Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Боевые возможности кораблей, построенных в Татарстане

Новые корабли
корпорации "Ак Барс"

Поиск на сайте

5. Политика превращения Японии в орудие Уолл-стрита

Американская политика возрождения японского милита­ризма и превращения его в орудие агрессии с самого начала ярко сказывалась в частности в сопротивлении демонтажу японских военных заводов и передаче их оборудования в счёт репараций странам, пострадавшим от японской агрессии. Эта политика недвусмысленно выразилась и в покровительстве японскому милитаризму, в преследовании рабочего демокра­тического движения, в вопросе о заключении мирного договора с Японией.

Американские «миссии» и «обследователи», побывавшие в Японии один за другим, делали заявления о том, что необхо­димо снизить японские репарационные платежи и восстано­вить «жизненные» — в данном случае военные — отрасли про­мышленности и т. п. Среди американских «миссий», гастроли­ровавших в Японии, были: миссия Поули (в начале 1946 г.), миссия Страйка (1947 г.), миссия, возглавляемая банкиром и заместителем военного министра Дрейпером и крупным про­мышленником Джонстоном, с участием Гофмана, который впо­следствии был назначен руководителем «администрации США по предоставлению помощи Европе» (1948 г.), миссия Доджа и Шоупа (1949 г.).

Так называемый репарационный план Поули(1) намечал со-хранение в Японии промышленности такой мощности, которая гарантировала бы работу промышленности на уровне 1930— 1934 гг. Сумма всех рекомендованных Поули репарационных изъятий достигала 2,5 млрд. иен (в ценах 1939 г.). Миссия Страйка уже рекомендовала резко повысить уровень тяжёлой промышленности по сравнению с планом Поули. Это означало большое сокращение изъятия оборудования из японской про­мышленности в счёт репарационных платежей. Репарационные изъятия, согласно предложению Страйка, снижались до 1,6 млрд. иен.

Весной 1948 г. военное министерство США официально опубликовало доклад миссии Дрейпера—Джонстона, обсле­довавшей Японию в марте 1948 г. Эта миссия в своих выводах потребовала резкого сокращения числа предприятий, предна­значенных к демонтажу для уплаты репараций, и настаивала на том, чтобы в Японии при помощи американских инвестиций была быстро восстановлена военная промышленность. До­клад рекомендовал оборудовать отрасли японской военной промышленности новейшей американской техникой. Предлага­лось отказаться от соглашения великих держав о демилитари­зации Японии и выдвигалось требование о восстановлении её военно-промышленной базы. Миссия Дрейпера — Джонстона наметила сократить репарационные изъятия до суммы 660 млн. иен.

Доклад Дрейпера зафиксировал на бумаге то, что уже за­долго до его составления осуществлял штаб Макартура. Осве­домлённая о положении дел в Японии китайская буржуазная газета весной 1948 г. констатировала: «Хозяйственное строи­тельство в Японии подчинено целям военной подготовки; в вос­становлении японской экономики чувствуется сильный запах пороха»(2).

Входя всё больше в роль единоличного распорядителя су­деб Японии, американская финансовая олигархия, саботиро­вавшая выплату репараций народам, пострадавшим от агрес­сии японского империализма, наконец, приказала открыто заявить о полном прекращении репарационных изъятий с Япо­нии. Представитель США в Дальневосточной комиссии Маккой объявил 12 мая 1949 г. об аннулировании плана японских воен­ных репараций и о прекращении демонтажа военных пред­приятий в Японии, хотя все репарационные изъятия составили всего лишь сумму в 21 млн. долл. Американское правительство стало на путь полного произвола в Японии, не счи­таясь со своими международными обязательствами, с пра­вами других наций и с мнением собственной демократической общественности. Саботируя осуществление репарационной по­литики и лишая репараций страны, пострадавшие от японской агрессии — Китай, Филиппины, Вьетнам и др., Уолл-стрит, ко­нечно, себя не обидел. Никогда никто не сможет в точности определить громадную сумму, которая перешла в руки аме­риканской финансовой олигархии в результате применения всевозможных способов грабежа японского народа, но в эту сумму, безусловно, входит и немалая доля скрытых репараций, присвоенных американцами. Сюда входит также захват патен­тов, золота и драгоценностей, а также (различного стратегиче­ского сырья, накопленного Японией.

Грабёж американским империализмом японского народа и нарушение Потсдамского и других международных соглаше­ний, касающихся Японии, носили до конца 1948 г. более или ме­нее скрытый характер. После того как государственный депар­тамент США, игнорируя Дальневосточную комиссию, в кото­рую входят представители СССР и других стран, выработал программу «стабилизации японской экономики» и в декабре 1948 г. дал Макартуру незаконное распоряжение о её проведении в жизнь, грабёж Японии и нарушение всех между­народных соглашений стали носить нагло откровенный характер.

После того как Макартур специальным приказом легали­зовал в январе 1949 г. иностранное, т. е. американское, пред­принимательство в Японии, прибывшая в феврале миссия Доджа (а также миссия Шоупа) уточнила условия, которые, с точки зрения американской финансовой олигархии, требова­лись для обеспечения её колониальных сверхприбылей в Япо­нии. Эти условия «экономической стабилизации» были: сниже­ние и без того крайне низкой заработной платы, решительная борьба с профсоюзами и стачечным движением, сокращение числа рабочих за счёт усиления эксплуатации, снижение на­логов на монополии и на прибыли, беспрепятственный вывоз прибылей за границу и ряд других мероприятий, рассчитанных на превращение Японии в заповедник американских империа­листических хищников.

Одновременно началось открытое превращение Японии в военный арсенал американских агрессоров и усилилась мили­таризация и фашизация страны.

* * *

Советский представитель ещё 5 октября 1946 г. в своём вы­ступлении в Союзном совете для Японии указал, что «офи­циально распущенный японский генеральный штаб фактически продолжает до сих пор свою работу, избрав местом убежища демобилизационное бюро», и потребовал роспуска этого штаба. Американский представитель Атчесон скрепя сердце сообщил, что японское правительство «благодарно за критику» в связи с предыдущим советским требованием о роспуске «комиссии по изучению опыта тихоокеанской войны», существовавшей при японском правительстве. Между прочим, предложение о рос­пуске этой «комиссии» было поддержано и британским пред­ставителем австралийцем Боллом. Атчесон тогда же сообщил, что «комиссия» распущена(3).

При японском министерстве здравоохранения тем не менее и впоследствии существовало «бюро по окончанию демобили­зации». Это «бюро» имело в своём распоряжении картотеку военнообязанных и документы бывшего японского генераль­ного штаба. Правильнее было бы, если бы оно называлось «бюро по мобилизации». Это был сохранявшийся Макартуром в скрытом, зародышевом виде японский генеральный штаб, который американские милитаристы надеялись использовать в своё время по прямому назначению.

Под видом сельскохозяйственных колоний и «кооперативов» были скрыты кадры других воинских учреждений и частей. В 1948 г. был создан японский «карманный военный флот» из сторожевых судов. Иностранная печать утверждала, что ты­сячи японских военных лётчиков тренируются в американской авиации. Группы лётчиков из бывших отрядов «камикадзе» (смертников) были направлены для обучения в Соединённые Штаты.

В конце декабря 1947 г. советский представитель в Союз­ном совете внёс предложение о том, чтобы Макартур ознако­мил Совет с состоянием демилитаризации Японии. Председа­тель Совета американец Себолд отказался включить этот во­прос в повестку дня и нагло заявил, что никакой информации по этому вопросу предоставлено не будет (4).

Таким образом, «запах пороха» ясно чувствовался не только в экономической политике США. Японская полиция в 1948 г. была «реорганизована» и превратилась фактически в армию мирного времени. Были созданы «полицейские школы», являв­шиеся фактически военными школами и академиями, готовя­щими офицерские кадры.

Советские представители неустанно разоблачали американ­скую политику милитаризации Японии и требовали её прекра­щения. Советский представитель 28 апреля 1948 г. указал на угрозу, которую порождает систематическое увеличение чис­ленности японской полиции. 5 января 1949 г. он сделал заявле­ние, что в конце октября 1948 г. численность японской полиции составила 141 тыс. человек, не считай тайной полиции, тогда как до оккупации в Японии имелось только 56 тыс. по­лицейских; он настаивал на том, чтобы численность японской полиции была ограничена 125 тыс. человек и чтобы в соответ­ствии с решением Дальневосточной комиссии была распущена тайная полиция(5).

Под руководством оккупационной администрации в Японии разрослась сеть легальных и полулегальных фашистских орга­низаций, которые всё чаще стали применять террор против руководителей народных организаций и демократических партий.

В начале 1947 г. член фашистской организации Синей-тай-сюто совершил покушение на председателя японского Кон­гресса производственных профсоюзов Кикунами. Во время вы­борных кампаний члены фашистских организаций неодно­кратно безнаказанно совершали покушения на представителей рабочих организаций, нападали на митинги, созванные Япон­ской коммунистической партией, громили помещения компар­тии и т. д.

19 июля 1948 г. членом «Антикоммунистической лиги» было совершено подлое покушение на жизнь лидера Японской ком­мунистической партии т. Токуда. В сентябре и ноябре того же года вновь были совершены нападения на видных деятелей компартии.

Одну из своих главных задач в Японии американский окку­пационный режим видел в подавлении демократического дви­жения. В первое время штаб Макартура прятался за спину японского правительства, тайно поощряя его к антирабочим и антидемократическим мероприятиям и создавая условия для беспрепятственного осуществления этих мероприятий. Но де­мократическое движение вскоре стало столь мощным и опас­ным для реакции, что американский оккупационный штаб снял маску и непосредственно выступил на арену борьбы с японским народом. В мае 1946 г. Макартур издал приказ, запрещавший массовые демонстрации. В начале 1947 г. было сделано поку­шение на право японских трудящихся прибегать к массовым забастовкам для защиты своих интересов. Штаб Макартура за­претил всеобщую забастовку, назначенную на 1 февраля. Выс­шие чиновники из оккупационной администрации не раз высту­пали с открыто антидемократическими заявлениями, нападали на Японскую компартию. Тем самым они поощряли японских реакционеров и фашистов к репрессиям и насилиям над подлинными японскими демократами.

Переходя в открытую атаку против японских трудящихся, Макартур в июле 1948 г. специальным письмом предложил японскому правительству пересмотреть утверждённое ранее рабочее законодательство и запретить профессиональным союзам государственных и муниципальных предприятий прово­дить забастовки и заключать коллективные договоры. Макар­тур, таким образом, насаждал в послевоенной Японии амери­канские фашистские законы Тафта — Хартли, принятые аме­риканским конгрессом. В соответствии с этими требованиями Макартура токийское правительство вскоре издало указ, угро­жая тягчайшими репрессиями рабочим и служащим государ­ственных и муниципальных предприятий.

При этом даже реакционное правительство Асида не осме­лилось взять на себя ответственность за новые реакционные антирабочие законы: при их введении оно сослалось на выше­указанное распоряжение Макартура.

Правда, правительство Асида с величайшим рвением вы­полняло американские распоряжения. Оно стало во всё более широком масштабе увольнять, арестовывать и избивать заба­стовщиков и других передовых рабочих и готовило антидемо­кратические мероприятия, чтобы зажать в полицейские тиски весь рабочий класс Японии.

Задачей японских и американских империалистов в 1948 г. являлось снизить и без того низкий жизненный уровень трудя­щихся, усилить эксплуатацию, создать условия для макси­мально прибыльной деятельности американских монополий, не лишая вместе с тем некоторой доли наживы и японских капи­талистов, готовых сотрудничать с американскими монополиями в деле притеснения и ограбления собственного народа. По­давляя демократическое движение, хищники вместе с тем ста­рались опутать ложью японских трудящихся, чтобы использо­вать их также в качестве пушечного мяса.

Уже в конце 1947 г. бывший советник штаба Макартура Виссон в опубликованной им статье признался, что в Японии «уровень жизни народных масс опустился гораздо ниже уровня тяжёлых военных лет»(6).

Генерал Макартур в докладе вашингтонскому правитель­ству летом 1946 г. констатировал, что с начала оккупации про­житочный минимум в Японии возрос на 850%, тогда как зара­ботная плата возросла только на 200—400%. К апрелю 1947 г. цены возросли в 28 раз, заработная плата — только в 16 раз. По данным штаба Макартура, перед войной средняя норма пи­тания в Японии достигала 2 240 калорий в день, во время войны она снизилась до 1 780 калорий, а весной 1947 г. составляла 1 042 калории. В январе 1952 г., как заявила Томи Кора на Международном экономическом совещании, она упала до 806 калорий.

Летом 1948 г. в результате увеличения официальных цен на 100—150% средний уровень реальной заработной платы японских рабочих и служащих снизился на 40% (7). Народные массы Японии вследствие экономической политики амери­канской и японской реакции вынуждены были влачить крайне жалкое существование. Чтобы иметь возможность хоть как-нибудь прожить, японские рабочие продавали свои пожитки, воздерживались от посылки детей в школы, отправляли более взрослых детей в деревню на поиски пропитания и т. д.

Американский журнал «Фар Истерн Сэрвей» осенью 1948 г. писал: «Средняя заработная плата японского рабочего не по­крывает его расходов»(8).

Даже по официальным данным, японские трудящиеся пи­тались много хуже, чем во время войны. В 1951 г. в стране на­считывалось 10 млн. безработных.

Японские и американские реакционеры, оправдывая своё наступление на рабочий класс, с наглым бесстыдством заяв­ляли, что в Японии, мол, после войны не капиталисты эксплуа­тируют рабочих, а рабочие — капиталистов и надо вновь вос-.становить «нормальное» для капиталистического общества положение.

Но в то время как одни представители американского им­периализма продолжали бессовестно ягать, другие раскрывали уже истинную подоплёку реакционной американской политики в Японии.

Представитель США в Союзном совете по Японии Атчесон ещё в конце 1946 г. заявил: «Теперь наступило время, когда стремления Японии целиком совпадают со стремлениями союзников»(9).

Объясняя впоследствии мотивы послевоенной американ­ской политики в Японии, генерал Эйкельбергер, бывший командующий 8-й американской оккупационной армией в Япо­нии, заявил, что Япония обладает ещё большим военным потенциалом, который Соединённые Штаты должны использо­вать. В августе 1949 г. Эйкельбергер вновь выступил на кон­грессе «Американского легиона» с призывом вооружить Япо-нию и превратить её в «союзника» США на случай будущей войны(10). Сенатор Истлэнд в 1950 г. потребовал с трибуны кон­гресса создания «антикоммунистической армии в Японии».

Японский народ ежегодно оплачивает огромные оккупа­ционные расходы, в результате чего усиливается инфляция и резко обостряется экономическое положение страны. Непосредственные расходы на оккупацию в 1946 и 1947 гг. погло­щали около трети национального бюджета, т. е. составляли такую же примерно долю государственных расходов Японии, какую составляли военные расходы японского правительства в начале 30-х годов, когда велась война в Маньчжурии. По бюджетам 1948 и 1949 гг., 113 и 125 млрд. иен пошло на рас­ходы по оккупации, что составляло более четверти всего бюд­жета. Эти огромные средства расходовались не только непо­средственно на цели оккупации, но американцы сооружали новые аэродромы для своей авиации, приспособляли порты для своего военного флота, строили для себя военные городки и т. д.

В результате этого инфляция росла быстрыми темпами. В момент капитуляции в обращении было 26 млрд. иен, ко времени денежной реформы в феврале 1946 г. — 73 млрд., после реформы — 23 млрд. иен. В ноябре 1948 г. количество денег в обращении возросло до 250 млрд. иен, к лету 1950 г. превысило 320 млрд., а к концу 1951 г. достигло 534 млрд. От инфляции страдают японские народные массы и наживаются американские и японские дзайбацу и спекулянты.

Американские империалисты потребовали предоставления им в Японии навечно авиабаз и военных портов. Подкомиссия вооружённых сил при комиссии по иностранным делам палаты представителей США уже в 1948 г. открыто предложила сохра­нить в Японии после заключения мирного договора в качестве американских военно-морских баз Иокосуку, Сасебо, Курэ и другие порты.

Правительство США стало особенно нагло нарушать Пот­сдамскую декларацию и решения Дальневосточной комиссии о демилитаризации Японии после того, как им была начата гнусная военная интервенция в Корее. Ряд вопиющих фактов был приведён в заявлении советского представителя в Союз­ном совете для Японии 14 февраля 1951 г. Эти факты и другие данные показывают, что американское правительство самым преступным образом затоптало в грязь Потсдамскую деклара­цию и решения Дальневосточной комиссии, под которыми оно подписалось. Факты показывают, что США проводят в Японии традиционную американскую политику самого наглого нарушения заключённых международных соглаше­ний.

Макартур приказал японскому правительству создать спе­циальный государственный резерв полиции численностью в 75 тыс. человек и увеличить численность морской полиции на 8 тыс. человек. Официальная численность японской полиции, таким образом, была доведена до 218 тыс. Резервный поли­цейский корпус был вооружён пушками, танками, авиацией; он размещён в военных казармах и военных городках амери­канских войск, командный состав его — кадровые офицеры.

В японской печати он открыто именовался «японской ар­мией». По сообщениям американской печати, в 1952 г. резерв­ный полицейский корпус превращается в японскую армию чис­ленностью в 200—300 тыс. солдат и офицеров. Расходы на него определены в сумме 54 млрд. иен.

Воссоздаются японский военный флот и авиация. В начале 1951 г. морская полиция имела в своём распоряжении 300 ко­раблей, и это количество предполагалось удвоить. Кроме патрульных судов в их числе имелись военные корабли водо­измещением до 1 тыс. т и больше. В начале 1951 г. численность морской полиции, по официальным данным, достигала 18 тыс. человек. Военно-морские базы Иокосука, Курэ, Сасебо, Май-дзуру, Оминато и др. модернизированы, некоторые из них уже обслуживают крупнейшие американские линкоры, и все они использовались американскими агрессорами для ведения войны в Корее.

Точно так же были восстановлены военные аэродромы и авиабазы Японии и даже были сооружены многие новые воен­ные аэродромы. По сообщениям японской печати уже осенью 1950 г. широко стал проводиться набор японских лётчиков для обучения их в США.

Из 845 военных заводов, которые были предназначены для демонтажа и репараций, 685 заводов уже к ноябрю 1949 г. были возвращены японскому правительству и дзайбацу и почти все возобновили производство. После нападения США на Ко­рейскую народно-демократическую республику были введены в действие ещё десятки военных заводов, а также военные и военно-морские арсеналы Японии. В заявлении представителя СССР в Союзном совете для Японии констатировалось: «Все эти военные предприятия и заводы в Японии в настоящее время заняты производством военных материалов и различных видов вооружения и боеприпасов»(9).

Таким образом, не только был восстановлен военно-промыш­ленный потенциал Японии, но американская военщина уже ши­роко использует японскую военную промышленность, людские ресурсы и все материальные средства для осуществления воен­ной агрессии против народов Азии. В частности только за пе­риод с 25 июля по 17 декабря 1950 г. японская военная про­мышленность получила от американской армии заказов на 172 млн. долл. К началу 1952 г. сумма военных заказов соста­вила около 550 млн. долл. С 1 июля по 16 октября 1950 г. шта­бом Макартура было зафрахтовано 248 японских судов для перевозки в Корею военных грузов; японские минные тральщики использовались для обслуживания американского военного флота. Японские милитаристы принимали участие в высадке интервенционных войск в Инчоне (Корея).

В конце 1950 г. Макартур выступил с публичным заявле­нием о том, что Японии необходимо перевооружиться.

Всё это грубо противоречило Потсдамской декларации и согласованным решениям Дальневосточной комиссии, в кото­рых говорится? «Япония не должна иметь какую-либо армию, военно-морской флот, военно-воздушные силы, тайную поли­цейскую организацию или какую бы то ни было гражданскую авиацию или жандармерию...» В другом решении указывается, что «должны быть проведены все необходимые мероприятия для предотвращения какого бы то ни было возрождения япон­ской армии, военно-морского флота, жандармерии, тайной по­лиции и их административных органов».

В заявлении представителя СССР в Союзном совете ука­зывалось, что, по мнению советского правительства, Союзный совет не может и не должен проходить мимо фактов прямого нарушения американским правительством согласованных ре­шений четырёх держав о демилитаризации Японии. Указыва­лось также, что «ответственность за все последствия такого нарушения всецело будет лежать на правительстве Соединён­ных Штатов Америки».

В 1951 г. общая численность полицейских в Японии превы­сила 500 тыс. Американские оккупанты стали всё шире исполь­зовать японцев в качестве пушечного мяса в войне против Кореи, форсируя в то же время восстановление японского милитаризма. Советское правительство в своей ноте правитель­ству США, направленной 10 июня 1951 г., указывало: «В Япо­нии уже приступили к воссозданию сухопутной армии, военно-морского и военно-воздушного флотов; восстанавливают и расширяют работу бывших военных арсеналов и предприятий военного назначения; освобождают японских военных преступ­ников; восстанавливают милитаристские организации и всё больше поощряют пропаганду войны...» В этой же ноте отме­чается, что оккупационные власти США стремятся значительно расширить, модернизировать и использовать военные базы Японии для агрессивных целей. Хоккайдо оборудуется в каче­стве передового плацдарма для агрессии против СССР.

Учитывая лихорадочную деятельность американских агрес­соров, В. М. Молотов в своей речи 21 июля 1951 г. констати­ровал, что американские и английские империалисты уже «при­ступили к ремилитаризации Западной Германии и к восстанов­лению японского милитаризма. Они,—говорил В. М. Молотов,— спешат с осуществлением этих безнадёжно-авантюристических планов, не останавливаясь перед грубым нарушением между­народных соглашений»(12).

(1) По плану Поули, возглавлявшего комиссию США по репарациям с Японии, предлагалось наметить производство 500 тыс. т чугуна, 2,2 млн. т стали и 1,5 млн. т проката. Впоследствии, 12 июня 1946 г., Дальневосточная союзная комиссия определила будущий уровень годового производства Японии в 3,5 млн. т стали, 2 млн. т чугуна, 2,1 млн. квт электроэнергии и т. д. («Известия», 18 января 1947 г.).

(2) «Дагунбао», 12 мая 1948 г.

(3) См. «Правда», 6 октября 1946 г.

(4) См. «Правда», 13 января 1948 г.

(5) См. «Правда», 8 января 1949 г.

(6) «Far Eastern Survey», December 17, 1947; Т. Bisson, Reparations and Reforms in Japan, p. 243.

(7) Если официальный индекс розничных цен в Токио в 1930 г. принять за 100, то в 1945 г. он повысился до 750, а в августе 1948 г.—до 14 300. Согласно докладу Экономической комиссии ООН для Азии и Дальнего Востока, прожиточный минимум в Японии в 1948 г. возрос в 4,6 раза по сравнению с 1937 г. (см. «Правда», 16 июля 1949 г.).

(8) «Far Eastern Survey», September 22, 1948.

(9) «Asia», December 1946.

(10) См. «Правда», 23 августа 1949 г.

(11) «Правда», 15 февраля 1951 г.

(12) «Правда», 22 июля 1951 г.

Вперед
Оглавление
Назад


Главное за неделю