Среди проваливших экзамены были рядовые и юнги с действующих флотов. Такая практика себя оправдала.
Быт в тот период пребывания выглядел так: по прибытии новичков всех переписывали, т.е. ставили на учет, проводили первичный мед. осмотр. Новичков разбивали на «потоки», во главе которого ставился старшина - служащий. Объясняли, где и когда питаться, где туалет, где лазарет (этот параметр сказался важным в жизни новичков, т.е. встречались больные, которым требовался мед. уход). Распределяли очередность и место экзаменов. Всех размещали в палатках. В палатках ставили до 20 металлических кроватей с панцирными сетками. На некоторых были матрацы и одеяла с подушками. На всех не хватало. Стелили что могли. Питьевая вода была в бачках, выставленных на улице на линейке перед палаткой.
С собой, как правило, новички привозили обыкновенные чемоданы (большие или малые), где были книги, учебники, конспекты, тетради, туалетные принадлежности, кружка, ложка и сменное белье, и носки или портянки.
Готовились к экзаменам прямо в палатках или в консультативных комнатах в помещении училища, которых, конечно, не хватало. Период сдачи экзаменов и прохождение мандатной комиссии составлял порядка 6-8 дней. Как указывалось ранее, сменяемость личного состава прибывающего или убывающего была настолько стремительна, что оставшиеся абитуриенты просто не успевали знакомиться с ними.
Возможно, эта стремительная сменяемость исключила какие-либо инциденты, как то: воровство, грабеж или просто стычки. Психологически это тоже объяснялось тем, что одни были подавлены провалом и ничем, кроме своих внутренних проблем, не могли заниматься. Другие сознательно и заранее были готовы к провалу и мечтали скорее получить «откупные» - справки о провале экзаменов, которые могли предъявить в военкомат для оправдания проезда и полученных льгот.
Те кто выдерживал экзамены, переводились в штатные палатки на территории училища, оборудованные и оснащенные всем необходимым по флотским нормам. Эти нормы были весьма высоки и создавали сильный эффект комфортности и уюта, которых многие не имели у себя на Родине, откуда прибыли воспитанники. Во-первых, в палатках было значительно меньше кроватей. Во-вторых, были полностью обеспечены комплектом чистого свежего сменного белья. В-третьих, были тумбочки, где можно было складывать необходимые вещи. В-четвертых, было электрическое освещение. Недалеко от палаток была групповая умывальня и несколько в стороне туалет (правда, общественный). В-пятых, отсутствие тесноты. Был один недостаток: палатки не отапливались. Считалось, что проживание в палатках продлится по сентябрь. А это теплое время года.
Причиной был проводимый ремонт, переоборудование и стройка новых жилых помещений. Но с этим, как всегда, затянули, и воспитанникам пришлось проживать в палатках весь октябрь. В октябре резко изменилась температура, наступили холода. Эта часть Поволжья отличается резкой
летом - сильнейшая жара, переходящая в засуху и сопровождающаяся пыльными бурями и суховеями. Зимой - лютые морозы при отсутствии снега (в начале зимы) с сильнейшими холодными ветрами. Естественно, многие воспитанники простудились и заболели. Лазарет оказался переполненным. Частично пришлось больных воспитанников освободить от службы и учебы и разместить в спальных помещениях. Для чего спальные помещения разделили на зоны: больных - в одну сторону, здоровых - в другую сторону. Особо больных переправили в гарнизонный госпиталь.
Необходимо остановиться на описании медицинского обеспечения в училище. Оно было неплохо поставлено, но некоторые проколы были. Врачи регулярно следили за здоровьем воспитанников, внимательно относились к жалобам на нездоровье. В основном все зачисленные, благодаря правильному физическому воспитанию, правильной профилактике заболеваний, своевременной и систематической вакцинации и гигиене, были весьма здоровыми людьми. В исключительных случаях, шли на послабление воспитанникам: незначительная часть их не всегда справлялась с нелегкими нагрузками по службе и учебе, переутомлялась и впадала в депрессию, особенно в начальный период. Со стороны медиков не считалось зазорным положить на стационар воспитанника на 3-4 дня в лазарет. Как ни странно, такое либеральное отношение давало значительный конечный результат. У отдохнувших воспитанников появлялась энергичность и желание дальше преодолевать невзгоды и тяжести службы и учебы. Особенным было, когда возникала эпидемия какой-нибудь заразы. Например, впервые зимой 1949 г., когда группа воспитанников возвращалась поездом Москва-Саратов из первого зимнего отпуска, откушала купленные на каком-то полустанке картофельные блины и заразилась кровавой дизентерией в очень тяжелой форме. Среди них был и автор этих записок. Медики срочно всех госпитализировали и приняли профилактические меры к остальным. Эпидемию удалось сразу погасить в самом зародыше. Другой случай произошел во время окончания 2 курса в разгар экзаменов в мае-июне 1950 г. Группа воспитанников заболела «астраханской» лихорадкой и тоже в весьма тяжелой форме. Их пришлось разместить в гарнизонном госпитале и принять усиленные и интенсивные меры по их излечению. Но последствия для 14 человек оказались плачевными: осложнение на глаза; их списали по негодности зрения. Правда, 50% после лечения вернулись. В общем, постановку вопроса о предупреждении заболеваний и своевременного лечения воспитанников можно считать удовлетворительной. Но необходимо отметить факт, что все же 10% от первоначально поступивших, к концу учебы было отчислено из училища по разного рода болезням.
Зима 1949/1950. Ильин Миша, Сычёв Коля, Тареев Витя. Борисов Вова.
Но, как бывает в жизни, случались казусы, почти мистические. Воспитанник, решивший «сачкануть», уговаривал какую-нибудь молоденькую и симпатичную (а они, как правило, были симпатичными) медсестру Лену или Валю «поднять» температуру до критической отметки. Медсестры шли навстречу пожеланиям, зная либеральное отношение начальства к таким безобидным проделкам. И вдруг такой здоровый «больной» шутник... заболевал серьезно и надолго! Но такие шутники быстро выветрились, так как, по большому счету, никто не желал быть больным «по-настоящему», тем более, после болезни надо было наверстывать упущенное интенсивной учебой.
За 3 года пребывания в училище был отмечен единственный случай диверсии против воспитанников. Однажды был прерван обед, т.к. в пище в первом и во втором блюдах оказалось в массовом количестве битое, измельченное стекло! Виновной оказалась повариха-пьяница, которую арестовали и которая призналась, что это сделала умышленно, т.к. хотела отомстить за что-то военным. Врачи и здесь оказалась на высоте. Сразу же промыли желудки тем, кто успел отведать этой отравы. Хорошо, что таких оказалось немного, по крайней мере, через некоторое время каких-либо отрицательных последствий не наблюдалось.
Теперь о вещевом снабжении и питании воспитанников училища. Заведовал питанием капитан интендантской службы (впоследствии — майор) Цырлин. Внешне крепко сбитый, подтянутый (не в пример многим интендантам) и красивый офицер. Очень активный, энергичный и добрый человек. Он организовал службу питания так, что не ощущалось какого-либо недостатка. Учитывая, что 1948 г. был неурожайный и проблемный в смысле питания, он обеспечил полный рацион как в хлебе, так и овощами, и фруктами, мясом и рыбой в широком ассортименте. И качество приготовления пищи было очень приличным. А в разгар лета, особенно в августе, обеспечивал вкуснейшими спелыми
воспитанников, а также старшин, матросов кадровой роты, офицеров, их семьи и преподавателей. Такой спелости, ароматности и вкусности арбузов мы больше не видели.
Правда, в этом случае использовали труд воспитанников по разгрузке, транспортировке и закладке на хранение, впрочем, как и других овощей: картофель, морковь, капуста. Воспитанники никогда не отлынивали от столь вкусной и полезной для здоровья работы.
Службы снабжения своевременно обеспечивали воспитанников одеждой, обувью и ремонтом всего этого. Своевременно обеспечивали смену белья постельного и носимого, их стирку и ремонт. Обеспечение туалетными принадлежностями: мылом, зубным порошком (тогда зубных паст не было), зубными щетками, щетками для чистки обуви и одежды, обувь - кремом и т.п. Нормы были столь велики, что скапливались запасы, особенно мыла хозяйственного и туалетного. Поскольку в 1948-1949 гг. эти вещи были в дефиците, то некоторые предприимчивые воспитанники шли навстречу уговорам окрестных жителей обменять эти предметы (особенно мыло) на домашнюю снедь: пирожки, мед, соленья или на деньги (не очень крупные суммы), но достаточные, чтобы сходить в кино, купить мороженное или книжку. Однако, это было не массовое явление, т.к. такая «предприимчивость» была не в почете!
И опять о заботе по сохранению здоровья воспитанников в смысле питания. Среди воспитанников, как и вообще в армии и на флоте, имелась внушительная группа высокорослых людей от 185 до 200 см. Нормы питания были рассчитаны на средний рост 168-172 см. Поэтому для высокорослых людей пищевых калорий не хватало. И часто бывало, что при физических нагрузках, как, например, строевых занятиях, эти гиганты падали в обморок. Для такого типа людей были организованы столы с повышенной нормой питания. Среди них, в первую очередь, выделялся 2-х метровый «гигант» Вася Пустохайлов. Также постепенно выявился контингент воспитанников с внутренними заболеваниями кишечно-желудочного тракта, которые не были выявлены в период первичного медицинского осмотра, а также ряд лиц, которым был противопоказан «общий стол», рассчитанный на среднестатистический тип военнослужащего. Для таких лиц был организован «диетический» стол. Это еще раз подчеркивает сложность и многообразность питания военнослужащих, с чем Цырлин успешно справлялся. Через несколько лет Цырлина перевели в крупный город, и везде его отмечали как отличного организатора и профессионала.
Северное сияние на Волге. Игорь Филатов (СВМПУ-1951)Саратовский подгот Игорь Алексеев был рубаха-парень. Со всеми в хороших отношениях. Однажды, будучи на пляже в Саратове, взял пару бутылок пива, что среди нас осуждалось. Одну выпил, а другую закопал в мокрый песок /для охлаждения/ и улегся загорать. В этот момент какая-то девушка захлебнулась и стала тонуть. Алексеев кинулся к ней, вытащил ее из глубины, доставил ее на берег и сделал искусственное дыхание. В общем, спас девушку. Герой! Но, когда сунулся за спрятанной бутылкой, ее не оказалось - спёрли. Он расстроился. Но благодарные зрители - посетители пляжа купили и преподнесли ему аж 10 бутылок пива. А вот позже с ним произошла странная история...
1949 год, Баку. 2 взвод СВМПУ на практике (фото Литошенко).
В конце лета - осенью 1948 г. мы с ним были в карауле. Охраняли овощехранилище на улице. К этому времени нам выдали учебные винтовки со штыком (боевые винтовки, но с высверленными отверстиями в казенной части). В 12 часов ночи, точнее 00 часов, меня сменил Алексеев. Я отправился спать в караулку. Через 2 часа проснулся от шума и сутолоки в помещении. Гляжу, в окружении личного состава караула находится Алексеев в шоковом состоянии, рыдает и все время повторяет: «Меня хотели убить, убить! Кидали булыжниками!». Он сбежал, покинул пост и бросил там винтовку. Все, в тот момент, в очень категоричной форме (молодости свойственны крайности и максимализм) решили, что Алексеев - трус и дезертир! Но никто на него не держал обиды, и со временем это как-то забылось. Ну а меня отправили опять на пост дежурить. Эта странная история продолжилась. Из любопытства и интереса к непонятному я стал осматривать место нахождения поста, пытаясь найти эти «булыжники». Но ничего, ни рядом, ни вокруг на расстоянии, не было! И вдруг началось великолепное зрелище: северное сияние, которое я видел впервые. Здесь необходимо сделать одну оговорку. Уже будучи офицером, когда я был на Севере, там довелось видеть классическое «Северное сияние». Начиналось оно со сполохов в верхней части неба, затем распространялось вширь и по высоте, переливаясь всеми цветами радуги, от темно-фиолетового, промежуточных цветов, зеленого и заканчивалось вишнево-малиновым (красным). При этом, все это разворачивалось от неба до земли, принимая циклопические формы каких-то цилиндров, полуцилиндров, плоскостей. Всё это дышало, передвигалось, колебалось, пульсировало, цветасто разворачиваясь по всей своей гамме; иногда они сужались, и тогда преобладал один из цветов. Такую же картину мне и пришлось наблюдать в Энгельсе, той ночью, на посту. Но оно, в отличие от классического, имело свои особенности. Во-первых, сама картина была более блеклой и не такой яркой. Очевидно, от содержания пыли в атмосфере. Во-вторых, вся эта классическая картина соблюдалась лишь до половины расстояния от неба до земли: цилиндры, полуцилиндры, полотна. А дальше образовывались отдельные по форме колонны - столбы, состоящие из множества вертикальных длинных сине-зеленых лучей, которые, казалось, двигались к наблюдателю. По мере приближения цвет менялся, превращаясь в однородный - зеленый. Эти лучи словно вибрировали. Вибрация передавалась наблюдателю, и возникало великолепное чувство возвышенности и радости. Взор приковывался к видению, и хотелось смотреть и смотреть. Наибольший период этого великолепия составлял десятки минут. Мне показалось, что не менее получаса. Затем яркость видения начала постепенно угасать. Столбы-колонны удалялись, уменьшались в размерах, а потом исчезли совсем. Все переросло в верхний слой классического сияния, которое перешло в обыкновенные сполохи. Сполохи затем снова увеличивались и превращались в мини-сияние. Затем погасли. Это длилось почти до смены караула, т.е. 1,5 часа. «Северное сияние» периодически наблюдалось в течение недели или полутора недель, но не в таком ярко выраженном варианте.
В эскимосских и индийских легендах о северных сияниях говорили, что это духи животных танцуют в небе, или что это духи падших врагов, которые хотят пробудится вновь. Учёные же говорят, что северные полярные сияния - вызываются прохождением заряженных солнечных частиц через магнитное поле Земли.
Казалось, что оно с каждым разом ослабевало. Один из воспитанников утверждал, что видел его дважды через месяц, но в виде небольших, ярких сполохов. Спустя какое-то время, когда мы остались одни, я стал расспрашивать Алексеева: чего он тогда испугался? Камней-то никаких не было, я проверил сам. Он отвечал: «А как я мог все рассказать? Вы все равно ничему бы не поверили, посчитали бы меня фантазером, лгуном и, что еще хуже, законченным идиотом или сумасшедшим». Заинтересованный этим, я стал давить на него, допытываясь, а что это было? И он стал быстро рассказывать: «Спустя примерно 1,5 часа вахты на посту потянуло в сон. Я оперся на винтовку и задремал. Проснулся как бы от сильного удара в голову. Открыл глаза и оказался в окружении сильного, яркого, почти солнечного, но более белого цвета, сияния. Я не удивился и не испугался. Отрешенно смотрел на все это, ничего не понимая. Затем, все это внезапно погасло, исчезло. А мне стало очень страшно! Вижу, как ко мне приближается громадный столб-колонна, состоящий из вертикальных длинных зеленых лучей. Я хотел закричать - и не мог, хотел бежать - и не смог, словом, врос в землю и не был в состоянии оторвать ноги от земли. Столб (лучи) наползли на меня наполовину, как бы стремясь меня охватить со всех сторон. В этот момент руки, державшие винтовку, ослабли. Кажется, я смог толкнуть винтовку от себя. Та стала падать и, словно, увлекая за собой, отодвигать столб от меня. Когда я избавился от объятий лучей, у меня очень сильно заболела голова. Внутри черепа все как-то пузырилось, взрывалось. Бросился бежать. Дальше все известно. Мне пришлось возразить, что ничего не известно: почему и чего ты испугался и кричал, что тебя хотели убить! Он уходил от ответа, я настаивал и напирал на него, убеждая его, что станет легче, если он все расскажет до конца. Он сопротивлялся, но потом замолк, как бы ушел в себя, задумываясь и советуясь со своим внутренним «Я». И вдруг, очень чистым, ясным и четким голосом произнес: «Я вспомнил! Это было видение». А дальше сразу сник, замолчал. Лицо его исказило гримасой, как от сильной боли. Шепотом выдавил: «Нет, не могу, нельзя!» и разрыдался! Пришлось прекратить все расспросы, т.к. стало понятно, что дальнейшее приведет его к сумасшествию или даже к смерти. В первом полугодии 1949 г. его отчислили по недисциплинированности и неуспеваемости.
Когда много лет спустя мне пришлось заниматься научными изысканиями «чертовщины», т.е. аномальных явлений, вспомнилось о том случае на посту в г. Энгельсе. Аномальные явления непонятны, загадочны, фантастичны и, подчас, небезопасны для тех, кто их наблюдает или в них каким-то образом втянут. Стало ясным, что так категорично обвинять Алексеева в его «грехах» ни за что и никогда не стал бы.
Все ТАЙНОЕ становится ЯВНЫМ. Тутынин Ю.П. (СВМПУ 1951) 
Саратовский подгот Юра Тутынин (СВМПУ 1951).
Секреты появились с момента возникновения человечества. История это подтверждает. Секреты бывают разные: государственные, политические, экономические и, особенно, военные. Секретили все подряд, так как супостату вовсе было необязательно знать, чем занимается Флот и его корабли в мирное время.
Существовала так называемая «Таблица условных сигналов», состоящая, например, из таких слов, как «грунт», «волна», «рцы», «изделие», которые открыто передавались по УКВ; наивно полагали, что дешифровальщики сопредельной стороны ни в жизнь не расшифруют их значение.
Эта история произошла с одной из подводных лодок Тихоокеанского флота, которой командовал мой однокашник Евгений Пронин. Экипажу предстояло выполнить упражнение: ночная атака одиночной цели. В связи с определенными трудностями с обеспечением, роль «цели» выполнял торпедолов с комбригом на борту. Этим убивались два «зайца»: комбриг имел возможность оценить тактическую подготовку командира и точность стрельбы, а также убедиться, что торпеда прошла заданную дистанцию и поднята на борт торпедолова.
В назначенное время ПЛ заняла исходную точку. Вскоре было получено приказание «Рцы» исполнить». Командир доложил, что «Грунт» исполнил», погрузился и начал маневрирование по поиску и атаке цели. После напряженных поисков и естественного волнения во время атаки, была выпущена практическая торпеда из носового аппарата. Выполнив послезалповое маневрирование ПЛ всплыла и командир донес, что «Волну» и «Рцы» исполнил. Торпедолов был на видимости, но комбриг молчал.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
