Леня Волосюк, наш старшина класса, тоже уволился по выпуску. Плавал на торговых судах первым помощником капитана. Будучи слушателем курсов повышения квалификации в Ленинграде, получил травму головы, которая сделала его пожизненным инвалидом. Петя Бушляр плавал штурманом подводной лодки на Балтике. Комиссовался по здоровью. Ходил старпомом на транспортных рефрижераторах Рижской базы реффлота, пока не разошелся во взглядах с начальством. Он всегда доискивался правды. В Риге, уже в пенсионном возрасте, мы нечасто общались. Он поговаривал о том, что не плохо бы податься на жительство в Штаты. Может и подался.
Бушляр Петр Сергеевич автор, по крайней мере, двух книг; Практическое пособие судоводителя. Рига, 1961. и Организация службы на судах флота рыбной промышленности СССР. Рига, Звайгзне, 1979.
Следы Жени Шпагина затерялись где-то в Калининграде. Говорили, что он преподавал в Высшем Военно-Морском училище. Заур Садых-Заде, уволившийся после выпуска, сделал карьеру в рыбном флоте. Много лет плавал капитан-директором крупнейших рыбодобывающих судов. Был неднократным победителем и призером ВДНХ СССР. Кавалер многих орденов и медалей. Представлялся к званию Герой Социалистического Труда. Его имя долго гремело в Рижском тралфлоте, а портрет украшал районную Доску Почета. Довелось и мне побывать на его прекрасном супер-сейнере в водах Центральной Атлантики.
Трагическая судьба Саши Журавина стала достоянием общественности совсем недавно. 3 марта 1999 г. на ОРТ в программе "Человек и закон" Ирина Георгиевна Журавина, жена Саши, поведала о страшных событиях марта 1968 года - гибели подводной лодки "К-129", на которой Саша был старшим помощником командира.
Экипаж К-129 перед последним походом. В центре – старпом Журавин.
Интересующимся трагедией ПЛ «К-129» и её подъёмом американцами, рекомендую прочесть в интернете статью а также
У читателя может сложиться впечатление, что выпуск был не совсем удачным, что многие, получив специальное образование, не сделали хорошую офицерскую карьеру. Это так и не так. Выпуск пришелся на момент качественного изменения подводного кораблестроения. Строительство дизельных подводных лодок резко сократилось, атомные еще не пошли в серию, сократилось и число вакансий для выпускников училищь, что вызвало трудности при назначениях их на Флот. Для сохранения кадров все же были предприняты некоторые меры, в т.ч. утверждены дополнительные штатные должности командиров рулевых групп, электронавигационных, радиотехнических, минно-торпедных, помощников командиров и др. На средних подводных лодках, где по штатам военного времени предусматривалось 8 офицеров, их стало 12. Другим повезло меньше, им предложили длительное время исполнять обязанности, далеко не родственные полученному образованию. Те, кто не сломались, пережили временные трудности, со временем влились в общую “струю”. Их успокаивали: “Во втором ранге сравняетесь”. Не все классы нашего выпуска понесли такой отсев, как мой. Многие из выпуска сделали хорошую карьеру. Из штурманов: - Борис Браковский, окончив академию, одно время был начальник штаба соединения подводных лодок КТОФ, на котором служил я; - Станислав Алексеев, шурин Саши Журавина, после академии стал адмиралом, командовал объединением подводных лодок всего Черноморского флота. Из минеров: - Янис Мороз, участник кругосветного перехода не атомной подводной лодке в подводном положении, был флагманским специалистом нескольких соединений; - Гурген Симонян командовал атомоходом на Севере, занимал высокий пост в Центре подготовки атомных подводных лодок; - Аслан Мухтаров (тоже на Севере) дорос до высокой должности в Минно-торпедном Управлении. Но я еще раз подчеркиваю: я не ставил своей задачей в этой книге широко освещать судьбы моих однокашников. У меня нет для этого ни должных материалов, ни талантов. Это требует больших специальных изысканий. Как бы не сложилась судьба первых выпускников моего училища, но я знаю, что всем нам, выпускникам Военно-Морских училищ тех лет, кто остался верен своей мечте, досталась нелегкая доля. Мы в числе первых осваивали дизельные подводные лодки нового поколения, подолгу служили на них, неся основное бремя по поддержанию в высокой боевой готовности Военно-Морского флота страны. Из наших рядов комплектовались офицерскими кадрами экипажи первых атомоходов. Мы подолгу не видели берег, свои семьи. Но мы гордимся своим прошлым и тем, что мы нужны были Родине и ее надежды оправдали.
Анатолий Калинин.
Дополнительные сведения об однокашниках автора, Анатолия Владимировича Калинина, почерпнутые в интернете.
Море ко всем одинаково сурово, говорят моряки. Подружиться с морем, быть с ним на равных могут только сильные, опытные мореплаватели. Одному из них, Зауру Садых-заде, завтра, 25 мая, исполняется 70 лет. Этот юбилей, как и 20 других своих дней рождения, он отмечает в море, в южной части Атлантического океана. Вот уже полвека ходит он на рыболовецких судах, 40 лет из них - на капитанском мостике.
Юбиляр Заур Садых-заде.
Молодой и горячий азербайджанец Заур Садых-заде приехал в Ригу учиться. Окончил здесь в 1956-м мореходку, да не простую - Высшее военное училище подводного плавания. Училище позже перевели в Калининград, а Заур попал под указ Хрущева за номером 1200, согласно которому подводники могли списаться с подлодок и заняться мирным ремеслом. Так он и сделал, заняв свое место в рядах тех, кто восстанавливал разрушенный во время войны рыболовецкий флот. Женился на латышке да так и осел в Латвии. Хотя какое там - осел! Он и по сей день каждый год не менее восьми месяцев проводит в море. Сначала ходил штурманом дальнего плавания на СРТ - средних рыболовецких траулерах, затем перешел на крупнотоннажные промысловые суда. Стал капитаном. Одним из первых латвийских капитанов он прошел пролив Дрейка - трудный переход из Атлантического океана в Тихий, с сильными течениями, и Панамский канал. Пожалуй, нет водного простора на карте, где бы не побывал Садых-заде. В любое время года, в любых погодных условиях он ловит рыбу в водах Мирового океана, обследует и открывает новые промысловые районы. Были штормы, туманы, ураганные ветры, но за все время - ни одной аварии. Морской волк всегда одерживал верх над разбушевавшейся стихией. По приблизительным подсчетам коллег, Заур выловил за свою трудовую жизнь более 300 тысяч тонн рыбы - результат, достойный Книги рекордов Гиннесса. В советские времена за 100 тысяч тонн улова давали Звезду героя соцтруда. Увы, нашего героя она незаслуженно обошла стороной: он не латыш, а звезд на Латвию выделяли одну-две и строго для нацкадров. Но наград у него и без того хватает - ордена, медали, звание «Заслуженный рыбак Латвии». Недаром признанный мастер рекордных уловов стал персональным пенсионером. Правда, времена уже не те, и пенсия у него нынче смехотворная. Да и сидеть на берегу, несмотря на годы, - это не в характере удалого Заура. Руководство его ценит и не отпускает отдыхать. А поскольку крупнотоннажных траулеров у Латвии больше нет (продали все под горячую руку!), то ходит наш капитан, совмещая еще и директорский пост, на большом автономном траулере-морозильщике «Стенде» и служит российско-испанской компании. Его судно - это своеобразный рыбзавод на плаву: ловит, чистит, обрабатывает и сдает готовую продукцию на плавбазы. В подчинении у капитана Садых-заде сегодня 85 человек. Скромный, простой, доброжелательный и справедливый, со всеми одинаков в общении - так говорят его сослуживцы. Нормальный психологический климат на судне - немалое дело. Но прежде всего - твердый порядок. Наверно, все вкупе и дает результат: на протяжении многих лет экипажи судов под командованием Заура занимают призовые места по добыче и обработке рыбы. Дети Заура по стопам отца не пошли. Дочь вышла замуж за норвежца и уехала из Латвии, а сын выбрал сухопутный бизнес. Хотя было время, когда отец хотел сделать из него моряка. Год они плавали вместе, бороздили Тихий океан. Курилы, Камчатка... Сын окончил за это время курсы мотористов. Вернулся домой и сказал: не мое! С родными при такой работе наш герой видится редко. С дочерью последний раз встречался в Лас-Пальмасе, на Канарских островах. Она прилетала туда навестить отца. Хотел было Заур наконец-то за долгие годы выбраться на родину - в Баку, навестить родственников. А тут рейс подвернулся. Море опять победило. В душе он остался верен Азербайджану. Видимо, поэтому не стал ни гражданином России, ни гражданином Латвии, хотя возможности были. В этом рейсе капитану предстоит принять решение - оставаться в Латвии или уезжать. Очень заманчивое предложение поступило - занять место советника в исландском рыболовецком флоте. Время, чтобы подумать, еще есть. А пока коллеги-моряки поздравляют Заура Садых-заде со славным юбилеем и желают ему семь футов под килем! «Час» присоединяется.
Алексеев Станислав Георгиевич. Контр-адмирал, командир 14-я дивизия подводных лодок.
Станислав Алексеев (контр-адмирал, командующий дивизией подводных лодок) Есть ещё подобные сооружения в мире? В 1957-м году во многих странах развернулось интенсивное подземное строительство объектов военного предназначения, что было связано с разгоревшейся между США и СССР холодной войной. Но я Вам скажу, что мы были самые последние, кто строил штольни. Они уже были в Германии, Норвегии, во Франции. Какой режим был? Круглосуточный? Для военных да. Для гражданских нет: восемь часов, как строители, короче говоря, как работники завода. За вредность платили? Нам ничего не платили. Мы за идею работали и служили. А они получали какую-то там надбавку. А для нас была автономность штольни. Что такое автономность" Это способность жить, существовать, она определялась 30 сутками. Прежде всего, по запасам регенерации, такая химическая система, которая регенерирует воздух, плохой воздух, углекислоту, она вырабатывала кислород, чтобы мы дышали. Во-вторых, как я говорил, там было хранилище сухих пайков, которое позволяло нам готовить ординарную пищу и существовать, питаться. Третье система питьевой воды, система помывки личного состава. Иностранцы туда какие-нибудь приходили, союзники? Нет, был один случай всего. Но, во-первых, самое главное штольня была высоко режимным объектом. Он был тщательно замаскирован. Даже канал береговая черта, а тут раз и какой-то там канальчик. Мы его тоже замаскировали. Вот почему появилась эта крыша, навес. На крыше стояли домики, бараки. Всё было сделано под окружающую архитектуру, и трудно было распознавать. Расскажите, как вы друг с другом общались? Это был закрытый гарнизон, в который был очень ограничен въезд. Пропуска не проверяли только когда выезжаешь, а когда въезжаешь проверяли пропуска. Эти милицейские здания так и остались: Милиция стояла на всех дорогах. А фотографии у Вас есть этого?
Нет. Я говорю это был режимный объект. Меня бы посадили, расстреляли, если бы я имел такие фотографии. А у Вас есть бумага, которую Вы подписали, о том, что вы слова не будете говорить о Балаклаве? У Вас есть на руках эта бумага? Нет. Я её съел уже давно. Это интересно, потому что были и другие ветераны, которые вообще не хотели с нами говорить. Правильно. Они мне звонили. Молодцы. А из правительства кто-то был? Хрущев был. Он при Вас приезжал? Да. Как это было? Приехал с такой помпой. С помпой уехал. Так это было просто. Вы помните, что сказал Хрущев, когда посетил объект? Он сказал: «Превосходно, спасибо. Я благодарю всех строителей, командование за то, что создали такой превосходный объект. Лично Вам он ничего не сказал? Нет. Он, наверно, подумал, что я дурак, но ничего не сказал. Просто объект был такой необычный? А я-то при чем? Объект необычный, а я обычный. В каком году Вы получили приказ уйти с лодками из штольни? Я уже не был подводником, а служил в штабе флота. И из штаба флота при мне был получен приказ «уйти из Балаклавы». Когда это было? Ну, это было, к сожалению, в 1991-м году. Ну, Вы представляете, что там будет лет через тысячу? Сейчас в Балаклаве видно Генуэзскую крепость. И через две тысячи лет её тоже будет видно, и штольню. Это объект вне времени. Люди через тысячу лет будут смотреть на штольни, как мы сейчас на крепости смотрим. Наверно, так и будет, потому что штольня так строилась. На долгие-долгие если не века, то на годы. Её не разрушить никак. Вот над штольней гора, 600 метров скалы, скального грунта. Какой взрыв её разрушит? Никто её не разрушит. Вы потом еще часто бывали в штольне или когда-то просто перестали туда ходить? Вот Вы говорили о чувстве. Чувство горечи, чувство сожаления, оно победило моё стремление там быть, любовь к Балаклаве и к системе базирования, потому что слишком там горько всё сознавать, что всё рушится, всё разрушено. Можно сказать, что Балаклава стала для Вас центром в жизни? Да, да. И когда этот центр ушёл? Он ещё не ушёл. Он уйдёт, когда меня понесут.
Контр-адмирал Алексеев Станислав Георгиевич, на флоте с 1957-го по 1995 год.
Симонян Гурген Аветисович.
"Судеб морских таинственная вязь... Это летучее выражение принадлежит писателю и моряку Николаю Черкашину. Но оно повторяется столь часто, что стало уже, что называется, народным. В самом деле, все связано, сплетено в нашей жизни, в нашей истории. И трагедии прошлого перекликаются с драмами новейшей истории. После гибели атомной подлодки «Курск» все заговорили об опаснейшей службе подводников, о трудной их жизни в отдаленных гарнизонах, засыпанных снегом и полуголодных. И хотя, быть может, это бьет по гордости россиян, слава Богу, что все это стало известно. Слишком многое замалчивалось до сих пор. Многие жены бывших морских офицеров могли бы рассказать, что это значит — ждать мужа неделями, месяцами, не зная, вернется ли он, останется ли живым. И Виктор Жилин, бывший командир атомной подводной лодки, материалы которого читатели не раз видели на страницах газеты, мог бы не вернуться из похода. И Гурген Симонян, тоже бывший командир атомной подлодки... И Николай Мозговой, флагманский штурман соединения подлодок... И Леонид Мирсон, флагманский механик в прошлом соединения атомных подводных субмарин... Последние годы службы они отдали обучению моряков в знаменитом Центре подготовки экипажей атомных подводных лодок в Палдиски. Центр, как известно, перестал существовать вместе с распадом СССР и обретением Эстонией независимости. Но нельзя не заметить, что в самые трудные, тревожные августовские дни 91-го года от моряков Палдиски не исходило никакой опасности для молодой страны. Люди в морской форме, служившие там, понимали... Но как отблагодарила их за это страна? Тоже ведь известно. И больно за них... Но они горды, как могут быть горды настоящие мужчины. Горды своей службой, флотом, тем, что они сделали для страны. Хотя и не кичатся этим, не кричат на каждом перекрестке..."
А.С.Сецен. Будни и радости 351-го экипажа. - Седьмая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, серия "На страже Отчизны", выпуск 4, 2005 г.
Командиром корабля, точнее второго гвардейского экипажа, был капитан 1 ранга Симонян Гурген Аветисович. Он имел очень долгий командирский опыт, хотя в "автономки" (за угол) не ходил очень давно. Но был одним из самых старых и опытных командиров дивизии и мог многое позволить себе. В 1973 г. его любимый "Арарат" выиграл кубок СССР и золотые медали чемпионов, так на построении дивизии он спрашивал комдива: "А куда встать экипажу, у которого золотые медали чемпионов Союза по футболу и Кубок СССР?". Ему это и многое другое прощалось, потому что его уважали. Хотя иногда его было трудно понять и порой он бывал очень упрям... Симонян уже служил в Палдиски и потихоньку перетаскивал туда своих людей, как шутили в экипаже, тех, кто был ему дорог как память о гвардии.
Мухтаров Аслан Азисович.
Андреев А.П., Мухтаров Аслан Азисович, минер "букашки", Наумов В.В. См.
P.S. Спустя десятилетие
Я никогда не собирался заниматься литературной деятельностью, да и то, что я написал, как-то даже и язык не поворачивается называть "литературой". Это больше ремесленничество, порождённое случайностью. Моё прошлое всегда было со мной, но беспокойная жизнь заставляла больше думать о дне сегодняшнем и о близкой перспективе, в пределах очередной пенсии. Прошлое, по мере удаления, теряло масштабы и значимость, а то и вовсе терялось. Память, при всей своей необъятности, легко уступала прогрессирующему склерозу. В один прекрасный момент жизнь круто изменилась: сыновья одарили меня компьютером, показали несколько кнопок, которыми надо включать электронную технику, и я случайно попал в неведомый мир интернета. По мере изучения этого мира, мне встретился сайт о военных училищах. Я встрепенулся: а что там пишут о моём – Втором ВВМУ подводного плавания? Ни на этом, ни на других училищных сайтах я не нашел о нём ни единого упоминания. Вот тут-то я и вознегодовал. В гневе и возникло желание написать. Я извлёк из семейного архива фотографии училищной поры, пришли из небытия и начали завязываться узелки памяти с эпизодами становления училища, учёбы в нём, и всё это вылилось в эти "Воспоминания", которые и разместил поспешно на своём сайте под названием "Когда мы были молодыми…". Со временем я осознал, что этот материал далёк от полноты и совершенства изложения. "Воспоминания" абсолютно обошли стороной минно-торпедный факультет, и многих преподавателей. И неточностей много, и искажений. Чего стоит такой ляп, когда я имел в виду и описывал образ заместителя начальника училища по строевой части капитана 1 ранга Горского, внешне похожего на генерала (если память не изменяет, – Кюна) из к/ф-ма "Подвиг разведчика", а в тексте присвоил ему фамилию "Иванов"? Не обнаружил ошибку года гибели Саши Журавина. Убивать таких писак надо! И всё же, отзывы были, в основном от выпускников моего училища, в целом доброжелательные, за что я им благодарен. Но мои надежды на то, что однокашники "дополнят и углубят" – не оправдались. Молчат однокашники. И с компьютером, к сожалению, моё поколение уживается с трудом. И времени уже убежало о-го-го! Как там писал Поэт? Правильно: "иных, уж, нет, а те – далече…". Только за последние годы не стало Александра Алексеевича Шаурова, так любезно поделившегося со мной собранными им архивными материалами о Безпальчеве – умножил ряды на Серафимовском кладбище. Нет и Вадима Борисовича Иванова, который смотрел в объектив моего фотоаппарата у обелиска Безпальчеву – обрёл вечный покой в городе Лида (Белоруссия)… Редеют ряды ветеранов. Но не будем о грустном. Совсем недавно, мои "забавы" получили неожиданный интерес: где-то в высших инстанциях решили к очередному юбилею Великой Победы создать телефильм (или серию) о знаменитых подводниках – участниках Великой Отечественной войны. Потребовался материал о капитане 1 ранга Грищенко П.Д. Сценаристу и режиссёру попались мои воспоминания о Петре Денисовиче и, видимо, понравились. Затем, проявили интерес создатели блога на Центральном Военно-Морском Портале "Воспоминания" свои я подчистил, подправил, а авторы дневника по истории нахимовских училищ дополнили их прекрасными иллюстрациями, семейными фотографиями, историческими ссылками, и они начинают обретать "новую жизнь". Но здесь всплыла новая проблема. Мне был задан каверзный вопрос: вот ты написал, что знал, о судьбах курсантских, а что твои однокашники знают о твоей? Вынужден рассказать коротенько и об этом. После выпуска из училища получил назначение командиром рулевой группы на ПЛ С-293 проекта 613, только что прибывшую из новостроя в Молотовск (ныне Северодвинск). Через год в составе ЭОН-57 лодка Севморпутём перешла во Владивосток, 19 БПЛ. (Описал в рассказах "Лейтенант пришел…" и "ЭОН" ). И дальше, до самой демобилизации, служил на лодках проекта 613, последние 10 лет командиром ПЛ. За время службы был участником 7 автономных походов для несения боевой службы, в т.ч. в открытой части Тихого океана за пределами Японских островов, дважды старпомом в Филиппинском море и в должности командира ПЛ в Желтом и Восточно-Китайском морях, в Северной Атлантике и на Балтике. Командиром в 1970 году впервые официально форсировал скрытно, в подводном положении, опасный в минном отношении Корейский пролив. Нёс с десяток боевых дежурств с ядерным оружием на борту. Участвовал в крупных корабельных учениях в Японском, Охотском морях и на Балтике. Пятнадцать лет службы отдано ТОФу. Служил, кроме Владивостока, в Находке, Совгавани. Закончил службу в Риге в 1978 году. Надеюсь, когда-нибудь напишут: "Был награждён рядом медалей". После демобилизации 15 лет работал в центральном аппарате Всесоюзного Рыбопромышленного объединения "Запрыба" Минрыбхоза СССР, из них 10 последних лет – начальником смены оперативной службы. В 1991 году, после распада СССР, моя служба во благо Родине – накрылась "медным тазом". Как "оккупант" вынужден был покинуть янтарное побережье, осесть в Питере на заслуженно-низкой пенсии. После того как закончил описание своей курсантской поры, вспомнился разговор с Валентином Саввичем Пикулем, который сказал: "Одну, даже две книги, может написать каждый…". Я решил попробовать написать больше. Написал более десятка… рассказов. Есть сюжеты, но иссякло желание.
Январь 2010 г.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Вот и все! Желоб Лены – позади! Прощай, Арктика! Прощай, Панцирь! А может быть, До свиданья? Мы почти вышли из-подо льда… Теперь будет полегче… и в смысле нервов… и вообще… Приятно все же сознавать, что скоро, совсем скоро над головой окажется Чистая Вода... Пласт толщиной каких-нибудь 50, 60, 80, 100... а может – 200 метров... Московское время – 06.21...
Идем вперед, забыв Земли дыханье, Не сбросив до конца Ледовый Панцирь, В душе – любовь, мечты, воспоминанья, В ушах – гудки метро знакомой станции В глазах – глаза Любимой, как мгновенья Под пологом осенней Баркаролы Я думаю о свежести осенней, И о хрустальной сказочной короне...
И вот Мы – в Гренландском море! Есть такая страна вечного холода – Гренландия... Шляемся по квадратам... Слушаем море... Нам ничего не надо... Все хорошо... Экипаж заметно повеселел, сбросив тяжесть Панциря... В душах – заметная легкость... Улыбки... Флотские побасенки в кают-компании... Словом – с Облегчением Вас, товарищи! Отношение ко Мне в Экипаже заметно изменилось... Со Мной заговаривают... зовут в кают-компанию на просмотр очередного фильма… Часто – встречают улыбками. С особым удовольствием посещаю пульт управления главной энергетической установкой... Управленцы встречают меня радушно, а Я не перестаю восхищаться Спокойствию, с которым они принимают доклады и отдают команды в энергетические отсеки... Похоже, их забавляет Моя восторженность... Но я вижу – им приятна непосредственная искренность Лукавства здесь нет: мне трудно представить Объем Знаний этих людей! А ведь Командир должен все это знать тоже...
Он-то наверняка знает... А Я? Ведь это – тоже Железо... Только еще в несравненно большем количестве, чем у штурманов... Мечты, мечты! Где ваша сладость? Ушли мечты, осталась ... Грустно, черт побери! Московское время – 00.40... Опять вахта... Решаю задачку, которую задал ПэЭф... надо найти неисправность в схеме... Реле... резисторы... конденсаторы... Черт ногу сломит... Московское время – 03.45... Ранний завтрак, Я спешу на встречу с Ним! Сколько раз уже это было... И каждый раз – радость... Я, кажется, понял: просто завтрак, обед и ужин – это редкие минуты отдыха... А этих минут было так мало... Возвращаюсь к «верстаку»... Так ПэЭф и ЭсШа называют стол автопрокладчика... Очень точно! Еще час мучений – и задача решена! Тайком спускаюсь в гиропост... ЭсШа смотрит результат... Эти мгновения – как вечность! Он протягивает мне листки... «Все правильно... Только зачем столько лишней работы?» А черт его знает, зачем! Радость переполняет Меня! Первый раз я Сам нашел неисправность! Сам! Сам! ПэЭф равнодушен… «Несите зачетный лист...» Еще одна запись... Еще одна ступенька к Признанию Экипажа! Наклоняюсь к трубе: «Гиропост! Доложите командиру БЧ – время 07.45...» В этот раз засыпаю сразу...
Возвращение на Чистую Воду.
Панцирь остался позади... Перестраховавшись на всякий случай, всплываем без хода... На индикаторах всех приборов – Чистая Вода! Ни тебе полыней, ни тебе льдин... Красота! И вот – глубина 7 метров... Нас встречают: тот же самый ледокол, что провожал под Панцирь... А вот и самолет... Привет, ребята! Мы – живы… Спасибо за то, что помогли выйти из-под Панциря… Командир в рубке радистов общается с капитаном ледокола... ПэЭф и ЭсШа колдуют у КПФ-ЗК... А Я смотрю в перископ... Кручу в свое удовольствие... Туда – сюда... Ледокол хорошо виден... Он небольшой, с ярко-оранжевой высокой надстройкой... Чтоб лучше было видно во льдах при проводках судов... За ним – громадный айсберг... Вот еще один... А слева – еще... О, да их тут несколько! Море – свинцового цвета... Чуть дышит... Нас почти не качает... Сзади – сплошная серая мгла... Так Арктика выражает напоследок свое недовольство… Мне все-таки грустно... Ледяные поля и торосы, похоже, навсегда обосновались в моей Душе… Стали частью Меня... А я – частичкой Белого Безмолвия...
плывет по волне, В океан погруженный для верности... На три четверти он – в глубине, Только четверть всего на поверхности... И любовь моя, тоже одна, Все плывет сквозь года ледовитые... Лишь на четверть, на четверть снаружи видна, На три четверти в сердце укрытая... (песня полярников)
Опять Я говорю с Ней... Ровно месяц прошел с тех пор, как Я поцеловал Ее на пороге квартиры №71... Часто представляю Ее в Неизвестной Ее Жизни Без Меня... Наверное, острота гремихинских ощущений давно померкла на фоне ленинградской чудесной осени... А Я ничего не забыл... И еще долго эти ощущения будут единственным шатким мостком к Ней... отсюда... Пишу Тебе обо всем потому, что если все будет хорошо – читать это будет здорово... Там… В нашей уютной ленинградской квартире... Смешно и забавно... А если Я не вернусь – Ты ничего вообще читать не будешь… Так что, нытиком я показаться не рискую… Вчера радисты жестоко пошутили: «Ледокол почту привез!» Шутку не оценили, зато разрядились на бедолагах на все 100%... Сутки носа в центральном не казали… В десятый раз перечитал Твою тетрадочку с письмами.. Ловлю себя на одной и той же идиотской мысли: вдруг еще одно письмецо обнаружится… которое пропустил, читая… Увы… Часто вспоминаю Твой Очень хочется… Хоть ложечку попробовать…
Первый лейтенантский адреналин (продолжение).
Сон сегодня видел... Церковь... Люди... И частый - частый Открываю глаза... Колокол, точно,.. Перезвон... «аварийная тревога! Пожар в седьмом отсеке... Горит..» Дифферент на корму заметный... Быстро всплываем... Я впервые командую в гиропосту: «Приготовить средства индивидуальной защиты! Проверить резервное питание!» Команды быстро выполняются...
Три длинных звонка... «Отбой аварийной тревоги!» Обошлось... Слава богу... А вот на "К-8" в 1970 году не обошлось... Ловлю в себе новое ощущение: сегодня я был частью Экипажа... И - чувство радости... за ребят на пульте... Те, на «К-8», погибли... Спите, орлы боевые! Пусть Злая Пучина станет Вам мягкой купелью! Мы Вас помним... Всегда... А Корабль тем временем вышел в Норвежское море... Пока я спал... Совсем недалеко Мы уже от Дома!
Первые обобщения лейтенантского опыта (продолжение).
Мне несказанно повезло с лейтенантским Стартом! Что же должно было произойти такого, чтобы сработали все звенья в непростой цепи Лейтенантской Удачи? Начальник отдела кадров раньше Меня не знал... Стажировку я проходил не у нашего Командира, а совсем на другом Корабле... Результатами по дисциплинам специальности в училище я не блистал... В дивизии об этом знали до Моего прибытия... «Высоких» покровителей у Меня нет и никогда не 6ыло... Просить за Меня некому... Но - самое Главное и до сих пор Мне совершенно непонятное: что же побудило Командира взять в Такой Поход недопущенного лейтенанта? Имея на Корабле в качестве только что назначенного старшего штурмана недавнего своего же командира группы? Тем не менее, решение Командира еще как-то можно объяснить: все-таки я - из его Экипажа... Надо быстро вводить в строй молодого офицера, а автономка для этого (как я теперь понимаю) идеальный вариант... А чем объяснить решение Командующего Флотом и согласие с этим решением Главного Штурмана Флота? Они что, не понимали, Куда идет Корабль? Объяснение здесь напрашивается только одно: абсолютная уверенность этих людей в Командире и Экипаже! И этой уверенности не в силах был помешать лейтенант- Так что, Я здесь совершенно не при чем... Командир попросил - ему не отказали... Вот и все... Я понял еще, что работа с людьми у Меня получается.» Они Мне интересны... И у Меня есть, что им предложить...
И еще я понял, что Штурманское Дело требует особой подготовки и ответственности... Можно хорошо знать Железо, но не обладать Ответственностью за Безопасность Корабля... И тогда - горе Экипажу! Он становится заложником Единоличной Безответственности... А можно - и наоборот... И второй вариант для Корабля -лучше... Хотя - хорошо бы и знать и быть ответственным! Тогда и голове болеть нет причин.. Я теперь твердо знаю: Ответственность у меня есть! Значит, и Железо я освою... Хотя бы для того, чтобы стать отличным штурманом... иначе, кто же плохого пустит в Командиры? А Командир - это Первый Штурман на Корабле... исходя из требований всех руководящих документов по линии БЧ-1... Наш Командир, например, умеет определять Место Корабля с помощью всех средств навигации, которые есть на Корабле... А вот старпом - не умеет... Значит, стать хорошим штурманом - это просто одна из обязательных ступенек к Командирскому мостику! И я начал восхождение по этой первой ступеньке... Плохо ли, хорошо ли, - но начал... И теперь уж поднимусь на нее, будьте уверены! А до конца автономки остались чуть больше двух недель... Поэтому - за работу, товарищи! И не поскользнитесь на ступеньке...
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
29-го января 2010 года скончался наш товарищ, однокашник и сослуживец Борис Анатольевич Цветков. После окончания Ленинградского Нахимовского училища в 1966 году и ВВМУ им. М.В.Фрунзе в 1971 проходил службу в составе Атлантической океанографической экспедиции. С 1974 года - помощник начальника отдела Московского городского военного комиссариата, с сентября 1980 года - войсковая часть № 13105 - в должности офицера, старшего офицера. В 1995 году в звании капитана 2 ранга ушел в запас. Награжден юбилейными медалями: "За воинскую доблесть", "В ознаменовании 100-летия со дня рождения В.И.Ленина", "50 лет Вооруженных Сил СССР", "60 лет Вооруженных Сил СССР", "За безупречную службу" 1,2 и 3 степени.
Нахимовец.
Курсант.
Офицер ВМФ.
Однокашники - нахимовцы, выпускники ВВМУ им. М.В.Фрунзе, сослуживцы выражают глубокое соболезнование родным и близким покойного. Светлая память о Борисе Анатольевиче Цветкове навсегда сохранится в наших сердцах.
был назначен в наше училище Заместителем начальника училища по учебной части, пришёл он с должности Начальника кафедры тактики 1-го Балтийского ВВМУ (позднее – ВВМУПП им. Ленинского комсомола, Ленинград). О нем можно писать много. Известнейший подводник отечественного Военно-Морского Флота, и, я бы сказал, грамотнейший. Накануне войны он был, пожалуй, единственным командиром подводной лодки с академическим образованием. Подвиги легендарного подводного минного заградителя Л-З "Фрунзевиц" в Великую Отечественную войну под его командованием - достояние истории. И в военно-научной литературе, и в публицистике, и в мемуарах о Л-3 и самом Грищенко написано предостаточно. Да и сам Петр Денисович - известнейший ученый-историк Военно-Морского Флота периода 2-й Мировой войны, кандидат военных наук. По его секретным (в свое время) трудам не одно поколение курсантов и слушателей военно-учебных заведений изучало тактику и стратегию использования подводных лодок. Он и прекрасный литератор. Его перу принадлежат книги воспоминаний «Мои друзья – подводники», «Соль службы», «Схватка под водой», «На минном заградителе Л-3». О Петре Денисовиче можно почитать в книге Александра Зонина "Страницы походного дневника. Боевое плавание на подводной лодке «Л-З» в августе-сентябре 1942 г." (СП, 1981 г.). Очень интересно пишет о нем Олег Стрижак в книге
В сборник вошли повесть "Морское братство" и "Походный дневник. Боевое плавание "Л-3" в августе - сентябре 1942 года".
О Грищенко много знает мой "однокашник" Юра Кревин (выпускник Рижского НВМУ). Он много с ним встречался в неофициальной обстановке. Долгие были беседы, интересные. Но Юра, увы, живет в Риге, контакты с ним затруднены - "заграница"! А Грищенко интересно было послушать, он был великолепный рассказчик. То, о чем он рассказывал или описывал как очевидец, свидетель или исполнитель, было очень интересно. Еще и потому, что уровень его военной подготовки в плане не только управления подводной лодкой, но и в стратегии ведения войны на море, тактики использования боевых средств флота был на несколько порядков выше его коллег, других участников событий, мемуаристов того периода. Он воевал осмысленно. И тем более странно, что он, с его боевым опытом, в самое трудное время войны был отстранен от непосредственного дела, которое знал лучше всего - командования подводной лодкой. Ну, да Бог с ним, что случилось - то случилось. Об этом тоже много написано. Моя задача не в том, чтобы переписывать известное, а рассказать о том, чему был свидетель сам, что осталось в памяти о моих встречах с Грищенко. Как ни странно, почему-то первое, что вспоминается - стремительно идущий навстречу по малолюдному длинному училищному коридору Грищенко. Высокий, крепкий, на чем-то сосредоточен, голова с наклоном устремлена вперед. Подстрижен коротко, но впереди всклокочен чуб, впечатление - готов бодаться. Встречные курсанты отскакивают к стене, вытягиваются по стойке "смирно". Он бросает мимолетный взгляд, мелькает легкая приветливая улыбка. Любознательные курсанты о нем знают "всё". Уверенно говорят, что Грищенко в войну сняли за то, что он за что-то ударил биноклем комиссара. С тех пор карьера его и закатилась. Сочувствуют. Сам Петр Денисович на контакты с курсантами не шел и, по тем временам, о своих злоключениях не очень распространялся. Являясь практически вторым или третьим человеком в руководящей иерархии училища, он умело и добросовестно занимался учебным процессом. А популизм ему был как-то чужд. Но изредка читал лекции по тактике использования подводных лодок в Отечественную войну. Вот на таких лекциях мы его и "потрошили", выпытывая всякие были и небылицы. Обычно преподаватели курса тактики читали лекции "академически" - за трибуной, с длинной указкой, которой обильно подкрепляли изложенное устно, поводя по бесчисленным картам, схемам, графикам. Грищенко, войдя в аудиторию, негромко здоровался и спрашивал: -Ну, что там у вас сегодня? Получив ответ дежурного по классу, усаживался в раскрепощенной позе на стул у классной доски и начинал: -Ну что ж, поговорим и об этом.
Помнится лекция по использованию артиллерии подводными лодками. Нас, курсантов, не только пропагандистские агитки, но и официальная военная "наука" учили на примерах героев-подводников громить противника не только торпедным оружием, но и артиллерийским огнем. Были примеры успехов, но еще больше - потерь. В то время артиллерийские орудия стояли на всех подводных лодках. Были на них штатные и нештатные комендоры. Командовал ими командир БЧ-2-3. Устройству лодочных пушек, правилам стрельбы и практическим стрельбам нас учили в училище. А выпускники минно-торпедного факультета готовились быть и артиллеристами по совместительству. И вот Грищенко начинает лекцию: - Так говорите, сегодня тема об артиллерии и ее боевом использовании подводными лодками? - сделал паузу и продолжил. - Ерунда это! Никакая артиллерия подводным лодкам не нужна! "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день", - как говорит пословица. Приехали! И это за три года до того, как пушки начали снимать с вооружения подводных лодок, срезать барбеты, корректировать боевые расписания. Грищенко задолго обосновал абсурдность использования артиллерии подводными лодками. Времена романтического флибустьерства, когда подводная лодка всплывала вблизи неопознанного судна, выстрелами из пушки принуждала его застопорить ход, а командир ПЛ направлял на него досмотровую команду и по результатам ее досмотра принимал решение: топить, предварительно высадив людей с призового судна на шлюпки, или помиловать. Современные войны стали тотальными. Если ты не "свой" (электронное опознавание) - ты враг. Топи! В войну гражданские суда в зонах боевых действий не плавают, а которые ходят, то это не гражданские, а отмобилизованные, хорошо вооруженные и, как правило, в конвоях. Чтобы потопить судно артиллерийским огнем, надо выпустить не один снаряд. А самой подводной лодке достаточно получить одну пробоину, чтобы навечно упокоиться в морских глубинах. Достоинство подводной лодки - в ее скрытности и сильном торпедном вооружении. Нет, героев-подводников, погибших в артиллерийских дуэлях, он не осуждал. Они делали то, чему их учили и что от них требовали. Задумавшись, Петр Денисович продолжал: -Возвращались мы с трудного боевого похода. Проходили траверз Либавы. Погода ненастная, что нам наруку. Ночью, в позиционном положении, готовые погрузиться от неприятеля в любую минуту, мы начали зарядку аккумуляторной батареи. Впереди предстояло форсировать противолодочный рубеж. Поднимается на мостик комиссар и ультимативно заявляет: «Командир, я прошел по отсекам, поговорил с матросами. Экипаж требует всплыть и обстрелять из орудий порт и город Либаву!» -Какой порт и город?! Пошел вниз!!!- зло говорит Грищенко.
И кажется нам, слушателям, это ему видится, он снова воочию представляет и бурное ночное море, и этого комиссара, и эту ситуацию. Сделав паузу, снова спокойно продолжает: -Конечно, пострелять можно было. Но тут есть несколько "но". Во-первых, точность нашего счислимого места, скажем прямо, не обеспечивала высокой точности стрельбы. Во-вторых, стрельба "по площадям" - это "стрельба по воробьям". В-третьих, ну постреляли. А дальше что? Урон противнику – сомнительный. Демаскировали себя. Силам ПЛО противника до нас полчаса хода. Мы за это время отошли бы от места стрельбы максимум мили на две. Аккумуляторы разряжены. А что за этим? - помолчал и закончил снова зло: – «Экипаж требует!» Запомнился еще Грищенко умением мастерски проводить разборы торпедных атак, выполненных нашими прославленными асами торпедного удара - Стариковым, Фисановичем, Щедриным, Васильевым, Луниным, Маринеско и другими. В деталях анализировал маневрирование подводных лодок для выхода на позицию стрельбы и послезалповое маневрирование при отрыве от сил ПЛО противника. Отмечал достоинства атак, была и критика. Вовлекал нас, курсантов, в полемику, провоцируя вопросом: "А как бы в такой ситуации поступил ты?" И мы, напрягая свои извилины, старались смоделировать еще более удачное решение. На планшете, в кабинетном уюте иногда можно было что-нибудь и изобрести. В кабинете "воюется" легче. По части критики запомнился разбор атаки подводной лодкой С-13 суперлайнера "Вильгельм Густлов": разведка Балтфлота "прохлопала" его выход из порта; лодочные акустики не смогли классифицировать цель по шумам винтов; наблюдатели визуально опознать. Из-за позднего обнаружения цели лодка оказалась за пределами критического угла атаки. Пришлось догонять, занимать позицию залпа и стрелять в надводном положении. Атака состоялась. Плохая видимость и отсутствие РЛС у противника позволили это сделать. Успеху, конечно, способствовало и то, что С-13 оказалась между берегом и целью. Корабли охранения располагались относительно "Густлова" мористее.
Но будь командиром лодки в этой ситуации не Маринеско, а другой - атаки могло не быть. Рискуя всем: и собой, и экипажем, и лодкой – Маринеско выжал из этой ситуации в свою пользу все. Учел и плохую визуальную видимость, и отсутствие кораблей охранения, и скоростные возможности своей подводной лодки, развив ход до 20 узлов, и выучку своего экипажа. И добыл победу! А вот другой эпизод. Это отношение к предпоходовой подготовке и неиспользование опыта своих товарищей-подводников. В 1942 г. Л-З готовилась в Кронштадте к очередному боевому походу. Штурман "поднимал" карты, корректировал пособия. Вахтенные офицеры штудировали силуэты кораблей противника, разыгрывали боевые упражнения по форсированию противолодочных рубежей. Проводили летучки по уклонению от сил ПЛО. Тренировался торпедный расчет. Экипаж доканчивал ремонтные работы, грузили запасы. Работа кипела на полный ход. Рассказывает Грищенко: - Только что вернулась из боевого похода Щ-406. Я зашел к командиру, говорю: "Женя, на днях я собираюсь снова в море, покажи, пожалуйста, карты где ты шел, прокладку, расскажи где и что наблюдал. -Какие карты? Какая прокладка? – отвечает командир. - Всплыл посреди Финского залива. Берег слева, берег справа, а я – посредине. Полный вперед! Вот и вся "прокладка". - А со следующего похода Женя не вернулся, - закончил печально Грищенко. Этот рассказ я передаю почти дословно, хорошо запомнился. А "Женя" - это Герой Советского Союза Е.Я.Осипов. Я думаю, что многие не состоялись или их забрала война по их недисциплинированности. Петр Денисович Грищенко состоялся. Хотя, к большому сожалению, был незаслуженно обойден высоким и заслуженным званием Героя Советского Союза. Но ведь Маринеско удостоили им посмертно!
Будем надеяться…
Глава 7. СУДЬБЫ КУРСАНТСКИЕ.
Близится к завершению пятый десяток лет, как одел я курсантскую форму. Смотрю групповую фотографию своего класса и невольно вырывается тоскливое, как в своё время у популярного эстрадного артиста Михаила Евдокимова: "Судьба...". Не всем и не в полной мере удалось реализовать себя и в училище, и на флотах. Помнится рассказанная другом притча, а может это просто старый анекдот: - Жил мужик на белом свете. Исправным, работящим был. Не пил, не курил, не блудил. Регулярно Бога поминал, церковь посещал, посты соблюдал. И только мало-мальски, трудами праведными, выберется из нищеты, как тут же стихия: корова околела, птица пала. Только что выкарабкался - наводнение, все посадки вымочило, голод. Справился с этим, как опять несчастье: пожаром все уничтожило. Взмолился мужик: "О, Господи, за что? " Разверзлись тучи небесные, и прокатилось громовым раскатом: "Да не нравишься ты мне!" "Судьба…" - печально вторит Евдокимов.
Но мы в судьбу не верили. Нас учили, что только "верной дорогой, под руководством..." мы - кузнецы своего счастья - добьемся... Англичане, более древняя морская нация, почему-то в судьбу верят, и, говорят, в аттестациях офицера непременно отражают: "удачлив", или "неудачлив". В отличие от нашего: «Делу Партии и Советского правительства предан». Помогало, правда, и это. Другой же популярный артист, Константин Райкин, настойчиво рекомендует: "Выпрыгивать надо чаще, что бы Боженька заметил". И все же, усердие, труд, знания, стремление - тоже что-то значили и давали положительный результат. Из моего выпуска процентов 90 выпускников "распылились" по всем флотам Советского Союза. Со времени выпуска не встречал и не знаю судьбу Фадеева, Львова, Выборнова, Баширова, Данилина, Юрина, Смирнова, Стука, Шаповала, Суркова, Дадунцева. Повторяю, что речь идет только об одноклассниках. Проследить и описать судьбы бывших "однокашников" из других классов, а тем более всего выпуска, мне не по силам, надеюсь на других. Так вот, из моего класса встречал году в 1974-1975-м в Лиепае Ивана Омельченко. На лодках дорос до старпома и по состоянию здоровья перешел в надводники. Меня он сразу не узнал, годы изменили наши внешности. Юра Коркин, по рассказам Жени Казакова, был командиром атомохода на Севере и закончил службу капитаном 1 ранга в Палдисском Учебном центре. Женя Казаков и Леня Кузнецов были флагманскими штурманами соединений подводных лодок. Первый - на Балтике, второй - на Севере. С Женей заканчивали службу в Болдерае и общались, пока он не переехал на жительство в Москву. А с Леней работали после демобилизации в аппарате Запрыбы. Витя Асмолов на подводных лодках задержался недолго. Его болезнь (дальтонизм) подвела. Очень скоро командование заметило, что Виктор не разбирается в цветовых характеристиках маяков и навигационных знаков. Училищные уловки по обману врачей-окулистов на флоте не сработали. Остаток службы Виктор провел на штабной работе в Болдерае и был незаслуженно уволен в запас в звании капитана 3 ранга за чужую вину. 7 ноября 1975 года в Риге, на реке Даугаве, состоялся традиционный парад кораблей ВМФ, остались они для украшения рейда и на праздничный день 8 ноября. Только на следующий день планировалось снятие их с бочек. 8 ноября с 9.00 Виктор, как наиболее подготовленный офицер был назначен на ответственную праздничную суточную вахту – оперативным дежурным штаба Бригады ОВРа (охраны водного района), в зону ответственности которой входил Рижский залив с прилегающими судоходными участками рек. Поздно вечером 8 ноября на рейде Даугавы случилось ЧП Союзного масштаба: замполит большого противолодочного корабля “Сторожевой”, участвовавшего в параде, капитан 3 ранга Саблин поднял на корабле мятеж, арестовал раненого им командира, капитана 2 ранга Потульского, и предпринял попытку угнать корабль. Асмолов сделал все, что входило в его компетенцию. Но, чтобы прикрыть безответственность и бездеятельность больших и очень больших начальников, нужны были жертвы, много жертв… В их число попал и Виктор. Он был уволен со службы в отставку с лишением всех воинских льгот и даже права ношения военной формы одежды. Потребовались годы, чтобы добиться реабилитации. В итоге, приказ Главкома ВМФ в части наказания Асмолова был отменен, справедливость, как говорят, восторжествовала, но “поезд ушел”, ушел далеко. Живет Виктор все там же, в Риге, остался в “дальнем зарубежье”, и неплохо рисует цветные акварели. Наши лучшие представители художественной самодеятельности - "скоморохи" и Юра Алексеев - уволились в запас сразу после выпуска. Боря пошел учиться во ВГИК, закончил режиссерский факультет и сделал заметную карьеру на Мосфильме. Имеет ряд авторских работ. Юра же не нашел своего призвания на гражданке и закончил жизненный путь трагически. Это мне сообщил Боря при встрече в Риге.
Окончание следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Командир лодки с его разрешения находился во 2-м отсеке: там предстояла сложная работа по установлению связи с ледоколом, на встречу с которым мы следовали. В центральном посту было все буднично, спокойно. Мерный фон шумов, работающих механизмов и приборов создавал атмосферу определенного спокойствия и невольного благодушия. Все несущие вахту в центральном посту на местах выполняли свои обязанности. Вахтенный офицер начальник РТС старший лейтенант В.И.Мясоедов постоянно следил за приборами, отражающими состояние и параметры движения лодки. Глубина была задана 150 метров, крен и дифферент - 0 градусов. Вахтенный инженер-механик командир дивизиона движения капитан-лейтенант В.И. Щеглов что-то записывал в вахтенный журнал. Все было буднично-спокойно. И вдруг отрывисто и тревожно прозвучал зуммер и замигала лампочка переговорного устройства "Каштан". Резкий голос эхом разнесся по отсеку: "Поступает вода в 5-й отсек!" Пятый - это отсек реакторный! От этого сообщения неприятный озноб пробежал по спине. Щеглов, окинув взглядом приборы, определяющие плавучесть и остойчивость подводной лодки, с разрешения находящегося в отсеке командующего флотом быстро юркнул в проем переборочной двери 4-го отсека. В голове его билась тревожная мысль: "Поступает вода в пятый отсек. Дай Бог, чтобы это было не очень серьезно. Ведь мы находимся под тяжелыми паковыми льдами. Всплытие наверх практически невозможно!" С этими тяжелыми мыслями он вбежал в аварийный отсек. На верхнем этаже никаких изменений состояния отсека он не обнаружил. Снизу же, из-под настила, со 2-го этажа, где расположены вспомогательные механизмы, обслуживающие главную энергетическую установку, доносился какой-то неопределенный хлюпающий шум. Заглянув в открытый лючок, Щеглов увидел двух старшин - Меньшикова и Дерягина, которые, стоя по колено в воде, пытались обнаружить место поступления ее в отсек. В кормовой части 2-го этажа отсека вода сильно бурлила. Это обстоятельство мешало обнаружению места ее поступления. Уровень воды постоянно повышался. Она могла затопить расположенные на 2-м этаже преобразователи ПР-50, которые питают электроэнергией главные циркуляционные насосы 1-го контура, осуществляющие циркуляцию теплоносителя главной энергетической установки подводной лодки. Заполнение водой ПР-50 неизбежно вызовет замыкание их электроцепей, и, следовательно, остановку реакторов, и лодка потеряет ход. Находясь под паковыми льдами, всплыть практически невозможно, а это - катастрофа, - лодка будет обречена! Эти страшные мысли не давали покоя Щеглову. Он - главный специалист, в ведении которого находились механизмы, связанные с ходом корабля, лучше всех представлял опасность сложившейся обстановки. Все действия на подводной лодке выполнялись исключительно быстро. Практически одновременно с убытием Щеглова в 5-й отсек, в центральный пост буквально "влетел" через переборочную дверь 2-го отсека командир ПЛ капитан 2 ранга Рыков. Он, окинув быстрым проницательным взглядом приборы, отражающие состояние лодки и убедившись в том, что параметры ее состояния находятся в норме и личный состав - на местах в готовности выполнить все необходимые действия в создавшейся ситуации, отдал приказание: "Всплывать на глубину 40 метров! Дифферент на нос 3 градуса!" Уровень воды в отсеках постоянно повышался и уже заходил до фундаментов преобразователей. Еще немного, и под водой окажется электрическая часть. А этого допустить никак нельзя! Действиям его мешал сильно бурлящий поток. Необходимо было уменьшить высокое забортное давление воды, которое создавалось нахождением подводной лодки на глубине 150 метров. Но она, повинуясь горизонтальным рулям, управляемым по команде Рыкова, уже всплывала. Всплытие на глубину 40 метров и дифферент на нос создали условия для быстрого уменьшения количества воды трубопровода, питающего забортной водой холодильник (ХВЦНПК), вырвалась резкая тугая струя, которая, разбившись о переборку, рассыпалась мелкими брызгами по отсеку. Наконец удалось установить причину поступления воды в 5-й отсек. Оказалось, что большим ее давлением выбило изрядно прогнившую технологическую заглушку на трубопроводе 4-го контура, питающего забортной водой холодильник вспомогательного циркуляционного насоса первого контура главной энергетической установки (ХВЦНПК). "Какое счастье, что худшее не произошло и удалось не допустить замыкания электроцепей", - промелькнуло в голове Щеглова. Напряжение, неопределенное, сжимающее сознание и тело, как-то сразу отпустило его. И только после того, как отверстие в трубопроводе было заглушено, вода со 2-го этажа 5-го отсека откачана, он смог тут же, у переборки, присесть и окончательно прийти в себя. Дальнейшая жизнь приобретала новое значение. Оттолкнувшись от переборки, Щеглов резко поднялся на ноги и уверенно направился к "Каштану", чтобы доложить в центральный пост о состоянии 5-го отсека и выполненных действиях по ликвидации образовавшейся течи... К-52 после многодневного плавания подо льдами, успешно выполнив поставленные задачи, благополучно, без каких-либо происшествий возвратилась в родную базу. Жизнь продолжалась! Сейчас, анализируя аварийные ситуации, аварии подводных лодок, я невольно прихожу к выводу: в их появлении и ликвидации человеческий фактор играет далеко не последнюю, а в отдельных случаях и решающую роль...
Они были первыми. Первый выпуск первого военного набора 1944-1948 гг. Составил нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов.
Записи о прохождении своей службы - исписанный от руки листок - Макс передал мне в метро, где мы с ним условились встретиться. Постояли, поговорили в перронной суете и разошлись. Он поехал в свою, я - в свою стороны. И всю дорогу до дома я размышлял... Шёл третий месяц, как я собирал от ребят сведения об их службе после Нахимовского училища, и литературно обрабатывал их. И всё больше поражался многообразию жизненных коллизий. А потому и размышления мои носили общий, философский, так сказать, характер. О превратностях судьбы, бренности всего земного и прочих непреходящих житейских мудростях, но приходящих к нам, как правило, лишь на склоне наших лет; тогда, когда чины, звания, награды и прочие атрибуты служебного и обывательского обличия и отличия, ещё недавно казавшиеся, чем-то важным и значимым, становятся «вдруг», как бы уже и ни к чему, скучны, что ли, и совсем даже не обязательны для простых человеческих отношений и взаимопонимания. Нет, я, конечно, понимал необходимость и важность всего, что было сделано, к примеру, тем же Максимом Максимовичем в его служении Отечеству. Поэтому и взялся за перо. Но вот ведь какая штука! Передавая мне в метро свой помятый листок, Макс заговорил совсем о другом. О том, как мы с ним в Нахимовском училище, в кабинете черчения, чтобы никто не мешал, писали маслом свои первые картины. Или, после своего грустного «вспоминать не хочется», живо, в красках рассказал, как однажды, всплыв в районе Земли Франца Иосифа, все, поднявшиеся на надстройку, были не то, что удивлены - поражены услышанным: в бескрайнем снежном пространстве пели невидимые птицы! На мой вопрос, чем он теперь занимается, ответил: «Пою». Оказывается, Максим Максимович уже давно участвует в хоре ветеранов Великой Отечественной войны при Доме офицеров. Человек, когда над ним ничего не довлеет, в свободном общении с себе подобным говорит больше «от души», то есть под душевными веяниями того, что, не важно, когда, где и при каких обстоятельствах, запало в его душу, хранится в ней, как в «золотой кладовой», и составляет, в общем-то, суть его. Но в чужую душу, как говорится, не влезешь. А ведь именно это, таящееся в глубине души каждого из нас, и есть главное, что объединяет, в частности, нас, бывших нахимовцев, в нахимовское братство, как и шире — в морское, и, в конечном счете, в нацию с ее главной, общей «золотой кладовой» — душой народа! Нас, первых выпускников Нахимовского училища, пятьдесят пять лет назад было 69. На сегодня в живых осталось 25. Смог — не смог написать я о каждом и как написал — скоро это лично никого волновать не будет. Вклад в общую нахимовскую «золотую кладовую» каждым из нас в меру сил и способностей своих, а также «его величества случая» сделан. И нам остается, милые мои друзья, надеяться, что за светлыми всходами будущего наши имена не затеряются.
Отец. Чубич Максим Илларионович.
269-я истребительная авиационная дивизия (август 1943 г.- февраль 1944 г.)
Командир: Полковник А.П.Николаев (весь период) Начальник политотдела: Полковник М.И.Чубич (весь период)
... Постоянно на аэродромах среди летчиков, техников, механиков самолетов можно было видеть начальника политотдела дивизии М. Чубича...
- Партийное собрание состоялось в землянке, неподалёку от стоянки самолётов, - вспоминает Генерал-лейтенант В.К.Сидоренков. - Мы с Костей дежурили, сидели в кабинах в готовности № 1. С КП в любую секунду могли дать зелёную ракету. Боевую задачу мы получали по радио, уже находясь в воздухе. Костю пригласили на собрание, а вместо него в кабину сел другой лётчик. Вернулся мой друг через несколько минут радостный. Ну, говорит, теперь ещё крепче буду бить гадов ! 5 Августа Назимов послал жене фотографию: ему перед боевым вылетом вручают партийный билет. Вот уже более 30 лет Татьяна Дмитриевна хранит эту реликвию. На фото - опушка леса и самолёт. Уже снята маскировка из зелёных ветвей, осталось лишь запустить мотор да убрать колодки из-под колёс. Назимов тоже готов к выполнению боевой задачи: надет шлемофон, застегнут карабин парашюта. Партбилет вручает коренастый Подполковник. Бывший начальник политотдела 269-й Новгородской ордена Красного Знамени авиационной дивизии Полковник в отставке Максим Илларионович Чубич, вручивший более 30 лет назад партбилет Назимову, до недавнего времени был директором Ленинградского телевизионного театра на Каменном острове. У него сохранился номер газеты "Бей врага" за 4 Августа 1943 года с передовой статьёй о росте партийных рядов.
Назимов К.С.
"Вступая в партию, славные соколы отмечают это великое событие в жизни новыми боевыми успехами. На следующим день после приёма в кандидаты ВКП(б) лётчик-истребителъ Виктор Корягин сбил фашистский самолёт. Сбитыми вражескими самолётами отметили своё вступление в партию лётчики тт. Назимов и Коняхин". "12 Августа 1943 года.
Памяти товарища.
20 июня 2007 года ушел из жизни капитан 1 ранга в отставке Максим Максимович Чубич, моряк, офицер, командир до мозга костей, первый из нахимовцев командир атомной подводной лодки, отдавший флоту в общей сложности 41 год. Провожали в последний путь Максима Максимовича родные и близкие ему люди, его товарищи по 1-ому выпуску Ленинградского Нахимовского военно-морского училища, сослуживцы - подводники, участники хора ветеранов войны Ленинградского Дома офицеров, которым Максим Максимович руководил последние годы. Проводы известного на флоте подводника, награжденного многими орденами и медалями, проходили с воинскими почестями: под склоненными Советским и Андреевским военно-морскими флагами и прощальным троекратным ружейным залпом курсантского эскорта. Славен был путь его, вечная память ему.
Чуркин Николай Иванович.
Они были первыми. Первый выпуск первого военного набора 1944-1948 гг. Составил нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов.
Чуркин Николай Иванович. Боксом в роте увлекались в основном «лбы», ребята из первого, правофлангового взвода, прозванные так за их рост, физическую силу и отпускаемые ими дурацкие шуточки. Но, справедливости ради, следует отметить, что гегемония их была демократически последовательной: они первыми шли на тяжелые работы — разгрузку вагонов с оборудованием, приходящим в адрес училища, на разгрузку швартуемых к училищной стенке барж с углем и дровами, на их штабелевку и пр. Но мы о боксе. Лучшим боксером у знаменитого в те годы тренера Ивана Павловича Осипова был Коля Чуркин. Он выставлялся на различные соревнования и, как правило, одерживал победы. Но самую известную в стенах училища победу он одержал над нелюбимым старшиной Тюменевым. Простоватый Леша, как мы иногда заглазно панибратски-ласково называли старшину, в прошлом боксировал, был тяжелее Коли и потому, поддавшись нашим провокационным подзадориваниям, опрометчиво согласился на дружеский поединок с Колей в ротном коридоре. Опрометчиво потому, что не учел ни настроя своего противника, ни настроя болельщиков — отомстить в предстоящем бою за накопившиеся на него обиды. И справедливость восторжествовала, старшина был бит! Публично. В открытом и честном бою. А теперь я дам слово самому Николаю Ивановичу Чуркину, военному пенсионеру, капитану 1-го ранга в отставке. Вот как он пишет о своей посленахимовской жизни в своем письме, запоздавшем к выходу первой книжки «Они были первыми». «Здравствуй, Станислав! Ты как огонь маяка, открывающийся после долгого плавания при возвращении к прошлому, так как ты единственный, чей адрес я знаю. На празднование пятидесятилетия нашего выпуска в силу серьезных обстоятельств приехать не смог. И это для меня огорчительно. О себе. После окончания училища им. Фрунзе все время был на кораблях, в основном на Севере. В 1959 году — перерыв на учебу на СКОСе и снова в море. Восемь лет на атомной подводной лодке с баллистическими ракетами — тревоги, автономки, боевые дежурства.
Во второй половине 1960-х годов в губу Сайда прибыли атомные ракетные подводные лодки проекта 658, на которых в состав НК входил радиосекстан «Самум», с помощью которого появилась возможность определять место и поправку системы курсоуказания днем в плохую видимость. Штурманский состав подводных лодок (Беликов, В.А.Далидович, Г.М.Кореньков, Куликов, А.И.Палитаев, Н.И.Чуркин, В.А.Шабанов, В.Л.Сергеев ) успешно выполнял сложные плавания на первых атомоходах, осваивал новую технику, заложил фундамент для будущих поколений штурманов на подводных лодках проекта 658...
Они были первыми. Первый выпуск первого военного набора 1944-1948 гг. Составил нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов.
В 1969 году согласился на перевод в Севастополь (юг!) преподавателем в Черноморское училище. На берегу затосковал. В 45 лет уволился в запас по возрасту и снова в море. Чтобы отдать долг народу, нанялся четвертым помощником капитана на судно севастопольского предприятия океанического рыболовства «Атлантика». Полугодовые рейсы характеристики, аттестации... Поднялся по всем судоводительским ступеням, заработал диплом капитана дальнего плавания, и с 1978 года — капитан-директор рыбопромыслового траулера. Промысловый план, шторма, неописуемые восходы и заходы солнца в океане, сплачивание коллектива, безразмерный рабочий день, удачные и неудачные траления, швартовки к транспортам для выгрузки продукции и к танкерам для заправки топливом почти в любую погоду, пальмы на африканском берегу, айсберги и тайфуны у берегов Вьетнама, пирамиды в Сиамском заливе — ни времени, ни места для тоски! Работа та, к которой я стремился. Никаких связей, только своим горбом.
Помню, на дизельной лодке в Баренцевом море всплыли ночью на подзарядку аккумуляторных батарей. Зима, снежный заряд, волны захлестывают ограждение рубки, ежимся наверху от холода... Возмечтал вслух: «Вот бы стоять на мостике океанского парохода в белых штанах и поплевывать за борт в экваториальные воды Индийского океана». Сбылось: и плюнул, и в белых штанах! Считаю, прожил счастливо, повидал белый свет, достиг, чего хотел. В 60 лет закончил свои плавания, для гражданского флота это предельный возраст. Устроился матросом на плавмастерской, что рядом с домом, сутки через трое, был очень доволен, пока не сократили штаты. Теперь безработный пенсионер — сижу дома у телевизора, копаюсь в огороде, ругаю Горбачева, Ельцина, Кучму... Внук мой, Максим, смотрит в будущее, мечтает пойти по стопам деда. Заканчивает 11-й класс, хочет поступать в Военно-морское училище им. Фрунзе. Было бы грехом не поспособствовать исполнению его желания. Мальчик он хороший, чистый, целеустремленный... Передавай приветы от меня всем однокашникам. С благодарностью — Чуркин Николай. Севастополь. 21 декабря 1998 г. Постскриптум: пожалуйста, сообщи адреса Чубича и Киттеля». Мне остается лишь добавить, что Максим в этом году заканчивает четвертый курс Военно-морского института — Корпуса Петра Великого, будет, как и хотел, штурманом-подводником. Теперь немного философии, генеалогии и патетики. Отец Николая Чуркина, армейский капитан Иван Чуркин, погиб в январе 1943 года при прорыве Ленинградской блокады. Был похоронен на берегу ручья под деревней Гонтова Литка, от которой после войны ничего не осталось. Перезахоронен в братской могиле, что в поселке Синявино-2 Ленинградской области. Так от погибшего в Великой Отечественной войне деда Ивана Чуркина до правнука его, Максима Чуркина, курсанта Военно-морского института, выросло древо жизни поколения Чуркиных в описываемом отрезке времени. Деревни той, под которой погиб дед, нет; государства, в котором родились и выросли его сын Николай Чуркин и его внук Игорь Чуркин, тоже нет; но безымянный ручей, из тех, что не обозначаются на картах Родины, но которые питают реки и моря ее, жив, течет! Так жива и надежда ветеранов на сыновей своих, внуков и правнуков, которые возродят величие многострадальной России нашей. Шей Александр Борисович.
Шей Александр Борисович закончил ЛНВМУ в 1948 году.
Наши преподаватели. - Они были первыми. Первый выпуск первого военного набора 1944-1948 гг. Составил нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов.
... смешная полиглотка comrade teacher с длинными шатающимися передними зубами! «Язык поднимите к нёбу... Смотрите», - закидывает она голову и тычет пальцем в свой раскрытый рот, - «Вот так! Теперь прижимаем кончик языка к верхним передним зубам и произносим отрывисто...» И вместе с определённым артиклем «the» на ошарашенного воспитанника вылетает веером тычин"з слюна! - «Показываю ещё раз. Смотрите», - тянет она к себе упирающуюся жертву... И только Сашка Шей, живший до войны с отцом, военно-морским атташе в Италии, мог отвлечь её, заговорив с ней по-итальянски.
А знал А.Б. Шей итальянский язык, так как долгие годы его отец, Шей Борис Павлович случил в Италии. - Кстати, судьба разведчика Шея Б.П. доказывает в очередной раз, предвзято-поверхностные трактовки истории страны бессильны объяснить "взлеты и падения" в период так называемых "сталинских репрессий".
... В те же годы подверглись репрессиям (увольнение из РККА, арест, тюрьма, лагерь, административная ссылка, ограничение в правах) многие кадровые военные разведчики. Среди них: ... Б.П. Шей...
Капитан 1 ранга Шей Б.П. в 1951-1958 гг. начальник артиллерийского факультета Военно-морской академии кораблестроения и вооружения имени А.Н.Крылова.
Окончание следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Назимов К.С.
