Мы же хотим предложить Вам менее доступный источник - страницы из книги Чернавина Владимира Николаевича "Атомный подводный...: Флот в судьбе России: Размышления после штормов и походов". - М.: Андреевский флаг, 1997. На наш взгляд, рассказ заслуженного подводника отличает не только знание обстоятельств, но и понимание психологии всех участников описываемых событий.
"В 1970 году, в ходе маневров "Океан", произошла первая катастрофа в нашем атомном подводном флоте, вызванная пожаром и приведшая к гибели корабля. Мужество командира и экипажа, проявленное в борьбе за корабль, было высоко оценено. Погибшие и живые удостоились государственных наград. Командир атомохода капитан 2 ранга Всеволод Борисович Бессонов посмертно — звания Героя Советского Союза. Но имя его долгие годы знали даже не все атомники, а о катастрофе вообще почти ничего толком не говорилось. Такова была степень гласности в стране и Вооруженных Силах. И даже когда я начинал работать над этой книгой, то не был уверен, что историю с этим атомоходом и его геройским экипажем удастся обнародовать. Хотя и тогда считал, что скрытность в таких случаях ничем не мотивирована, кроме стремления создать видимость постоянного благополучия, мешающего в полный рост ставить наиболее острые проблемы и добиваться их решения.
С Всеволодом Борисовичем Бессоновым мне пришлось встречаться по совместной службе в дивизии атомоходов, где я был начальником штаба, а он — старпомом одного из кораблей. Красивый внешне, он отличался крепким характером, хорошими знаниями нашего подводнического дела; как умелый организатор, пользовался авторитетом и в соединении, и на корабле. Позже он командовал атомоходом первого поколения, таким же, каким доводилось командовать и мне, но был Бессонов уже из более молодых и не мог участвовать как командир в строительстве первых атомных лодок, а принимал их уже после ремонтов, модернизаций.
Этой лодке, третьей по счету, был присвоен тактический номер К-8. Войдя в состав Северного флота, она несколько лет плавала, потом прошла длительную модернизацию и снова вошла в состав флота в 1968 году. Привел корабль из завода капитан 1 ранга Владимир Васильевич Лысов, принял его бывший старший помощник капитан 2 ранга Бессонов.
Через два года Бессонов пошел в свой первый самостоятельный дальний поход на этом корабле. Но подводник он был уже опытный. Еще во время службы на дизельных подводных лодках Всеволод Борисович удостоился ордена Красного Знамени, что было крайне редким явлением у дизелистов. Правда, крайне редкой (а вернее, первой в истории ВМФ) оказалась и задача, которая была доверена кораблю, где он служил командиром минно-торпедной боевой части: стрельба ядерной торпедой на только что созданном на Новой Земле атомном полигоне. Командовал же лодкой капитан 2 ранга Георгий Васильевич Лазарев, впоследствии вице-адмирал, начальник управления кадров ВМФ.
В должности командира атомной подводной лодки капитан 2 ранга В.Б.Бессонов в дальний поход выходил впервые. Это было в феврале 1970 года. Старшим на борту пошел заместитель командира дивизии капитан 1 ранга Владимир Алексеевич Каширский. Зарекомендовал себя Всеволод Борисович в соединении к тому времени опытным, надежным подводником, волевым, решительным командиром. Экипаж его очень уважал. В немалой степени потому, что командир все свое время, в том числе и свободное, отдавал кораблю, подчиненным. Личной жизни, по сути дела, у Бессонова и не было. Его жена, Валентина Петровна, с дочерью постоянно находились в Ленинграде.
Бывший в то время начальником политотдела дивизии капитан 2 ранга Валерий Тимофеевич Поливанов (ныне контр-адмирал запаса) рассказывал: «Жена Бессонова не появлялась у нас ни разу. И он жил в своей двухкомнатной квартире холостяком. Я по этому поводу имел с ним как-то беседу. Мол, неестественно это. Ты в положении временного холостяка, можешь попасть в какую-нибудь историю. Мы ж с тобой не маленькие, понимаем, что так жить нельзя. Слухи какие-нибудь пойдут... Беседа была продолжительная. Под конец он мне открылся. Жизнь у него семейная вот такая: не хочет жена сюда ехать, под любым предлогом отказывается. То дочка пошла в школу, то в музыкальную школу поступила, то ей пианино нужно покупать... Так что не приезжала жена на Север и не собирается. В прошлом году в августе он был в отпуске и уговорил наконец. Упаковали вещи, и он поехал на Московский вокзал, чтобы взять билеты на проходящий поезд "Арктика". А жена должна была подъехать уже к поезду. Взял билеты, а жены нет и нет. Позвонил. А она: "Ты знаешь, я раздумала..."
Я ему говорю: "Слушай, ты деньги ей все посылаешь, избаловал. Будь построже". А он: "Не могу я иначе..." Вот такой в семейных отношениях оказался мягкий человек.
Когда Всеволод Борисович погиб, я ей позвонил: мол, Валентина Петровна, здесь вещи его есть, надо приехать, забрать. Она: "Нет, я не поеду. Привезите мне его вещи . Собрали, упаковали, снарядили офицера — и отвезли».
Но, надо сказать, домашняя неустроенность почти не влияла на службу Бессонова. Он был хороший моряк и любил плавать. Его высоко ценил командир дивизии контр-адмирал Николай Федорович Рензаев. У Бессонова охотно учились его офицеры, к нему с удовольствием шли служить офицеры с других кораблей.
Старпомом к нему попросился капитан 2 ранга Виктор Антонович Ткачев, командовавший дизельной подводной лодкой. Я с ним беседовал перед назначением:
— Виктор Антонович, ведь ты уже командуешь кораблем. Готов ли ты психологически идти теперь в старпомы, вкусив командирскую власть?
— Ну здесь обстоятельство такое. Я вижу, что будущее флота — это атомные подводные лодки. Хочется и служить на них. А вот выдержу ли это понижение? Я очень рано надел морскую форму, подчиняться умею. Но к кому-либо все-таки не пошел бы. А вот к Бессонову — с удовольствием. Он меня многому научит, и все у нас с ним будет нормально.
Потом действительно все было нормально. И я этим интересовался при каждой встрече. А то ведь схлестнутся на мостике два командира. Но все действительно у них было нормально.
Задачи экипаж отрабатывал успешно. Я это хорошо помню, так как в это время дивизию как раз проверяли разные комиссии. Торпедные стрельбы К-8 выполнила отлично.
Вообще я Бессонова лично очень уважал. С ним всегда было легко решать любые вопросы. Экипаж у них сколотился, получился что надо. И это показала авария.
Авария у них случилась 8 апреля. По плану лодка должна была 16 апреля вернуться в базу. Но так как в это время разворачивались маневры "Океан", возвращение им задержали. К-8 предстояло принять участие в маневрах на стороне "синих" в Северной Атлантике. Поэтому в Средиземном море их ночью догрузили с надводного корабля регенерацией, продуктами, свежестями. Некоторые подводники, воспользовавшись возможностью, передали письма домой. Поэтому так получилось, что и после гибели от них еще поступали письма родным. Ведь надводный корабль тоже участвовал в маневрах и не сразу попал в базу.
По новому плану К-8 должна была вернуться 22 апреля. Авария случилась на глубине 140 метров после вечернего чая. Лодка должна была всплывать на сеанс связи под перископ.
Еще в Средиземном море у них стали появляться "блуждающие нули". То есть где-то нарушалось сопротивление изоляции, что-то где-то коротило, но, прежде чем успевали найти, замыкание пропадало. Электрики ищут мегомметром, а найти не могут. Явление вообще опасное, но в плавании выявить его весьма сложно. Появился нуль — и пропал, потом в другом месте появился — опять пропал.
Но было ли это причиной возникшего пожара? Сказать трудно. Как предполагала комиссия, когда экипаж принимал регенеративные патроны, то не смог все их разместить на штатные места. Ведь еще оставались прежние. Поэтому положили некоторую часть в электротехническом отсеке по правому борту, около люка в пульт управления реакторами. И видимо, недостаточно надежно закрепили. Когда лодка дифферентовалась на корму, на нос или просто при маневрах, блок недостаточно закрепленных патронов сдвигался то вперед, то назад вдоль силовой кабельной трассы. На патронах же той конструкции, запаянных герметично, крышки имели выступающий край, за который их открывали. И видимо, один из патронов этим краем крышки терся о кабель, протирая металлическую оплетку, изоляцию... Да влажность добавилась, да еще что-то... Во всяком случае пожар начался с этой регенерации в 7-м электротехническом отсеке по правому борту. А регенерация горит, давая температуру до 3000°. И ее ничем не погасишь. Это, по сути дела, концентрированный кислород.
В центральном посту было тихо. Вахтенный офицер капитан 3 ранга О.В.Фалеев (впоследствии Олег Михайлович Фалеев командовал флотилией атомоходов, стал начальником штаба ТОФ, вице-адмиралом, одним из опытнейших подводников ВМФ СССР и России), посматривая на часы, подал команду всплывать на глубину 40 метров.
Корабельные часы показывали 22 часа 30 минут.
В этот момент из кормовой части отсека раздался крик:
— Пожар в гидроакустической рубке!
Фалеев обернулся и увидел, что из дверей рубки гидроакустиков тонкой струйкой тянется сизый дымок.
Вахтенный инженер-механик инженер-капитан 3 ранга В. Рубеке нажал тумблер аварийной тревоги. В ту же секунду раздался резкий хлопок, и из дверей рубки гидроакустиков повалили клубы густого зеленовато-бурого дыма.
Когда начался пожар, работала вентиляция на перемешивание воздуха между отсеками и дым по системе вентиляции втянуло в рубку гидроакустиков из другого, горевшего отсека.
Из 2-го отсека в центральный уже прибыли командир подводной лодки, командир БЧ-5 инженер-капитан 2 ранга Пашин и заместитель командира дивизии капитан 1 ранга Каширский.
Командир БЧ-5 по внутрикорабельной связи объявил:
— Аварийная тревога! Пожар в третьем отсеке!
На пульте же неистово мигала сигнальная лампочка вызова из 7-го отсека. И как только инженер-капитан 2 ранга Пашин отпустил тумблер циркулярной передачи, из 7-го отсека послышался громкий, взволнованный голос:
— Пожар в седьмом отсеке! Горит регенерация!
— Боцман, всплывать! Обе турбины средний вперед! Продуть балласт! — тут же скомандовал капитан 2 ранга Бессонов.
Лодка стремительно пошла к поверхности. Еще через минуту из 7-го отсека поступил хрипящий доклад:
— Все задымлено, дышать невозможно!
Инженер-капитан 2 ранга Пашин, сдвинув маску противогаза
(центральный отсек продолжал задымляться), ответил:
— Седьмой! Включиться в ИП-46 (изолирующие противогазы. — Авт.), выводить личный состав в восьмой отсек! — После чего поставил тумблер на связь с пультом главной энергетической установки (ГЭУ), и все в отсеке услышали спокойный голос командира первого дивизиона инженера-капитана 3 ранга Хаславского:
— Задраить дверь, готовить ИПы. Больше никого сюда не пускать! Все, товарищи! Нам отсюда не выйти.
На этом связь с 7-м отсеком прекратилась.
— Седьмой! Седьмой! — кричал инженер-механик в микрофон "Каштана". В седьмом отсеке не отвечал никто.
В этот момент лодка выскочила на поверхность и закачалась на волне. Бессонов устремился к рубочному люку и, открыв его, оказался на мостике. Море было спокойным, лишь небольшая зыбь покачивала лодку. Небо усыпано яркими звездами.
Из открытого рубочного люка вместе с клубами едкого дыма на мостик поднялся Каширский. В это время в центральном посту заревели ревуны, это сработала аварийная защита реакторов и турбин. Лодка осталась без хода и без электроэнергии.
Пашин из центрального поста докладывал:
— В отсеке находиться невозможно! Люди падают! Прошу разрешения оставить отсек!
— Всем из центрального выйти на мостик! — скомандовал Бессонов.
Подводники по одному выбирались на мостик. Некоторые были в ИПах или ИДА (индивидуальных дыхательных аппаратах), но большинство выходило, зажав рот и нос рукавом робы или пилоткой. Падали на палубу, заходились в кашле.
Последним на мостик поднялся Фалеев.
Пересчитали людей. Не хватало одного — старшины команды штурманских электриков мичмана Посохина. Звали. Кричали. Фалеев, включившись в ИДА, снова спустился в отсек, но Посохина не обнаружил.
А дым из люка валил все гуще. Решили задраить люк и бороться с пожаром методом герметизации отсека.
Бессонов приказал двум группам спуститься на палубу лодки и отдраить люки 1-го и 8-го отсеков.
Люк первого отсека открыли быстро, и командир БЧ-5 через первый отсек прошел во второй и начал устанавливать связь с другими отсеками по телефону.
Девятый и четвертый ответили, что чувствуют себя нормально. Из 6-го доложили, что в отсек через сальники линий валов поступает дым и газ, в отсеке очень жарко, переборка между 6-м и 7-м отсеками накалена так, что невозможно прикоснуться. Из остальных отсеков не отвечали.
Командир приказал выводить людей из 6-го в 5-й отсек.
В это время на кормовой надстройке группа подводников безуспешно пыталась открыть кормовой люк.
Открыли клапаны подачи воздуха в 8-й отсек, со свистом вырвался горячий воздух. Значит, отсек под давлением, и пока давление внутри отсека не сравняется с атмосферным, люк не открыть.
Иногда волна захлестывала палубу, и тогда в районе 7-го отсека клубился пар. То есть корпус в районе седьмого был горячий.
Примерно через час в 1-м и 2-м отсеках приготовили нужное количество ИДА, другое необходимое снаряжение для двух аварийных партий.
Командир с механиком решили послать партию опять в центральный пост для разведки, выяснения обстановки и проверки возможности передать радиограмму об аварии.
Командиром аварийной партии вниз опять пошел Фалеев.
Спустились в отсек. В густом дыму через стекла маски ИДА еле видно было вытянутую вперед руку. Ощупью Фалеев пробрался в радиорубку. При свете аварийного фонарика увидел оплывшие, расплавленные платы передатчиков и приемников.
Споткнулся обо что-то мягкое. Нагнулся, посветил фонариком. На палубе вниз лицом лежал задохнувшийся старший лейтенант Гусев. Вытащить его из отсека не хватило сил. Фалеев сам с трудом вышел на мостик, и люк снова задраили.
Из 7-го отсека людей вывели в концевые отсеки. 8-й и 9-й отсеки на этом корабле были жилыми. В 8-м находились лазарет и камбуз. Вскоре связь по "Каштану" (громкоговорящей связи) с кормовыми отсеками прекратилась. Некоторое время еще поддерживался контакт по корабельному телефону, но недолго. С пульта управления реакторами по "Каштану" докладывали о быстром повышении температуры. Последние слова были: "Жарко. Очень жарко!" На этом связь с пультом тоже прервалась.
В 8-м отсеке тоже становилось очень жарко: переборка нагрелась. Ясно было, что в седьмом свирепствует сильный пожар.
Управленцы успели заглушить реакторы. Из шестого отсека, над которым находился пульт управления (а вход в него из 7-го отсека), личный состав стал переходить в нос. В корме же, в 8-м отсеке, подводники стали пытаться отдраить люк на верхнюю палубу. Поскольку в отсек стал поступать угарный газ, включились в индивидуальные дыхательные аппараты (ИДА. Но на всех аппаратов не хватило. Тот, кто их имел, пытались по очереди отдраить люк. Впопыхах начали вращать рукоятки не в ту сторону. Эта ошибка оказалась трагической. Кто-то начал бить по кремальере свинцовой выколоткой и сорвал рукоятки. Возможность выйти самостоятельно из отсека исчезла. Командир послал моряков по надстройке в корму, чтобы открыть люк сверху. Но снизу так заколотили кремальеру, что ветхий штурвальчик руками было не открутить. Пришлось возвращаться за ломиком. Пока отдали штурвальчик, открыли люк, в 8-м уже многие погибли. Даже те, что были в ИДА, так как, стремясь открыть люк, быстро расходовали кислород. Но остались и живые. Самостоятельно вышел боцман, подняли прооперированного недавно мичмана Ильченко. Он тоже оказался жив.
Когда стал поступать угарный газ, начальник медслужбы капитан медицинской службы Арсентий Мефодиевич Соловей надел на лежащего Ильченко свой ИДА. Мичман было воспротивился:
— Товарищ капитан, мой ИДА остался в моем отсеке, ваш не надену.
Доктор его успокоил:
— Я тебя обязан спасти. Я тебя прооперировал и за тебя отвечаю. А за меня не беспокойся. Я знаю, как себя спасти.
Он сел у ног мичмана. И тот почувствовал, как через некоторое время доктор ткнулся головой ему в ноги.
Итак, к 2 часам ночи удалось отдраить люк восьмого отсека. На палубу в аппаратах ИДА вышли четыре подводника, а затем в отсек спустилась аварийная партия и начала подавать наверх людей, оставшихся в отсеке и успевших выскочить из горящего 7-го отсека.
Вынесли 15 человек. Из 1-го отсека вытащили на палубу матрацы и одеяла. Отравленных угарным газом укладывали на матрацы, укутывали одеялами, делали искусственное дыхание. У некоторых еще прощупывался пульс. Однако все усилия были напрасны. Часа через полтора все 15 человек скончались. Тела сложили в ограждение рубки и на носовой надстройке.
Тем временем газ начал просачиваться и в 9-й отсек. Там загерметизировались 19 человек, но на всех было только 6 исправных аппаратов ИДА. Бессонов принял решение вывести на палубу личный состав и из 9-го отсека.
Вышли без потерь.
Однако оставались еще люди в 5-м и 4-м отсеках, обстановка в которых была также тяжелой.
Снова отдраили люк центрального поста, и аварийная партия, проникнув в дыму в 4-й отсек, отдраила переборку 5-го. Там на палубе возле реакторов в страшной жаре лежало семь человек. Пятеро из них поползли к выходу, но на мостик сумели подняться живыми только трое.
К утру 9 апреля, когда рассвело, проверили и подсчитали людей. Из всего экипажа погибло 30. 16 погибших лежали в надстройке, 14 остались в отсеках. Подводная лодка, без хода, без электроэнергии, без радиосвязи, с заглушёнными реакторами, тихо покачивалась среди безбрежного океана.
Только в первых двух отсеках еще можно было существовать. В них и на верхней палубе сидели и лежали измученные подводники. Остальные отсеки были покинуты и загерметизированы."
"Собрали все оставшиеся ИДА и ИПы и снова спускали аварийные партии, пытаясь восстановить передатчик и донести командованию о случившемся.
К полудню ветер начал свежеть. На гладкой зыби появились белые гребешки. Кормовую надстройку время от времени окатывало волной. В районе 7-го отсека появлялось облако пара. Видимо, 7-й продолжал гореть.
В 14 часов 15 минут на горизонте показалось судно.
С подводной лодки дали сигнал бедствия, запустив в воздух 5 красных сигнальных ракет.
Примерно через час к подводной лодке подошел канадский транспорт "Clyv de ore". Он описал вокруг лодки дугу в дистанции примерно 15 кабельтовых и удалился, скрылся за горизонтом. К вечеру ветер и волна усилились еще больше. Теперь уже каждая волна заливала кормовую надстройку лодки. Командир БЧ-5 Пашин тревожно докладывал командиру, что лодка, по-видимому, получила незначительный дифферент на корму.
Бессонов высказал мнение, что это лишь кажущийся эффект из-за усиливающейся волны. Однако на всякий случай решили все же продуть кормовую группу цистерн, потратив на это часть драгоценного теперь воздуха высокого давления. Ведь пополнить запасы сжатого воздуха на лодке было нечем: ни электроэнергии, ни компрессоров.
Ночь прошла сравнительно спокойно, если не считать еще более усилившейся волны К утру снова поддули корму. Воздуха в баллонах оставалось совсем немного.
И вот утром 10 апреля на горизонте опять показались огни судна. Снова дали 5 красных ракет. А когда совсем рассвело, к лодке подошел и лег в дрейф болгарский транспорт "Avioz".
Каширский в электромегафон запросил, есть ли на "Avioz" русские. С транспорта ответили, что есть, и тогда Каширский голосом передал на транспорт радиограмму "для Москвы .
Так первая весть о бедственном положении К-8 попала в Главный штаб ВМФ.
А ветер крепчал, достигая 7 баллов. Крутая волна теперь уже непрерывно гуляла по кормовой палубе лодки. Дифферент на корму достигал 2°. Находиться на палубе стало невозможно.
С судна спустили баркас и предложили помощь. Бессонов решил часть личного состава отправить на транспорт, и через час 43 человека во главе с капитаном 3 ранга Фалеевым уже находились на борту "Avioz".
Оставшиеся на борту лодки еще раз попытались спуститься в 3-й отсек, но при этой попытке израсходовали последние баллончики воздуха к ИДА, И рубочный люк был окончательно задраен.
А дифферент на корму продолжал медленно увеличиваться. Лодка садилась кормой в воду. Волны доходили уже до кормовой части ограждения рубки, только круглый тупой нос корабля торчал высоко над водой. Темнело.
Командир БЧ-5 нервничал.
— Вода поступает в прочный корпус, — доложил он командиру, — погибнет корабль, надо снимать людей.
— Не паникуйте, — ответил Бессонов, — ничего с лодкой не будет.
Ночью подошли два советских транспорта — "Комсомолец Литвы" и "Касимов", на который и перешли подводники с болгарского транспорта, тот ушел.
Чуть позже в район подошел советский военный корабль "Харитон Лаптев". Подводники ободрились. Через него замкомдив капитан 1 ранга Каширский вышел на связь с Главным штабом ВМФ, доложил подробно обстановку. Обещали скорую помощь. В это время к месту аварии направился крейсер "Мурманск" с командующим Северным флотом адмиралом Лобовым на борту. Из Североморска вышла плавбаза "Волга" со старшим контр-адмиралом Михайловским, резервным экипажем и спасательными средствами.
С утра 11 апреля начались попытки завести на лодку буксирный конец с "Комсомольца Литвы". Однако море уже штормило.
Бессонов приказал всему личному составу уйти в 1-й отсек. Люк его задраили.
С заводкой буксира промучились весь день, но завести его так и не удалось. Толстый капроновый конец резало как бритвой.
Из 1-го отсека поступали тревожные сигналы. В носовых отсеках стал появляться угарный газ, фильтрующийся через переборку третьего отсека. Многих начало тошнить.
Бессонов приказал отдраить носовой люк и снова вывести людей на палубу. Но только на мостике было немного места, куда не доставала бушующая вода.
Дали сигнал ракетами. С "Касимова" с огромным трудом спустили баркас. Командир принял решение разбить экипаж на две смены. Одну — отправить отдохнуть, прийти в себя на советское судно, чтобы утром она прибыла на лодку, сменила оставшуюся. Капитаны пообещали выделить свои средства борьбы за живучесть.
Командир, старпом и замполит на мостике решали, кого оставить. Бессонов взял у рулевого-сигнальщика книжку "Боевой номер" и стал записывать тех, кто ему может понадобиться на корабле. Набралось двадцать два человека. Но список оказался неточным. Отказался уходить старпом капитан 2 ранга В.А.Ткачев:
— Товарищ командир, мало ли что с вами тут может произойти. Я ваш заместитель и должен находиться рядом.
— Хорошо, оставайтесь.
Хотел остаться и замполит Анисов, он не уходил, пока в вельбот не сел последний моряк. И по приказанию командира сошел последним.
Пытался остаться и командир электромеханической боевой части инженер-капитан 2 ранга Пашин. Он еще раз предупредил:
— Товарищ командир, дифферент почти критический. Мне надо быть на корабле.
— Брось. Ничего не будет. Поддифферентуемся, ничего страшного. Сходи.
И механик ушел, за него остался командир дивизиона. Кроме старпома не ушел со своей сменой старшина 1-й статьи Чекмарев, секретарь бюро ВЛКСМ, избранный перед походом делегатом на XVI съезд комсомола. Он уступил свое место в шлюпке молодому матросу.
Командир увидел.
— Чекмарев, в шлюпку!
— Товарищ командир, пусть идет молодой.
— Почему? Иди ты. Ты делегат, тебе нужно на съезд.
— Товарищ командир, а он женат.
— Ну и что?
— И ребенок у него есть.
— Ты на что намекаешь?
— Да я ни на что не намекаю, но лучше я останусь, я более опытный, старшина первой статьи...
— Ну ладно, давай молодого в шлюпку.
Потом этот эпизод пересказал капитану 2 ранга Поливанову тот самый молодой матрос.
На всякий случай замполит уничтожил шифродокументы, у всех, кто сходил, оторвал маркировку на карманах курток "РБ".
В наступающей темноте уходящие на баркасе видели черный силуэт лодки, глубоко ушедшей в воду кормой, и длинную фигуру командира, торчащую над козырьком мостика.
Наступила ночь.
"Харитон Лаптев", "Комсомолец Литвы" и "Касимов" качались на волнах, расположившись друг относительно друга в вершинах огромного треугольника. Их локаторы непрерывно работали, удерживая в центре треугольника маленькую светлую точку — радиолокационную отметку от подводной лодки.
В 6 часов 13 минут находящийся на вахте второй помощник капитана теплохода "Касимов" заметил взвившуюся в воздух красную ракету по тому направлению, где была лодка. Вслед за этим отметка от лодки на экране локатора стала быстро меркнуть и совсем исчезла, а еще через минуту корпус "Касимова" вздрогнул от двух мощных гидравлических ударов.
Второй помощник капитана объявил боевую тревогу и дал ход. Подводники, уже отдыхавшие на "Касимове", повскакивали с коек и высыпали на палубу.
Все корабли шли в точку, где находилась лодка. Лучи прожекторов выхватывали из темноты гребни волн. На поверхности мелькали то обломки пробки, то хлеб в целлофановых мешках, то спасательный круг.
На судах сразу приняли меры к поиску людей. В темноте это оказалось очень сложным делом. И хотя вода была теплой, многие, видимо, быстро утонули, так как не у всех оказались спасательные жилеты. Их просто не успели вынести из лодки, когда эвакуировались из горящих отсеков.
С рассветом подняли командира второго дивизиона. Обнаружили державшегося на плаву штурмана старшего лейтенанта Шмакова. Боцман с "Капитана Лаптева" сумел зацепить его кошкой за китель. Но китель лопнул, штурман исчез. Матросы с баркаса увидели командира. На поверхности его, видимо, некоторое время держала канадка. Но был он без признаков жизни. Некоторым показалось, что из головы у него сочилась кровь, но это была длинная прядь волос, которую Бессонов зачесывал сбоку.
Командира сумели зацепить багром, подтянуть к баркасу, схватить за руку. Но мощная волна отбросила баркас. В руке спасавшего осталась только книжка "Боевой номер" со списком оставшейся на корабле смены, которую Бессонов и, погибнув, сжимал в кулаке. Он, словно исполнив последний долг, передал живым имена двадцати двух подводников, погибших вместе с ним, вместе с кораблем. Всего же, вместе с погибшими во время пожара, экипаж К-8 потерял 52 человека.
Днем капитан "Касимова" получил радиограмму. "Лаптев" и "Комсомолец Литвы" оставались в районе, продолжая бороздить море в поисках следов погибшей К-8, а "Касимов", описав пологую дугу, развернулся и пошел к Фарерским островам для встречи с "Волгой".
Вахтенный журнал утонул. Ведь командир не верил, что подводная лодка может погибнуть. Он рассчитывал, что утром на корабль придет отдохнувшая смена и продолжит борьбу за живучесть атомохода. Поэтому, когда проводился следственный эксперимент, оставшихся в живых членов экипажа расставили на такой же подводной лодке там, где их застала авария. Комиссия опрашивала каждого: кто где находился, какую команду услышал, какие действия предпринял... Это была очень долгая, кропотливая работа. Но необходимо было выяснить всю картину происходящего на аварийном корабле. И комиссия пришла к выводу, что действия командира были грамотные, решительные, правильные.
В те времена аварийные случаи не принято было предавать гласности. И все-таки в конце концов многое становилось достоянием общественности. Но поскольку официальная информация давалась и по служебной линии в крайне усеченном виде, она обрастала домыслами и вымыслами. Сейчас, конечно, существует другой взгляд на эту проблему. И он более реалистичен: нельзя скрывать от общества то, что непосредственно затрагивает его интересы. Гласность, открытость идут на пользу и общему делу укрепления боеготовности Вооруженных Сил, и более скорому решению проблем, стоящих, в частности, перед Военно-Морским Флотом. Сожаление вызывает только то, что открытость, доступность информации не всегда используются, в том числе некоторыми средствами массовой информации, в конструктивных целях, нередко она искажается, извращается, оборачивается во вред нашим общим интересам."
"Вот их имена, впервые называемые открыто (1997 г.):
Капитан 2 ранга Бессонов В.Б.
Капитан 2 ранга Ткачев В.А.
Инженер-капитан 3 ранга Рубеко В.П.
Инженер-капитан 3 ранга Хаславский В.Г.
Инженер-капитан-лейтенант Кузнеченко И.В.
Инженер-капитан-лейтенант Лисин А.И.
Инженер-капитан-лейтенант Поликарпов А.В.
Инженер-капитан-лейтенант Чудинов А.С.
Инженер-капитан-лейтенант Ясько Н.Ф.
Капитан медицинской службы Соловей A.M."
"Старший лейтенант Лавриненко А.Н.
Старший лейтенант Шмаков Н.В.
Старший инженер-лейтенант Гусев М.В.
Старший лейтенант Полетаев Ю.П.
Старший инженер-лейтенант Шостаковский Г.В.
Старший инженер-лейтенант Чугунов Г.Н.
Лейтенант Шабанов В.А.
Инженер-лейтенант Шевцов В.П.
Мичман Блещенков А.П.
Мичман Деревянко А.Н.
Мичман Ермакович П.С.
Мичман Кулаков В.Г.
Мичман Маевский В.П.
Мичман Мартынов Л.Ф.
Мичман Петров Е.А.
Мичман Устенко А.А.
Главный старшина Добрынин В.П.
Главный старшина Леонов В.В.
Главный старшина Савоник В.В.
Старшина 1-й статьи Бусарев А.С.
Старшина 1-й статьи Федоров Е.Г.
Старшина 1-й статьи Чекмарев Л.В.
Старшина 2-й статьи Гатауллин Р.Г.
Старший матрос Астахов В.Н.
Старший матрос Бурцев Н.С.
Старший матрос Девяткин В.Н.
Старший матрос Инамуков Б.И.
Старший матрос Кирин A.M.
Старший матрос Колесников В.А.
Старший матрос Комков И.А.
Старший матрос Коровин Н.М.
Старший матрос Кузовков В.П.
Старший матрос Кульша А.С.
Старший матрос Кулаков А.А.
Старший матрос Машута Ю.А.
Старший матрос Паньков Е.В.
Матрос Мищенко В.М.
Матрос Печерских Ю.Ф.
Матрос Самсонов Е.А.
Матрос Фрешер К.Г.
Матрос Фролов В.Ф.
Матрос Шишаев А.П."
Контр-адмирал Луцкий А.Н. иначе трактует трагический исход событий более чем тридцатилетней давности. В своей книге "За прочность прочного корпуса (воспоминания подводника — ветерана «холодной войны»)" (СПб., Издательство «Гангут», 2002.) он замечает: "... первую запись сделал под впечатлением аварии ПЛА «Комсомолец». Тогда вспомнилась трагедия ПЛА «К-8» в водах Бискайского залива, возмутила оголтелость в попытках спасти обреченный корабль, пренебрежение своевременными мерами по спасению экипажа, вспомнилась своя эпопея на ПЛ «С-150». Так родилась глава под названием «Оголтелость»..."
Полностью упомянутую главу и всю книгу можно скачать
Луцкий Анатолий Николаевич. Выпускник Ленинградского Нахимовского училища 1951 года. Командир "С-150" пр.613В, "С-337 пр.613", ракетного подводного крейсера стратегического назначения «К-258». Командир 10-й дивизии ПЛ ТОФ, 1-й заместитель командующего флотилией 2-й флотилии подводных лодок Тихоокеанского флота, контр-адмирал.
Среди героев повествования Чернавина, в списке погибших на боевом посту, воспитанник Рижского Нахимовского училища Виктор Антонович Ткачев, помните, он говорит о себе: "Я очень рано надел морскую форму, подчиняться умею." Одно из непременных условий умения командовать.
Николай Александрович Верюжский, один из авторов блога по истории Нахимовских училищ, так вспоминает своего однокашника и одноклассника: "Ткачев Виктор Антонович был классный борец , чемпионом был и вообще прекрасный парень. Пришёл к Бессонову в старпомы с должности командира подводной лодки. Отказался покинуть лодку и погиб вместе с Бессоновым и другими, всего 52 чел. Пожар-то у них возник 8-го апреля, а ушли на дно рано утром 11 апреля.
С Ткачевым я учился в одном классе только один год и близких, дружеских отношений у меня с ним не было, но знать-то его я знал хорошо. Могу охарактеризовать его в целом как порядочного, достаточно скромного и дисциплинированного нахимовца. Несмотря на то, что он занимался в секции классической борьбы и имел значительные чемпионские успехи, никогда своей силой не кичился и не использовал свои достижения, как превосходство перед другими. Учился хорошо. Надёжный и верный товарищ. Вот так бы я сказал.
А теперь хочу Вам отправить список всего класса с теми сведениями, что я смог собрать на всех. ВНА."
Попробуем хотя бы отчасти понять, как вызревал этот замечательный характер, как формировался из маленького моряка настоящий морской офицер, для которого "честь имею" - образ поведения и жизни.
Класс № 13 выпускной Первой роты Рижского Нахимовского Военно-Морского училища в июне 1953 года.
Первый ряд (слева направо): Болеслав Кулешов, капитан 1 ранга Гришанов Михаил Артемьевич, зам. начальника училища по учебной части, капитан 1 ранга Анатолий Иванович Цветков, начальник училища с декабря 1952 года до июля 1953 года, капитан 1 ранга Григорий Васильевич Розанов, начальник политического отдела, полковник м/с
Второй ряд (слева направо): Виктор Балабинский, Валентин Высоцкий, Владимир Ханженков, Ульдис Клавс, Борис Зуйков, Владимир Привалов, Юрий Иванов, Анатолий Терещенко, Геннадий Журавлёв.
Третий ряд (слева направо): Владимир Смирнов, Александр Горбунов, Николай Верюжский, Василий Павлов, Виль Пилипенко, Алексей Зайцев, Юрий Бушуев.
Четвёртый ряд (слева направо): Борис Буфетов, Валентин Богданов, Владислав Маршев, Виктор Ткачёв, Феликс Костиков, Александр Акимов, Игорь Яковлев, Николай Лаврейчук.
Источниками сведений о том времени, системе воспитания, о дружбе, учебе юных моряков, являются воспоминания сборники и "Контр-адмирал К.А. Безпальчев. В море и на суше. Сборник воспоминаний его воспитанников и сослуживцев". - СПб.: НПО «Система», 2008. В настоящее время завершается новое издания - "Рижское Нахимовское военно-морское училище. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ: ЛЮДИ, СОБЫТИЯ, ФАКТЫ. Издание второе, исправленное и дополненное. Санкт-Петербург, 2009.
Заслуживает также внимания статья начальника Рижского Нахимовского училища в первые годы его образования «ПЯТИЛЕТИЕ РИЖСКОГО НАХИМОВСКОГО УЧИЛИЩА». Опубликована в газете «Советская Латвия» 13 января 1951 года.
"Советское правительство по указанию товарища Сталина организовало для детей воинов, погибших в боях за советскую Родину, суворовские и нахимовские училища.
В январе 1946 года было создано нахимовское училище в столице Советской Латвии - Риге.
Сегодня Рижское Нахимовское училище празднует свой пятилетний юбилей. Мы встречаем эту годовщину значительными успехами в обучении и воспитании юных нахимовцев - будущих офицеров советского Военно-Морского Флота.
Нахимовское военно-морское училище призвано вырастить из своих воспитанников пламенных патриотов своего социалистического Отечества, любящих военно-морское дело, верных защитников морских границ нашей Родины.
Нахимовцы в училище живут кипучей, полнокровной жизнью. Они вырастают физически крепкими, смелыми, ловкими, выносливыми. Воспитанники нахимовского училища помимо общеобразовательных предметов изучают основы военно-морского дела, а по окончании училища направляются в высшие военно-морские учебные заведения.
В нашем училище уже проведено два выпуска. Высшие училища получили хорошее пополнение. Рижское Нахимовское училище окончили с золотыми медалями А.И. Брагин, Л.Н. Гайдук, Г.Н. Московский. Их имена занесены на доску почета, которая находится в училище. Многие нахимовцы окончили училище с серебряными медалями, с отличными и хорошими оценками.
1951 год воспитанники училища встретили новыми успехами. Вторую учебную четверть на «отлично» окончили по всем предметам нахимовцы Васильев, Саенко, Линдеман, Суетов, Костецкий, Порлов, Кровин и Гапунов.
Большого размаха достигла в училище спортивно-массовая работа. Наряду со сдачей норм на значки БГТО и ГТО, большое количество нахимовцев добилось разрядных норм по разным видам спорта. Чемпионом Латвийской ССР по акробатике среди юношей является нахимовец Сергеев, чемпионами Прибалтийского военного округа по классической борьбе - нахимовцы Бутусов, Козлов, Ткачев.
В училище созданы все условия для того, чтобы нахимовцы могли получить всестороннее развитие и трудовые навыки. Для них оборудованы столярная, слесарно-механическая и радиотехнические мастерские. Руками нахимовцев в училище создан ряд замечательных моделей. Среди них особенно интересна модель линейного корабля, управляемая по радио, которая может менять скорость и направление хода, поворачивать башни.
Нахимовцы в день пятилетия своего училища обещают еще лучше учиться, крепить дисциплину. Они будут достойными защитниками первого в мире социалистического государства."
Думаем, надежды контр-адмирала Безпальчева К.А., связанные с его воспитанниками, сбылись.
Судьбы однокашников Ткачева Виктора Антоновича.
Акимов Александр Сергеевич. Окончил ВВМУ Связи в Гатчине.
Балабинский Виктор Борисович. Окончил 1-ое БВВМУ ПП. Штурман, помощник командира, командир десантного корабля 100-й Бригады десантных кораблей ТОФ. 1963 - 1964 годы - командир роты Холмского мореходного училища на острове Сахалин. Апрель 1964 год - уволен из Вооруженных сил в запас по состоянию здоровья.
Богданов Валентин Васильевич. Окончил 1-ое БВВМУ ПП Из группы командиров подводных лодок и кораблей.
Бушуев Юрий Иванович. Окончил 1-ое БВВМУ ПП. Капитан 1 ранга, командир "К-43", К-308, 11-я ДиПЛ СФ.
Буфетов Борис Михайлович. Окончил 1-ое БВВМУ ПП.
Верюжский Николай Александрович. Учился до 1956 года в ЧВВМУ имени П.С.Нахимова. В 1957 году окончил БВВМУ в Калининграде.
Высоцкий Валентин Иванович. Окончил ВВМУ Инженеров Оружия.
Горбунов Александр Васильевич. Окончил ЧВВМУ имени П.С.Нахимова.
Зайцев Алексей Максимович. Направлен с среднее училище.
Зуйков Борис Яковлевич. Окончил 1-ое БВВМУ ПП.
Иванов Юрий Алексеевич. Окончил ВИТКУ.
Костиков Феликс Николаевич. Окончил 1-ое БВВМУ ПП. Из группы командиров подводных лодок и кораблей. Служил на ТОФ.
Кулешов Болеслав Алексеевич. Окончил 1-ое БВВМУ ПП, в дальнейшем флагманский специалист. - 75 лет кафедре кораблевождения ВСОК ВМФ. Морской сборник № 9, 2007 г.
Лаврейчук Николай Яковлевич. Капитан 1 ранга, доктор технических наук, профессор ВМА.
Маршев Владислав Натанович. Окончил ЧВВМУ имени П.С.Нахимова.
Павлов Василий Петрович. Окончил ВИТКУ.
Пилипенко Виль Никифорович. Окончил 1-ое БВВМУ ПП.
Привалов Владимир Васильевич. Окончил 1-ое БВВМУ ПП. Демобилизован после окончания училища.
Смирнов Владимир Михайлович. Окончил 1-ое БВВМУ ПП.
Терещенко Анатолий Алексеевич. Окончил ВВМУ Инженеров Оружия.
Ткачев Виктор Антонович. Чемпион ПрибВО по классической борьбе. Окончил 1-е БВВМУ ПП. Командовал дизельной подводной лодкой на Северном флоте. На атомной подводной лодке «К-8» являлся старшим помощником командира. Погиб во время пожара 8-11.04.1970 года.
Ханженков Владимир Николаевич. Закончил с «золотой медалью». Это давало право выбора военного училища для продолжения учёбы, но не гражданского института. С рекомендацией от училища поступил в Московский институт международных отношений. После окончания МГИМО находился на дипломатической работе. В разное время занимал должности: 1-го зам. посла в Алжире и в Великобритании.
Яковлев Игорь Иванович. Родился 19 октября 1934 г. Окончил МГИМО (1959 г.). С января 1994 г. - Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Ямайке и по совместительству в Антигуа и Барбуда. Кандидат юридических наук. Дипломатический ранг - Чрезвычайный и Полномочный Посол.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
