Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Электроэнергетическое оборудование для ледокола ЛК-120

Электроэнергетическое
оборудование
для ледокола "Лидер"

Поиск на сайте

Альманах "Балтийская лира", стихи

Часть I. Стихи поэтов Балтики

Страница I

Страница II

Страница IV



Часть II. Писатели-маринисты Балтики

Страница I

Страница II

Страница III



Игорь Озимов

        Морю
        Я знаю, как безжалостна вода...
        Колокола над морем
        Выход в море
        Возвращение
        Вечер на рейде
        Живу, а если станет трудно...


Андрей Омельченко

        Отражается в небе асфальт...
        Красный воздух ватный...
        Стоит ли плакать, любимая...


Борис Орлов

        День рождения
        Залив
        Ночь навалилась...
        Утренняя песня
        Вокзал. Бессонница. Фрамуги...
        Литые волны хмурого залива...
        Шторм
        Зимнее
        С Севера вынырнув, словно из проруби...


Игорь Пантюхов

        Где начинается море
        Первый шторм
        Ты знаешь, как солнце встает в океане?
        Матросский день
        Море
        Какой он все же, океан?
        Морю
        О, море! Бед и радостей начало!
        Вечный бой


Анатолий Птицын

        Море
        Наша жизнь так быстротечна...
        Военная гавань


Альбина Самусевич

        Дорогой чаек
        Жена моряка
        Гонец
        Сходящему на берег



Игорь Озимов

Игорь Васильевич Озимов родился в 1930 г. в Ленинграде. Окончил Высшее морское инженерное училиище им. Ф.Э. Дзержинского. Служил на Балтике. Закончил Военно-морскую академию кораблестроения и вооружения имени А.Н. Крылова, был назначен в один из научно-исследовательских институтов ВМФ. В 1979 г. ему было присвоено звание капитана 1 ранга. После увольнения в запас продолжал работать в этом же институте до 1992 г. С этого года он целиком посвятил себя литературной работе, которой занимался всю сознательную жизнь параллельно с основной специальностью.

За период с 1989 по 1993 г. Игорь Озимов успел лично подготовить к печати три сборника стихов: "белая лестница", "Мой Петербург" и "Море Балтийское". Вот уже более семи лет его нет с нами. Потеря для поэзии невозместимая.

МОРЮ


Не выходил я в океаны,
В штормах просоленный насквозь,
И повидать чужие страны
Мне – признаюсь – не довелось.

Зато в любые дни и ночи,
Подчас рискуя головой,
Я был твоим чернорабочим,
И мне знаком характер твой.

Я постигал твои законы,
Когда, кляня девятый вал,
Большие черные понтоны
Своим дыханьем надувал.

И ноги, как столбы, гудели,
И по лицу катился пот,
Когда мы стаскивали с мели
Тобою выброшенный бот.

И заострялись подбородки
Перед лицом большой беды,
Когда людей с подводной лодки
Спасали мы из-под воды.


* * *


Я знаю, как безжалостна вода,
Когда она врывается в отсеки, -
Так из ущелий бешенные реки,
Гремя, выносят камни иногда.

“Спасите наши души!” - крик из тьмы,
Но если говорить точней и суше,
То мы спасали жизни, а не души,
Спасеньем душ не занимались мы.

Нелегкий труд, нелегкие пути…
Но честно скажет человек бывалый,
Что душу от опасности спасти –
Еще трудней. Трудней всего пожалуй.


КОЛОКОЛА НАД МОРЕМ


В юности, не предаваясь грусти,
Так же, как и сверстники мои,
На подходе к порту Свиноуйсце
Я увидел странные буи.
Сразу смолкли говор и веселье,
Словно тень от облака нашла:
На треногах на буях висели
Настоящие колокола.
Указать фарватер мореходу
И помочь в туман и снегопад –
Чем сильней качает в непогоду,
Тем сильней колокола звонят.
Мерным звоном нас они встречали,
В гавань, словно за руку, вели.
С двух сторон фарватера лежали
Мертвые чужие корабли.
Тихий звон: протяжный и печальный,
Плыл над морем, и казалось мне,
Будто был он звоном погребальным
По погибшим в мировой войне.


ВЫХОД В МОРЕ


И мы опять стоим у борта
На сквозняке больших дорог.
Уже за молом аванпорта
Исчез радушный городок.

Нестройным гулом сердцу вторя,
Без суеты и лишних фраз
Простое, будничное море
Сурово принимает нас.

А мы судьбы не ищем легче,
А нам к нему не привыкать.
Здесь люди делаются крепче
Его характеру под стать.

И пенный след за нами тает,
И ветер гонит облака,
И так заманчиво мигает
Глазок ночного маяка.


ВОЗВРАЩЕНИЕ


Как это близко нам с тобой
И как давным-давно знакомо!
Грохочет штормовой прибой
В литых массивах волнолома.
Удар - как пушечный салют,
И следом грозное шипенье, -
Как будто волны с силой бьют
О раскаленные каменья,
И, окатив волною борт,
Одержан ловкими руками,
Наш тральщик входит в аванпорт
Между цветными огоньками.
Пусть якорь упадет на дно
И город примет нас в объятья, -
Мы твердо знаем: нам дано
Руки тяжелое пожатье,
И мужество широких спин,
С которых сброшены канадки,
И древние слова мужчин:
“Мы возвратились. Все в порядке”.


ВЕЧЕР НА РЕЙДЕ


Взошла над невысоким бортом
Звезда предельной чистоты.
Соляром палуба протерта,
И рельсы минные пусты.
О подвигах, о днях военных,
О дерзких выстрелах в упор,
О людях необыкновенных
Идет на баке разговор.
Рождается морская сага:
Некнижным словом сердце жгут
И Таллиннский поход, и Даго
И Лавенсаари, и Гангут.
И ты сильней и глубже дышишь,
Волненья сдерживая дрожь.
Здесь о таких делах услышишь –
И в мемуарах не прочтешь
Таких подробностей сражений,
Что я в стихах не передам,
Таких крылатых выражений,
Что хохот грохнет по рядам.
Смотри на статных, крепкожилых
И, как в героев, верь в живых:
Они еще не знают силы,
Которая таится в них!


* * *


Живу, а если станет трудно
И грусть шарманку заведет,
Ко мне спасательное судно
Из дальней юности придет.

И я легко взбегу по трапу,
Отдам, как должно, флагу честь,
И попаду кому-то в лапы, -
Моих друзей на нем не счесть.

Я с ними был, работу двигал,
Когда на приступ шла беда,
На борт качающийся прыгал, -
Нас всех вела одна звезда.

Здесь не услышишь вздорных жалоб, -
Есть вещи поважнее, друг!
Я верю в прочность этих палуб
И выручку матросских рук,

Когда, себе не потакая,
Живут не помыслом благим
И есть обязанность такая:
В несчастье помогать другим.


Андрей Омельченко

Андрей Викторович Омельченко родился в 1980 г. В Вильнюсе. Среднюю школу закончил в Норильске. В настоящее время выпускник Высшего Военно-морского института им. Ушакова. Участник литобъединения им. Алексея Лебедева.

* * *


Отражается в небе асфальт,
Извалялись в грязи облака,
Горизонт прикрыла рука,
Потому что за ним – февраль.

В ноги вмёрзшую пыль дорог
Убаюкал покой земли.
Если б снова я видеть мог,
Как в закат идут корабли,> Как в кильватере пена из волн
Поднимается – пласт за пластом,
Как стегает норд-вест в лицо –
Будто из дому письмецо.


* * *


Красный воздух
ватный.
Июнь прогорклый.
Ниагарой рассол
с бровей.
Стотридцатки жерло
у пекла в горле.
Крылья ос
не дают
теней,
но штампуют
в тени
людей
в момент.
Хорошо бы
попасть
под тент,
и залить пивка,
и нежней рука
будет руку мою сжимать,
если нам прийти,
разорвав пути
и пустив
врага
отдыхать.
Красный воздух
ватный.
Закат прогорклый
приступил
окровлять
шкафут.
Интересно,
кто из них жив,
настолько,
что готов
умирать
в бою.


* * *


Стоит ли плакать, любимая,
волны
времени катят своим чередом.
Это тягучее море наполним
до берегов. Там и будет наш дом.

Мы
с тобой
на краю любви
будем жить и солнце
будет для нас,
только жди меня, милая.
Слышишь!? Жди!
В темноте и в свете.
Вчера. Сейчас.

В море любви мы запустим чаек
Добрых акул и улыбчивых змей.
Ты, вечерами мой парус встречая,
Будешь держать неприкрытою дверь.


Борис Орлов

Борис Александрович Орлов родился в 1955 г. в д. Живетьево Ярославской области.

Окончил Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф.Э. Дзержинского (1977) и литературный институт им. А.М. Горького (1985). Первая публикация – в 1972 г. Служил на Северном флоте. Публиковался в журналах "Нева", "Звезда". "Юность" и др. Лауреат премий "Золотой кортик", имени Константина Симонова, имени Валентина Пикуля.

Автор 12 книг стихов.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ


И морской офицер, и поэт…
Три минуты затишья в эфире.
Мне исполнилось тридевять лет
В тридевятой казенной квартире.

Стынет в кружке технический спирт.
А над кружкой топорщится сало.
Не до женщин… Какой уж тут флирт! –
Быт по разным углам разбросало.

Для поэзии дверь распахну.
Свечки в черствой буханке – не в торте.
Жизнь люблю. И судьбу не кляну.
Блок – на полке. На поясе – кортик.

Туз бубновый. И дама крестей.
Картам нет, словно женщинам, веры.
И шепчу я: "Все как у людей…"
И пою: "Господа офицеры…"


ЗАЛИВ


Замерз на лету молчаливо
Сорвавшийся с кручи ручей.
И кажется, что над заливом
Не будет весенних речей.

Горбатые льдины, как четки,
Швырнул океан под волну.
Уходит подводная лодка
На полюс, вспоров глубину.

Наверное, встречу не скоро
На праздничном пирсе друзей.
…В отсеках немного простора.
Поэтому сердце слышней.


* * *


Ночь навалилась
Холодно и сыро.
Корабль похож
На дремлющий ковчег.
Мы белые чехлы
снимаем
С бескозырок –
Из туч летит на землю
Белый снег.

Но все еще о лете
Разговоры,
Хоть пар и замерзает
Возле рта.
Стрекочут, как кузнечики,
Приборы
В затишии
Центрального поста.

А на рассвете
Краткий шифр команды
Нам ясно растолкуют
Маяки,
И загрохочут,
Словно камнепады.
На палубах
Матросские шаги.


УТРЕННЯЯ ПЕСНЯ


Отогрею лиру под шинелью
И охрипшим голосом своим
Запою, как мечутся метелью
Чайки
и в заливе спит Гольфстрим.

Стынет солнце, словно самородок,
На скале, лучом задев радар.
Над стальными люками подлодок
Виснет, как над прорубями, пар.

Губы, обожженные норд-вестом,
Замолчат… Но, сбросив холод снов,
Этот мир откликнется оркестром
Вьюг и корабельных ревунов.


* * *


Вокзал. Бессонница. Фрамуги
В следах метельных виражей.
А бывшие мои подруги
Спят дома около мужей.

За обещанья и улыбки.
За ложь святую не виню…
Их счастье станет зыбким-зыбким,
Когда случайно позвоню.


* * *


Литые волны хмурого залива
Штурмуют скалы, как морской десант.
Мои друзья не говорят красиво –
Привычнее для них слова команд.

Их согревают флотские шинели
В стерильный холод и в озонный дождь.
На плечи росомахами метели
Бросаются из карликовых рощ.

Они словам не верят – верят фактам.
Им непривычны выходные дни.
И что такое ядерный реактор,
Своею кровью чувствуют они.


ШТОРМ


Вода закипает за бортом,
Как в ливень – густая листва.
Нигде между богом и чертом
Не сыщешь теснее родства.

Мне тучи казались эскортом,
Но сгинул в пучине мой след.
Нигде между богом и чертом
Огромнее пропасти нет.

Без крови – открыта аорта –
Укрыла вода, не земля!
Нет в мире ни бога, ни черта.
И нет на волнах корабля.


ЗИМНЕЕ


Острым льдом зарастают дороги.
Превращается в айсберг Кронштадт.
Рядом с тральщиком парусник в доке.
Туча словно дырявый штандарт.

В рундуках спят матросские ленты.
Тонут плацы в крылатом снегу.
Не на мостиках – на постаментах
Адмиралы встречают пургу.

Маршируют учебные роты.
И труба над заливом поет…
Колыбель океанского флота –
Этот город, врастающий в лед.


* * *


С Севера вынырнув, словно из проруби,
Жадно дышу Ленинградом.
Мысли порхают, как дикие голуби,
В стае с густым листопадом.

Трудно года мои плыли и ехали
Сквозь ледниковые мили.
В лиственном небе, изрытом прорехами.
Солнечно светятся шпили.

Все позабудется, все перемелется –
Жизни жестокий закон.
Дышится легче и в лучшее верится
Возле Ростральных колонн.


Игорь Пантюхов

Игорь Михайловия Пантюхов родился в 1937 году на Кавказе, школу и строительный техникум закончил на Алтае. Служил на Балтике. После службы на флоте закончил Литературный инситут им. А.М.Горького. Член Союза писателей. Возглавлял писательские организации в Калининграде, а позже в Барнауле. Был руководителем литературного объединения флота. Выпустил более десяти сборников стихов. Лауреат Шукшинской премии.

ГДЕ НАЧИНАЕТСЯ МОРЕ


Море начинается ночами,
Хлюпкой грязью на глухом плацу,
Неизмятым гюйсом за плечами,
Ветром, резко бьющим по лицу.
Море начинается у стенки
Незлобливо брошенным: “Салага!”
Море начинается в шеренге
Ровно в восемь
На подъеме флага.
И потом,
На дымчатом просторе,
Где в волнах
Заря с зарей встречается,
Ты еще совсем не видишь моря -
Море только-только намечается.
В горизонте,
Нервно опрокинутом,
В чутком сне,
Тревогою отброшенном,
Вдруг себе покажешься покинутым,
Слабым,
неустроенным,
непрошеным.
Но плечами переборки пробуя,
Стонущие под валящим валом,
Каждой клеткой -
сердцем,
телом,
робою
Моря ты почувствуешь начало.


ПЕРВЫЙ ШТОРМ


Шел валом черным,
Бил белым снегом.
Он - звался штормом,
Он кошкой терся,
Он бил накатом...
И мок,
И мерз я,
Но глаз не прятал.
Он, как в оглобли,
Впрягался в реи,
Он был - озлоблен,
Я был - добрее.
В той крутоверти
Волною каждой
Он жаждал смерти,
Я - жизни жаждал!
Седой,
угрюмый,
Он бил все ниже.
Он - сник и умер.
Я - встал и выжил.
Устал я очень,
Но в новой встрече
Он будет - кротче,
Я буду - крепче!


* * *


Ты знаешь, как солнце встает в океане? -
Сначала на синем бескрайнем экране
Займется полоска зари,
И волны, проснувшись в прозрачном тумане,
Вдруг вспыхнут,
Как будто на зимней поляне
Встряхнулись от сна снегири.
Еще горизонт неотчетливо узок,
Еще безотчетного с ночью союза
Не рвет океан,
Но дрожит,
Дрожит, как под гнетом незримого груза,
А солнце - алеющей долькой арбуза
На краешке неба лежит.
Всего только долькой,
Невзрачным довеском,
Зари золотой неустойчивым всплеском,
Но вдруг - не поймешь, отчего, -
Качнет океан горизонтом нерезким,
И солнце оранжевым мячиком детским
Уже на плече у него.
Шальная волна плавники к нему тянет,
Спешит погасить,
Да никак не достанет
И катится вспять, на меня...
Я буду всю жизнь благодарен Моряне
За то, что будила меня в океане
На праздник рождения дня.


МАТРОССКИЙ ДЕНЬ


День отгремел ботинками по трапам,
Снял робу, пропотевшую насквозь,
Наполнил кубрик богатырским храпом,
Луну повесив, как фонарь на гвоздь.
Еще не скрылись с неба звезды-крабы,
А он уж встал, веселый и живой,
По палубам прошелся мокрой шваброй
И флаг и гюйс взметнул над головой.
Он башнями без устали ворочал,
Снаряды с легкой шуткой подавал,
Швартовы заводил
И, между прочим,
Прочесть письмо из дому успевал.
Уж потускнела неба позолота,
Уже легла на гавань ночи тень.
А он работал.
Он привык работать
Матросский наш
Неутомимый день.


МОРЕ


Удачами не балуешь готовыми,
Не оставляешь без тревог ни дня.
Какими неразрывными швартовыми
Ты привязало накрепко меня?
Ласкаешь ветром
И дождем без жалости,
Рвешь календарь неделями разлук,
А я плачу тебе за эти шалости
Свинцовостью гудящих к ночи рук.
Даришь штормов неистовые хлопоты,
Неукротимость древнюю свою,
А я тебе без меры и без ропота
И праздники,
И будни отдаю.
А завтра -
Встречи с гомоном веселым...
И вдруг за шумным праздничным
столом
Покажется томящим
И тяжелым
Дремотное квартирное тепло.
И все не так,
И мир какой-то мертвый,
И смутная тоска стучит в виски,
И сам не разберешь,
Какого черта
Так душу рвут буксирные гудки?..


КАКОЙ ОН ВСЕ ЖЕ, ОКЕАН?


В нем нет ни чванства,
Ни парадности,
Когда он плавно волны катит
На зорьке -
Цвета спелой радости
И цвета грусти -
На закате.
Когда он тих
В своей безбрежности,
Тих,
Как ребенок за игрой, -
То он бывает
Цвета нежности
И цвета робости, порой.
Но если вдруг
Валы закружатся,
Зажав суденышко в кольцо,
То гневным,
Темным цветом мужества
Пронизано его лицо.
И ни следа от мудрой старости,
И ни следа - от доброты,
Когда в багровом цвете ярости
Он перейдет с тобой на “ты”.
Посмотришь на него,
Послушаешь -
И навсегда поймешь одно,
Что только цвета равнодушия
Ему природой не дано.


МОРЮ


Позови меня, море,
чуть слышно,
во сне позови.
Оторви от земли,
от земной суеты оторви.
В незабытую юность
мне волны свои отвори -
я такой же, как был, -
ты на борозды лет не смотри.
Уведи меня, море,
от праздных забот и утех,
укради меня, море,
надолго,
надежно у тех,
кто со мной не однажды
застои застолий деля,
не спросил: почему
стала грустной и тесной земля?
Почему я при тосте -
“За тех, кто в морях”
вдруг сникал,
и бокал опускал
и глаза опускались в бокал.
Почему на земле
я остыл к своему ремеслу
и к перу прикасаюсь
грубее, чем раньше к веслу?
Почему, как на зов,
я бросаюсь
в грозу без
ума,
почему без меня
в океанах
кочуют шторма?..
Почему?
Я - пойму,
я приду,
только ты позови!
Напряженно гудят,
натянулись швартовы любви.


* * *


О, море!
Бед и радостей начало!
Когда б тебя покинуть мы могли,
Ты с горя бы, наверно, одичало
И разрыдалось на груди земли.
И даже сверхъестественная сила
Годов, веков и многих тысяч лет
Нас не возьмет.
Ты - братская могила,
А от родных могил дороги нет.


ВЕЧНЫЙ БОЙ
(Алексею Лебедеву)


Нету мили на Балтике,
нету такого квадрата,
где бы в серых глубинах
не спали устало ребята.
Последи за волной -
на просторе вдали
и у стенок
не случайно стальной
у Балтийского моря оттенок.
Это - мужества цвет,
это - цвет корабельной брони.
Ты возьми его в сердце
и как память о них сохрани.
Я в лицо их не знаю,
назвать не могу поименно,
но когда из волны,
как из сказки,
готовы к броску,
пехотинцы морские
выходят побатальонно -
по привычке рука
прирастает сама к козырьку.
Словно вдруг из глубин,
отряхнув многолетние сны,
наконец-то вернулись,
вернулись ребята с войны.
Только нет, не вернутся...
Раскаты доносит прибой -
видно там,
в глубине
до сих пор продолжается бой...


Анатолий Птицын

Анатолий Константинович Птицын родился в 1924 году в Ленинграде. Участник Великой Отечественной войны, воевал в составе бригады торпедных катеров Балтийского флота. Четырежды ранен. После окончания войны более пятидесяти лет служил командиром рейдовых буксиров. Является “Почетным гражданином города Балтийска”.

МОРЕ


В девять лет неизбывное горе
Принесло к нам домой “воронье”.
И ворвалось огромное море
В беспризорное детство мое.

И ласкало меня, и качало -
Был нелегким и трудным мой путь.
И на прочность меня проверяло,
Не давая сгореть, утонуть.

Ты мне мать и отца заменило,
Пели песни мне ветры в снастях,
Незнакомые страны открыло -
В них бывал я нередко в гостях.

“Нужно быть на всех вахтах умелым”,-
Говорил мне на рейдах прибой...
Научился быть сильным и смелым
И навек подружился с тобой!

Вижу темными часто ночами,
Когда так и не спишь до утра,
Как в атаках сгорают свечами
Между волн ледяных катера.

Мы зажжем поминальные свечи,
В кружки горькую водку нальем,
Вспомним всех поименно за вечер...
Про Балтийское море споем!


* * *


Наша жизнь так быстротечна,
Ветры жгут мое лицо.
Море выдало навечно
Обручальное кольцо.

На груди моей тельняшка -
Пропуск в синюю страну.
Белоснежные барашки
Моря в сильную волну.

В шторм земли и неба нету.
Все вокруг - одна вода...
Знать, ведет меня по свету
Окаянная судьба.

Чайки плачут, словно дети,
И в снастях от ветра вой.
Вдруг придут с глубин к нам сети,
Может, с рыбкой золотой?

Просолило и продуло,
На лице - морщинок рой.
И на берег нас вернуло
С поседевшей головой.

Расскажу я половине,
Что такое “ватер-вейс”,
Как катался на дельфине...
Эх, скорей бы снова в рейс!

Стариком сойду по трапу
Я на берег не спеша,
Будет греть, как теплой лапой,
Полосатая душа!


ВОЕННАЯ ГАВАНЬ


Солнце в небе позолотой
Красит мачты кораблей.
И у борта ходит ротой
Стая белых лебедей.

На надстройках, как слезинки,
Сохнут капельки росы.
Чаек белые косынки
Вьются стайкой у косы.

Мы живем здесь, служим мирно:
То ученье, то аврал!
То команда громко: “Смирно!” -
К нам приехал адмирал.

Бескозырки и фуражки,
Всей команды ровный строй.
Будто белых волн барашки
На причале за кормой.

Был такой закон и прежде,
Что от матушки-земли
Провожают, ждут с надеждой
И встречают корабли!


Альбина Самусевич

Самусевич Альбина Григорьевна родилась в 1935 году в Нижнем Новгороде. Закончила Минский медицинский институт. Работала врачом в местах, где служил ее муж- корабельный врач: в Мурманской области и в Калининградской. Автор книг “Утренний обход”, “Дайте женщине сад”, “Нательный крестик”, “Под музыку дождя”, “Про тебя самого”, “Сад камней” и др. Член Союза писателей.

ДОРОГОЙ ЧАЕК


Ты вновь уходишь в океан,
на свет звезды, дорогой чаек...
Все повторяется сначала:
причал, корабль, скитальца сан.

Увидев землю с корабля,
ты мне махнешь перед отплытьем,
и дней отсчет начнешь с нуля,
на миг уверовав в открытье,

что лишь тебе дано соединить
зеленый лист с цветком медузы!
Большая честь - в моря ходить
во имя этого союза.

Мне не расслышать слов твоих,
кричу тебе я: "До свиданья!"
Вся жизнь - один счастливый миг
от встречи первой до прощанья.


ЖЕНА МОРЯКА


Мне имя твое пестовать,
пока уста не устанут...
Мне без тебя бедствовать
на земле, как во вражьем стане.

Четки дней по ночам отсчитывать
в древнем храме разлуки.
Твои письма до дыр зачитывать,
слыша голос твой в каждом звуке.

Тебя из плена выманивать,
став заложницей города...
У моря встречу вымаливать,
перед ним лишь склоняя голову.


ГОНЕЦ


Шторм выбросил к ногам моим янтарь,
кусочек солнца, обрамленный тиной.
Потерла о рукав его, как встарь,
и робко замерла перед картиной...

Под патиной затеплилась заря,
в меня переливаясь тихим светом.
И сила колдовская янтаря
перенесла меня к истокам Леты.

Дивясь своей невиданной отваге,
я приоткрыла дверцу бытия:
донес мне муравей в янтарном саркофаге
всю азбуку времен, от "А" до "Я".

Вставало сине море на дыбы,
ворочая валы тысячелетий,
сосредоточив взор свой на предмете,
что мне достался волею судьбы.


СХОДЯЩЕМУ НА БЕРЕГ


Соната моря не для скрипок,
для органа!
Не каждому сыграть ее дано...
Почувствовать дыханье океана
способно сердце любящее, но -
не торопитесь с корабля на бал,
в порядок приведите снасти,
пока вас не накрыл девятый вал
земной, неутолимой страсти...
Дослушайте сонату до конца,
очистите от сора душу,
и лишь потом, ступив на сушу,
пройдите путь: от трапа до крыльца.
И не ищите второпях букета:
три древних слова -
лучше не сыскать!
Для той, которая умеет ждать,
лучась, как астра на исходе лета.



Главное за неделю