Его с военными почестями похоронили на Северном кладбище в г. Санкт-Петербург. Слова соболезнования, помимо друзей и сослуживцев, выразили семье Новицкого академик А.Гальянов, адмиралы Н.Мормуль, А.Ермаков, Б.Харченко, старшины морского Собрания и многие другие. На его памятнике высечены строки с его же стихотворения, посвящённого молодым лейтенантам, может быть тем, кто пришёл в его экипаж осенью 1964 года.
Думаю, что лучшим дополнением к рассказу о капитане 1-го ранга Новицком Г.Г. будут воспоминания его подчинённых и тех, кто много лет с ним служил и хорошо знал.
Агафонов Г.А., капитан 2-го ранга, командир 1-го дивизиона
«...Мало кто говорит о том, что способности Г. Новицкого командование часто использовало в своих интересах: достать (краску, линолеум), пробить, показать отделанный кубрик начальству и т.д. И что- то никто не сказал, что он лично учил моряков семафору, швартовке, вязать узлы и пр. За время моей службы совместно с ним, он практически, не употреблял спиртного и в компаниях только пригублял стакан. Я тому свидетель. А, если говорить просто, то Новицкий Г.Г. был рабочей лошадкой (да простит он меня за такое сравнение), на которой командование поднимало свой авторитет перед ещё более высоким начальством. И Татьяне поклон, Гена Новицкий был моим другом, и о чём я уже не раз писал, за несколько дней до его гибели мы с Региной сидели у него дома и вспоминали былое. Это одно из наиболее правдивых описаний всех перипетий нашей лодки. Точно подмечено, что боевые дела К-27 многим не давали покоя, а то и вызывали зависть. Но такова судьба всех первопроходцев.»
Ст. Русса, 20.09.2009 г.
Сивов Л.Д., лейтенант
«В экипаж Новицкого Г.Г. я пришёл в 1971 году. Нас пришло тогда четверо молодых лейтенантов. Первое впечатление, которое в дальнейшем подтвердилось, – с командиром нам повезло. Геннадий Гелиодорович принял молодое пополнение очень хорошо. Из нас четверых трое приехали с жёнами, а я с маленькой дочуркой. Командир сразу же приказал отгородить место в казарме, где мы прожили двое суток под его попечительством. Через двое суток в отпуск ушёл Слава Черкасов, и я с семьёй переселился в его квартиру. Ещё до приезда Черкасова с отпуска Новицкий пробил квартиру для моей семьи. Поначалу нас, молодых, веселило, когда Новицкий подходил к нам и, беря под локоть, говорил: «Старик…!» И далее следовало поручение. Вот так - капитан 1-го ранга, командир АПЛ, а к лейтенанту - «старик». После этого хотелось выполнить всё, что было поручено. Хотя Новицкий мог и в достаточно жёсткой манере что-то потребовать. Никогда не прятался за спины подчинённых в непростых ситуациях. Помниться, надо было вычерпывать сплав из буферной зоны, работать разрешили не больше пяти минут. Составили список матросов срочной службы. Новицкий однако не стал их привлекать. В списке, состоящем только из офицеров, его фамилия стояла первой... он первый и полез, подавая личный пример…»
Ян Михайлович Топоровский, старшина 2-ой ст.
«Эту историю, как я писал раннее, я рассказывал после демобилизации своим друзьям-писателям в Одессе, а потом своим сокурсникам во ВГИКЕ, а потом по израильскому телевидению, а оно уже рассказало в разных странах, в том числе и в Америке, Австралии, Германии... Почему я знаю, что в этих странах – на следующий день после выхода в эфир, мой домашний телефон не умолкал, звонили знакомые, говоря, что видели тебя по телевидению. Однако эпизод, который приписывается Новицкому, следует не только рассказывать, но и демонстрировать. А потому я постараюсь его описать очень подробно, а Вы включите всю свою фантазию, ибо я могу что-то неточно описать, и не всё будет понятно. Итак. На лодке выдавалось вино для «аппетита», а кроме этого – спирт для протирания механизмов. Сами понимаете, что пока спирт проходил все «инстанции» и доходил до матросов, то оставалось всего ничего, но на выпивку хватало. А вот протирку мы делали так: драили механизмы и протирали ваткой, смоченной в спирте. Сами понимаете, что в закрытом помещении (для начальства) запах был по самые переборки, а значит всё в порядке. А моряки – получили удовольствие. Но не у всех на лодке были механизмы, которые нужно было протирать, и потому они оставались без всяких удовольствий. Но выпить хочется. И вот, боцман, у которого в заведовании был лишь бинокль, решил пойти к Новицкому. Он надел этот бинокль на шею и отправился в третий (командирский) отсек. Там он обратился к командиру: – Товарищ капитан первого ранга, мне бы спирт для протирки!
Новицкий поинтересовался: – Что ты хочешь протереть? – Бинокль, – ответил боцман. – Хорошо, – согласился командир. – А сколько тебе налить? Боцман брякнул: – Стакан! Новицкий был молод, остр на взгляд и слово и, подвинув кружку, налил её до краёв. Боцман был на седьмом небе, схватил кружку и собирался было уйти, как Новицкий остановил его и с хитростью сказал: «Протри здесь!» Все замерли, особенно боцман, с таким трудом добытый спирт «улетучивался» прямо на глазах, а с ним и хорошее настроение. Он посмотрел на Новицкого, потом на бинокль, висящий на шее, потом на кружку – задумался на секунду, а потом махнул рукой: была не была! И, взяв кружку, поднёс её к губам и выпил одним махом, а потом выдохнул пары спирта на окуляры бинокля и рукавом протёр стёкла: «Хуу! Хууу!» – и посмотрел на Новицкого. Тот ошалел. Но оценил: – Молодец!
Г.Новицкий и Г.Агафонов.
Вот и вся кроха первого воспоминания. Может, это байка о другом человеке, но в нашем экипаже её приписывали Геннадию Новицкому. И никто в этом не сомневался – это было в его духе. Мне кажется, что избери он иной путь, на любом мог бы достигнуть определённых высот. Есть слой людей (тонкий как озон над землёй), которые могли бы состояться во всём, за что бы они не взялись. Потому назовём это характеристикой какого-то офицера, который видел в Новицком хорошего хозяйственника, а кто-то видел и организатора... Он, как мне кажется, схватывал на лету и тайны профессии, и тайны человеческой (начальственной) психологии.»
Израиль, 2009 г.
Можно было привести ещё ряд воспоминаний о Новицком Г.Г., его подчинённых, но и этого думаю достаточно, чтобы понять, каким человеком он был для экипажа, которым командовал долгие годы.
Глава 8. ИСПЫТАНИЕ АТЛАНТИКОЙ
Надёжно задраены люки, И горстка отважных людей Друг другу без клятв, без поруки, Становятся трижды родней.
А. Ситковский
После подписания Государственного Акта сдачи АПЛ К-27 ВМФ Советского Союза через два дня, а именно 2 ноября 1963 года, атомная подводная лодка под командованием капитана 1-го ранга вышла в море, в свой первый боевой поход, выполняя лозунг, брошенный тогдашним флотским полководцем и Главкомом ВМФ СССР "От заводской стенки – прямо в океан".
Перед этим несколько дней подряд экипаж, начиная от матроса и заканчивая её командиром, стоял на "ушах". Загружали ЗиП, провизию, офицеры грузили свои пожитки и семьи на военный корабль, который должен их доставить в Гремиху –постоянное место базирования нашей лодки. Командир и экипаж знали, что вскоре длительный поход. Загружали корабль под "завязку", потому что зачастую командиру, а Гуляев И.И. это знал из своей практики, по радио приходило боевое распоряжение о продлении боевого патрулирования на десять-двадцать суток. Лучше пусть останется, чем не хватит. По всему кораблю, обычно между трубопроводами, торчали всевозможные упаковки с запаянным в целлофан проспиртованным хлебом и батонами, трёхлитровые жестяные консервные банки, в которых находился в сыром виде очищенный от кожуры и залитый специальным консервантом картофель, ящики с консервами, трёхлитровые банки с томатным, виноградным, яблочным и другими соками, стояли банки с регенерацией. Так было всегда... такие вот темпы – быстрее и быстрее. Но это всегда считалось "золотым" временем для снабженцев! Ну, по крайней мере, для нашего бывшего прапорщика стройбата, а потом мичмана Бересневича Г.И. Это был "ас" в вопросах, чего достать, поменять. Правило "ты мне, я тебе" было для него жизненным кредо. Он знал – походы заканчиваются, а провизия всегда остается. И он всегда находил ей применение. Но как говорят в народе: "Сколько бы верёвочке не виться, а конец всегда приходит". Плачевно он закончился и для нашего снабженца, участника 2-х боевых походов, награждённого медалью Ушакова, Бересневича Григория Ивановича. После ядерной аварии в мае 1968 года у него после приёма материальных ценностей выявили приличную недостачу... и он "сбежал". Ну а дальше его следы потерялись... По сведениям, которые доходили, он был осуждён. Но возвратимся в 1963 год. Кроме Гуляева И.И., в море ушли старпом Николай Окованцев, замполит Михаил Петухов, помощник командира корабля Геннадий Фытов, офицеры боевых частей и дивизионов Анатолий Гужеленко, Владимир Соколовский, Алексей Иванов, Валентин Милованов, Владимир Ходяков, Степан Полетаев, Александр Шпаков, Юрий Комов, Виталий Полубояринов, Борис Ефремов.
Повесть состоит из 15 самостоятельных новелл, которые объединяет один литературный герой – Ильин Андрей Николаевич. В ней повествуется о малоизвестной (в силу определенной секретности) работе моряков-испытателей Феодосийского полигона Военно-морского флота СССР. Новеллы написаны простым языком, понятным и доступным широкому кругу читателей. Автор не ограничился только техническим аспектом работы испытателей, в повести есть темы любви, мужской верности, простой человеческой порядочности и честности Книга полна оптимизма и любви к морю, к красоте морской формы, к Военно-морскому флоту.
Капитан 1 ранга Валерий Федорович Касатонов. 1989 год.
Первый корабль испытателя Ильина
Ведущий теленовостей, сообщая очередную «страшилку», вдруг объявил, что сегодня ночью российский корабль потопил ракетой грузинский крейсер. Отставной моряк-испытатель капитан 1 ранга Ильин Андрей Николаевич, усмехнувшись очередной нелепости - в грузинском флоте не было крейсеров, поднял голову и посмотрел на экран. Малый ракетный корабль, красиво разрезая воду форштевнем, входил в Севастопольскую бухту, на его мачте развевался Андреевский флаг. За кормой кипели мощные буруны. Хотя винты работали на малых оборотах, длинный кильватерный след тянулся за кораблем, медленно растворяясь вдали. Во всем облике , в его архитектуре, в огромных шести ракетных контейнерах, в радиолокационных антеннах, накрытых элегантными радиопрозрачными колпаками, в клокочущих бурунах чувствовалась сила, энергия, скрытая угроза для противника. Правильно говорят: «Мал, да удал». Севастополь по традиции, которой вот уже свыше двухсот лет, встречал победителей аплодисментами. В душе Андрея Николаевича, опытного моряка-испытателя, шевельнулась гордость. Память сердца подсказала: «Это твой корабль!» Да, это был первый корабль, на котором он в 1969 году, тогда еще молодой инженер, приступил к испытаниям комплексной радиотехнической системы обнаружения и выдачи целеуказания ракетному оружию «Дубрава». Как давно, и как недавно это было!.. После окончания факультета радиоэлектроники Военно-морской академии в Ленинграде капитана 3 ранга Ильина, имеющего уже десятилетний опыт плавания на подводных лодках Северного и Черноморского флотов, направили в Феодосию на испытательный полигон на должность инженера-испытателя. Он быстро освоился, много и упорно занимался, вникая в новую для себя специальность. А когда вскоре в порт прибыл головной малый ракетный корабль «Буря», испытания его радиотехнических средств поручили подводнику Ильину. Начальник испытательного отдела, в котором начал службу Андрей, красивый подтянутый с гривой седых волос инженер-полковник Хляп Борис Наумович, кандидат технических наук, сразу же почувствовал симпатию к молодому офицеру. С восхищением изучив его морской послужной список, он доверил новичку ответственную работу, исходя из принципа: «Кинь везунчика в воду, и он выплывет с рыбой в зубах». Просто Борису Наумовичу понравился Ильин, потому что он напоминал ему его самого в молодости. Капитан 3 ранга Ильин не без внутренней робости впервые прибыл на корабль и представился командиру, почти своему ровеснику по возрасту и по воинскому званию. Командир Пруцков Владимир Михайлович, раздираемый множеством испытательных корабельных комиссий, но улыбающийся и решительный, хлопнув Андрея по плечу, засмеялся и сказал шутливо: «Кто к нам без водки придет, тот за родимой и побежит». Он быстро вызвал начальника радиотехнической службы и поручил ему Андрея, тут же выпроводив их из своей каюты со словами: «Оба - полный вперед!». Андрей Николаевич внимательно и дотошно осмотрел корабль и все радиоэлектронные системы, которые ему предстояло испытывать, (теоретически он был уже готов, изучив документы у себя в отделе), познакомился с матросами, которые будут обслуживать эту сложную новую технику, и, конечно, остался недоволен. После подводной лодки корабль, сконструированный из алюминиевых сплавов, показался ему слишком легким и слабым. Одной пулей, скорей всего, можно было бы пробить его насквозь. А личный состав, увы!, новую аппаратуру не знает, в учебном отряде даже близко не было ничего похожего. Значит, придется в процессе испытаний постигать последние достижения радиоэлектроники нашей страны. Это была многолетняя беда Военно-морского флота.
Первейшая задача морского инженера-испытателя – изучить новую аппаратуру и подготовить документы для проведения необходимых испытаний в море. Опытный полковник настойчиво учил своих подчиненных: «Каждая новая испытательная работа не похожа на предыдущую. В каждой - свои особенности, свои тонкости. Товарищи офицеры, относитесь к испытаниям, как к искусству!» Да, эта работа сродни высокому искусству, в чем скоро убедился Андрей Николаевич. Морские задания, разработанные им на основании утвержденной на самом верху программы испытаний, требовали согласования с десятком инстанций, причем каждая из них в случае нарушения влечет уголовную ответственность. Сюда входили и вопросы режима секретности при организации связи, и скрытности от разведывательных спутников вероятного противника, и безопасность при стрельбе оружием корабля, и техника безопасности на корабле, и гидрометеорологическое обеспечение испытаний, и порядок оформления результатов работы в море, и количество галсов для получения достоверных результатов, и еще много вопросов, которые не всегда порой можно предусмотреть при разработке этого сложнейшего документа. Самое главное, что инженер-испытатель должен детально знать каждый раздел разрабатываемого им морского задания и при согласовании с большими начальниками четко доложить свою точку зрения о представленном документе. А это постигается годами испытательной работы, причем каждый учится на своих ошибках, почему-то строго следуя заветам древних мудрецов: «Люди не хотят учиться на чужих ошибках, они хотят делать свои!» Андрей Ильин дважды ездил в Севастополь в штаб флота представлять разработанный им документ, трижды переделывал уже готовый материал и, наконец, все готово. ( «Писец», - как говорил старпом на его подводной лодке. Он же, нередко проводя политзанятия, увлекался и, переходя на любимую тему, неоднократно учил молодых лейтенантов: «Самая плохая привычка у женщин – чуть что, сразу замуж». В женском вопросе Ю.П. был «почетный академик» многих пляжей и курортов нашей страны. Бывало в кают-компании он бескорыстно делился своим практическим опытом с собирающимися в отпуск молодыми офицерами: «Учтите, многие мужчины, влюбившись в , по ошибке женятся на девушке целиком. Не повторяйте моих ошибок».)
Каково же было разочарование капитана 3 ранга Ильина, когда на его титанический труд, доставленный на корабль, никто не обратил внимания. На новом головном корабле было с десяток комиссий, каждая из которых рвалась провести прежде всего свои испытания - по ходовой части, по корпусу корабля, по системам радиосвязи, по артиллерийским установкам и ракетному комплексу, по штурманскому вооружению и т.д. Шла настоящая борьба разных ведомств Министерства судостроительной промышленности и всех Центральных Управлений Военно-морского флота. Как частенько шутил корифей испытаний Борис Наумович Хляп, в этот момент решался «транспортный» вопрос – кто на ком поедет? Все стало на свои места, когда на корабль прибыл председатель государственной комиссии капитан 1 ранга Коссович Владислав Генрихович. Видимо, в нем было что-то от поволжских немцев: аккуратность, спокойствие, деловитость и умение любое дело доводить до конца. Он приходил на корабль всегда в белой накрахмаленной рубашке с золотыми запонками в манжетах, морская тужурка сидела на нем безукоризненно, красиво оттенялись на ней разноцветные орденские планки. В молодости он, по всей вероятности, был рыжий, а сейчас - «невысокий блондин в черных ботинках», так прозвали его на корабле, кстати, ботинки его всегда были начищены и блестели, как у черта глаз, (терминология старпома, главного юмориста флота, с подводной лодки, где в свое время служил Андрей). Андрею Николаевичу нравились аккуратные и подтянутые офицеры, он всегда хотел быть похожим на них. И это ему удавалось! На первом же совещании председатель государственной комиссии собрал всех руководителей ведомственных комиссий и приказал разработать единый план проведения комплексных испытаний корабля за 20 ходовых дней. Каждой комиссии надо заранее расписать, что будет проверяться на выходе в море в конкретный ходовой день. Он спокойно объяснил, что на переходе в район испытаний механики могут проверять ходовую часть корабля. При прибытии в район, пока идет подготовка к ракетной стрельбе, можно проверить системы радиосвязи и взаимодействие с вертолетом. Если возникает вынужденная пауза из-за пролета разведывательного спутника, можно отработать проверки артиллерийской установки и т.д. План разработали, рассмотрели и утвердили. Все успокоились, и работа пошла полным ходом.
: 1 – выдвижная пусковая установка ЗРК «Оса-М»; 2 – Станция наведения ракет 4Р33 комплекса «Оса-М»; 3 – пусковые установки ПКР П-120 «Малахит»; 4 – обтекатель антенны РЛС общего обнаружения и целеуказания ПКРК «Титанит»; 5 – антенна РЛС общего обнаружения; 6 – станции приёма внешнего целеуказания для ПКРК «Малахит»; 7 – антенны РЛС госопознавания; 8 – антенны средств РЭБ; 9 – 16-ствольная ПУ выстреливаемых помех ПК-16; 10 – 10-ствольные ПУ выстреливаемых помех ПК-10; 11 – стрельбовая РЛС «Барс»; 12 – 57-мм спаренная артустановка АК-725
Андрей Николаевич ликовал. Он испытывал совершенно новое направление в радиоэлектронике – дальнее тропосферное распространение радиоволн. Далеко за горизонтом пассивным радиолокационным приемником обнаруживаются корабли противника, работающие своими радарами. Они не знают, что Андрей Николаевич уже обнаружил их и готовится поразить своими ракетами. Новый ракетный комплекс с дальностью стрельбы свыше ста километров позволяет это сделать с высокой эффективностью. Другой новинкой на этом корабле было использование радиолокационной информации с самолета-разведчика ТУ-95 РЦ. Инженер-испытатель Ильин был поражен, когда, стоя в порту Феодосия, он получил на борту малого ракетного корабля «Буря» радиолокационную картину восточной части всего Средиземного моря. Да, испытание новых кораблей – это искусство! Это симфония, это фуги Баха! Но особенно поразил подводника Андрея Ильина – первый в мире шестиракетный залп нового ракетного комплекса на этом, как ему казалось, не очень крепком «суденышке». Трижды выходили в район стрельбы. И море было хорошее, и готовность была полная, но каждый раз возвращались, не выполнив задачу. Туман! Стрельбу на полигоне можно производить только при ясной погоде, поскольку по трассе стрельбы на берегу расположены кино-теодолитные посты, и они должны четко отслеживать полет ракет для проведения в дальнейшем анализа работы всех систем этого грозного оружия. Туман, особенно в осенне-зимний период, самый большой враг моряков-испытателей. (Сколько раз за время службы на полигоне пришлось Андрею Николаевичу из-за тумана встречать Новый Год в море, или, по крайней мере, возвращаться домой за пару часов до его наступления. И все потому, что надо было успеть провести испытания до конца года, до 24 часов 31 декабря. Тогда - план выполнен, испытания завершены! Корабль или испытуемый комплекс можно передавать Флоту. А это значит, работникам судостроительной промышленности – премии, награды, почет и уважение! За это и шла борьба.) Наконец, наступила ясная погода, и малый ракетный корабль помчался на стрельбу.
Все члены комиссии напряжены, серьезны, особенно гражданские разработчики новых систем. Неизвестно, чем кончится ракетный залп. Может быть, погибнем! Район стрельбы осмотрен, посторонних кораблей и судов нет. Разведывательные спутники уже пролетели. Все доложили о готовности к стрельбе. Андрей Николаевич за пультом радиотехнического комплекса «Дубрава» цель обнаружил и выдал целеуказание ракетному комплексу. Командир Пруцков Владимир Михайлович в парадной тужурке, одет во все чистое, как положено перед боем, дает команду: «Произвести шестиракетный залп!» Все замерли. Компьютер отработал свои миллисекунды, и запрограммированная стрельба началась. Первая ракета с грохотом и шипением вырвалась из верхнего контейнера левого борта, корабль покачнулся, и по законам физики его как бы отбросило назад. Через несколько секунд снова рев и грохот, уже с другого борта. Корабль опять как будто взбрыкнулся. Если что случится, стрельбу уже не остановить. Снова рев, снова грохот. Какие-то крики. Кто-то забился в панике. Андрей Ильин считает: «Четвертая, пятая, шестая. Кажется все!» Последняя ракета с жутким ревом уходит, и … тишина. В это мгновение гаснет свет на корабле, всё обесточивается, и кто-то истерическим голосом кричит: «Пожар! Горит шестой контейнер правого борта!» Все в шоке. Андрей на всякий случай стал вспоминать, где же он видел спасательные жилеты, похоже, что сейчас они потребуются. Но тут раздался решительный голос командира Пруцкова: «Аварийной партии погасить пожар! Командиру БЧ-5 подать питание на главный распределительный щит!» Зажегся свет, стало веселее. Еще через пару минут с палубы доложили, что пожар потушен. Стало совсем хорошо. Гражданские инженеры заулыбались. Некоторые стали громко говорить, что они совсем не испугались, и даже наоборот.
А еще через минуту все бросились обниматься и целоваться, как . Все поздравляли друг друга. Кто-то в радостном ажиотаже даже чмокнул Андрея Николаевича. Приятного мало, поцелуй женщины все-таки был бы более желанным. Но, увы, на боевом корабле их нет. Всеобщее ликование сопровождало весь обратный путь корабля к родному берегу. В порт испытатели вернулись героями. Адмирал (Дмитрий Дмитриевич Кашуба), начальник испытательного Центра встречал их на причале. Он уже получил поздравление из Москвы. Москва знала, но, увы…, и Пентагон знал. Кто им сказал? Но больше всех радовалась молодая супруга Андрея, удивленная страстным поцелуем, который она получила при встрече мужа после его возвращения с моря. Последнее время это было не часто. На радостях даже угостила его блинчиками с крымским кизиловым вареньем и своим фирменным тортом «Прага». Заслужил! И долго еще была ласкова и внимательна к нему. (Знай наших! У неё был принцип: «Ты ко мне хорошо, я к тебе ещё лучше!» Она давно поняла, что мужчина – это ребенок с зарплатой. А некоторые её старшие подруги говорили проще: «Мужчина – это такое животное, которое надо хорошо кормить и изредка отпускать погулять» Но супруга Андрея еще пока сомневалась, так ли это?) Нельзя не вспомнить талантливых разработчиков сложной радиотехнической системы «Дубрава», включающей в себя всю радиоэлектронику, установленную на этом корабле. Киевский научно-исследовательский институт возглавлял в то время прекрасный организатор и большой друг военно-морского флота , который доверил группе молодых инженеров разработку нового для флота направления в радиоэлектронике – создание единой корабельной радиотехнической системы.
. 1921-1975. Выдающийся организатор военной промышленности. С 1958 по 1975 годы Генеральный директор Киевского научно-исследовательского института радиоэлектроники КНИИРЭ (ныне НПО "Квант" ). 60-е годы XX-го века.
Главным конструктором был назначен Тука Борис Юлианович, красивый статный ученый, обаятельный, улыбающийся, но, как все «хохлы», настойчивый в достижении поставленных целей. Он сплотил коллектив разработчиков, создавших аппаратуру, которая много лет служит Флоту с высоким качеством и эффективностью. Андрей Николаевич вспомнил, как одного из заместителей главного конструктора Соловьева Владимира Петровича он однажды уговорил сыграть за их полигон в баскетбол. Шла спартакиада военно-морской базы, а там принцип такой: «Хоть умри, но команду на соревнование выстави!» В команде противника с ракетного полигона все время удивлялись, почему один офицер в команде радиотехнического полигона с такой заросшей шевелюрой. «Да, все мы были молодые, спортивные, без комплексов. Любили жизнь и наслаждались каждой минутой пребывания на берегу, – Андрей Николаевич задумался, - где сейчас эти талантливые инженеры, востребованы ли они?» Сколько прекрасных корабельных радиолокационных станций разработали в свое время киевляне, достаточно сказать, что серия станций «Топаз» была изготовлена в сотне экземпляров. А получали они свое право на жизнь после отработки и испытаний на Феодосийском полигоне, в отделе, где служил Андрей Николаевич Ильин. Через несколько лет он случайно встретился с Борисом Юлиановичем Тукой, уже главным инженером НИИ. Тот с улыбкой рассказал, что за разработку системы «Дубрава» он получил премию, на которую смог купить автомобиль ВАЗ-2101. А сейчас вот ищет новый клаксон, поскольку свой родной у машины слишком слаб. Посмеялись, выпили по бокалу крымского вина и тепло распрощались, как оказалось на всю жизнь. А жаль! Большая потеря и для Украины, и для Российского флота. После завершения государственных испытаний и доклада результатов командующему Черноморским флотом в Москве было принято решение о приеме радиотехнической системы «Дубрава» на вооружение. Это высший пилотаж успешного завершения многолетней работы десятков военных и сотен гражданских специалистов - военно-промышленного комплекса. Свой вклад в создание новой техники внёс и Феодосийский радиотехнический полигон. И где-то в самом конце скромно расположился Андрей Николаевич Ильин, просто моряк-испытатель.
Малый ракетный корабль Буря (пр. 1234) после вступления в строй. -
А малые ракетные корабли начали серийно поступать на флоты. Через пару лет на Черноморском флоте капитан уже 2 ранга Пруцков В.М. был назначен командиром дивизиона кораблей «плохой погоды» - «Буря», «Ветер», «Вьюга» и т.д. До сих пор корабли несут свою службу в море. И как показали последние события, службу несут «отлично».
Андрей Николаевич Ильин закончил приятные воспоминания, надел полуспортивную одежду, причесал свою седину и вышел освежиться на «тропу здоровья». Сегодня он совершит оздоровительную ходьбу (свои три километра) с хорошим настроением. Всё-таки приятно, что твой труд оказался востребованным, тем более, когда речь идет о защите Родины.
Октябрь 2009 года
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
