине я был большой любитель побороться, как говорится, по рабоче-крестьянски, и хоть подножками так, как этот грузин не владел, но умел делать что-то другое. Я принял приглашение, и мы сошлись. Происходило всё это на больших стальных, лежащих плашмя и полузасыпанных песком воротах. Я крепко ухватил его за руки возле плеч, резко присел, потянув на себя и упал на спину уперев колени ему в живот. В результате он перелетел через меня. Я вскочил быстрее и что есть сил уложил его лопатками на эти ворота. И тут над нами раздался громкий строгий окрик: «Это что такое!? Встать!». Я вскочил и увидел командира роты, который, видимо, решил что тут происходит драка. Растерявшись я ничего объяснить не смог и оказался единственным виновником, так как грузин был хитрым. Он стонал и делал вид, что никак не может встать, а его друзья, выкрикивая на своем языке что-то угрожающее в мой адрес, быстро подхватили его под руки и утащили в толпу. За такое злодеяние я схлопотал наряд на работу и в тот же вечер был вместе с другими штрафниками отправлен на всю ночь на железнодорожную станцию разгружать вагоны с углём. После этого, улучив момент, я написал на клочке бумаги: «В капиталистическом обществе человек человеку – Ганич». И приколол это ему на дверь. Кстати, через три дня после этого события я поблагодарил и свою судьбу и судьбу того солдата-грузина за подаренную нам дальнейшую жизнь, ибо когда мы боролись с ним на тех стальных воротах, за спиной у обоих стояла смерть. Под теми воротами лежала неразорвавшаяся авиабомба. Обнаружилось это. когда ворота решили оттащить в сторону,. для чего их тросами прикрепили к трактору. Трактор дёрнул и успел протащить ворота всего метра полтора, как раздался сильный взрыв, который подбросил ворота метров на пять вверх, свалил трактор на бок и разбросал всех находящихся поблизости людей. К счастью, никого не убило и не ранило. Все отделались только ушибами, потому что все осколки ударили в ворота и полетели строго вниз. На людей обрушилась только ударная волна. Итак, я извинился перед командиром роты, он же сказал, что с самого начала догадался кто отважился на ту выходку, по почерку узнал, простил меня, что мы и отметили опрокинув ещё по рюмке. Через пару дней после этих волнующих событий всех нас, прошедших стажировку на лодках (человек двадцать, насколько помню), собрал начальник училища адмирал Колышкин и объявил, что отпуска нам в этом году отменяются. Вместо этого мы должны отправиться в город Ленинград, где 1-го ноября 1952 года явиться на Высшие Ордена Ленина специальные офицерские классы для прохождения трёхмесячных курсов офицеров-подводников Эту новость мы выслушали с серьёзной покорностью, но в душе вовсе не были обрадованы. Делать нечего – ехать так ехать, но и отдохнуть хоть немного как-то надо. Уж больно напряжённый был этот последний год учебы. И мы, посовещавшись, решили, что не будет большим преступлением, если мы опоздаем всего на неделю. Те, чьи родные живут по пути в Ленинград, заедут домой и прихватят в гости к себе тех, кому ехать домой далеко. Так и сделали. Меня к себе в Кривой Рог пригласил Володя Волошин. А 8 ноября все мы встретились на Московском вокзале в Ленинграде и, положившись на волю Всевышнего, явились по назначению.
Очень разгневанно встретило нас начальство классов. А иного мы, естественно. не ожидали. Нас всех скопом стращали и поодиночке допрашивали, стараясь выявить зачинщиков этого саботажа. Мы стойко всё это переносили, прикинувшись всё ещё не повзрослевшими оболтусами, и сваливали часть вины на трудности с поездами. Наконец, начальство устало и вынесло нам окончательный вердикт, из которого следовало, что для того, чтобы наверстать упущенное время, у нас в течение двух недель будет по три дополнительных урока, и в эти две недели мы ещё самоподготовкой будем заниматься в воскресенье до обеда. Мы приняли это как должное и с энтузиазмом погрузились в учёбу. Все подводные науки оказались довольно интересными, особенно практические занятия в кабинете атаки. Вскоре на нас уже перестали смотреть как на «махновцев», а Христов с вообще приобрели глубокое уважение у преподавательского состава. В конце января 1953 года все мы успешно сдали зачёты и экзамены, получили назначения и разъехались по флотам. Я получил назначение на подводную лодку «С-142», проходящую заводские ходовые испытания на Каспийской флотилии, и вскоре уже ехал в скором поезде в направлении Баку. Сейчас уже не помню, где и сколько я делал пересадок. Помню, что в Баку прибывал утром и в ту ночь накануне прибытия мне не спалось. Одолевали мысли о будущем. Я понимал, что время, когда я жил под чьим-то присмотром, кончилось. Началось время моего превращения из опекаемого полуфабриката в самостоятельную боевую единицу и должен я теперь самостоятельно принимать решения и нести за них полную ответственность А это значит, что стиль своего поведения нужно менять, тем более, что отвечать теперь придётся не только за себя лично, но и за своих подчинённых. И как сложится моя жизнь в неведомых закавказских краях? В то время ещё не было фильма «Белое солнце пустыни», ещё не прозвучали мудрые афоризмы товарища Сухова, но я каким-то внутренним чутьём уже смутно догадывался, что «Восток – дело тонкое».
Часть II. Еще дальше.
Одним солнечным утром в начале февраля 1953 года в г. Баку прибыл совершенно новый лейтенант ВМФ. Прибыл для того, чтобы начать совершенно новую интересную жизнь, вернее, службу, что, разумеется, одно и то же. Главное, побыстрее найти, где эта подводная лодка «С-142», куда я назначен командиром рулевой группы. Вокзал встретил меня присущим всем вокзалам шумом, к которому примешивались специфические местные дополнения: пряные запахи восточной кухни и горестные крики ишаков с соседнего базара. Поиски длились недолго. Такси быстро домчало меня к КПП бригады подводных лодок и минут через двадцать я уже стоял перед дверью офицерской каюты в полутёмном коридоре плавказармы. Я постучал, выждал три секунды, толкнул дверь и вошел в просторное помещение, заставленное сейфами и тумбочками и по всему периметру окаймлённому казарменными двухъярусными койками В этом перебрасываясь короткими репликами, в клубах табачного дыма суетились пять переодевающихся офицеров. Лодка только что пришла с моря, так что в этом ничего необычного не было. Выслушав мое приветствие и краткие данные о себе, они радушно обменялись со мной крепкими рукопожатиями. Это были: командир БЧ-У капитан 3 ранга инженер Осягин Василий Андреевич, три старших лейтенанта: командир БЧ-1-1У Постников Александр Михайлович, командир БЧ-Ш Линде Олег Николаевич, начальник мед. службы Сосков Игорь Владимирович и командир группы движения инженер-лейтенант Морозов Дмитрий Иванович.
Вертеп – это традиционное кукольное представление, кукольная мистерия, посвященная Рождеству Христову, бытующее в России с XVII века. Представление разыгрывается в специальном ящике – вертепе, изображающем пещеру (от церковно-славянского вертеп), в которой родился Спаситель.
Как старший, механик распорядился самому переодетому из них Олегу Линде доставить меня к командиру ПЛ для представления. Мы поднялись на следующую палубу плавказармы, прошли в дальний конец длинного, но более светлого коридора. Олег постучал в одну из дверей, и мы вошли. За большим письменным столом восседал пожилой тучный капитан 3 ранга. Это и был командир Горбунов Анатолий Фёдорович, а напротив его сидели два его приближённых – два капитан-лейтенанта: старпом и замполит Соловьёв Евгений Капитонович. Пока я, приняв стойку «смирно», чётким голосом осчастливливал командира тем, что такой-то прибыл для того-то, все они с серьёзными лицами внимали мне. После чего командир строго назидательным голосом, немного картавя, объявил мне, что экипаж решает ответственную задачу, для чего требуется добросовестное выполнение всеми своих обязанностей. Поэтому: если я имею склонность к нарушениям дисциплины и, тем более к пьянству, то должен всё это напрочь забыть. При этих словах лица старпома и замполита ещё более посуровели. А командир, ещё немного постращав меня, закончил речь свою так: «наши офицеры вообще спиртного в рот не берут. Вот Линде не даст соврать. Скажи Линде. «Так точно, товарищ командир», – не моргнув глазом, отчеканил минёр и тоже строго посмотрел на меня. «Скажи штурману, Линде», – продолжал командир, – «пусть он подробно ознакомит лейтенанта с нашими порядками а на вечерней поверке пусть представит его команде». Командир милостиво отпустил нас, и мы вернулись в каюту офицеров, где на столе уже стояли гранёные стаканы с разведенным спиртом и лежали ржаные сухари. После только что перенесённого эта картина меня приятно удивила, а когда все мы выпили, да ещё Олег мастерски изобразил то что было в каюте командира, стало вообще весело. Так я влился в офицерский коллектив настоящих подводников. И, как водится, меня, как новенького и самого молодого, вскоре загрузили по самую макушку. Старпом Кулаков обязал меня в течение ближайших дней переписать из чернового вахтенного журнал центрального поста всё в чистовые секретные вахтенные журналы, а замполит Соловьёв поручил еженедельно проводить политинформации. Всё это я выполнял своевременно и качественно.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Это был Десятый урок: для Системы Главное - чтоб Ты был Верным, а Грамотность в Деле - вторична... Простят в счет Будущего... Тогда Я мог себе позволить Думать Так! Тяжкий Груз Флотской Ответственности в виде Безопасности Кораблевождения еще не лег на Мои Плечи... Десятый урок я потом «усваивал» всю Флотскую Жизнь! Об этом речь еще впереди...
В начале четвертого курса я вступил в ряды КПСС. Единогласно приняли Меня... Кандидатом в члены КПСС. Сильное было чувство: осознание того, что теперь Ты - коммунист, а значит - Верной Дорогой идешь, Товарищ... Вообще тогда это звание воспринималось Моей Душой как символ Абсолютного Совершенства! No pasaran! Они не пройдут... Раз Ты - коммунист, то это знак Абсолютного Служения Идее и Жертвенности за Нее. По сути, уже «Бюра» в Питонии была ни чем иным, как первым мостком к Партии. Я на своей шкуре в полной мере постигал тогда глубокий смысл строк В. Маяковского:
Плохо человеку, когда он один... Плохо одному: один - не воин! Каждый сильный ему господин, И даже слабые... если двое. Но если в партию сгрудились малые - Сдайся враг! Замри и ляг... Партия - рука миллионопалая, Сжатая в один громящий кулак!
В «Бюре» Я впервые перестал быть Одиноким. В «Бюре» Я впервые понял, Что гораздо сильнее Физического Превосходства - это Превосходство Моральное, основой которого является сильная Идея... Испания стала вторым моим мостком к Партии. «Провоевав» в интербригадах и коммунистических батальонах, Я неосознанно стал воспринимать коммунистическую идею как некую разновидность Прометеева Огня - «светя другим - сгораю сам!»... Снова Жертвенность и Служение Идее, воплощением которой обязательно должно стать Дело... Дело, которому Ты служишь!
Но... в то время Партия не подвигла Меня к освоению Знаний, которые являлись Содержанием Дела - штурманского... Я оказался очень Слабо Подготовленным к Эксплуатации Технических Средств Кораблевождения... Потому меня ожидала в ближайшем будущем незавидная участь - Иждивенца Действующего Флота... Представляя себе Командира Штурманской Боевой Части, которому Судьба «преподнесет» Меня в качестве подарка, Я Ему не завидовал! А о том, какой может быть Его реакция на Мои «не знаю... не умею... не владею...» Я вообще предпочитал не думать...
Рота вступила в новый статус - «Отцов и детей»! Левый рукав форменки приятно грели пять золотых уголков... А Мои плечи в тот период украсили еще и погоны «главного корабельного старшины» - высшее воинское звание курсанта... Должность замкомроты позволяла Мне свободно покидать стены училища в любое время, Я владел «сквозным» увольнительным билетом, то есть имел право являться на службу к 08.00 следующих суток... Все попытки «штатного» ротного начальства лишить Меня старшинских привилегий, мотивируя недостатками в учебе, неизменно блокировались Вышестоящим Руководством.... Вот одно из «резюме» начальника штурманского факультета по поводу очередной «свары»: «Я согласен терпеть лишнего троечника на пятом курсе, если его трудами Я имею отличную роту второго курса...». Это был Одиннадцатый Урок: оценки одного и того же отрицательного пли положительного факта «низами» и «верхами» Системы могут не совпадать! Пока «несовпадение» - в Мою пользу...
С особым удовольствием оглядываю Себя в зеркале: теперь рядом с питонским знаком на правой стороне груди появился другой знак - «за дальний поход» - долгожданный, очень престижный у курсантской братии. Обычно этот знак штурмана получали уже после практики на втором курсе -за учебные походы по маршруту «Кронштадт- Севастополь» или «Севастополь - Кронштадт»... Мы их в шутку называли «Европа слева» или «Европа справа»... Нашей роте не повезло: в тот год поход сорвался из-за срочного ремонта корабля. Зато на четвертом курсе мы, что называется, «оттянулись» по полной: маршрут «Кронштадт - Вера-Крус - Картахена - Гавана»! Представляете себе? Мексика, Колумбия, Куба... Финский залив, Балтийское море, Датские проливы, Северное море, пролив Ла-Манш, Атлантический океан, Азорские остров, Карибское море, Флоридский пролив, Мексиканский залив... Впечатляет? Поход длиной в 89 суток. Заходы в Вера-Крус, Картахену, Гавану - по 5 суток! Концерты, экскурсии, посещения... Тропическая экзотика... Несколько самых острых впечатлений о Походе... Ему Я обязан Многим. Для абсолютного большинства из нас - это Первая Встреча с Океаном! Что она сулит нам? Начало... Вечер перед Стартом. Мы собрались на баке... Просто сидим на палубе... Июльская жара медленно спадает... Чуть прохладнее стало... Раскаленная стальная коробка прочно держит дневной жар... Бетонная стенка опустела... Вода у борта - сонный желтый кисель... Пятна соляра... Мелкий мусор... Завтра - Начало... А сегодня Мы вдруг запели... Что бы вы думали? Вовек не угадаете! Но как-то по-особенному тепло звучат полузабытые слова... «Прощай, любимый город... Уходим завтра в море...»
Словно Невидимая Черта уже отделила Нас от всего того, что зовется Берегом... Не скоро мы вернемся сюда - это будет уже Поздняя Осень! Утро... «На флаг и гюйс - смирно!» Поднят флаг и гюйс... Чего-то догружают... Офицеры штаба бригады собрались в салоне... И вот... команда, которая до сих пор заставляет сердце учащенно биться... «Не идущим в поход - покинуть корабль!» Оркестр... «Прощание славянки»... Выбраны якоря..... Первый бурун от винтовой отработки за кормой... Поход начался!!! ...Балтика совсем разомлела от жары... Абсолютно гладкая поверхность лениво расступается перед форштевнем... Раскаленная палуба «прожигает» даже наши видавшие виды «гады»... Дышать почти нечем... Кондиционеры пока не включают... Пот вытирать нет смысла - чем больше вытираешь, тем больше льет... Простыни влажные, спать невозможно, поэтому, даже сменившись с вахты, остаемся на палубе... На подходе к Датским проливам нас встречает дождь... Мы тихо радуемся ему... Никогда не думал, что капли дождя могут Так Радовать... Утром выходим из Скагеррака... Здравствуй, Северное море! Ярко-синяя вода лениво лижет борта... Справа - очертания берегов... Норвегия... Где-то там, неразличимый отсюда, скрывается порт Ставангер...... Слева - Дания... Ночью, во время вахты, на траверзе левого борта я явственно видел фигуру Гамлета - принца Датского... Но... увы! Утешить нашего случайного гостя нечем: здесь нет Офелии... В районе Ла-Манша - сплошное море огней! С интервалом 10 минут мимо нас проходят встречные суда. Что-то многовато нас получается... Малые дистанции пугают. А вдруг... Но вот - мы в проливе! Справа остается мигающий нам Галлопер - главный маяк в устье Темзы... Спасибо, друг, в Лондон мы зайдем в другой раз... Туман «спасает» нас от утренних занятий астрономией... Да здравствуют туманы!!! Но... что это?? Я чуть-чуть не ударился головой о переборку... Через несколько минут все становится понятным: корабль вышел в Бискайский залив... Ужас, который начался внезапно и продолжался почти двое суток, Я опишу подробнее... Килевая качка - вот его имя! Мы живем в носовых кубриках, а это значит, что страдание от «качелей» здесь невероятное: корабль медленно «взбирается» на горб очередной волны, а потом стремительно «плюхается» вниз... Бац! Удар носом в основание... И снова - «взлет»...Красивая картинка, если со стороны глядеть... Особенно - в кино: «ходили мы походами»...
А реальное ощущение такое: сначала тебе Что-то сдавливает живот... Плавно, наваливаясь снизу, поднимая тело вверх.... Вот сейчас желудок окажется между зубов... И вдруг стремительный «полет» твоих внутренностей вниз: теперь кажется, что если не подставить обе руки, то кишки «пробьют» днище... Бац! Я - дневальный носового кубрика... И обязан в течение двух часов Это выдерживать! С интервалом 10 минут... Качели, мать вашу... Какие там... часы! Уже через 15 минут завтрак Мой украшает палубу рядом с дверью в кубрике. Час кажется вечностью... Я выблевал недельный запас желчи. Тошнота парализует Волю... В ушах - гул, в глазах - «зайчики»... Вспоминаю питонские уроки и начинаю «лечиться»... Той Самой Шваброй, о которой уже рассказывал. Помогает... Второй час бежит легче и быстрее. А вот и смена Моя появляется: лицо - зеленое, в глазах - Ужас от предстоящего испытания. Терпи, моряк! Капитаном будешь... Измученное тело, наконец, занимает Горизонтальное Положение! Ощущение непередаваемо!!! Воинский Долг свершен... Вторые сутки общения с бискайской зыбью проходят легче... В голове Моей сумбур от невеселых мыслей: Как же Я буду «штурманить» на качке?
Выдь на мостик... Чей стон раздается Над просторами русских морей? Это штурман над картой ... Прокладая пути кораблей...
Не очень прилично по форме, но очень точно по содержанию... Атлантика встречает нас Величавым Покоем и Бесконечным Простором.. Мы уже в тропической форме: удобные шорты, безрукавки, пилотки, тапочки... Погода настраивает на Безмятежный Лад... Вот только астрономические «ритуальные танцы» достали вконец... «Утренние и вечерние навигационные сумерки» - звучит солидно, заманчиво... даже интригующе...
А на деле - Форменное издевательство! Вот типичная ситуация... В 03.00 наша смена передает вахту «каспийцам» (это - курсанты Каспийского ВВМУ)... Радостно залегаем в койки в предвкушении четырехчасового сна... Но ... радость оказывается преждевременной... Повылезли звезды, черт бы их драл: «Второй смене собраться на верхней палубе для астрономических наблюдений...» Матеря и звезды, и свою незавидную долю, выползаем наверх... «Товсь - ноль»... «Товсь - ноль»... Визируем «линии положения» у дежурного преподавателя, и - вниз... После посчитаем, а сейчас - спать. Море любит сильных. А сильные любят... Да, и спать тоже... Я - очень эмоционален. Но встреча с Океаном Меня просто завораживает! Ощущения переполняют Душу... Особенно - во время ночных штурманских вахт... Особой поэзии в том, чтобы четыре часа тупо торчать над картой, «прокладая» одну и ту же прямую линию, Я не вижу, поэтому напрашиваюсь периодически нести вахту наблюдения.. Это - мера предосторожности на случай, если кто-нибудь «сыграет» за борт.. Суть вахты проста как апельсин: занимаешь выемку у лееров по правому или левому борту и смотришь в Ночной Океан... Смотришь и Слушаешь Постепенно глаза привыкают к Черноте Ночи... Равномерный плеск волн у борта... Свечение планктона то вспыхивает, то гаснет... Звезды - прямо над головой... Вот созвездие Кассиопеи... «Хорошие» звезды, в виде двух соединенных углов (XV).... Ни с чем другим не спутаешь... А чуть ниже - мое любимое созвездие Скорпиона. Самая большая звезда - Антарес - подмигивает Мне желтым глазом... Звезды - крупные, яркие... А вот и лунная дорожка пересекает курс кораблю... Мне кажется: если напрячь глаза, то вот-вот Я увижу Фрэзи Грант - Бегущую по Волнам - на этой дорожке...
Когда палуба вниз уходит И смерть бредет по морям Кораблям на помощь приходит Бегущая по волнам. Из тумана, из брызг соленых Тихо к мачте она придет, Пройдет вдоль голов склоненных И силы слабым вернет. И снова встанут матросы, И снова начнут борьбу. Подтянут сникшие тросы И вновь поверят в судьбу А та, что веру вернула, Победу в борьбе принесла Тихонько за борт шагнула И быстро в туман ушла. Ушла к сияющим зорям, К неведомым островам, Что спрятались в синем море - Недоступные кораблям. Так выпьем, друзья, за долю Что судьба уготовила нам, За счастье, ветер и волю, За Бегущую по волнам!
Не удалось... в этот раз... Но ощущение Неизбежности Встречи - абсолютно реальное... Оно овладевает Мной все сильнее... Затерянные в Океане... До одного берега - 700 миль, до другого - 1300... Идем в зоне, где место корабля можно определить только астрономическим способом: по высотам Солнца - днем, по высотам звезд и планет - ночью... Дни идут похожей чередой... Мы - и Океан... Иногда лишь американский самолет базовой патрульной авиации «Орион» лениво пролетит мимо корабля... Вахта кончается... Скоро - утренние навигационные сумерки... Секстан в руки - и за работу, товарищи Будущие Штурмана. Надежда ВМФ СССР... А она, как известно, хороший завтрак, но плохой ужин... В отношении Меня - прямо в точку: пока все Мои потуги «зачесть» хоть одну астрономическую задачу кончаются неудачно... Не умею «качать» секстан... Из-за этого - большие ошибки при «снятии» высот... Поэтому во время «адмиральского часа», когда отличники спят после сытного обеда, Я тренируюсь на верхней палубе... Но - есть и маленькие, но очень существенные радости в нашей походной жизни: сегодня переводят корабельные часы на 1 час назад... Это значит, что Мы перешли в очередной часовой пояс... А поскольку корабль идет на запад, то время периодически «приводится» в соответствие... Бурная радость в Наших Душах! Еще бы... и Вы обрадовались бы, если вместо команды «Вставать», получаете еще 1 час послеобеденного Сна... А Монотонность Движения и Безмятежный Покой Океана с каждым днем все больше и больше «сужают» Поле моих Эмоций... Постепенно их сменяет Рутинная Повседневность Суточного Распорядка... и Необходимость Делать То, Что Должен! Впервые тогда Я увидел еще одну грань Будущего Дела: делай, что должен, и Будь Что Будет! И еще кое-что Я понял: Верность Системе не отменяет Необходимости Знать Дело! На берегу это не так важно, но в Море - очень часто это вопрос Жизни и Смерти.. На берегу, в родном училище, Ты - заместитель командира взвода, старшина роты и еще бог весть кто... Большой начальник... Кого Система по Непонятым Пока причинам «двигает» вверх по курсантской служебной лестнице. А в море все не так: здесь Мы делимся на тех, кто умеет «качать» секстан, и на тех, кто не умеет... Или - на тех, кто хорошо переносит качку, и на тех, кто плохо... Одним словом - Профессиональные Задатки у Меня пока неважные... Но - помогают Воля и Командные Качества... Мы - можем! Мы - должны! Мы - будем! Открылись Азоры... Сегодня утром, во время нашей вахты... Явственно виден двугорбый остров Фойял... Зеленые вершины слегка расплываются в тропическом мареве... Хорошо бы пробежаться нагишом по золотому песку и окунуться в теплые волны... Размечтался... А как насчет того, чтобы «поснимать» высотки секстанчиком? Вот-вот, правильно... «Нужно очень захотембы и немного попотембы...» Это - из забавного мультика про мишку, который захотел стать олимпийским чемпионом. И все-таки жаль: Азоры постепенно исчезают в Океанском Безбрежье... «Вот так и жизнь пройдет, как Азорские острова...» И станут они для нас Несбывшемся... А каждый пойдет Своей Дорогой дальше... Останется Память... И все!
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
