Они помогли составить график БС, распределение очерёдности заходов кораблей в иностранные порты. В июне 1975 года подводные лодки ушли в море. Нас провожал Командующий флотом. Мне было предписано следовать на подводной лодке «Б-821», которой командовал В.Н.Голубь. Знал этого офицера с первых дней его службы на эскадре. Плавание проходило по-разному. В первую же неделю вышел из строя левый дизель, который перед походом ремонтировали силами личного состава. Это наложило определённые ограничения. Становиться под РДП и продувать главный балласт мы могли только одним двигателем. Но выдерживали заданную скорость и соблюдали скрытность. В установленное время форсировали Гибралтарский пролив и вошли в Средиземное море. Около двух месяцев несли службу . В начале августа получили приказание всплыть и следовать в Александрию. Ночью пришла беда – произошло возгорание РЩ-1 третьего отсека. Пожар был потушен с использованием ВПЛ-52. Отличились два трюмных машиниста. Они, включившись в дыхательные аппараты ИДА-59, выполнили первичные мероприятия по борьбе с пожаром. Когда у одного из них разорвалась маска, старослужащий, старшина 1 статьи, отдал ему свою, а сам дышал через загубник, пока их не вывели из отсека. Немедленно была дана радиограмма на берег о случившемся. Была обесточена связь, акустика, радиолокация, батарейная вентиляция и другие механизмы. Первой получили радио от командира 5-й эскадры, в котором было сообщено о приёме лодки в управлении и поздравление с присвоением мне звания капитан 1 ранга. С рассветом прилетел самолёт БПА США «Орион». Затем прибыл БПК Черноморского флота «Красный Крым», под командованием капитана 3 ранга В.Ерёмина. С борта этого корабля я ответил по радиотелефону на вопросы ЦКП ВМФ, которые задавал капитан 1 ранга Е.И.Ермаков. Мы вместе с ним заканчивали училище, а потом служили на эскадре. После этого отвечал на вопросы моего комбрига, который был на командном пункте 5-й эскадры. Первый его вопрос не забуду до конца жизни: «Что ты доложил в Москву?». В начале сумерек подошло спасательное судно, с которого на борт лодки прибыл В.А.Парамонов. Он осмотрел корабль, побеседовал с людьми, по результатам проверки сделал вывод, что действия личного состава корабля в борьбе за живучесть подлодки были правильными.
Под утро подгрёб старенький ЭМ 6-го флота США «». Он сопровождал нас весь день. После захода в порт Александрия личный состав в течении трёх недель выполнил с помощью плавмастерской необходимый ремонт. Боеготовность ПЛ была полностью восстановлена. Однажды на ПКЗ пришёл посыльный и сказал, что меня приглашает приехавший из посольства вице-консул, чему я был весьма удивлён. В каюте командира отряда ко мне с объятьями бросился невысокий человек. Это был бывший сослуживец, ставший дипломатом, с которым мы жили в одном подъезде дома в Полярном, а наши дети вместе играли. Экипаж успел отдохнуть, пополнить запасы, отработать необходимые мероприятия боевой подготовки и в запланированное время выйти в море. Наши действия тонизировал штаб 5-й эскадры, прибывший в Александрию на плавбазе. Дальнейшее плавание проходило спокойно, материальная часть работала надёжно, люди бдительно несли вахту. 15 октября, в день своего рождения, в точке якорной стоянки я перешёл на плавбазу. Далее В.Н.Голубь успешно решал задачи боевой службы в самостоятельном плавании. С переходом на КП 5-й эскадры ВМФ пришлось выполнять различные задачи. Быть на КП бригады подводных лодок, выходить на подводных лодках после МПР для подтверждения курсовых задач, глубоководного погружения, выполнения боевых упражнений. На танкере «Иван Бубнов» с Г.Цумаровым перешли на ПКР «Ленинград», которым командовал капитан 1 ранга Ю.Гарамов. На крейсере размещался штаб бригады Н.Г.Лёгкого. Было много заходов в порты Египта и Сирии на черноморских судах «Миус», «Маныч» и СС «Бештау» Северного Флота.
(службу закончил в звании вице-адмирала). После односторонней денонсации президентом АРЕ Анваром Садатом договора «О дружбе» обстановка в Александрии несколько осложнилась. Имели место проявления неприязненных отношений по отношению к матросам, «случайные» выстрелы по плавмастерской. Вместе с командиром отряда М.Лежепёковым и переводчиком я был приглашен во дворец Рас-эт-Тин, где располагалось командование ВМФ Египта. В вестибюле отдали честь Знамени. Часовой, стоявший на посту потопал ногами и помахал винтовкой. Нас принял вице-адмирал . В корректной форме, без проявления какой-либо враждебности он поставил нас в известность, что «Договор о дружбе между Египтом и СССР» денонсирован, руководство страной приняло решение о невозможности дальнейшего пребывания советских военных кораблей в египетских портах. Я сказал, что на верфи ремонтируются подводные лодки, которым необходимо определённое время для подготовки к выходу, и заметил, что коммерческое соглашение о ремонте лодок на судоверфи Александрии было подписано задолго до заключения договора о дружбе, на что адмирал развёл руками и сказал – «политика». Он немного говорил по-русски, на правой стороне его мундира был знак подводника. Угостил нас ароматным и сладким чаем в стаканчиках-бармудах. У выхода из кабинета сидел другой адмирал, он записывал, судя по всему, ход переговоров. По мере того, как заканчивался лист, немедленно передавал его в другую комнату, где, как я предполагаю, о ходе встречи докладывали по прямой связи в Каир. Командир отряда сказал, что доложит командованию о переговорах. Пожали друг другу руки и вышли. При выходе из дворца вновь отдали честь Знамени. Часовой опять немного потопал и помахал винтовкой. Говорили, не знаю, правду ли, что адмирал Али Осман позднее был расстрелян.
ПЛ пр.613 и 641. Александрия, 1972 г. (фото предоставил Е.Н.Шеховец). - Краснознаменное ордена Ушакова 1-ой степени соединение подводных лодок Северного флота, Спецвыпуск альманаха Тайфун, СПб 2003 г.
Мне было приказано выйти в море на «Б-839», с экипажем Пигунова. В порту готовилась к переходу «Б-856», которую ремонтировали египетские судоремонтники, одновременно производилась эвакуация материальных ценностей со складов, расположенных в Александрии. ПКЗ, ВМ и плавмастерская были выведены из порта и перешли в Сирию, в Тартус. Через 3 недели я вновь прибыл в Александрию, перешёл на «Б-856», которой командовал В.Н.Круглов. Её под буксиром вывели из гавани, но после прохода Эль-Кебир, отдали буксирные концы, и она самостоятельно перешла в Тартус. Несмотря на то, что каждую ночь личный состав проверял то, как выполнили работу египетские рабочие, было обнаружено много неполадок и погрешностей. Во всяком случае первая же волна, через коллектор низкого давления, попала внутрь прочного корпуса. Через двое суток вошли в узенькую щель сирийской гавани Тартус. В этом порту провели полную ревизию механизмов и подготовили её к переходу в Югославию, где в Тивате был завершён ремонт. На этой лодке я перешёл к месту якорной стоянки кораблей эскадры и перешёл на «Б-839». В районе Кипра отработали курсовые задачи и проследовали в Тартус. К тому времени плавказарма и водолазный бот убыли в Севастополь. Мы ошвартовались у плавмастерской. На берегу были видны шпангоуты и другие конструкции сирийского ракетного катера, который, уклонившись от атаки израильского «коллеги», выбросился на камни, а крылатая ракета, от которой он уклонился, навелась на советский транспорт «Илья Мечников», который затонул, а несколько членов его экипажа погибли. Транспорт лежал неподалёку на отмели, в прямой визуальной видимости.
У причалов стояли корабли сирийского флота. Большинство офицеров хорошо говорили по-русски, поскольку учились в Союзе, были приветливы и доброжелательны. В день Победы, когда мы вышли на берег после торжественного подъёма флага, старпом командира тральщика, который был кораблём 1 ранга, пригласил на корабль, угостил чаем, достал небольшую книгу и начал приводить примеры того, как неправильно освещают на Западе роль нашей страны во 2-й Мировой войне. Привёл сравнительные данные по ширине фронтов, количестве самолётов и танков, которые использовались на различных участках районов ведения боевых действий. Я подумал, что не все наши сограждане так глубоко владеют историей своей страны. Замполит бригады вспомогательных судов Иван Иванович Музылёв, окончивший наше училище в 1956 году, подружился с командиром тральщика, капитаном 1 ранга, таким же могучим, как и он. Они гоняли чаи на плавмастерской и часами говорили о поисках антиквариата, подводных работах, любителями которых были оба. Мы с Иваном на катере посетили наше судно «Рени» и смогли поговорить по радиотелефону с жёнами. Около плавмастерской была разбита палатка офицеров сирийского подразделения ПВО, куда мы приходили вечерами и смотрели по телевизору «Семнадцать мгновений весны», лакомились вкусным поджаренным турецким горохом.
Выпускник Тбилисского нахимовского училища 1952 года Иван Иванович Музылев закончил ВВМУ подводного плавания.
В установленное время лодка была готова к переходу. Мы вышли, в Тунисском проливе встретились с «Б-821» и «Б-416», построились в строй кильватера и начали переход к родным берегам. На переходе нас постоянно сопровождали силы ВМФ НАТО, вначале американский артиллерийский катер «Grand Rapids», затем, по всему маршруту перехода, испанские и английские корабли. Самолёты БПА постоянно бросали радиогидроакустические буи, которые мы отлавливали, отрабатывая манёвр «Человек за бортом». Еженедельно погружались для дифферентовки. В первый раз передали прожектором в адрес катера предупреждение о погружении в виде условного сигнал, предварив его YV1, что означало - переговоры ведутся по особому своду сигналов. Через несколько минут прилетели противолодочные вертолёты. Больше с ними не связывались. Прошли Гибралтарский пролив и Бискайский залив, оставили с правого борта Испанию, Португалию, Францию, Ирландию, Великобританию, Фарерские острова. Прошли Исландию и обогнули Норвегию . Через несколько недель вошли в Екатерининскую гавань. Нас встречал Военный Совет СФ во главе с Командующим флотом. Продолжительность боевой службы бригады составила 13, а «Б-9» - 14 месяцев.
8. С Запада на Восток и обратно через арктические льды.
Меня зачислили на АКОС, курсы при Военно-морской академии. Среди слушателей были представители всех флотов - контр-адмирал А.П.Катышев, будущий Герой Советского Союза, командиры крейсеров, ракетных подводных крейсеров стратегического назначения, командиры соединений, их заместители и начальники штабов, морские пограничники и политработники. Я сидел за одним столом с командиром крейсера «Адмирал Сенявин» ТОФа Феликсом Николаевичем Громовым, который впоследствии командовал Северным флотом , был заместителем Главнокомандующего ВМФ СССР, а позднее Главнокомандующим Военно-морским флотом России. Среди слушателей были Г.Е.Золотухин, Н.Н.Трошнев, Б-Э.В.Гашкевич, Ю.В.Травкин, А.А.Карлов, Э.И.Кулешов, Ю.П.Блинов, Э.Ф.Кулешов, В.Ф.Иванов, В.Н.Воробьёв, В.А.Удовенко, Чернышов.
. . Гашкевич Богуслав-Эдвард Владиславович. За отличные действия в походе 1973-го года награжден орденом Красного Знамени. - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011. Я готовился к продолжению службы на подводных лодках флота. По окончанию учёбы мне была предложена должность заместителя начальника штаба 4-й эскадры, но я попросил направить меня в плавсостав и был назначен начальником штаба Экспедиции Особого назначения Северного флота, которая выполняла задачи по подготовке и руководству переходами сил ВМФ из Баренцева моря на ТОФ и обратно Северным морским путём. Поскольку мы ведём речь о службе на подводных лодках, ограничусь рассказом о переходе спасательной подводной лодки проекта 940 из Владивостока в Мотовский залив, которым я руководил в 1980 году. Штаб экспедиции заблаговременно разработал необходимые документы по дооборудованию ПЛ, установке ледовой защиты винто-рулевой группы, корпуса и акустики на судоремонтных предприятиях ТОФ, организации связи и всем видам обороны, взаимодействию со штабами морских операций Восточного и Западного районов Арктики. Был составлен перечень карт и навигационных пособий, различные инструкции и наставления. При переходе Северным морским путём обычно на флагманском корабле присутствовал капитан-наставник ледовой проводки. Несколько лет эти обязанности выполнял прекрасный специалист П.П.Мирошниченко. Мы с ним сдружились, вели переписку. Поскольку было принято решение со мной, из состава штаба экспедиции никого не посылать, он прислал из Москвы подробный инструктаж, в том числе и по отдельным тонкостям взаимоотношений с капитанами ледоколов. В июне я прибыл на ТОФ. Представился Командованию флота и соединения подводных лодок.
БС-257 пр.940, подготовленная для перехода северным морским путем, 1980 г.
Экипаж ПЛ «БС-257» формировался на Северном флоте, многих я знал по совместной службе в Полярном. Мне доставил большую радость тот факт, что командиром лодки был А.В.Муковоз, бывший после окончания училища командиром торпедной группы «Б-36», которой я в то время командовал. Затем он был у меня командиром БЧ-3, занимал должности помощника и старшего помощника командира, участвовал в боевой службе на Средиземном море в 1975-1976 году. Анатолий Васильевич - умный, честный, порядочный офицер. Безупречно исполнял обязанности на всех должностях, которые занимал. При подготовке и на переходе мы с ним работали дружно, рука об руку. Пришлось решать многие вопросы, как по комплектованию и замене экипажа, так и по снабжению его ЗИПом и материальными ценностями. Для решения некоторых пришлось обращаться к Командующему Флотом, адмиралу Э.Н.Спиридонову, который ранее командовал нашей бригадой в Полярном, и Члену Военного Совета, начальнику политуправления флота вице-адмиралу Сабанееву, которые вмешались в ход подготовки и очень нам помогли. К большому сожалению, эти достойные люди погибли в авиакатастрофе в 1981 году.
. С Дальневосточным морским пароходством, персонально с руководителем штаба морских операций В.М.Жеребятьевым обговорили вопросы ледовой проводки, связи. Он сообщил мне фамилии, имена и отчества всех капитанов, мы условились, что будем с ним поддерживать открытую связь, отряд именовать названием морского буксира, который был построен в Японии для строителей Северного флота и следовал совместно с нами, а подписывать донесения буду как капитан-наставник (КНМ) условной фамилией. Связь решили поддерживать на средних волнах, а поскольку возможности средневолнового передатчика подводной лодки ограничены, передачу донесений и приём указаний осуществлять с буксира, с репетованием по УКВ на командный пункт подводной лодки. Связь с ЦКП ВМФ и Командными пунктами Тихоокеанского и Северного флотов, в зоне ответственности каждого, была согласована с управлением связи ТОФа, начальником которого был капитан 1 ранга Морев. Её основой была действующая в ВМФ система связи.
Окончание следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
12 августа 2012 года исполнилось 12 лет со дня трагедии – в Баренцевом море погибла АПЛ «Курск». На всех флотах в этот день прошли траурные мероприятия. Погибло 118 человек. 32 из них похоронены на Серафимовском кладбище в городе Санкт-Петербурге. В 12.00 в Николо-Богоявленском Морском соборе настоятель собора протоиерей отец Богдан отслужил панихиду «по воинам, в море погибшим…» возле часовни собора, а в 14.00 на Серафимовском кладбище протоиерей отец Алексей, настоятель Чесменской церкви, отслужил заупокойную литию на мемориале памяти АПРК «Курск». После чего прошла торжественная церемония отдания воинских почестей погибшему экипажу – возложения венков и цветов к мемориалу АПРК «Курск» и прохождение роты почетного караула. На Серафимовском кладбище собрались родственники погибших. Кто-то из них был и в соборе. Присутствовал и глава Приморского района, а от флотского начальства не было никого. Хорошо хоть оркестр прислали, да роту почетного караула. Правда, не напомнили бы, может и не прислали бы – дата-то не круглая. Не круглая дата, зато мистическая – 12 числа, 12-го года второго тысячелетия, 12-й год, как все это произошло. В соборе собралось немного народа – год от года тают ряды, а новым это все не очень нужно. Вон и караул с оркестром дали не с первого раза, а только после переговоров длительных – свечки поставили, лоб перекрестили. На кладбище народа было больше. Ждали флотское начальство, чтоб начать, но оно так и не появилось. Потом уже люди от оркестра подошли к Курдину и сказали: «Игорь Кириллович, вы тут от военных главный получаетесь, вы бы скомандовали». Так что капитан 1 ранга Курдин – председатель Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников – в конце концов, скомандовал – и цветы возложили, и оркестр сыграл, и караул свое дело сделал. Вот вам и весь ритуал. А вообще-то, ритуал – это «Рита» – термин в ведическом санскрите, в буквальном смысле слова – «порядок вещей». И если командует ритуалом не тот, кто должен командовать, то это означает, что нарушен порядок вещей в государстве. Нарушение порядка вещей в государстве означает его близкую смерть – развал, распад и образование нового государства. Так что хочешь сохранить – будь на церемонии. Все очень просто.
А поскольку начальника штаба не было, то подмахнул: Верно: Адъютант командира 16-й дивизии ПЛ лейтенант А. Сунгариец И отправил сей исторический документ в секретную часть дивизии. Секретчики же с превеликим удовольствием раззвонили приказ по всем желающим. Ввечеру, под закатное солнце, в каютку Суна ворвался командир 92-й бригады Ефим Медведев: - Я... двадцать лет! Такого унижения!.. Сопляк! Говно! Мальчишка! Ну, погоди, гад! Попадешь ко мне на бригаду! - и со злыми слезами выскочил из каюты. Но, странное дело, никто не осмелился опротестовать и потребовать аннулировать этот глупый приказ. Такова была «система». Спустя почти 20 лет вице-адмирал Е.Медведев, теперь уже начальник ВВМУРЭ имени А.С.Попова (в Петергофе), принимая в качестве гостя капитана 1-го ранга Суна, спросил: -А помнишь приказ? - Помню, товарищ адмирал. - Ну, и что? - Дурак был, товарищ адмирал. - Ну то-то же! Душевная рана вице-адмирала саднила чуть ли не четверть века. Интересна, однако, была флотская служба в незабвенные послевоенные годы!
. В один из регламентных на общение с народом дней, на личный прием к командиру дивизии записалась женщина. На вид - лет 35, из-под платка прядь седых косм. Одним словом, по мнению Суна, старуха. - Адмирала нет. Чем могу быть полезен? - осведомился адъютант Сун. - А-а! - махнула рукой женщина, - мне адмирала... - Но вы скажите! - обиделся на отмах лейтенант. - Я обещаю принять меры. Если это, конечно... Женщина вздохнула, махнула рукой и вышла. А потом внезапно возвратилась и выложилась: муж, фельдшер подводной лодки, а лодка на зимовке за кромкой льдов. В халабуде, именуемой жильем, замерзают трое детей. Пошла к командиру базы Хайкину: «Выпишите хоть тонну угля». Командир базы, румяный толстячок с арбузиком-брюшком, барственно возмутился и помахал ручкой: - Вот еще! Мало у меня дел, заниматься бабами! Идите в финчасть. Начфин, капитан адмслужбы Кузубов, поставил вопрос ребром: - Уголек ноне, дорогая, страшный дефицит. Но для вас... условие - коньяк, постель и уголек. Нет постели - нет уголька. Ясненько? Нагло-таки и в открытую. Лейтенант Сун, выслушав посетительницу, внутренне озверел, а женщину успокоил: - Идите. Будет вам уголь. Женщина вытерла слезы, прикусила угол платка и молча вышла. Сун снял трубку: «Командира базы». - Слушаю, Хайкин.
- Товарищ подполковник... - вкрадчиво начал Сун, - вы, кажется, просились на ? - Да! А что? Приказ пришел? - возрадовался Хайкин. -Слушай, дорогой! Коньяк за мной! Хайкин, по его словам «боевой бомбер ВВС Балтийского флота», невесть каким путем попавший в интенданты на Камчатку, днем и ночью бредил желанным переводом на дюны Юрмалы. - Т-товарищ Хайкин, - процедил сквозь зубы в трубку Сун, - если вы не дадите той женщине угля... Я вам обещаю, я устрою вам такую Балтику... век будете икать! А через час по каким-то делам пошел на бербазу. И видит: бегут шестеро матросов и лопатами разбрасывают снег, за ними паровичком пыхтит потный и красный Осип Хайкин, а за Хайкиным - трехосный «студебеккер», доверху нагруженный углем. - Ну, как? - задал вопрос Сун. - Да! Времена пошли! - взрыднул, отирая физиономию, Хайкин. - Когда даже адъютант! - тут он возвел очи к небу. - Когда даже сам адъютант вынужден заниматься всякими бабами! А ну, орлы-молодцы, живее! Живее! «Орлы-молодцы» пробивали снежные заносы в поселок Тарья. Под личным руководством командира базы. Наутро Сун узнал: уголь сгружен. Прямо под двери халупы фельдшерской жены. Все-таки великая вещь - любовь к Балтике! Впрочем, лейтенант Сун вскорости вылетел из адъютантов. Как из бутылки шампанского.
В канун Дня Красной Армии (23 февраля) по приказанию адмирала лейтенант Сун навострился в армейский военторг где-то за Сероглазкой, нагрузился ящиками с фруктами, вином и сладостями, перебрался на буксире через Авачинскую губу и ночью был высажен на пустынный берег полуострова Крашенинникова, где-то между рыбкомбинатом и топливной базой. Обещанная собачья упряжка не прибыла. Лейтенант в хромовых ботинках прыгал под равнодушной луной и замерзал. Через пару часов из-за поворота выскочила собачья упряжка с солдатами из соседнего зенитного дивизиона. Вот оно, спасение! Однако, завидев черную фигуру возле ящиков, солдаты развернули упряжку и рванули прочь. - Сволочи! - Сун выхватил пистолет и два раза бабахнул вверх. Бесполезно. А лейтенант сидел на ящиках и замерзал... Но российский флотский лейтенант живуч, как клоп. Он-таки не замерз: под утро был разыскан поисковой группой с собачьей упряжкой со своей, родной береговой базы. Хорошая штука - камчатские собачки. Сколько они спасли занесенных, пьяных, заснувших под пургами!
. На следующее утро (а это было 22-е февраля) адъютант Сун развез праздничные покупки: кесарево - кесарю, дьяково - дьякам; набежали однокашники-лейтенанты, чьи женки томились в общаге бухты Ягодной: «А нам привез? Человек ты или нет?» Выделено и лейтенантам. Обрадованные лейтенанты («все-таки ты хоть и адъютант, но не окончательная свинья!») в ответ пригласили «зазнаваку» Суна на вечерний праздничный сабантуйчик. И Сун, соломенный холостяк Сун, уже предвкушал застольный балаган, курсантские песни и танцы-манцы в родной стихии. Но вышло все не так. И совсем не так. Все лейтенантские планы поломали сами молодые офицерские бабенки. Как принято во всех воинских гарнизонах, и в Тарьинской подводной дивизии проводилось торжественное собрание. Клуб был забит офицерами и матросами; в первом ряду - командный синклит, на трибуне - начальник политического отдела капраз О.Немцов. Толкает героико-патриотическую речь. И в самый патетический момент, когда доблестная Красная Армия отбросила фашистов прочь от Москвы, вбежал дежурный по дивизии и прямо к адмиралу: - Товарищ адмирал. В горит жилой дом. Сигнал ракетами.
Дело в том, что по причине отсутствия телефонной и радиосвязи между штабом дивизии в Тарье и находящимся в пяти километрах поселком Ягодный, где в двухэтажной общаге трудились лейтенантские и старлеевские семьи, существовал ракетный ТУС (таблица условных сигналов) на чрезвычайные случаи. Сигналы, в случае чего, должен подавать ракетницей матрос-истопник. И вот, в самый пиковый момент торжественного собрания, когда Гитлер отстранял от командования фон Боков и Гудерианов, был получен сигнал из трех ракет: красный, зеленый, красный. Что означало: горит жилой дом! В условиях же заснеженной Камчатки спалить жилой многоячеечный дом - неприятность не меньшая, чем в войну потерять Севастополь. Командование отреагировало незамедлительно: отрядить две «волны» самых длинноногих военморов - спасать дом. Вооруженные лопатами, баграми и огнетушителями, а то и чем попало две волны черношинельников в подлунном мире бросились по снежной целине прямиком через бухту в поселок Ягодный. На искрящемся просторе скованной льдами бухты под яркой луной все это выглядело, как в знаменитом фильме про Василия Ивановича, который вместе с Петькой и Анкой-пулеметчицей встречал психическую атаку каппелевцев. На самом деле никакого пожара не было: заждавшиеся мужей нетерпеливые бабенки хлебнули, окосели и начали ловить единственного мужчинку - матроса-истопника. Повалили бедного матросика в снег, отобрали ракетницу и подсумок и начали пулять в луну. И получилась серия «пожар». Завидев же в искрящемся ослепительно белом подлунном мире две черных волны «», бабеночки струхнули и попрятались кто куда: под кровати, за ящики с картошкой по-страусиному - голова под койкой, а попа снаружи.
Взмыленные атакующие, хватая ртами морозный кислород, добежали и рассвирепели: никакого пожара, одни женские рейтузы из-под кроватей, а дежурного матроса нет (как потом выяснилось: зарылся в штыбу угля в сарае). Разъяренные спасатели (конечно же, в первой волне были мужья) начали лупить лопатами и флотскими ремнями своих симпатюшек по торчащим тугим попкам. Наутро же был издан в классическом стиле адмиральский приказ.
ПРИКАЗ № 92 командира войсковой части 69003 22 февраля 1952 г. б. Таръя Камчатская Содержание: О недостойном поведении коллектива жен младшего офицерского состава и наказании виновных. Вечером 22 февраля с.г. часть жен младшего офицерского состава, проживающего в пос. Ягодный, привела себя в нетрезвое состояние и проявила бесчинства в отношении личного состава Военно-Морского Флота. В результате хулиганских действий бесчинствующих женщин сорвано торжественное собрание гарнизона, посвященное 34-й годовщине героической Красной Армии и доблестного Военно-Морского Флота. Воздерживаюсь от политической оценки этого возмутительного факта только из-за недостаточной политико-воспитательной работы среди семей офицерского состава со стороны политорганов и неудовлетворительной деятельности базового женсовета. Приказываю: 1. Старшей среди женского коллектива пос. Ягодный, супруге ст. помощника командира в/части 87435 старшего лейтенанта В.Г.Туманова - гражданке Э.В.Тумановой объявить неполное семейное соответствие и предупредить, что при повторных эксцессах она будет выселена за пределы полуострова Камчатка. 2. Старшего помощника командира в/части 87435 старшего лейтенанта В.Г.Туманова за низкий уровень воспитательной работы по отношению к супруге - арестовать на 20 суток. Объявленный арест применить с окончанием ремонта базовой гауптвахты. Приказ объявить всему офицерскому составу и членам их семей. Командир войсковой части 69003 - начальник гарнизона Тарьинский контр-адмирал В.Савич-Демянюк Начальник штаба войсковой части 69003 капитан 1 ранга А.Резников
Контр-адмирал Виктор Григорьевич Туманов. - Десятая дивизия подводных лодок Тихоокеанского флота. Люди, события, корабли. - Санкт-Петербург, 2005. Специальный выпуск альманаха Тайфун.
Приходилось много заниматься техникой. Хотелось наладить и использовать все заложенные в схемы резервные варианты использования. Сделал несколько рационализаторских предложений. Одно из них: – использование центрального автомата стрельбы дивизиона универсального калибра для стрельбы дивизиона главного калибра. Во время ремонта во Владивостоке на Дальзаводе был проложен специальный кабель между центральными постами, и своими силами сделали все необходимые схемные переключения. Но практически использовать этот вариант так и не удалось. Зато в качестве управляющего огнём провёл одну «стволиковую» стрельбу дивизиона главного калибра.
Совгавань, лето 1959 года. На крейсере аврал – идёт погрузка боезапаса
В Совгавани встретились с Игорем Куликовым. Он служил в бригаде торпедных катеров, располагавшихся в соседней бухте. Новый, 1960 год встретили вместе. Добирались к нему и обратно по льду замёрзшей бухты. Если идти по берегу, то это было бы очень большое расстояние. Служба на крейсере идёт в полном соответствии с Корабельным уставом, без каких-либо изъятий. Это накладывает свой отпечаток на взаимоотношения “по вертикали”. Они сухи, строго официальны. Возможны и такие ситуации. Прибыли мы с Геной Тятиным на пирс Бяудэ из увольнения на берег, чтобы перебраться на корабль, стоявший на рейде. Но катер, который должен был быть в 19.00, не прибыл. Cтали ждать. Настил пирса был в аварийном состоянии, часть досок настила отсутствовала. Пирс не освещался. Я каким-то образом оступился и провалился в одну из дырок. Как потом оказалось, поломал два ребра. Со стоявшего у пирса вспомогательного судна дали семафор на крейсер с описанием ситуации. Но дежуривший по кораблю командир дивизиона универсального калибра так и не прислал катер. Пришлось с поломанными рёбрами провести ночь на этом судне. Вряд ли такая ситуация могла иметь место у подводников. Постепенно в службе определился застой. Время шло, а служебного движения не было никакого. Чтобы как-то разнообразить жизнь, поступил на английское отделение Всесоюзных заочных курсов иностранных языков. По пластинке и магнитофону пытался отрабатывать произношение. На почве неудовлетворённости отсутствием служебной перспективы и вспыльчивости характера портились отношения с начальством. Пришлось побывать на совгаванской гауптвахте. Сейчас, конечно, кажутся смешными и напрасными все эти конфликты. Но тогда я был молод и нетерпелив. Приближался срок получения звания капитан-лейтенанта, и вот-вот должно было произойти долгожданное перемещение по службе.
Перевод в Таллин и ДМБ
Но в 1959 году в Таллине произошёл несчастный случай. Погиб отец моей жены, полковник авиации, участник Великой Отечественной войны, летавший бомбить Берлин с Эстонских островов. Осталась тёща с тремя детьми. Родственникам удалось добиться моего перевода в Таллин. Отказаться от перевода не хватило духа. В 1960 году я оказался в Таллине всё в той же должности командира группы управления дивизиона главного калибра крейсера “Комсомолец”. Для семьи это было, конечно, благом. Но для службы это был тупик. По существу, бег на месте. И хотя я в cентябре 1960 года уже в Таллине получил звание капитан-лейтенанта, с ещё большей силой стали мучить те же настроения, что и в Совгавани. Дело шло к тридцатилетнему рубежу, а перспектива дальнейшей службы была весьма туманной. На новом месте надо было начинать практически всё сначала. Давило ощущение бесцельно уходящего времени. Крейсер начали переводить в ранг учебного корабля, и стало совсем грустно. Не хотелось дослуживать на задворках. Написал рапорт с просьбой разрешить учиться в гражданском инженерном ВУЗе. В отказе было написано, что “удовлетворить просьбу не представляется возможным”.
И тогда созрело окончательное решение – уходить в гражданскую жизнь. Это было время хрущёвских сокращений. Нужно было выполнять планы по сокращению, поэтому меня легко отпустили. Так, с марта 1961 года я стал гражданским человеком. Получилось так, что с 1953 года по 1961 год я успел послужить практически почти на всех классах надводных кораблей, так сказать, «по горизонтали». И каждый из них, это своя, особая песня. Школа, пройденная на крейсере, многое изменила в характере. На гражданку я пришёл уже другим человеком.
Гражданская жизнь
Сразу после демобилизации поступил в Таллинский политехнический институт на вечернее отделение по специальности “автоматика и телемеханика”. С учётом пройденных в училище предметов, приняли на второй курс.
. Трансформируемый актовый зал-аудитория. 1962-1968. Архитекторы У. Тэльпус, О. Кончаева, Х. Сепманн.
Устроился на работу в Специальное конструкторское бюро Радиотехнического завода имени Х.Пегельмана, производившего полупроводниковые приборы, в том числе фотосопротивления для головок самонаведения ракет. Теперь это уже не секрет. Завод давно ликвидирован. Вскоре, в соответствии с законом “О значительном сокращении Вооруженных Сил”, получил свою первую двухкомнатную квартиру в хрущёвской пятиэтажке. Это было здорово и решало многие вопросы бытия. Сочетать учёбу с работой было совсем непросто. Время было жёстко расписано. После работы – лекции, лабораторные занятия. Чтобы домашние не мешали и чтобы не мешать им, готовиться к лекциям и выполнять домашние задания часто приходилось в институтской и публичной библиотеках. На семейные дела времени практически не оставалось. Жизнь шла почти во флотском режиме. Утром уходил на работу и появлялся дома поздно вечером. Спасало только то, что мы с женой работали на одном заводе. Конечно, не могло не возникать и семейной «напряжёнки». Но на карту было поставлено всё, и нужно было выкручиваться. Институт закончил в 1965 году. Дипломной работой была установка автоматического измерения параметров фотосопротивлений с использованием некоторых элементов вычислительной техники. В 1966 году получил приглашение на работу в должности главного инженера Республиканского вычислительного центра государственной статистики.
Таллин, 1977 год. В трудах праведных…
Центр менял табуляторы на ЭВМ. Начиналось перевооружение на новую техническую базу. Надо было собирать коллектив, изучать новую технику и организовывать её эффективное использование. Работа была по настоящему интересной и перспективной. Работали в тесном контакте с отраслевыми институтами. Это было время, когда экономика страны считалась пребывающей в состоянии «застоя». Но в нашей отрасли это был очень активный период. Шло нормальное финансирование. Постоянно обновлялась техника. Отрабатывалась новая технология обработки и хранения информации. Всё было по первому разу. Во всех этих разработках наш вычислительный центр был базовым. Работали совместно с коллективами республиканских вычислительных центров других республик и с .
Сложилась дружная группа энтузиастов – разработчиков из всех республик. Традиционно совместные семинары проводились в разных республиках. Хозяева, конечно, брали на себя все хлопоты по их проведению. Они старались показать всю красоту своего края, устраивая семинары в самых интересных местах. И что бы ни говорили сейчас о тех временах, но это была единая страна не только по названию, но и по взаимоотношениям между людьми разных национальных регионов. Разрабатывались информационные технологии и для конкретных задач народного хозяйства. Так, на нашем ВЦ был создан банк данных предприятий и организаций (ОКПО) республиканского и союзного уровней, разработан и впервые в Союзе внедрён в Эстонской ССР регистр населения с использованием персональных кодов каждого жителя. Эти и другие разработки, переведённые на современную техническую базу, действуют и по настоящее время. Был разработан и внедрён большой программный комплекс – Автоматизированная система обработки статистической информации и система телеобработки статистической информации, связавшие воедино cбор и обработку статистической информации на разных территориальных уровнях. Выход на каналы связи гражданской автоматизированной системы управления был осуществлён также впервые. Часть новой техники помогали внедрять даже офицеры Генерального Штаба. Приехала группа молодых энергичных полковников, и у нас быстро заработали абонентские пункты АП-4. Мы, со своей стороны, постарались соответствующим образом организовать пребывание гостей в наших краях.
В 1966 году на два месяца снова окунулся во флотскую жизнь во время сборов в Калининграде, на которых получил новую специализацию – командира . После сборов было присвоено очередное воинское звание – капитан 3 ранга. Получил, кстати, раньше, чем сослуживцы, вместе с которыми получал каплея. Со временем, на вычислительных центрах Госстатистики были созданы значительные вычислительные мощности, позволявшие дополнительно обрабатывать информацию различных предприятий и организаций народного хозяйства. На нашем вычислительном центре, например, круглосуточно работало шесть больших ЭВМ. Так появилась идея создания на базе вычислительной сети Госстатистики вычислительных центров коллективного пользования (ВЦКП). Это позволяло предприятиям получать вычислительные услуги, не создавая собственных вычислительных центров. В то время в народном хозяйстве ещё не было персональных компьютеров, и реализация проекта приводила к значительной экономической выгоде.
Ленинград, октябрь 1973 года. Фотография сделана на юбилейной встрече в ВВМУ ПП, посвящённой 20-летию нашего выпуска из училища
Решение задачи потребовало разработки соответствующего программного обеспечения, создания системы дистанционного сбора и обработки информации, получения и внедрения дополнительного оборудования. Требовалась и новая организация работы на вычислительных центрах, разработка и внедрение соответствующей технологической документации. Это была общесоюзная программа. В ней участвовало много организаций. Наш вычислительный центр был базовым в числе четырёх вычислительных центров первой очереди. В роли Главного конструктора пришлось принять участие в решении этих задач. После успешного завершения проекта в 1983 году в составе группы разработчиков мне была присуждена Премия Совета Министров СССР.
Удостоверение о присуждении премии Совета Министров СССР Чижу Вилену Михайловичу
В дальнейшем, на базе нашего вычислительного центра было создано Эстонское Республиканское Объединение ЦСУ ЭССР по информационно-вычислительному обслуживанию, охватывающее всю территорию республики. Я продолжал работать в должности главного инженера этого Объединения. Поработал у нас после ухода в запас Саша Згурский. Гражданская оборона под его началом была в идеальном состоянии и не доставляла никаких хлопот. Параллельно он отстроил прекрасную дачу, завёл пчёл. И вообще, был душой коллектива. Так, практически на одном дыхании, пролетело более 25 лет моей работы в вычислительной системе Государственной Статистики. Но тут пришло время “нового мышления“, “социализма с человеческим лицом“, «гласности» и так далее… Всё стало трещать и .
Затем началась коренная перестройка государственного аппарата теперь уже “самостийной“ Эстонской Республики на автономные, сугубо национальные рельсы. Ликвидировались заводы, союзные организации. В корне изменилась и существенно уменьшилась статистическая информация. Большой Вычислительный центр оказался не нужен. К счастью, как раз подоспело время моего ухода на пенсию, что я и реализовал в июне 1992 года. Дальнейшее уже не представляет интереса. Были несущественные телодвижения в новой рыночной среде (организация розничной торговли продуктами), дача, семейные проблемы, для решения которых, наконец, появилось неограниченное количество времени. В одночасье оказался пассажиром на чужом корабле, плывущем совсем не в ту сторону. Но это уже не наша вина, а наша общая беда.
Краткий итог
Жизнь прожита так, как прожита. Её путь определили жизненные обстоятельства и собственный характер. Не всё из задуманного удалось осуществить. Но это, наверно, нормально. Задумывать надо по максимуму! Основные жизненные проблемы позади. Задача на сегодня – продержаться, как можно дольше, в этой жизни, заинтересованно наблюдая за событиями, происходящими в России, участвуя в них, к сожалению, только как избиратель, желая ей удачи в очень нелёгкий период её истории.
На переднем плане Лариса и Вилен Чиж, Галя и Альберт Акатовы (фото Е.А. Дрюнина)
Эстония, Таллин, декабрь 2012 года.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
В штормовой декабрь 1951 года, последний в Охотскую навигацию, старый пассажирский пароход «Сибирь», натужно кряхтя ржавыми суставами, втянулся в горло Авачинской губы. Зимнюю заснеженную Камчатку осчастливил своим прибытием на «Сибири» трехмесячной выпечки морской лейтенант Сун - начинать флотскую карьеру. «Альбатрос-скиталец морей» лейтенант Сун, так горделиво подставлявший грудь охотским стихиям, сунувшийся было на ходовой мостик судна и обидно вытряхнутый оттуда судовой вахтой, сейчас растерянно взирал с борта на хмурые скалы, подавляющие округу громадины вулканов и редкую цепь лепящихся по склонам утлых домишек затерянного на краю Азии городишка с претенциозным местным названием «Питер». Два сиплых и ржавых буксира зацепили и подтащили обтерханную океаном махину к стенке с гофрированным сараем, на фасаде которого красовалась вывеска «Морской вокзал». Скатившись по судовому трапу на землю Степана Крашенинникова, лейтенант с мутной тоской оглядел высоченные сугробы - «Нда! это не Балтика!» - выплюнул «беломорину», вздохнул и, подхватив тощий чемодан, поплелся искать флотилию и кадры. - Припоздал, дорогой. Все приличные места уже перезаняты, - обрадовал лейтенанта улыбчивый пузатенький кадровик, - можем предложить должность помощника командира на МО. Малого охотника. - Я на эсминце стажировался, - шмыгнул носом Сун, - на штурмана. Мне бы на эсминец... - У нас эсминцев всего два, - отрезал кадровик, - там и дублеров на двести процентов штата. Впрочем, есть вакансия - адъютантом командира дивизии подводных лодок. Комдив - мужик крепкий. Понравитесь - на любую должность протолкнет. Хотя бы и на эсминец. Ну как? Оформлять? - Оформляйте, - вздохнул Сун: ясно, прибыл к шапочному разбору и привередничать тут не следовало. К подводным лодкам никакой любви он не питал, - а где эта дивизия?
- На той стороне бухты, дорогой. Утречком. Попутным буксирчиком, если повезет. А на ночь рекомендую хотя бы на ту же «», коей вы прибыли. Постоялых дворов у нас пока что нет. В наступивших сумерках Сун, голодный и промокший, с раскисшими в жидком снежном месиве ботинках, добрался до «Сибири». А трап поднят! В железном пакгаузе-вокзале - ни одной скамейки и мерзкий колотун. Лейтенант, лязгая зубами и шмыгая соплей, побрел вдоль причалов. И неожиданно увидел приткнувшуюся к стенке подводную лодку «Щука». «Почему она здесь? На зимовке, что ли?» - мелькнуло в мозгу растерянного лейтенанта. У сходни «Щуки» смолили цигарками и топтались подводники. И лейтенантские ноги понесли Суна к родному флоту. - Т-товарищи офицеры! Ск-кажите, пожалуйста, к-как добраться до д-дивизии п-подводных лодок? - спросил он, приложив лапу к уху. - Куда-а? - иронически протянул один из стоящих, судя по всему - старший. - Дивизия, как вы соизволили спросить, во-он там, где , видишь? За бухтой. Ежели прямо по льдинкам - миль двенадцать, ежели вокруг по бережку - километров сто, дорогой. По утрянке, дорогой. - В-вот это да! - с тоской оглядел порт и льды лейтенант.
- Что, мореплаватель, дошел? - оглядел Суна хмурый усач в потеханном альпаке. - А ну, в лодку! А то соплей изойдешь! В подводной лодке исходившего крупной дрожью Суна протащили в офицерский отсек, заставили снять ботинки, раздеться до трусов, натерли спиртом, дали «вовнутрь» и протянули пару грубошерстного водолазного белья: «Одевайсь!». И, выделив утлый диванчик, забросали куртками. И Сун чувствовал, как мало-помалу унимается дрожь, по телу растекается живительный огонь, а голова проваливается в благодатное темное небытие. Наутро лейтенант хватанул стакан горячего чая и, пробормотав «спасибо», выбрался на причал. С тех пор прошло свыше 40 лет, а Сун (давно отставной адмирал) все силится вспомнить обмороженные лица грубоватых подводников, без эмоций отдавших ему на спасительную ночь все самое ценное в условиях зимовки - диванчик, куртки, белье, аспирин и спирт. Ослепительно ярким морозным днем лейтенант с продравшегося через льды буксира выгребся с чемоданом на топливный причал Артюшок и сопровождаемый сворой любопытных собак закарабкался по обледенелой тропе на перевал к бухте Тарья. А взобравшись, увидел перед собой внизу груду аляповатых строений, тулова плавбаз и полузасыпанные снегом утлые корпуса субмарин. Наутро Сун, новоиспеченный «адъютант его превосходительства», явился пред грозные очи командира 16-й дивизии подводных лодок. Командир дивизии контр-адмирал Савич-Демянюк жестко царапнул взглядом долговязого лейтенанта и ничем не выказал своего удовлетворения. А причины были: новой оргштатной директивой он вступал в категорию «вице-адмирал» и по новому штату ему полагался адъютантом не какой-нибудь мичман, а офицер с полнокровным военно-морским дипломом. Совсем иная весовая категория. Властолюбивый, хитрый, жестокий к подчиненному воинству, Савич-Демянюк не скрывал своих устремлений и заявлял открыто: - Я вас всех в бараний рог согну, а через год вице-адмиралом буду! И воинство не сомневалось: «Такой будет».
Кратко вразумив лейтенанту круг его обязанностей, не регламентированных никакими уставами, а именно - встречать, сопровождать, фиксировать приказания и контролировать исполнение - адмирал прошелся по штабной плавбазе «», открыл дверь в одну из кают и приказал: - Все, кто здесь живет, ищите другое место. Здесь будет располагаться мой адъютант! Обитатели каюты, капитан-лейтенанты, оба старпомы подводных лодок типа «Сталинец» В.Пранц и Р.Голосов молча поднялись, ничем не выдали своих эмоций и так же молча дождались исчезновения адмирала. А потом второй из них с презрением оглядел лейтенанта, выразительным пасом загнал лейтенантский чемодан в угол каюты, сплюнул и вышел вон. Знал бы Сун, что в будущем оба они, теперешние капитан-лейтенанты, станут великими теоретиками искусства ВМФ! Адмиралами, а у Р.Голосова пятнадцать лет спустя - командира подводной лодки С-145, он будет в старпомах, и этот холод отчуждения сохранится на все годы. Впрочем, этого знать он не мог... Так началась карьера морского лейтенанта. ...Сун, освоив круг несложных, но хлопотных обязанностей, быстро смелел и прогрессивно хамел. Он скоренько усвоил: в искусстве управления сложным подводным и базовым хозяйством дивизии адъютант - есть величина более опасная и коварная, чем сам адмирал. А коварство должности заключалось в следующем: Адъютант Сун, перелопачивая за сутки огромный поток «входящих и исходящих» (в отдельные периоды - более сотни), аккуратно записывал в «книгу контроля» все грозные резолюции начальства и сроки их исполнения. И ежели он симпатизировал, то за 2-3 дня исполнителю:
- Товарищ капитан первого ранга. Разрешите напомнить. Послезавтра в 17:00 вы должны доложить об исполнении того-то и того-то... - Ой! Спасибочки, дорогой! Совсем закрутился! Еще раз спасибо! А ежели адъютант не симпатизировал, то хладнокровно выжидал день «Д» и час «Ч» и докладывал адмиралу: - Товарищ адмирал. Истек срок исполнения вашей резолюции на таком-то документе. А командир 92-й бригады капитан 2-го ранга Медведев не выполнил... Предположительно, забыл. Или не считает... Адмирал взревывал, как разъяренный вепрь; неисполнитель немедленно подвергался жесточайшему разносу, с непременными дисциплинарными оргвыводами. Дело ставилось на широкий размах и редкий день командиры бригад, береговой базы и другие «вожди местного значения» не получали по 2-3 выговора и 1-2 ареста. Конечно, комбригов на губу никто не сажал, но карточки скудных поощрений и обильных взысканий флотоводцев быстро переполнялись и требовали новых подшивов. Нельзя забывать, что это было крутое сталинское время, и чрезмерное количество упущений и, соответственно, взысканий всегда могло перерасти в опасное «качество». Обжаловать же дикие выверты относительно уставов и дисциплинарных норм никому не приходило и в голову. Именно в те годы народилась знаменитая воинская поговорка: «жаловаться на начальника - все равно, что с...ть против ветра». Умел-таки держать свое воинство в ежовых рукавицах грозный Савич. И ежевечерне каперанги и кавторанги, прежде чем идти домой, названивали лейтенанту Суну: - Как там, дорогой? Вызова не будет? Домой идти можно? Тревожки, хе-хе, не предвидится? В случае чего... лады? - Идите, отдыхайте, товарищ капитан первого ранга,- милостиво разрешал лейтенант Сун. - Ну, я пошел. Так, случь чего, упреди. Лады? - утверждался в своей надежде на спокойную ночь осторожный командир бригады. - Лады. Упрежу.
С течением времени «могущество» адъютанта Суна (этакого маленького Поскребыша) распространилось и на гарнизонный быт. Сум знал, какая из жен начальников сотворила себе неудачный аборт и для кого надо срочно доставать архидефицитный пенициллин; он стал «своим» среди разбросанных по округе торгов и военторгов, первым встречал прибывающие пароходы и перехватывал материковые деликатесы - редкие вина, конфетные наборы и свежие фрукты. Для семьи адмирала, который подчеркнуто не желал «жить как все». Правды ради, Сун выполнял негласно и мелкие заказы других, рангом пониже: сказывалось плебейское происхождение. В тяжелых условиях ледового плена, когда база подводных лодок Тарья неделями была отрезана от камчатской столицы Питера, за отсутствием ледоколов базовые буксиры сутками прогрызались через 2-3-метровые льды и частенько застревали в нескольких милях от берега, а выделенные хозкоманды вытаскивали доставляемые запасы способом «цепочки и страховочных канатов»; оперативное сообщение с Петропавловском могло осуществляться лишь двояко: на собачьей упряжке вокруг бухты либо двухместным самолетиком Ан-2 по вызову. Адмирал предпочитал второй способ: на вызов гражданской авиации он не скупился. На просьбы же адмиральши - «взять с собой в столицу за покупками» - неизменно и категорически отрезал: «Мест нет!». А второе место также неизменно занимал адъютант, непременно с пистолетом в расстегнутой кобуре. Так полагалось. Хотя Сун временами и недоумевал: кому из негодяев-диверсантов нужен его начальник и каким-таким образом они могут добраться в эти снеговые дебри? Разве что с Аляски на собаках? На строевых смотрах подводного воинства адмирал цепким скоком шел позади шеренг и присматривался: чья шинель не расшита по спинному шву? А обнаружив оное, командовал: - Адъютант! Разрезать! И адъютант Сун доставал бритвенное лезвие и резал шинель: вот так, крест-накрест! Ибо это нарушение считалось вольнодумным и злостным. А служивые стояли на ветру, двигали скулами и молчали. И никто не удивлялся. Однажды адмирал, не распыляя своих усилий, приказал закоммутировать на себя обоих комбригов, командира базы и долго распекал их по телефону. Сун через переборку не вслушивался: дело привычное.
Неожиданно поступил руководящий звонок из Петропавловска: «Прибыл, срочно и немедленно вызывает в штаб флотилии командующий 7-м флотом адмирал ». На сей раз комдив Савич адъютанта не взял, а с треском захлопнул дверь флагманской каюты и рявкнул: - Медведева! Хайкина! В приказ! По десять суток ареста! - и убыл в славный город Питер, в штаб Камчатской военной флотилии. Лейтенант Сун призадумался: по 10 суток ареста! А за что? Суть раздолба-то он промухал! Между тем приказ надо было сочинить. И лейтенант, основываясь на базисном опыте предшествующих разгромов, сочинил такой исторический приказ:
Секретно Экз. № _
ПРИКАЗ командира 16-й дивизии подводных лодок Камчатской военной флотилии 7-го флота №... « » февраля 1952 года б. Тарья Камчатская Содержание: О злостной неисполнительности и наказании виновных. За последнее время участились случаи вопиющей неисполнительности со стороны командиров соединений и частей (Е.Медведев, О.Хайкин), которыми не исполнены в установленные сроки входящие №№... от... числа. Кроме того, лед вокруг корпусов подводных лодок систематически не скалывается, пути и проходы своевременно не расчищаются. Из-под снега при вытаивании местами торчат горлышки бутылок и виднеются желтые пятна, что совершенно недопустимо на территории воинского гарнизона. Строевые приемы и походные песни на переходах команд не отрабатываются, ссылаясь на снегопады и сугробы. В результате полного пренебрежения требованиями Корабельного Устава недавно на подводной лодке Щ-109 92-й бригады ПЛ военно-морской флаг был поднят вверх ногами и находился в таком положении, пока это безобразие не было пресечено командиром дивизии в иллюминатор. В базовой котельной матросы-кочегары устроили коллективную пьянку и пели непатриотические хулиганские песни, чем подрывали честь и достоинство Военно-Морского Флота. Приказываю: 1. За систематические упущения по службе и халатное исполнение должностных обязанностей арестовать на 10 суток каждого: командира 92-й бригады ПЛ капитана 2-го ранга Е.И.Медведева, командира береговой базы подполковника О.С.Хайкина. 2. Отмеченные недостатки устранить в трехсуточный срок. Приказ объявить офицерскому составу в части касающейся. Командир 16-й дивизии подводных лодок контр-адмирал В.Савич-Демянюк Начальник штаба 16-й дивизии ПЛ капитан 1-го ранга А.Резников
