Важное
Главное в военных СМИ за неделю: новые перестановки на верфях ОСК, первые серийные комплексы С-500, арест замминистра обороны
Военным предложили 
|
В. Разумневич. Паруса над океаномВ. РАЗУМНЕВИЧ«Гавань в Авачинской губе, где первыми побывали пакетботы российского флота «Св. Петр» и «Св. Павел», стала называться Петропавловскою». Сколько лет прошло, но и по сей день мне зримо видится эта лаконичная запись вверху пожелтевшего, истрепанного листка. Обнаружил я его совершенно случайно, роясь в ворохе истлевших, никому не нужных бумаг, что хранились в темном подполье бабушкиного дома. Всего одна страница из какой-то древней книги о мореплавателях. Но несла она в себе что-то таинственное, притягательное. Словно завороженный, я не мог оторвать глаз от заветной страницы. Описывались последние дни последнего плавания Витуса Ионссена Беринга. Фамилию эту я встречал и прежде — на школьной карте ею был обозначен пролив, отделивший Азию от Америки, море в Тихом океане и маленький остров близ Камчатки. И о городе Петропавловске-Камчатском, которому Беринг дал имя своих кораблей, тоже слышал. На уроке географии учитель рассказывал нам, что это большой, прославленный на весь мир порт, где есть не только судоверфь, рыбоконсервный и судомеханический заводы, но еще и мореходное училище, мечтой о котором жили многие мальчишки нашего класса. Но не знали и даже не предполагали мы, ценой каких героических усилий оплачены все эти открытия, сколько невыносимых мук и лишений довелось испытать капитанам и матросам «Св. Петра» и «Св. Павла», прежде чем их имена попали на географическую карту. Со страницы, уцелевшей от старой книги, смотрели на меня с литографии огромные, круглые, решительные глаза знаменитого мореплавателя, выходца из далекой Дании, верного гражданина России, всего себя отдавшего славе русского флота, русского мореплавания. Широкое волевое лицо, тонкие губы, густые брови, взметнувшиеся, словно крылья. Так вот он какой, этот «капитан-командор Иван Иванович Беринг», как называли его в служебных донесениях товарищи по плаваньям! Они характеризовали своего начальника самыми лестными словами, отмечая его исключительную флотскую выучку, знания, доброту и честность. Не случайно Петр Первый избрал именно его в руководители Первой Камчатской экспедиции и лично Берингу вручил инструкцию, писанную им 23 декабря 1724 года. Следуя Петрову наказу, Беринг совместно с мореплавателем Алексеем Ильичем Чириковым обошел на парусных судах восточный берег Камчатки, южный и восточные берега Чукотки, обследовал пролив между Азией и Америкой, обнаружил неизвестные ранее острова. Однако петербургские сановники скептически отнеслись к его открытиям, высказали недоверие Берингу. И чтобы окончательно убедить их, он задумал новую экспедицию на азиатский берег Российской империи. Адмиралтейская коллегия назначила начальником Второй Камчатской экспедиции Беринга, а в помощники ему направила соратника по прежним путешествиям капитан-лейтенанта Чирикова, одного из лучших и образованнейших офицеров того времени. Спустя три года после начала строительства пакетботы «Св. Петр» и «Св. Павел» были спущены на воду. Каждый из них имел по четырнадцать пушек и мог поднять груз в 6000 пудов. 8 сентября 1740 года оба судна тронулись в плавание. Беринг вел пакетбот «Св. Петр». Чириков шел на пакетботе «Св. Павел». Зайдя в Большерецк и обогнув мыс Лопатки, они достигли Авачинской губы, перезимовали там и затем из гавани, названной Петропавловскою, ранним утром 5 июня 1741 года направились на восток, к неведомым берегам Америки. Однако путь оказался тернистее и длительнее, чем ожидалось. Задул сильный, порывистый ветер, поднялся шторм. Непогода разбросала пакетботы в разные стороны, и они разминулись в пути. Двое суток искали капитаны друг друга. Лишь туманным утром 20 августа Чириков разглядел в отдалении смутные очертания знакомого бота. Он попытался догнать его, но безуспешно. Двум кораблям-сверстникам так и не суждено было больше встретиться. Пакетбот Чирикова после многотрудных странствий приплыл к родным берегам, а «Св. Петр», который отклонился от заданного курса, так в Петропавловскую гавань и не вернулся. Решили, что судно наскочило на рифы и разбилось. А между тем парусник Беринга, загнанный ветром далеко на север, все еще кружил и кружил среди разбушевавшихся волн. Вызывала тревогу нехватка воды — нетронутыми оставались только 25 бочек. Их могло не хватить до конца плавания. А тут еще началась цинга, подкосила сразу нескольких матросов. Да и самого капитана они теперь видели все реже и реже. На лице и на руках у него выступили алые, зловещие пятна, десны набухли и начали кровоточить. Превозмогая страшную боль, он порой поднимался с койки и, выйдя на палубу, отыскивал взором долгожданный берег, где бы команда смогла отдохнуть, набрать воды для дальнейшего путешествия. В последних числах августа «Св. Петр» подошел к островам, за которыми виднелся материк. Обрадованный капитан послал матросов в разведку. Отправляясь на берег, они вынесли на руках труп только что умершего от цинги матроса Шумягина, с почестями захоронили его на незнакомой земле и всю гряду здешних островов окрестили его именем. Поджидая, когда утихнет шторм, судно шесть дней простояло на якоре. Запасы воды были несколько пополнены. И с наступлением погожей погоды бот снова отправился в путь. Экспедиции удалось открыть еще ряд неизвестных островов неподалеку от острова Атха. Тихие сентябрьские дни снова сменились непрестанными бурями. Почти семнадцать дней пакетбот двигался под малыми нижними парусами. Волны перехлестывали через палубу, ветер рвал паруса и ванты. Судно содрогалось, трещало, его бросало из стороны в сторону, как щепку. Оно хотя и медленно, но неуклонно шло вперед. Холодный дождь, перемешанный с градом, бил людям в лицо, мешая работать. Обессиленные матросы не успевали чинить палубные сооружения. Эпидемия цинги разрасталась. Каждый день смерть уносила человеческие жизни. Около двадцати человек — почти треть команды — из-за болезни не могли нести службу. Беринг, прикованный к постели, больше не появлялся на палубе. Судно, по сути дела, осталось без управления. В постоянных бурях и бедах, в жестокой борьбе с непогодой прошли оставшиеся дни сентября. По плану команда к этому времени должна была уже закончить плавание. В трюмах осталось пятнадцать бочек с водой. Команда израсходовала остатки сухарей и вина. Как плыть дальше? Совет офицеров, собравшийся в каюте смертельно больного капитана, вынес решение — срочно сменить курс, направить пакетбот к ближайшему берегу Америки. Но ветер по-своему распорядился судьбой судна — повернул его с северного направления на юго-запад, в сторону Камчатки. Ударили морозы, густо повалил снег. Свирепый ветер гудел в толстых реях. Казалось, наступает конец... И тут — случилось это 4 ноября — матросы увидели высокий долгожданный берег. — Камчатка ! Мы спасены! Камчатка ! — заликовали они и бросились обнимать друг друга. Вся команда высыпала на палубу. Из трюмов выползли больные, давно не видевшие дневного света. Они жадно глотали свежий воздух и смотрели на желанную землю. Радовались, как дети. Беринг попросил, чтобы и его подняли с койки, повели наверх. Он долго стоял на палубе, поддерживаемый с двух сторон матросами, и на губах его, изъеденных цингою, появилось что-то похожее на улыбку. Один из офицеров обнаружил в трюме чудом сохранившийся боченок с водкой и выкатил его на палубу. Первый тост был, конечно, за вновь обретенную землю, которая должна спасти команду от неминуемой гибели. Но берег не желал принимать судно. Шквальный ветер, неуемный и колючий, мешал «Св. Петру» приблизиться к заветной земле. Плыть дальше — и думать нечего! И капитан пошел на риск — приказал двигаться к берегу, несмотря ни на что, даже и в том случае, если для судна не будет найдена маломальски подходящая гавань.  Семен Иванович Дежнев — выдающийся русский мореходец. В 1643 году он спустился по реке Индигирке до Северного Ледовитого океана и морем на коче достиг устья реки Алазея. В 1648 году Дежнев первым из мореплавателей открыл пролив между Азией и Америкой и морской путь вокруг Северо-Восточной Азии. Это было великое географическое открытие. Дежнев также внес неоценимый вклад в исследование Сибири, чему он посвятил свыше 30 лет жизни. Время не стерло из памяти народа мужественный образ Дежнева. Крайней восточной оконечности Азии было присвоено название «Мыс Дежнева». Потом на картах появились — пост Дежнева, хребет Дежнева на Чукотском полуострове, село Дежневе на Амуре, бухта Дежнева. Мореплаватели бросили якорь недалеко от берега. Однако якорный канат, порядком поработавший за время путешествия, не выдержал груза: оборвался. Морская волна подхватила судно, неотвратимо понесла его дальше, к скалистому берегу. Удержать «Св. Петра» не смог и второй якорь — могучий прибой поднял парусник, перебросил через гряду камней близ берега и спокойно опустил в проран между надводными скалами и берегом. Там, в сравнительно тихом месте, можно было переселяться на берег. Утром матросы спустили единственную уцелевшую лодку, и все, кто еще мог держаться на ногах, пересели в нее. Земля, на которую ступили мореплаватели, была камениста и совершенно пустынна. Ни дерева, ни жилья, ни убежища, где бы можно было укрыться от ветра и стужи. Вдали маячили, упираясь в небо, заснеженные макушки гор. Неподалеку моряки обнаружили ручеек. Вода в нем была чистая, прозрачная, и они дружно припали к ней иссохшимися, жаждущими губами. Вокруг стаями бродили песцы. Они безбоязненно приближались к путешественникам и удивленно смотрели на них. Это была их первая встреча с человеком. На берегу Беринг был поселен в одну из ям, вырытых для больных, и он находился там целый месяц, до самой своей смерти. По утрам, когда налетал ветер, тормоша полотно над убогим жильем, Беринг слышал, как бьются вдали волны, ударяясь о судно, как стонет пошатнувшаяся мачта, как кричат перепуганные птицы над морем. Беринг мучительно переживал свою разлуку с ботом, который впервые остался без команды. Ночью разразилась буря. Все вокруг зашумело, заклокотало, задвигалось. Капитан не спал, тревожно ждал конца шторма... Буря, пролетевшая 28 ноября, сделала то, что не смогли сделать матросы: «Св. Петр» был выброшен стихией, на ту самую отмель, на которую мечтал поставить свой парусник капитан. У Беринга отлегло от сердца. На рассвете он впервые за все эти дни уснул. Свирепый ветер не унимался, заваливал полотняную крышу песком, бился, как ошалелый. Стены осыпались, комьями обрушивались на дно ямы. Песок добрался до верха койки, стал медленно засыпать одеяло, в которое был завернут Беринг. Несколько раз товарищи по команде спускались к нему с лопатами, чтобы расчистить яму, выбросить песок, толстым слоем покрывший больного капитана. Но всякий раз Беринг отказывался от их помощи. — Под песком мне теплее,— говорил он — А вы и без того ослабли. Помогите тем, кто слабее меня, кому ваша помощь нужнее. Мы находимся на Большой земле — значит, будем спасены... Капитан догадывался, что пустынный берег, к которому причалил «Св. Петр», вовсе не Камчатка, как думали все матросы, а совсем другая земля — не изученный еще, необжитый остров в море. Но свою догадку он тщательно скрывал от команды. Не желал капитан отнимать у людей веру в скорое спасение, не хотел, чтобы они приуныли, пали духом.  Все дальше на Север проникали русские суда. СУЩЕСТВУЕТ РАСПРОСТРАНЕННОЕ МНЕНИЕ ЧТО РУССКИЙ ФЛОТ СОЗДАН СРАВНИТЕЛЬНО НЕДАВНО ПЕТРОМ ВЕЛИКИМ, ОДНАКО В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ОН ПО ПРАВУ МОЖЕТ СЧИТАТЬСЯ БОЛЕЕ ДРЕВНИМ, ЧЕМ БРИТАНСКИЙ ФЛОТ. ЗА СТО ЛЕТ ДО ТОГО, КАК АЛЬФРЕД (Альфред Великий, 849—900 гг.—Ред. ) ПОСТРОИЛ ПЕРВЫЕ АНГЛИЙСКИЕ КОРАБЛИ, РУССКИЕ УЧАСТВОВАЛИ В ОЖЕСТОЧЕННЫХ МОРСКИХ СРАЖЕНИЯХ. ТЫСЯЧ У ЛЕТ ТОМУ НАЗАД, И ИМЕННО РУССКИЕ БЫЛИ НАИБОЛЕЕ ПЕРЕДОВЫМИ МОРЯКАМИ СВОЕГО ВРЕМЕНИ. Ф. Джен, английский историк XIX века. Вперед Оглавление Назад
|
.jpg)
