Началось практическое осуществление мероприятий по переводу в суворовских военных училищах должностей, замещаемых военнослужащими, должностями гражданского персонала. Об этом свидетельствует указание Главного управления кадров Министерства обороны Российской Федерации от 24 ноября 2009 г. № 173/5/5/27236, подписанное заместителем начальника Главного управления кадров Т.Фральцовой...
Вадиму Николаевичу Семернину 26 октября исполняется 75 лет. Нелегкое детство константиновского мальчишки, пережившего фашистскую оккупацию, затем, после окончания семилетки, «рванувшего» в Саратовского морское, а потом и в высшее военно-морское училище подводного плавания в Ленинграде, откуда пошел служить на флот. Там стал писать стихи, впервые их публиковать, там же пришло понимание, что поэзия — главное в его жизни. Поэтому, после флота поступил и в 1960 году окончил Московский литературный институт. Интересно, что его сокурсниками были Юнна Мориц, Белла Ахмадулина, Николай Анциферов, Владимир Фирсов, Юрий Полухин и другие будущие мастера пера. Семернину же предрасположено было стать известнейшим в СССР в 1960‑х и 1970‑х годах поэтом песенником. На радио, телевидении, на виниловых пластинках имя Семернина упоминалось регулярно как автора стихов песен, исполняемых И. Кобзоном, Э. Хилем, Т. Миансаровой, В. Трошиным, М. Кристалинской, Л. Лещенко и другими, чрезвычайно популярными тогда, певцами. Из окон домов всего Союза звучали слова Семернина в песнях «Аист», «Если петь нам о Родине», «За твоими ресницами», «Здравствуй, родная, здравствуй», «Земля, земля», «Куда бежит, течет река», «Летка Енка», «Ой, хорошо», «Хороши вечера на Оби», «Черемухи букет», «Это очень хорошо», «Это решено», «О любви», «Комсомольские года», «Похолодало», «Лебеди-березы» и многих других.
Вознесясь на вершину поэтического олимпа, Вадим Семернин не возгордился, а всегда чтил себя константиновцем, приезжал в наш город, навещал родных, заходил в музей и библиотеки, дарил сборники стихов, автографы и фотографии. Память и сейчас часто возвращает его на малую родину:
Рисует мне память живая Родной стороны деревца: Жара. Тополя, изнывая, Склоняются к водам Торца. Смех матери, выдавший слезы, Далекая песня отца И солнечных зайчиков звезды На синей равнине Торца.
До сих пор старшее поколении любит и поет песни Семернина и, как видно по маршу на инаугурацией Путина, перо автора по-прежнему плодотворно.
Остается только пожалеть, что многим любителям поэзии в нашем городе это имя совершенно неизвестно. А ведь его песни могли бы и сейчас стать частью городской жизни. Например, звучать во время торжественных церемоний в ЗАГСе, в парке или на бульваре Космонавтов у композиции «аисты»:
Ах! Здравствуй аист! Мы наконец тебя дождались… Спасибо, аист, спасибо, птица – Так и должно было случиться…
Титаренко Евгений Максимович.
Титаренко Евгений Максимович. Шурин М.С. Горбачева, брат его жены. После окончания Саратовского ВМПУ, поступил в ВВМУ инженеров оружия, из которого ушел, военную службу закончил матросом... -
Тюрин Юрий Иванович. Выпуск 1946 г.
Ай-Тодорский маяк и его смотритель Юрий Тюрин.
Мыс Ай-Тодор - одно из красивейших мест южнобережья Крымского полуострова. Никто не скажет наверняка, с каких времен обитают люди на этом крутом, поросшем вечнозелеными субтропическими растениями берегу. Как гипотезу обсуждают ученые пребывание здесь в I тысячелетии до н.э. древнейших племен - тавров. И отмечают как факт, что в I веке н.э. в гавань под Аврориной скалой вошли римские корабли и высадили на берег моряков Равенской эскадры. Возможно, поднялись они там, где нынче вьется лестница, ведущая к Ласточкиному гнезду, и перешли на главный, юго-западный отрог мыса, основав над высоким и потому неприступным обрывом каменное укрепление, которое выполняло свои функции около двух столетий. Это древнеримское поселение-крепость вернулось из небытия во многом благодаря усилиям и стараниям нынешнего начальника Ай-Тодорского маяка капитана 2 ранга в отставке Юрия Ивановича Тюрина. Это по его инициативе и при непосредственном участии стены древнеримского поселения начали открывать свои тайны, далекую историю удивительного и живописного кусочка южнобережья. Это он стал душой краеведов, вернувших миру каменную летопись древней крепости Харакс. ...Вместе с Юрием Ивановичем мы ходим по развалинам древнеримской крепости, и он с горечью сетует на то, что сегодня она не защищена от «черных» археологов и каверз погоды. Я слушаю его удивительный рассказ о собранной им коллекции якорей, среди которых есть Адмиралтейские, в том числе весом 2,5 тонны, якоря английского капитана Холла и даже каменные и свинцовые - каких ранее я нигде не видел. Есть однолапый, двух-, трех- и даже четырехлапые. 22 якоря самых разных времен и конструкций! Особая гордость Юрия Ивановича - коллекция фонарей, разместившаяся на просторной веранде. Такой, по утверждению ее создателя, нет нигде более. – Дело в том, что она включает в себя не только маячные, корабельные и судовые фонари разных эпох и конструкций, но и авиационные, железнодорожные, бытовые виды фонарей, - поясняет Тюрин. А чего стоит коллекция астрономических и навигационных приборов, собранная почти за три десятилетия?!
Особое место в его музее занимают экспонаты, связанные с антарктической экспедицией, которую совершили ученые, черноморские гидрографы на океанографических исследовательских судах (ОИС) «Адмирал Владимирский» и «Фаддей Беллинсгаузен» в 1982-1983 годах под флагом начальника гидрографической службы ЧФ контр-адмирала Льва Митина. Юрий Иванович сам был участником той кругосветной антарктической экспедиции. За 147 дней и ночей ОИС ЧФ прошли 36.000 миль. Черноморские гидрографы открыли 178 подводных гор и пиков, уточнили местонахождение 13 островов. Судьба смотрителя Ай-Тодорского маяка Юрия Ивановича Тюрина столь же удивительна, сколь и история самого маяка - если можно соизмерить человеческую жизнь и нетленное творение рук человеческих. Родился он 24 октября 1927 года в деревне Елемейка Вачского района Горьковской области, во время Великой Отечественной закончил 3-ю Горьковскую военно-морскую специальную школу, затем Горьковское военно-морское подготовительное училище. И нет ничего удивительного в том, что подготовленный юноша стал курсантом первого послевоенного набора в прославленном Ленинградском высшем военно-морском училище имени М.В. Фрунзе. - Там было много фронтовиков, в том числе два Героя Советского Союза, - вспоминает Юрий Иванович. После окончания вуза молодой гидрограф, лейтенант, попадает на 7-й Тихоокеанский флот, в Советскую Гавань. - В 1950 году было принято решение Политбюро о начале работ по строительству тоннеля под Татарским проливом, - вспоминает Юрий Иванович, - но сначала нужно было провести изыскательские работы, поэтому начали формировать гидрографическую партию с задачей обследования района. В нее, понятно, отбирали лучших, поскольку это была идея Сталина. Гидрографическую партию возглавил капитан-лейтенант Николай Сергеев. Попал в нее и лейтенант Тюрин. А кроме офицеров, 20 лучших моряков срочной службы. Необходимо было сделать промеры гидрографического района и, в частности, пролива Невельского между материком и Сахалином. Это семь с половиной километров. А основным плавсредством у гидрографов была шлюпка. Моряки понимают, какой это экстрим. Добавьте сюда отрыв от базы, полевые работы и неутепленные палатки, в которых приходилось жить в том суровом краю. Спасали спальные мешки. В море - экстрим, на берегу - аскетический образ жизни. И так 7 месяцев. Причем о ходе работ нужно было постоянно докладывать - велся строгий контроль. Сложное задание гидрографы выполнили с честью. И пусть от строительства тоннеля под дном Татарского пролива, соединяющего материк с Сахалином («Сахалинская пуповина»), через несколько лет отказались, исследования гидрографов все равно пригодились. Они нашли отражение на картах, в соответствующих документах. А молодой офицер Тюрин получил отличную морскую закалку, умение управлять шлюпкой и ее экипажем, а главное - так необходимые практические навыки. Причем не только в технике промеров глубин, но и триангуляции, геодезии, других областях. После успешного выполнения задания Тюрин вернулся в Советскую Гавань. Остров Сахалин, Курилы. За восемь лет службы на Дальнем Востоке он многому научился. Там до сих пор светят маяки, в строительстве которых Юрий Иванович принимал непосредственное участие.
А один из дальневосточных случаев он запомнил на всю жизнь, когда на попал в сильнейший шторм. Утлое суденышко водоизмещением всего 100 тонн швыряло так, что шансов остаться в живых у экипажа было совсем немного. В тот день Тюрину «стукнуло» ровно четверть века. Татарский пролив будто взбесился. Мозг неотступно будоражила мысль о нелепости гибели в свой собственный день рождения. Да еще в таком возрасте. Офицер собрал всю свою волю и, находясь в поле зрения подчиненных, старался сохранять спокойствие. Он решил во что бы то ни стало пробиться к маленькому острову Монерон и, укрывшись за ним, переждать бурю. С рассветом при продолжавшемся шторме маячники начали отыскивать на берегу бот и тела погибших гидрографов. Никто не верил, что они уцелели в таком аду. Какой же радостной была встреча с друзьями, сослуживцами. Кто-то из них шутливо заметил в адрес Тюрина: ну коль пережил такое 25-летие, значит, жить тебе долго-долго. И ведь напророчил... Восьмилетние дальневосточные «университеты» стали прекрасной жизненной школой офицера, закалкой характера, прочным базисом знаний, опыта, профессионализма. Кстати, здесь, на Сахалине, он познакомился со своей будущей женой, Раисой Гурьяновной, очаровательной учительницей, которую в 1957 году увез на Черноморский флот. В Севастополе Юрия Ивановича назначили начальником части навигационного оборудования. - В те годы она находилась на Минной стенке, - вспоминает ветеран, - затем переехала на улицу Ленина, потом в Стрелецкую бухту... 12 лет капитан 2 ранга Тюрин командовал гидрографическим районом, который охватывал большую часть Крымского полуострова. Его район не единожды отмечался как лучший в гидрографической службе ЧФ.
Подошло время увольнения в запас. И тогда Тюрину предложили стать начальником Это официальная должность. А по существу, он взвалил на свои плечи должность смотрителя Ай-Тодора. Ведь в его заведовании не только один из прекраснейших маяков южнобережья Крыма, но и тысячелетнее (!) фисташковое дерево на территории маячного городка, служившее навигационным знаком для древних мореплавателей, созданная им, можно сказать, музейная экспозиция на развалинах древней крепости Харакс, построенный жилой дом и целый маячный городок... Он очень бережно, трепетно относится ко всему, что хранит древняя земля Ай-Тодора. Юрий Иванович - инженер-гидрограф, член Географического общества СССР и России, заслуженный офицер, хотя сегодня и в отставке. Он, несмотря на все многочисленные трудности, поддерживает строгий флотский порядок не только на маяке, но и на всей прилегающей к нему территории. Да и сам этот мыс всей своей историей связан с воинством. Ай-Тодор в переводе с греческого - Святой Теодор. Назван так мыс в честь римского воина Теодора Тирана, принявшего смерть за христианскую веру. Мыс и далее в силу своего стратегического географического положения добросовестно служил военным. Созданный по инициативе командующего Черноморским флотом адмирала М.П. Лазарева с одобрения генерал-губернатора Михаила Воронцова, он верой и правдой служит Черноморскому флоту и мореплавателям многих стран вот уже 172 года. Смотрителями и начальниками Ай-Тодорского маяка были известные в Крыму и на флоте люди, о которых Юрий Иванович Тюрин рассказывает с особой теплотой. Это генерал Николай Пантелеймонович Федоров, его младший брат Иван Федоров - прекрасный художник, картины которого покупали даже князья. К нему в гости (он был смотрителем с 1891 по 1911 год) часто наведывался Лев Толстой, отдыхавший за 3 версты от маяка, в имении графини Паниной. Заметный след в биографии маяка оставил титулярный советник Николай Яковлевич Рыжов - участник русско-японской войны, герой Порт-Артура. Но, пожалуй, самым известным и, можно сказать, легендарным маячником был Андрей Ильич Дударь - начальник Херсонесского маяка в годы Великой Отечественной войны, участник Октябрьской революции и Гражданской войны. О его подвиге на Херсонесском маяке много сказано. Начальником Ай-Тодорского маяка он стал в 1944 году после освобождения Крыма и бессменно нес эту вахту до 1966 года, о чем свидетельствует мемориальная доска, установленная в день 150-летия маяка. Его именем был назван теплоход Ялтинского морского порта, курсировавший с туристами вдоль крымских берегов. После него 12 лет коллективом маяка руководил Иван Денисович Ганоцкий, сын которого, Александр, работает на маяке и теперь. С 1978 года после увольнения в запас маячную эстафету Ай-Тодора у своего предшественника принял капитан 2 ранга Юрий Иванович Тюрин. За 29 лет маячного командирства он совершил поисково-собирательный подвиг, по крупицам восстановив не только историю маяка, но высветив многие страницы истории гидрографии ВМФ и ЧФ, в частности. В его музейной коллекции есть раритеты, которым могут позавидовать солидные музеи и библиотеки. Например, Устав Петра I, датированный 1763 годом. Атласы океанов. За 29 лет своего подвижничества на этой должности он создал уникальный маячный музей, равного которому нет. Точнее, даже не музей, а целый маячно-музейный комплекс, ибо и сам исправно действующий вот уже более 170 лет маяк можно причислить к раритетам. История маячного городка притягательна. Здесь оставили след русские цари, крупные военачальники, великие писатели и поэты, художники, градоначальники...
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Автор - - участник Цусимского сражения на миноносце «Бедовый», рукопись предоставил внук, выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 года, капитан 1 ранга Вечеслов Николай Георгиевич.
Глава 10. Судовой козёл.
Учёные называют козлов архарами. Правильнее их было бы называть архаровцами за их бедовое поведение.
На кораблях имеется элемент, который совершенно равнодушен к адмиральскому гневу даже самых сердитых превосходительств. Это животные, которые найдутся почти на каждом корабле. Зоологически они весьма разнообразны – проказливые обезьяны, жирные коты, равнодушные к чарам любви (хирургическую операцию, по традиции, производили судовые попы), собаки, любители береговых гулянок, насмешливые попугаи, медвежата, пыхтящие от жары, даже хамелеоны, которых уважали за ловлю тараканов в буфете. Среди личного состава всегда находится звериный шеф, который о них заботится. На «Святославе» жил довольно редкий зверь, а именно африканский козёл, как его величали матросы и называли Митрошкой. На самом деле Митрошка был родом с Мадагаскара, куплен на французском пассажирском пароходе и попал на «Святослав» благодаря исключительно эффектной внешности. Рост Митрошка имел обыкновенный, козлиный, а глаза очень красивые, похожие на глаза антилопы. Мать его была довольно странная – серая с тёмными пятнами. На спине имелся маленький горб, от которого начиналась грива, доходящая до конца острой мягкой мордочки, которую было очень приятно гладить. Эта мордочка украшалась большими закрученными рогами, представляющими очень серьёзное оружие, которым Митрошка владел мастерски. Его случайные враги в этом легко убеждались. Ласков и грациозен Митрошка был безмерно. Целый день он прыгал и метался по палубе, точно жизнь для него была сплошным праздником, и за это пользовался общей симпатией. Поражающей чертой его характера была неприхотливость в еде и колоссальный аппетит. Митрошка ел сколько угодно и что угодно. Подобно тому, как молодой страус переваривает камни и толчёное стекло, козёл легко переваривал все туалетные принадлежности, употребляемые на корабле для поддержания чистоты. Бумага и папиросы служили для него лакомством. Офицеры «Святослава» любили посмеяться над гостями, подпуская к ним Митрошку, когда те кейфовали после обеда на юте в лонгшезах с сигарой в руках. Один миг – и горящая сигара зазевавшегося гостя оказывалась в зубах незаметно подкравшегося Митрошки, быстро и аппетитно её съедавшего. Митрошка ел всё: старые газеты, ветошь, паклю, мыло, соду. Раз он наелся соды и сейчас же набросился на корзину с папульмусами (большими лимонами), необдуманно оставленную судовым буфетчиком на верхней палубе. Пока папульмсусы были отняты, Митрошка успел их съесть столько, что вызвал в своём желудке серьёзную химическую реакцию; экипаж опасался за жизнь козла. Однако богатырское здоровье выручило. Долго Митрошка прыгал по палубе, подскакивая на сажень кверху и оглашая воздух холостой пальбой, а потом поправился. Гастрономические вкусы Митрошки служили даже средством эксплуатации, как выяснилось старшим судовым механиком, красивым и полным господином, болгарином по происхождению, Теодором Винаровым. В то время, когда Святодуский исполнял обязанности болгарского морского министра в «русском правительстве» у Боттенбергского, в числе болгарской молодёжи, посланной в русские военно-морские учебные заведения, был и Винаров, окончивший военно-морское училище в Кронштадте. Винаров не захотел вернуться в Болгарию и остался на русской службе, не принимая, однако, русского подданства. Времена изменились. Боттенбергский не пришёлся по вкусу Болгарии и уехал к себе. Его сменил Фердинанд Кобургский, ловкий и хитрый немец, враждебно относящийся к России. Внешняя политика Болгарии стала другая, Фердинанд запретил болгарской молодёжи учиться в России, а болгарам, состоящим на русской службе, возвращаться в Болгарию. В ответ на это Россия запретила давать болгарам русское подданство, а всем болгарам, не имеющим его, предложила вернуться в Болгарию. Винарову было также предложено оставить русскую службу и вернуться на родину, которая, однако, его не принимала. Пришедший в отчаяние Винаров подал царю Александру III прошение, где просил его принять в русское подданство, так как иначе, вследствие отказа в возвращении в Болгарию, он будет вынужден объявить себя «независимой державой». Царь Александр III смеялся, читая это прошение, но уважил просьбу Винарова, и быть «независимой державой» ему не пришлось. Святодуский лично знал Винарова и даже хотел взять его флагманским механиком в свой штаб, но главный механический инспектор флота Новиков дал ему своего кандидата. С Новиковым Святодуский считался. Это был уважаемый старик из талантливой морской семьи. Его отец, штурманский полковник, был флагманским штурманом в отряде русского географа, впоследствии известного адмирала Литке, плавание которого описал уже внук полковника, капитан II ранга Н.Н. Новиков в книге «На кораблях Литке». Между прочим, полковник Новиков составил первый в России глобус на русском языке, но весь доход от этого присвоил себе владелец картографического магазина Ильин, заработавший на русских глобусах состояние и не давший Новикову ни копейки. Сам главный механический инспектор флота, Новиков, был также изобретатель. Его изобретательскому таланту принадлежал первый в мире паровой штурвал, заменивший огромное ручное штурвальное колесо, которое вертели четыре вахтенных рулевых. Он впервые был установлен на рангоутном фрегате «Князь Пожарский» и демонстрировался царю Александру II, который после показа снял с груди сопровождавшего его наследника орден Владимира IV степени и собственноручно прикрепил его к груди молодого механика. Новиковские паровые штурвалы были введены во всём мире.
А дело с козлом было так: как-то раз аккуратный и щепетильный Винаров накрыл содержателя машинного имущества в хищениях. Расходное судовое имущество уплывало за борт и попадало в карман поставщиков. Содержатель, не долго думая, заявил, что виновником недостач является… Митрошка, который забрался в машинную кладовую и там пообедал. Как оказалось по проверке, съеденное якобы Митрошкой выразилось в следующих цифрах: два пуда мыла, пуд соды, мешок ветоши, корзина древесного угля, десять асбестовых листов, три фунта резиновых прокладок. Всё это было запито ведром минерального масла. Несмотря на явную преувеличенность ссылки на Митрошкин аппетит, машинный содержатель стоял на своём. Тогда Винаров повёл содержателя к судовому врачу для выяснения с научной точки зрения – мог или нет козёл всё это съесть. Механик собственно хотел технически и морально доказать своему помощнику его ложь, но доктор заподозрил насмешку. Почтенный кают-компаньон был погружён в изучение толстой кулинарной книги Малаховец «Подарок молодым хозяйкам», стремясь достигнуть максимального успеха в способах приготовления рыбных блюд, ресурсы которых имелись за бортом в неограниченных количествах. Он даже за обедом как-то прочёл офицерам целую лекцию о рыбных блюдах: - В конце концов, и мясо, и рыба, - закончил он свою речь, - в основном состоят из белка, приготовление которого можно варьировать без конца. Один из ста поваров светлейшего Потёмкина отлично это понял. Это был, очевидно, гениальный мастер кулинарного дела и готовил из рыбы всевозможные блюда – и мясо, и дичь, и чуть ли не сладкое. Будем и мы стремиться к этому! Офицеры одобрили доклад доктора и приняли его к сведению. Зимин, здороваясь с ним по утрам, иногда его спрашивал, как всегда, коварно: Ну что, уважаемый, как дела? Будем сегодня есть бараньи котлеты из акулы и бланманже? Неплохо было бы побаловаться! Кстати, отчего бы Вам не заняться дрессировкой дельфинов? Мне в училище рассказывал Федотов, сын адмирала, что в Морском штабе был как-то получен доклад одного клоуна-дрессировщика о дрессировке для военно-морских целей орлов и морских львов, которых этот клоун считал самыми умными из животных. Действительно, я сам видел в цирке, как морские львы жонглировали горящим факелами. Ну вот, орлы должны были кидать в корабли зажигательные бомбы, а львы подводить ко дну вражеских кораблей мины и взрывать их. Вот, доктор, если хотите прославиться, займитесь этим делом! Мичман улыбался, наблюдая, как доктор входит в раж. Однако на этот раз Винаров попал в неудачную минуту. Доктор, оторванный от интересного дела, был недоволен приходом незваных гостей. Он сердито и молча слушал Винарова и, соглашаясь, хмуро покачивал головой, но, когда тот дошёл до асбестовых листов, неожиданно рассвирепел. Нахмурившись, сказал, что не понимает глупых шуток, и, хлопнув дверью каюты, запер её на ключ. Вопрос так и остался научно неосвещённым. Винаров лишь мог предложить машинному содержателю пополнить в недельный срок недостающее имущество, пригрозив ему в противном случае судом. В чистке с мытьем корабля, готовящегося к адмиральскому смотру, Митрошка принял деятельное участие. Носился, как молния, толкая могучими рогами нерадивых под колена, отчего те с грохотом летели на палубу, поглощал то соду, то паклю, опрокидывал парусиновые вёдра с водой и вообще веселился, как и полагается молодому, полному сил существу. Старший офицер, посмотрев на Митрошку, подумал, что на время смотра козла надо запереть. Однако за спешкой и суматохой эта мысль осталась невыполненной, и Митрошка был на свободе в роковой день смотра. Когда приехал Святодуский, Митрошка, стоя в отдалении, смотрел с любопытством на длинные ноги адмирала в белых туфлях и испытывал сильное желание боднуть их сзади.
Глава 11. Неудачный смотр.
Езда верхом приятна только на лошади
Удачное выполнение старшим флаг-офицером поручения шефа по покупке свадебного подарка для Веры восстановило душевное равновесие адмирала. Он заштилел. Было мгновение, когда Святодуский пожалел, что ничего не послал мужу Веры. Правда, у адмирала мелькнула озорная мысль послать новому племяннику двадцать пять тысяч абиссинских папирос; он с удовольствием посмотрел бы на «рожу» грабителя, отнявшего у него «синеглазую куколку», когда тот закурил бы первую папиросу, но Вера жестоко обиделась бы на этот ехидный подарок. Адмиральский штиль продолжался и во время пути на «Святослав». Когда Святодуский, весь белый, в замшевых туфлях, в пробковом тропическом шлеме, с орденом Георгия и академическим значком на груди белого кителя с золотыми аксельбантами садился в катер с адмиральским флагом на флагштоке в сопровождении малого штаба, чтобы ехать на «Святослав», он был полон величия и сознания своего высокого положения. Святодуский любил парадность церемоний, пышные встречи с соблюдением всех деталей Морского устава, как выражение восторга и уважения к его сану, громкие и быстрые ответы матросов на приветствия и весёлые лица у команды. Как только в десять часов утра от броненосца «Рюрик» отвалил адмиральский катер, команду на «Святославе» выстроили во фронт. – Как бы не подгадил, - встревожился старший офицер, взглянув на Томилова, который стоял на вахте, - вот не догадался я его сменить. Он, однако, успокоился, подумав, что вахтенному начальнику на смотре «подгадить» почти не возможно. Федотов тоже посмотрел недовольно на неудачника-лейтенанта и шепнул ему: «Вы только погромче рапортуйте и командуйте.»
Адмирал стоял на корме катера и внимательно осматривал борта «Святослава», которые его вполне удовлетворили своей чистотой и блеском. Недаром же Колесников не пожалел покрасить их чёрным каретным лаком. – Здорово, фальрепные! – загремел голос Святодуского, когда катер подходил к трапу, где стояли выстроенные для почёта матросы. – Здорово, человек с концом! Поднявшись наверх и выслушав рапорты командира и вахтенного начальника, поздоровавшись с представленными ему Федотовым офицерами, стоящими во фронте, Святодуский пошёл по линии матросов. Он всех громко приветствовал, а проходя мимо камбуза, поздоровался с поваром: – Здорово, вольнонаёмный офицерский кок! В ответ слышались оглушительные крики. Они далеко неслись по тихому рейду и вызывали улыбку у офицеров «Рюрика», наслаждавшимися отсутствием адмирала. – Вид у команды хороший, едят и спят, видно, что вволю, - сказал Святодуский, - прикажите к опросу претензий. Это был неожиданный для Федотова комплимент, от которого он расцвёл. Томилов тоже не плошал. – К опросу претензий, - стальным голосом гаркнул лейтенант, получив распоряжение командира, - боцманам и унтер-офицерам выйти! Но тут фортуна изменила Федотову. Должно быть, она обнаружила наличие Томилова. Святодуский проходил линию команды. Командир и офицеры оставались на шканцах. – Претензий, молодцы, не имеете? – Никак нет, Ваше превосходительство, - отвечали матросы по очереди. – Говори, ребята, если есть, не бойся, поощрял Святодуский, - у тебя, молодчина, нет? – Есть, Ваше превосходительство, - неожиданно ответил «молодчина». – Какая? – Жалобу имею! – сказал низкий плотный матросик с испуганным лицом, на котором читались робость, страх перед офицерами и в то же время вера в их слова и полное могущество. Он был из Вологодской деревни. Такие матросы в отношении дисциплины были кладом для начальства. Они могли выполнить любое приказание. Офицеры это знали. Однако вместо плодотворного использования такой дисциплинированности, они над ней смеялись. Так было и с этим матросом. Как-то раз Колесников, рассердившись, что матрос не понял его приказания, сказал ему полусердито: «Эх ты, вологодская осина! Раз ты ничего не понимаешь, балда, придётся тебя в турецкое рабство отдать!» Шутка понравилась. Матросы стали звать его турком, а офицеры, когда бывали им недовольны, говорили: «Ну, погоди, как придём в Порт-Артур, живо тебя старший офицер в турецкое рабство отдаст!» В конце концов, бедняга поверил этому фатальному концу и затосковал. При виде блистающего величием Святодуского в нём вспыхнула надежда на спасение. Вопросы адмирала показались ему добрыми и искренними, и потому, когда Святодуский, как будто ласково, произнёс «Говори», матрос пожаловался: – Старший офицер обещали в турецкое рабство отдать. – А ты, - нахмурился Святодуский, - который год на службе? – Второй год, Ваше превосходительство! – А ума ещё не набрался! Меня знаешь? Кто я такой? Матрос смутился. – Ну? – Святодуский, Ваше превосходительство! – А ты просто дурак! Командир! У Вас отвечать не умеют! Заявляют бессмысленные претензии! Я не удивлюсь, если и в остальном найду такую же бестолочь! Командир налился кровью и укоризненно взглянул на старшего офицера. – Ты какой роты? – шёпотом спросил Колесников у кандидата в турецкое рабство. – Третьей, Ваше высокоблагородие. Старший офицер с отчаянием пожал плечами. Третьей ротой командовал Томилов.
В это время судовой кок, конвоируемый вахтенным начальником, принёс пробу матросского обеда. Святодуский с аппетитом стал есть жирный рисовый суп с мясом антилопы, остро приправленный чесноком и перцем и местными томатами. Все держали руку под козырёк. Проглотив несколько ложек, Святодуский неожиданно для всех как-то выразительно чавкнул. Звук этот был совершенно случайным, но тем не менее он смутил Томилова. Несчастный лейтенант решил, что адмиралу не хватает того, чем гордилась кают-компания «Святослава» и что несомненно вкусно с жирной антилопой, шпигованной чесноком, а именно рюмочки настоящей домонопольной Смирновки, запасы которой с введением водочной монополии были вывезены за границу и там покупались плавающими русскими судами. Во время захода в Танжер судовой доктор принёс с берега на корабль охапку померанцевых цветов, которую получил в презент при покупке для кают-компании запаса провизии. И на этом чудесном букете была настояна пара четвертей Смирновки. Вот этот чудесный напиток и возник в памяти Томилова. Его рука, взятая под козырёк, нерешительно дрогнула: – Ваше превосходительство, - почтительно, но интимно сказал он, - не прикажете ли к пробе рюмочку водки? Смирновки на померанцевых цветах? И голос, и лицо лейтенанта с вечным испугом в глазах были достаточно серьёзными, чтобы заподозрить шутку. Святодуский чуть не поперхнулся от неожиданности. Хотя матросам и полагалось ежедневно по чарке водки (около ¾ стакана), заменяемой в заграничном плавании ромом, и хотя в торжественные дни командиры судов, поздравляя команду с праздником, выпивали по маленькой чарке водки перед фронтом, к пробе водку давать не было обычая. Поэтому предложение Томилова, выходя из рамок Устава и традиции, могло быть насмешкой или шуткой, если бы общий вид лейтенанта не противоречил такому выводу. Это увидел и Святодуский, опустивший поднятую ложку в пробную миску и глянувший на офицера насмешливыми глазами: – Рюмку водки? Нет, любезный лейтенант, благодарю Вас! Откажусь, - с преувеличенной, явно иронической вежливостью ответил адмирал, - я ведь не завтракаю, а смотр делаю! И сейчас же, точно забыв о существовании Томилова, Святодуский обратился к Федотову: – А, скажите, он у Вас всегда такой… как бы это сказать, святой что ли? Федотов, не отвечая, козырнул. – К морскому делу способен? – Способен, Ваше превосходительство! – И по службе исправен? – Так точно! – А тупоумием не страдает? – Не замечалось, Ваше превосходительство. – Нет? А то бывает, - пояснил адмирал, - если молодые люди злоупотребляют тайным пороком… Глаза Томилова вспыхнули и погасли. Лицо посерело и сразу вытянулось, приняв выражение «отсутствующей души». Святодуский, бросив на лейтенанта пренебрежительный взгляд, приказал Федотову приготовить броненосец к осмотру и направился к штурманской рубке посмотреть вахтенный журнал. Этот журнал является летописью вахты, священной книгой судовой жизни, куда заносятся все метеорологические и навигационные наблюдения, курсы и место кораблей по счислению на карте, ученья, разные корабельные события и особенно подробно несчастные случаи. Книга эта шнуровая, и записи в ней имеют силу актовых документов. При разборе дела о столкновениях кораблей, посадках на камни или постановках на мель, записи приобретают особо важное значение. Адмиралу захотелось посмотреть, как Томилов записал столкновение с «Игорем». Вместе со своей свитой и командиром корабля Святодуский поднялся на мостик, дошёл до рубки и на пороге её остановился, созерцая представившуюся картину, поразившую его своей невероятной неожиданностью. Раскрытый вахтенный журнал лежал на столе. А около журнала, на столе же, стоял на подогнутых ногах, пригнувши голову, судовой козёл Митрошка и жадно поглощал исписанные листы, насыщаясь документами и не сознавая страшной юридической ответственности, которую брал на себя. Митрошка успел уже съесть всю последнюю неделю и готовился приступить к предыдущей, как увидел окружённого свитой высокого белого незнакомца с длинными ногами. На несколько секунд взгляды начальника эскадры и козла скрестились. Адмирал победил. Козёл, явно струсив, прыгнул через открытое окно на мостик, скатился на палубу и утекал рысью в укромное местечко. – Интересно, - сказал адмирал, взяв журнал, повертел его в руках и задумчиво подсчитал. - Съедено от шестидесятой до восемьдесят третьей страницы, итого двадцать три листа! Изрядно! Аппетит у козла неплохой! Но мне только непонятно, - адресовался он к Федотову, - почему, командир, Вы не кормите Ваше животное материалом менее нужным и более питательным, чем вахтенный журнал? Святодуский пожал плечами и повернулся к флаг-капитану: – Пожалуй, остальное незачем и смотреть! Недурной ведь кораблик! Какой-то плавучий цирк! А едят-то как! Подумать только – съели вахтенный журнал! Не находите ли Вы, любезный командир, что Ваш козёл скверный анекдотист? Министр вряд ли будет весело смеяться, когда услышит этот новый анекдот броненосца «Святослав»!» Не правда ли? Виноват, Вы, кажется, что-то хотели сказать? Нет? Значит, мне послышалось.
Мешки под глазами длинного, выхоленного лица с небольшой бородкой придворного стиля дрогнули в издевательской усмешке. Святодуский спустился с мостика на палубу. Сражённый событиями, командир трусил вослед за ним мелкой рысцой. На шканцах спешно выстроились матросы, вызванные из судовых помещений, по которым рассыпались, чтобы приготовить их к смотру адмиралом. Флаг-офицер успел предупредить Колесникова, что адмирал уезжает. Сойдя с мостика вниз, Святодуский, не желая продолжать смотр, быстро направился мимо шлюпочных ростров к правому трапу, у которого держался его катер. Если бы только адмирал взглянул налево, то дальнейшие события могли пойти другим путём, потому что он увидел бы там притаившегося под рострами Митрошку. И стоило бы адмиралу хлопнуть в ладоши или просто щёлкнуть пальцами, как Митрошка бы исчез. Но Святодуский был слишком полон негодования, чтобы это сделать. А козёл не дремал, он размышлял. Меланхолично наклонив голову, он вспоминал рубку и переживал горькую обиду на высокого незнакомца с длинными ногами, так некстати прервавший вкусный обед, когда аппетит только что разыгрался. При виде вновь появившихся неприятных и обидных для него длинных ног Митрошке припомнились все невзгоды сегодняшнего дня, когда его гнали с прибранной палубы, пряча при этом съедобные припасы и разные вкусные вещи. Ему показалось, что именно эти-то длинные ноги и являются виновниками пережитых обид и огорчений. Митрошка обладал быстротой соображения и не знал колебаний. Пользуясь тем, что враг его не обнаружил, он ждал, пока длинные ноги пройдут мимо. Тогда, спеша покончить задуманное дело прежде, чем семенящая следом пыхтящая фигура с большим животом успеет догнать ненавистные белые ноги, он рассчитал расстояние, разбежался и, ловко подпрыгнув, боднул Святодуского под коленки привычным ударом крепких рогов. Этим ударом Митрошка валил с ног без отказа любого матроса, когда бывал на него сердит. Эффект получился замечательный. Белые ноги адмирала внезапно сделали поразивший всех пируэт. Затем палуба выскользнула из-под ног Святодуского, и, к общему удивлению, он, взмахнув руками без всякой грации и важности, стремглав хлопнулся вниз. Поза адмирала, лежащего на животе, напоминала позу человека, плывущего по палубе. Командир, одуревший от переживаний и неприятностей, догнал адмирала как раз в тот момент, когда Митрошка, совершив акт мести, поспешно пятился назад. Он по опыту знал о необходимости в таких случаях быстрого исчезновения. Федотов с размаха наткнулся на козла, проскользнувшего между его ног, потерял равновесие и неожиданно для себя сделал то, что не снилось ему даже во сне, а именно, уселся верхом на Святодуского, придавив адмирала грузом в восемь пудов. От этого непредвиденного недоразумения «пузатая дура» окончательно обалдела и не делала попыток встать, почему выстроенный на шканцах экипаж броненосца «Святослав» довольно длительное время имел случай любоваться исключительной на военном корабле картиной – командиром, сидящим верхом на адмирале. Флаг-капитан поспешно бросился стаскивать неловкого Федотова с адмирала, кряхтевшего под тяжестью неожиданного седока, а флаг-офицеры и старший офицер ринулись поднимать Святодуского и свалившийся с его головы пробковый шлем, легкомысленно катящийся по палубе под внимательными взглядами восхищённого развлечением экипажа. Через несколько секунд порядок был восстановлен, китель и брюки адмирала отряхнуты, а шлем водворён по принадлежности на адмиральскую лысину. Святодуский, потирая ушибленные руки, взглянул на багрово-красного Федотова и свирепо сказал: – У Вас не броненосец, а публичный дом! И Вы не командир, а бандерша, чёрт возьми! Знаете, что я сделал бы на Вашем месте? Пустил бы пулю в лоб! – Кому, Ваше превосходительство? – прошептал нелепо Федотов. – Кому? А вот хозяину этой вонючей конюшни с наглым козлом! Здесь не офицеры, а любители дурацких анекдотов! Я разгоню всех этих поклонников Смирновки! Я приехал к офицерам, а вижу не офицеров, а … уж лучше не скажу, кого я вижу, чёрт возьми!
-
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Близкие друзья отца и их подруги. Мой отец в нижнем ряду в центре Ленинград, 1952 г.
В училище отсутствовала дедовщина. Несколько привилегированное положение занимали фронтовики, которые имели курсантские звания, выполняли роль младших командиров, библиотекарей, комсоргов. Выпускники подготов тоже составляли отдельную касту, так как служили во Флоте с 1944 года, а не с 1947, как остальные. Но самыми большими баловнями судьбы были спортсмены. Мой отец прилично бегал на коньках и выступал за училище, впрочем, без особых успехов. Его однокашники до сих пор рассказывают мне, с какой завистью они провожали его на каток и оставались на вечерние политзанятия. В верхнем ряду слева папин друг Володя Тюрин, он умер в этом году в Москве. Отец рассказывал, как развлекались курсанты-старшекурсники, если хотели "наказать" какого-нибудь придирчивого преподавателя. По строевому уставу того времени, если встречались два военнослужащих, за ТРИ шага они должны были отдавать честь и держать руку у виска ЕЩЕ ТРИ шага. Группа курсантов подкарауливала офицера-предодавателя на людной и прямой улице, таким образом, чтобы между курсантами было ровно 6 шагов. Офицер, завидев первого, за три шага отдавал честь, но через три шага, когда он имел право опустить руку, появлялся следующий курсант и так далее. Офицер маршировал с рукой у виска по проспекту, а разыгравшие его курсанты, освободившиеся через три шага после встречи с офицером, привлекали внимание прохожих к комичной ситуации.
На первом месте службы со старшими товарищами. Отец - крайний справа. Балтийский флот Балтийск, 1954 г.
Лейтенантская служба под руководством морских волков с фронтовым опытом.
С помощником и другом Володей Давыдовым (отец - слева) Североморск, Северный Флот, 1956 г.
Они были закадычными друзьями и дружили семьями. У Володи Давыдова была очень приятная жена к сожалению, я не помню ее имени (и спросить мне уже не у кого). Мужчины любили шутить и каламбурить (это называлось "травить"). Вообще, речь мужчин была богата морским жаргоном, который я слышал с детства. Например, "прикол" - слово, смыл которого в современном языке полностью изменился: "прикол" - это чугунная тумба на причале, на которую набрасывают канат швартующегося судна. Отец рассказывал, что в 1950 году в бывшем немецком порту Пилау (ныне город Балтийск, в котором я родился) они нашли склад приколов и около каждого лежал пакет с болтами на которые были накручены по две гайки - немцы покидая город, разобрали причал и все аккуратно сложили. Несмотря на бомбежку и обстрел с моря.
В ходовой рубке корабля. Ст. лейтенант-инженер Рем Матвеевич Розман Балтийский флот, 1956 г.
Отец был инженером и выше своих дизелей не должен был находится. Но поскольку он служил в небольшом экипаже, где было немного офицеров и ему было важно и интересно уметь больше и знать лучше - его учили и ходовому делу, то есть управлению движением корабля. Это была большая редкость, что инженер мог, к примеру, самостоятельно пришвартовать корабль к причалу. Тонкая и филигранная работа требовала умения, знаний и известной осторожности. Естественно, предполагалась сработанность команды. Отец гордился тем, что умел работать в ходовой рубке и его за это уважали другие.
Папа, мама и я. Сестра Динка появится на свет через несколько месяцев Североморск, 1956 г.
Нынешняя столица Северного флота в те годы была ужасной дырой... Более менее была построена центральная улица им. Сафонова , спускавшаяся к заливу, а вокруг ютились разной степени приземистости деревянные халупы. Мы жили в относительно благоустроенном доме на углу Кирова и Сафонова, прямо напротив наших окон была тундра и заснеженные сопки - смотреть в окно было неинтересно, а темной порой - жутковато. В нашей квартире жил еще мичман с женой и дочкой. Мужчины были друг с другом на короткой ноге, а я дружил с дочкой Татьяной, моей сверстницей, которая являлась мне верной медсестрой в играх в доктора. Мать работала в организации, которая проектировала строительство Североморска и объектов Северного флота. Она была инженером строителем и на ее работе я "впечатлялся" планшетами для черчения, особыми карандашами, резинками и готовальнями, рейсфедерами и тушью, калькой и тубусами для проектов (последними можно было фехтовать или рубиться как богатыри из сказок).
Парадное офицерское оружие - кортик, отец получил его в 1952 году вместе со званием лейтенант-инженер Ленинград, 1957 г.
Не помню, чтобы отец участвовал в парадах. 50 с лишним лет кортик провалялся на верхней полке в шкафу и доставался только для того, чтобы похвастаться перед пацанами в моем детстве. Но когда берешь его в руки и разглядываешь герб исчезнувшей страны, якоря на пряжках, элегантный клинок с личным номером и тесные ножны, в которые он входит с характерным щелчком, оживают картины далекого детства. Черная шинель на которой тают снежинки, шапка-ушанка с красивым крабом и красной звездой, погоны со звездочками (все больше маленькими ), элегантный белый офицерский шарф и холодные колючие щеки отца, вырвавшегося поздно вечером с корабля домой. Груды таких же черных шинелей в прихожей во время прихода гостей, смех женщин, запах работающей духовки с пирогами и стук вилок по тарелкам... стук вестового в дверь "Тарщ каптн, тревога!" и потом - "Все Вовка, меня катер ждет! Пока!" - и мать, стоящая у окна и рассеянно отвечающая на насущные мои вопросы. Черное звездное небо и зеленое полярное сияние, черная вода рейда и серо-стальные неясные контуры кораблей, черная шинельная спина отца, на бегу тянущего санки, в которых замерев от восторга - я, 5-ти лет, по пути в детский сад и с подмерзающими соплями. Бездонный карман черных форменных брюк, из которого достается платок с родным запахом, чтобы те сопли вытереть, и океаны белого снега, скрипящего под полозьями. Когда корабль стоял не на рейде, а у пирса - я иногда гостил у отца. В его каюте была удивительная койка с не менее удивительным особым светильником; чтобы выйти или зайти в каюту нужно было высоко поднимать ноги и переступать через к-о-м-и-н-г-с. Однажды, оставшись в каюте один, я нажал из любопытства какую-то кнопку. Тут же отворилась дверь и ко мне обратился какой-то взрослый матрос: "Вызывали?" Я промямлил, что нет, типа, ничего такого не было и мне до сих пор стыдно, что не признался... Там были трапы с начищенными поручнями и множество совершенно непонятных и ни на что не похожих вещей. Там была кают-компания, в которой и я ел макароны с маслом и мне наливали компот с грушами... Там был командир корабля с биноклем поверх кителя, который подал мне, цуцику, руку и, когда я ее пожал своими пальчиками, он сморщился как бы от боли и стал громко жаловаться, что я чуть ему пальцы не переломал, такой я сильный... Меня перло от гордости! А потом и у меня был бинокль, в который я рассматривал заснеженные сопки, и который много позже у меня обманом выманили старшеклассники из совсем другой жизни. Сегодня у меня остался только кортик, очень сильно заряженный памятью кортик.
Рубинштейн Даниэль Наумович. Выпуск 1948 г.
РУБИНШТЕЙН Даниэль Наумович. Профессор МГУ им. адм. Г. И. Невельского, кандидат военно-морских наук. Родился 18 сентября 1930 г. в Минске. В 1948 г. окончил Саратовское военно-морское подготовительное училище и был направлен на учебу Черноморское высшее военно-морское училище имени адм. П. С. Нахимова (Севастополь), которое окончил в 1952 г. по специальности «Офицер-штурман». 1952–1982 гг.– служба в Военно-морском флоте. В 1958 г. окончил Высшие специальные офицерские классы ВМФ. Проходил службу на кораблях ТОФ, был флагманским штурманом соединения кораблей. С 1966 г. преподаватель кафедры кораблевождения ТОВВМУ им. адм. С. О. Макарова. Кандидат военно-морских наук (1976 г.), доцент по кафедре кораблевождения (1977 г.). С 1982 г. работает в ДВВИМУ имени адм. Г. И. Невельского доцентом кафедры судовождения. В 1995 г. избран на должность профессора кафедры, в 2001 г. присвоено учёное звание профессора МГУ имени адм. Г. И. Невельского. Опубликовал 85 научных статей и методических пособий. Специализация: навигация в экстремальных обстоятельствах, современные методы навигации. Капитан первого ранга в отставке. Награждён 15 медалями, в том числе медалью «За боевые заслуги» и «За безупречную службу» I степени, а также знаком «Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации».
22 апреля 2008 года на 78-м году жизни. Вся жизнь Д.Н. Рубинштейна – это пример служения Родине и добросовестного труда на её благо... В своей повседневной деятельности Даниэль Наумович сочетал в себе лучшие человеческие качества – компетентность, принципиальность, творческую инициативу, деловой подход к решению сложных проблем, требовательность к себе и к курсантам, внимательное отношение к людям, благодаря чему он по праву снискал заслуженный авторитет и глубокое уважение со стороны коллег и курсантов. Родина высоко оценила его заслуги. Он был награжден многими медалями, ему было присвоено звание Почётного работника транспорта Российской Федерации.
Семернин Вадим Николаевич.
родился 26 октября 1933 года в Константиновке Донецкой области. Было тяжелое военное детство, были счастливые школьные годы, и была заветная мечта - мечта о морской службе и о море. Вот почему последовали учеба в Саратовском морском подготовительном училище, а затем и учеба в Высшем военно-морском училище в Ленинграде. Но рядом с мечтой о море жила, росла и крепла другая мечта - писать стихи и песни. Окончив военную службу, Вадим Семернин поступил в Литературный институт имени А.М.Горького и всецело посвятил себя литературной работе. После окончания института в 1960 году в свет выходит первая книжка стихов молодого поэта «Синие широты». Основной тематикой творчества поэта Вадима Семернина всегда оставалось и было море, он ей остается верен все свои годы работы в литературе, он пишет стихи о нелегкой службе моряков, их боеготовности и преданности Родине, об их разлуках и встречах с любимыми, о красоте родной земли. В последствии выходят в свет его книги стихов: «Рисунок на асфальте», «Дерево», «Земная палуба» и другие книги, которые издают различные издательства бывшего Советского Союза. На стихи Вадима Семернина написано немало замечательных песен, которые прославляли и прославляют жизнь простых людей в морской форме. С ним работали такие прославленные композиторы, как: народный артист России Евгений Птичкин, заслуженный деятель искусств России Аркадий Островский, народный артист России Михаил Чуев, народный артист России Виктор Темнов, заслуженный деятель искусств России Шамиль Бяшаров, народный артист России Александр Флярковский, заслуженный деятель искусств России Леонид Сидельников, заслуженный деятель искусств республики Татарстан Азонтин Фаттах, заслуженный деятель искусств России Борис Карамышев, заслуженный деятель искусств России Модест Табачников, заслуженный деятель искусств России Зиновий Бинкин, Николай Барулин, В.Григоренко, Борис Троцюк, Б.Тихонов, Юрий Маркелов, Владимир Хвойницкий. Каждая написанная песня, является своеобразной историей той или иной поездки в различные места нашей необъятной Родины. Во всех поездках поэта Вадима Семернина неизменной его спутницей была песня - она просилась на бумагу, на музыку и к людям в сердца. Песня «Черемухи букет», написанная Вадимом Семерниным в содружестве с композитором Зиновием Бинкиным и исполненная Олегом Анофриевым, вошла в 1000 лучших песен Российской Федерации за последнее десятилетие 1997-2007 гг. Ныне поэт живёт и работает в г.Москве.
Аист (А.Островский) Ирина Бржевская, Белый снег (Н.Кутузов) Людмила Зыкина, Камаринский мужик (В.Орловецкий) Анатолий Папанов, Каюта морская (Б.Терентьев) Иосиф Кобзон, Куда бежит, течёт река (А.Флярковский) Люсьена Овчинникова, Летка Енка (Г.Подэльский) Хелли Ляатс, Сияет Балтики простор (З.Бинкин) Эмиль Горовец, Удивительное дело комсомольские года (А.Флярковский), Хороши вечера на Оби (А.Фаттах) Алла Иошпе, Черёмухи букет (З.Бинкин) Олег Анофриев, Шагай, солдат (А.Флярковский) Кр.АПП СА им.А.В.Александрова, Это очень хорошо (Е.Птичкин) Тамара Миансарова, Это решено (А.Фаттах) Ирина Бржевская
Если бы в городе проводилась игра «Что? Где? Когда?», то я обязательно задал бы вопрос: «Какая связь между первой инаугурацией Путина и Константиновкой?» Вряд ли кто‑либо из горожан смог бы на него ответить. А связь эта простая — человек, который родился и вырос в нашем городе, написал текст к торжественному маршу, завершающему церемонию вхождения в российские Президенты.
Вадим Семернин в очередной приезд в Константиновку в 80‑е годы с мамой Анной Феодосьевной. Фото из архива Константиновского краеведческого музея.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Солнцев Евгений Анатольевич окончил СВВМИУ. Умер в 2005 году.
Кузинец, Исай Моисеевич. История российского высшего военно-морского инженерного образования в лицах: Крат. очерки о руководителях Воен.-мор. инж. ин-та (1798-2003) / И.М. Кузинец; Под ред. к.т.н., проф., контр-адм. Н.П. Мартынова. - СПб. : Мор Вест, 2004.
Автор считает своим долгом выразить сердечную признательность выпускникам ВВМИОЛУ им.Ф.Э. Дзержинского: - Герою Социалистического Труда, лауреату Ленинской и Государственной премий, академику РАН, начальнику - генеральному конструктору ЦКБМ «Рубин» Игорю Дмитриевичу Спасскому; академику РАН Ашоту Аракеловичу Саркисову; д-ру техн. наук, профессору Ремосу Ивановичу Калинину; заслуженному деятелю науки РФ, д-ру техн. наук, профессору Леониду Борисовичу Гусеву за содействие в подготовке данной монографии к изданию, а также Игорю Николаевичу Наймушину, без материалов которого о первых (до 1917 г.) руководителях Санкт-Петербургского училища корабельной архитектуры - Морского инженерного училища императора Николая I, указанный труд не состоялся бы; капитану 1 ранга Игорю Михайловичу Шестову и капитану 3 ранга Дмитрию Юрьевичу Таптунову - за помощь в подготовке иллюстративного материала, выпускнику СевВВМИУ Евгению Анатольевичу Солнцеву - за тесное сотрудничество в работе над книгой, сотрудникам РГАВМФ, ЦВММ и государственного учреждения «Музей подводных сил им. А.И. Маринеско» (А.В. Шагину, В.И. Вангородскому) и В.Г. Ваганян - за большую помощь при подготовке рукописи и иллюстративного материала к печати. Автором с благодарностью будут приняты все замечания читателей, высказанные устно или направленные по адресу: 190195, Санкт-Петербург, Адмиралтейский пр., 2, Главное Адмиралтейство, ВМИИ, музей истории инженеров флота.
"На встрече по поводу 50-летия СВВМИУ в Дзержинке вы встречались с Женей Солнцевым. Женя внезапно умер в 2005 году, до этого (в 2004 году) он был несколько дней в Москве и очень хотел встретиться с голланцами - москвичами, Якунченков, Давыдов, Буков, Мартынов, меня в это время в Москве не было (был в командировке). Дело в том, что Женя писал историю училища и историю выпускников училища, причем нарыл очень большой материал. Запрашивал даже фотографии и воспоминания у Алика Первушкина (Киев), ведь его отец был среди тех, кто создавал училище и был первым начальником кафедры живучести. Разумеется встречался с Чекиным старшим и др. К большому сожалению этом материал скорее всего утрачен. Я это к тому, что практически все участники форума пишут свою историю училища. Может тебе, что то известно об этом материале? ... У Жени Солнцева в 2003 г. вышла книга "Нагрудные знаки Военно-морского инженерного института" (в соавторстве с К.А.Калининым и И.Н.Наймушиным, выпускниками Дзержинки). В книге сведения о знаках МИУ императора Николая 1, Дзержинки, училища Ленина и Голландии - т.е. все, что теперь объединено во ВМИИ (и с чего начинались все инженерные училища)."
Соловей Андрей Григорьевич.
Соловей Андрей Григорьевич окончил ЧВВМУ имени Нахимова. Службу проходил в Быхове (авиация ДКБФ), в Монгохто, Хабаровский край (авиация ТОФ. Ушел в запас в 1998 году в звании подполковника.
Прохоренков Валерий Владимирович и Соловей Андрей Григорьевич. 27.06.2009.
Соловьев Виктор Александрович.
Соловьев Виктор Александрович окончил ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского, ушел в запас в звании капитана 2 ранга в 1995 году.
В бытность одним из руководителей ССК "Петербургский" Виктор Александрович вместе с заместителем начальника Нахимовского училища по учебной работе капитаном 1-го ранга Николаем Васильевичем Довбешко обеспечил участие в праздничном концерте, посвященном вручению серебряных медалей футбольной команде «Зенит» (Санкт-Петербург) за 2003 г., хора и воспитанников родного училища.
Соловьев Виктор Александрович и Золотарев Аркадий Борисович. 27.06.2009.
Соловьев Юрий Анатольевич.
Соловьев Юрий Анатольевич окончил ВВМУПП им. Ленинского комсомола, ушел в запас по болезни в звании лейтенанта в 1978 году.
Спиридонов Александр Владимирович.
Спиридонов Александр Владимирович окончил ВВМУРЭ им. А.С. Попова, ВМА, Северо-Западную академию государственной службы, ушел в запас в звании капитана 2 ранга в 1996 году. Автор научных работ и изобретений; удостоен государственных наград.
назначен директором по работе с государственными органами в ОАО «Северо-Западный Телеком». Одновременно - советником вице-губернатора Санкт-Петербурга. Председатель Комитета по информатизации и связи Администрации Санкт-Петербурга.
Старчак Олег Викторович.
Старчак Олег Викторович окончил ВВМУ им. М.В. Фрунзе.
Стефанович Алексей Васильевич.
Стефанович Алексей Васильевич окончил ВВМУРЭ им. А.С. Попова, ушел в запас в звании капитана 1 ранга в 2003 году.
Стефанович Алексей Васильевич, кандидат технических наук, 24 ЦНИИ МО РФ. 16.12.2004. Стефанович Алексей Васильевич, кандидат технических наук.
А. В. Стефанович, к.т.н (публикуется с журналом "Защита информации. Конфидент"). 26.06.2002.
"... 24 января в корейском городе Панмунджом состоялось очередное, 261 по счету, заседание комиссии по установлению перемирия на корейском полуострове. Помимо ранее запланированных к обсуждению вопросов представитель командования сил ООН американский контр-адмирал Джон Смит в беседе с руководителем делегации Северной Кореи генералом Паком затронул тему, связанную с "незаконным захватом в международных водах американского корабля "Пуэбло"". Смит передал адресованное северокорейскому руководству требование правительства США о немедленном освобождении корабля и его экипажа и о принесении извинений за противозаконную акцию в отношении "Пуэбло". Кроме того, Пак был проинформирован о том, что правительство США оставляет за собой право потребовать компенсацию за причиненный ущерб. В ответ Пак перебрал в своих руках документы и зачитал один из них: "Около 12 часов 15 минут 23 января американской стороной был произведен грубый, агрессивный акт незаконного вторжения в наши территориальные воды вооруженного шпионского корабля агрессивного империалистического флота США - "Пуэбло", на борту которого находилось различное вооружение и аппаратура для ведения шпионажа. Наши корабли ответили огнем на пиратские действия корабля… Я выражаю американской стороне решительный протест в связи с неоднократными вторжениями в наши территориальные воды вооруженных шпионских судов… и требую немедленного прекращения таких незаконных акций". Пак еще раз перелистал свои документы и, глядя на сидевшего напротив него американского адмирала, дополнил зачитанное заявление еще одним требованием, согласно которому США должны были признать факт вторжения в северокорейские воды, принести в связи с этим свои извинения правительству КНДР и заверить его в том, что впредь подобное никогда не случится. Так начались сложные и продолжительные переговоры по освобождению экипажа "Пуэбло". В течение продолжительного времени Пхеньян продолжал настаивать на том, что этот корабль неоднократно вторгался в территориальные воды Северной Кореи. В подкрепление своим заявлениям24 января северокорейское радио сообщило о якобы сделанном командиром "Пуэбло" признании в том, что он сознательно нарушил границы территориальных вод Северной Кореи. В последующие дни эскалация напряженности продолжалась. 25 января в соответствии с решением президента Джонсона на военную службу было призвано 147787 резервистов, началось наращивание частей и подразделений Вооруженных сил США в районе Южной Кореи. 26 января состоялось заседание Совета безопасности ООН в связи с кризисной ситуацией, вызванной захватом "Пуэбло", однако решения проблемы найдено не было. События последующих дней, а затем и недель показали, что ни одна из сторон не была готова идти на какой-либо компромисс. Тем не менее, США отказались от идеи проведения военно-силовых акций и 6 февраля ударная группа во главе с авианосцем "Энтерпрайз" убыла из района маневрирования, расположенного в непосредственной близости от порта Вонсан. Начались трудные и продолжительные переговоры по урегулированию конфликтной ситуации. Каждая из сторон хотела выйти из создавшейся ситуации с сохранением "своего лица". Только 23 декабря, после 11 месяцев плена, экипаж "Пуэбло" был освобожден и доставлен поездом в Южную Корею. Спустя сутки на борту военно-транспортного самолета коммандер Бушер и его подчиненные прибыли в США на авиабазу Мирамар, расположенную неподалеку от города Сан-Диего, где их уже ожидали семьи и репортеры многочисленных газет. Что касается самого корабля, то он так и не был возвращен американскому флоту и долгое время находился у одного из причалов порта Вонсан. В 1995 году "Пуэбло" был поставлен у одного из причалов на реке Тэйдон в городе Пьенгянг, и по решению северокорейского правительства стал демонстрироваться иностранным туристам в качестве
Суворов Виктор Иванович.
Суворов Виктор Иванович окончил ВВМУРЭ им. А.С. Попова, капитан 3 ранга, умер в г. Очакове в 1985 году.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
), элегантный белый офицерский шарф и холодные колючие щеки отца, вырвавшегося поздно вечером с корабля домой. Груды таких же черных шинелей в прихожей во время прихода гостей, смех женщин, запах работающей духовки с пирогами и стук вилок по тарелкам... стук вестового в дверь "Тарщ каптн, тревога!" и потом - "Все Вовка, меня катер ждет! Пока!" - и мать, стоящая у окна и рассеянно отвечающая на насущные мои вопросы.
Важное
