Вскормлённые с копья

Традиция использовать старославянский алфавит повелось с парусного флота и прочно закрепилась в современной военно-морской практике. В будущем уже в курсантские годы это пригодилось Володе Полынько, когда во время шлюпочного похода они потерпели аварию. А знание старославянской азбуки наверняка хоть раз, но пригодилось всем.
Настоящие уроки по военно-морской подготовке начались у нас только с 8-го класса, и эта программа уже была значительной. Запомнились основы навигации. Определение места корабля по двум пеленгам – обычная задачка по геометрии. Но в учебнике говорилось, что можно было определиться и по одному маяку, этот способ носил красивое название «Крюйс-пеленг». Он запомнился ракетчику В.Полынько. А у штурманов и гидрографов этот, весьма неточный способ определения места, стерся из памяти последующей изощренной практикой в навигации.



Занятия греблей на шестивесельных ялах в акватории Невы. На первом плане - А.Берзин (слева) и В.Калашников, на втором плане справа - В.Коновалов. 14 сентября 1964 года.

***

Самоподготовка или САМПО, так для краткости писалось в недельном расписании уроков и превратилось в сленг, это – самостоятельное выполнение домашних заданий. Для этого в распорядке дня ежедневно выделяются специальные 2 – 3 часа, обычно вечером, хотя в иные времена в качестве эксперимента их проводили сразу после занятий. По существу – те же уроки, также разделенные переменами, только за столом вместо преподавателя – офицер-воспитатель или его помощник. Они следили за порядком и отвечали на вопросы. Если требовалось, то приходили и педагоги.
Если в классе не было «стража», то начинался балдеж. Каждый сразу находил себе способ отдохнуть от уроков: написать письмо, почитать книгу, поразмяться. Но громко нельзя, иначе «страж» мог прийти из другого взвода, а тогда не миновать очередной разборки.
Обнаружились интересные факты. В школе В.Калашников первые четыре класса закончил на «отлично» и даже с Похвальными грамотами, а в Нахимовском училище у него появились тройки, как в учебных четвертях, так и по итогам за год. И так продолжалось вплоть до восьмого класса. Грабарь до училища тоже был почти отличник, а в первый год в Нахимовском – сплошные двойки и очнулся он только к классу десятому, когда замаячил Аттестат. Смена обстановки безусловно повлияла на всех.
Почти все были способны к обучению, но одни ленились, другим не хватало привычного домашнего контроля. И умение отключаться от окружающей обстановки и заниматься в постоянном гвалте пришло не сразу. Если же не получалось самому решить задачи по математике, физике или химии, то была возможность списать у отличников или хорошистов, а они в классе всегда были.
Старались и по-настоящему помочь друг другу. Крылов помогал с арифметикой Волкову, а тот в ответ помогал ему с рисованием. Но Волкова в конце концов все же отчислили за неуспеваемость. Щукин и Крамаровский уже в пятом классе имели переэкзаменовку.



В классе, помимо парт (в старших классах столов), стояли два шкафа для учебников и между ними стол для периодики: «Советский моряк» (подпольное название «Стой! Кто идёт?»), «Красная Звезда». И тут же: «Мурзилка», «Веселые картинки», «Пионер»… В старших классах добавились: «Знание-сила», «Техника молодежи», «Физкультура и спорт», газета ленинградской молодежи «Смена». На подписку собирали деньги и выписывали много, но все-таки недостаточно, чтобы хватило всем сразу. Поэтому вокруг журналов, особенно когда они только приходили, завязывалась возня. Но, чем старше, тем более эти состязания походили на диспуты или просто обмен мнением. Стоит добавить, что в класс каждый приносил все, что удавалось обрести в других местах: дополнительные знания, результаты труда в кружках и прочее, а, в общем – кусочки своего внутреннего мира. У Жени Фрейберга он сосредоточился в книге Э.Брема «Жизнь животных» [4]. Картинки из этой книги пересмотрели все.
У Леши Мирошина вечно под мышкой была книга академика Тарле «Наполеон». Из этой книги и из Лешиных уст его товарищи узнали о прославленных французских маршалах: Мюрате, Даву и др. Леха считал, что в Бородинском сражении победили французы. И, как оказалось, это - не детская дурь, французские историки именно так и считают, но у нас такой подход вызывал возмущение, и Леша не раз получал тумака за отсутствие патриотизма. Поэтому у Лехи вскоре появилась своя армия, она ему была жизненно необходима, за верность себе он щедро раздавал ордена, вырезанные из бумаги. Против его армии собралась такая же. У той, однако, не оказалось достойного предводителя – никому не хотелось расставаться с глазом, чтобы походить на Кутузова. Алексей пошел в мастерские – вооружаться. Сначала он сделал маузер, но мастерски изготовленный из дерева тот лишь вызывал восхищение, а надо, чтобы боялись.



Маузер — игрушка советских детей | Музей "20й век". Мы из СССР

И тогда был изготовлен действующий арбалет со всеми вылетающими из него последствиями. Однако глаз можно было потерять и без того. В классе висел набор инструментов для черчения на доске: циркуль с мелом, угольник, метровая линейка, транспортир. Кроме того, обычно бывало по две указки, а это уже – дуэльный набор для фехтования, и они просто не могли не скреститься. Однажды Миша Московенко чуть было не потерял свое драгоценное око в поединке с Грабарем.
Чуть повзрослели, и вот уже авангардист Грабарь и сюрреалист Сиренко повесили в классе свой стенд «Клуб искусство». На щите обтянутом грубым холстом, зияло черным цветом слово «искусство». В те времена признавался только красный: будь то гуашь, бархат или кумач. Тут уж включился весь политаппарат училища. Но юные художники отстояли свое видение мира.
У одних способности проявлялись в особом пристрастии к определенным учебным дисциплинам, у других в серьезном отношении к учебе. Эти последние приносили в класс грамоты за победу в олимпиадах. У Игоря Задворнова их накопилась целая коллекция, по которой можно судить об участии в конкурсах наших отличников:
- конкурс на лучшее письмо, посвященное 40-летию ВЛКСМ. Выигрывал тот, кто наиболее красиво напишет заданный текст. Первое место занял Задворнов. В награду ему досталась «Книга о героях», Второе - Калашников – его каллиграфический почерк сохранился до сих пор.
- конкурс на решение задач по математике 18.03.1959., за 1-е место Задворнов получил книгу «Математическая шкатулка».
- конкурс по математике на быстрый устный счет, посвященный XXII съезду КПСС (1961). 1-е место завоевал Задворнов, сосчитавший 12 примеров устно за 8 минут и награжденный книгой «Математическая смекалка». 2-е место получил Вадим Иванов, который превзошел лидера, но допустил ошибки в счете. 3-е место досталось Юрию Монахову.
- олимпиада по физике среди 10-х классов в 1964 году. Занявший 1-е место Задворнов награжден грамотой.
В 11-м классе в математической олимпиаде 16 декабря 1964 года первое место по роте занял Вадик Иванов.



Самостоятельные занятия в 1-м взводе. 1965 год

Ребята участвовали и в районных и в городских олимпиадах, но успехи, вероятно, были скромными, грамот не сохранилось. В классе эти «олимпионики» помогали отстающим.
Детская взаимопомощь впоследствии станет основой для ценного флотского качества – взаимовыручки. Со временем взаимообмен перерастал во взаимовлияние и обмен нравственными ценностями. У одних наметилось стремление к лидерству у других наоборот - отрешенность от сует мира, а проще говоря, «пофигизм», но от этого их влияние на друзей было, быть может, еще большим.
И, если расширять подобным образом круг пройденных нами наук, то надо сказать, что в училище существовал свой скрытый внутренний порядок и внутренняя, основанная на неписанных законах бытовая среда, которая являлась по-своему воспитательной. Был особый институт самовоспитания.
Была и настоящая школа жизни, в которой у нас были свои учителя. Это старшие нахимовцы – питоны. Авторитет питона был непререкаем.  Из поколения в поколение, наверное, еще из бурсы передавались незамысловатые правила:
- не закладывай, не холуйствуй, не подлизывайся;
- умей постоять за себя;
- не воруй, врать не следует, но обмануть начальника - святое дело;
- будь аккуратен, люби форму, но по уставу не живи…



Карикатура Юрия Павловича Юрьева, выпуск 1968 года.

Набор жизненных установок питона довольно широк, в него легко вписываются и известные установки: не верь, не бойся, не проси. У воспитателей были свои правила, а у воспитанников – свои.
Сначала мы еще только играли в порядок и знакомились с тем, что можно, а что нельзя. А затем в жестких дисциплинарных рамках мы учились самовыживаемости. Сначала на примерах, а затем и своим умом, на основе горького детского опыта мы и постигали школу жизни в закрытом учебном заведении. Оказалось – жить можно.
Не цуканьем, не дедовщиной или годковщиной, а незыблемостью традиций и примером старших по отношению к младшим живет такой порядок.

***

Монотонность училищных дней время от времени прерывали тревоги, тоже, слава Богу, учебные. Действо начиналось с оповещения командиров. Оповестителям выдавались удостоверения с указанием маршрута. Предъявив его, можно было бесплатно проехать общественным транспортом, а, вроде бы, нам выдавали деньги на проезд – не вспомнить точно. Убежищем служили подвальные помещения, поэтому при объявлении учебно-воздушной тревоги мы оказывались в опасной близости к овощным складам. К концу тревоги челюсти сводило от пережеванной капусты. Соленые огурцы в бочках оставались в сохранности, поскольку дурно пахли.
Иногда проводились тревоги в масштабе всего Ленинградского военного округа по планам рассредоточения в случае ядерного нападения противника. Тогда приходилось проходить газоокуривание, чтобы проверить работоспособность противогазов, а затем топать куда подальше, чаще – в район станции Удельная. В один из таких походов начальник строевого отдела Н.Л.Ляшок задержал воришек, тащивших государственное имущество через забор какого-то завода на Выборгской набережной. Таких тогда называли «несунами».



Одна из тревог была связана с событиями на Кубе. Но серьезность того мероприятия в детском мозгу не запечатлелась. Трудно восстановить и дату события. Вечером 13 сентября 1962 года в училище была объявлена «Водяная тревога», связанная с очередным наводнением, а 8 октября мы уехали в Москву для подготовки к параду. Главные события Карибского кризиса имели место 22 октября 1962 года.
К тревогам мы тоже относились по-детски. Но, чтобы обозначить отличие того времени от теперешнего, стоит вспомнить одну только деталь: у нас над всеми окнами были подвешены рулоны плотной черной бумаги. Для затемнения в случае воздушной тревоги, настоящей, боевой.

[1] Приказ МО СССР 1956 года № 0122
[2] «Песня нахимовцев» предвосхищает созданный спустя три года знаменитый «Нахимовский марш» («Солнышко светит ясное»). С. М. Хентова. Соловьев-Седой в Петрограде – Ленинграде. Л., 1984. С.
[3] Приказ Начальника училища от 10. 12. 1962
[4] имеется в виду: Брэм А.Э. Жизнь животных

Глава 5. Отдых



Хореографическая композиция "Памятник" на сцене актового зала Нахимовского училища. Исполняют (слева направо, сверху вниз): М.Голубев, В.Калашников, М.Московенко, В.Полынько, В.Грабарь. 1964 год.

Если в рассказе об училище и можно применять слово отдых, то только в том его смысле, которое придавал ему академик И.П.Павлов: перемена рода деятельности. Здесь странно звучит само это слово – отдых. Просто занятия в классах после короткой передышки сменяются занятиями в кружках, секциях или увлекательной игрой. В этом есть свои нюансы. Можно много рассказать такого, чего не бывает в обычных школах.
После занятий по распорядку дня следовало свободное время. Оно делилось на две части – час воздуха обязательно, а затем занятия кружков и секций по желанию. На это же время планировалось проведение всяких общественно полезных мероприятий.



Ленинградское нахимовское училище имеет одну отличительную черту: у него нет огороженной территории.  Так сложилось исторически. Когда здание еще закладывалось, рассчитывали, что территория Училищного дома им. Петра Великого, так он тогда назывался, будет расширяться за счет увеличения площади двора. Но вскоре был построен отстойник воды фильтро-озонной станции, что на Пеньковой улице, и он перекрыл все пути к расширению. Далее за отстойником уже в советское время были построены два здания детских садов: Пеньковая, дома 5 и 3, а перед самой войной – здание начальной школы (дом 1/3). Школу удалось занять, чтобы приспособить ее под спальный корпус училища (вошел в строй 1 сентября 1946 года), а вот прихватить детские сады не удалось. А жалко, тогда бы можно было образовать единую территорию и как-то планировать развитие всего комплекса. Отсутствие забора у закрытого учебного заведения – это с одной стороны недостаток, с другой – некоторое послабление, облегчение нашей нахимовской жизни.

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

Татьяна Валентиновна посмотрела на говорившего так, что я бы не хотел очутиться на его месте:
- "Вам это нравится?"
- "А что, смешно," - ответил он смущённо, явно жалея о том, что выступил.
- "А кому ещё это нравится?"
В полной тишине прозвучала одинокая реплика с той же парты: "А чо, народное творчество". Закадычный друг говорившего явно действовал по принципу: "Сам погибай, а товарища выручай!" Татьяна Валентиновна обратилась к классу: "Если вам интересно моё мнение, вот оно. Эта, так называемая частушка - типичный пример того, как на эстраду под видом народного творчества проникает пошлость и халтура. Мне бы очень хотелось, чтобы вы умели различать подлинное искусство и настоящее народное творчество от многочисленных подделок".
Я вспомнил этот эпизод совсем недавно, когда услышал нашу частушку в одном из телевизионных шоу. Жив курилка.



Збipka Украiнських фолькльорних частiвок : Sex у н :: NoNaMe

Помню ещё один случай. После одного из концертов, на котором была Татьяна Валентиновна, я похвалил певца. Мне очень понравилась его морская песня. В ней были такие романтические слова:

Эй, рулевой, что заснул у штурвала?
Что не спешишь в дорогие края?
Или тебя у родного причала
Никогда не встречала
Подруга твоя?

Татьяна Валентиновна сказала с улыбкой: "Этот певец всем хорош, за одним исключением: у него нет голоса".
Не в ущерб другим нашим прекрасным педагогам скажу, что в воспитании нашей общей культуры, или даже так: в нашем нравственном и эстетическом становлении Татьяне Валентиновне принадлежит решающая роль. И ещё, конечно, Леониду Николаевичу Потапову.
Дело в том, что сравнительно недолгий срок нашего общения, пришёлся на тот "нежный" возраст, когда влияние умного и талантливого учителя оставляет в душе самый глубокий след. К сожалению, память сохранила немного из того, что было. Я вот думаю, имею ли право излагать прямую речь Татьяны Валентиновны? Ведь она написана так, как мне запомнилась. Моё оправдание в том, что я
постарался сохранить смысл высказываемого, а, главное, делаю это с любовью, глубоким уважением и благодарностью.
Что ещё в памяти сохранилось? Какие-то мелочи.
Я выхожу из санчасти. Навстречу Татьяна Валентиновна. "Что с вами?" Я отвечаю, что вот, вырвали два зуба. На её лице неподдельный ужас. "Господи, сразу два! Бедный вы мой, вам, наверно больно?" Я мужественно успокаиваю: "Ничего, терпимо." Между нами, зубы молочные, и в действительности было не так уж больно.
Утро банного дня. Почему-то чистые форменные воротники, которые мы ещё называли гюйсами, нам не выдали в бане, а принесли в класс перед началом уроков. Среди них было несколько новых. Каждый старался найти именно такой. Татьяна Валентиновна, будучи свидетельницей этой сцены, рассказала нам о том, что на Флоте матросы предпочитают носить линялые форменные воротники. Это признак того, что перед вами бывалый, просоленный моряк. и, более того, в этих целях некоторые модники травят воротники хлоркой. Прямо скажем, это было опрометчиво с её стороны, так как с того дня линялые воротники вошли в моду и у нас, а наиболее продвинутые стали заниматься их травлением. По-моему кто-то за этот грех даже поплатился наказанием.
И ещё вспоминаю, что одно время семья Татьяны Валентиновны жила в общежитии на территории училища, и во дворе мы часто встречали её маленького сынишку, будущего знаменитого тренера по фигурному катанию Мишина.



Нахимовцы на экскурсии в г. Гори, зима 1949-1950 года. В центре – с Э.Бакуровым будущий тренер фигуристов А.Н.Мишин, слева на заднем плане мама мальчика преподаватель Делюкина Т.В.



Урок измерения расстояния до недоступного. 1947 г. Слева - папа Алеши Мишина, подполковник Мишин Николай Иванович (в дальнейшем преподавал в Ленинградском нахимовском училище и стал "легендой" училища).  преподаватель математики Стась Владимир Михайлович, отвечает нахимовец 1948 г. В.А.Пятунин.

Сусанна Вартановна Бурунсузян (Шушик). В.В.Максимов



В старших классах русский язык и русскую литературу у нас преподавала Сусанна Вартановна Бурунсузян. Всегда в военной форме – капитан, строгая, деловая, всем своим видом показывая, что шутки с нею плохи, она пунктуально выполняла ритуал встречи – команды и рапорт дежурного по классу, приветствие - всё точно, как установлено внутренним порядком!
Урок сразу становился уроком… Но!
Когда этот урок начинался, перед нами была никакой не капитан, а добрейшая, внимательнейшая, по-домашнему даже ласковая учительница. Всегда выслушивала до конца самые вздорные объяснения причин недоученного урока или недоделанного домашнего задания, не перебивала говорившего. Никогда ни по какой причине не возвысившая голос, она была нами и любима, и уважаема.
Её глубокие внутренние качества могут быть проиллюстрированы таким эпизодом. В то далёкое время, уж и не вспомнить в каком году, в Тбилиси, может, точнее, в детские учреждения города была привезена группа детей из Кореи. Достаточно большое количество детей из той группы было разобрано по семьям. Наша Сусанна Вартановна была в числе тех, кто всерьёз занимался вопросом усыновления такого ребёнка. Сейчас не могу вспомнить, как это закончилось, но, несомненно, человек, идущий к такому решению, должен обладать особыми душевными качествами. Тут же, правда припоминается и юмористический момент: кто - то из нас, питонов, стал приставать с вопросом: «А как Вы будете писать их фамилию - Бурун - Су – Зян?»
Мы ласково называли её Шушик. Правда, никак не удаётся вспомнить происхождения этого прозвища. Не помню!
Она очень трепетно относилась к тому, что и как мы говорили. Очень переживала, если кто-то не очень справлялся с сочинением или в устной речи применял заведомо ошибочный речевой оборот. И поскольку мы уже были старшеклассники, неплохо обучены, достаточно начитаны, мы дорожили её оценкой нашей грамотности и в письме, и в разговорной речи. Надо сказать, что авторитет хорошей успеваемости в учёбе - если можно так сказать – в училище стоял на очень высоком уровне. Не помню ни единого случая использования выражения «зубрила» или чего-то подобного в применении к какому-нибудь воспитаннику вообще. Просто НАДО было всегда учиться хорошо, и не иначе.
К тому же всё всегда было наглядно видно: во всех классах на стенах висели большие экраны, на которых цветными флажками отмечалась каждая текущая оценка каждого нахимовца. Издалека было видно, какого цвета полоска напротив твоей фамилии. Где-то преобладал красный – пятёрки! - цвет, где-то - синий – четвёрки; хуже, если полоска «зеленела» (тройки), ну, а при черном цвете жизнь конкретного питона конкретно «серела»!



Сусанна Вартановна Бурунсузян в центре.

К тому же, всё всегда было наглядно видно: во всех классах на стенах висели большие экраны, на которых цветными флажками отмечалась каждая текущая оценка каждого воспитанника. Издалека было видно, какого цвета полоска напротив твоей фамилии. Где-то преобладал красный – пятёрки! - цвет, где-то –синий - четвёрки; хуже, если полоска «зеленела» (тройки), ну, а при чёрном цвете жизнь конкретного питона конкретно «серела»! Конечно, бывало всё-таки с успеваемостью по–разному. Но это другая тема, о ней в другом месте…
А я хочу рассказать, как мы подшучивали над Сусанной Вартановной, зная её исключительно тонкий слух, настроенный на ошибки в речи. Таких случаев происходило немало, и чаще это бывал специально разыгранный кем-нибудь из питонов «номер».
Помнится, весной 1952 года мы шумной компанией возвращались из увольнения - несколько нахимовцев и несколько барышень, провожавших нас до входа в училище. Мы повернули на улицу Камо, до входа оставалось несколько десятков метров. Краем глаза я заметил, что нас догоняет Шушик – в белом кителе она направлялась в училище по каким-то своим делам.
Меня вдруг понесло, как когда-то сказал классик. Достаточно громко я начал: «Значит-ца, иду я по колидору, а он склизкий, а я как упану».. Я больше ничего не успел вымолвить. Раздался какой-то очень низкий звук, как вздох большой группы людей, сделалось на улице какое-то движение. Воздух вдруг стал тревожным и тугим…
Мы все невольно обернулись – Сусанна Вартановна в полуобмороке в белом кителе лежала боком на пыльном цоколе дворового забора и, протягивая руки ко мне, трагическим шёпотом вопрошала: «Как, деточка, как Вы сказали?! Как Вы так могли?...» И мне стало стыдно – здоровый лоб столь неумно «подшутил» над любимым учителем! Как ни пытался я объяснить, что я так хотел просто пошутить, Сусанна Вартановна твердила, что, де, да, шутить можно и нужно, но как можно так говорить по-русски?!



Встреча с питонами-курсантами КВВМКУ им. С.М.Кирова, приехавшими в отпуск. 1952 год. Слева сидят: Потапов Леонид Николаевич, Бурунсузян Сусанна Вартановна, Бойко Дионисий Парамонович, Мария Давыдовна Хачапуридзе, Михаил Давыдович Мирзоян, Чикваидзе Константин Ираклиевич. Стоят (слева направо): Монкевич Леонид Викторович, Сирунян Вил Ашотович, (?), (?), Базлыков Василий Петрович, Осадчий Василий Степанович, Васин Владимир Федорович, (?), Джарашнелов Сергей Александрович. Нахимовцы - выпускники 1948 года.

Наши учителя. Валентин Владимирович Максимов.

К сожалению, в памяти имена преподавателей-математиков запечатлелись не так глубоко. Увы - по большей части они забылись..! Это совсем не значит, что они были слабее в чём-то или меньше нам уделяли внимания. В воспоминаниях многих других питонов написано очень много добрых слов и выражено не меньше искренних чувств благодарности в адрес всех наших математиков. Они у нас сплошь были мужчины. И все – буквально все! - поддерживали наш живейший интерес к математическим дисциплинам. В младших классах, наверное, точнее надо сказать, в 4-ом классе, арифметику вёл Феррари, дальше это был преподаватель Шкабич, потом Андрей Константинович Гамазов, после которого в старших классах до самого выпуска был капитан Мартиросян.
Ни один из питонов 5-го выпуска в Тбилисском училище не скажет, что он не любил, что ему неинтересна была математика!

Феррари Александр Иосифович.



Преподаватель Феррари (только предполагаем, не уверены, что это его фото) был среднего роста, очень смуглый, седой – совершенно белая короткая стрижка, весьма худощавый и очень подвижный темпераментный мужчина. Не могу ничего сказать о каких-то суперприёмах обучения, о методике, словом, никаких «научных оценок», но коньком его в арифметике был устный счёт, быстрый счёт, приёмы быстрого устного счёта. Не знаю, как с точки зрения учебных планов, содержания учебной программы, но главное время он уделял тому, чтобы научить нас быстро считать, и очень быстро считать без ошибок.
Во всяком случае то, что в более старших классах мы практически поголовно справлялись с математикой, говорит о том, что он совсем не погрешил в применении своих методов. А любимым его присловьем было « а теперь мы пощёлкаем орешки», и начинал нам рассказывать и показывать признаки делимости “i”-го числа на какие- то “n” делители или как быстро перемножить двухзначные-трёхзначные числа, пользуясь определёнными признаками и приёмами. Да так здорово он всё это подавал, что и по сию пору у меня получаются эти действия. Теперь вот внуков пытаюсь научить этим «хитростям».
Спасибо, уважаемый преподаватель Феррари!

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович