Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Кирпичики для создания любых АФАР

"Микран" внедрил новые
приемо-передающие модули
по 3D-технологии

Поиск на сайте

Новый год в формате А4

Новый год в формате А4

Их, офицерский состав экипажа головной подводной лодки проекта
671РТ, формировали в 3 дивизии, которая в те времена базировалась
на Западную Лицу.

Когда все вновь назначенные офицеры собрались, среди них оказалось
14 лейтенантов 1969 года выпуска. Командир был всего лишь капитаном
третьего ранга, старпом - капитан-лейтенант, механик - капитан
третьего ранга, три комдива - от старшего лейтенанта до
капитан-лейтенанта.

Молодёжный экипаж. Зелень подкильная.

Но доктор давно дослужился до майора и изрядной плеши.

Для завершения картины надо сказать, что замполит только что
выпустился из академии, перехаживал в каптри и сверкал голым
черепом. Но в сочетании с коренастым телосложением, некоторой
картавостью, которая то проявлялась, то пропадала, добрейшим прищуром
глаз и круглой физиономией эта блестящая лысина делала его весьма
харизматичным комиссаром, тем более, что в детстве он был Вовкой.
Эти сугубо социалистические его особенности отнюдь не мешали ему
настойчиво рекомендовать молодёжи к изучению сугубо буржуазную
книгу Нормана Коупленда "Психология и солдат".

Сформировавшись, офицерский состав ждал отправки в Обнинск
и от безделья изнывал.

Жили они на берегу. В казарме одного из боевых экипажей
им выделили несколько кают.

Лейтенанты изнывали в кубрике на четырнадцать коек в два яруса.

Им было запрещено спать в рабочее время и они боролись со сном,
целыми днями маясь дурью в виде подкидного дурака.
Карты запрещены уставом, но они резались в дурака, напропалую
нарушая устав.

Это происходило в промежутках между набегами механика на их
двухярусное кодло. Механик разгонял собственную скуку удержанием
лейтенантов от разложения и взыскивал с них, если они нарушали
распорядок дня (но никто не видел, как изнывал сам механик
в своей каюте между набегами).

Скрыть партию подкидного было значительно проще, чем скрыть сон.
Кроме засаленной колоды и обшарпанного домино у лейтенантов имелся
заезженный магнитофон. И ближе к ночи, когда кончалось рабочее
время и уже можно было и пошуметь, забивая козла, они в дополнение
к козлу непрерывно крутили хит сезона -
"Помоги мне. Желтоглазую ночь позови"

День шёл за днём, они всё ждали отправки в Обнинск, и дождались,
что судпром отложил на год сдачу флоту лодки 671РТ.

Их переназначили на очередную серийную лодку, заменили им номер
войсковой части и, наконец, после полугодового абсолютно уникального
безделья, в начале февраля 1970 года, они погрузились в поезд
и поехали "учиться военному делу настоящим образом"
[В.И.Ленин, ПСС, т.36, стр.26].

Но за месяц перед этим, как раз под Новый год, в дивизии вдруг
стали искать добровольца, который смотался бы за свой счёт
в Ленинград, чтобы развеяться и попутно выполнить задание
командования флотилии.

К этому моменту их уже переселили на финскую плавказарму,
стоявшую в зоне радиационной безопасности у плавпирса
рядом с подводными лодкам. За двойной периметр из колючей
проволоки со сторожевыми вышками, на которых круглосуточно
несли службу бывшие охотники на джейранов и сайгаков,
не знающие компромиссов и промаха.

По странной логике специалистов-радиохимиков, зона с
потенциально опасными объектами называется именно так,
зоной безопасности.

И самый строгий режим, и вся опасность как раз и
сосредоточены в этой самой зоне безопасности, надо же
такое придумать!

Так что соблазн провести праздник на воле, да ещё
и в Питере, оставив зону безопасности ради выполнения
какого-то попутного задания, да, такой соблазн не мог
не найти свою жертву.

И действительно, ничтоже сумняшеся, Игорёша, инженер РТС,
тут же выдвинул свою кандидатуру. И его кандидатура прошла
на удивление легко, быстро и без признаков конкуренции,
как ему показалось к его вящему удовольствию.

А собственно задание показалось ему пустяковым.

В финансах флотилии перед новым годом оставались неосвоенными 200
рублей на канцтовары. И ему поручили закупить в Ленинграде на эти
деньги машинописную бумагу, доставить её в Западную Лицу и сдать
в штаб для оприходования. Иначе деньги пропадут, так как даже в
Мурманске бумаги нет, а она позарез нужна секретному и
несекретному делопроизводству.

Получив отпускной билет и аванс в 200 рублей, Игорь рванул в
Килп-Явр (мурманский аэропорт тогда был ещё там) и к середине
воскресенья 28 декабря был готов приступить к выполнению своей
миссии, прилетев в Питер.

У него в Ленинграде была невеста, Надя. Она жила в Петергофе,
на бульваре Разведчика. Как раз напротив ВВМУРЭ.

Надя работала на часовом заводе сборщицей-ретушёром.
Игорь и Надежда находились во вполне официальных отношениях
жениха и невесты уже полгода.

На ноябрьские праздники, когда старпом и механик, прихватив
с собой Игоря, летали в Питер, старпом со своей боевой подругой
даже зашли в гости к ним с Надей и к будущим тёще и тестю Игоря.
Так что и в этот раз Игорь остановился у грядущей родни.

Поначалу всё складывалось прекрасно. Надя очень радовалась
неожиданному приезду жениха. Они сходили в кино в "Аврору".
Утром Надя пошла на работу. Игорь проводил Надю на её завод.
Погода стояла самая что ни на есть предновогодняя - снежок,
безветрие, раннее утро, розовый рассвет.

Наш герой решил погулять, дожидаясь открытия магазинов.
И уже славно разрумянился и освежился на легчайшем морозце,
когда пробил урочный час.

К этому моменту Игорёша стоял у двери ближайшего магазина
канцтоваров, расположенного здесь же, на бульваре Разведчика,
в правой стекляшке.

Там две стекляшки, слева и справа, если смотреть из окон
танцзала училища. Надин дом стоит возле левой стекляшки,
в которой в те времена была столовая, а в правой
стекляшке - магазин.

Игорь стоял у магазина и с нетерпением ждал открытия, размышляя,
что очень удобно, когда все магазины под боком. А если в
магазин можно заскочить в числе первых покупателей и с утра
быстренько обтяпать все дела, то это тем более удобно.

Когда этот свежевыбритый авантюрист, весь из себя
радиоэлектронщик ВМФ с иголочки, тонко благоухающий "Шипром"
и снежинками, сказал пожилой продавщице, что ему надо на 200
рублей машинописной бумаги и выписать счёт, женщина пристально
посмотрела ему в глаза, как будто, с некоторым испугом.

Потом-то он понял, какую именно зелень в его зелёных глазах
она увидела и чего испугалась, а тогда её взгляд ему
почему-то просто не очень понравился.

Но тётенька быстро успокоилась и добродушно рассказала, что,
во-первых, у них осталось только три пачки бумаги на общую сумму
рупь-двадцать. Во-вторых, что они счета не выписывают, а только
товарные чеки. И что чеков в одни руки они могут в один день
выписать только на пять рублей.

Но если бы они выписывали счета, то тогда в одни руки в один
день они могли бы выписать счетов на двадцать рублей. Таковы
правила.

И задумчиво добавила, что есть магазины, которые не имеют права
выписывать ни товарные чеки, ни счета. И что бывают магазины, в
которых можно было бы и бумагу купить, и документы выписать, но,
как на грех, закончились бланки и счетов, и товарных чеков,
и самоё бумага.

Да, а они-то сами, этот первый магазин, который Игорюня посетил,
никогда больше 10 пачек бумаги не заказывают и не привозят,
так как товар не слишком ходовой.

Писателей (она глянула ему в глаза ещё раз, уже с хитрецой)
в Петергофе, на бульваре Разведчика, что-то, видать, не густо.

А для канцелярий бумагу в таких количествах люди оформляют
на оптовых базах. По безналичному расчёту. И едут за ней на
грузовике. А не идут с дипломатиком - она кивнула при этом на
тощий пижонский портфель, из которого, готовя его к делам,
наш инженер РТС уже предусмотрительно выгрузил дома свой
"жиллетт", лезвия к нему марки "Нева" и флакон "Шипра".

К моменту, когда тётенька кивнула на его портфель, Игорёк уже
всё понял, так как, если жизнь прижмёт, считать он тогда ещё
умел быстро в уме, без калькулятора.

И мгновенно прикинул, что ему невероятно повезёт, если он в
Ленинграде и окрестностях в один день найдёт 10 магазинов, в
каждом из которых ему продадут 50 пачек бумаги по 40 копеек
пачка и выпишут счёт.

Но, соображал он дальше, это же будет же ж 500 пачек машинописной
бумаги, которые надо же ж упереть из Питера в Западную Лицу.
Ага, на своём горбу, ага-ага, ого-го ...

И у пустякового, на первый взгляд, дела начала открываться его
оборотная сторона, которая выглядела как не один десяток
пудов на единственную наивную лейтенантскую душу, которая в зоне
безопасности на Севере беззаботно и радостно влипла в эту
историю без малейшей конкуренции, в полном соответствии
с психологией солдата.

И получить счета нужно, крайний срок, до 31 декабря включительно.
Иначе неосвоенные деньги 1 Флотилии атомных подводных лодок
Краснознамённого Северного флота пропадут из её бюджета в вихре
стремительно истекающего финансового года. И вина за этот
промах повиснет на пока ещё невинной военно-морской офицерской
совести, как негавкучая опытная собака на штанах мальчишки,
забравшегося вечерком в незнакомый чужой сад.

Схватил Игорюня те три пачки бумаги, которые у тётеньки были,
зажал в кулаке товарный чек на рупь-двадцать и пошёл от правой
стекляшки к левой стекляшке относить в дом невесты свою первую
такую жалкую добычу и обдумывать дальнейший план.

Бумага в этих трёх пачках при ближайшем рассмотрении выглядела
неважно, и он брезгливо подумал, что подобный сорт больше брать
не следует.

Только теперь он осознал ориентировочные масштабы своего задания.
Тётка из первого магазина очертила ему перспективу предпраздничной
радостной суеты, как потом и оказалось, очень полно и точно.

Посетив второй петергофский магазин на улице Аврова и вообще не
найдя там нужного ему товара, он, не на шутку заскучав, поехал
в Питер на электричке.

Оставалось три дня, из которых первый уже был изрядно надкушен
скупкой всей наличной бумаги в Петергофе, а последний приходился
на 31 декабря.

Это сейчас - ткнул в клавиатуру компьютера, и получи адреса магазинов,
а тогда... Только телефонная книга на почте и киоск Горсправки. И не
дадут же тебе в том киоске список всех нужных тебе торговых точек.

Когда Игорь обошёл все магазины канцтоваров в районе Невского
проспекта, то уже на практике освоил все те тонкости купли-продажи
бумаги, о которых ему рассказывала тётенька в петергофской стекляшке.

После нескольких проб и ошибок был выработан следующий алгоритм
закупок.

Он заходил в очередной магазин и спрашивал, выписывают ли там счета
или чеки на товар. Если да, то спрашивал, есть ли у них машинописная
бумага. Формат А4. Если да, то сколько этой бумаги у них есть. Если на
предельную сумму счёта или чека машинописной бумаги не хватало,
спрашивал, какая ещё другая форматная бумага есть. И, проклиная себя
в душе за неразборчивость, докупал тут же другую. Рисовальную, чертёжную,
папиросную или ещё хоть какую-нибудь бумагу, только лишь бы лист влез
в пишущую машинку. Изредка попадалась даже бумага с водяными
знаками - шелковистая, красивая, качественная, дорогая, но мало.

Отоварившись и получив отчётный документ, он оставлял покупку в
магазине на хранение до своего возвращения и шёл искать следующий
магазин. Там процедура повторялась.

Когда, по его оценкам, бумаги было куплено уже на целый багажник
такси, он брал мотор, объезжал все раскупленные им предприятия торговли,
отвозил бумагу на Московский вокзал, упаковывал её в мешки и
оставлял в камере хранения. Из багажника "Волги" выходило три
мешка бумаги.

К концу первого рабочего дня ему удалось сделать две таких ездки.

В упаковочной мастерской и камере хранения уже не скрывали интереса
к его военно-морской персоне, встречали как родного и напрягались,
стараясь не заржать, а только вежливо и приветливо улыбнуться.

Вечером, когда он шуршал чеками и счетами, подбивая бабки, Надя
сказала, что за день он изменился в лице и теперь стал похож на
какого-то спекулянта.

Он успокоил Надю, мол, нет проблем, а у самого на руках ещё было
аж 150 рублей из бюджета 1 Кфлпл СФ, в камере хранения лежало всего
6 мешков, и времени до позорного провала задания, как он уже нутром
чуял после сегодняшних первых опытов, оставалось лишь два неполных
дня.

Начался второй день. Вчера в центральных районах Питера всю
доступную бумагу он скупил. Теперь шастал по окраинам, и дела шли
хуже. Но сегодня он заранее уехал в город к открытию магазинов,
и к вечеру неосвоенными оставались 60 казённых рублей.

Его собственных денег на все транспортно-упаковочные расходы должно
было хватить, деньги были. На Севере две получки некуда было девать.
А транспортировка за свой счёт подразумевалась при получении
задания.

Мешки он уже перестал считать. В портфеле бренчала связка жетонов
из камер хранения. Жетоны он нанизывал на кусок бечёвки, подаренный
ему в упаковочной мастерской. Вернувшись домой вечером, он старался
не подавать виду, что дело дрянь. Окраины уже были им обобраны и
оставалась зыбкая надежда только на пригороды. Но Надя чувствовала,
что у жениха проблемы, и за ужином то и дело подкладывала ему в
тарелку лучшие кусочки, так как за весь день ему пожрать в этой
гонке не удалось: "Спекулянтик ты мой".

Утром последнего рабочего дня Игорь поехал в Стрельну.

Среда, 31 декабря, люди покупают подарки, а он рыскает по
магазинам в почти безнадёжных поисках какого-то дерьма собачьего.

Но нашёл! Счета выписывают. В магазине бумага пока есть. Покупает,
но это только 20 рублей. Остаётся ещё 40. Начинает нагло обходить
закон, подкатывается к заведующей. Та входит в положение, соглашается
выписать счета задними числами, за понедельник и вторник, идёт с
продавщицей на свой склад... И всё. Бумаги больше нет, закончилась.
Ах, но после Нового года, в первые же дни, ожидается завоз.

Хреново, но что делать? Наш прохвост решает взять счета, оставить
деньги как предоплату, а бумагу забрать потом, как-нибудь, при
случае, так как у него уже родился и дозревал дерзкий план ещё
раз слетать в Питер после новогодних праздников.

Отвёз покупку на Московский вокзал, упаковал, сдал мешки в камеру
хранения, смотрит на часы - полдень, свободные полсуток до полночного
боя курантов, деньги флотилии освоены, у невесты на её заводе
короткий предпраздничный рабочий день - вот оно, счастье!

Дальше события развивались так.

На середину дня третьего января у Игоря уже был обратный билет на
самолёт, купленный сразу по прилёту в Ленинград, с расчётом отправить
бумагу по железной дороге, а самому встретить груз в Мурманске.

Единственное, но основное, чего он не предусмотрел - непомерное
количество этой, как оказалось, рассредоточенной гадости. И теперь
он оставил пока некомплектный, но и так уже совсем неподъёмный
багаж в камерах хранения и летел во флотилию только с отчётными
документами и с докладом.

И они с Надей поехали в аэропорт, но опоздали к вылету...

Такси подкатило к зданию аэропорта, когда Ту-134 уже взлетал.
Они только и видели его хвост в небе.

Ёлы-палы. Отпуск закончился, военмор начинает прикидывать. Так, сбор
с опоздавших 25 процентов, билет стоит 27 рублей. У гуляки, после
покупки кольца Наде, в карманах только 5 рублей рублями на автобус
до Лицы.

Бежит на регистрацию следующего рейса, которая уже подходит к концу.
Надя отстала. Г-г-говорит девчонкам на рег-г-гистрации, девочки,
пустите меня, я опоздал, у меня только 5 рублей, видите, идёт жена,
сейчас р-р-разорвёт меня в клочья. Девочки поверили про жену, про
5 рублей, про клочья, про г-г-г и р-р-р и зар-р-р-ег-г-гистрировали
его на последнее свободное место следующего рейса без доплаты.
Они тоже, видимо, разорвали бы своего такого мужулю в клочья,
а чужулю стало жалко.

Прибыв в штаб с кипой счетов и чеков, датированных последними
днями 1969 года, на общую сумму в 200 руб, но без единой пачки
бумаги, которую штабные с нетерпением ждали, чтобы начать
изводить её на приказы, наш лейтенант вызвал немалое удивление,
близкое к подозрению в растрате казённых денег. Но когда достал
из портфеля связку разноцветных жетонов от камер хранения и
доложил обстановку по порядку, нашёл у штабных понимание
проблемы, согласие с предлагаемым решением и тут же получил
ещё один отпускной билет.

Правда, начальник отделения кадров флотилии, который руководил
всей операцией и который, возможно, и сам не подозревал, во что
вся эта панама может вылиться, пожурил бойца и сказал, мол,
ай, не надо было ничего покупать, раз всё так сложно, а просто
нужно было бы привезти и вернуть в финчасть деньги.

Его-то устами да мёд бы пить. Ладно, ему-то теперь-то, может быть,
и виднее, что надо было бы делать в прошлом-то году, а Игорь
полетел в Питер завершать дело чести.

Надя сказала: "Ну, ты и прохиндей!"

В Стрельне всё вышло так, как они и договорились с заведующей.
Бумагу торговля получила, завезла, а он её забрал и доставил
на Московский вокзал.

Там у него на круг скопилось больше двух десятков мешков общим
весом 490 килограммов. Это число он запомнил на всю оставшуюся
жизнь, это число не возьмёт ни склероз, ни возможный альцгеймер.
Игорь сейчас говорит, что на смертном одре спроси его, сколько
он припёр бумаги, он скажет, не задумываясь, 490 килограммов.

Сдал мешки в багаж и поехал в Мурманск поездом. Правда, рабочие,
которые у него багаж принимали, встали на формальную позицию,
услышав, что в мешках бумага. Мол, никак нельзя, пожароопасный
груз. Нас посадят же, если поезд сгорит. Пришлось изучать
правила и доказывать, что нет, не пожароопасный. Доказал.

Привёз мешки в Мурманск и сдал в камеру хранения. Приехал в Лицу
и доложил, что груз в Мурманске. Велели ждать оказии.

Через пару дней один из офицеров штаба, уволенный в запас по
выслуге лет, уезжал из флотилии. Ему выделили УАЗик, Игорька
назначили старшим на машине и поручили на обратном пути
захватить бумагу.

Водителем был мичман, и они стали таскать и грузить мешки в
машину. Наступил момент, когда мичман, взглянув на просевшие
рессоры, сказал, что больше ничего не возьмёт, иначе они не
доедут. И оставили они несколько мешков в камере хранения.
Как раз ещё на одну поездку.

По пути завернули в магазин и, чтобы отметить в своей компании
конец кампании, Игорёша купил пару бутылок "Питьевого" спирта.
Был такой колониальный госнапиток. 95 градусов. Продавался за
Полярным кругом. Концентрат радости лопаря, которому слишком
редко перепадают финики.

Похуже на вкус, чем приборный ректификат, если пить,
не разбавляя. Но вполне годится для эпизодического употребления,
если смешать, например, с коньяком, пополам, а закусывать лимоном.
Но в то время Игорь ещё не знал этих питейных тонкостей, а взял
напиток на пробу, от удивления, что народная власть торгует такой
отравой в антиалкогольном СССР.

Привезли бумагу в штаб и выгрузили мешки в гардеробе, как раз
напротив кабины дежурного по штабу.

Было уже поздно, народ лёг спать, когда Игорь пришёл на свою
плавказарму, пронеся в зону бутылки со спиртом в рукавах шинели.

Там он шепнул на ухо своему соседу по каюте, лейтенанту, командиру
группы автоматики реакторов:"Вася, шила хочешь?" Вася ответил
утвердительно и проснулся. В соседней каюте утвердительно ответили
и проснулись майор-доктор и другой лейтенант, Витя, командир группы
дистанционного управления реакторами. Под рассказы о приключениях
с бумагой у них вышло по полбутылки на нос. Доктор, будучи сроду
мусульманином, тоже вполне уважил случай и ни в малейшей степени
не пренебрегал.

А пили они то за Надю, то за Лену, Васину невесту. Доктор был
женат, и за его жену не пили. У четвёртого их однополчанина
невеста тогда ещё вовсе не объявилась, пили за неё, будущую.
Все тосты были за невест, исключительно.

Так что с началом рабочего дня, когда дежурная служба растолкала
Игорька и направила в штаб, мол, срочно вызывают, он шёл по верхней
дороге Большой Лопатки, над зоной, и падал в наметённые за пьяную
ночь сугробы, проваливаясь в ухабы, скрытые в крепких потёмках
заполярного январского утра.

Знакомый со вчерашнего вечера мичман, дежуривший по штабу,
удивился, где это товарищ лейтенант так вывалялся в снегу, но
пропустил его в штаб. Игорь разделся в гардеробе. Мешков здесь
уже не было. Поднялся на второй этаж, в отделение кадров.

А там на табуретке посередине кабинета сидит начальник, кавказец,
порет мешки здоровенным кривым ножом, похожим на ятаган,
и считает пачки бумаги, сверяясь с чеками и счетами. Кабинет и
соседняя комната уже завалены, бумага на полу, на столах, на
подоконниках, повсюду разноцветные пачки разных фабрик и заводов,
и толстые, и потоньше, но не сходится баланс наличного имущества
с отчётными документами:

- Здесь не хватает бумаги!
- В машину не влезла, оставили в Мурманске, товарищ капитан
второго ранга.
- Где в Мурманске?
- На вокзале, в камере хранения, товарищ капитан второго ранга.
- А жетоны?
- У меня, товарищ капитан второго ранга.
- Давайте их мне, мы попытаемся на этой неделе, если кто-то поедет,
привезти мешки сами. Вы свободны. Да, погодите, вы, наверное,
потратили свои деньги на транспорт и хранение? Во сколько это
вам обошлось?
- Во столько-то и столько-то, товарищ капитан второго ранга.
- Хорошо, у нас есть наградные деньги на этот год.
Мы вас наградим.
- Служу Советскому Союзу!

Но рапортом "Служу Советскому Союзу!" в те времена выражали
чувство благодарности начальству военные, уже получившие награду.

...

Было бы любопытно узнать, надолго ли хватило штабу 1 флотилии
полутонны бумаги от нашего Игорюни?

---

(Псевдонимная окололитературная запись анонимных россказней
отставного советского подводника, трепавшегося от нечего
делать в электричке Питер-Петергоф, застрявшей на полтора
часа между Стрельной и Красными Зорями из-за отсутствия
тока в контактной сети).

kinz -- 01.01.2015
0
01.01.2015 12:20:33
kinz
С Новым годом ! С первым днем, с улыбкой от вашего рассказа.  Пусть будет продолжение подобного. Классно!
Ссылка 0


Главное за неделю