«Без лишних слов и громкой фразы, В любых условиях, везде, Большое дело водолазы, Спокойно делают в воде».
«Когда я служил под знаменами герцога Кумберлендского!», – эту фразу мой старший брат часто произносит, вторя одному из героев давнего советского фильма «Остров сокровищ». Там долговязый пират Джордж Мерри в таверне «Подзорная труба» вспоминал свою боевую молодость. Фильму уже три четверти века, и брат пользуется фразой лет пятьдесят, поэтому она отложилась в моей памяти как устный памятник истории. О самом герцоге и о его ветеранах я долго ничего не знал. Каково было моё удивление, когда однажды история ожила. Для этого лишь потребовалось попасть в Англию. Судно наше стояло в морском порту Берик-апон-Твид, расположенном на севере Англии у границы с Шотландией, проходящей, как известно, по реке Твид. Мне удалось воспользоваться свободными часами и оправиться бродить по узким улицам маленького городка, вокруг которого многие столетия складывались коллизии драматических отношений двух соседних народов. Таблички на старых зданиях извещали, что Берик тринадцать раз переходил от англичан к шотландцам и наоборот. В конце концов, остался по английскую сторону, хотя его кварталы построены на левом, шотландском, берегу. В романах Вальтера Скотта встречается выражение «по ту сторону Твида», – так шотландцы называли огромную территорию, лежавшую к югу от их родины.
Неподалеку от Берика на поросших вереском пустошах, широких просторах, именуемых «Пограничьем», не раз вспыхивали жестокие сечи между отрядами вольных горцев и регулярной армией английских королей. К высокому берегу Твида, где громоздятся развалины шотландского рыцарского замка, эхо до сих пор приносит отголоски хриплых команд Уоллеса и воинственных криков его дикого войска, атакующего сомкнутые ряды хладнокровного противника. Неудивительно, что королева Елизавета I, удачливая соперница шотландки Марии Стюарт, распорядилась обнести пограничный город мощнейшими в Северной Европе оборонительными сооружениями. Стены и бастионы, созданные в традициях итальянской фортификационной школы, пребывают в прекрасном состоянии с момента постройки в конце XVI века по сию пору, то есть к началу века XXI.
Один из бастионов крепости, обращенный в сторону Шотландии, к моему удивлению имел название «Кумберлендский»! Меня словно током ударило, когда я прочитал в артиллерийском дворе бастиона бронзовую табличку со знакомым с детства словом. Внутренний голос подсказывал: «Ищи, и сам герцог должен быть где-то рядом». Увы, в Берике остался лишь именной бастион и восковые фигуры его солдат в красных мундирах и черных треуголках, а следы королевского отпрыска вели дальше на север, в Шотландию. Почитав оказавшиеся в моих руках документы об ушедших временах, я выяснил, что войска под его знаменами прославились именно там. Случай благоволил продолжению исследований: судно получило рейсовое задание идти грузиться солодом для петербургских пивоварен в шотландский порт Инвернесс. Переход морем был коротким по расстоянию и непродолжительным по времени, но непростым по обстановке. Из Берика мы вышли в новогоднюю ночь, точнее в первые часы 1 января, в высокую приливную воду. Вечерком накануне выхода экипаж посидел за новогодним столом, порадовался обилию праздничных блюд и символической бутылке шампанского, одной на всех. Встали из-за стола – и за работу. Из порта в море вел узкий судоходный канал, по обоим берегам которого расстилались аккуратные газоны со стриженой травой. Судно неторопливо двигалось по каналу, а по левому борту всего метрах в двадцати от наших иллюминаторов красиво гарцевали две всадницы. Лошади под амазонками были разных мастей: вороная и соловая, почти белая в темноте. Чудно было смотреть: у нас в Петербурге сейчас публика снежными забавами тешится, а на севере Англии по зеленой траве, освещенной электрическим светом, как в замедленной съемке скачут незнакомки на прекрасных лошадях. Канал закончился, началось открытое море. В этом месте романтические воспоминания придется сменить прозаическими. Читатель, не обессудь: это – не дамский роман, а рассказ моряка. «Ну, кто ж из нас на палубе большой не падал, не блевал и не ругался?», – поднял эту тему задолго до меня поэт Сергей Есенин. Со мною под утро приключилось такое же, правда, в каюте, а не на палубе. Меня чуть не сбросило с койки от сильнейшей бортовой качки, начало которой я спокойно проспал. Морской болезни я мало подвержен, но у берегов Шотландии приступ подкрался внезапно. В следующий после пробуждения момент я двумя прыжками подскочил к умывальнику и… успел. Затем, ругаясь страшно на непогоду, тщательно ликвидировал следы произошедшего безобразия. При этом с удивлением обнаружил, что вчерашние маринованные грибочки лежали в раковине как новенькие. Странно, а ведь хорошо вчера шли грибочки, вкусно было, хоть собирай их и снова в салатник! Мелькнувшую глупую мысль быстро унесло, потому что пришлось опять ругаться. Наше небольшое по морским меркам судно тяжело укладывало с борта на борт; уцепившись правой рукой за поручень, а левой помогая ногам, я забрался по трапу в ходовую рубку. Видимо, туда до меня уже заглядывали люди с зелеными лицами, поэтому вахтенные в один голос крикнули, что до точки поворота осталось несколько миль, там пойдем по ветру, качать будет меньше. Им самим, бедолагам, у штурвала нелегко дались часы ходовой вахты. Суровое испытание устроила Шотландия, явно не желая делиться со мной сведениями о своем враге герцоге.
.
Морской переход завершился поздно вечером в Инвернессе, портовом городе, который помимо всего прочего известен тем, что многие союзные морские конвои во время Второй мировой войны уходили в Советский Союз именно отсюда. Главной же всемирной достопримечательностью окрестностей является озеро Лох-Несс, расположенное рядом с городом. Шотландский лоцман с подозрительно красным носом, заводя судно в порт, заверил нас, что ископаемое чудовище на самом деле до сих пор живет в озере. Его даже можно увидеть, только для храбрости перед экскурсией следует выпить как можно больше виски. К озеру съездить времени у меня не было, но удалось разузнать еще об одном историческом месте неподалеку от Инвернесса, селении Каллоден.
Здесь в 1746 году состоялось последнее полевое сражение на территории Британских островов. Здесь Шотландия окончательно потеряла свою независимость. Здесь герцог Кумберлендский, сын английского короля Георга II из Ганноверской династии и Бранденбургской принцессы, то есть чистокровный немец, бился за единство Великобритании. Здесь его противником был прямой потомок британских королей и претендент на корону Карл Эдуард Стюарт, собравший последнюю шотландскую армию. Здесь полководец герцог Кумберлендский выиграл свое единственное в жизни сражение, хотя воевал еще и на Континенте, но терпел поражение за поражением и в Войне за австрийское наследство, и в Семилетней войне. Здесь английское войско сумело решить исход битвы всего за двадцать минут. Здесь шотландцы проявили отчаянную храбрость, а английские солдаты оказались не только храбрыми, но и умелыми воинами. Они могли потом гордиться, что под знаменами герцога Кумберлендского одержали победу, эти бывалые английские солдаты. Их называли «бифитерами», поедателями говядины: ежедневно каждому из них полагалась добрая порция говяжьего стейка с кровью. Победителей следовало хорошо кормить, ведь им предстояло еще столько войн. Войн, в которых через несколько лет они воевали в едином строю бок о бок со своими недавними врагами шотландцами.
Я думал об этом, стоя на площади в самом центре Инвернесса. С неба сыпались крупные холодные капли надоевшего многочасового дождя. Погода была такой же, как в день сражения при Каллодене. Передо мной высился памятник жителям города, погибшим в составе шотландских полков армии Соединенного королевства в сражениях XIX и XX веков. Множество имен теснилось на мемориальных досках рядом с указанием дат и мест их гибели. Индия, Китай, Индокитай, Африка, Европа, Ближний Восток – нигде шотландцы не щадили своих молодых жизней в боях за честь и славу Британской империи. Той империи, за независимость от которой гибли их предки. Интересная страна, эта Британия. Сколько здесь встречается всего, казалось бы абсолютно несовместимого! На старинных узких, мощеных брусчаткой улочках Берика каким-то чудом разъезжаются шикарные «Ягуары» и «Бентли». За стенами исторического особняка, построенного в XV веке, вдруг оказывается вполне современный супермаркет, где толпятся многочисленные туристы, исследующие центр древнего города. На ратушной площади участники клубов исторической реконструкции в кольчугах со стальными мечами демонстрируют фрагменты вторжения норманнов в Британию. За ними с интересом наблюдает группа солдат из Шотландской пехотной бригады в натовской форме оливкового цвета и национальных шотландских шапочках с пером.
Над замшелыми развалинами средневековой крепости с оглушительным ревом проносятся сверхзвуковые Королевских ВВС. Их грозный вид с бомбами и ракетами над мирным пейзажем впечатляет своей несопоставимостью так же, как черный силуэт подводной лодки на фоне разноцветных маленьких рыбацких суденышек, снующих на выходе из порта Инвернесс.
...Грозно волны разинули жадные рты, Будто дан им приказ: Ничего не жалеть! Окаянная сила ломала хребты Даже самых могучих стальных кораблей. Но ползли, ползли океана валы, А в пучине бездонной могильно темно. Оголтелые ветры упрямы и злы, И подводная лодка уходит на дно.
...Только на подводных лодках при выполнении задач боевой службы, боевого дежурства и плановых мероприятий погибло официально 895 человек.... ............атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец» проекта 685 «Плавник» из состава 6-й дивизии 1-й флотилии Северного флота погибла 7 апреля 1989 года при возвращении с третьей боевой службы. В результате возникновения пожара в двух смежных отсеках были разрушены системы цистерн главного балласта, через которые произошло затопление лодки забортной водой......... Дата гибели АПЛ «Комсомолец» провозглашена в Российской Федерации как «День памяти погибших подводников», и, наряду с «Днём подводника», стала поводом ещё раз воздать почести тем подводникам, кто до конца сражался за Отечество и тем, кто участвовал в ликвидации последствий аварий на подводных лодках, заплатив за это своей жизнью. В этот день члены семей погибших подводников, моряки и ветераны ВМФ РФ и другие неравнодушные люди возлагают цветы к памятникам и монументам, посвященным подвигу героев подводного флота страны!
«У моряка нет трудного или легкого пути, есть один – славный»
Адмирал Нахимов П.С.
, величайшие творения современного человека, элегантно пришвартованные по три корпуса справа и слева от плавпирса, четко вырисовывались на фоне черной воды. Их тела были покрыты снегом. Снегом были завалены окружающие губу Оленья сопки. Белая земля, белые длинные «существа» и черная вода Баренцева моря. Вместо неба белое марево, насыщенное снегом, который периодически внезапно вываливался на море и на землю в виде мощных снежных зарядов. Красиво!
После Средней Азии, откуда прибыл матрос Владимир Ширяев для прохождения действительной военной службы, после Ташкента - его родного самого красивого и солнечного города, ему было очень тяжело на Севере, особенно с началом полярной ночи. Всё время хотелось спать, он всё время ощущал недомогание от апатии и отсутствия, казалось бы, жизненных сил. Начальники поначалу посчитали, что он ленив, и частенько наказывали его за это. А он ничего не мог поделать с собой и, конечно, страдал от незаслуженных обид. Он никогда раньше не видел моря, но с детства мечтал служить на Флоте. «Снятся часто мне по ночам дельфины, снятся чайки и мачты бригантины, - это о нем, - след мой волною смоет, но я на берег с утра приду опять. Море, ты слышишь, море, твоим матросом хочу я стать» И мечта его сбылась. Его направили на подводную лодку «С-338» на должность рулевого-сигнальщика в боевую часть «БЧ-1-4». Внешне он производил впечатление эдакого увальня, а на самом деле, это был юноша с богатым внутренним миром, с прекрасными семейными интеллигентными традициями, глубоко мыслящий и анализирующий «всё и вся». Его в первый же день службы на Северном флоте заинтересовало, почему лодки швартуются к плавучему пирсу? И сам к концу дня нашел ответ на этот вопрос, когда дважды вода Баренцева моря поднимала пирс вместе с лодками во время прилива метра на три-четыре и дважды опускала при отливе. Приливы и отливы - интересное необычное явление, с которым он раньше никогда не сталкивался. Он был поражен свойственным только Северу эффектом «северного сияния». Ночное небо озарялось то стрелами, то лучами, то разноцветными занавесями, причем все это двигалось, переливалось в цвете, исчезало и возникало вновь. завораживала!
Осваивая свою морскую профессию, Владимир Щиряев испытывал гордость, что он выполняет на лодке сразу две должности - рулевого и сигнальщика. Да, на надводном корабле это разные профессии, а на подводной лодке, где количество экипажа ограничено, некоторые моряки выполняли по две должности. Все рулевые на его средней дизельной подводной лодке несли дополнительные обязанности сигнальщиков. Когда лодка находилась в надводном положении, без сигнальщика не обойтись. Он ведет наблюдение за обстановкой, обеспечивает связь лодки с берегом и кораблями в море средствами зрительной связи – сигнальным прожектором и флажным семафором. Когда лодка погружалась, надобность в сигнальщиках отпадала, и они выполняли обязанности рулевых. Прослужив на подводной лодке несколько месяцев, матрос Ширяев сделал очень важный вывод, поразивший его. На подводной лодке пять рулей – один вертикальный, благодаря которому корабль удерживается на заданном курсе, и четыре горизонтальных: по два в носу и в корме. Подводный корабль под водой летает как самолет. Когда у самолета нос опускается, он идет вниз, лодка при дифференте на нос идет на погружение. Когда у самолета нос поднимается, он набирает высоту, лодка в этом случае – при дифференте на корму – всплывет. Горизонтальные рули управляют процессом всплытия и погружения почти так же, как у самолета закрылки при взлёте и посадке. Но, в отличие от летчиков, моряки на подводной лодке под водой ничего не видят. На лодке нет ни окон, ни иллюминаторов. Она под водой слепа и управляется только по приборам. От искусства штурмана зависит точность и безопасность кораблевождения. Плавание вслепую называется плаванием по счислению, т.е. по расчётам. Если штурман невнимателен или у него плохо с математикой, то он может повторить «подвиг» самого плохого штурмана на флоте – матроса Железняка, который, как поется в песне, «…шел на Одессу, а вышел к Херсону». Но как научиться управлять ? Пока что матрос Ширяев боялся даже подойти к этим рулям. Он с восхищением наблюдал, как лихо боцман – старшина команды рулевых-сигнальщиков мичман Савченко Федор Федорович легким движением штурвала заставляет тысячетонную лодку всплывать или погружаться в зависимости от тактической обстановки в море.
Офицеры тоже несли на корабле двойную нагрузку. Штурман подводной лодки старший лейтенант Алексей Игольников выполнял обязанности штурмана - командира боевой части №1 и командира боевой части №4 - команды связистов, поддерживающих радиосвязь подводной лодки с берегом. Старший помощник командира капитан-лейтенант Лесков Глеб Васильевич руководил по совместительству радиотехнической службой подводной лодки, а это глаза и уши корабля – гидроакустика и радиолокация. Владимиру нравилось сознавать, что он служит на подводной лодке. Здесь необычный демократизм - все находятся в одинаковых условиях: и офицеры, и мичманы, и матросы. Все едят с одного котла. Все одинаково переносят тяготы и лишения подводной службы. Офицеры обращаются друг к другу по имени и отчеству, к матросам на «Вы», как положено по Уставу. Командир капитан 3 ранга Климов Валерий Прокопьевич никогда не использует «бранных слов», всегда собран и спокоен. Матрос Владимир Ширяев с благоговением прочитал слова капитана 2 ранга Магомеда Гаджиева, Героя Советского Союза, командира дивизиона подводных лодок Северного флота в годы Великой Отечественной войны: «Нигде нет, и никогда не будет такого равенства в бою перед лицом славы и смерти, как у экипажа подводной лодки, где все либо побеждают, либо погибают!» Великие слова о героях-подводниках. «Да, служить на подводной лодке нам, комсомольцам 1960-х годов, – большая честь!» Прежде, чем матросу Ширяеву разрешили нести самостоятельно вахты рулевого и сигнальщика, ему пришлось в течение двух месяцев сдавать два десятка зачетов по устройству подводной лодки, по легководолазной подготовке, по знанию Азбуки Морзе и умению работать сигнальным прожектором и, конечно, по знанию своего заведования. Ему нравилось называть морские термины, когда он докладывал штурману свои знания по устройству вертикального руля: - перо руля, баллер, румпель, рулевой привод, рулевая машина. Он добросовестно пролез по отсекам подводной лодки, ощупывая руками все детали устройства вертикального руля, и эти знания остались у него на всю жизнь.
Несколько дней назад лодка обогнула самый северный мыс Европы – мыс Нордкап и вошла в Северную Атлантику, чрезвычайно суровый и штормовой участок Атлантического океана. Дыхание океана ощущалось даже на глубине 25 метров, лодку покачивало с борта на борт. Мичман Савченко, спокойный выдержанный, в течение всей четырехчасовой вахты учил матроса Ширяева управлять вертикальным рулем. «Глаза все время должны быть направлены на картушку репитера гирокомпаса, где высвечивается заданный курс, - объяснял опытный старшина команды рулевых. - Руки держат штурвал, и сами управляют им, поворачивая нос лодки за ускользающим вправо или влево отклонением от заданного курса. Но делать надо нежно и плавно, чтобы лодка не рыскала, а, по возможности, шла по одной линии. В этом и заключается искусство рулевого!» Боцман еще в течение нескольких дней объяснял и показывал молодому матросу, как учитывать влияние волн при движении лодки в надводном положении. Каждый рулевой должен почувствовать лодку и найти оптимальное положение руля в зависимости от многих причин: силы ветра, величины волнения, скорости движения корабля и т.д. Только тот, кто постигнет это, становится классным рулевым. А сегодня случилась беда. Руль перестал слушаться команд. Корабль катился хаотически то вправо, то влево, несмотря на все усилия рулевого удерживать заданный курс. Руль «болтался» по воле волн, самовольно перекладываясь то на левый, то на правый борт. «Неисправность в рулевом приводе», - определил механик, посоветовавшись с боцманом. «Надо всплывать и ремонтировать руль», - доложил командиру капитан-лейтенант Забермах Александр Андреевич, несмотря на молодость, очень опытный и толковый командир БЧ-5. «Боцман, кого возьмете с собой для осмотра и ремонта руля? – спросил командир. - Матроса Ширяева. Он физически крепок и отлично знает устройство своего заведования». Владимир Ширяев ликовал. Ему оказано огромное доверие. Он сделает все, чтобы оправдать доверие командира и экипажа корабля!
.
Всплыли. Продули среднюю группу цистерн главного балласта. Лодка приняла позиционное положение. Морякам повезло, море было сравнительно спокойным, 1-2 балла. Два подводника, боцман Савченко и матрос Ширяев, надев гидрокомбинезоны, и, включившись в легководолазное снаряжение, опустились в корме лодки за борт, чтобы выяснить причину поломки руля. Вскоре они разобрались, что муфта, соединяющая рулевой привод с румпелем, самопроизвольно отдалась. Боцман взял с палубы заранее подготовленный огромный разводной гаечный ключ, привязал его к своему поясу, и вновь опустился в океан, где его ждал матрос Ширяев. Два подводника, сменяя друг друга, покачиваясь на океанской зыби, как на гигантских качелях, подвергаясь опасности разбиться о качающуюся рядом корму огромной подводной лодки, смогли насадить муфту на место, а затем с огромным усилием намертво закрутили её на румпеле. Дело сделано! Усталые, совершенно измочаленные, моряки вернулись в центральный пост и доложили командиру об устранении неисправности. Командир приказал доктору налить каждому по стакану спирта, чтобы согреться, а затем уложить спать на сутки. Лодка вновь погрузилась и продолжила движение, выполняя боевую задачу, плавно покачиваясь в объятиях океана. Матроса Владимира Ширяева бил озноб. Переживания и физическое перенапряжение давали о себе знать. Он сегодня впервые увидел океан. Какой он грозный и опасный! Вода свинцового цвета, темные тучи, мощные перекатывающиеся валы. И только на горизонте, где небо соединялось с океаном, в разрывах облаков иногда появлялось солнце, и море озарялось струями солнечного света. Картина, достойная кисти Айвазовского! И он, матрос Ширяев, только что рискнул бороться с океаном и победил его. Он вместе с боцманом отремонтировал свой корабль, и океан не смог помешать им. Они его укротили. Только теперь Ширяеву стало страшно, только сейчас он понял, какой опасности они подвергались, находясь в водолазном снаряжении под водой, один на один с океаном. Но океан был сегодня к молодому матросу благосклонен. Страшный и опасный океан, видимо, знал, что завтра матросу Владимиру Ширяеву исполняется 20 лет! «Действительно, мне завтра будет 20 лет. Просто, какая-то мистика, встречать день рождения под водой! Подо мной бездна - пять тысяч метров. Надо мной толща воды в десятки метров. Мама, знала бы ты, где я нахожусь!», - спирт всё-таки начал действовать и девятнадцатилетний юноша, только что совершивший подвиг, заснул глубоким сном, чтобы завтра проснуться двадцатилетним…
И полетели дни, месяцы, годы. Тогда матросы великого Советского Союза служили Родине четыре года. Сколько было всего и хорошего, и плохого, и трагического, и комического: - срочные погружения с падением за предельную глубину; - штормовые мили, когда непроизвольная циркуляция носа подводной лодки достигала 20 градусов на каждый борт; - сбор-походы 8-ой дивизии подводных лодок, дивизии, где подводных лодок было больше, чем во всем английском подводном флоте; - торпедные стрельбы на приз Главнокомандующего Военно-морским флотом; - общефлотские учения с выходом в Атлантический океан; - начало освоения Северного Ледовитого океана. Как писал Юрий Визбор, побывавший на их лодке: «Прощайте красотки, прощай небосвод. Подводная лодка уходит под лед. Подводная лодка – морская гроза. Под черной пилоткой – стальные глаза!» («Это о нас»,- с гордостью вспоминал Владимир Ширяев.)
Весной на четвертом году службы матроса Ширяева на подводной лодке «С-338» пришел необычный приказ: «Подготовить корабль к переходу на Черноморский флот по внутренним водным артериям страны». Да, подошло время освобождать место для начавших поступать на Северный флот атомных субмарин. Штурман старший лейтенант Игольников Алексей шутил: «Ребята, нам повезло. Совершим экскурсию по всей Волге. Люди платят большие деньги за возможность купить путевки на такой круиз. Мы же совершим его бесплатно, и нам еще заплатят за это положенное денежное содержание». В начале июня лодка, издав сиреной прощальный «душераздирающий вой», вышла из Оленей губы для перехода в Беломорск. Впереди Белое море. Старший матрос Ширяев запомнил этот переход. Привыкший постоянно анализировать поведение корабля во время вахты, он с волнением обнаружил, что как только лодка прошла траверс мыса Святой Нос и стала подходить ко входу в Белое море, корабль стал «гулять», т.е. с трудом удерживаться на курсе. Внимательно посмотрев в сторону берега, опытный рулевой увидел, что берег здесь пологий, следовательно, и дно здесь не обрывистое, как в Баренцевом или Норвежском морях, а пологое. Поэтому возникают сильные местные течения, которые влияют на устойчивость корабля на курсе. Появившийся штурман объяснил ему, что они входят в горло Белого моря, очень опасный для судоходства район.
Во время отлива вся вода Белого моря через узкое горло выходит в Северный Ледовитый океан. При этом создается течение со скоростью до пяти узлов, т.е. почти десять километров в час. При приливе – наоборот, весь океан хочет влиться в Белое море через узкое горлышко. Штурман поставил задачу: «Рулевому Ширяеву! Усилить бдительность на руле. Руль перекладывать плавно, чтобы не вывести из строя насосы гидравлики, которые управляют работой рулевых машин. При малейшей неисправности быть готовым перейти на ручное управление вертикальным рулем! Так держать!» - «Есть, так держать!» Опасный район был пройден без замечаний. Рулевой Ширяев по праву гордился, это его заслуга. Так красиво начался переход на Черное море. А в Азовском море рулевые чуть не опозорились. Глубина моря всего 14 метров. Когда лодка вышла из плавдока, в котором она двигалась на буксирах по Волге и Дону, и пошла своим ходом под дизелями по Азовскому морю, рулевой Ширяев с ужасом увидел, что морской ил со дна летит за винтами лодки, поднимаясь на высоту до двух метров. Лодка совершенно не держится на курсе, её бросает бурлящими потоками, бьющими фонтанами за кормой. «Быть беде», - подумал Владимир Ширяев. Он честно отстоял свою ночную «собачью вахту», дождался рассвета и только тогда отдал руль молодому матросу Озолину. Он объяснил ему, что корабль плохо «управляется», но не надо ежесекундно стремиться удерживать заданный курс, главное, чтобы сохранялось «генеральное» направление». Если часто перекладывать руль с борта на борт, то насосы гидравлики, управляющие рулевыми машинами, могут перегреться и выйти из строя. Матрос Озолин, не особенно внимательно слушавший инструктаж, сказал, что все понял, что все будет «хоккей», но, тем не менее, Ширяев с некоторым беспокойством пошел в свой седьмой отсек спать. Проснулся он от резкого сигнала ревуна: «Боевая тревога! Перейти на ручное управление вертикальным рулем. Подходим к !»
Матрос Озолин своими порывистыми действиями с рулем загнал насосы гидравлики. Они работали несколько часов, не переставая, поддерживая давление масла в рулевых машинах. Естественно, насосы перегрелись и вышли из строя. Теперь вся надежда на ручное управления вертикальным рулем из седьмого отсека. Владимир Ширяев быстро произвел необходимые операции, чтобы приготовить вертикальный руль к работе вручную и доложил о готовности в центральный пост. «Внимание! Проходим Керченский пролив!» – сообщили с мостика. Рулевому Ширяеву была ясна боевая задача. От его правильных и быстрых действий зависит сейчас безопасность плавания всего корабля. Чтобы переложить руль хотя бы на один градус требуется два оборота вручную штурвала. С мостика постоянно поступают команды: «Право на борт», «Одерживай», «Лево десять по компасу», «Право пятнадцать», «Так держать!» Пот катился по лицу моряка. В отсеке жарко. Середина июля, южное лето в разгаре. Температура воздуха за бортом 35 градусов, температура воды в Азовском море 27 градусов. Дышать тяжело. Воздуха в отсеке не хватает. Хорошо, что рулевой Ширяев от природы физически крепок и вынослив. Он разделся по пояс. Он уже весь мокрый. Спина, плечи, грудь – всё лоснится от пота. Пот разъедает глаза, но рулевой четко и быстро выполняет все команды командира корабля. Наконец, сообщение: «Прошли Керченский пролив. Наша подводная лодка вошла в Черное море. Направляемся в порт Феодосия. Ура!» Еще два часа уже спокойного плавания по Черному морю. Насосы гидравлики отремонтированы, лодка легко управляется с мостика. Командир, подтянутый, аккуратный, (он уже подготовился к докладу высокому начальству на берегу о завершении перехода с Северного флота на «королевский» Черноморский), вызвал рулевого Ширяева на мостик. «Товарищ старший матрос. За отличное выполнение обязанностей рулевого в сложных условиях прохождения Керченского пролива объявляю вам благодарность», - начал официально говорить командир, а потом просто пожал руку моряку и сказал, - Спасибо, Владимир. Твои родители могут гордиться тобой. Спасибо». Это была высшая похвала скупого на выражения эмоций командира. «Старший помощник, - заулыбался командир, - выдайте рулевому Ширяеву пять плиток для поправки здоровья. Он заслужил». Вот такие они подводники. Кто-то из них каждый день совершает подвиг, и они относятся к этому совершенно спокойно, даже с юмором.
Через несколько месяцев рулевой Ширяев, подготовив достойную смену, прощался с подводной лодкой. Пришел на свой боевой пост в седьмом отсеке. Последний раз погладил тумбу «родного» вертикального руля, покрутил блестящий штурвал. Посмотрел на торпедные аппараты, другие механизмы и приборы, которыми насыщен отсек. Потрогал бочку с гидравлическим маслом, на которой матросы 7 отсека всегда обедали, другого места в отсеке нет. Вдохнул в себя отсечный воздух, присущий только подводной лодке. Прошелся по отсекам, сдерживая волнение, стараясь как можно дольше сохранить все в памяти. Все-таки четыре года жизни прошли здесь. Да какой жизни! Море сделало из него мужчину. Теперь ему, прошедшему огонь и воду, медные трубы, и чертовы зубы, - ничего не страшно. «Прощай Флот! Впереди у меня большая жизнь. Но лучшие годы жизни прошли на Флоте. Любовь к морю, к водной стихии сохраню на всю жизнь. Преодолевать бурлящие потоки – нет ничего прекраснее. В этом мое призвание. Так держать, матрос Ширяев! – Есть, так держать!»
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Двадцатипятилетний лейтенант резерва флота США Нельсон Г. Гриллс, распираемый радостью и гордостью за оказанное ему доверие, снова и снова напевал свою любимую: «На столе чечетку отбивали четко ножки машинистки Мери фирмы «Джеймс Дуглас»…». На груди у него висел огромный двенадцатикратного увеличения бинокль, на руках красовались кожаные авиаторские краги, которыми он время от времени отбивал такт своей веселой песенки, а, когда увлекался, то ноги сами чуть-чуть приплясывали то ли фокстрот, то ли канкан. Он весь ходил ходуном. Его юношеский максимализм требовал эмоционального выхода. Еще бы! Сегодня он, летчик 21 эскадры мягких дирижаблей, впервые самостоятельно пилотировал дирижабль «К-74». Построенный фирмой «Гудьер», летательный аппарат легче воздуха имел два двигателя и был вооружен глубинными бомбами и крупнокалиберным пулеметом.
(Конечно, вести активную борьбу с подводными лодками дирижабли не могли, но как второстепенная противолодочная сила они использовались американцами на начальном этапе своего участия во Второй мировой войне. Тогда использовалось все, даже парусные яхты и прогулочные катера, из которых был создан «хулиганский флот». Командовал им 60-летний яхтсмен, профессор Гарвардского университета, которому срочно присвоили звание старшего боцманмата. Суда вооружались четырьмя 300-фунтовыми глубинными бомбами, одним пулеметом и рацией. Команды их проходили короткую специальную подготовку. Этот «флот» просуществовал с августа 1942 по октябрь 1943 годов. Великий Эрнест Хемингуэй отразил один из эпизодов этой войны в великолепном романе ).
Командир эскадры мягких дирижаблей, строгий подтянутый и немногословный коммандер Джон Горрестол, поставил молодому офицеру задачу: «Занять район у южной оконечности полуострова Флорида. Вести разведку надводной обстановки. При выявлении немецких подводных лодок наводить на них противолодочные корабли и самолеты. Ваши позывные, сигнальные книги и шифры получить в секретной части под роспись. Отвечаете за них головой. Желаю успехов. Счастливого полета!» Лейтенант Гриллс приложил руку к лётной пилотке, отдав воинскую честь, сказал одно слово: «Есть!», развернулся через левое плечо и помчался готовить дирижабль к вылету. 18 июля 1943 года под вечер экипаж «К-74» отдал швартовочные концы от причальной мачты и взял курс на юг, в Карибское море, где подводники немецкого гросс-адмирала Карла Деница вели неограниченную подводную войну под лозунгом «Топи их всех!» Прибыв в район патрулирования, лейтенант Гриллс приказал радисту доложить командиру эскадры о занятии исходного рубежа и, как положено, - метеообстановку на текущее время. Стояла середина знойного лета. Погода была сравнительно тихая, осенние пассаты должны были начаться только через месяц. Легкие облака периодически скрывали полную луну. Но зато, когда луна внезапно появлялась, поверхность моря была как на ладони. Все десять членов экипажа дирижабля «К-74» были нацелены на победу: «Надо преподать урок обнаглевшим гансам!» Следующий сеанс связи должен был быть в час ночи. Но он не состоялся… Ближе к полночи лейтенант Гриллс с высоты 1000 метров увидел, как американские тихоходные транспорт и танкер направились на восток, во Флоридский пролив. Пока было все спокойно. Но он, уже опытный наблюдатель, знал, что именно ночью подводные лодки всплывают на поверхность для зарядки аккумуляторных батарей, именно ночью они теряют свое главное качество – скрытность. В это время их может обнаружить такое тихоходное и бесшумное, по сравнению с самолетом, средство как дирижабль.
Лейтенант не успел допить чашку ночного кофе, когда вышедший покурить механик Сильвестр Клуни схватил его за плечо и показал трясущейся рукой на скользящий по лунной дорожке силуэт подводной лодки. Она явно подкрадывалась к уходящим за горизонт транспорту и танкеру. Медлить было нельзя. Командир дирижабля «К-74» по инструкции должен был по рации доложить в штаб об обнаружении подводной лодки и ждать появления противолодочных сил, чтобы навести их на цель. Но времени не было. Атака немцев могла произойти до прибытия своих сил. Только отчаянной молодости свойственны резкие и решительные действия. Лейтенант Нельсон Гриллс, видя, что немецкая лодка не заметила дирижабль, решился на роковую для него атаку. «Боевая тревога!» Весь экипаж занял свои места по боевому расписанию. Неповоротливый дирижабль начал совершать «пикирование», готовясь нанести удар в самый центр субмарины. По команде: «Открыть газовый клапан» механик на пульте управления клапанов небольшими порциями по 15 секунд стал выпускать гелий, чтобы дирижабль начал снижение. Лейтенант Гриллс возле регулятора высоты руководил маневрированием воздушного гиганта. «15 градусов вправо по компасу!», - рулевой осторожно переложил штурвал вправо. Ветер мешал удерживаться на боевом курсе. «Машинам полный ход вперед!» Дирижабль стал быстро приближаться к подводной лодке. Немцы пока его не видели. Чтобы привести дирижабль в горизонтальное положение командир командует: «Слить балласт из кормовых цистерн». 300 литров воды выливается за борт. У отчаянных смельчаков только один шанс на победу - надо утопить лодку с первого захода. Все замерли в напряжении. Команды выполняются мгновенно. Все жаждали боя и победы. Теперь все зависит от удачи: повезет – не повезет, повезет …. Не повезло… Они уже почти подлетели к подводной лодке «U-134», когда ее ошалевший командир капитан-лейтенант Ханс-Гюнтер Брозин с ужасом заметил, что «кончилось небо». Тень опускавшегося гиганта накрыла субмарину. Несколько секунд немцы не могли понять, что происходит. В истории военно-морских флотов еще не было случая, чтобы дирижабль вступил в дуэль с «волком». Звук мягко работающих двигателей дирижабля вернул немецкого командира к жизни: «Артиллерийская тревога. Расчету к орудию!» Лейтенант Гриллс, видя, что немцы готовят зенитный автомат к бою, сам первый начал обстреливать их из пулемета. «Пока рано сбрасывать бомбы. Ещё несколько секунд надо продержаться на боевом курсе. Ещё…, ещё!». Все! Лодка почти под ними. Он командует: «Бомбы за борт!» Удача!?…
Увы!… Неопытный бомбардир не смог совладать с двумя бомбами, и обе они зависли на внешней подвеске. Продолжая поливать огнем палубу подводной лодки, дирижабль пошел на второй заход. Но он же не самолет. Он не может совершать такие маневры быстро. На него влияет ветер, он зависит от направления и силы ветра. А немцы приноровились, и, несмотря на потери в личном составе, все активнее бьют по гондоле, где находится экипаж и управление двигателями дирижабля. Рация оказалась разбитой в первые же минуты боя. Связи с берегом нет. Наконец, лейтенант Гриллс видит, что можно повторно сбрасывать бомбы. Дает команду, но, о, боже!… бомбы опять зависают. Это катастрофа! Когда дирижабль оказался впереди лодки, немцы подбили правый двигатель. Он задымил. Корпус пробит. Гелий с шипением выходит наружу. С высоты 200 метров дирижабль спикировал в океан в двух километрах от лодки. Подводная лодка погрузилась, опасаясь прибытия противолодочных сил, но из района не ушла. Командир решил подождать рассвета, чтобы рассмотреть, что за монстр на них напал. Оказавшись в воде, лейтенант Гриллс поразился наступившей тишине. Теплое море ласково приняло упавших с неба воздухоплавателей. Как будто не было боя, не было смертельной опасности. Молодость эгоистична, лейтенант был счастлив, что он выжил. Но как остальные? Он быстро выяснил, что все десять членов экипажа живы, никто серьезно не пострадал во время боя. Опасаясь возможного взрыва своих глубинных бомб, он приказал надеть спасательные жилеты и вплавь покинуть место падения дирижабля. Прошло какое-то время, а огромное израненное тело дирижабля не взрывалось и не тонуло. Немного успокоившись и остудившись в воде от горячки боя, командир летательного аппарата вспомнил, что на борту остались сигнальные книги, шифры и другая документация, которая может попасть в руки противника. Он приказал экипажу вернуться, найти и уничтожить секретные документы. В полной темноте среди обломков кабины и хаоса мягкой обшивки корпуса дирижабля они больше часа искали нужные бумаги. Найдя, рвали их руками, топили, барахтаясь в воде, поддерживая и помогая друг другу. Потом они собрались и начали решать, что делать дальше. Лейтенант Гриллс, до отчаяния решительный и энергичный, ощущая ответственность за жизнь подчиненных военнослужащих, каждый из которых был старше его, принял решение: «Я поплыву на ближайший остров, свяжусь с военными, сообщу координаты падения дирижабля и вызову помощь. Всем находиться под куполом обшивки, здесь не так сильно качает, а днем он будет спасать вас от солнца. Старшим назначаю моего заместителя сержанта Карпентера». Экипаж выслушал своего командира в полном молчании. Они знали, что до ближайшего острова не менее 40 миль. Хватит ли сил у их командира? Но другого выхода не было. Все пожелали отважному лейтенанту удачи. Он разделся, (температура воды в это время была градусов 25), взял с собой фляжку с пресной водой, привязав ее к поясу, и поплыл. Чувство ответственности за судьбу людей придавало ему силы и решительности. Именно это помогает людям совершить подвиг! Море было доброжелательно к смельчаку.
Чуть только забрезжил рассвет, командир немецкой подводной лодки капитан-лейтенант осторожно подвел свою субмарину к месту падения дирижабля. Немцы сфотографировали его, затем попытались высадиться и обследовать плавающие обломки. Море уже было неспокойным, да и задерживаться около тонущего дирижабля было опасно. В любой момент могли появиться противолодочные самолеты. Командир приказал всем вернуться на борт, приготовить лодку к погружению. Ничего не найдя, лодка погрузилась и исчезла в морских глубинах. В это время измученный за ночь экипаж дирижабля, привязавшись швартовочными тросами, дремал, под наполовину затонувшим куполом обшивки, который удерживался воздушным пузырём. Удивительно, необъяснимо, но в предрассветной мгле ни американцы, ни немцы друг друга не видели. Значит, все-таки и на войне бывают чудеса! Море умеет хранить свои тайны…
Утром командир 21-й эскадры дирижаблей коммандер Джон Горрестол, обеспокоенный отсутствием связи с дирижаблем «К-74», и понимая, что случилось ЧП, вылетел на амфибии «Грумман» на поиски пропавших. Уже было совсем светло и даже взошло солнце, когда примерно в 07.45 по местному времени были обнаружены остатки дирижабля и плавающие вокруг них люди. Это была удача, редкое везение! Океан был неспокоен – сесть американскому пилоту не удалось. Тогда он вызвал на помощь эсминец «Даблгрин». Продолжая кружить над местом падения «К-74», командир эскадры из кабины амфибии увидел, как в 08.45 купол, ранее привлекший его внимание, исчез, и дирижабль окончательно затонул. Если бы он прилетел на час позже, обнаружить людей, скорее всего, не удалось бы. Спасибо тебе, Море! Через несколько часов подошел эсминец и начал подбирать выбившихся из сил воздухоплавателей. И сразу же первая неудача. Раненный авиационный механик Сильвестр Клуни настолько обессилел, что, когда его пытались поднять из воды, на крутой волне выскользнул из рук спасателей и на глазах у них утонул. Остальных восемь человек вытащили без происшествий. Не было только лейтенанта Гриллса. Моряки эсминца не могли поверить, что лейтенант решился проплыть 40 миль до ближайших рифов. Когда информацию об этом доложили командующему противолодочных сил района кэптену Арчибальди Томпсону, он собрал штаб и громогласно произнес сакраментальное высказывание английского адмирала Горацио Нельсона: «В потере корабля легко можно утешиться, но потеря храброго офицера есть потеря национальная».
По команде из штаба несколько кораблей начали поиски офицера. Только к вечеру его с трудом обнаружил и подобрал охотник за подводными лодками РС-65. Когда вытащили из воды отважного лейтенанта в полубессознательном состоянии, он потребовал идти обратно в море, спасать оставленный им экипаж. С трудом успокоили командира дирижабля, дали ему стакан виски и он проспал целые сутки. В дальнейшем лейтенанту Гриллсу пришлось целый месяц проваляться в госпитале из-за переохлаждения. Ухаживала за ним его белокурая невеста Даяна. Её поцелуи и ласки быстро возвращали отважного лейтенанта к жизни. Это были самые счастливые дни их молодости! Позже, в торжественной обстановке весь экипаж дирижабля «К-74» был награжден Медалью почета, а командир - орденом Легион заслуг. Это был новый орден, созданный только в 1942 году. Он в какой-то степени напоминал французский орден Почетного легиона. Лейтенант Нельсон Г. Гриллс первым в своем соединении был награжден этим орденом. Механик дирижабля Сильвестр Клуни награжден посмертно орденом Пурпурное Сердце. Орден вместе с Государственным флагом Соединенных Штатов Америки передали его семье на вечное хранение. Страна ценила своих героев.
На следующий день после гибели дирижабля американский патрульный самолет атаковал глубинными бомбами , та получила серьезные повреждения, но сумела уйти. Однако, жить экипажу «U-134» оставалось недолго. Через месяц, 23 августа, у испанской бухты Виго лодку потопил английский самолет «Веллингтон». Все подводники погибли, так и не успев рассказать о первом и последнем в истории Второй мировой войны поединке дирижабля с субмариной из немецкой «волчьей стаи».
Этот из ряда выходящий реальный случай вошел в историю под названием «Инцидент во Флоридских проливах».
Сначала Гриллза осудили за нарушение приказа, но в 1961 году немецкие документы о бое были проанализированы, и флотская бюрократия решила, что нарушение приказа было оправдано: Гриллз пожертвовал дирижаблем, но спас танкер и грузовое судно. Через 20 лет после боя Гриллза наградили Крестом летных заслуг. -
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
31 марта 2012 года состоялся суворовский КВН в театре Советской Армии. Победило Московское военное музыкальное училище.
Второе место Пансион воспитанниц МО (на Беговой).
Третье Ставропольское президентское кадетское училище.
Далее объединённая команда СВУ и НВМУ Санкт-Петербурга, кадетский корпус Санкт-Петербурга, Оренбургский президентский кадетский корпус, Ульяновское СВУ.
КВН длился три часа. Было шумно и весело. Наши ветераны суворовцы сидели в амфитеатре вместе с Санкт-Петербургскими суворовцами, нахимовцами и кадетами. Было интересное общение с молодёжью.
С уважением, Кулдыкин Владимир. Выпускник ЛенСВУ 1978 года
