В связи с проведением оргшатных мероприятий в суворовских, нахимовском училища и кадетских корпусах Минобороны России (перевод военных должностей в гражданские) ТРЕБУЮТСЯ:
- выпускники суворовских и нахимовских училищ, имеющие опыт военной службы, уволенные (увольняемые) из Вооружённых сил, на ДОЛЖНОСТИ:
- воспитателей и старших воспитателей (по старому – офицеров-воспитателей и командиров рот). Заработная плата – около 25.000 руб.
По вопросам трудоустройства обращаться в суворовские, нахимовское училища и кадетские корпуса - По вопросам получения рекомендации от СПб Союза СНК обращаться к представителям землячеств в Совете Союза -
Митин Лев Иванович. Ленинградская ВМСШ. 1943 г. Окончание.
В 1984 году Лев Иванович уволен в запас, с 1985 года - в отставке. Но недаром флотские товарищи прозвали его самым плавающим адмиралом. Наступило его время как ученого-эколога. Будучи старшим научным сотрудником отделения геологии Национальной академии наук Украины, Лев Митин участвовал в морских экспедициях на борту научно-исследовательских судов «Михаил Ломоносов», «Академик Вернадский», «Профессор Водяницкий». Повышенный научный интерес Льва Митина вызывала самая уязвимая зона Черного моря - его шельф, на состояние которого остро влияют все антропогенные процессы. Наиболее интересными результатами его научной деятельности в 1989-1995 годах были открытие Ломоносовского подводного массива магматических пород, изучение газовых фонтанов на дне моря и субмаринных источников пресных вод в каньонах близ берегов Крыма, поиск грязевых вулканов. Лев Митин усиленно работал над решением проблем водообеспечения Севастополя. Он бил в набат: над Черным морем зависла еще одна экологическая бомба замедленного действия в связи с тем, что море становится своего рода первоначальным пунктом для перевозки нефти. Ежегодно в море попадает 170 тысяч тонн нефтепродуктов. Эксплуатация нефтяных месторождений, строительство терминалов, развитие танкерного флота требовали разумного подхода. Лев Иванович стал автором программы «Спасение Черного и Азовского морей», было опубликовано более двадцати его книг и исследований на экологические темы. Его научные и научно-популярные статьи и монографии по экологическим вопросам опубликованы более чем в 100 отечественных и зарубежных изданиях. За восьмитомную монографию о шельфе Черного моря, одним из авторов которой был Лев Митин, он был удостоен звания лауреата государственной премии Украины. Главное детище выдающегося ученого Льва Митина, которому он посвятил пятнадцать лет своей жизни, - «Атлас охраны природы Черного и Азовского морей», подготовленный в соавторстве с большой группой известных ученых. В настоящее время атлас выпущен Главным управлением навигации и океанографии Минобороны России.
Михайловский Аркадий Петрович Московская ВМСШ. 1943 г.
Молодцов Анатолий Сергеевич. Московская ВМСШ. 1941 г.
Я все нежней и осознанней это люблю поколение. Жесткое это каление. Светлое это горение. Сколько по свету кружили! Вплоть до победы – служили. После победы – служили…
Ю. Левитанский
Жизнь со словом «Родина» на устах. Алина Куликова.
Уходя от Молодцова Анатолия Сергеевича, мы уносили с собой свет его души, ощущение внутренней сопричастности к его тревогам, и неистребимое желание дарить людям радость. Он один из немногих оставшихся в живых ветеранов Великой Отечественной! В гостях у ветерана мы вместе пили чай, и Анатолий Сергеевич рассказывал нам о себе: «Я деревенский парень - с гордостью говорил он. Родился 21 марта 1923 г. в маленькой деревне Лигачёво, которая находится недалеко от города Зеленограда. С самого детства нам прививали любовь к Родине. В маленькой деревенской школе, где я учился, нам ежедневно повторяли, что каждый из нас - маленькая частичка своей страны. В шестом классе я поступил в сходненскую школу. И там много внимания уделялось воспитанию патриотизма». Действительно, для Анатолия Сергеевича, как для многих тысяч его сверстников любовь к Родине стала частью самой человеческой сущности. Может быть, именно поэтому они выстояли в те безжалостные военные годы. Они были и есть и будут поколением патриотов своей страны. О том, как складывалась его судьба дальше, Анатолий Сергеевич не только рассказывал, но показывал нам фотографии в аккуратно оформленных альбомах. Берешь в руки такой альбом и понимаешь, насколько дорога его хозяину каждая страничка. Курсант, моряк, защитник Родины, капитан первого ранга, член Совета ветеранов… Но обо всем по порядку. Будучи учеником 9-го класса, он с друзьями увидел заметку в «Комсомольской правде» о том, что в Москве открылись новые спецшколы: Морская, Артиллерийская, Авиационная. Молодцов решил связать свою жизнь с морским делом. В 1940 году он поступил в первую специальную военно-морскую спецшколу, которая находилась на Верхней Красносельской улице. Это было одно из важнейших событий, определивших его судьбу. Даже сейчас ветеран вспоминает, как каждый учащийся этой школы мечтал получить красивую морскую форму; как были горды ребята, когда получали и надевали её. Для полного счастья курсантам не хватало лишь развевающихся ленточек на бескозырке. Но их тогда просто не было. В спецшколе Анатолия Сергеевича обучили морскому делу. За время учебы курсанту Молодцову дважды посчастливилось стать участником военного парада на Красной площади. Потом благодаря прекрасной подготовке в морской спецшколе Анатолий Сергеевич нес безупречную службу как в годы войны, так в мирное время.
Флажный семафор Анатолий Молодцов, ученик 10а класса 1-ой Специальной Военно-морской школы, 11 апреля 1941 года
Его безоблачную юношескую жизнь прервала страшная весть. Война! Учащиеся морской спецшколы после выпускных экзаменов распределили в морские училища. Анатолий Сергеевич по распределению оказался в Черноморском высшем морском училище им. Нахимова в Севастополе. Как вспоминает ветеран, ехали до него трое суток в поезде и проезжали необыкновенно красивые места. Курсанты, высунувшись из окон поезда, любовались природой. Украина, луна, южная лунная ночь. Девушки пели песни, а будущие курсанты смотрели на просторы и слушали их красивые голоса. Но любоваться красотой пришлось совсем недолго. 2 июля приехали в Севастополь. Начались приемные экзамены, морская подготовка. Курсанты каждый день с трепетом слушали голос Левитана из репродуктора. «После упорных, продолжительных боев наши войска оставили город Одессу…» - сколько их было – подобных сообщений? Много. Очень много. Приказ о расформировании училища вышел именно потому, что наши войска отступали по всей линии фронта. Из курсантов и моряков были сформированы двадцать пять морских стрелковых бригад. В 77-ю отдельную морскую стрелковую бригаду попал курсант Молодцов. Так Сергей Анатольевич шагнул в пекло войны. Он не попал на защиту Москвы. Путь вчерашних курсантов лежал на Карельский перешеек. Карельский фронт образовался еще в сорок первом, когда стало понятно, что Мурманск - незамерзающий порт, позволит советским войскам получать техническую и продовольственную поддержку из Англии и США. С января 1942-го по январь 1944-го года Анатолий Сергеевич был одним из тех, кто держал линию обороны на Карельском фронте. Вспоминает он это так: «Зима, мороз, снег выше колена и мы в окопах под Кандалакшей. Тяжело было всем: и нашим, и немцам. И те, и другие с белым флагом в определённое время ходили за питьевой водой к реке Вермут. Иначе не выжить. Для обогрева использовали лучину. Одним из ярких моментов фронтовой жизни было северное сияние». О Анатолий Сергеевич говорит с восхищением, эта панорама до сих пор стоит у ветерана перед глазами.
У него, вообще, есть удивительная способность замечать прекрасное. Он умел видеть красоту за ужасами войны; разговаривая с нами, он цитировал стихи разных поэтов и времен, именно к месту, именно к слову. Молодцов попал в морскую стрелковую бригаду. Воевал в минометной батарее, на границе Финляндии. Лучшим выражением того, что происходило на Карельском фронте, для Анатолия Сергеевича является книга «А зори здесь тихие». Там шли бои местного значения. Не было грандиозных битв, отмеченных определённой датой. Было одно затянувшееся противостояние. «Мы не пускали немцев, немцы не пускали нас» - говорит ветеран. А разве это не есть затянувшийся бой. Советские солдаты день и ночь находились в окопах, сменяя друг друга. Рубеж обороны проходил по системе озер Верхний Верман- Средний Верман - Нижний Верман. Оборона выстояла, не сдалась противнику. Анатолию Сергеевичу, как и его сослуживцам, приходилось ходить в разведку боем, он пережил обстрелы бронепоезда, который специально выходил из Аллакурти уничтожать русских солдат. Бои местного значения… Звучит не громко. А сколько солдат погибло именно в таких боях! Сколько подвигов было совершено на линии обороны от Баренцева моря до Черного.
Награды Анатолия Сергеевича Молодцова говорят сами за себя: Орден Отечественной войны II-й степени, Орден Красной звезды, медаль «За боевые заслуги», медаль «За безупречную службу в Вооруженных силах»… - всего 24 ордена и медали. Орден красной звезды Анатолию Сергеевичу вручили еще в 1943 году за участие в боевых действиях на Карельском фронте. В сорок четвертом в звании главного старшины получил он предписание отправиться из Кандалакши в Баку в роту строевых старшин. Там пробыл совсем недолго – упросил начальство отправить его в Ленинград в Высшее Военно-Морское Ордена Ленина Краснознаменное училище им. Фрунзе, которое закончил в 1948 году.
Молодой лейтенант Молодцов А.С. Училище им. М.В. Фрунзе, 1948 год.
Затем последовали девять лет службы на Дальнем Востоке и только потом перевод в Севастополь. Анатолий Сергеевич закончил свою долгую службу в 1971 году в звании капитана первого ранга. Тридцать шесть лет своей жизни он отдал военно-морскому флоту. И только потом вернулся в родные места. На данный момент ветеран состоит в Совете ветеранов 8б микрорайона. Он охотно делится с молодежью своим жизненным опытом и учит любить Родину. Его душа полна поэзии, веры в будущее страны и любви к людям, а особенно к молодежи. Двери его дома открыты, так же, как открыто его сердце – сердце защитника Родины.
Я все нежней и осознанней - это люблю поколение… Вера Лапенко.
Историю можно учить по учебникам, книгам, фильмам, по музейным экспонатам, но ценнее всего воспоминания самих людей, очевидцев, участников событий. Что мы знаем, например, о Великой Отечественной войне? Большинство назовут дату самой войны, знаменитые сражения, имена героев… Но люди - современники тех страшных лет, участники великих сражений и боев за безымянные высоты, те, кто работал в тылу, дети военных лет - могут рассказать намного больше. Они помнят наступление немцев, страх и слёзы, проводы на войну, похоронки… Слушая рассказ Анатолия Сергеевича Молодцова, я вспоминаю отрывок из стихотворения В.Шефнера «Память о сорок первом»:
Мы шагаем – головы клоним, И знобит нас, и тянет ко сну. В дачном поезде, в мирном вагоне Лейтенант нас привез на войну.
Стихотворные строчки в рассказе ветерана оживают. Он вспоминает, как от цинги и других болезней лечились хвойным отваром, как согревались лучиной. Запомнились финские войска, хорошо вооруженные, и опасность, исходившая от снайперов –«кукушек». Запомнилось, как, не сдержавшись, матрос-одессит приподнялся из окопа и ответил на вражескую агитацию крепким словцом. Боролись изо всех сил, делали всё, чтобы отстоять даже маленькую часть, «каждую пядь» земли. Для меня сейчас открылось, что это не просто высокие слова, а именно так всё и было. По телевизору эти слова повторяют часто, но звучат они совсем иначе, заученно, истерто. Слушая Анатолия Сергеевича, я верю, что этот человек говорит искренне, от души. Ветеран до сих пор помнит торжественный голос Левитана, когда нашей армии удавалось освободить от немцев родные земли, будь то маленькая деревня или большой город. Когда этот же голос объявил о Победе, на глазах у людей появились слёзы. Люди плакали от боли и несчастья, которые принесла эта война. Погибло очень много людей. И те, кто остался в живых, оплакивали эти потери. Погибали сыновья, мужья, братья, сестры и близкие друзья. Было трудно, невозможно смириться с такой потерей… Но это были и слёзы радости. А. С. Молодцов встретил день Победы в Ленинграде и навсегда запомнил общую радость и ощущение счастья.
Как это было! Как совпало – Война, беда, мечта и юность! И это всё в меня запало И лишь потом во мне очнулось! Сороковые, роковые, Свинцовые, пороховые. Война гуляет по России, А мы такие молодые! Все помнят эти строчки Давида Самойлова. Они и о судьбе Анатолия Сергеевича Молодцова. Непростая судьба, но достойная.
Встреча однокурсников в училище им. М.В. Фрунзе 28 июня 1998 года (А.С. Молодцов во втором ряду второй слева)
Большая часть его жизни была отдана флоту, и как мне кажется, Родине. И может, поэтому сейчас он так охотно встречается с молодыми, работает в Совете ветеранов – продолжает служить. В наши дни некоторые политики и историки пытаются пересматривать итоги Великой Отечественной войны. И часто значение той Великой Победы умаляется, преувеличивается роль союзников, искажаются факты. Как молодым найти истину среди разных домыслов и толкований прошлого? Ответ, мне кажется, прост: прислушаться к рассказам свидетелей, современников войны. В них оживает история. В том, что это нужно, я не сомневаюсь: мы не должны быть иванами, не помнящими родства; не должны повторить ошибок. Общаясь с Анатолием Сергеевичем, мы убеждаемся, что за судьбой этого человека - судьба всего его поколения. Жили честно, работали, служили, растили детей. Прислушайтесь к словам таких людей. В них знания, опыт, мудрость и, что самое главное, ПРАВДА! Да, мы из разных поколений. Но так ли уж мы отличаемся? Одеваемся иначе, музыку другую слушаем, книги другие читаем, играем в другие игры, в компьютерные? Мне кажется, это внешние отличия. Сам Анатолий Сергеевич Молодцов на встречах со школьниками говорит: «Мы идём одной дорогой». С молодыми он встречается с радостью, наверное, оттого и в глазах молодость и какой-то задор. Хотелось бы, чтобы и со стороны молодых, с нашей стороны, был искренний интерес и уважение к старшему поколению, чтобы осуществилась нынешняя мечта Анатолия Сергеевича: «Хочется пожить, чтобы быть востребованным».
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
У другого известного писателя Леонида Соболева, автора популярного в своё время романа «Капитальный ремонт», есть небольшой рассказ – очерк «На торпедных катерах», основанный на личных впечатлениях и знакомства с моряками – катерниками в освобождённом от врага Севастополе в 1944 году. Эмоционально написанный очерк помогает понять подвиг черноморских катерников и одновременно даёт некоторое представление вообще о службе на катерах. «Эта стремительно несущаяся по воде скорлупка, футляр для торпед, приспособлена для короткого плавания, для быстрого удара. Вся она открыта, люди в ней – с ног до головы в воде от брызг и волны. Оглушительно гудят моторы, скорость требует страшного напряжения внимания. Глаза болят от солёных брызг, тело стынет в промокшей одежде, коченеет на ветру. Согрется хотя бы глотком горячей пищи невозможно, как невозможно смениться на боевом посту – все на катере несут службу бессменно. Когда же в море гуляет даже небольшая волна, плавание на катере превращается в езде на машине, которую сумасшедший шофёр гонит по железнодорожным шпалам со скоростью восемьдесят километров: каждая встреча катера с волной отзывается сильнейшим ударом. Если вы в рубке (практически открытой со всех сторон для ветра и воды) – вы вынуждены стоять на согнутых ногах, пытаясь спружинить эти непрерывные толчки, и ударяясь об обивку рубки спиной грудью, плечами. Если вы находитесь у моторов – вас бьёт о более острые и твёрдые предметы, и поэтому вам следует работать одной рукой, крепко держась другой за поручни. Это занятие забавляет в первый час, надоедает на втором, становится мучительным на третьем и валит с ног любого здоровяка на седьмом часу похода».
2.1.5. Последние месяцы в Гранитном.
Штатным помощником командира большого торпедного катера мне суждено было быть всего девять месяцев с августа 1957 до мая 1958 года. Судя по изложенному выше, стаж плавания за этот период тоже был невелик. Я уже упоминал, что несколько месяцев до этого я официально числился командиром катера-торпедолова, а фактически плавал дублёром на ведомом катере, которому по штату мирного времени не положено ни помощника, ни дублёра. Слово «плавал» здесь тоже не соответствует его истинному значению, точнее было бы сказать – бывал на катере у причала. Уже к концу 1957 года стало окончательно ясно, что перспективы в службе на торпедных катерах ждать не приходится. Сокращения армии и флота достигли и окраин. Ещё вполне пригодные к боевому использованию торпедные катера ставились на консервацию, где фактически догнивали, или списывались. В одной из таких операций по перегону из Гранитного в Росту (Мурманск) трёх катеров, обречённых на уничтожение, я участвовал. Причём, опять же не обошлось без элементов идиотизма, на которых основывался и юмор Виктора Конецкого. Перед отправкой катеров на списание была дана команда полностью укомплектовать эти уже несамоходные судёнышки ЗИПом и табельным инвентарём. Так как в течение продолжительного периода эксплуатации большинства катеров многое было использовано или утрачено, то начали «раздевать» действующие боевые катера, чтобы укомплектовать развалюхи, уходящие на слом. В Мурманск пришли на буксире и начали передавать катера. По команде принимающего дела мичмана ящики с полностью укомплектованным ЗИПом были сброшены прямо в грязь на землю на огороженную территорию, называемую складом под открытым небом, где, без сомнения, ценные приборы и инструменты сгнили или пропали. Впервые с изрядной суммой денег, скопившихся почти за год безвылазной службы в Гранитном, в конце 1957 года я уехал в отпуск в Ленинград. Первым делом пришлось купить костюм и пальто, чтобы не ходить по городу в военной форме. Ранее, когда был курсантом, на эти цели не было денег, не было и большой необходимости. Отпуск всегда был в летнее время, и я обходился простой рубашкой – «бобочкой», и сшитой моей бабулей из подсобного материала курточкой. Зимний театральный сезон в северной столице был в разгаре. И мы с Алей (Александрой), с которой был знаком с 1951 года и которую можно назвать невестой, не упускали возможности посетить театры и концертные залы. Происшествие в отпуске, о котором могу рассказать, связано с приездом в Ленинград родной Алиной тётки. Она жила в Германии и впервые получила разрешение посетить родину и родителей. Мария Евгеньевна, старшая сестра матери Али, до войны вышла замуж за немецкого инженера, который строил очистные сооружения в Ленинграде. Перед войной она с мужем и малолетним сыном Володей выехала (скорее всего, принудительно) из нашей страны, т.о. не виделась со своими родителями и родственниками около 20 лет. В течение отпуска на улице Софьи Перовской, где в доме у родителей остановилась Мария Евгеньевна, я бывал почти каждый день и, естественно, встречался и участвовал в беседах с ней. Однажды, в конце отпуска, поздно вечером вернулся домой на улицу Маяковского, где в огромной коммунальной квартире жили мои родители. Обычно я заставал дома безмятежный храп родственников, живших все в одной комнате, которым на следующий день надо было рано вставать на работу. На этот раз застал маму и отчима в напряжённом ожидании моего возвращения домой. Полушепотом они сообщили, что мне грозят неприятности по линии КГБ. Дело в том, что в нашей многонаселённой квартире жил представитель этой всевидящей тайной организации, который был в приятельских отношениях с моим отчимом. Этот сосед, Александр Николаевич, по дружески и сообщил, что меня засекли в контакте с иностранным подданным. На меня в сером доме на Литейном завели «дело», и это грозило неприятностями по службе. Однако он поручился за меня и дело уничтожат, если я окажу незначительную услугу представителю Большого дома. По возрасту я не прошел «школы» репрессий 1937-1938 годов, свидетелями которых были мои родители, и не испытывал страха за свою судьбу. Родителей успокоил обещанием позвонить в серый дом на Литейном проспекте по телефону, указанному упомянутым соседом.
На следующий день я подъехал к этому известному дому, и из одной из кабин на первом этаже здания позвонил незнакомому абоненту. Далее состоялась короткая мирная беседа с незнакомцем тут же в вестибюле, где толпилось довольно много посетителей. «Недремлющее око» сообщил, что они следят за нашей гостьей. Но так как не вхожи в отдельную квартиру, где проживает наблюдаемый вероятный шпион, и поэтому хочет услышать от меня некоторые подробности поведения Марьи Евгеньевны. В частности, с кем и о чём она разговаривает, что покупает и, самое главное, чем интересуется. Из разговора было понятно, что наблюдение ведётся за всеми лицами, приехавшими из капиталистических стран. А может быть и за всеми, приехавшими из-за рубежа. Заодно присматривают и за своими соотечественниками, если так быстро нашли мой адрес. С трудом можно представить масштаб этой работы, когда не было ещё никаких компьютеров. Я не скрывал своего удивления по поводу выбора объекта наблюдения и заверил, что никаких антисоветских разговоров не ведётся, и у неё нет намерений и способностей заниматься сбором каких-либо сведений. Меня всё же просили продолжить наблюдение за объектом и периодически сообщать по этому телефону. Я ответил, что кончается мой отпуск, и через два дня уезжаю. Тут же было предложено продлить отпуск. Этим предложением я не воспользовался и в намеченный срок прибыл в свою часть на службу. Мария Евгеньевна благополучно вернулась в Германию. Возвращаюсь к событиям в Гранитном. Век деревянных скорлупок с торпедным вооружением для ближнего боя подходил к концу. Наступала эра ракетного оружия. Дивизия торпедных катеров была сокращена до бригады, которой остался командовать капитан 1 ранга Гаркуша Л.Г., впоследствии заместитель командующего флотом – начальник тыла СФ. В звании вице-адмирала был уволен в отставку из Военно-морской академии, где несколько лет был начальником кафедры тыла. Десятки офицеров дивизии были выведены за штат, их трудоустройство представлялось проблематичным. Более двадцати молодых офицеров моего выпуска приняли решение уволиться в запас. Для некоторых это была вторая после выпуска попытка «сойти с дистанции». Однако положением о прохождении службы увольнение по собственному желанию не предусмотрено. Поэтому из состава молодых офицеров были уволены только единицы. Среди них – мой однокашник Борис Горбатов, маленького роста человечек, очень толковый, но совершенно не пригодный для плавсостава. В Гранитном он первоначально был назначен командиром торпедолова. Правда, трудно представить, как он мог согласиться на такое назначение, т.к. укачивался даже при виде качающегося плавпричала. Я был среди тех, кто также пытался уволиться по сокращению штатов. Однако вместо этого в составе большой группы катерников был направлен в командировку для приёма новых кораблей. Вместо заключения предлагаю познакомиться со стихотворением нашего предшественника по службе в Гранитном, выпускника Ленинградского военно-морского подготовительного училища Алексея Кирносова, написанное в 1951 году.
Сказание о Долгой губе.
Вероятно, где-нибудь за Волгой, В низенькой бревенчатой избе, Ничего не слышали о Долгой Отдалённой северной губе. И в пустыне, где верблюд шагает С разными тюками на горбу, Скотовод-узбек пока не знает Ни якши про Долгую губу. И в Крыму, где гроздьями большими Зреет нежный, сладкий виноград, На курортах не известно имя Северного порта Долгоград. Но однажды в середине лета Автора забросила судьба В край земли чудесный этот Под названьем Долгая губа. Будучи уверен, что не струшу В трудой ситуации любой, Смело спрыгнув с катера на сушу, Я пошел знакомиться с губой. Вкруг меня вздымались гор отроги, Поднимаясь с моря до небес… Я устал порядочно с дороги И на них, понятно, не полез. Я забрался в горное ущелье, Где скала высокая стоит. Я пришел сюда с похвальной целью- Для того, чтоб мыслить и творить. Здесь зимой бывает много снега, Здесь, наверно, холодно зимой. Подо мной внизу стоит «Пинега», К морю носом, к берегу кормой. Я, конечно, мыслю о природе: Велика ты, Долгая губа, И торчит на этом пароходе Наверху всего одна труба. Я пойду на мостик, ближе к свету, Прислонюсь к дымящейся трубе И начну писать поэму эту, Чудную поэму о губе… Мягко стелются слова, и нет тут грубых, Еле слышно тикают часы, Мысль возникла, что не только губы, Есть еще на Севере носы. Я своим чудовищным талантом Много пользы Родине принес: Долгогубство воспою дискантом И начну басить про Канин нос.
(Из сборника: «О службе морской и дружбе большой». СПб. 2004).
2.2. Екатерининская гавань. (город Полярный, май 1958 г. – январь 1962 г.)
2.2.1. Полярный в Заполярье.
«На самом краю земли, который так и называют – Крайний Север, стоит на скалах старинный флотский город. Море, омывающее этот край, Баренцевым зовётся, а город, затерявшийся в лапландских сопках, величают ни много, ни мало Северодаром». Так назвал этот город писатель-маринист Н.А.Черкашин (Одиночное плавание Воениздат, 1987). Я воспользовался его оригинальным описанием Полярного, т.к. речь идёт именно об этом городе. «Дар Севера – гавань, укрытая от штормов красными гранитными скалами в глубине гористого фиорда. Она походит на горное озеро, тихое, девственное, одно из тех таинственных озёр, в глубинах которого вроде бы ещё не вымерли доисторические монстры. В это легко поверить, глядя, как выныривает из зеленоватой воды чёрная змеинолобая рубка, как, испустив шумный вздох, всплывает длинное одуловатое тело – чёрное, мокрое, с острым тритоньим хвостом и округлым черепашьим носом…» Освоение Екатерининской гавани началось в 1723 году, когда Пётр I подписал указ об организации Кольского китоловного промысла. В 1803 г. была основана база Беломорской китобойной компании. Исследованием гавани занимались экспедиции под командованием Винькова (1741-1742), В.Я.Чичагова (1743-1744), Ф.П.Литке (1822 г., Бриг «Новая Земля»), М.Ф.Рейнеке (1830). В 1896 г. началось осушение местности, и в 1899 г был официально открыт новый административный центр края – город Александровск, в честь царя Александра III.
Схема части Кольского залива в районе города Полярный.
«Гавань – дар Севера кораблям, подводным лодкам. А людям Север не подарил тут ничего, даже клочка земли, пригодной под фундамент дома. Всё, что им было нужно, люди сделали, добыли, возвели, вырубили здесь сами. Город строили мужчины и для мужчин, ибо главное ремесло Северодара – встречать и провожать подводные лодки, обогревать их паром, лечить обмятые штормами бока, поить водой и соляром, заправлять сжатым воздухом и сгущенным молоком, размагничивать их стальные корпуса и обезжиривать торпеды, припасать электролит и пайковое вино, мины и книги, кудель и канифоль … И хотя город вырубили в скалах мужчины и для мужчин, нигде больше не встречал на улицах так много молодых миловидных женщин, как здесь, за Полярным кругом … . Впрочем, всё объяснялось просто: избранницы моряков всегда отличались, а морские офицеры испокон веку слыли неотразимыми кавалерами. И потому бывшие примы студенческих компаний, первые красавицы школ, факультетов … и всех прочих учреждений …, порог которых переступала нога корабельного офицера, рано или поздно шли под свадебные марши с женихами в парадных тужурках, увитых золотом шнуров, галунов, поясов, шли неизменно по левую руку, как полагается спутницам военных мужей … . Но смолкли арфы Гименея, и свадебное путешествие укладывалось в несколько часов воздушного рейса. Дорога от аэропорта до Полярного поражала вчерашних москвичек, киевлянок, южанок древними валунами и чудовищными снежными заносами. Поражал и город на скалах, нависших над морем, точно горный монастырь». Обширная цитата из прочитанного с интересом романа Н.А.Черкашина не лишенного вымысла, но содержащего больше правды из жизни современных моряков – подводников. Книга написана сочным образным языком, изобилует подробностями быта моряков и афоризмами, которые подтверждают профессиональные знания писателя. К примеру, «жизнь корабельного офицера состоит из походов и проверок, из штормов и комиссий, из ураганов и генеральных инспекций». Дальнейший этап моей службы связан с этим ныне известным городом подводников, имя которого Полярный.
2.2.2. Беломорско-Балтийский канал.
В мае 1958 года, в условиях значительного сокращения дивизии торпедных катеров, вместо увольнения в запас целая группа молодых офицеров из Гранитного была отправлена в Ленинград для приёма новых кораблей. Они возглавляли спешно сформированные команды из старшин и матросов этой же дивизии. Несмотря на малый срок плавания на торпедных катерах (чуть больше года), допуск к самостоятельному управлению небольшим по размерам кораблём – торпедным катером - я всё же успел получить. И это, надо заметить, в дальнейшем имело определённое значение. В городе на Неве все экипажи строящихся кораблей организационно сводились в 22-ю дивизию строящихся и ремонтирующихся кораблей Ленинградской ВМБ, которой командовал контр-адмирал в прошлом командир героического лидера «Ташкент», отличившегося в Великой Отечественной войне на Чёрном море (В.М.Лурье.«Адмиралы и генералы ВМФ СССР», 2007, с.175). Матросы и старшины этой дивизии жили в казарме в районе Гавани Васильевского острова, офицеры – в основном, дома. Что хорошо запомнилось в этой командировке, так это ресторанное меню в обширной столовой казармы, где питалась вся дивизия, численностью более тысячи человек. Особенно многочисленными были экипажи крупных надводных кораблей, таких как крейсера. Вторая половина лета отличалась тёплыми и солнечными днями. Обеденные столы были щедро украшены различными овощами и фруктами. Считалось, что это заслуга командира дивизии. В это можно поверить, т.к. по опыту дальнейшей службы знаю, что там, где командиры кораблей и частей лично занимаются проблемой камбуза, жалоб на питание личного состава не бывает. Правда, в этот период на всех кораблях кормили досыта и готовили вкусно. Селёдка, к примеру, на крейсере «Железняков» не нормировалась и постоянно находилась в бочке на верхней палубе в районе камбуза. В последующие годы качество питания постепенно снижалось. Новые боевые катера строились довольно быстро, несравненно быстрее крупных кораблей, экипажи которых годами маялись от безделья в казарме на берегу. Матросы начинали и заканчивали здесь свою трёхгодичную службу, так ни разу не выйдя в море, офицеры – теряли перспективу. Наши экипажи приехали в Ленинград на последней стадии строительства катеров, которое велось на судостроительном заводе № 5 в районе Петровской косы. Строительство катеров осуществлялось поточным методом, причём одновременно строились катера разных проектов – все на базе корпуса, хорошо зарекомендовавшего себя торпедного катера проекта 183. Команды изучали устройство корабля и его вооружение, принимали непосредственное участие в ходовых испытаниях, перенимая опыт специалистов заводских сдаточных команд. Нам предстояло принять, а затем плавать и служить на сторожевых созданного на базе большого торпедного катера проекта 183. Тот же деревянный корпус с несколько увеличенной ходовой рубкой в связи с необходимостью установки гидроакустической станции «Тамир 11». Вместо торпедных аппаратов установлены два бортовых бомбосбрасывателя и металлические стеллажи с глубинными бомбами для уничтожения вражеских подводных лодок. Энергетическая установка та же, что и на торпедном катере: четыре У-образных дизеля М-50 по 1200 л.с. каждый, позволявшие развивать скорость хода до 39 узлов. Экипаж – 24 человека, в том числе два офицера – командир и помощник командира. Позднее узнал, что базовый проект торпедного катера разрабатывался в ОКБ – 5 НКВД, которое в первые послевоенные годы располагалось на территории этого завода, под руководством главного конструктора получившего совместно с начальником корпусного отдела Е.А.Поповым за это детище государственную премию. Всего по этому проекту и его модификаций (проекты 199, 183 ТК, Т, Э, Ц, А и У) было построено с 1952 по 1960 год более 600 катеров (Морской сборник, 1993, № 6, с.66.)
Приём построенных катеров от промышленности заканчивался государственными испытаниями и последующими тренировочными выходами в море для подготовки к совместному плаванию в составе группы и переходу в пункт постоянного базирования. В конце сентября первый отряд катеров в составе 6 вымпелов окончательно покинул стенку завода в Малой Неве и перешел в Неву. Как птицы в конце лета собираются в стаи для отлёта в дальние края, так им наши катера стояли борт к борту в районе моста Лейтенанта Шмидта, готовясь к отплытию. На этом этапе создания нового корабельного подразделения и на перегоне катеров на север отрядом командовал штатный командир дивизиона строящихся кораблей капитан 3 ранга Хазов. Офицерскому составу катеров в этот период приходилось не только заниматься боевой подготовкой, но и следить, чтобы матросы не сбежали в самоволку. За это лето они разболтались, воспользовались отсутствием должного контроля на большой территории завода, завели новые знакомства в городе и рвались в увольнение. В день отплытия в Полярный командир дивизиона был вынужден несколько задержать выход отряда, т.к. командиры катеров не смогли вовремя собрать личный состав, хотя накануне увольнение в город было запрещено. Выход отряда был намечен на раннее утро, но провожающих было немало. Некоторые родственники и знакомые, да и случайные прохожие, выбравшие самую выгодную позицию - мост Лейтенанта Шмидта, могли наблюдать редкую картину. Снявшись со швартов, катера выстроились в кильватерную колонну, и, набирая скорость, как на параде, пролетели под мостом. Меня провожала и махала с моста рукой моя Аля (Александра) В период этой командировки мы часто были вместе, и вопрос о дате свадьбы был решен. Колонна новеньких боевых катеров, ныряя под невскими мостами, уверенно двигалась вверх по реке. Первая остановка была сделана в районе 5 ГЭС для осмотра водолазами винтов. Это было не лишним из-за значительного количества топляков, и повреждения винтов вполне вероятны. Впереди неблизкий путь, и сменить повреждённые винты будет негде. Далее продолжали путь вверх по Неве, Ладожскому озеру, реке Свирь, Онежскому озеру и Беломорско-Балтийскому каналу имени И.В.Сталина. Канал, общая длина которого 227 км, соединяет Онежское озеро (от города Повенец) и Белое море (до города Беломорска): имеет 19 шлюзов, 15 плотин, 49 дамб, 12 водоспусков. Кроме искусственного пути (37 км), созданного руками заключенных, канал включает реки Выг и Повенчанка, а также Выгозеро, Водлозеро, Маткозеро и озеро Узкое. Канал вступил в строй в 1933 году и исправно служил много лет. Правда, газета «Петербургский Час пик» от 9.09.1998 г. писала о плачевном состоянии канала, который требует модернизации. Пока передвигались по широкой воде озёр и реке Свирь скорость держали максимально разрешенную, шли почти без остановок, в том числе и в тёмное время суток, чтобы успеть проскочить Белое море до ледостава. Непродолжительные стоянки использовались для дозаправки топливом и пополнения запасов продовольствия. Шлюзы проходили в основном только в светлое время суток.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
