Глава 7 Переход на Север

Переход на север.

В заводе простояли недолго. Ушли в Кронштадт на размагничивание. Сложная, но необходимая операция. Технология размагничивания была разработана в начале войны академиком Курчатовым. Корабль обматывается электрическим кабелем, по которому пропускается электрический ток. Искусственное изменение магнитного поля корабля с целью понижения вероятности его подрыва на магнитных и магнитно-индукционных минах. Размагничивание  корабля достигается с помощью стационарных размагничивающих устройств (РУ), основным элементом которых являются специальные обмотки, монтируемые непосредственно на корабле и предназначенные для компенсации его магнитного поля. Корабли и суда, не имеющие РУ, проходят периодическое размагничивание на стационарных или подвижных станциях безобмоточного размагничивания, где после воздействия размагничивающего внешнего магнитного поля собственное магнитное поле корабля снижается до необходимого уровня. Легко сказать: «Надо размагнитить корпус корабля». Но на практике - представьте себе, что надо обмотать кабелем толщиной в руку четырёхэтажный дом. Вся команда, кроме вахты превращена в швартовую. Мы изо всех сил тянем швартовые лини к которым привязаны кабели. Электрики их соединяют и изолируют. Сменяя друг друга мы, наконец, обмотались. Само размагничивание длится не долго. Теперь разматываться. Операция окончена. Мы идём в Питер.
При подходе к заводу стоит плавучий док. Оказывается, он ждёт нас. Плавучий док - док, состоящий: - из плоского прямоугольного понтона, на палубе которого (стапель-палубе) размещены опоры для судов; и - из двух продольных башен дока. При заполнении водой отсеков плавучий док погружается в воду и обеспечивает ввод судна в док. После откачки воды док всплывает и поднимает судно, севшее на киль-блоки, установленные на стапель-палубе дока. Другими словами – это огромный плавучий ангар, борта, которого, ниже ватерлинии, состоят из очень больших стальных прямоугольных ёмкостей - понтонов. Когда док затоплен, над водой только ходовая рубка и часть борта, которая выше ватерлинии. Своего хода у дока нет. Когда док всплывает, в эти ёмкости подаётся под давлением воздух от компрессоров и вытесняет воду. Ёмкость продуваются. Док всплывает - поднимается над уровнем воды так, что его осадка с грузом не превышает трёх метров. Сравните - осадка нашей лодки семь метров. Без плавучего дока нам не пройти Беломоро-Балтийский канал.


Подводная лодка транпортируется в сухом доке.

Кстати, головная лодка 651 проекта «К-156» шла на Север вокруг Скандинавии. По приказу штаба флота, они шли в надводном положении. Рассказывают - это было незабываемое шоу. Натовские корабли и авиация противолодочной обороны день и ночь шли за лодкой. Натовские вертолёты просто зависали над ней. Чтобы замаскировать на лодке ракетные контейнера, газоотбойники были закамуфлированы брезентом. Брезентовый камуфляж сорвало волной.  Изумлённые натовцы гадали, что это за лодка с такими углублениями по бортам. На снимке их хорошо видно в районе кормового люка. Чуть ли не вёдрами черпали воду за кормой, измеряя её радиоактивность.


Фотография сделана НАТОвской авиацией, стоит их классификация «JULIET» Class.

Видимо, командование решило больше не беспокоить НАТО и нас потащили в плавдоке по Беломоро-Балтийскому каналу.
Не мы первые идём на север по Беломоро-Балтийскому каналу.


Большая подводная лодка «Д-1» следует с Балтики на Север по Беломоро-Балтийскому каналу, но её осадка давала ей возможность пройти безплавдока.

Медленно, медленно, мы заходим в док. Операция ювелирная, так как между носом корабля и ходовой рубкой дока остаётся пара метров. То же расстояние по бортам. Кормовые ворота дока закрываются, и док начинает продувку. Компрессоры накачивают воздух в понтоны, и док медленно всплывает. На дне дока огромные деревянные подушки – кильблоки они вырезаны по обводам дна нашего корабля и установлены на расстоянии десять метров друг от друга, таким образом, они образуют килевую дорожку.  Продулись. Слава Господу, встали ровно на кильблоки килевой дорожки – так, что вырезы в кильблоках  совпадают с обводами лодки. Теперь, чтобы враг ничего не узнал, надо корабль накрыть брезентом. Я никогда в жизни не видел, да и больше не увижу такой большой брезентовой палатки. Чтобы прочувствовать размеры могу Вам сказать, что между дном лодки и дном дока у нас был кинотеатр. Стояли стулья, сзади проекционная установка, экран на переднем кильблоке. Странно, но пока мы укутывались брезентом, у нас по корме грузился финский сухогруз.
Настал день икс. Поздно ночью или рано утром мы должны пройти от Балтийского завода до верховья Невы. Планировалось пройти, пока мосты были разведены. Конечно, что-то не заладилось. Пока подошли буксиры. Их было четыре. Два спереди. Два сзади. Пока буксиры швартовались к доку. Пока выравнивали длину буксирных тросов. Время было упущено и,  когда мы проходили Дворцовый мост, на берегах собралось много транспорта и людей, был седьмой час и Ленинградцы уже спешили на работу. Под одним из мостов док понесло ветром на один из быков моста, буксир оказался между быком и доком. То ли он жертвовал собой, ради спасения моста и дока, то ли попал туда случайно. Буксир затрещал, но не затонул, и на том и спасибо.
Для конспирации форму у нас отобрали. Одели в телогрейки и ватные штаны. Ремни тоже нельзя - бляха то морская. Вместо ремня верёвка. «Если отстанете никаких войсковых частей, ни каких лодок. Караван номер тридцать девять и всё», - инструктировал нас помощник командира. «Там разберутся».


Карта канала.

Трудно, но необходимо описать красоту Белпморско - Балтийского канала.


Красота Беломоро-Балтийского канала

Осень, все берега укрыты желтой, оранжевой, красной листвой деревьев, готовящихся к зиме. Разноцветье листвы подчёркивает ещё зелёная полоса прибрежной травы. Между водой и травой встречается полоса желтого песка, а чаще серые или коричневые гранитные валуны. Местами берега канала покрыты бетонными плитами. Деревья в перевёрнутом виде отражаются в тёмной, тёмно-серой воде канала. Селения, примыкают прямо к воде.


Поселение на берегу канала

Деревянные пристани. На прибрежных дорогах селений деревянные мостовые. Смесь Венеции с русским купеческим городом. Канал то сужается до того, что дома прижаты к кромке воды, то разливается так, что края не видно до горизонта.


На снимке ещё видны берега, а местами и берегов не видно.

Высоко в небе я слышу призывное курлыканье. Поднимаю голову. Над каналом летят журавли. «Из какого же вы недалёкого края прилетели сюда на покой журавли?» На отлогом берегу надпись, выложенная белым камнем. Я взял бинокль. При увеличении прочёл: «Слава товарищу Сталину». Бинокль скользнул по зеркалу серой воды и уткнулся в одинокую лодку, плывущую по бескрайней глади. В лодке двое на вёслах, двое с винтовками и несколько человек сутуло сидят на средней скамье. Зэки, подумалось мне. Вот тебе и надпись с иллюстрацией.


Кто построил канал Беломоро-Балтийский?

На корме доки был вертикальный трап, который опускался прямо в воду. Видимо, по настоянию внештатного контрразведчика капитан-лейтенанта Крикуна, было решено поставить у трапа караульный пост. Но часовой без оружия просто сторож. Для того чтобы место дежурства стало постом часовому дали автомат Калашникова. Так и стоял я на посту - в телогрейке, ватных штанах с автоматом на груди. Для колорита развязал уши на ушанке. Док обгоняли экскурсионные и прогулочные пароходы. Если я слышал щелчок затвора фотоаппарата, то поднимал вверх трёхпалую варежку, сжимал её в кулак и показывал её снимавшему. Фотографировать нельзя – везём объект, закрытый брезентом от любопытных глаз.
Вошли в Ладогу. Вроде озеро, а штормит прилично. Буксиры, два впереди и два сзади, надрываются, выбиваясь из сил, стараясь удержать док, да не только удержать, но надо его, громадного, ещё и тащить через Ладогу. Я в этот день был вестовым (дежурил по кухне). Пообедали – надо помыть посуду. Гора мисок скользит по посудомойке. Я силюсь привести их в порядок, но тщетно. На камбузе пол скользкий - скользит не только посуда, но и я. Посуда, как у Федоры, не слушается, своевольничает, прыгает, то в мойку, то на пол. Хорошо, что пластмассовая. Все-таки я победил. Посуда заперта в шкаф и теперь до утра никуда не убежит.


Вход в шлюз.

Проходим шлюзы. Док в шлюз входит еле-еле. Не больше метра со всех сторон. Передние буксиры проходят шлюз перед доком, а задние, затолкнув док, проходит потом. Док затаскивает себя в шлюз на шпилях. Шпиль – это медленно вращающийся стальной барабан, на который матрос швартовой команды накручивает два витка троса, шпиль вращается и подтягивает швартовый. Для этой операции швартовая команда уходит на катере далеко вперёд и ждёт прихода дока на шлюзе. Ждать иногда приходится долго. Можно грибы пособирать, можно просто погулять по лесу вдоль канала. «Дяденька, дяденька, - пристают мальчишки, - что опять большую лодку тянут? Прошлый раз ещё больше тащили». Всё знают чертенята. Но об этом говорить нельзя.
Док входит в шлюз. Швартовые поданы на берег, огоны одеты на палы. (Огон – круглая петля на конце швартового троса). Пал - железная чушка на берегу, расплющенная сверху. На неё одевается огон, а расплющена она, чтобы огон не соскочил. Тросы натягиваются, и док медленно вплывает в шлюз. На девятнадцатом шлюзе беда. Неверно завели швартовый, он натянулся и повалил фонарь освещения.
Я в швартовой команде. Надо быстро снимать и набрасывать огоны, чтобы док мог втянуться в шлюз. Я бегу к очередному палу. Надо сбросить огон. Швартовый стальной трос звенит от натуги. На полпути Гена Ерохов (Ерошка) кричит: «Дай огоньку! Курить охота!» Я останавливаюсь, достаю спички. И в этот момент трос лопается. Змеиными кольцами, шипя, он крутится в воздухе и шлёпается, часть на землю, часть на док. Если бы Ерошка не остановил меня, меня, видимо, разрубило бы тросом напополам.



Шлюз, он чуть шире нашего дока.

На двадцатом шлюзе. Задние буксиры, надрываясь, вталкивают док в шлюз. Работа ювелирная. Для, того чтобы это понять попробуйте толкать карандаш иголкой сзади, ток чтобы он двигался по прямой. Толи боковой ветер, толи буксиры перестарались, но когда нос дока уже проходил, входные ворота раздался сильный скрежет, потом треск. Док задел входные ворота. Всё. Полный назад. Встать на якорь.  Срочно прибыть аварийной команде. Бедные ремонтники сутки ремонтировали ворота. За сутки скопилось много судов. Могло быть ещё больше, но видимо по каналу прошла команда, и остальные ждали выше по каналу.
Выходим из канала в водохранилище вдруг плавный толчок. Как будто кто-то плавно нажал на тормоз и тормоз заклинило. В этом месте глубина оказалась настолько малой, что мы сели на мель. Слава Господу буксиры, выбиваясь из сил, в течение часа, еле стащили док с мели.
Тем временем кончился хлеб. Помощник командира капитана третьего ранга Малолетов ищет добровольцев идти за хлебом. Конечно, хочется посмотреть как там на берегу. Я с несколькими матросами под командованием помощника на катере отправились за хлебом в Беломорск.
В Беломорске я с катера наблюдал особенности национальной охоты. Весь залив покрыт перелётными утками. Охотники на катере с разгону врезаются в стаю и палят во все стороны без разбору. Потом, нарезая круги, собирают добычу.
Особенности национальной рыбалки заключаются в том, чтобы взять на борт как можно больше ящиков водки. Рыболов уходит в море. До траления рыбы никто не пьёт. Но вот трал поднят. Трюмы полны рыбы. Корабль разворачивается носом к берегу, руль заклинивается, якорь опускается на десять, двадцать метров и рыболов идёт пока не выработает солярку. Все пьют.
Гражданские суда по законам лоции должны уступать курс военным. На нашем севере это не работает. Зачастую, военные моряки, завидя такого рыбака, если его курс лежит к земле, стопорили ход. Чёрт его знает. Может и не пропустить, по причине, что все пьяны.
Хлеб доставили на корабль, который уже вышел из дока. Я огорчился. Кто же сидел на телеграфах вместо меня при выходе из дока. Оказалось, матрос Байдак.
Толя Байдак – матрос, специалист по приборам ввода данных в ракету П-5. Черноволосый среднего роста украинец с круглым лицом, исполнительный, крепкий на вид, скромный, но не общительный. Специалист не плохой. Впервые я понял, что могут обойтись и без меня, и это меня задело.