Первый выход в море

Корпус нашего корабля миновал «три  брата», скалы , похожие на коричневые зубы великана, пораженные кариесом, и обозначающие выход из Авачинского залива.
Море раздвинулось широко и зыбко. Началась качка, а вместе с ней и тошнота.
  Пока корабль брал курс на «боновый « меридиан, стремясь спускаться в 40-е широты, находясь за ним, мне становилось хуже и хуже.
По докладу матросов, нас сопровождали касатки. Я выскочил в куртке на вертолетную палубу, снимая этих занимательных животных для себя и для «дембельских» альбомов старослужащих. Пролетали снежные заряды, но я терпел. Касатки- это действительно было красиво. Да наверху, на холоде, и мне получше было. Жаль, снимков мы не увидели. Старший матрос Цыплаков,зав.фотолабораторией,  вечный позор ему и его фамилии, опустил пленку в горячий проявитель…
  «Боновым», или «валютным», меридиан назывался потому, что при заходе за него экипажу начинали, помимо зарплаты, начисляться «боны», эквивалент валюты или «чеков», у гражданских.
  Можно , конечно, было идти вдоль советских Курил, а потом свернуть на нужный курс. Но это было менее интересным для тощего моряцкого кошелька. Поэтому камчатские корабли правдами и неправдами стремились за этот меридиан «зашагнуть», усилиями мудрых командиров и опытных штурманов. То тайфун у Курил ожидается, то шторм, то еще что-нибудь. Короче, только тем путем, за меридианом, и можно было попасть в назначенную точку.
 Так, стоп, это кого я осуждаю? Кто сказал?Я что, похож на идиота? Боны шли один к десяти, мне что, лишние деньги не нужны были?
 Все это я узнал и оценил много позже. А пока мне было очень плохо. Хотелось к маме,
пить спиртное  не хотелось вообще никогда, женщины не вспоминались,  карусель, это изобретение дьявольское, вспоминалось чаще всего. Мысли о еде и особенно  запахи пищи, вызывали устойчивую, болезненную  «травлю».И все время эта карусель в глазах и внутри…А уйти на корабле от запахов пищи- задача невыполнимая.Ну вот, опять «травлю»…
 В зеркале над умывальником периодически возникала моя зеленая физиономия. Я пробивал  пальцем слив, а потом вновь склонялся  над раковиной. И что я, как брат, в ПВО не пошел? И зачем я стал моряком? И оно мне надо? И жить не хочется…Как Нельсон жил? А к черту Нельсона…Как же мне плохо…Бросает в пот и ломит левую руку, где-то в области плеча…Где раковина?
В редкие перерывы между травлей я пробегал по боевым постам. Лучше всего было в машинном отделении. Нет, там тоже, как и везде, а то и хуже, воняло моему обостренному нюху, но стояли обрезы. Можно было склониться, отдав поклон Посейдону .Какой жестокий и изобретательный  Бог! Это ж надо- «морскую болезнь» придумать!
  О подъеме в рубку или на вторую палубу думать вовсе не хотелось…
Вовке Пастухову, соседу по подъезду во Владивостоке на Калининской, в детстве, а сейчас командиру ЭНГ,  и другу, завещал свою пайку в кают-компании. Его почему-то , не тошнило. Хотел и шинель парадную завещать, да он ниже ростом. Так и пропадет шинель, а жалко, хорошая, длинная…
 В дверь без стука вошел «большой зам», Олег Павлович. Осмотрелся,обстановку оценил, меня,  поморщился от кислого запаха. – Так, ты отлежись, пройдет. По постам пока не бегай.
Я –то встал,когда он зашел,  но-опять к раковине…
 Изнуренный качкой и изможденный травлей, на второй день я забылся в тяжелом сне, зная, что уже не проснусь. А если проснусь- попрошусь на берег. Пусть «стройбат» , но там- не качает…
  Утром молодой организм проснулся от острого чувства голода и звука будильника «Севани», бльшого металлического армянского чуда, с двумя звонками на корпусе и стоящего в блюдце на столе., не на полке у койки…. Так-громче.. Скромный российский «Рубин» уже не мог справиться с богатырским лейтенантским сном, не говоря о стыдливых корабелбных  колоколах «громкого боя». . Корабль по-прежнему качало. Но…Никаких неприятных ощущений.
 В иллюминаторе плескалась зеленая волна, подсвеченная солнцем! Есть жизнь на белом свете!
  Я включил кофеварку «Экспресс», надеясь поправить здоровье, потерянное в течение двух суток. В дверь каюты постучали.
А, это зубной врач Притула и Славик, РТС-овец.
 - Андрей, кофе угощаешь?
- Конечно.
 -А что у тебя за будильник?
-«Севани».
 -Дай попользоваться…
- Мужики, но только верните, я без него не встаю. А что, Вам тоже тяжко?
- Нам тяжко его слушать! Миша, открой иллюминатор!
Ну, будильник я спас.
Вот только кофе мне нем досталось. Пришли Пастухов, Рязанов, Рязанцев, Казнов.
А как не угостить?
Обошелся чаем в кают-компании…
Мы шли запускать космонавта Иванова. Ударение на втором слоге.Вообще-то он был Какаловым, болгарским князем, но , по мнению советского руководства, Какаловы в космос летать не могут…
Пришлось человеку взять фамилию жены…Какаловы очень, говорят, переживали, ну, что Ивановы лучше оказались…
Продолжение следует…