Поскольку услугами камеры хранения приходилось пользоваться часто, то в дальнейшем, угадав во мне «зеленого» назначенца, приехавшего «за туманом и за запахом тайги» в новые края, как-то неожиданно разговорившись, она поведала, что в числе первых отрядов комсомолок-хетагуровок ещё перед войной молодой девушкой приехала осваивать Дальний Восток, строила новую жизнь в Комсомольске-на-Амуре, а затем, помотавшись-покрутившись здесь, так и осталась в этих краях.
В феврале 1937 года газета «Комсомольская правда» опубликовала письмо жены военнослужащего Валентины Хетагуровой, прибывшей в 1932 году на Дальний Восток по комсомольской путевке, с призывом к девушкам страны ехать жить и работать в эти края.
Разместившись в гостинице, окончательно понял, что подведена черта под прошлым и открывается новая страница моей долгой дальневосточной жизни.
Однако память настойчиво возвращала меня к совсем недавним событиям, которые являлись предвестниками нынешнего моего положения.
Мне хотелось бы объяснить, почему так неожиданно я загремел на Дальний Восток. Направленность подготовки в академии предусматривала как изучение специальных дисциплин, так и стран Юго-Восточной Азии. Основным иностранным языком являлся китайский (второй язык английский), а по дисциплине «Страноведение» Китай.
Стало быть, по воле судьбы и обстоятельств объектом моего изучения и исследования на долгие годы стал разноликий, многообразный, многонациональный, противоречивый, парадоксальный, недоверчивый, харизматичный, аллегоричный, аполитичный, изолированный, замкнутый, антиевропейский, великоханьский, самостоятельный, переселённый, независимый, непредсказуемый, утопический, древний Китай.
И все-таки до самого последнего момента у меня теплилась надежда остаться в центральном аппарате и работать на восточном направлении, выезжая при необходимости в служебные командировки, если не в Китай, то в соседние с ним страны, как это произошло с некоторыми моими сокурсниками, предназначение которых, как и моё, якобы было заранее спланировано для территориальных подразделений, но фигурантам конкретно об этом не сообщалось. Из четырех выпускников, ставших известными мне перед самым назначением: Сажин - на Балтику, Вихарев - на Черное море, Погодин и я - на ТОФ, только двое тихоокеанцев отправились на Дальний Восток: я в Хабаровск, а Толя Погодин в Находку.
Окончательный вердикт о своём назначении на Тихоокеанский флот мы узнали только на выпуске из академии, когда зачитали приказ.
Крайний дискомфорт от такого распределения испытал мой сокурсник Толя Погодин, который со знанием японского языка также был направлен на ТОФ. Находясь территориально по соседству, мы с ним на первых порах даже переписывались. Его письма были переполнены упадническим, безысходным содержанием. Он крайне тяжело переживал сложившееся положение и оказался в состоянии глубокой фрустрации. Однако судьба к нему была более благосклонна. По прошествии, пожалуй, года полтора ему удалось получить направление в заграничную командировку в Японию. Наши и без того хрупкие связи прервались. После кратковременного пребывания в Японии Толю перевели в Москву в Главное Управление, но добиться успеха в работе ему не удалось. От ранее полученного психологического шока, мне кажется, он так и не оправился: пристрастие к алкоголю оказалось сильнее. Из нашей учебной группы Анатолий Михайлович Погодин, к большому сожалению, ушел из жизни в числе первых.
17. Лиха беда – начало!Воинская часть, куда я получил назначение, начала формироваться осенью 1964 года и с этого момента ежегодно отмечалась годовщина её создания.
Находясь на пенсии почти десять лет, неожиданно в 1994 году я получил от командования части поздравление с 30-й годовщиной части. Значит, подумал я тогда, ведётся история части, и помнят о тех, кто создавал эту историю. Прошло ещё десять лет, и осенью 2004 года я решил сам проявить инициативу и отправил в Хабаровск поздравление с 40-летием создания части. Однако моё поздравление возвратилось с уведомлением: указанный адресат отсутствует. Это означало, что воинская часть, в которой я прослужил почти двенадцать лет в свои лучшие годы, расформирована и больше не существует. Стало быть, все описываемые сейчас события –
Но память о том времени сохранилась. А это не иначе как повод рассказать об этом.
Итак, на следующий день моего приезда в Хабаровск, в понедельник, погода была яркой и солнечной, и первая ночь, проведённая в гостинице без происшествий, оказалась спокойной – всё это располагало к хорошему настроению и удачным начинаниям.
Направившись автобусным маршрутом к своему месту назначения, я с интересом наблюдал за городским пейзажем, меняющимся за окнами автобуса, и за пассажирами, едущими вместе со мной.
Среди пассажиров, едущих в автобусе, я обратил внимание на одного мужчину в светлом летнем костюме импозантного вида, высокого роста, среднего возраста, седовласого, с крупными выразительными чертами лица, который вышел из автобуса на той же остановке, что и я.
Вспоминаю, что от
я проследовал к известному мне адресу. Войдя в помещение, я был встречен дежурным сотрудником, которому представился, и меня тут же, как будто с нетерпением ожидали, провели в кабинет, на двери которого находилась табличка «Начальник научно-технической группы ТОФ».
К моему неожиданному, но приятному удивлению за большим столом просторного кабинета сидел как раз тот мужчина, на которого я обратил внимание в автобусе.
За три года обучения в академии нас приучили носить цивильную одежду, но всегда держаться с достоинством и помнить, что мы военные люди. Однако полностью отучили от показной строевой выправки: дергать головой в знак беспрекословного согласия с начальником, держать руки «по швам», щелкать каблуками, произносить уставные слова, например: «Здравия желаю», «Так точно», «Никак нет», «Не могу знать».
Помня о приобретённых гражданских манерах поведения, при входе в кабинет я традиционно поздоровался и назвал свою фамилию. Мужчина вышел из-за стола ко мне навстречу и, поздоровавшись за руку, пригласил присесть для беседы. Беседа велась в весьма доброжелательном тоне, была краткой и содержательной. Поздравив меня с прибытием к новому месту службы и присвоением очередного воинского звания «капитан 3-го ранга», назвался Столяровым Юрием Николаевичем − моим непосредственным руководителем, конкретно и чётко определил мои ближайшие действия, касающиеся в основном организационного характера.
Столяров Юрий Николаевич, 1928 года рождения, капитан 1-го ранга. После окончания первого факультета Военно-Дипломатической Академии со знанием языков хинди и английского находился непродолжительное время в заграничной командировке в Индии. По неизвестной мне причине из штата ГРУ был исключён, переведён в оперативную разведку и направлен в Хабаровск во вновь формируемую часть. Брак с первой женой у них был расторгнут до убытия на Дальний Восток.
Находясь в Хабаровске в роли свободного и разведённого, Столяров женился вторично на молодой, красивой и, видимо, капризной женщине. Вскоре Юрий Николаевич был переведён во Владивосток во второй отдел Разведки штаба ТОФ, а ещё через некоторое время стал начальником этого отдела. Молодая жена не пожелала уезжать во Владивосток.
Столяров довольно часто приезжал в Хабаровск под видом инспекционных проверок части, но явно с целью встреч с молодой женой. Во время одной из таких поездок с ним случился инфаркт миокарда. Видимо, не все было спокойно «в доме Столяровых».
И все-таки случилось то, что должно было случиться. А случился «служебный роман». Столяров развелся с молодой хабаровской женой и женился в третий раз. Теперь его избранницей стала не такая молодая, но весьма инициативная и настойчивая женщина по имени Люба (имя изменено), работающая во втором отделе бухгалтером. К слову сказать, Столяров для Любы также не был первым мужем.
Учитывая больное сердце и достигнутый предельный возраст, дающий право ухода на пенсию, Столяров уволился с военной службы и вместе с Любой уехал в Севастополь, где получил хорошую квартиру. Казалось, лучше не бывает. Однако их счастье длилось не долго. Не прошло и года, как Люба, похоронив мужа, возвратилась во Владивосток.
На мой взгляд, Столяров не был «временщиком», как всех огульно называл Сотников. Столяров никогда не стремился перевестись «на запад», не вспоминал с грустью о прошлой жизни, ни о первой московской жене, ни о работе за рубежом и в ГРУ. Его, в общем, удовлетворяло то положение, в котором он оказался в Хабаровске, а уж тем более был доволен переводом на повышение во Владивосток.
Держался он всегда как-то изолированно, независимо, на невидимом расстоянии от коллектива, хотя всегда был доступен для общения. В разговорах держался корректно, не делал категоричных и безапелляционных заявлений ни в чей адрес и глупо не упорствовал, защищая явно бесперспективное дело. Можно сказать, что человеком он был вполне толерантным.
Вместе с тем, я не помню, чтобы он активно участвовал в общих застольных мероприятиях, мальчишниках или просто так, «по какому-нибудь случаю», что у нас весьма часто происходило для «спайки» коллектива.
Однажды я слышал, что его как-то назвали «барином». Действительно, какие-то
скорее всего внешнего поведения у него проявлялись. Но эта «кликуха» за ним так и не закрепилась.
К женщинам, как мне кажется, он относился с интересом. Кто скажет, что это недостаток? Но то, что он явным адюльтером не грешил – это определенно. Скорее всего, он сам был объектом повышенного внимания со стороны женщин, так это их проблемы.
И все-таки, у меня сложилось мнение, что Столяров, оставаясь по духу и уровню подготовки разведчиком стратегической разведки, не имел непреодолимого желания перестроиться и приобрести практические навыки разведчика оперативной разведки, как требовали от нас тогдашние условия.
Воинская часть, в которую я получил назначение, являлась органом оперативной разведки Тихоокеанского флота, непосредственно была подчинена начальнику Разведки Тихоокеанского флота, дислокация которой, исходя из оперативной целесообразности, была определена в Хабаровске. Формирование части происходило в спешном порядке и, как говорят в подобных случаях, «с чистого листа». Непосредственными исполнителями были офицеры второго отдела - разведчики-тихоокеанцы, в большинстве своем имеющие военный опыт, в задачу которых на начальном этапе входило, прежде всего, не только разработка специальных планов, но и подбор оперативного состава для выполнения этих планов. Главное, чем руководствовались исполнители, надо было в кратчайший срок заполнить штатные единицы и с радостью рапортовать о выполнении, поэтому и происходили проколы с комплектованием. Тревожная предвоенная обстановка на границе с Китаем требовала удвоить или даже утроить усилия ответственных лиц на всех уровнях. Однако на подготовку оперативного состава требовалось время. Первые назначенцы, в большинстве своём, были случайные люди, которых тогдашний начальник Разведки ТОФ контр-адмирал Сотников Николай Петрович (1921-1996) презрительно называл «временщиками», являясь сам образцово-показательным типом такового.
Контр-адмирал Сотников Н.П.
Сотников Николай Петрович, родился в Курске в 1921 году, русский. Окончил Каспийское ВВМУ. Участник Великой Отечественной войны. Служил на ТЩ Балтийского флота и кораблях Дунайской флотилии. С 1951 по 1965 гг. находился в составе одного из отделов Разведки Главного штаба ВМФ.
В 1965 году был назначен начальником Разведки Тихоокеанского флота и, получив в 1968 году звание «контр-адмирал», уже весной 1970 года поспешил вернуться в Москву с должностным понижением.
Примечание: Сведения составлены по книге «ГРУ: дела и люди». – СПб: Издательский Дом «Нева»; М.: «ОЛМАПРЕСС», 2003. – 640 с.
Общее руководство, само собой разумеется, осуществляло ответственное за деятельность оперативной разведки военных округов и флотов Пятое Управление ГРУ, давая ценные и ещё более ценные указания по выработке целей, задач и характера деятельности.
В 1969 году, когда я прибыл к своему новому месту службы, колоссальная организационная работа начального периода для нас уже была проделана: определено помещение, получен необходимый автотранспорт и разъездной
− наша всеобщая гордость и глухая зависть коллег из взаимодействующих органов, создана первоначальная материальная база, необходимая для проведения практической работы, к которой уже приступили оперативные офицеры, многие из их числа, к сожалению, оказались случайными людьми (здесь, конечно, Сотников был прав) и по причине отсутствия элементарных знаний, и из-за непонимания существа своего оперативного предназначения.
Основная организационная деятельность была выполнена лично начальником Разведки ВМФ контр-адмиралом Бобковым Б.Н., который обладал непререкаемым авторитетом не только среди командования флота, но и среди администрации городских и краевых властей.
О Бобкове Б.Н. мне было уже известно в самом начале своей офицерской службы в частях разведки Балтийского флота, как о боевом адмирале, обладающем военным опытом. Многие фронтовики на Балтике и ТОФе были с ним лично знакомы и помнили как толкового, практически знающего все о разведке офицере, под руководством которого разведчики Амурской флотилии и Тихоокеанского флота обеспечили успешное выполнение боевых операций по разгрому японцев в Маньчжурии и на Курилах.
Место дислокации части было выбрано в одном из домов жилого массива, где главным образом проживали семьи офицерского состава дивизии речных кораблей, бывшей Краснознаменной Амурской флотилии, расформированной после войны, военные пенсионеры и штатские люди, работающие в тыловых и административно-хозяйственных службах этой дивизии. По соседству размещался курирующий дивизию Особый отдел КГБ и Политический отдел дивизии.
Такое расположение было благоприятно для нашей части, поскольку как-то прикрывало нас, но особенно, я думаю, было выгодно для соседей, поскольку вся наша внешняя жизнь, в прямом смысле, протекала на их глазах, что обеспечивало, в какой-то мере, осуществление за нами партийного контроля и получение от своих источников достоверной информации на наших сотрудников.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
