Важное
Берлин и Вашингтон решили "подружить" зенитные ракеты IRIS-T с системой AEGIS
Робот с функцией автоследования за колонной 
|
Последние сообщения блоговК.А.Шопотов «Витязь подводных глубин». СПб, 2012. Часть 3.18.10.201309:4618.10.2013 09:46:03
 Тем временем радисты под командой старшины группы Е.А.Рыбина исправили радиопередатчик, и в адрес командующего Северным флотом была отправлена радиограмма: «Подорвался на мине, хода не имею, погружаться не могу, место...» К утру получили две радиограммы от командующего Северным флотом. В них говорилось, что на помощь направлена находящаяся ближе всех подводная лодка «К-22», и следовало конкретное приказание: «В случае невозможности спасти лодку спасайте людей, лодку уничтожьте». Когда ветер стих, парус убрали, а лодку притопили, заполнив частично цистерны главного балласта. В отсеках шла обычная повседневная работа. Личный состав приводил в порядок механизмы, пополнялся запас воздуха высокого давления, шла зарядка аккумуляторной батареи. Тем временем «К-22» спешила на помощь. Командира лодки капитана 2-го ранга В.Н.Котельникова беспокоила судьба экипажа «Щ-421». К тому же на ней были хорошие друзья. С Видяевым он ходил в свою бытность командиром «Д-3» спасать папанинцев, а с И.А.Колышкиным его связывала давняя совместная служба на Севере. С тревогой он перечитывал радиограмму командующего Северным флотом: «Командиру. Подводная лодка «Щ-421» подорвалась на мине, хода не имеет. Оказать помощь. В случае невозможности спасти лодку снять людей, а лодку уничтожить. Координаты «Щ-421»: широта... долгота... Комфлот». Когда штурман нанес на карту место подорвавшейся лодки, оказалось, что она совсем близко от мыса, на котором находится наблюдательный пост фашистов, а течение в этом районе должно нести лодку прямо на берег. Это и беспокоило Котельникова. «Щ-421» все ближе и ближе несло к вражескому берегу. Оценив обстановку, командир и комдив решили в случае необходимости взорвать лодку, но не дать врагу захватить ее. Экипаж поддержал это решение. Лодку подготовили к взрыву, произвели приборку, навели чистоту на механизмах. Показался берег. Видяев приказал приготовить все оружие на случай схватки с врагом, и в этот момент вахтенный офицер доложил, что видит на горизонте силуэт подводной лодки. Котельников подошел вовремя. Волнение моря заметно усилилось. Четыре попытки взять «Щ-421» на буксир не дали положительных результатов: буксирные концы лопались.  Начали готовить якорь-цепь для буксировки, но в этот момент появился немецкий самолет-разведчик. Ветер разогнал снежную мглу, и видимость стала полной. Оставаться в надводном положении двум уже обнаруженным подводным лодкам становилось небезопасно. Тогда Котельников от имени командующего Северным флотом отдал приказание перейти к нему на борт всему экипажу «Щ-421». Тяжела минута расставания с родным кораблем, и счастлив тот моряк, кого минула эта горькая чаша. Члены экипажа «Щ-421» надели все свои ордена и медали и начали переходить на «К-22» через вываленные ею носовые горизонтальные рули. Командир должен покинуть корабль последним. Так гласят корабельный устав и древняя флотская традиция... Покинуть корабль, на котором добыл первую победу! Можно представить, как переживал Федор Алексеевич Видяев... «Мы с Видяевым обошли все отсеки, убедились, что никого на «щуке» не осталось, — вспоминает И.А.Колышкин. — Поднялись на мостик и остановились у просоленного морской водой, обтрепанного штормовыми ветрами корабельного флага. Наступила горькая, тяжелая минута молчаливого прощания с родным кораблем. Из оцепенения нас вывел усиленный мегафоном голос Котельникова: «Иван Александрович, поторопитесь, а то погубим оба экипажа». Это было разумное напоминание. Я глянул на Видяева, прижавшегося к флагу со слезами на глазах. «Пошли, Федор Алексеевич!» Сначала я, потом Видяев (обязанность и право командира покинуть корабль последним!) перешли на «двадцать вторую». Тут я заметил уголок Военно-Морского флага, выглядывающий из его кармана. Перехватив мой взгляд, Федор, как бы оправдываясь, сказал: «Это я тот, что поновее, на память взял. А старый вон он, поднятым остался». Я молча пожал Феде руку. Молодец! Он и в самом большом горе, какое только может постичь командира корабля, держался, как надо. ...Из кормового аппарата «К-22» вырвалась торпеда и прочертила по воде быструю дорожку. Мы сняли шапки. Громыхнул взрыв, в воздух взметнулся столб воды, окутанный черным дымом. Когда секунд через десять он осел, на поверхности ничего не было. Так окончила свой славный боевой путь Краснознаменная «Щ-421», даже не успев получить заслуженного ею орденского флага».  Войдя в Екатерининскую гавань, «» дважды отсалютовала из носового орудия в честь своих, побед, а затем были подняты позывные «Щ-421» и еще один салютный выстрел возвестил о последней победе погибшей подводной лодки. Горечью и печалью, ненавистью к врагу и желанием отомстить были переполнены слова доклада Видяева командующему Северным флотом вице-адмиралу А.Г.Головко о последних минутах «Щ-421». «Ничего, командир, — тепло сказал Головко, — война. Вы вели себя в эти трагические минуты с достоинством, как подобает советскому командиру. А отомстить проклятому врагу вы еще успеете». Друзья, как могли, ободряли Федора, но это еще больше растравляло его душевную рану. Товарищи один за другим уходили в море, и Федор подолгу стоял на пирсе, мысленно желая им успеха в трудных боевых походах. Он рвался в море, хотел встретиться с врагом, отомстить ему за свою лодку, за горе, которое враг принес на нашу родную землю. По-прежнему болело сердце за семью. Что с женой и сыном, как там они, в холодном блокадном Ленинграде? Писем нет. Сам Федор пишет часто. «Может, дойдет», — думает он, вкладывая в письмо свою фотографию. На обороте фотографии слова к сыну: «На память моему любимому сыну Котику. Помни, что нет ничего дороже Родины. Будешь большим — защищай свою Родину и всю свою жизнь свяжи с этим именем. 10 мая 1942 года. Северный флот. Дни Отечественной войны». В июле капитан-лейтенант Ф. А.Видяев получил назначение командиром подводной лодки «Щ-422», судьба которой, прямо скажем, была не из лучших. Хотя на счету экипажа было четыре потопленных вражеских корабля, но в последнем боевом походе разыгралась неприятная история, в результате которой командира лодки А.К.Малышева отстранили от должности... Этот тяжелый и редчайший на флоте случай лег тяжелым пятном на экипаж. О настроении подводников и говорить не приходится.  Бюст командира бригады подводных лодок Северного флота Героя Советского Союза И.А.Колышкина В первый поход на «Щ-422» капитан-лейтенант Ф.А.Видяев снова вышел с командиром 3-го дивизиона подводных лодок Героем Советского Союза капитаном 2-го ранга Иваном Александровичем Колышкиным. За двадцать суток боевого похода встретиться с кораблями противника не удалось. Зато самолеты надоели изрядно. Новый командир знакомился с экипажем, экипаж знакомился с новым командиром. Подводники к концу похода прониклись к нему доверием. А доверие к командиру — ключ к успехам экипажа. О многом переговорил за поход Федор Алексеевич с подводниками, советовался с комиссаром лодки старшим политруком А.Е.Табенкиным. В итоге пришел к выводу: экипаж хороший, а поднять дух людей надо в боях, победами. Командир дивизиона капитан 2-го ранга И.А.Колышкин доложил командованию, что Ф.А.Видяев — вполне подготовленный командир, и в свой следующий августовский поход Федор Алексеевич вышел самостоятельно. 23 августа в районе мыса Кибергнес в ночной дымке обнаружили конвой в составе двух транспортов и пяти кораблей охранения. Командир решил атаковать головной, наиболее крупный транспорт. Подводники быстро заняли места по боевой тревоге. Произведя расчеты, Видяев лег на боевой курс, но когда до залпа остались считанные секунды, неожиданно заклинило кормовые горизонтальные рули, и лодка пошла на глубину. Лишенный возможности наблюдать, Видяев решил атаковать исходя из своих расчетов. Боцман мичман Н.Д.Завьялов сумел носовыми горизонтальными рулями выровнять лодку, и командир подал команду торпедистам в первый отсек. Три взрыва оповестили подводников о точности расчетов командира и мастерстве торпедистов. Транспорт в 4000 тонн затонул, а второй получил повреждения. Атака была так стремительна, что гитлеровцы даже не организовали преследование.  28 августа обнаружили два в охранении четырех кораблей. С короткой дистанции Видяев атаковал противника. Тяжело груженный фашистский транспорт в 6000 тонн водоизмещением, получив в борт три торпеды, быстро затонул. Корабли охранения бросились бомбить подводную лодку. Видяев начал маневрировать, уходя от преследования. Снова заело кормовые горизонтальные рули. Мичман Завьялов перешел на ручное управление кормовыми горизонтальными рулями. Это довольно-таки простое устройство требует большого физического напряжения. А если еще учесть, что с каждым часом становилось все труднее и труднее дышать в давно невентилируемом отсеке, то будет понятно, каких усилий потребовала от боцмана его многочасовая вахта. Оценив обстановку, Видяев решил уходить под прикрытие своих береговых батарей на полуострове Рыбачий. 177 глубинных бомб сбросили разъяренные преследователи, но лодка успешно оторвалась. Когда преследование окончилось, в лодке начали устранять полученные повреждения, приводить оружие и технику в порядок. Видяев пошел по отсекам. Прежде всего прошел к торпедистам. Крепко пожав руки лейтенантам В.С.Капиносу и А.В.Мамотину, старшине 2-го статьи А.П.Наседкину и матросу К.С.Кулькову, Видяев взволнованно проговорил: «Спасибо, торпедисты! Атака была скоротечной, и успех ее во многом обеспечили вы. Спасибо!» В базе знали, что «Щ-422» подверглась ожесточенному преследованию, и сильно волновались. Когда из-за мыса целой и невредимой показалась видяевская лодка, а затем, красиво развернувшись в бухте, отсалютовала двумя выстрелами, все радостно заговорили, заулыбались. Североморцы успели полюбить молодого скромного командира, от души радовались первому самостоятельному успеху Федора Видяева. Лодка быстро ошвартовалась, и Видяев, сойдя на пирс, четко доложил вице-адмиралу А. Г. Головко: «Товарищ командующий флотом! Подводная лодка «Щ-422» вернулась из похода. Задание выполнено. Материальная часть в порядке. Самочувствие личного состава отличное. Потоплено два транспорта противника в четыре и шесть тысяч тонн». Командующий флотом сердечно поздравил Федора Алексеевича с первой самостоятельной победой. Вернувшихся из боевого похода подводников обступили друзья. Первыми подошли поздравить Федора его учителя — Герои Советского Союза И.А.Колышкин и Н.А.Лунин. Сам Лунин только накануне вернулся из боевого похода, потопив фашистский минный заградитель и два сторожевых корабля. «Поздравляю, Федор Алексеевич», — крепко пожимая руку, проговорил Лунин. А затем, обращаясь к окружающим, весело добавил: — Да он этак скоро своего батьку перегонит!»  «Вот так мы выходили в атаку...» Доклад командира «Щ-422» Ф. А. Видяева внимательно слушают начальник отдела подводного плавания Управления ВМФ контр-адмирал Н.И. Виноградов, начальник политотдела Северного флота контр-адмирал Н.А. Торик и командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко Вечером мастер кулинарии мичман В.Ф.Милоянин подал к торжественному обеду двух (по числу побед) аппетитно зажаренных поросят. Друзья чествовали экипаж «Щ-422». Виновники торжества с гордостью говорили о походе, о своем командире. Настроение личного состава было отличное. А на другой день друзья поздравили Федора Алексеевича с присвоением ему воинского звания капитан 3-го ранга. 7 сентября 1942 года «Щ-422» снова вышла в море. Глубокой ночью всплыли для зарядки аккумуляторной батареи. Над морем навис туман, сыпал мелкий дождь. Едва Видяев выскочил на мостик, как увидел блеснувший из тумана луч прожектора. «Срочное погружение!» Плотность батареи была на исходе, и через некоторое время командир решил снова всплыть. Едва рубка подводной лодки показалась над водой, как над морем взлетела ракета. Снова ушли на глубину. Отойдя немного, Видяев всплыл под перископ и увидел два сторожевых корабля, ведущих поиск подводной лодки. Лодка оказалась в тяжелом положении: время идет к рассвету, батарее требуется зарядка, а всплыть невозможно, так как наверху два фашистских сторожевика. Командир решил как можно дальше оторваться от преследователей. Но мала плотность батареи и мал ход. Время рассвета. Всплыв под перископ, Видяев снова увидел ненавистный сторожевик. Решение созрело мгновенно: «Торпедная атака!» Лодка легла на боевой курс и стремительно атаковала противника из кормовых торпедных аппаратов. Одной торпедой подводники вычеркнули из списков гитлеровского флота водоизмещением 800 тонн. Эта атака вошла в историю подводной войны как один из немногих известных случаев уничтожения подводной лодкой преследовавшего ее противолодочного корабля. По возвращении лодки в базу, на разборе, командующий флотом дал высокую оценку действиям экипажа подводной лодки, отметил находчивость и решительность командира. Подводники, отличившиеся в боевых походах, были награждены орденами и медалями, а Ф.А.Видяев был награжден вторым орденом Красного Знамени.  25-ю годовщину Красной Армии и Военно-морского флота подводная лодка «Щ-422» встречала в море. Настойчивый поиск увенчался успехом. 20 февраля вахтенный гидроакустик В.В.Жучков обнаружил шум винтов транспорта. Лодка пошла на сближение. Вскоре Видяев обнаружил в перископ мачты крупного транспорта. Из-за горизонта начали вырисовываться корабли охранения и еще один транспорт. Всего насчитали пятнадцать кораблей и транспортов, над которыми барражировал немецкий торпедоносец. Прорвав охранение, лодка начала маневрировать для выхода в атаку на головной транспорт. Атака, длившаяся полтора часа, завершилась четырехторпедным залпом по транспорту водоизмещением 8000 тонн. Две торпеды, разворотив днище транспорта, отправили его вместе с грузом в холодные глубины Баренцева моря. Два сторожевых корабля и три катера-охотника начали преследование подводной лодки, но сбросили всего одиннадцать бомб и почему-то успокоились. И снова напряженный поиск. Только 27 февраля акустикам удалось обнаружить шум винтов боевого корабля. Штормило. Командир решил реализовать создавшуюся выгодную для подводной лодки ситуацию. Сблизившись на дистанцию семь кабельтовых, лодка выпустила четыре торпеды. Три из них поразили цель. «От сторожевика и щепок не осталось, — резюмировал командир, опуская перископ, — фашистов больше не будет мучить качка». Во всех центральных газетах за 2 марта 1943 года появилось краткое сообщение Совинформбюро: «В Баренцевом море нашими кораблями потоплен транспорт противника водоизмещением 8000 тонн и сторожевой корабль водоизмещением 800 тонн. Это был очередной вклад экипажа «Щ-422» в дело победы над ненавистным врагом».  . Фотография сделана, предположительно, зимой 1942-1943 года. Вероятно, на переднем плане - командир Ф.А.Видяев. О Видяеве заговорили как о бесстрашном, волевом командире, сочетающем точный расчет с беспримерной дерзостью. У Федора Алексеевича выработался свой стиль атаки, свой «почерк»: удар наносить по центральному объекту конвоя, цепкость и стремление атаковать во что бы то ни стало, стрельба с короткой дистанции— «пистолетный выстрел». Апрель 1943 года принес на Север ненастную погоду. Штормы, снежные заряды — трудно вести поиск в таких условиях. Для всего экипажа апрельский поход был тяжелым, а для командира особенно. Трудно было сказать, когда Видяев отдыхает. В надводном положении он не покидает мостика. В подводном — у перископа. Днем 19 апреля поиск вели в подводном положении, иногда подвсплывая под перископ для оценки обстановки. Над морем снежные заряды слились в сплошной снегопад. В 13 часов 28 минут командир отделения гидроакустиков старшина 2-й статьи В.В.Жучков доложил, что слышит шум винтов миноносца. «Боевая тревога! Торпедная атака!» Через несколько минут акустики доложили, что слышат шум винтов транспорта. Ясно, идет конвой. Командир решил прорваться сквозь корабельное охранение и войти внутрь конвоя. Всплыли под перископ, но снежные заряды закрыли цель. Это не остановило Видяева, и он начал маневрировать, ориентируясь на доклады акустика о появлении все новых и новых шумов. Шел большой конвой. Наконец, шумы винтов миноносца остались позади — корабельное охранение прорвали! Всплыли под перископ. Как только головка перископа показалась над морем, в ноле зрения появились еле уловимые тени транспортов, прикрытых густой пеленой снеговой завесы. Трудно что-нибудь определить, разобраться в составе конвоя, выбрать цель для атаки. Вдруг в перископ стал виден громадный черный транспорт. Длинный, тяжело груженный океанский пароход еле вмещался в поле зрения перископа. «Аппараты! !»  Четыре торпеды вырвались из торпедных аппаратов и понеслись навстречу врагу. Через несколько коротких, напряженных секунд последовало три мощных взрыва. Океанский транспорт в 14 000 тонн пошел ко дну. Окончание следует Золотая балтийская осень. И.Е.Всеволожский. М., 1964. Часть 48.18.10.201309:3618.10.2013 09:36:21
— Можно к нему? — спросил дрогнувшим голосом Фрол.
— Он ждет тебя, милый, — поднял голову Фокий Павлович. Палата была маленькая, на отлете, в конце коридора, и Русьев лежал в ней один. Фрол сразу понял, почему Виталий Дмитриевич лежит один, на отлете... — Не показывай, Фролушка, виду, — шепнул Фокий Павлович. Фрол шагнул в палату. Виталий Дмитриевич лежал с высоко поднятой на подушках головой. Узнать его было трудно. Он был потрясающе худ — кожа да кости. Дышал страшно, хрипло, с трудом, боясь задохнуться. Высокий лоб его покрывал липкий пот. Сквозь вырез сорочки выступали ребра, прикрытые кожей. В глазах у Виталия Дмитриевича затаился ужас — он знал, что жить ему осталось недолго, и не хотел умирать. В бою встретить смерть было легче: слишком часто она смотрела в глаза. Сейчас, в это жаркое, мирное лето, она казалась 'бессмысленной. — Фро-луш-ка... — с трудом прохрипел Русьев.— Рад... тебя... видеть... Фрол опустился перед приемным отцом на колени, обнял изможденное, исхудавшее тело.  Он знал: убеждать Виталия Дмитриевича, что он поправится — нельзя. Да это и не в обычае моряков. Моряки смело смотрят в глаза опасности. В глаза врагу. Даже смерти. Зная, что Виталию Дмитриевичу тяжело говорить, Фрол принялся рассказывать о себе, о своем корабле, о Балтике, о выходах в море, учениях... Виталий Дмитриевич слушал, иногда мучительно, надрывно кашлял. Тогда Фрол бережно поддерживал его с одной стороны, Фокий Павлович — с другой. — А ты... уже... капитан...-лейтенант... сынок... — откашлявшись, хрипло прошептал Виталий Дмитриевич. — Да. Вскоре буду капитаном третьего ранга. — Молодец... шагай, Фрол... шагай... Глаза Русьева стали беспредельно нежными, и Фрол понял, как тот его любит; одинокий человек всю нежность души своей отдавал приемному сыну. Он вырастил его моряком, и был счастлив этим теперь, в свой последний час... — Шагай, Фрол... Шагай... — еще раз прохрипел Виталий Дмитриевич. Он откинулся на подушку и, казалось, заснул. Губы его нервно вздрагивали. Они были покусаны и запеклись. Фокий Павлович тронул Фрола за плечо: — Идем, милый. Пусть поспит наш Виталий Дмитриевич. Дойдя до двери, Фрол обернулся. Во что превратился веселый, здоровый, храбрый до безрассудства человек! Вернее, во что его превратили... Кто? Враги! Да, враги, потому что страшная болезнь, иссушившая его, — последствие раны в грудь! Будь они трижды прокляты! Фокий Павлович с нежностью взял Фрола за плечи и осторожно прикрыл дверь. Врач, встретивший их в коридоре, сказал, что Русьев проживет не больше недели.  Корабли в Батумском морском торговом порту. Юрий Абрамочкин/ РИА Новости. - Выйдя из больницы, Фрол увидел удивительно синее море, мол с причалившими к нему кораблями, оглянулся, стараясь найти то окно, за которым умирал дорогой ему человек, подумал, что никогда больше Русьев ничего этого не увидит, — и горько заплакал. Через месяц Фокий Павлович прислал вещи, оставленные Фролу его приемным отцом, и письмо, очевидно, написанное в самом начале болезни. «Всегда будь честным, Фролушка, не поддавайся искушению завоевать славу кривым путем. Шагай напрямик». Письмо пришло как раз тогда, когда Фрол отказался, чтобы ему «создавали условия» и кривым путем выводили в передовые экипаж его корабля. Фролу пришлось тяжело. Но он терпел — его поддерживал Руеьев. Поддержал и Юрий Михайлович Крамской, с которым Фрол часто советовался. И он, и Никита, когда приходилось трудно, навещали Юрия Михайловича; навещали и в счастливые дни, — например, в тот радостный день, когда их приняли в партию и когда они стали командирами кораблей. И теперь всегда, принимая какое-либо решение, Фрол спрашивал себя: «А как бы на моем месте поступили мой приемный отец или Юрий Михайлович?»  Выпускники Тбилисского Нахимовского училища по случаю установки Памятной доски на здании училища, выступает Ченчик Н.Ф., он выпускал все выпуски. Фрол встрепенулся. В репродукторе послышался голос старшины Орла. Эхо... контакт с подводной лодкой. Ну, Славушка, действуй! Подводники — тем лафа в шторм — ходят под водой в тишине и покое, а тут качайся — кишки выворачивает. Правда, Фрол к тряске привык: на торпедных катерах начинал службу, из него на первых порах чуть душу не вытрясло. Фрол знает, что Барышев сейчас прокладывает на карте курс — и свой, и подводной лодки. Хлипкий — хлипкий, а не хочет на берег (Фрол кое-что прослышал о настояниях Виктории). Для того мы и существуем, чтобы охотиться за лодками в любую погоду, для того и тренируемся со своими подводниками, чтобы никто чужой не забрел в наши воды... ...Славка выходит в атаку... Ну, держитесь, подводнички, сейчас мы вам жару дадим! 9 — Мама, Фролушка все еще не звонил? — спросила Стэлла, придя с работы. — Может быть, дочка, и звонил, да я уходила, — схитрила мать. Но Алешка разоблачил бабушку: — Я дома был. И ты тоже дома была. Зачем говоришь — уходила? Смышленый парень растет — весь в отца. Рыжий, веснушчатый — вылитый Фрол. — Беги-ка, сынок, погуляй.  Да, наверное, и сегодня Фрол не придет... Стэлла знала, что ей подолгу придется ждать мужа — такова жен моряков, но никогда не могла примириться... Фрол — однолюб, Фрол никогда не увлечется другой — охотницы до чужих мужей всегда терпели у него поражение. Но с одной соперницей ей приходилось делить мужа все эти годы. С Балтикой. Фрол ей предан, Балтика для него — дороже всего. Во всяком случае, он не поступится морем даже ради любимой жены... За окном шумел ветер, носились осенние листья. Невесело в море! А он не пришел и сегодня... Взгрустнулось... Стэлла взяла с полки альбом. Вот давнишние фотографии: два юных нахимовца, оба вытаращили глаза (наверное, фотограф сказал: «Спокойно, снимаю»), оба в бескозырках, на руках — белые перчатки. Такими Никита и Фрол приходили к Стэлле в Тбилиси. А вот два курсанта училища имени Фрунзе, два неразлучных друга — Никита и Фрол. На следующей странице — уже два молодых лейтенанта. Чувствуется, что они горды своими золотыми погонами, фуражками с «крабами», парадными тужурками, черными галстуками, завязанными с великим трудом... ...Фрол был задиристый, вспыльчивый; бывало, наговорит такого, что ей начинало казаться: нет, он не любит ее! Ну, и она не оставалась в долгу. Слово за слово — и они расставались почти врагами. Но вскоре — начинали скучать. И Стэлла, не дождавшись от Фрола весточки (он терпеть не мог писать письма), писала ему большое письмо: о себе, о матери, об отце, о Тбилиси. Она уже тогда понимала, что без Фрола жить ей невмоготу... Балтика далеко от Тбилиси. Стэлла надеялась, что Фрол выберет Черное море, а он выбрал — Балтику. Почему? Потому что ему понравилось это суровое море, когда он проходил на нем практику. Когда-то ради любви жертвовали всем. А Фрол со спокойным (спокойным ли?) сердцем ушел так далеко от Стэллы! За Стэллой ухаживали многие — и молодые франты и хорошие ребята, ее сослуживцы, но она решила: никто, кроме Фрола! И когда Антонина ее позвала на свою свадьбу с Никитой, Стэлла поехала, чтобы спросить Фрола: может быть, он вовсе забыл ее? Больше не хочет видеть?  На свадьбе Никиты и Антонины все было решено. Она приедет к нему через год. Пусть он поразмыслит как следует, по-настоящему ли он любит. Ведь обижал же ее, ссорился с нею! Через год Стэлла Гурамишвили приехала в маленький город на Балтике и стала Стэллой Живцовой. А еще через год на свет появился Алешка. Семь лет они живут вместе; если подсчитать, сколько дней они виделись за эти семь лет, выяснится, что женаты они два года, не больше. Служба флотская — нелегка. Стэлла сердцем чувствует, когда у ее Фрола неприятности. Он не любит делиться служебными новостями, как делятся другие. Она его и не расспрашивает. Фрол приходит домой почти всегда озабоченный. Его мысли там, в базе, на кораблях, и частенько он отвечает: «Прости, милая, я думал совсем о другом». Это уже не тот бесшабашный Фрол, которому, казалось, все нипочем. Остепенился. Когда он командовал кораблем, матросы любили его. А здесь? Любят ли командира дивизиона? Завоевать любовь — нелегко. Ростислав говорит, что его уважают. «Но любят ли?» — спросила она Ростислава. «Мне кажется, успели уже полюбить», — осторожно сказал Ростислав. — Стэлла, зови Алешеньку, будем обедать, — вышла из кухни мать и принялась накрывать на стол. Она поставила прибор и Фролу. А вдруг придет без предупреждения? Иногда так оно и бывает. Но чаще он не приходит. Сейчас он в море. Далеко ли? Здоров ли? Он и заболеет, не скажет. Однажды схватил тяжелую ангину. Домой не пришел, отлежался в каюте. Почему? — Что же я буду лежать здесь, еще награжу ангиной тебя и Алешку? В этом сказался весь Фрол. Алешка хлебает суп. Молодец парень, другие капризничают — того не хочу, другое есть не желаю, мамы упрашивают: ну еще ложечку, за папу, за маму, за бабушку, за кота Бишку. Алешка ест все подряд.  Подумать только, ему уже шесть лет. А давно ли на берегу Куры сидели Фрол, Никита, Антонина и Стэлла и мечтали о будущем? Оно им казалось таким далеким — они тогда были всего только школьниками. И вот оно, это будущее, пришло. Думала ли Стэлла, что будет жить далеко от родного Тбилиси, на берегу холодного моря? — Стэлла, ты ничего не ешь. Ты здорова? — забеспокоилась мать. — О да, я здорова, мама. И Стэлла ест, поглядывая на часы: а вдруг он все же придет и сядет на свое место? За окнами стемнело, зажглись фонари. Воет ветер. В море — шторм. В девять часов Стэлла окончательно теряет надежду. Нет, и сегодня Фрол не придет! Продолжение следует.  Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru О музее ПЛ в парке Северное Тушино. А.Кузиванов.17.10.201311:1217.10.2013 11:12:50
Уважаемые друзья!
Все-таки Земля вертится, и мы смогли «сдвинуть» ГЛЫБУ московских чиновников от культуры с места. Я вчера получил копию полного текста Устава Государственного автономного учреждения культуры города Москвы «Музейно-парковый комплекс «Северное Тушино». Вот выдержка из пункта 2.3. Устава:  и так далее. Таким образом, наше предложение о сохранении направленности деятельности парка «Северное Тушино» (опубликовано в статье «Гибель музея», газета «ВПК» от 31 июля 2013 г.) нашло свое подтверждение в самом первом подпункте статьи 2.3. Теперь создателей уникального музея – подводной лодки на «Севмаше» можно успокоить. У них появляется возможность и дальше работать с музеем, пополняя его фонды. Но почему чиновники не могли об этом сказать в СМИ и успокоить общественность еще летом? И что им мешает до сих пор сделать это? Непонятно… Поэтому мной были сделаны следующие шаги: 20 сентября я побывал в Общественной приемной Президента России и передал личное Обращение к нему с упомянутой проблемой. Меня приняли очень благосклонно, вникли в вопрос, и в этот же день состоялось Поручение Президента по нему (№ А26-13-816-53411 от 20.09.13). Текста у меня нет, но уже с 27 сентября по 18 октября проходит так называемая внеплановая выездная проверка Минкультуры РФ Парка культуры и отдыха Северное Тушино с точки зрения соблюдения МУЗЕЙНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И ОБЕСПЕЧЕНИЯ СОХРАННОСТИ ТРЕХ БЫВШИХ ОБЪЕКТОВ ВМФ (подводной лодки, экраноплана, катера на ВП). Результаты выполнения Поручения Президента будут обязательно до меня доведены. Для меня уже нет в стране более высшей инстанции, остается подождать. Вы, конечно же, узнаете об этом.  С уважением, Александр Кузиванов Новые песни о главном. Глава первая, вводная. Цветы на окне. К.Лукьяненко.17.10.201311:0917.10.2013 11:09:10
Новые песни о главном. Глава первая, вводная
Мне захотелось убедить вас не цифрами и фактами, которых у всех много, а логикой рассуждений и несколько необычным взглядом на происходящее. Начнем с того, что значит жить в России. Россия сегодня — это экономика, некое социальное состояние, море информации, наша оценка происходящего, друзья России и ее враги. Если я чего-то не перечислил, то это не значит что больше ничего не существует. Скорее всего, и этого достаточно, чтобы что-то понять и сделать далеко идущие выводы. Хотим мы того или нет, но сегодня имеется некое равновесие, в котором все силы находятся если не в гармонии, то в равенстве, при котором государство остается государством, народ — народом, территория не распадается, и над ней удается обеспечивать суверенитет. Хотя равновесие это весьма шаткое, и многое может довольно быстро измениться. Естественно, изменения могут быть желанными и не очень. И тут для нас может очень кстати оказаться наша история, которую мы, к величайшему сожалению, не знаем. И не столько потому, что ее каждый день переписывают, сколько потому, что для многих невыгодно, чтобы мы ее знали. По крайней мере такой, какой она в первом приближении была. Во втором приближении мы ее уже не узнаем, даже если вдруг откроется множество новых фактов, потому что эти факты для нас звучат уже по-другому. Но обо всем по порядку. Сначала об экономике. Она варится не в безвоздушном пространстве, и за последние двадцать лет глубоко проросла в мировую экономику, и в этом есть определенные плюсы и совершенно определенные минусы. Плюсы в том, что любое трансграничное перемещение товаров и денежных средств всегда несет прибыль, и неслучайно многие страны мечтают о том, чтобы через их территорию двигалось как можно больше товаров, а еще лучше — денег. Один современный пример: только по причине того, что Киргизия оказалась между Китаем, с одной стороны, и бывшим московским «Черкизоном», с другой, на ее территории ежегодно оседало от трех до пяти миллиардов долларов — прилипало к плодородной киргизской почве. Но это, так сказать, первичное присвоение чужих денег. Есть еще более существенное — вторичное. На самом деле, в мире существует два рынка для денег во всех их ипостасях и два рынка для товаров. Скажем, кто-то добывает 100 миллионов тонн нефти в год и выставляет всю ее на рынок. Но не все ее количество появляется в одно и то же время на выходе из какой-то трубы, где стоит конечный покупатель со своей наливайкой. От момента добычи нефти до ее использования обязательно проходит какой-то срок, в течение которого ее не просто продают, а перепродают в среднем до 200 раз. Получается, что на рынке вместо скромно добытых 100 миллионов тонн начинают циркулировать 20 миллиардов тонн. Это настолько привлекательно, что, если даже при каждой перепродаже добавлять к цене малую толику, то прибыль все равно будет такой, что у многих, как говорится, «сносит крышу». Понимаю, что вы пока находитесь в недоумении, даже не догадываясь, что сам факт продажи даже не нефти, а воздуха под названием «нефть», приносит баснословную прибыль. Поясняю: допустим, между добытчиком нефти и покупателем заключается контракт на поставку нефти с исполнением в несколько месяцев. Никто не мешает владельцу контракта в ожидании поставки перепродать свой контракт или некий юридический документ его заменяющий, который начинает свою собственную жизнь. И так многократно. С какого-то момента совокупная прибыл от «воздушной нефти» начинает превышать ту, которую кладет себе карман ее добытчик. Это все происходит, благодаря компьютерной технологии и новым финансовым инструментам, раздувающим воздушные пузыри. Такова судьба сегодняшней нефти — кормить собой не только реальный, но и виртуальный рынок. История с деньгами выглядит примерно так же. Самыми популярными являются два механизма — торговля на FOREXe и так называемое «управление рисками». В первом случае, трейдер на каждую тысячу своих денег может получить краткосрочный кредит в 200 раз больше (опять эти пресловутые «200 раз»). При этом банк не теряет ничего, отзывая свой кредит и принудительно закрывая сделку как только вероятный убыток приближается к величине собственных средств, используемых трейдером. В случае с «управлением рисками» происходит следующее. Допустим, вы обратились в банк с просьбой выдать вам кредит на техническое перевооружение предприятия. Просите 500 миллионов денежных единиц. Банк может их дать, но не готов брать на себя весь риск невозврата, поэтому он выпускает 100 бумажек, в соответствии с которыми сто покупателей этих бумажек несут риски по 1 миллиону невозврата, получая за это какую-то часть прибыли банка-кредитора. Но с этого момента бумажки живут своей жизнью — их можно продавать и покупать в надежде на определенную прибыль. Так или примерно так возникает виртуальный финансовый рынок, у которого есть плюс — во первых, он связывает, как цемент, огромное количество ничем не обеспеченных денег, а, во-вторых, обеспечивает баснословные прибыли очень узкому кругу лиц. Минус заключается в том, что коэффициент х200 обеспечивает прибыли, с которыми больше не сравнится ни одна реальная промышленность, что приведет сначала к деформации всей экономики (что уже произошло), а потом к ее очень красивому, трагикомическому коллапсу. Есть три выхода: медленный вялотекущий военный конфликт, постепенно перетекающий в мировую войну; мировая война под надуманным предлогом сразу, без подготовки; и более гуманное самоубийство в виде постепенного списания всех долгов, которые не мы с вами наделали, но за которые нам с вами отвечать. Тут пора спросить: откуда берутся долги? Дело в том, что прибыль, которая формируется на виртуальных товарных и финансовых рынках, может превращаться в реальные деньги только после того, как она пересечет границу. Американскую виртуальную прибыль нельзя превратить в деньги в США, английскую. — в Англии, а немецкую — в ФРГ. Для выплаты этой прибыли нужно брать деньги за пределами этих стран. В списке жертв уже Испания, частично Италия (которую в очередной раз спасает Берлускони), частично Ирландия, пресловутый Кипр. На очереди, скорее всего, Лихтенштейн и другие офшорные территории, на которых вместо чьих-то денег останутся долги, которые всё равно спишут. Во всем этом безобразии роль России сводится к товарному наполнению того,что называется «резервными валютами», и скрытой подпитке западных экономик. Подпитка осуществляется через очень элегантный механизма хранения денег в резервных валютах. Дел в том, что если взять всю денежную массу страны, то окажется, что национальная валюта теряет в своей покупательной способности ту часть, которая эквивалента денежной массе, хранящейся под разными предлогами за рубежом. Могу ошибиться, но для рубля этот показатель соответствует примерно 30%.. Другими словами, треть всего, что мы зарабатываем, тратит на свои нужды чужой дядя в процветающей западной стране. Товарное наполнение необходимо для того,чтобы деньги хоть в каком-то количестве оставались деньгами. Но есть еще один нюанс: если мы поставили товар, — нефть, газ, сталь, цемент, калийные удобрения и т.п., — на 100 миллиардов долларов, это означает, что те, кто имеет доступ к виртуальному рынку, могут выбросить на него в 200 раз больше денег, т.е. 20 триллионов долларов и стричь прибыль уже с них. Но до нас с вами эта прибыль никогда не дойдет — нас нет в числе избранных. Такова сермяжная правда, о которой, — увы!– вам никто, кроме меня, не расскажет. Есть еще один нюанс, о котором стоит рассказать. Вы, наверное, не раз слышали, как вам говорили, что укрепление рубля снизит конкурентоспособность российских товаров, себестоимость которых обязательно повысится. Это все миф. В структуре стоимости российских товаров трудозатраты составляют не больше 20%, или в три раза меньше,чем на Западе, тогда как затраты, которые ассоциируются у нас со словом «тарифы» необоснованно раздуты. Зачем нам нужны постоянно растущие тарифы? — Для того, чтобы инвестиционный климат России не терял своей привлекательности. Оказывается, если мы будем платить по прошлогодним тарифам, наши инвесторы могут потерять до полутора триллионов рублей прибыли и навсегда покинут Россию. Вот и получается, что сегодня все мы живем только для того, чтобы создать благоприятный инвестиционный климат. Так выглядит та среда, в которой сегодня существует наша экономика. Эта среда для нас несправедлива и даже враждебна Чтобы немного поинтриговать, я отложил на другой день некоторые рассуждения о пользе бирж и о пользе мягкого противостояния. В нынешней ситуации обделенной является не только Россия, но и Китай и Япония. Очень интересно экономическое поведение Индии, которой удалось решить многие их тех задач, которые стоят перед Россией сегодня. Но это всё несколько позднее. 16 октября 2013 г.  Цветы на окне Да, мы с тобой не можем быть другими – Тебя уж нет, а мне не по нутру… Октябрьская несбыточность — как иней, Растаять не успевший по утру. Октябрьская несбыточность желаний, Смирение как медленный уход. И всё, что не случилось, — всё за нами, Всё, что случится, — не произойдет. А потому, что просто не успеет, Сбылась лишь осень — за спиной Покров. Опять идут небесные купели, Лишая солнца и счастливых слов. Несбыточность — когда конец скитаний Исполнится и завершит черёд. И потому украшу я цветами Своё окно, и осень не придет! 15 октября 2013 г.
|
