Последние сообщения блогов

На 1931 год опять была запланирована экспедиция на Лену. Капитаном пошел Н.М.Николаев, стармехом — С.И.Пирожков, Е.П.Желтовский пошел вторым механиком (об этой зимовке рассказано самим Е.Желтовским в предыдущей главе). Экспедиция оказалась трудной, опять пришлось зимовать. Благо «Колыма», как всегда, была хорошо подготовлена к возможной зимовке.
Об этом рейсе отец написал стихотворение под названием «Колыма».



Зимой 1932-1933 года отец, уже окончивший мореходку, работал в механико-судовой службе (МСС) пароходства. Там он встретил свою будущую жену Ольгу Павловну Голованову, работавшую в бухгалтерии пароходства. Как мне рассказывали сослуживцы матери, она была очень аккуратным бухгалтером и приветливым человеком. Дело в том, что морякам, кроме их официальной зарплаты, предусматривалась премия за всякого рода выполнения и перевыполнения. Так вот, эти премиальные, порой достигающие значительных размеров из-за длительности рейсов, начислялись не сразу, а по итогам выполнения плана всего пароходства. Следовательно, моряк, получив зарплату и уйдя в отпуск или в следующий рейс, не знал об этих начислениях. Мать тщательно следила за всеми начислениями, разносила их по соответствующим лицевым счетам и для многих моряков это был приятный сюрприз. Так и познакомились мой отец и моя мать.
Тут, наверное, можно привести пример безграничного доверия моряков моей матери. Даже через 10 лет, в годы войны, когда мы вернулись во Владивосток, некоторые моряки, у кого родственников не было во Владивостоке, приносили свои вещи на хранение: вдруг пароход потопят японцы и моряк чудом останется жив — так будет что надеть. И такие примеры были в действительности. Радиста Кириченко с парохода «Кола» я помню до сих пор.



«Колу» торпедировали японцы, моряки сели в шлюпки и долго их мотало по океану. Совершенно случайно на шлюпку вышел другой наш транспорт.
Навигация 1932 и 1933 года была очень сложной. С 1932 года в Арктике осталось на зимовку несколько пароходов, с ними был и ледорез «Литке». Отправляя новые пароходы в 1933 году в Арктику, пароходство предусмотрительно послало несколько человек с целью оказания помощи при ремонте пострадавшим за предыдущую зимовку судов. В их числе был и Е.П.Желтовский. После оказания посильной помощи отзимовавшим пароходам отца перевели на «Литке», который также нуждался в срочном ремонте.
Александр Николаевич Бочек в своей книге «Всю жизнь с морем» пишет:
«Доставив аварийные суда в Провидение, «Литке» приступил к приему топлива и исправлению серьезных повреждений. Работы велись днем и ночью всем экипажем, надо было срочно выходить на помощь другим пароходам, находящимся в плену у льдов.
На ледоколе круглосуточно работали помпы для откачки поступающей из-за борта в трюм и бункерные ямы воды (до двухсот пятидесяти тонн в час). Из-за потери одной лопасти гребного винта угрожающий стук в правом дейдвуде сотрясал все судно. Были повреждены баллер руля, рулевая машина, перекладывать перо на каждый борт можно было не более чем на двенадцать градусов, нельзя было давать задний ход. Основные крепления носовой части ледокола были нарушены из-за поломки шпангоутов, трещин в листах обшивки и ослабления большого количества заклепок. Из-за сильной течи в трюме и бункерных ямах погрузить запасы угля можно было только на твиндеке и верхней палубе, что обеспечивало ледокол только на десять ходовых суток.



Николаев Николай Михайлович (1897 – 1958)

Состояние «Литке» было аварийным и его необходимо было немедленно выводить из эксплуатации для серьезного ремонта, так как если бы судно оказалось зажатым во льдах, то с окончанием топлива прекратили бы работу насосы и оно неминуемо затонуло. Невзирая на это, мы с капитаном Николаевым считали невозможным уйти из Провидения во Владивосток, не попытавшись оказать помощи судам, находящимся недалеко от выхода изо льдов.
Первую попытку произвели 10 октября. «Литке» подошел к мысу Дежнева, где встретил кромку смерзшегося торосистого, непосильного для нас льда. Лед был прижат вплотную к чукотскому берегу и тянулся от мыса Дежнева на норд-ост, затем на норд на всю видимость с марса.
С рассветом 11 октября лед медленно начал отходить от берега к северу, образовались разводья открытой воды. Хотя прогалина была весьма узкой, мы двинулись вдоль побережья навстречу вмерзшим в лед судам. Ближайшим по курсу ледокола был «Челюскин». Мы прежде всего попытались подойти к нему, вывести на чистую воду, снять с него часть угля, а затем направиться на помощь «Свердловску» и «Лейтенанту Шмидту». Все старания радистов «Литке» в течение десяти часов связаться с «Челюскиным» оказались безрезультатными.
«Литке» удалось продвинуться только до мыса Икигур, где он опять встретил непроходимый лед, вплотную прижатый к берегу. Засвежел ветер, барометр резко начал падать, завыла пурга. Лед начал обратный дрейф к берегам. Положение стало опасным. Пришлось повернуть обратно.



12 октября «Литке», окруженный льдами, оказался в плену. Через сутки возобновившийся дрейф льда на юго-восток, вдоль побережья, помог ему вырваться около мыса Дежнева. За время этой неудачной попытки ледокол израсходовал свыше четырехсот тонн топлива и получил дополнительные повреждения. Нам ничего не оставалось больше, как возвратиться в Провидение.
Непонятное молчание «Челюскина» в продолжение десяти часов я и капитан Николаев объясняли стремлением командования, во что бы то ни стало, пройти самостоятельно в этом году весь Северный морской путь, избежать неудачи ледокольного парохода «Сибиряков» в 1932 году. По опыту 1932 года и по наблюдению за дрейфом льдов вдоль побережья на юго-восток были все основания предполагать благополучный выход «Челюскина» изо льдов без посторонней помощи.
1 ноября пароходы «Свердловск» и «Лейтенант Шмидт» этим дрейфом были вынесены на чистую воду и 2 ноября прибыли в бухту Провидения. «Челюскин» также дрейфовал со льдом на юго-восток, он вмерз в большое ледяное поле; 4 ноября пароход был вынесен дрейфом в пролив Берингов».



Люди "Литке". Евгений Юнга на рулевой вахте. - Е.Юнга. "Литке" идет на Запад". - М.: Молодая Гвардия, 1935.

В дневнике капитана «Челюскин» В.И Воронина, отрывки из которого опубликовал Е.С.Юнг в книге «Капитан Воронин», сказано:
«5 ноября ветер усилился и развел крупную зыбь. Ледяное поле вокруг нас заколыхалось. Вал под нами доходил до «Челюскина»...
Воронин на лыжах дошел до кромки и увидел там щели в двадцать — тридцать сантиметров. Щели заканчивались всего в четырехстах метрах от судна. Можно было надеяться, что ветер и море доведет до конца свою разрушительную работу. Надежды не оправдались. Тогда мы, скрепя сердцем, обратились за помощью к «Литке».
Прошло, однако, пять суток, прежде чем «Литке» достиг района, где находились мы. Тем временем ударили сильные морозы. Быстро стал нарастать лед на чистой воде, Площадь ледяного поля, в центре которого мы были, значительно увеличилась, но так или иначе «Литке» не мог бы пробиться к нам... Когда выяснилось, что в бункерах ледореза остался небольшой, всего на неделю, запас топлива, мы вторично отказались от помощи и отпустили «Литке». Это произошло 17 ноября».
Так капитан парохода «Челюскин» В.И. Воронин излагает попытку «Литке» оказать помощь «Челюскину» в ноябре 1933 года.



Знаменитый мореход, капитан советского ледокольного флота Владимир Иванович Воронин.

Вот как эта попытка выглядела с мостика «Литке».
Помощь «Челюскину» мы предложили сразу, как только он начал свой дрейф на север, то есть 4 ноября, и на другой же день получили отказ.
Так как «Челюскин» продолжал уходить вместе со льдом на север, А.Н.Бочек попросил находящегося на борту представителя Главного управления Севморпути Георгия Давыдовича Красинского послать от своего имени предложение «Челюскину» вызвать ледокол. Красинский послал на «Челюскин» убедительную радиограмму. На эту радиограмму последовал ответ О.Ю.Шмидта:
«Помощь «Литке» при известных обстоятельствах может оказаться необходимой, мы тогда обратимся с просьбой и примем ее с благодарностью. Сейчас положение еще неопределенное. Со вчерашнего вечера «Челюскин» быстро дрейфует на север, это дает нам надежду на разлом поля. Если товарищ Бочек знает о вашем предложении, то прошу выразить ему благодарность».
С «Челюскина» получили сообщение, что 7 и 8 ноября лед у борта имел движение от зыби, судно находится в трех четвертях мили от разреженного льда. У нас уже не осталось сомнений в том, что командование «Челюскина» решило самостоятельно вывести пароход изо льдов.
Полнейшей неожиданностью была радиограмма за подписью Шмидта и Воронина, полученная нами в полдень 10 ноября: Дрейф «Челюскина» не предвещает ничего хорошего. Просим помощи, Согласны поделиться углем. Желаем передать часть людей к Вам на борт.
Однако, обращение за помощью безнадежно запоздало. 12 ноября «Литке» вышел из Проведения, на борту было шестьсот пятьдесят тонн угля и запас продовольствия на восемь месяцев. 15 ноября «Литке» обогнул гряду торосистого поля и вышел на запад в надежде найти проход к «Челюскину» с севера. 17 ноября «Литке» находился примерно в двадцати пяти милях от «Челюскина». Льды были непроходимые. Убедившись в невозможности получить помощь, Шмидт разрешил «Литке» возвратиться в Провидение.



На другой день «Литке» начал пробиваться на чистую воду, а днем получили указание от заместителя председателя Совнаркома В.В.Куйбышева не допускать опасного положения для «Литке» при оказании помощи «Челюскину», при этом подчеркивалось, что ответственность за безопасность ледокола возлагается на Бочека и Николаева.
22 ноября «Литке» возвратился в Проведение, топлива на его борту оставалось только на одни сутки.
Столь подробное описание «Челюскинской» эпопеи продиктовано тем, что во многих литературных источниках, мягко говоря, искаженно трактуются события 1933 года. В частности, полностью отсутствуют сведения о подготовке «Челюскина» и его экипажа к предстоящему тяжелому и опасному рейсу. Сам В.И.Воронин говорит о том, что принял судно в последний момент перед выходом в море. В записках Воронина отмечается недостаточная прочность корпуса, что было видно с первого взгляда. Все это говорит о непродуманной отправке в рейс неподготовленного для ледового плавания судна. Ответственность за все эти ошибки целиком и полностью лежит на руководителе экспедиции — на О.Ю.Шмидте.



Думаю, что Отто Юльевич Шмидт просто «подставил» В.И.Воронина и при подготовке судна к рейсу и в критический момент, когда можно было с помощью «Литке» вывести «Челюскина» на чистую воду.
Вспомним, как готовили дальневосточники свою родную «Колыму» к походу в Арктику. А тут... И сказать нечего. Интерес представляет книга М.В.Готского «Опыт ледового плавания», где подробнейшим образом рассказано о подготовке судна к плаванию в Арктике (вплоть до необходимого количества запасных зубных щеток).
Итак, после кратковременного ремонта в Проведении «Литке» пошел на Владивосток. Разбитый корпус пропускал по 250 тонн забортной воды в час. Был разбит не только форштевень, во многих местах потекли расшатанные заклепки. Под угрозой затопления была кочегарка и машинное отделение. Помпы едва успевали откачивать воду. Состояние судна было аварийным.
И вот в такой тяжелейшей ситуации моряки мужественно боролись за жизнь судна. И они победили. На последней лопате угля «Литке» вошел в бухту Золотой Рог. Встали у стенки. Это было 4 января 1934 года. Моряки «расслабились». А на утро выяснилось, что «Литке» сидит на грунте.
Я родился 31 декабря 1933 года, когда отец был еще в море. После такого сложнейшего рейса, в память о тяжелейших событиях у мыса Ванкарэм, когда жизнь всех участников плавания была на волоске, отец назвал меня, своего сына, Ванкарэмом. Этому способствовало и то обстоятельство, что ранее, плавая на «Колыме», отцу у мыса Ванкарэм также пришлось испытать все коварство Ледовитого океана.
На сегодняшних картах отмечены такие географические названия: мыс Ванкарем, лагуна Ванкарем, река Ванкарем. Существует еще и сопка Ванкарем. На склоне этой сопки, на высоте 224 метра над уровнем Ледовитого океана расположена посадочная вертолетная площадка. Населенный пункт состоит из десятка домиков.
Отец говорил, что на местном диалекте все это звучит как «Ванкарэм», а не «Ванкарем». На старых картах тоже записано как «Ванкарэм».
Так я стал Ванкарэмом.

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru