В первую очередь для этого служат инспекции, которые бывают плановые и внезапные. Плановые инспекции предполагают заблаговременную к ним подготовку на кораблях и в частях, что уже само по себе должно способствовать улучшению обстановки.
Но «должно», ещё не значит, что обязано. Если бы на флоте существовал резерв времени и необходимые средства, прок был бы. Но на нём, в силу сложившихся и намертво укоренившихся традиций, всё как в той деревне дураков, где дитя одновременно и грудью кормят, и зад ему подолом или портянкой вытирают.
Поэтому плановые инспекции очень подходят на смотры художественной самодеятельности. Разница только в том, что к смотру самодеятельности оттачивается перепев и перепляс, а к инспекции – очковтирательство. Не скажу, что этим занимались поголовно все. Всегда много было и тех, кто относился к этому с рвением и энтузиазмом, но, как правило, более высокие оценки достигались отточенностью очковтирательства, да ещё благодаря русской щедрости. Инспектирующие тоже не все были дураки и видели, где действительность, а где просто галлюцинации, но опять же, по укоренившемуся, больше симпатизировали пройдохам.
Как правило, прибывшую инспекцию и поили и кормили по высшему разряду, всячески ублажали, да ещё в дорогу одаривали. И та, вернувшись к тому, кто её послал, докладывала далеко не ту картину, которую видела. Да и те, кто эти доклады выслушивали, сами втайне надеялись услышать более приятное. А инспекторы же были большие мастера своего дела. Даже не искажая действительности, они по своему усмотрению могли обрисовать её в совершенно разном виде. Очень точно это искусство показано в давнишней притче о сапёрной лопатке, о которой я сейчас и поведаю, чтобы хоть немного скрасить нудную тему.
Итак, прибыл инспектор в часть, где его как следует не угостили, и велел построить ему роту. Построили. Доложили. Берёт он у правофлангового солдата осматривает её внимательно и диктует: «Запишите: лопатка ржавая, на тыльной её части вмятина, на передней – выпуклость; в верхней части царапины, режущая часть не заточена, смазка отсутствует; на черенке краска облупилась, в верхней части трещина, крепится черенок только одним шурупом; шуруп ржавый, сам черенок короче на 2 сантиметра; чехол лопатки мятый, грязный, обтрепанный; ремешок чехла пересохший и потрескавшийся. Общая оценка – два балла».
Потом приходит инспектор в другую часть. Там его накормили большими котлетами, напоили коньяком, а на десерт угостили оладьями в сметане с варением. Потом свозили на рыбалку, где угостили отменной ухой с коньяком опять же, да ещё целый взвод ему под баян барыню сплясал.
И вот велит он построить ему роту. Построили. Доложили. Взял он у правофлангового сапёрную лопатку и закинул её в кусты. И говорит: «Запишите замечание – у солдата нет лопатки. Оценка 4 балла. Если через час замечание устраните, балл будет выше…»
В итоге любой инспекции соединение сбивалось с привычного ритма, нарушались внутренние собственные планы, сдвигались важные мероприятия, такие как ремонт кораблей и помещений, поэтому по окончании инспекций некоторое время шла сумятица, так как одновременно с устранением замечаний, навёрстывалось упущенное. В выигрыше оказывались те корабли, которые в момент инспекции оказывались в море. В море вообще было спокойнее служить. Лично я любил море, несмотря на бытующую поговорку: «Умный в море не пойдёт – умный море обойдёт».
Там, в море, никто не стоит над душой, никто не дёргает. Вокруг тебя знакомые, проверенные люди. Ты их понимаешь с полуслова и с полувзгляда.
Вся обстановка хоть и трудная и ответственная, но привычная а главное – доброжелательная. Пишучи эти строки, я невольно вспомнил стихотворение одного неизвестного из многих неизвестных флотских поэтов:
Ветер по морю гуляет,
Лодку ласково качает.
Лодка мчится как стрела –
Против ветра три узла.
Мимо острова Скрыплёва,
Мимо города большого.
Волны скачут вверх и вниз –
Впереди уже Улисс.
Там уже в парадном фраке
Ждёт на пирсе Мишка Квакин:
Руки в боки – ноги врозь –
С воскресенья пьян, небось.
Лодка медленно подходит
И на пирс концы заводит
Поднят флаг. Опущен ВАН
И выходит капитан.
Мишка рявкнул: «Где вы были?
Почему так поздно всплыли?
Почему плохая связь?
Почему на лодке грязь?
Это ржавчина и это,
Там швартовщик без жилета,
Аварийный ржавый буй…
А старпом стоит как…(этот)
Здесь инспекция Главкома;
Командиру руку жмёт
И обратно в море шлёт.
Застучали дизеля,
Удаляется земля.
Триста десять оборотов,
Позади уже ворота.
Волны лижут ржавый буй
И старпом стоит, как…(этот)
Для недостаточно информированных: Улисс – это бухта в районе Владивостока, где базировалась 6-я эскадра подводных лодок ТОФ, а Мишка Квакин – это кличка её командира, контр-адмирала мастера нецензурной лексики и не всегда адекватного в поведении.
Вопреки всему этому, я его всегда уважал и уважаю как исключительно грамотного подводника, решительного, строгого и справедливого. А разных причуд и завихрений у кого из нас только нет. Такая уж наша флотская жизнь, похожая на вечный бег по пересечённой местности да ещё с полосой препятствий. Несёмся мы по ней как угорелые, и то ногу отдавят, то под дых саданут.
Мне тоже нередко приходилось срываться на не задумываясь, как это выглядит со стороны. Только я не упомню, чтобы моя многоэтажная тирада когда-нибудь была обращена на конкретного человека. Я обычно разряжался в пространство, когда в этом пространстве происходило что-то вопиющее, да к тому же и не так, как надо. И это бывало в исключительных случаях. И поскольку это бывало редко и неожиданно, поэтому взбадривало участников чего-то не так делаемого. Всякий человек, услышав брань в свой адрес, естественно закипает в обиде, а если эта брань направлена на его деятельность, то она похожа больше на участливое подбадривание.
К примеру, швартовка в сложных условиях и лодку на пирс наваливает, а в носу швартов потравить никак не могут. Ну, как тут не заорать:
- Чего капаетесь…?
- Конец заело! – отвечают недотёпы.
- Так разъедайте его… вашу…!
И в результате, через три секунды конец потравлен.
Противоестественно и безобразно, когда мат звучит без всякого повода, просто по привычке. Тут он вреден обоюдоостро, то есть и тому, кто его использует, и тому, кто ему подвергается. Потому что он, как оружие, должен использоваться обосновано и только на поражение. Когда же всё нормально, его не должно быть, ибо он, как адреналин, должен не унижать, а взбадривать человека, помогать ему быстро находить верное решение. Поэтому, как ни прискорбно, мат как существовал на флоте во времена Одиссея, так и сейчас существует.
Нет, конечно, есть мореходы, которые обходятся без этого. И немало их.
Но мне всё-таки думается, что мысленно они всё-таки произносят эти сокровенные и магические изречения.
Чтобы закрыть эту скользкую тему, попытаюсь немного прояснить происхождение такого явления, как русский мат. Откуда он всё-таки взялся и почему.
Много есть версий. Даже есть такая нелепая, будто русских этому обучили татары во времена татаро-монгольского ига.
Чушь это.
Монголам, живущим сейчас в Монголии, такой мат не по зубам. Татары же, которые сейчас в России живут, у русских ему обучились, и то в степени, необходимой только для получения зачёта.
А на Руси мат возник задолго до татаро-монгольского нашествия. Возник он объективно в те времена, когда Киевская Русь распалась на множество отдельных княжеств, то есть к началу ХII века. Удельные князья всё воевали да воевали друг с другом, и под их руководством русичи вынуждены были резать друг друга и жечь селения своих соседей-соплеменников. Чтобы ожесточить их на такое злодейство и окаянство, и было придумано особое провокационное действо – охальство или охаивание, получившее впоследствии название матерщины.
И когда сходились в чистом поле две рати и вставали друг против друга, то из каждой выходили вперёд особые специалисты, именуемые охальниками. Они своими зычными тренированными голосами начинали охаивать противника, то есть выкрикивать всевозможные оскорбления и обидно ругать. Известно, яростная ругань приводит к рукоприкладству. А если в руках мечи, топоры и копья, то получается кровопролитное побоище. По запутанным законам человеческой психики слёзы и смех соседствуют друг с другом и переходят друг в друга. И пришло время, когда шуты-скоморохи начали в своих комических номерах использовать наиболее удачные и остроумные матерные обороты в качестве шуток. Вот так и внедрялся мат в наш русский менталитет.
12.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
