Важное
Hyundai Heavy Industries продвигается на оборонный рынок США
Альтернативные 
|
Вскормлённые с копья - Сообщения за июль 2018 годаПАМЯТИ АНАТОЛИЯ ПЕТРОВИЧА АНДРЕЕВА - ПИТОНА, ПОДВОДНИКА, КОМАНДИРА27.07.201823:4327.07.2018 23:43:07
День 26 июля принёс печальную новость - в свою последнюю автономку ушёл АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ АНДРЕЕВ, питон 1953 года, выпускник ВВМУПП, участник похода в год Карибского кризиса (помощник командира Б-36), командир нескольких подводных лодок...
 Андреев Анатолий Петрович 01.05.1935-26.07.2018 26 июля 2018 года ушёл из жизни моряк-подводник Северного флота. Судьба его тесно переплелась с морской службой, которой он посвятил 47 лет, начав её в год окончания Великой Отечественной войны 1945 году – поступив 10-летним мальчишкой в Ленинградское Нахимовское военно-морское училище. Свои первые плавания на Балтике он совершал на учебных парусных шхунах «Надежда» и «Учёба». Анатолий был участником многих военных парадов в Москве и Ленинграде в течение 8 лет обучения в ЛНВМУ.  После окончания Нахимовского училища поступил на штурманский факультет ВВМУ подводного плавания (1-ое Балтийское ВВМУ), окончив которое, был направлен на Северный флот в Четвёртую эскадру подводных лодок (тогда 33 дивизия пл). Начал службу на дизель-электрических подводных лодках 611 проекта. Во время Карибского кризиса в 1962 году в составе 4-х дизельных пл, вооруженных торпедами с ядерными боеголовками, в должности помощника командира пл Б-36 участвовал в боевом патрулировании у Атлантического побережья США. Став командиром подводной лодки Анатолий Петрович, многократно участвовал в боевых походах в Атлантику и Средиземное море. Попадал в сложные ситуации в море, пережил пожар в отсеках подводной лодки. По счастливой случайности избежал гибели при взрыве подводной лодки Б-37 в Полярном. Надо сказать, что кадровики планировали назначить его на эту подводную лодку, но начальник политотдела не утвердил его назначение, и на место помощника командира Б-37 был назначен Николай Прокофьевич Базуткин, погибший при взрыве.  А.П.Андреев на праздновании 65-летия ЛНВМУ, 2009 год В последние годы службы Анатолий Петрович был оперативным дежурным Северного флота, а затем Ленинградской ВМБ, являясь начальником Командного пункта ЛенВМБ. Затем 14 лет возглавлял отдел подготовки матросского и старшинского состава Ленинградской ВМБ. Уволившись в запас, посвятил себя работе с молодёжью школ и училищ Ленинграда-Санкт-Петербурга. В жизни Анатолий Петрович был обаятельным и общительным человеком. Гордился своими супругой, детьми и внуками. Светлая память об Анатолии Петровиче Андрееве навсегда сохранится в наших сердцах.  Ниже приводим отрывок из книги Николая Черкашина «Чёрная эскадра» (М.: КУМ-ПРЕСС, 2003), в которой приведены выдержки из «Писем с того света» – писем Анатолия Петровича к жене Софии. Самой яростной, самой опасной схваткой советского и американского флотов за все десятилетия «холодной» войны была та, что разыгралась поздней осенью 1962 года. В ответ на морскую блокаду США Кубы Хрущев приказал бросить в Карибское море подводные лодки. В случае перехвата советских судов они должны были нанести по американским кораблям удар из-под воды. Генсек и министр обороны были уверены, что в зону конфликта ушли атомные подводные крейсера. Но единственный пока что на флоте ракетоносец К-19 находился после тяжелейшей аварии с реактором в ремонте, а все остальные атомарины только-только вводились в строй. Выбор главкома пал на 4-ю эскадру дизельных подводных лодок в Полярном. А там нашли, что лучше всего к реальным боевым действиям готова 69-я бригада, точнее ее ядро в составе больших торпедных субмарин Б-4, Б-36, Б-59 и Б-130 – «букашек», как называли их моряки по литере «Буки». Это была самая настоящая авантюра, вызванная обстоятельствами почти военного времени: направить подводные лодки, приспособленные к условиям Арктики, в жаркие тропические моря. Все равно, что перебросить пингвинов на выживание в Африку. Все равно, что соваться в воду, не зная броду. А «брода» в тех неведомых водах не знал никто, даже родимая гидрографическая служба. Еще ни одна советская субмарина не взрезала своими винтами глубины клятого Бермудского треугольника, не бороздила полное мрачных легенд Саргассово море, не форсировала забитые рифами проливы между Багамскими островами. Но самое главное, что и военная наша разведка не знала толком, какие ловушки противолодочной обороны США уготовлены на случай большой войны. Никто не знал, сколько противолодочных авианосцев и других кораблей бросит Пентагон на поиск советских лодок. Шли в неведомое... Напрягало нервы и то, что впервые подводники брали с собой в дальний поход торпеды с ядерными зарядами — по одной на каждую лодку. В самый последний момент новоиспеченный контр-адмирал, командир 69-й бригады, слёг в госпиталь. Его военный опыт чётко просчитывал: шансов на успех нет. И тогда флагманом почти обречённой четвёрки назначили капитана 1-го ранга Виталия Агафонова. -А.Ф.Дубивко (Б-36), H.A.Шумков, (Б-130), НШ бригады В.А.Архипов, Р.А.Кетов (Б-4). Предоставлено Р.Кетовым.jpg) Командиры ПЛ (слева направо): А.Ф.Дубивко (Б-36), H.A.Шумков, (Б-130), НШ бригады В.А.Архипов, Р.А.Кетов (Б-4). Предоставлено Р.Кетовым — Есть! — ответил Агафонов и командиру эскадры, и командующему Северным флотом на слова о «важном задании партии и правительства». Особо раздумывать было некогда. На сборы в родном Полярном и расчеты с береговой базой начальство отпустило два часа. Виталий Наумович Агафонов только что отметил свое сорокалетие. Этот спокойный, рассудительный и хваткий мужичок из вятских крестьян доставил президенту Кеннеди, может быть, самую острую головную боль. Во всяком случае, много дней кряду американский президент сообщал по телевидению своему народу о ходе большой охоты за «красными октябрями». Вместо четырёх русских лодок Кеннеди и его адмиралы насчитали пять... Итак, были сборы недолги. И по-особому секретны. Никто, включая и командиров подлодок, не знал конечной точки маршрута. Чтобы сохранить военную тайну похода, штурманам назначенных кораблей выдали комплект карт всего Мирового океана. Поди, догадайся, какую из них придется расстилать на прокладочном столе? Коммунистам приказали сдать партбилеты в политотдел. Лодки вывели из Полярного в глухую Сайду-губу, оцепленную тройной линией охраны. — Четыре пакета с боевым распоряжением на поход были вложены в общий пакет с грифами «Совершенно секретно» и «Вручить лично командиру 69-й бригады ПЛ», — вспоминает Агафонов. — Вскрывать пакеты мы должны были только с выходом в море, а объявлять экипажам, куда и зачем идем, — уже в океане. В принципе задача у нас была не самая отчаянная: совершить скрытный переход через Атлантику и обосноваться в кубинском порту Мариель, это чуть западнее Гаваны. Но, как говорится, гладко было на бумаге... Рассказ бывшего комбрига дополнили записки командира Б-4 капитана 2-го ранга Рюрика Кетова: «Провожать нас прибыл заместитель Главнокомандующего ВМФ адмирал Фокин... Фокин спрашивает: — Давайте, товарищи, говорите, что вам неясно? Все мнутся. Тут начальник штаба Вася Архипов: — Нам неясно, зачем мы взяли атомное оружие? — Установка такая. Вы должны с ним освоиться, — ответил кто-то из начальства. — Хорошо. Но когда и как его применять? Молчание. Потом Фокин выдавил, что не имеет полномочий сообщать об этом. Начальник Главного штаба флота адмирал Россохо крепко выругался и произнес: — Так вот, ребята, записывайте в журналы: «Применять спецоружие в следующих случаях. Первое, когда вас будут бомбить и вы получите дырку в прочном корпусе. Второе, когда вы всплывете и вас обстреляют, и опять же получите дырку. И третье — по приказу из Москвы!» Не могу представить, что творилось в те дни на душе Агафонова. Полярнинская эскадра вступила в свою самую чёрную полосу. Сначала безвестно сгинула в море со всем экипажем подводная лодка С-80. Потом, в январе, рванули торпеды на стоявшей в гавани Б-37. Чудовищный взрыв разворотил не только злополучную субмарину, но и ошвартованную рядом с ней С-350, унеся более ста двадцати моряцких жизней. Летом, в июле, запылал пожар в носовом торпедном отсеке Б-139, обещая подобный же губительный взрыв. Агафонов, оставшись на эскадре за старшего, бросился на мостик горящей лодки и приказал немедленно отходить от причала. Он вывел Б-139 на середину Екатерининской гавани — если грохнут торпеды, то хоть другие корабли не пострадают. О себе не думал. Пожар укротили только к вечеру — через семь часов после возгорания... И вот теперь этот поход — в самую пасть супостата, как называли подводники вероятного противника. В Полярном оставались жена и двое сыновей. Сможет ли Люба вырастить их одна, если и их ждет участь С-80? Написать завещание? А что завещать-то? Квартира казенная, кортик да два чемодана нажитого. Что там доктор говорит? Камни в печени? Какая ерунда!.. Любовь Гордеевна Агафонова работала в гидрометеослужбе эскадры. Почти как в песне: «Ты, метеослужба, нам счастье нагадай!» «Мы думали, в Главном штабе засел шпион...» За островом Кильдин подводные лодки погрузились и двинулись на запад походным строем. И пошли корабельные лаги отсчитывать мили и моря — Баренцево, Норвежское, Исландское, Северная Атлантика, Саргассово... Их путь к берегам Америки был перекрыт противолодочными рубежами НАТО, приведёнными в повышенную активность ввиду обострения отношений между США и СССР. Сначала проскользнули незамеченными через линию корабельных дозоров и воздушных патрулей между самым северным мысом Европы Нордкап и норвежским островом Медвежий. Затем так же скрытно форсировали Фареро-Исландский рубеж, контролируемый британским флотом и американскими самолетами, взлетавшими с Исландии. Наконец, вышли в просторы Атлантики и взяли курс на Бермудские острова, где их ждал самый главный противолодочный барьер: между Ньюфаундлендом и Азорскими островами... С первых же походных дней они сразу же угодили в жестокий шторм осеннего океана. Главный штаб задал явно нереальную скорость для скрытного подводного перехода — 9 узлов. Чтобы выдержать контрольные сроки, приходилось всплывать по ночам и наверстывать упущенное время под дизелями. Всплывать приходилось и для зарядки аккумуляторных батарей. Вот тут-то затяжной шторм уродовал корабли по-черному. Волны обрушивались с такой силой, что сдирали стальные листы лёгкого корпуса. Швыряло так, что в аккумуляторных ямах выплескивался электролит, спящих выбрасывало из коек, ломало рёбра вахтенным офицерам о планширь, а сигнальщикам выбивало биноклями зубы, если вовремя не увёртывались от водопадного удара. Верхняя вахта стояла в резиновых гидрокомбинезонах, приковав себя цепями к перископным тумбам, чтобы не смыло за борт. Но шли, точно минуя в положенные сроки контрольные точки маршрута.  Подводная лодка Б-36 От Азорских островов повернули на Багамы. Резко потеплело. Температура забортной воды поднялась до 27 градусов Цельсия. Начиналось новое истязание — жарой, духотой, пеклом. У тех, кто еще ныне жив, до сих пор выступает на лбу испарина при слове «Саргассы». Да, это были тропики, и жара, несмотря на исход октября, стояла тропическая. Даже глубина не охлаждала перегретые корпуса лодок. Отсеки превратились в автоклавы, в которых плавились пайковый шоколад и пластилиновые печати. Механизмы исходили маслом, люди — потом, сосновые переборки в жилых отсеках — смолой. Надвигался самый главный противолодочный рубеж — между островом Ньюфаундленд и Азорским архипелагом... Когда-то мореплаватели считали Саргассово море непроходимым из-за зарослей гигантских водорослей, цеплявшихся за днища кораблей. Американцы сделали этот миф явью, только вместо исполинских растений по морскому дну стелились тысячи километров кабелей, связывающих разбросанные по вершинам подводных гор гидрофоны-слухачи в единую оповестительную систему. Система «Цезарь» была приготовлена на случай большой войны в океане, и случай этот, посчитали американцы, наступил: систему освещения подводной обстановки ввели в боевой режим. Операторы береговых станций сразу же засекли технические шумы на общем биофоне океана. Откуда Агафонов мог знать, что дальше его «букашки» подстерегает еще более мощная и разветвленная система подводного целеуказания SOSUS? Подводники оказались в положении разведчиков, которые надеялись укрыться в лесу, где под каждым кустом торчал микрофон, а из каждого дупла подглядывала видеокамера. Стоило только на минуту поднять перископ, как радиометрист тут же докладывал о работе американских радаров, обозревавших поверхность океана с противолодочных кораблей и патрульных самолетов. Ныряли, но проходило время, и уже гидроакустик тревожным голосом сообщал о шумах винтов, приближающихся фрегатов. Лодки уклонялись от них, следуя новейшим тактическим разработкам. Тем не менее, при повторных попытках глотнуть воздуха подвсплытие заканчивалось очередным пируэтом над бездной. — Куда ни уйдешь — всюду тебя поджидают! — рассказывает бывший помощник командира Б-36 Анатолий Андреев. — Мы даже стали думать, что в Главном штабе ВМФ засел шпион, который чётко отслеживал все наши маневры. Однако невидимый и неслышимый подводный соглядатай залег на дне Саргассова моря. Вот на его прозрачной во всех отношениях арене и разыгралась драма северофлотских подводных лодок. Драма, едва не ставшая трагедией... ИЗ ПОХОДНЫХ ДНЕВНИКОВ У этих желтых ломких тетрадных листков вид древнего папируса. Бумага так иссохла в пекле лодочного отсека, что состарилась раньше времени на несколько веков. Я разворачиваю листки с осторожностью археолога. Передо мной редчайший документ ХХ века — письмо с того света. Оно бы было таким, если бы кануло в океанскую бездну, но, по великому счастью, этого не произошло, и многостраничное послание попало к своему адресату. Помощник командира подводной лодки Б-36 капитан-лейтенант Анатолий Андреев писал его любимой женщине как некий мужской походный дневник без особых надежд, что она его прочтет. Женщину звали Софья. И она была его молодой женой. Опасный поход впервые разлучил их так надолго. ПИСЬМА С ТОГО СВЕТА Капитан 1-го ранга Анатолий Андреев «Софочка, родная моя! Пишу тебе это письмо, хотя не представляю, когда и как я тебе его отправлю, но так хочется побыть с тобою вместе, хотя вот так— мысленно... Нелегко сейчас, еще труднее будет потом, но я знаю, что если я все это пройду, я снова буду с тобой... Тревога! Нас зовет тревога И сны срывает с якорей... ...Трап загудел под каблуками. Люк громыхнул над головой... А что в пути случится с нами, Еще не знает шар земной. Вот уже пятый день, как мы в море. Погода чем дальше, тем хуже. Штормит нещадно. Но очень красиво на ночных всплытиях, когда стоишь на мостике. Сейчас время свечения воды, особенно в Норвежском море, и когда эта вода обрушивается на тебя, она стекает сверкающим каскадом. Зрелище завораживающее! Мне бы так хотелось, чтобы в этот момент под ногами была палуба белого лайнера, а рядом — не рулевой-сигнальщик в резиновом костюме, а стояла бы ты в легком платьице, и слегка бы продрогла, и я бы обнимал тебя, спасая от холода и этого мокрого фейерверка...  А.Андреев, А.Мухтаров, В.Наумов - ветераны похода - помощник командира, минёр и штурман У нас выбыл из строя Алик Мухтаров (офицер-минер. — Н.Ч.). Он проворонил большую волну и его крепко приложило о планширь. Перелом двух рёбер. Только не говори его жене. А в остальном жизнь вполне сносная... Идут десятые сутки, а мы ещё не знаем, куда держим путь. Правда, сегодня командир официально сообщил экипажу, что идём к месту нового базирования — на Кубу. Думаю, ты узнала это раньше меня по «сарафанному радио». Перевели стрелки сразу на четыре часа, и все стало с ног на голову. Теперь завтракаем в полдень, обедаем в ужин... Ночью было чистое небо, и я, прежде всего, отыскал твои звезды в созвездии Ориона (помнишь эти три звезды?) Ты находи их тоже, и будем передавать через них друг другу приветы. Хорошо?... Вижу тебя во сне постоянно и, просыпаясь, говорю тебе «доброе утро!», хотя у вас в Полярном ещё глухая ночь. В моей каюте разместились сразу три семейства: под настольным стеклом фото жены и дочери флагмеха, на переборке — жена и двое детей Толи Потапова и, конечно же, в рамочке ты с Лялей. Как видишь, на трёх квадратных метрах разместились десять человек и все живут довольно мирно и дружно... Прости, любимая, пора на вахту! Надо еще облачиться в резиновые доспехи, а это довольно хлопотное дело... Уже полмесяца как беспрестанно качает. Все впали в некое странное состояние: мы уже не укачиваемся, мы просто устали от качки. Даже ночью как следует не отдохнешь — лежишь и держишься, чтобы не выбросило из койки. Немного болят глаза — они полны соли, ведь не от каждой волны отвернёшься. Целый час возле лодки шли тунцы. Откуда в них такая сила? Ведь они только на секунду погружаются в воду и мощным толчком выныривают вновь. Залюбуешься... Моей вахте «везёт» на встречи с самолетами и кораблями. Иной раз приходится погружаться два-три раза за вахту. Правда, нынешней ночью испугался, как говорится, собственной тени. Только зашло солнце, и вдруг с востока — быстро движется мигающий в небе огонек. Реактивный самолет? — Срочное погружение! Потом всплыли, а сигнальщик снова кричит: «Самолет!» Я посмотрел повнимательнее и увидел, что он показывает на звезду Сириус. А мы все идём и идём, давно пересекли меридианы Москвы, Ленинграда, Сталинграда, Крыма. Справа — северная граница США, где-то слева проплывают невидимые нам берега Франции, Испании, Португалии... Почему люди не умеют ценить счастье близости? Почему это счастье осознается, когда между ними пролегают тысячи миль? А полумесяц здесь висит не как у нас, а рогами вверх, дном вниз, как маленький кораблик. Океан штормит, но он чертовски красив при этом. Весь в крупных барашках, он действительно — седой. Помнишь — «над седой равниной моря»? Все так и есть... Только местами проглядывает голубая-голубая вода, как в озерах по дороге на Рицу. Помнишь? А какие волны! Они не только высоки, но длинны. Так и кажется, что перед тобой встает горный хребет. Наша лодка, как букашка у подножья. Но ночью вся красота исчезает. Остается только мрачная чернота, полная всевозможных каверз... Ты знаешь, какой запах я теперь ненавижу? Запах резины. Все время наверху в мокром резиновом гидрокостюме. Даже воздуха по-настоящему не чувствуешь... Мы снова в походе. Мы сбились со счета Тревог, погружений и вахт ходовых. Подводная лодка. Мужская работа. А штурман, в отсеке всхрапнувший уютно, И двое матросов — ночных рулевых Опять не увидят, как новое утро Погасит созвездье огней ходовых. Океан все же успокоился. Наверху — просто чудо. В лодке — ужас. Волны вокруг ярко-синие с фиолетовым отливом. Вода теплющая — 27 градусов! То и дело выскакивают летучие рыбы. Они совсем небольшие, тёмно-зелёные в крапинку... В эту ночь мне удалось засечь сразу два искусственных спутника Земли. Один — наш, другой — американский. А в лодке страшная жара. В самом прохладном — носовом отсеке — 35 градусов. Изнываем... Ты же знаешь, я «люблю» жару так же, как ты — холод... Сегодня наш милый доктор продемонстрировал свое искусство хирурга. Одного из прикомандированных офицеров прихватил аппендицит. Витя мастерски вырезал воспаленный отросток. Это в таком-то пекле, когда пот льёт ручьями. Завтра тяжелый день — до захода солнца будем идти под водой, в лютый лодочный зной. Но что поделаешь — на то мы и подводники. Милая моя, иду на вахту. Четыре часа буду крутить перископ. Это единственное, что связывает нас с поверхностью, с тем миром, в котором живете вы с Лялей. Но без меня. Да, крепко прихватили нас наши «друзья»-американцы: носа не дают высунуть даже ночью. В такой обстановке у командира начинают сдавать нервы. Хожу у него во «врагах народа». Дело в том, что жара начинает сказываться на работе холодильной установки. Температура в провизионке, где хранится мясо, уже под 8 градусов выше нуля. Мясо портится, и я приказал выдавать его большими порциями, пока всё не протухло. Командир решил, что я нарочно порчу продукты. «Слишком часто ходите туда, холод выпускаете!» Приказал закрыть камеру на ключ. Двое суток никто в камеру не лазил. Потом открыли замок. В нос ударила вонь тухлятины. А ведь могли бы хоть часть мясных запасов спасти... И я же ещё — «вредитель»! От жары, пота, грязи у всех пошли по коже гнойнички. Доктор смазывает их «зелёнкой». Ходим раскрашенные, как индейцы. Я перешел на «тропический рацион»: в обед — только стакан компота. На ужин какую-нибудь молочную кашу и компот. Вечерний чай — только стакан долгожданной влаги. Никакая еда в рот не лезет. Вот сейчас подвсплыли под РДП (работа дизеля под водой — через поднятую воздухозаборную трубу. — Н.Ч.). Чуть-чуть повеяло свежим воздухом Люди хватают его как рыбы в зимний мор — широко открытыми ртами. Вижу в перископ американские корабли. Они остановили для досмотра два наших транспорта. Не стесняются. А нас самолеты снова загоняют на глубину. Мир втиснут в сумрак боевых постов. Мы тыщу лет на солнце не глядели... — Центральный! Слева... Справа... шум винтов! — Акустик побледнел, считая цели. Припали операторы к планшетам. Меняем скорость, курс и глубину, — Не может быть, чтоб наша песня спета! Когда поймем — нет никаких надежд, И все-таки надежды не утратим, — Прорвем противолодочный рубеж И будем в срок в назначенном квадрате! Бедный доктор. Он даже не может измерить температуру больного — в отсеках нет места, где температура была бы ниже +38. У всех термометров глаза лезут из орбит. У нас тоже... Четвёртые сутки нам не дают даже подвсплыть под перископ. От духоты раскалывается голова. Прошёл по отсекам — никого, кроме вахтенных. Все в первом, где чуть прохладнее. Там уже надышали так, что углекислоты выше всякой нормы. Но никто не уходит. Лег и я в обнимку с торпедой. Ее железо чуть холодит. А может, просто кажется... Пошел второй месяц нашего плавания... Сегодня снова упали в обморок от перегрева трое матросов. Трудно писать. На бумагу капает пот, но стирать его со лба, с лица, с груди совершенно нечем. Использованы все рубашки, простыни и даже, пардон, кальсоны... Бриться невозможно — все обросли бородами. Ходим, как дикари. Посмотрела бы ты на нас... За нами постоянно следят два эсминца. Все наши попытки уйти на большую глубину и оторваться ни к чему не привели. Идем с риском провалиться на шесть тысяч метров. Это столько у нас под килем. Регенерация воздуха работает плохо, содержание углекислоты нарастает, а запасы электроэнергии падают. Свободные от вахт сидят не шевелясь, уставившись в одну точку. На вахту уже не идут, а ползут. Температура в отсеках — за 50. А в дизельном — 61 градус жары. Но самое скверное, мы не можем дать никакого хода, кроме малого. Электролит разряжен до воды. Ничего не остается как всплыть. Но дадут ли нам это сделать? Этот вопрос мы обсуждали особо. Ведь отправить на дно всплывающую лодку легче простого — притопил ее форштевнем, и амба, даже оправдываться не придется. Мы выждали, когда американцы отойдут подальше для очередного разворота и стали продувать цистерны последним воздухом. В центральном посту у люка встал командир. Мне дали в руки Военно-Морской Флаг. Задача простая — как только всплывем, выскочить на мостик и сразу же водрузить древко с флагом, чтобы из «неизвестной» подводной лодки мы сразу же стали островком территории СССР. И вот мы на поверхности. Шумы эсминцев стремительно приближаются, а мы никак не можем отдраить верхний рубочный люк. Внутри лодки накопилось большое избыточное давление, его надо сначала стравить. Едва он начал выходить с адским свистом, как центральный пост заволокло туманом. Томительнейшие минуты... Что там наши недруги наверху? Врежут нам в борт или пощадят? Наконец, люк отдраен. Вслед за командиром я выскакиваю наверх и сразу же на мостик с флагом. Эсминец уже рядом, а над головой со страшным ревом проносится «Нептун».  ПЛ Б-36 после вынужденного всплытия Должно быть, американцы наблюдают сейчас престранное зрелище: стоит на рубке грязный, заросший, в рваных трусах детина с флагом. Вижу — во всю щёлкают меня фотокамерами. Ладно, снимайте, когда еще увидите вот так вот русского подводника со своим флагом у берегов США. Командир скрывается от съёмок под козырьком мостика. Ему нельзя светиться... А с кормы налетает на бреющем новый самолет. Нас усиленно снимают. Думаю, моя чумазая в зелёных пятнах физиономия наверняка появится на обложках морских американских журналов. Самолеты обдавали меня выхлопными струями так сильно, что я с трудом удерживался на ногах. Однако закрепил флаг и сам удержался. Эсминец ведет себя корректно. Он передал по международному своду свои позывные и запросил по-русски «Нужна ли помощь?» На нём даже не сыграли боевой тревоги. Американские моряки стояли по всему борту, на мостике — офицеры. Одеты в белые рубашки и легкие синие брюки. Матросы махали нам руками, но мы, памятуя наставления «старших товарищей», от контактов воздерживались. Твёрдо молчали. Больше всего нас тревожило, как отреагирует на наше всплытие Москва. Вряд ли там будут вникать в наши обстоятельства. Назначат виновного, и делу венец. Ладно, посмотрим...  Б-36 в сопровождении американского эсминца Чарльз П. Сесил ...Третьи сутки идем под конвоем. По идее надо бы сделать попытку оторваться, уйти под воду. А если не выйдет? Всплыть ещё раз они нам не дадут, это уж как пить дать. Мы перехватили радиограмму, в которой действия эсминцев оценены весьма сдержанно. Видимо, ждали от них более решительных действий. А Москва молчит... Милая моя! Опять трое суток не был в своей каюте, хотя дойти до неё самое большее двадцать шагов... Мы всё же рискнули и нырнули! Сначала был солнечный день. И мы, используя свое «свободное плавание», отремонтировали антенну, надстройку, привели всё в полный порядок не хуже, чем в базе. С нетерпением ждём сеанса связи с Москвой, которая упрямо молчит. Вдруг акустик докладывает, что гидролокаторы эсминцев на время прекратили работу. В этот момент наши конвоиры проходит мимо нас так близко, что видно, как их моряки протирают механизмы, два негра в наушниках стоят на сигнальном мостике, лениво посматривает на нас вахтенный офицер... А у нас уже — боевая тревога. Все сжались, как пружина. Приборных шкал зелёный пересверк. От напряженья занемели руки. Надёжно перекрыли путь наверх Задраенные рубочные люки. Ещё один глухой удар волны... Отсеки ждут сигнала к погруженью... Короткое мгновенье тишины В смертельно затянувшемся сраженье. На мостике остались только трое: командир, старпом и я. Вот «Генри» немного отошел, и мы за спиной командира незаметно спустились в люк. Перископы у нас были подняты давно, и я припал к окулярам. Корабли легли на курс поворота. Командир прыгнул вниз: — Срочное погружение! Вот уже скрылась рубка... Я видел в перископ, что на «Генри» пока все спокойно. И только когда мы ушли на глубину 25 метров, на эсминце взревели машины. Мы поднырнули под него и рванули самыми полными ходами. «Генри» метался наверху, словно зверь, упустивший законную добычу. Два часа пролетели в одну минуту. И вот посылки гидролокатора стали слабеть, отдаляться... Но радоваться было рано. На всякий случай мы зарылись поглубже и двинулись на юг, в сторону Америки, искали же нас на северо-востоке. Опять двое суток мы не высовывались из-под воды. Опять пекло, невыносимая сауна, но люди подшучивают над нашими конвоирами. Обстановка все же очень напряженная: нас ищут 6 эсминцев и добрая дюжина патрульных самолетов. Только успевай отворачивать в разные стороны. Время от времени шлём в Москву радиограммы с разведданными по нашему району. Ведь мы в центре всей заварухи. Но Москва либо молчит, либо задает глупейшие вопросы. Все дико обозлены. Анекдоты рождаются на каждом шагу. Не понимаю, что происходит. Или нас приносят в жертву ради каких-то высших целей, или... Не хочется думать, что у нашего командования не все в порядке с... Милая моя, а ты там мерзнешь на Севере диком! Каждую минуту думаю о тебе. Через 10 дней будет «чарка» — 45 суток нашего похода. Узнаём замечательную новость: нам не хватает топлива, чтобы вернуться домой. Возможно, будет дозаправка в океане. Так хочется верить, что Новый год мы будем встречать вместе! Трое суток уходили от настырных преследователей... Как покрутишь в душной рубке перископ четыре часа — с ног валишься, а в глазах от напряжения чертики прыгают... Милая, тебе не надоели еще мои жалобы? Сейчас попробую развеселить. Стою на вахте, даю команду «Приготовиться к ужину!» И вдруг выясняется, что ужин ещё не готовили: оба кока мертвецки пьяны. Отметили ночью годовщину Великого Октября! Пришлось прибегнуть к коллективному творчеству: пять мотористов и торпедистов сварганили как могли какой-то супчик и манную кашу. Суп получился очень даже ничего. А вот манная каша... Н-да. Натужно вентиляторы ворчат И крутятся почти что бесполезно, Мешая дух сопревшего борща С чуть сладковатым запахом железа. 14 ноября — ура! — приказ на возвращение! Идём домой, в родной Кольский залив. Правда, для нас он находится в другом полушарии планеты. Но курс уже — 40 градусов. Это норд-ост, наш милый северо-восток. На радостях стали выпекать на завтрак свой хлеб. Замечательно получается. Море снова заштормило. А это нам невыгодно — увеличился расход топлива, которого и так не хватает 20 тонн. Но ничего, хоть руками догребем до Кольского! Главное — домой! Неужели я смогу увидеть тебя, обнять? Нет, сейчас лучше об этом не думать... Курильщики маются: папиросы еще есть, а вот спички — наперечет. Каждая на вес золота. Ввели лимит: в сутки одна спичка. Остальные прикуривают. Стали придумывать агрегаты для прикуривания. Но ведь в лодке не прикуришь, а на мостик не вытащишь... Еще одна проблема: кончилось сливочное масло. Недодали нам его. Кончился консервированный хлеб и печенье. Перешли на сухари, но они не выдержали жары и сырости. Выбрасываем всё за борт. Боже, сколько продуктов попорчено! Плохо нас подготовили к таким морям... Софочка, до нашей встречи осталось чуть больше месяца. Уже прошли ось Нью-Йорк-Баку. Только бы топлива хватило... У нас полетел один дизель. Плетёмся почти пешком — со скоростью 10 километров в час. А впереди еще 8000 километров. Когда же доберемся?! Там идёт день и ночь в эту пору Тополиный рассыпчатый снег. Здесь — холодный пенал коридора Из центрального в первый отсек... Сегодня достал свою шинель. У нее такой вид, что даже в полярную ночь стыдно надевать. Вся белая от муки, еле отчистил... Сегодня прошли меридиан Ленинграда! Как глупо сыграть в пучину, когда дом уже так близок. Да ещё из-за упрямства лишь одного человека! Вчера ночью командир упорно шёл под перископом, хотя наверху было чернее, чем у... Битый час пришлось ему доказывать, что это опасно, и даже пришлось потребовать, чтобы он записал своё решение в вахтенный журнал, прежде чем он поднялся в рубку и сам не увидел в перископ огни проходящего судна, шум которого акустики почему-то не услышали, а вахтенный офицер не заметил огней. Пришлось срочно погружаться. Милая моя, через девять дней я смогу увидеть тебя и прижать крепко-крепко!.. Буду сидеть и смотреть на тебя часами, любоваться каждым твоим движением... Прочитал в одной учёной книге, что только морякам, лётчикам и шоферам присуще одно психологическое свойство: внимательно следить за обстановкой и при этом всё время думать о самом сокровенном. Именно так я отстоял все свои вахты — с мыслями о тебе. Поют винты. Всплывать ещё не скоро. Но в герметичном чреве корабля Мы знаем всё, О чём вздыхает море, И всё, О чём тревожится земля. А наверху уже потянуло севером. Морозец в воздухе. Всю ночь полыхало полярное сияние. Норвежское море сильно штормит, и нас здорово кладет. Скорость упала. Дожигаем последние тонны соляра. Нам навстречу выслали танкер. Но передача топлива на такой волне невозможна. Механик придумал какую-то адскую смесь из масла и воды. Идём на ней, но все-таки идём... Сегодня в 11.30 я увидел землю. Это были очертания норвежского берега. Но скоро появятся и наши сопки. Завтра откроются наши маяки, и моя вахта будет входить в Кольский залив...» На «адской смеси» механика протянули недолго — только до входных маяков в Кольский залив. Дальше пошли на электромоторах. Запаса энергии хватило, чтобы только-только дотянуть до причала — с того конца света... Победный миг! Моторам дан отбой. И только шпиль еще кряхтит помалу. Облезлой, обмороженной скулой Подлодка прижимается к причалу.  Агафонов Виталий Наумович, Архипов Василий Александрович, Шумков Николай Александрович на Конференции по Карибскому кризису, 1997 г. * * * В тот день автору этого письма-дневника помощнику командира подводной лодки капитан-лейтенанту Андрееву так и не удалось обнять жену. Он только смог позвонить ей по телефону. «Софочка, любимая! Так был рад слышать твой родной милый голос. Как я рад, что все хорошо кончилось, что вы все здоровы! Как я и предполагал меня сегодня не пустили. Назначили дежурным по кораблю... Приду завтра». «Слава Богу, — сказала, — живой...» Взгляд исполнен и счастья, и муки. Вот я снова стою пред тобой После долгой, как вечность, разлуки...  Анатолий Петрович на юбилее Нахимовского училища - в первой шеренге второй справа Вместо послесловия Роман подводника закончился счастливо. Анатолий Петрович Андреев уже прожил с Софьей душа в душу сорок лет, вместе вырастили замечательную дочь Лилию. Все семейство, слава Богу, здравствует ныне в Петербурге. Письмо из «карибской автономки» хранится дома как историческая реликвия. Собственно, так оно и есть: время сделало его документом истории, свидетельством большой настоящей любви. С разрешения автора я публикую его, слегка сократив и вставив в текст стихи поэта-подводника капитана 2-го ранга Владимира Тыцких. Все хорошо, что хорошо кончается...  Анатолий Петрович Андреев, 2012 год К истории 6-го выпуска ЛНВМУ (1945-1953 год). Роберт Борисович Лепорский-Семевский и др. Андреев Анатолий Петрович (прозвище в годы учёбы в ЛНУ: бегемот). р. 1.05.35г. Окончил штурманский факультет I ВВМУ ПП по специальности штурман подводного плавания. Получил назначение на Северный Флот (СФ) на дизельную пл пр.613, на которой служил до 1960г. в должности командира рулевой группы, а потом штурмана (БЧ-1/4). В 1960-73 г. штурман (командир БЧ-1), а потом последовательно – помощник, старпом и командир пл пр.641.  Сборная команда роты по баскетболу, слева направо: Мельников, Сергей Колкин, Виталий Лукин, Геннадий Клепиков; стоят - Анатолий Андреев, ЮрийПарусов, 1952 год  В 1962 г. участвовал в походе четырёх дизельных пл к берегам Кубы и США в период Карибского кризиса. В США в то время был известен, как советский подводник, поднимавший и державший флаг ВМФ над рубкой корабля после её всплытия в окружении 3-х эсминцев и самолёта ПЛО ВМФ США. По возвращении через три месяца в Полярный за всё сделанное в походе вместе со всей командой отведал выражение неудовольствия командования, придержавшего всех офицеров в дальнейшем росте по службе. На боевой службе подводной лодки был в 13 автономных походах длительностью от месяца до года в Атлантике, Средиземном море, у берегов Африки, где сполна хлебнул холода, изнуряющей жары и всего прочего. Под его командованием пл неоднократно посещала зарубежные страны (порты Норвегии, Швеции, Сирии, Кубы и др.). В 1966-67 гг. учился на ВСОЛК. Принимал активное участие в подготовке экипажей и сдачи пл на экспорт в зарубежные страны (Индия), за что в 1969 г. посол Индии в СССР вручил ему нагрудный знак «Почетный подводник Индии». В 1973-76 гг. и.о. оперативного дежурного СФ, потом до 1978 г. – начальник командного пункта/оперативный дежурный ЛенВМБ. В 1978-92 гг. – начальник отдела подготовки матросского и старшинского состава ЛенВМБ. Капитан I ранга с 1974 г. Награждён грамотой Верховного Совета СССР, как воин-интернационалист; грамота вручена ему от имени М.С.Горбачева в 1992 г. Награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах» III cт. и медалями, включая медаль республики, полученной от правительства Кубы в 1998 г.  После ухода в отставку в 1992 г. продолжал работать в промышленности города (з-д «Красный треугольник») по 2002 г. Женат единожды, имеет 2-х детей (девочки). Хобби: здоровый образ жизни (физкультура) и занятия историей подводных флотов Мира.  Анатолий Петрович на встрече с нахимовцами 75-ЛЕТИЕ ОБРАЗОВАНИЯ СУВОРОВСКИХ И НАХИМОВСКИХ УЧИЛИЩ21.07.201818:5121.07.2018 18:51:35
Дорогие суворовцы, нахимовцы и кадеты, выпускники и ветераны, преподаватели и командиры!
 В августе этого года исполняется 75 лет со дня образования суворовских военных и нахимовских военно-морских училищ. Праздничные мероприятия, посвященные этому событию, будут проходить 22 августа 2018 года на Суворовской площади города Москвы. Москва - 22 августа 11:00-12:00 Построение и возложение цветов к памятнику генералиссимуса А.В.Суворова (Суворовская пл., д.2, метро «Достоевская»). 12:00-13:00 Праздничный концерт на площадке перед Театром Российской Армии. 14:00-16:00 «Суворовская каша» и концерт на площадке перед Центральным Музеем ВС РФ. Санкт-Петербург - 21 августа 11:00-12:00 Полуденный выстрел с Нарышкина бастиона Петропавловской крепости 12:30-14:00 Праздничный обед в кафе «Аустерия», Петропавловская крепость (500 руб./чел., без уч. спиртного Контактные лица в Санкт-Петербурге: - Ветчинов Виктор Иванович – исполнительный директор СПб Союза СНК, vvi080563@mail.ru - Коновалов Александр Фёдорович – член Совета СПб Союза СНК, alfkon47@mail.ru Желающим принять участие в торжествах 75-летия образования СВУ и НВМУ в Москве прошу в срок до 1 августа 2018 г. подать заявки в электронном виде на адрес mccvu@mccvu.ru, с указанием фамилии, имени, отчества; числа, месяца и года рождения; наименования СВУ (НВМУ, КК) и года выпуска, адреса электронной почты и мобильного телефона, пример: 1) Петров Петр Петрович, 15.10.1963 г.р., выпускник Калининского СВУ 1980 года, 2 рота 3 взвод, petrov60@bk.ru, м.+79102645584. С уважением, Иванов Игорь Сергеевич Герой России, выпускник Московского СВУ 1963 года  Первое Нахимовское военно-морское училище было создано в Тбилиси осенью 1943 года. Великая Отечественная война 1941-1945 гг. явилась для Советского Союза апокалипсистическим испытанием на жизнь и смерть. Россия в очередной раз выстояла и победила! Дорогой ценой досталась победа. Одним из тяжелейших последствий войны было появление большого количества детей-сирот. Заботясь о детях и оценивая перспективу, руководители страны приняли решение создать специализированные военные учебные заведения для детей: Нахимовские военно-морские и Суворовские военные училища. К моменту публикации решения значительная часть территории страны ещё была оккупирована, продолжалась смертельная схватка с врагом. Освобождённые районы были разрушены. Страна в неимоверном напряжении изыскивала средства для обеспечения побед на фронтах. Тем значительнее историческое значение принятого решения и его быстрого и качественного претворения в жизнь. Необходимо отметить, что в системе Военно-Морских Сил уже существовала концепция организации подготовки и обучения различных категорий личного состава ВМС (ВМФ) – матросов и старшин, мичманов и офицеров, командно-штабных кадров в лице старших офицеров и адмиралов. Нарком ВМФ адмирал Н.Г.Кузнецов в соответствии с этой концепцией и, опираясь на Решение СНК и ЦК ВКП(б) «О неотложных мероприятиях по восстановлению хозяйства в районах, освобождённых от немецких оккупантов» (в этом Решении предписывалось создать девять Суворовских военных училищ), по представлению Начальника ВМУЗ контр-адмирала С.С.Рамишвили с одобрения Правительства СССР принял решение о создании в системе ВМУЗ Тбилисского Нахимовского училища, предназначенного для спасения осиротевших детей – будущего страны. Приказ Наркома ВМФ от 16 октября 1943 года за №0785. “ОБ ОРГАНИЗАЦИИ НАХИМОВСКОГО ВОЕННО-МОРСКОГО ПОДГОТОВИТЕЛЬНОГО УЧИЛИЩА” Для устройства, обучения и воспитания детей воинов Военно-Морского Флота, погибших от рук немецких оккупантов, ПРИКАЗЫВАЮ: 1. Сформировать к 1 января 1944 г. в гор. Тбилиси Нахимовское военно-морское подготовительное училище численностью в 600 человек воспитанников и сроком обучения 8 лет. 2. Установить, что Нахимовское военно-морское подготовительное училище имеет целью подготовить мальчиков к поступлению в высшие военно-морские училища и последующей военно-морской службе в офицерском звании и дать им общее среднее образование. 3. В Нахимовское военно-морское подготовительное училище принимать мальчиков с 10-летнего возраста с образованием не ниже 2 классов средней школы. В виде исключения в 1943 г. произвести прием в Нахимовское военно-морское подготовительное училище одновременно в 1-5 классы включительно (375 чел.) соответствующих возрастов (от 10 до 14 лет включительно). 4. Начальнику ВМУЗ разработать и представить мне на утверждение «Положение о Нахимовском военно-морском подготовительном училище». 5. Начальнику ОРСУ ВМФ разработать и представить мне на утверждение штат и табели Нахимовского военно-морского подготовительного училища и образцы формы одежды воспитанников. 6. Начальнику управления кадров офицерского состава ВМФ и начальнику УПК ВМФ укомплектовать Нахимовское военно-морское подготовительное училище офицерским, старшинским и рядовым составом, полностью отвечающим требованиям, задачам и назначению данного училища. 7. Начальникам центральных довольствующих управлений и отделов принять срочные меры к первоочередному снабжению училища всеми видами до-вольствия, инвентарем, учебными пособиями и обеспечить неотложные работы по оборудованию и приспособлению помещений училища для размещения и учебы воспитанников. 8. Содержание Нахимовского военно-морского подготовительного училища полностью отнести за счет государства по смете НК ВМФ СССР. 9. Нахимовское военно-морское подготовительное училище подчинить начальнику ВМУЗ ВМФ.  28 октября 1943 г. в Тбилиси прибыли Зам. Начальника ВМУЗ генерал-майор Татаринов А.Н. и помощник Начальника ВМУЗ по учебной части капитан 1 ранга Изачик Н.Г. с письмом Наркома ВМФ. Уже 13 декабря 1943 г. было принято Постановление СНК и ЦК ВКП(б) Грузии о передаче Нахимовскому училищу комплекса зданий и помещений бывшей 2 средней школы. В годы войны здесь функционировал военно-морской госпиталь №40. К 1 января 1944 года организационный период создания Нахимовского училища в Тбилиси завершился. Училище получило статус действующего военного учебного заведения. 1 января 1944 года Училище приказом Начальника ВМУЗ ВМФ получило официальное наименование Тбилисское Нахимовское Военно-Морское училище (открытый адрес: г Тбилиси, п/я 467). За этими несколькими сухими строчками скрывается напряжённая организаторская работа коллектива людей, которые глубоко прониклись идеей спасения страдающих от войны мальчишек, объединив её с патриотической государственной идеей подготовки кадров профессиональных военных моряков. Работа велась одновременно по всем направлениям – подготовка материально-технической базы для создаваемой воинской части, подбор кадров для всех служб Училища – строевой части, учебного отдела, снабжения и тыла, медицинской службы. Особое внимание уделялось формированию коллективов преподавательского и воспитательского состава. Одновременно проводилась тщательная работа по набору контингента воспитанников. Появилась возможность защитить детей от ужасов войны – по всем войсковым частям Армии и Флота развернулась работа для откомандирования на учёбу прежде всего тех, кто был, официально или нет, приписан к военным учреждениям. Военкоматы Страны подбирали кандидатов на учёбу из осиротевших в войну детей. Порой кандидаты были полными сиротами, либо из родных имевшими только бабушек или дедушек. Состав кандидатов на обучение был очень «разношёрстным»: случалось, дети были из очень глухой глубинки – не видевшие никогда городов, городского транспорта – Ваня Колбин, Серёжа Сырчин, а Петя Зайцев смотрел на городской телефон-автомат, как на чудо из чудес! Мало, кто до училища бывал в театрах, да и кино видели очень немногие! Наименьшим учебным подразделением был класс (взвод) численностью в 25 воспитанников. И первоначально очень многие взводы младших классов состояли, в основном, из 12-14-летних мальчишек независимо от ступени обучения – это было прямое следствие войны: кто-то учился, а кто-то был в составе воевавших частей. В каждом взводе был офицер-воспитатель и помощник офицера-воспитателя (мичман или старшина срочной или сверхсрочной службы). “Потомки Нахимова". – Уже в феврале 1944 года в молодежном журнале "Смена" Н.Лабковский рассказал о жизни юных нахимовцев (фото Г.Геловани и Н.Шифрина). Слава адмирала Нахимова выросла на Черном море. Здесь, у берегов Кавказа, в зимние бури и осеннюю непогодь раздувались паруса его кораблей. Здесь, у крымских берегов, моряки нахимовской выучки дали бой неприятелю, показав, что означают нахимовская стойкость духа, нахимовское уменье в плавании, нахимовская неустрашимость в битвах с врагом. “Жизнь каждого принадлежит Отечеству," – учил Нахимов своих флотоводцев. "Смерть или победа!" – было его девизом. Его боевые принципы лаконично изложены в приказе, отданном им по флоту перед Синопским боем: “В случае встречи с неприятелем, превышающем нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело...” Тбилисские нахимовцы регулярно собираются на встречи. Последняя такая большая встреча была 5 лет назад - в субботу 19 октября 2013 года. Она проходила в стенах Санкт-Петербургского Нахимовского военно-морского училища. И вот, наступает 75-летие Тбилисского НВМУ. Тбилисские нахимовцы соберутся на Юбилей в октябре. Училище обновляется, ведётся грандиозная стройка и тбилисские питоны увидят результаты этого упорного труда.  Фото:
|
.jpg)
