Важное
Главное в военных СМИ за неделю: новые перестановки на верфях ОСК, первые серийные комплексы С-500, арест замминистра обороны
Военным предложили 
|
МИРОВАЯ СЛАВА ПЕТРОПАВЛОВСКАВесть о героической обороне Петропавловска облетела весь земной шар. Весь мир был тогда восхищен беззаветным мужеством русской армии, покрывшей себя неувядаемой славой в обороне южных границ России. И в то же самое время на Тихом океане, на далеком, оторванном от центральной России и лишенном настоящей помощи полуострове, горсть русских воинов совершила не менее героический подвиг, защищая восточные рубежи своей отчизны. Крошечный, затерявшийся на севере Тихого океана городок стал на некоторое время в центре внимания мировой печати. Отклики прессы на петропавловские события были, само собою разумеется, различны в разных странах. Если нейтральная, печать расценивала эти события как замечательную победу русских и позорное поражение союзников, то французские и английские газеты старались всячески смягчить поражение и прибегали для этого к извращению событий.Одна из американских газет Сан-Франциско сообщала: «По всем рассказам о подробностях бомбардирования Петропавловска ясно видно, что союзники совершенно не ожидали такого приема, которого удостоились... Дано было одно из самых отчаянных сражений, где русские, по всем слухам, показали величайшее хладнокровие и храбрость». Другая американская газета писала: «Союзники встретили отпор в своих первых морских действиях против России в нынешнюю войну. Хотя единственные сведения по этому предмету почерпнуты из французских и английских источников, но всеобщее впечатление таково, что при бомбардировании Петропавловска русские имели решительный перевес... Очевидно, что союзники были разбиты, и потому мы не будем изумлены, если русский губернатор в своем донесении императору скажет, что он одержал победу над шестью союзными военными кораблями и заставил их уйти в самом печальном виде. Французы и англичане дрались хорошо, но решимость русских видна была в силе, с какою они защищали незначительный камчатский городок против сильного и хорошо снабженного неприятеля. Русские действовали так хорошо своею артиллериею, что нанесли значительный вред союзникам, и мы предполагаем, что последние порядочно проучены». Указывая на то, что англо-французы всячески преуменьшают свои потери, иностранные газеты сообщали: «До нас дошли слухи, что потери, понесенные союзниками, в четыре раза больше тех, о которых они говорили сначала». Иностранная нейтральная печать едко высмеивала «трофеи», взятые англо-франиузами на Камчатке: «Единственный трофей союзников был несчастный купеческий корабль с тремя или четырьмя пушками, принадлежащий Российско-американской компании, который случайно наткнулся на союзников прежде, нежели он их рассмотрел, и, разумеется, должен был сдаться без выстрела». Еще больше насмешек вызвало сообщение о пленении мирного портового бота: «За день до боя взято в плен семь русских матросов, перевозивших кирпич. Видно, что союзники только и умеют побеждать беззащитных». Много говорилось в печати о разногласиях между английским и французским командованием, о брошенных французами в адрес своих союзников англичан обвинениях в предательстве, в неподаче в нужный момент помощи и т. д. Как характерный пример недоверия французов к англичанам приводился факт, когда «при атаке 5 сентября французский адмирал де Пуант приказал прикрепить свои суда концами к английским кораблям (фрегатам), чтобы быть уверенным в их содействии». Сообщалось также, что «разграбление и сожжение шхуны «Анадырь» было совершено англичанами вопреки строжайшему приказанию контр-адмирала де Пуанта ничего не трогать». Отмечая выдающееся мужество участников обороны, иностранные газеты и журналы особенно возмущались поведением англичан. Они удивлялись, что «русскими создана твердыня в таком ничтожном месте, как Петропавловск, где англичане проглотили такую пилюлю, которая останется позорным пятном в истории просвещенных мореплавателей, которое никогда не смоют волны всех пяти океанов». Совершенно иначе откликнулась на петропавловские события англо-французская печать. Стремясь оправдать и преуменьшить поражение союзников, она беззастенчиво искажала факты. Так, например, известная английская газета «Тайме» изобразила результаты камчатской кампании в таком виде: «Такова была петропавловская битва, одна из кровопролитнейших встреч, когда-либо происходившая в столь отдаленных местах, между англо-французами и русскими. Хотя союзная эскадра и не имела совершенно успеха, но все же достигла важных результатов. Русские потеряли много людей, которых весьма затруднительно перевозить на такой отдаленный пункт; потеряли большое число пушек заклепанными и приведенными в негодность к дальнейшей службе. Кроме того, они потеряли провизию, в которой, вероятно, нуждались и которую везли к ним на «Ситхе». Вдали от всякого подкрепления, без надежды получения провизии, гарнизон Петропавловска отделен от остального мира арктической зимой. Уединенная крепость среди льдов не составляет цели завоевания. Цель союзников состояла в нападении на русские суда, но не на укрепления, и если русские фрегаты не были взяты, то по крайней мере значительно повреждены: у «Авроры» перебиты мачты, повреждены палубы и подбиты многие орудия. Повреждения эти осуждают фрегат на бездействие в продолжение зимы, если бы даже морозы и лед и позволили ему выйти из Петропавловска. Потери, понесенные союзного эскадрою, не ослабили ни наших сил, ни нашего энтузиазма. Имея численное превосходство перед неприятелем, эскадра была только остановлена препятствиями, которых превозмочь у ней достало бы храбрости, но преодоление их не представляло вознаграждения победителям. Кроме того, эскадра имела недостаток в провизии; предполагали, что Петропавловск сдастся при первых выстрелах, и не рассчитывали, что он мог противиться...» Все в приведенном объяснении, начиная от «арктической зимы» и «льдов» Петропавловска и кончая действительными целями нападения и последствиями его для русских, — самое беззастенчивое извращение правды. Справедливо лишь беглое замечание о неожиданном для англо-французов сопротивлении порта. Точно так же и другие английские газеты скрывали или смягчали поражение союзников, значительно преувеличивали силы русских. Недалеко от английской ушла и французская печать. Так, официальный журнал морского министерства, совершенно искажая действительную обстановку событий, писал о «грозном оборонительном положении Петропавловска», о «полном успехе первой атаки» (20 августа) и успешном исходе сражения 24 августа, выразившемся в том, что русские орудия были заклепаны... Говоря об общих результатах кампании, тот же журнал сообщал следующие небылицы: «Сведения, собранные союзными начальниками, указывают, что в Петропавловске при гарнизоне, состоящем из 1200 человек, было 80 орудий. Таковы были силы, которые английский и французский флаги не преминули атаковать с силами, действительно несравненно меньшими. Результаты этого дела были самые убийственные для влияния русских на этих побережьях. Экспедиция эта стоила им двух кораблей, большого числа солдат убитых или раненых и многих пленных; она доказала им, что соединенные силы могут ударить в центр их отдаленнейших сооружений, она доказала также нашей торговле, что она может рассчитывать на сильную защиту везде, куда только могут простираться ее операции...» Исключением явилась статья француза — участника петропавловских событий, впоследствии адмирала Эдмонда де Айи, правильно освещавшая военные действия под Петропавловском. «Эта короткая кампания, — писал Айи, — богата поучениями. У нас с самого начала нерешительность парализовала все действия, и время терялось в бесполезных якорных стоянках. Когда уже все предвещало войну, вместо того, чтобы воспользоваться многочисленностью наших судов, разузнать о силах неприятеля, о местах их сосредоточения и о свойствах его владений на севере Тихого океана, мы ожидали, что все это узнается само собою. Перед лицом неприятеля, при самом начале дела, новые недоумения останавливают сражение в ту минуту, когда победа казалась верною; мы попали в безвыходное дефиле—роковой и общий конец всякой нерешительности. Русские должны были все потерять в предпринятых действиях, но вот что значит человеческая деятельность! Какое превосходное уменье воспользоваться временем! Прийти из Кронштадта на Камчатку, переплыв два океана, едва имея несколько дней для отдыха с изнуренным экипажем, половина которого в скорбуте(1), но что до этого? Не в море «Аврора» надеется нас отразить. И вот начались работы для защиты порта, в котором она укрылась, работы, совсем забытые в течение долгих лет мира». Вспоминая о Завойко и Изыльметьеве, тот же автор писал: «Ожидая союзную эскадру на самых далеких пределах Сибири, сопротивляясь ее атакам на том берегу, где никогда еще не гремела европейская пушка, эти два офицера, которых мы только что назвали, доказали, что русские экипажи умеют сражаться — и сражаться счастливо. Они имеют право ждать, что их имена будут сохранены в летописях их флота». Характерно то единодушие, с которым вся мировая печать отдавала должное исключительному героизму и высокому военному искусству защитников Петропавловска. Даже английская и французская пресса вынуждена была с похвалой отзываться о боевых качествах русского флота и замечательном мужестве русских воинов. Впечатление от камчатских событий в Англии и Франции было очень тяжелым. Общественное мнение союзников восприняло их как «неслыханное поражение». Военные круги были потрясены разгромом своих сил и расценивали это «как исключительное оскорбление своих флагов». Слышались настойчивые требования отправить на Камчатку в следующем, 1855 году новую соединенную эскадру «отомстить за позорное поражение уничтожением Петропавловского порта и всего русского флота на Тихом океане». Английский журнал «Юнайтед сервис мэгэзин» писал весною 1855 года: «Но как намерены поступить с Петропавловском? Хотят ли спокойно примириться с позором прошлого поражения? Ибо, по нашему мнению, мы там действительно потерпели поражение. Теперь берега Камчатки свободны ото льдов, и хотя у нас значительный отряд судов в Тихом океане, однако же ничего не слышно о намерении загладить прошлогоднюю неудачу новой экспедицией. Борт одного только русского фрегата и несколько батарей оказались непобедимыми перед соединенною морскою силою Англии и Франции, и две величайшие державы земного шара были осилены и разбиты ничтожным русским местечком!» В России известие о победе над англо-французским флотом при обороне Петропавловска распространилось уже после сообщения о неудаче русских войск под Альмой и почти одновременно с новой тяжелой вестью об отступлении под Инкерманом. Естественно, что известие это явилось, по выражению академика Тарле, «лучом солнца, вдруг прорвавшегося сквозь мрачные тучи». Особенно большое воодушевление эта весть вызвала у населения Восточной Сибири. После получения сообщения о славной обороне Петропавловска там начались, массовые пожертвования на нужды обороны. Верхнеудинские крестьяне отказались от платы за перевозки вооружения и продовольствия. Население этого округа пожертвовало 2800 пудов хлеба, 300 голов скота и 2500 рублей деньгами. Кочевые эвенки Охотского округа пожертвовали около 400 оленей. (1) Скорбут — цынга. Вперед Оглавление Назад
|
.jpg)
