Я во втором отпуске. Рядом сестра Аня и папа. Новый 1966год.
Отпуск пролетел быстро и без особых приключений. Светлана к тому времени уже изменила мне. Мы встретились, я конечно злился. Она по женской мудрости, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, накормила меня домашним обедом. Впрочем, всю историю наших отношений нельзя было назвать романом. Скорее, это был каприз. У меня впервые отношения с женщиной складывались без взаимной привязанности. Да и, слава Господу. Если бы мы поженились, оба не были бы счастливы. Ведь очень важно, чтобы тебя понимали. Важно, чтобы возникла дружба.
Другое дело мужская дружба, особенно военно-морская дружба на корабле. У меня был друг Георгий Делианиди – грузинский грек. Это был не очень высокий, но по кавказски красивый, человек. Он всегда держал спину прямо. Глаза карие, нос чуть с горбинкой. В глазах всегда читалось достоинство и некоторая весёлость. Усов почему-то не было. Когда мы вместе заступали на дежурство по кораблю, через определенное время в третьем отсеке звонил телефон: «Слушай, дорогой! Приходи, я шашлык пожарил», - говорил Георгий. Он служил старшиной команды электриков, боевой пост в пятом отсеке. А в пятом отсеке был корабельный камбуз.
Слева направо гл. старшина Гена Ерохов; стоит ст. первой статьи Георгий Делианиди; я.
Корабельный камбуз – царство нашего корабельного кока Альфреда Каспаранса. Алику мы благодарны за «Вкусную и здоровую пищу» и вообще он был душой команды.
Это дорогого стоило. Правда, на своё несчастье в команду к Жоре попал дагестанец Иванов – сын директора тюрьмы. Как только голова Иванова поднималась над палубой, когда он вылезал из трюма, звучала команда: «Иванов, в трум! Не все батареи обслужил, масло не везде вытер», - бедный Иванов снова нырял в трюм. Георгий смеялся над нами: «Мужики! Ваши русские девушки ждать вас не будут. Они все такие. Вот у нас на Кавказе моя девушка будет ждать столько, сколько я буду служить». И действительно, нас ни одна не дождалась, и не только девушки, но и жены. Я никого не сужу, просто у нас так сложилось. На четвёртом году Жоре пришло письмо, что его девушка убежала с русским в Краснодар. На Жору было страшно смотреть. Лицо серое, глаза злые. Наконец он обратился к замполиту: «Зам, отпусти меня на десять суток на родину. Я найду их и зарэжу!» Замполит перепугался: «Георгий, ты же у нас главный электрик, перед нами стоят боевые задачи, как без тебя мы будем их выполнять, нет, нельзя тебе уезжать. Наш корабль - боевая единица флота, а ты боевая единица корабля». Георгий весь побагровел: «Ну, тогда жди зам, я тебя зарежу», - сказал он и на этом разговоры об отпуске были закончены.
Дагестанец Иванов – худенький, щуплый, но шустрый парень. Чтобы Георгий его не очень гонял, его поставили вестовым в офицерскую кают-компанию. Всё было бы хорошо, но, то ли Иванов высоко подтягивал трусы, то ли это было свойство, присущее его причинному мужскому месту, но это место иногда выглядывало из его трусов. В тропиках, когда на корабле под сорок градусов Цельсия, такой вестовой, несущий тебе обед, картина не из приятных. Как только по «Каштану» объявляли «Команде обедать, офицеры приглашаются к столу» - Иванов исправно нёс еду с камбуза к офицерскому столу. На флоте есть такая традиция: самому уважаемому офицеру в мясных щах подаётся самая большая кость с мясом (мосол). Альфред Каспаранс – корабельный кок - выдал Иванову мосол. «Это старпому», - проинструктировал он вестового. Иванов положил мосол старпому. Когда все поели, Иванов аккуратно спрятал мосол в холодильник, на следующий день разогрел его и снова подал старпому. На третий день картина такая: из кают-компании вылетает Иванов, за ним мосол, за мослом ругательства старпома. У бедняги Иванова в автономке в Средиземном море случился аппендицит. Корабельный доктор Николай Николаевич Король оперировал его в кают-компании, она специально сконструирована на лодках под операционную. Операция длилась больше часа, мы специально лежали на жидком грунте, чтобы не качало. Старпом нервно ходил по коридору вдоль кают-компании и ворчал: «Коля, ты кроме аппендицита отрежь ему половину причинного места». Две недели Иванов пролежал в каюте врача. Каюта врача если нет больных – каюта, а если есть больные - это лазарет.
Старпом вызвал меня: «Вольнов, надо сопроводить мою семью из Мурманска сюда в Западную Лицу. Поедете?». «Так точно. Поеду, товарищ капитан второго ранга». Из Западной Лицы в Мурманск ходила «Санта Мария» - не то большой катер, не то малый корабль. Название его было «Кировобад», но кличка «Санта Мария». Он осуществлял хозяйственные нужды, кого привезти с большой земли, кого увезти на большую землю, подкинуть продовольствие на базу или ещё что по хозяйству. В Мурманск дошли хорошо. Я встретил семью старпома. Она состояла из жены, дочки и сына. Кто старше, кто младше не помню. На обратном пути не повезло. Плотный туман, а «Санта Мария» ходила только вдоль берегу. То есть капитан видел берег, хорошо знал его очертания и так по берегу, по берегу и приходил в Западную Лицу. Около двух часов шли в плотном тумане. Наконец вышли в прогалину – просвет в тумане. Вырвавшись в прогалину думали увидеть берег, а увидели норвежские сторожевые пограничные корабли. Это означало, что своих мы уже прошли и проходим нейтральные воды. Быстро повернули обратно. Через час подул ветер, разогнал туман, но стал раскачивать судно. Среди гражданских началась морская болезнь. Я, глядя на них, тоже заразился. Так, помогая жене старпома, успокаивая детей и приглядывая за вещами, я, наконец, добрался до родной Малой Лопатки губы Западная Лица. На пирсе «Санта Марию» уже ждал старпом, естественно волновался, так как мы опоздали на два часа. Машина увезла семью старпома, больше я их не видел.
Я уже писал, что Куркин был не стандартным человеком. По торпедной атаке он дублировал на специальной морской логарифмической линейке счётный прибор, который считал вероятность попадания торпеды в цель. Выглядело это так. В центральном посту в своём углу старпом по ходу торпедной атаки колдует над картами и планшетами. Первой из угла летит эта логарифмическая линейка, за ней планшет. За планшетом команда «Торпедные аппараты пли!».
Торпедные аппараты первого отсека. Лодка - музей
И попадали. Надо сказать, что торпеда и торпедная стрельба это дорогое удовольствие. Во-первых, на полигоне устанавливается цель. За целью дежурят торпедоловы. Торпеда, пройдя под целью (так задумано, чтобы не менять каждый раз цель) должна всплыть и обозначить место всплытия осветительной ракетой. Если торпеда не всплыла, то на ней включается шумовой генератор, для обнаружения торпеды акустиками. На очередных стрельбах мы потеряли торпеду. Командир вызывал всех желающих получить десять суток отпуска на родину на мостик. Все во все глаза таращатся на море в надежде увидеть всплывшую торпеду. Акустики прослушивают горизонт. «Товарищ командир! Слышу шум торпеды справа по носу десять», - докладывает акустик. Идём вправо десять. Проходит час. «Товарищ командир! Слышу шум торпеды слева по корме десять». Разворачиваемся, идём слева по корме десять». Через четыре часа поисков на мостик поднимается штурман: «Товарищ командир! Мы четыре часа ходим восьмёркой. Надо разобраться». Разобрались. Акустики слышали шум собственных лодочных холодильников. Через несколько дней сообщение в местной газете: «Эхо войны! Рыбаки «БМРТ -10» поймали в свой трал торпеду. Торпеда не взорвалась. Видимо много времени прошло, много воды утекло». Вообще с торпедами шутки плохи. В восьмом кормовом отсеке запасные торпеды лежат на стеллажах.
Восьмой торпедный отсек. К-77
Как-то старпом как обычно обходил отсеки. Открыв переборочную дверь в восьмой, к своему ужасу он увидел, что матросы на талях перекладывают запасную торпеду. На вопрос старпома: «Вы что делаете?» Он услышал ответ: «Товарищ капитан второго ранга. Да решили устроить еще одно спальное место». В торпедный отсек нельзя заходить со спичками в кармане, не то что, перекладывать торпеды не ходу. Старпом не кричал. Он тихо сказал: «торпеду на место». Как только его команда была выполнена, он подошел к торпеде, проверил крепление по-походному и сказал: «Больше торпеды не трогайте, если хотите вернуться домой». Больше никто торпеды не трогал. Я не знаю, как, но Куркин обладал такой силой убеждения, что порой его взгляда было достаточно, чтобы запомнить всё, что он хотел сказать на всю оставшуюся жизнь.
Для выполнения боевой задачи надо загрузить боевые ракеты и торпеды, но прежде, чем грузить надо проверить аппаратуру учебными ракетами. Торпеда, она что. Торпеда и есть торпеда. С ракетой сложнее. Получаем приказ: «Загрузить учебные ракеты на базе в Североморске». Около полусуток перехода и мы в Североморской бухте. Большой залив, по одну сторону залива мирно своей жизнью живёт город, по другую скалистый берег с бетонным причалом длиной в несколько километров. Швартуемся у причала. При ближайшем рассмотрении скалистый берег, сопки – творение рук человеческих. Бетонные сооружения, напоминающие скалистые сопки инкрустированы огромными гранитными валунами, так, что от творений природы и не отличить. Те места, где бетон голый, стыдливо прикрыты камуфляжной сеткой. Поднимаем ракетные контейнера, открываем крышки, устанавливаем погрузочную раму, вообще всё как всегда. Вдруг одна из небольших скал отъезжает и из образовавшегося провала выезжает трейлер с первой ракетой. Офицер сопровождения предъявляет документы нашему командиру БЧ-2. Виктор Павлович просматривает документы, подписывает акт о приёмке ракет сам и у командира лодки. Ракеты погружены. Начинаем проверку приборов. Через несколько часов всё проверено, всё работает. Начинаем разгрузку. Прядок обратный, подъезжает трейлер. Виктор Павлович сдаёт документы. Сопровождающий офицер принимает документы, потом ракету. На третьей ракете загвоздка. Сопровождающий офицер, просмотрев документы, что-то командует водителю трейлера, тот разворачивается и уезжает, офицер тоже ни говоря, ни слова садится в свой УАЗ и уезжает. Стоим час, полтора. Командир пытается выяснить, в чём дело по связи, но никто ничего не знает. Через три часа подъезжает УАЗик с другим офицером с пакетом для командира. Оказывается, одна из четырёх ракет оказалась боевой. Приказ командиру: «Перейти в губу Кислая для сдачи боевой ракеты на базу боевых ракет». Пошли. Встали под разгрузку. Для того, чтобы враг не подглядел нас отгородили плавучим забором. Это сплошной забор из секций высотой метра четыре, на понтонах. Секции соединены цепями. Таскает такой забор специальный буксир. Цирковой аттракцион со специальной занавесью. Стоило головную лодку посылать в поход вокруг Скандинавии, чтобы от своих загораживаться плавучим забором. Только вывели ракету на погрузочную раму и стали поднимать краном, вдруг стоп, мимо бухты идёт гражданский сухогруз. Подождали пока он прошел. Ракету погрузили на трейлер, и он скрылся в расщелине скал.
Коль скоро мы заходили в Североморск. Байка про Североморского козла. Никто не знает, как он появился в Североморске. Кто-то говорил, что его привезли, целинники, когда ездили на уборку урожая в Казахстан, кто-то ссылался на матросов с Кавказа. Но на стоянке такси, у городского морвокзала жил горный козёл. Красавец - крутые рога, как две огромные запятые красовались на его гордой голове, стройные ноги, шерсть не длинная, но достаточная, для того, чтобы не мёрзнуть в заполярье. Борода интеллигента, клинышком. Козлик был не серенький, а коричнево-чёрный с белыми пятнами. Таксисты его любили, подкармливали, и козлу жилось не плохо. Всё было бы ничего, но он принимал за партнёра по соревнованию – кто кого забодает, полных женщин, повернувшихся к нему спиной. При виде жертвы он вставал, пятился назад для разбега, вставал в стойку и если жертву не предупреждали, и она не поворачивалась или не отходила, с разбега наносил противнику удар рогами на уровне своей козлиной опущенной головы. Было много жалоб и претензий, но всё как-то обходилось, и козёл жил-поживал. Сколько времени он прожил на стоянке такси, не знаю, но среди таксистов нашелся шутник, а может быть и шутники. Дело в том, что таксисты подрабатывали ещё и носильщиками. Когда приходил пассажирский пароход таксисты бежали к причалу, чтобы поднести вещи клиента до машины. Так вот когда большинство таксистов ушли к причалу, эти шутники поймали козла и запихали его в багажник ближайшей волги. Долго сидеть козлу в багажнике не пришлось. Скоро уже хозяин машины семенил с тяжелыми чемоданами перед дородной дамой – женой какого-то морского начальника. Шофёр подбежал к своей машине сзади, а хозяйка багажа решила проследить, как он положит её чемоданы в багажник. Лихим движением таксист нажал на кнопку запора багажника. Крышка багажника распахнулась и к ужасу дородной дамы, да и шофёра из багажника пружиной вылетел совершенно одуревший от тесноты и темноты горный козёл. Стоянку такси огласил визг ужаса, таксист от неожиданности выронил чемоданы и онемел. Козёл бешено вращая глазами, выстукивая копытами, дробь по асфальту нёсся через город по направлению к ближайшим сопкам. В следующее мгновение дородная дама лежала в обмороке на асфальте. Таксист неистово матерился. Я не знаю судьбы этого козла. Да и события этого я не видел, но слышал и не один раз в разных вариациях.
.jpg)
