Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
АСУ ТП на базе российского контроллера

АСУ ТП на базе российского контроллера

Поиск на сайте

Вскормлённые с копья - Сообщения за 29.05.2013

Мои меридианы. Н.П.Египко. Спб.: «Галея Принт», 2012. Часть 17.



Эсминец «Лепанто», участвовавший в потоплении крейсера «Балеарес»

Так и во многих других случаях и ситуациях заканчивались операции под руководством дона Урбиенто. Не было решительности, смелости и преданности делу республики.
Причины поражения испанской республики и победы франкистских войск на суше и на море состоят в том, что офицерский дворянский корпус, особенно на флоте, не был надежен и решителен в руководстве морскими силами. Не хватало оружия и боевой техники. Вспомним, что за время Гражданской войны в Испанию из Советского Союза доставлялось значительное количество военного оборудования. Республиканское правительство расплачивалось за это своим золотым запасом. В 1936 году советские корабли шли с золотом из Картахены в Одессу. Я был свидетелем, когда в 1938 году золото из Картахены, где оно хранилось частями на военных кораблях, ночью вывозилось в пограничный порт Порт-Боу, а затем во Францию. Каждой ночью несколько дней подряд золото в ящиках примерно по несколько тонн грузили на эти корабли. Ящики были тяжелые, и местное население, и мы догадывались, что это было золото. Наша страна помогала республике, как могла, а правительство Испании отдавало нам и другим странам, в частности Франции, часть золотого запаса своей страны.
Настало время и мне в последний раз побывать на испанской республиканской земле, быть рядом с верными борцами за республику и помогать им. У меня оставалось уже сложившееся ранее и подтвержденное сейчас мнение об ошибках и причинах в неуспехе республиканской борьбы с фашизмом в Испании. Дело в том, что на испанской земле было не так уж много верных и преданных делу республики людей. Не хватало оружия, боевой техники, самолетов.



Памятник советским добровольцам, воевавшим в Испании в годы гражданской войны

Вспомним, что за все время борьбы Советский Союз доставил в Испанию 648 самолетов. Вроде немало, но моряки в Бильбао, Сантандере и Хихоне были атакованы фашистской авиацией. При переходе Гибралтара я также был атакован ими, и было много других случаев их атак. Эта эффективность авиации в войне на море должна учитываться и сейчас. Необходимо не только планировать защиту кораблей от вражеских самолетов, но и широко использовать авиацию в любых операциях флота.
Офицерский дворянский корпус моряков не был надежен и решителен в руководстве морскими силами. Были измены и переход во Францию с целью интернирования. Иногда создавалось впечатление, что они боялись победы республики и влияния коммунистов больше, чем фашистов. Было мало находчивости в борьбе и уверенности в победе, не хватало организованности. Нас, советских командиров, на кораблях было не так уж много. Это коммунисты-подводники и несколько командиров торпедных катеров.
Были провокации и диверсии как на кораблях, так и на суше. Об этом мы раньше и не подозревали, но столкнулись в своей боевой службе. Народ Испании не был побежден. Он был предан. Жаль, что первая вооруженная борьба испанского народа, поддерживаемая многими прогрессивными странами, была проиграна. В тех условиях, о которых я писал ранее и говорю сейчас, трудно было надеяться на победу. Но битва была, и ожесточенность ее во многих схватках осталась и в памяти, и в произведениях об испанской Республике и ее мужественных борцах.



Прощальный парад интербригад в Барселоне. Октябрь 1938 г.

Я счастлив тем, что мне удалось принять в ней участие и проявить преданность порученному делу борьбы с зарождающимся фашизмом. С победой над Гитлером в Великой Отечественной войне было покончено и с фашизмом. Но отголоски его живут и сейчас во многих странах. В самой Испании после смерти Франко еще долгое время оставался фашистский террор. В 1979 году 123 активных испанских деятеля стали жертвами фашистов. Так же, как немецкие фашисты начинали со встреч в пивной, испанские — со встреч в кафе «Галаксия». Поэтому и путч по свержению правительства получил название «Операция Галаксия».
В 1981 году 290 вооруженных путчистов ворвались в парламент, и это должно было быть сигналом к восстанию фашистских организаций. Но мятеж был подавлен. Послефранкистская Испания еще не совсем успокоена. В ней продолжается борьба за демократию, как и в те далекие времена.
В своем докладе о переходе из Франции в Испанию через пролив Гибралтар я сделал следующие выводы:
— переход через Гибралтарский пролив при всех возникших на подводной лодке С2 трудностях мог совершить любой советский подводник;
— этот переход показал, что подводную лодку очень трудно обнаружить даже в достаточно узком проливе, бдительно охраняемом противником;
— риск в военное время оправдывает себя, что показал совершенный нами переход;
— для обеспечения подобных переходов и успешных плаваний подводная лодка должна находиться в хорошем техническом состоянии и иметь работоспособное навигационное оборудование, в нашем случае — надежный эхолот;
— считаю, что наши подводные лодки обладают большими потенциальными возможностями, которые могут быть успешно использованы нашими командирами в военное время даже в более сложных обстоятельствах и при более низком техническом состоянии подводной лодки, чем в описываемом мною случае перехода испанской подводной лодки из Франции в Испанию через Гибралтарский пролив.
После возвращения на Родину наши с И.А.Бурмистровым заслуги в борьбе за республиканскую Испанию были высоко оценены правительством.



Сначала нас наградили орденами Красного Знамени, а вскоре нам, первым военным морякам нашей страны, были присвоены звания Героев Советского Союза. Иван Алексеевич получил это звание 14 ноября 1938 года, а я — 22 февраля 1939 года.
За участие в интернациональной борьбе с фашизмом в Испании к званию Героя Советского Союза было представлено всего 59 человек, из них 19 — посмертно. Много было жертв на испанской земле. Это и русские, и интернационалисты разных стран. Борьба с зарождающимся фашизмом была острой и тяжелой.
Уроки борьбы с испанским фашизмом, к сожалению, ясны, поражение республики явилось фактором обострения европейской международной обстановки. Гитлер и Муссолини выше подняли головы. Начался дальнейший марш международного фашизма. Это было начало Второй мировой войны, которая была еще более жестокой и привела к краху гитлеровской Германии и фашизма.
Мое длительное пребывание в Испании спасло меня от арестов, происходивших на Тихоокеанском флоте в 1937-1938 годах. Многие же наши участники испанских событий не избежали необоснованных арестов. Это и военный атташе в Испании В.Е.Горев, и вернувшийся из Испании главный военный советник Я.К.Берзин. Были репрессированы и погибли многие летчики, воевавшие в Испании и ставшие Героями Советского Союза.



Горев Владимир Ефимович Берзин Ян Карлович

Покидая Испанию, я и предположить не мог, что в конце 1941 года я вернусь на этот же меридиан в Англию наблюдателем за действиями флота Метрополии Великобритании и так же, как и в Испании, буду участвовать в борьбе с немецким фашизмом и обеспечивать уже с британскими моряками перевозку грузов и оружия по ленд-лизу северным путем в нашу страну.

Черное море

Отпуск, проведенный в Ленинграде, прошел быстро. И вот снова поезд, путь на юг страны, к Черному морю, в Севастополь. Еду с семьей.
Все ближе Черное море. Вот и сам Крымский полуостров, поля, просторы, степь. Поезд прошел туннель, и мы увидели море. Я был здесь после призыва на флот. Крейсер «Червона Укромна» и эсминец «Шаумян» — мои первые морские друзья-корабли.



Эскадренный миноносец "Шаумян" (1916 – 1942) до 5 февраля 1925 года - "Левкас".

Теперь меня ждали подводные лодки, их командиры и экипажи из русских парней. Я уже не «компанеро руссо» и не командир корабля. Служебная карьера продолжается, и я — командир 2-й бригады подводных лодок. Бригад всего две. Первой руководит прибывший из Испании И.А.Бурмистров.

Примечания научного редактора

Н.П.Египко в звании капитана 2 ранга был назначен командиром 2-й бригады подводных лодок Черноморского флота в августе 1938 года и командовал ею до декабря 1939 года.

Обстановка на флоте сложная. Надо было усиленно повышать боевой уровень морских сил Черноморского флота. Нам с И.А.Бурмистровым была доверена миссия повышения боеспособности наших подводных сил на Черном море. У нас был опыт борьбы с фашизмом в Испании, был стаж службы на подводных лодках, были успехи при выполнении боевых заданий.
Сейчас в памяти всплывает тот далекий 1938 год. Мне всегда хотелось знать историю и прошлое того места или города, где я нахожусь.



История Крыма связана с вооруженной борьбой русских за выход к южным морям и странам. Борьба с крымским ханом и турками велась на берегу и в самом море. Известная Чесменская победа русского флота обеспечила успехи в борьбе за Крым.
В 1774 году Россия получила право свободного плавания по Черному морю и прохождения через Босфор и Дарданеллы в Средиземное море. В 1783 году Екатерина II включила Крым в Российскую державу. На этом крымское ханство потеряло свои права и было окончательно ликвидировано, но борьба за Крым продолжалась и позже. Русский флот под руководством Ф.Ф.Ушакова, Д.Н.Сенявина, М.П.Лазарева одерживал много побед в морских сражениях и считался одним из лучших парусных флотов мира.
Большие испытания выпали на долю Севастополя в Крымской войне 1854-1856 годов. Под командованием П.С.Нахимова и В.А.Корнилова проходила известная всем героическая оборона Севастополя. Был Синопский бой, была победа, последняя крупная победа парусных кораблей русского флота. Для защиты берегов оставшиеся корабли были затоплены при входе в бухту и сыграли последнюю оборонительную роль в войне. Сейчас на берегу бухты возвышается величественное, построенное в 1904 году здание панорамы «Оборона Севастополя в 1854-1855 годах». В Великую Отечественную войну пожар уничтожил большую часть панорамного полотна. После войны все было отреставрировано и восстановлено. Замечательное произведение искусства, грандиозно раскрывающее те далекие дни, патриотизм русских людей.



Малахов курган тоже является историческим памятником этих событий. По большой парадной лестнице, ведущей на вершину кургана, можно подняться к полукруглой башне, служившей оплотом бастиона в первые дни бомбардировки Севастополя. Мне еще в молодости очень нравился памятник затопленным кораблям, один из самых необычных монументов в мире. Он установлен вблизи Приморского бульвара, на искусственной скале. Среди волн возвышается колонна с бронзовым орлом на вершине, в клюве орла — лавровый венок. На мемориальной доске надпись: «В память кораблей, затопленных в 1854-1855 гг. для заграждения входа на рейд». Севастополь уникален по своей красоте, историческим памятникам и мемориалам. Он дважды подвергался почти полному разрушению, но каждый раз возрождался еще более красивым. О тяжелых и героических днях борьбы за Севастополь в 1941-1942 годах в Великой Отечественной войне напоминает созданный мемориальный ансамбль на Сапун-горе.
Это все история, прошлая и будущая, а тогда, поздней осенью 1938 года, наш поезд приближался к железнодорожному вокзалу Севастополя. Мы все, одетые в пальто (погода была холодной), пробирались к выходу. Оказалось, что меня, как героя Испании, решили встретить моряки флота. На перроне выстроился торжественный строй. Оркестр заиграл марш. Встречал меня начальник штаба 2-й бригады подводных лодок капитан 2 ранга М.Г.Соловьев. Доклад, прохождение строя моряков. Все это было для меня неожиданным, взволновало и растрогало. Жена, сын и я стояли рядом. Сохранилась фотография того времени, сделанная на вокзале.



Встреча на вокзале Севастополя - со мной жена и сын. 1938 год

Продолжение следует

Балтийские ветры. Сцены из морской жизни. И.Е.Всеволожский. М., 1958. Публикация. Часть 23.



Радиометрист Перезвонов встал в позу опытного оратора; Никита не знал, что Перезвонов выступает на всех собраниях. Но другие знали. По кубрику прошелестел легкий смешок. А Перезвонов взывал:
— Товарищи! Я считаю, что доводы Супрунова абсолютно несостоятельны. Любовь не предусмотрена Корабельным уставом. А в Дисциплинарном уставе что-нибудь сказано о любви? Нет! Любовь — она противопоказана службе. Моряк, увязший в этом неподобающем чувстве, плохо служит. Случай с Супруновым нас заставляет насторожиться. Наша комсомольская организация мало, да, слишком мало уделяла внимания вопросам любви моряка и матросской дружбы. Да, и дружбы. Как дружить? Мы не знаем! И насчет любви нет ясного, четкого представления: как должен любить матрос, как должен любить старшина, какой должна быть любовь комсомольца... Мы должны обменяться опытом с комсомольскими коллективами других кораблей и сегодня же выработать решение, осуждающее...
— Что осуждающее? — перебил Перезвонова, к великому удовольствию Никиты, маленький Матвеичев.
— Любовь! — выкрикнул сбитый с толку радиометрист.
— Загнул! — пробасил Глоба.
Засмеялись.
Перезвонов, сам того не подозревая, увел собрание в сторону от Супрунова. Даже Глоба забыл про Супрунова, увлекшись ответом:
— Недавно вот тоже читали нам лекцию, в виде профилактики видно. Лектор, сухонький такой, глиста в очках, так прямо и говорил: «Чурайся женского пола, не доведет тебя женский пол до добра». Примерчики приводил, как из-за плохих девиц матросы под суд попадают. Допустим, и попадали... те, что с червоточинкой, со слабинкой матросы. Ну, а тот, кто себя соблюдает — не попадет. Вот вы рассудите, товарищ старший лейтенант,— обратился Глоба к Бочкареву, непререкаемому авторитету в его глазах,— матрос монах или нет? Нет, не монах, и кубрик — не келья. А девицы — все до одной разве плохи? Не верю я ни тому лектору, ни тем более Перезвонову. Много есть на свете хороших девчат, и остерегаться их нечего: подругами могут быть, а глядишь, и чем большим моряка осчастливят. Я, к примеру, девчат не чураюсь...



М.А.Бирштейн. Отпуск кончился.

— Знаем! — дружно подтвердили с разных сторон.
— А только и не мечусь я, как Супрунов, с одной на другую. Ошибка не в том, как тут заявлял Перезвонов, что мы не знаем, какой должна быть любовь моряка. Какой она должна быть, мы отлично все знаем и понимаем...
По кубрику прошел одобрительный гул.
— Ошибка наша в другом,—продолжал Глоба.— Ошибка в том, что Супрунову поверили. «Я люблю», «я люблю», а сам любовь выше службы поставил... Правильно я понимаю, товарищ старший лейтенант?,
И он уставил большие добрые, как у ребенка, глаза на своего командира.
Бочкарев подтвердил, что ничего зазорного нет, если матрос дружит с девушкой. Разве девушек мало хороших? Одна эстонка во время войны скрывала на хуторе трех раненых матросов; гитлеровцы ее пытали, но она матросов не выдала. Другая спасла моряка от неминуемой смерти, перевезла через море, в бурю, в челне, к партизанам... Ну, как таких девушек не любить?
— Когда человек всей душой любит — девушку, невесту, жену, он сам становится лучше и чище. Ему хочется лучше служить. Я не о скоропалительной любви говорю, о любви на день-два, той, что и на любовь не похожа,— оглянулся Бочкарев на Супрунова. — Я о большой, настоящей, чистой любви. Если любовь помогает службе, помогает расти — она хороша и нужна!
В первый раз в жизни Никита слышал, чтобы о любви так беседовал командир с подчиненными. Сколько пришлось ему слышать о том, что любовь мешает службе и делу, что любовь — зло, а знакомство на берегу с девушкой — чуть ли не нарушение устава!
Ему захотелось разгромить Супрунова, поспорить с сухарем и начетчиком Перезвоновым, найти общий язык с коллективом, в который он только вступил. Он вспомнил слова начальника училища перед выпуском: «Заходите почаще в кубрик, найдите с матросами общий язык. Поймет вас матрос и полюбит — он за вас душу отдаст».



Ну что ж? Он сейчас без обиняков выскажет все, что он думает. Поймут его или нет? Возможно, поймут...
— Я не согласен с товарищем Перезвоновым,— сказал он, загораясь, как бывало загорался на комсомольских собраниях в училище.— Я до смерти боюсь равнодушных сердец. Тут говорили о дружбе. Флотская дружба не на словах сильна, а на деле. Верный друг — он относится к тебе строже, чем ко всем остальным. У меня тоже есть друг — Фрол Живцов. Мы не спускали друг другу ошибок. Никогда не сказал бы он как Супрунов Глобе: «Никита, покрой меня». И меня он никогда не покроет. Зато я знаю, что Фрол меня не покинет в бою. Если смоет меня волной за борт, Фрол без раздумья кинется за мной в море. А когда Фролу бывало трудно учиться, я ему помогал. Дружба - это соревнование. Ты помогаешь товарищу и радуешься, если товарищ опережает тебя...
— Правильно,— подтвердил Бочкарев. И Никита за это был ему благодарен. Он возбужденно сказал Супрунову:
— Дружба, Супрунов, не товар. Глоба дружил с вами некупленой дружбой. А вы потеряли и дружбу его, и любовь...
— Да, и любовь, хотя товарищ Перезвонов категорически восстает против всякой любви. А вот я — люблю,— с задором бросил Никита.— Люблю, хотя Перезвонов и осуждает любовь. Ведь мы все живые же люди, а не монахи, как правильно сказал Глоба...
В кубрике одобрительно зашумели. «Поняли», — радостно подумал Никита.
— Но любовь, как бы велика она ни была, я никогда не поставлю над службой. («Правильно!») Супрунов оправдывает нарушение службы любовью. Неверно. Любя, стараешься лучше служить, чтобы любимая могла тобою гордиться...
В кубрике было тихо, так тихо, что было слышно, как шумит ветер в прибрежных соснах и плещет у борта вода.
— А товарищ Перезвонов и любовь хочет уложить в рамки очередного мероприятия,— заключил Бочкарев, когда Никита закончил, раскрасневшийся и счастливый.— Ох, прямо страшно!
Грянул смех, да какой! Переборки пошатнулись, казалось...



— Однако хороша ночь,— сказал Бочкарев Никите, когда они поднялись на палубу. Разъяснило, светили две желтые луны — одна в небе, другая — в светлых волнах. Висели крупные звезды.— В такую бы ночь — да в море! Ничего, не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра выйдем. Готовьтесь, штурман, готовьтесь. Мы ведь с вами оба, кажется, не любим засиживаться в портах. Ну, желаю спокойной ночи и добрых снов. Обживайте каюту.
И Бочкарев дружески пожал ему руку.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПРОШЛО ТРИ НЕДЕЛИ

Мыльников запоздал: ушел в море «обеспечивать» Коркина. Нора нервничала: перепреет обед. Она любила кормить мужа вкусно, чтобы его не потянуло ни в ресторан, ни к знакомым.
Круглый стол был накрыт на два прибора, украшен розовыми астрами в похожей на бочонок хрустальной вазочке; тускло поблескивало на скатерти серебро. Нора еще раз взглянула на себя в зеркало и осталась довольна: она выглядела очень свежо и молодо в отлично сшитом красном шерстяном платье. Темнело. Пришлось зажечь свет в торшере. А он все не шел.



Очевидно, здесь придется прожить еще год или два. Ну что ж! Против рожна, говорят, не попрешь. Поживем, пока не представится случай взлететь да вспорхнуть — в Москву, в крайнем случае в Ленинград! Виктор — не чета всем другим. Он хорошо образован, знает три языка, может добиться и поста атташе при посольстве, конечно, в какой-нибудь мелкой стране — в крупные посылают капитанов первого ранга. Она, Нора, тоже окончила институт иностранных языков и может отлично устроиться при посольстве. До сих пор ей предлагали такие неинтересные должности. Корректора в издательстве литературы на иностранных языках, гида в «Интуристе»... Нет, вы подумайте — гида! Обслуживать иностранных туристов! Унизительно! А отец отказался устроить получше. Ну и отцы пошли нынче! Тогда она вышла замуж. Годы-то уходили, и она потеряла было надежду. Но тут подвернулся Мыльников. Он показался ей подходящим. Виктор может далеко пойти; она создаст ему обстановку, окружит его вниманием и любовью. Она не виновата, что Виктор до сих пор не сдвигает гор. Ничего, его время наступит...
Здесь, в этом городе, ей предложили работать в школе учительницей. Чего захотели! Долбить с малышами немецкую или французскую грамматику! Да она и не вынесет постоянного общения с горланящей мелюзгой. Или Крамской как-то выразил желание побеседовать с женами, и они вдвоем с Бурлаком принялись убеждать, что безделье к добру не приводит. Обратились к ней персонально — вы, мол, Нора Аркадьевна, окончили институт иностранных языков, не согласитесь ли обучать языкам молодых офицеров? Нет, нет и нет,— отказала она наотрез. Этого еще не хватало! Терять драгоценное время на какого-нибудь там Коркина или Ляпунова! «Вы — жена офицера; вам не хочется быть общественницей?» — спросил ядовито начальник политотдела.— «Я участвую в драмкружке,— осадила его в тот раз Нора. — По-вашему, драмкружок — не общественная работа?» И неприятный разговор был закончен. Нет, она не из тех, которые могут торчать целый день на работе, а потом сломя голову бежать в магазин за продуктами и торопиться домой, чтобы наспех покормить мужа.



Карикатура на мещанство. Журнал Крокодил, 80-е годы.

Скучать? Она не скучает. Она целый день занята. Вот сегодня, например, ей с утра сообщили, что в универмаг привезли из Таллина восхитительный трикотаж. Если бы она работала, она бы его нипочем не поймала! Потом надо было зайти в кафе, повидаться с женой архитектора Раудсеппа — та принесла ей новый модный парижский журнал, целый час они обсуждали фасоны. В кино днем показывали потрясающий фильм — неужели она могла пропустить такой случай? Администратор, тощий эстонец, устроил ей пропуск — не пришлось стоять в очереди. А вечером у них соберутся гости, нечто вроде литературно-музыкального вечера. Она наденет новое платье, широкое, словно колокол, сшитое из клетчатой хрустящей тафты...
...А сколько сокровеннейших тайн поверяют ей все эти простушки! На каждую тайну уходит же час-другой времени! Она стала поверенной в сердечных делах, от нее ждут совета. Подполковница Сидоренкова, например, ужасно огорчена, что она увядает; ну как ей не увядать? Женщине за сорок, семья из пяти человек, сама моет полы и стирает, да еще в библиотеке торчит на работе. В библиотеке — это еще ничего, а вот жена лейтенанта Прокофьева — вы подумайте только — буфетчица! Жена офицера — буфетчица в клубе, но это же невозможно! Ей могут и на чай предложить! Бросаются на любую работу! Одна — бреет в парикмахерской! Другая — выбивает чеки в продовольственном магазине! Нет! Это — не для нее. Не для Норы. Она была, есть и будет женой офицера. Жена — это тоже профессия.



Довольная афоризмом, который, бесспорно, получит распространение в гарнизоне, Нора взглянула в окно.
— Ага, малютка, идешь! Ну что ж, иди, расскажи, я послушаю.
Нора очень приветливо встретила Люду.
— Девочка, да ты вся расцвела, тебя не узнать! — поцеловала она воздух возле Людочкиного уха. — Ну, входи, входи, моего дома нет, мы можем поболтать без свидетелей.
— А моего уже две недели, как нет, — отозвалась Люда довольно весело; она скинула плащ и поправила перед зеркалом кудри.
— Но ты, кажется, не огорчена вовсе? — спросила значительно Нора.
— Да не-ет... не особенно,— протянула Люда и закраснелась, как девочка, которую уличили в краже конфет.
— О-о! — продолжала Нора допрос, упиваясь доверенной ей тайной. — Значит, он... значит, ты... значит, вы... постоянно встречаетесь?
— Да, — потупилась Люда.
— Тайком? — захлебнулась Нора. — Да чего ты стоишь? Ты садись, ты рассказывай. Хочешь ликера?
Нору чужие дела интересовали не меньше, чем свои собственные. Недаром она знала все, что творилось во всех семьях всего гарнизона и даже в городе, почти у всех местных жителей. Теперь ей представлялась возможность до конца вытянуть еще одну сокровенную тайну. Роман хоть и очень глупой, молодой и неопытной, но все же замужней женщины с молодым москвичом! О-о! Нора сегодня же все запишет в дневник, который тщательно прячет от Виктора.
— Ну, говори, говори!
Она вся дрожала от нетерпения.



— Вы где встречаетесь? В парке? Не холодно? И никто вас не видел? Твое счастье. Здесь все такие страшные сплетники, мигом узнает твой простачок. А простачки — они страшно опасны. Ты знаешь, у нас в Ленинграде один такой, как твой Вася, стрелял в жену. Уж-жас! К счастью, он не попал, промахнулся. Ну, говори же скорей, говори! Дальше, дальше... Ты в него влюблена?
— Он мне ужасно до чего нравится...
— Поздравляю. Ты — настоящая женщина. Если женщина привязана к мужу, как к печке, ее нельзя уважать.
Ну, а он? Он?

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю