Важное
Состав Тихоокеанского флота пополнила шестая "Варшавянка"
Главный инструмент 
|
Главная / Издания / Литература / Книжная полка / В.В. Дугинец. Корабельная Фанагория / Глава 1. Корабельная Фанагория
Глава 1. Корабельная Фанагория
Текст: В.В. Дугинец. Корабельная фанагория
- Этот корабль проектировала некая мадам-главный конструктор на
Зеленодольском заводе в Татарии. Корабль получился высокоскоростной за
счет применения суперкавитирующих винтов, работающих в гидромоторе
с принудительной подачей воздуха в область их действия. Такому кораблю
не страшны кратковременные оголения винтов при перепрыгивании с одной
штормовой волны на другую. - Запас топлива только маловат, потому как турбины жрут соляр по 8 тонн в час при работе на номинальном режиме. 10 часов хода и топливо на исходе. Да и дизеля М-504 имеют ограниченный моторесурс, всего до 700 часов. У ваших дизелей осталось моторесурса всего-то по 300 часов. Две недели на ходу и дизеля нужно выгружать с корабля и отправлять на завод на переборку. А после переборки им больше 300 часов уже никто не даст, - выдавал мне свои знания капитан 3 ранга. - А как же с таким моторесурсом воевать на море? - теперь уже я пытал своего экзаменатора. - А вот так и воюем! Выходим в море и бродим на одном дизеле, потом на другом. На одних турбинах иногда ходим. Вот так и боремся за каждый сэкономленный час запаса моторесурса. Ход под одними турбинами без дизелей - 14 узлов. У турбин запас моторесурса огромный, поэтому его можно не беречь, но тут опять все упирается в расход топлива. В конце зачета я уже не понимал, кто кому сдает зачет, потому как больше отвечал на мои вопросы сам Давыдович, а я только слушал и мотал на ус знания опытного механика. Все зачеты мной были сданы несколько досрочно. И на допуск к обязанностям командира БЧ и на вахтенного офицера, и теперь я всеми приказами был допущен к исполнению своих обязанностей на корабле. Это событие послужило неким особым сигналом для изменений в моей корабельной службе. Теперь офицеры корабля относились ко мне без всяких мелочных подковырок, и я почувствовал, что стал настоящим членом офицерского коллектива корабля. Ну, а раз полноценный член экипажа значит, и наряды должен нести наравне со всеми. Меня резко начали проворачивать в гарнизонные наряды. То в патруль по городу, то начальником караула на местную гарнизонную гауптвахту, а еще чаще стали ставить дежурным по дивизиону. Забот сразу прибавилось, и я сам на себе ощутил, что не только корабли, но и гарнизонный порядок в городе держится на лейтенантах. Наступила прохладная прибалтийская осень. А это уже не только дождик моросил, но и начал задувать настоящий балтийский штормовой ветрюган. Была суббота, и сам бог велел поставить меня в патруль по городу. С яркой красной повязкой начальника патруля на левом рукаве шинели и подпоясанный черным ремнем с пистолетом на боку я уверенно чувствовал себя хозяином города. Вместе со своими двумя матросами мы усталым размеренным шагом продвигались по улице Карла Маркса. Этот район Лиепаи был всегда многолюдным. Здесь кроме множества различных магазинов находились еще и два кинотеатра: 'Узварас' (Победа) и 'Саркана Бака' (Красный маяк) и народ по вечерам устремлялся посмотреть в них новые фильмы. Немного не доходя до 'Саркана Баки' навстречу мне вдруг в потоке людском вырисовалась фигура коменданта гарнизона подполковника Бондарева. Маленький и неказистый 'черный подполковник' важной походкой выруливал среди прохожих под ручку со своей мадам в модной черной каракулевой шубке. От этого они очень выгодно гармонировали своим черным цветом и его черными усами. - Товарищ лейтенант! Там у входа в кинотеатр стоят два пьяных мичмана. Немедленно задержать и доставить ко мне в комендатуру. Вам понятно? - вальяжным тоном приказал он мне, замершему по стойке 'смирно' перед столь важным начальником. Чего уж тут непонятного, если он даже не сказал у какого кинотеатра эти мичмана стоят. А сам тут же продолжил свой вояж с супругой. Раз комендант шел по правой стороне улицы, то значит и выполнять задание нужно именно на этой стороне у кинотеатра 'Саркана Бака'. Проще называть бы было 'Красный маяк', но по латышски это звучит именно так. У входа в кинотеатр среди толпы народа, пришедшего отдохнуть в кинотеатре и посмотреть новый фильм, стояли сразу пять пьяных или не вполне трезвых мичманов. Встал вопрос: кого же из этих пяти забирать, а кого миловать? - Товарищи мичмана! Предъявите ваши документы! - как мог построже начал я выполнять указание коменданта. Я собрал до кучи все пять удостоверений личности, чтобы уж точно никто из них не рванул от меня бегать по местным кушнырям. Телефон-автомат висел здесь же на стене у входа. Так что весь разговор мой все пятеро внимательно слушали и с нетерпением ожидали его окончание. - Начальник патруля маршрута №4 лейтенант Дугинец, - представился я дежурному по комендатуре, когда он ответил на мой звонок. - Можно попросить к телефону коменданта. - Слушаю Бондарев, - послышался довольно-таки приветливый голос в трубке. - Товарищ подполковник, вас беспокоит начальник патруля лейтенант Дугинец. Здесь у входа в кинотеатр 'Саркана Бака' я задержал пять мичманов и все пьяные. Кого из них доставлять в комендатуру? - задал я свой естественный вопрос начальнику. Голос в трубке моментально стал совсем неприветливым, и оттуда понеслось. - Ну, мать вашу... Вы мне тут сейчас всех мичманов в городе переловите и заарестуете. Никого не брать! - резко рубанул он и бросил трубку. 'Да, на хер мне нужны эти ваши мичмана, что мне больше делать нечего!' - в такт коменданту возмущался я своими внутренними понятиями. - 'Какой вопрос - такой и ответ', - промелькнула в голове цитата из анекдота. Не каждому достается в первом офицерском патруле по городу исполнять волю самого коменданта. Поэтому гора нервного напряжения рухнула с моих плеч на мичманские головы, которые напряженно вслушивались в мой важный для них разговор. Теперь настало мое время воспитывать наш 'золотой песок'. - Товарищи мичмана! - важно и с апломбом обратился я к этим выпившим гражданам. - Товарищ комендант крайне недоволен вашим внешним видом и вашей совсем не флотской выправкой. Разве можно так надираться?! Линия налива у советского мичмана должна быть ни в коем случае не выше горла. Чтобы через одну минуту я вас здесь и на моем маршруте больше не наблюдал. Появитесь на глаза - будете ночевать в комендатуре, - как только мог, запугал я мичманов и раздал им их удостоверения. Мичмана на флоте - это категория особая. Он и не офицер, но и уже не сверхсрочник. 'Золотой песок в буксах коммунизма' так четко подметил кто-то из наших преподавателей в училище еще в 1970 году, когда ввели этот институт мичманов и прапорщиков. Точнее этого определения подобрать, по-моему, невозможно. Мичмана - это поддержка и опора офицеров в теории, а на практике в жизни эта опора превращалась в сплошную воспитательную работу, нервотрепку и борьбу с этим контингентом за их здоровый и нравственный образ жизни. Пожилой мичман будь он хоть трижды мастер своего военного дела, но он же идет служить в мичмана вовсе не по призванию 'Родину защищать', а скорее из чисто меркантильных интересов. Где-то что-то достать, где-то что-то стырить и унести домой. И так вся служба проходит: до обеда думает и намечает что стырить, а после обеда - как это все незаметно вынести. В то же время и зарплата, и выслуга идет, так и до пенсии можно дослужиться на теплых складских местах. А служить на кораблях - да, горят они синим огнем эти корабли, пусть на них негры служат. Ну, а коль приперло идти служить на корабль, то тут тоже свои причины - значит, жизнь вообще не сложилась на берегу, как у людей. Эти кадры смело жалуются командирам на тяготы и лишения воинской службы и при этом всегда ссылаются на постоянную нехватку денег в семье, да и вообще на свое нищенское существование. Мой старшина минно-торпедной команды мичман Гедзюн Ромуальд Иосифович представлял собой типичного представителя рода мичманов. При его возрасте в 36 лет он скорее напоминал внешним видом грузного мужика, которому далеко за 40, с короткими мощными ногами и здоровенными, но длинными ручищами, которые заканчивались огромными кулачищами. Его крупная голова почти не имела шеи, что вполне компенсировалось большим армянским носом. Выдающийся горбатый нос и совсем рядом около него хитроватые темные глаза под черными бровями ну, никак не соответствовали его елейно- трескучему голосу с каким-то непонятным акцентом. В итоге получалось, что от польских кровей, текущих в его жилах, в его облике просматривалась только грозная фамилия Гедзюн. Этот портрет в миру носил милое имя- прозвище 'Рома'. Где его откопал Кличугин и каким калачом сумел заманить с береговой должности на корабль, мне было неизвестно, но знать было бы интересно. Если я давал Роме команду завтра утром провести с матросами на стенке утреннюю физзарядку, то это указание у него приравнивалось к глубокому обмороку. Если я давал приказание ему, как специалисту 1 класса, провести занятия по специальности в группе торпедистов, то это для него приравнивалось уже к шоку. Ну, а если же я запрещал Ромуальду сход с корабля домой, как обычно вечером, то это была уже для него полусмерть. Полнейшая смерть для моего мичмана наступала, если я сажал его за проступки на гауптвахту. Это объяснялось все очень просто. Время отсидки в сутках на гауптвахте умножалось на ежесуточное морское довольствие и безжалостно вычиталось финансистами из получки. Вот тебе и Ромина смерть, если получка оказывается меньше размером, чем обычно. Но при всех своих недостатках Гедзюн имел одно сверхположительное качество. За вонючее корабельное шило он мог в складской среде своих мичманов-братанов достать буквально все. Причем все по низкой цене, измеряемой в килограммах, начиная от таких мелочей, как телефонный аппарат, морской кортик, бинокль и до снарядов, бомб и нового торпедного аппарата. Главное чтобы в его руках была 'корабельная валюта'. После сумасбродных морских выходов и дежурств в начале сентября я отпустил Рому на выходной в рабочий день, о котором он долго канючил, и я, скрипя сердце, предоставил ему отдых дома. А уже во время обеда за столом в кают-компании командир поведал целую историю. - Владимир Викторович, вы отпускали Гедзюна с корабля? - неожиданно совсем официально спросил меня Кличугин, когда мы уже пообедали. - Да, отпустил вчера вечером на выходной, - подтвердил я командирский вопрос. - Что-нибудь случилось? - Я с утра ходил в гидрографический отдел. Иду по городку около створного знака, смотрю - Рома. В красной бейсболке с огромным козырьком и надписью 'USA', в спортивном костюме, в руках грохочет бензопила 'Дружба' и он с завидным усердием валит огромную сосну. Ну, прямо настоящий лесоруб! Чего это он деревья в городке валит, кто это ему разрешил? Чего он меня позорит своей американской бейсболкой? Он что у нас на американском корабле уже служит? - поведал командир о новых способностях моего мичмана. - Он живет там, в финском домике рядом со створным знаком. Может быть, ему это дерево жить мешает, - попытался объяснить я непонятные действия своего подчиненного. На следующий день, когда Рома прибыл на корабль, я задал ему вопрос о соснах и бензопиле: - Ромуальд Иосифович, вы зачем деревья уничтожаете в городке? Кто вам разрешил нарушать экологию Военного городка? - А что тут такого? У меня лесник мой хороший знакомый. Он выдал мне лицензию на снос старых засохших сосен. Вот я и пилил их на дрова. Я живу в финском домике, у меня же нет парового отопления, приходится топить печку, - пояснял мне Рома, удивленный таким вопросом. - Ромульд Иосифович, я тебя очень прошу, не одевай ты больше эту американщину на голову. Ты же советский мичман, служишь на корабле, а носишь на голове какую-то 'USA', - пытался я воспитывать своего подчиненного, который чуть ли не годился мне в папаши. Но он, как я догадывался, так и не понял, к чему я вел все эти разговоры. У него нет парового отопления - вот и весь сказ. Поначалу я не знал о таких грандиозных хозяйственных способностях своего старшины команды и сам решал все вопросы по списанию сазоновских недостач боезапаса. А если бы во время раскусил такие способности... Да тут бы нескольких дней было достаточно! Я не совсем лестно прошелся по нашему фонду 'золотого песка', но оказалось, что есть уже и новое поколение этого корабельного сословия. Утро выдалось солнечное и сентябрьский утренний холодок с бесконечного бетона причалов, убегая от лучей солнца, незаметно стекал на поверхность воды. На корабле полным ходом шла утренняя приборка, и я прохаживался по верхней палубе и смотрел, как мои палубные бойцы наяривают швабрами блестящую поверхность нашего объекта приборки. Со стороны дивизиона тральщиков к нашей рубке дежурного, словно парадным уверенным шагом, двигались три стройных молодцеватых офицера. Их новенькая черная форма блестела на солнце золотом пуговиц и крабов на фуражках, а из-под тужурок у левой ноги всей троицы в такт шагам сверкали кортики. Мне настолько понравилась эта утренняя картинка, что я загляделся на этих парней, и очень захотелось узнать, кто эти бравые ребята и не к нам ли держат путь. Дежурным по дивизиону стоял старший лейтенант Агеев, и я сбежал по трапу к нему в рубку. Следом за мной в помещение дежурного вошли эти молодые мичмана и доложили Агееву по полной форме представления о прибытии к новому месту службы. Страницы 13 - 13 из 40
Оглавление Читать далее Предисловие Глава 1. Корабельная Фанагория Глава 2. Дом уже не корабль Глава 3. Три адмирала и Цусима Глава 4. Железяка Глава 5. Штабной Глава 6. Тут уж не до шуток!
|
