Важное
Для ледокола "Виктор Черномырдин" изготовили систему управления и машинное отделение главного крана
Как новое оборудование 
|
Г. Щедрин На борту «С-56»Г. ЩЕДРИНвице-адмирал, Герой Советского Союза Год и место сборки нашего подводного корабля — 1941, Дальний Восток. Строилась лодка в Ленинграде, монтаж произвели во Владивостоке. Испытания корабль прошел и вступил в строй после начала Великой Отечественной войны, что наложило отпечаток на становление экипажа , темпы отработки боевой подготовки и освоения новой техники. 31 октября на флагштоке «С-56» впервые взвился Военно-морской флаг Советского Союза, а через полчаса, после короткого митинга, подлодка вышла из бухты Золотой Рог в Амурский залив на боевую учебу. С этого момента и до конца своего пребывания на Тихоокеанском флоте мы были редкими гостями в базе. Плавания не прерывались и в зимние месяцы. Дивизион наш, целиком состоявший из новых подводных лодок типа «С», зимовал за ледовой кромкой, где проводил торпедные и артиллерийские стрельбы, тренировался преодолевать противолодочные преграды, учился действовать и воевать в штормовых условиях. Весной и летом учеба продолжалась, задачи все больше и больше усложнялись. У всех молодых подводников было огромное желание познать все тонкости военного дела. На это личный состав не жалел ни труда, ни сил, ни времени. Надежным помощником командованию в проведении специальной подготовки и изучении корабля были партийная и комсомольская организации, возглавляемые боцманом Дорофеевым и трюмным матросом Обориным. Коммунисты, которых вначале было совсем немного, послужили цементом, спаявшим воедино экипаж, сделавшим его дружным, боевым и сплоченным коллективом.  Еще одним фашистским пиратом стало меньше. Добросовестный труд увенчался успехом. К июлю 1942 года все положенные по курсу боевой подготовки задачи оказались сданными, и лодку перевели в первую линию. Месяц спустя ей довелось участвовать в учении, на заключительном этапе которого на нас сбросили шесть глубинных бомб. Эти подводные взрывы явились прелюдией к множеству испытанных позже в боевых походах. Непрерывное плавание, стрельбы, учения сдружили подводников между собой, заставили поверить в силу своего оружия. Они полюбили корабль и всем сердцем привязались к нему. В то же время «тыловое» наше положение в трудный для Родины период тяготило людей. Многие писали рапорты с просьбой направить их на действующий флот или в морскую пехоту на сухопутный фронт. И вдруг приказ — перейти на Северный флот. Мы оказались в числе тех счастливцев, кому доверили совершить кораблями почти кругосветный переход из Владивостока в Полярное южным путем через три океана. Трудным, опасным, но очень интересным было это беспримерное в истории плавание. 29 марта 1943 года мы вышли из Полярного в первый боевой поход, а 19 апреля над Екатерининской гаванью прокатилось эхо двух пушечных выстрелов, известивших городок об открытии нами боевого счета. Кроме двух потопленных транспортов противника, мы выполнили специальное задание по высадке на вражеское побережье разведчиков и снятию группы, закончившей «работу» в тылу немецко-фашистских войск. Первый потопленный транспорт достался нам сравнительно легко. После атаки конвоя у мыса Слетнес и гибели грузового парохода от нашей торпеды противолодочные корабли потеряли лодку к их бомбежка была неэффективна. Но позже противник все же взял реванш. Прижимаясь к берегу, шел конвой из трех транспортов в охранении шести сторожевых кораблей. Нам удалось прорваться внутрь конвоя и занять выгодную позицию для атаки носовыми аппаратами транспортов, а кормовыми — сторожевика. Но незадолго до залпа нас обнаружили. То ли сигнальщики на кораблях охранения заметили сверкнувший на солнце глазок перископа, то ли гидроакустики запеленговали шум наших винтов. Два сторожевика устремились к лодке. Шум вращающихся винтов, а затем тяжелые шлепки о воду слышны невооруженным ухом. От взрывов глубинных бомб сплошной звон. В отсеках гаснет свет, сыплется стекло. Неужели конец? Но журчания воды, поступающей из-за борта не слышно. Значит, не так страшно - Новая атака противолодочников. Восемь бомб — рядом. Что же делать? Отказаться от атаки? Ну нет, только не это! На войне как на войне,— стреляют, и мы еще посмотрим, кто кого перестреляет. Быстро созревает решение: нырнуть под ближайший транспорт, укрыться под ним от бомбежки, вынырнуть у него с другого борта и атаковать «хвост» конвоя кормовыми торпедными аппаратами. Главный старшина Рыбаков и матрос Оборин у воздушной станции центрального поста готовы к аварийному продуванию, старшина 2 статьи Токарев стоит на «товсь» у главной осушительной помпы. Как жонглеры, работают на ходовых станциях электромоторов старшина Боженко и электрик Макаров, обеспечивая лодке заданный ход. Пока восстанавливают нормальное освещение, глубиномер подсвечивают аварийным фонариком,и боцман Дорофеев докладывает: — Глубина двадцать метров! — Так держать! Крышки торпедных аппаратов не закрывать! Противник не ожидает, что мы продолжаем атаку. Прекрасно! Будем делать то, чего он не ждет. Немцы неистово бомбят с левого борта транспортов, где раньше нас обнаружили, а мы осторожно подвсплываем с противоположного борта. — Кормовые, товсь! Атакуем концевой транспорт конвоя. Дистанция до него минимальная. Шипит и бьет по ушам воздух, запели винты уходящих к цели торпед. Но пронаблюдать результаты атаки в перископ нам не удалось. К лодке мчатся полным ходом вражеские сторожевики. Бомбежка длилась долго... Второй боевой поход мы совершили в мае, когда начался полярный день. Встретили всего один конвой, состоявший из транспорта и танкера, охраняемых восемью сторожевиками и тремя самолетами «Арадо». Обнаружить нам его помог, как и прошлые, гидроакустик старшина 2 статьи Константин Круглое. А ему поспособствовали сами немцы. Они аккуратно через каждые 20 минуг сбрасывали глубинные бомбы для отпугивания советских подводников. Этим они и вывели нас на свой курс. Нам удалось прорваться внутрь охранения и одним залпом пустить на дно Баренцева моря и сухогруз и танкер. При этом отличились лейтенанты Иванов и Скопин, торпедисты Магдалинин, Лемперт, боцман Дорофеев, рулевой Игнатьев и другие. Ну и досталось же нам от незадачливого охранения! Несколько часов вода буквально кипела от взрыва глубинных бомб. Нас спасло пламя горевшего на поверхности моря бензина. Несколько позже нас выручили боевые товарищи — летчики, которые отогнали бомбившие нас корабли. Не приди они на помощь, еще неизвестно, как бы сложилась наша судьба. Третий поход мы посвятили празднику — Дню Военно-Морского Флота и совпавшей с ним десятой годовщиной Северного флота. Был он самым коротким из всех, продолжался всего десять суток и в то же время «урожайным» — нам удалось потопить сторожевой корабль и повредить, а возможно, и потопить транспорт противника. Отличившихся было много — офицеры Шаповалов, Гладков, старшины Павлов, Рыбаков, Блин, Пустовалов, Власов, Бубнов, матросы Новиков, Лебедев, Денисов, Дерендяев, Немальцев, Легченков... В январе 1944 года нам удалось потопить немецкий танкер. От похода к походу росли мастерство и закалка экипажа . Офицеры Чуприков, Ушаков, Иванов, Ковалев, старшины Дорофеев, Рыбаков, Боженко, Мамонтов и многие другие настойчиво учились сами и организовывали учебу подчиненных.  Г. И. Щедрин у перископа.   Победы не давались легко. И такими приходили они на свои базы.. Множество раз, возвращаясь на родную базу, ее орудие салютовало берегу победными выстрелами. Моряки знали: на счету «С-56» еще одна мужественная атака. А после пятого похода, в котором мы повредили транспорт, атакованный нами «чисто акустическим способом», наш экипаж по принадлежности подводников к членству в Коммунистической партии Советского Союза стал коммунистическим... Это случилось во время сильной двадцатишестичасовой бомбежки, когда почти не было шансов остаться в живых. В отсеках не оставалось кислорода для дыхания, угрожающе росла концентрация углекислоты, электроэнергия подходила к концу, а люди валились с ног из-за смертельной усталости. Именно в этот самый тяжелый для корабля и его экипажа час заявления с просьбой принять кандидатами в члены партии подали комсомольцы Николаевский, Загородное, Назаров, Бубнов, а старшина 2 статьи Мамонтов попросил перевести его из кандидатов в члены ВКП(б). Принимали новое пополнение коммунистов под бомбами, стоя по боевой тревоге. Мысленное обращение к партии, большевистским традициям придало нам сил не только для того, чтобы вырваться из огневого кольца почти десятка преследующих нас кораблей, но и отправить на морское дно очередной транспорт с военными грузами. Немецко-фашистские захватчики несли ощутимые потери! По возвращении в Полярное нас ожидала большая радость. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1944 года подводная лодка «С-56» награждалась орденом Красного Знамени. Личный состав до этого дважды награждался высокими правительственными наградами, а теперь представлен к третьему награждению. Родина щедро отмечала наш скромный ратный труд. Боевой счет лодки к этому времени состоял из шести потопленных и двух поврежденных боевых кораблей и транспортных судов врага. Война продолжалась, и противник совершенствовал свою противолодочную оборону. Бороться с ними становилось труднее. Но и для нас приобретенный опыт кое-что значил. Мы научились взаимодействовать с авиацией, прорывать сильное охранение, стрелять с больших дистанций. Никогда нам не забыть своей клятвы флагу, народу. Родине, которую давал наш экипаж при первом подъеме гвардейского Краснознаменного флага. Гвардейское звание присвоили «С-56» ко дню Советской Армии и Военно-Морского Флота в феврале 1945 года. Наш счет к этому времени вырос до двенадцати потопленных и поврежденных вражеских кораблей и судов. Мы рады, что клятву свою сдержали. Рады и тому, что многолетнее плавание в суровые годы войны навсегда сдружило нас — матросов, старшин и офицеров. И сейчас, спустя более четверти века после победы над фашистской Германией, мы дружим крепкой гвардейской дружбой. Эта дружба перешла к нашим детям и внукам. Вперед Оглавление Назад
|
