1. В Военно-Морском Флоте подготовка к операции "Анадырь" проводилась под шифром операция "Кама". Подготовка к операции началась в марте-апреле 1962 года. 2. Для участия в операции была сформирована 20 оперативная эскадра подводных лодок в составе: 69 бригады дизельных торпедных подводных лодок 641 проекта "Б-4","Б-36". "Б-59". "Б-130"; дивизии из семи дизельных ракетных подводных лодок 629 проекта с тремя баллистическими ракетами на борту каждой и береговой базы подводных лодок. Флагманский корабль эскадры - плавбаза подводных лодок "Дмитрий Галкин". 3. Командир эскадры - контр-адмирал Д.Ф.Рыбалко, начальник штаба эскадры - капитан 1 ранга Н.М.Баранов, начальник политотдела эскадры - капитан 1ранга Б.А.Васильев. Командир 69 бригады ПЛ - контр-адмирал Евсеев после инструктажа в Москве неожиданно лег в госпиталь, и за день до выхода на операцию, командиром бригады был назначен капитан 1 ранга Агафонов Виталий Наумович. Начальник штаба бригады - капитан 2 ранга Архипов Василий Александрович, зам. командира бригады по политчасти - капитан 2 ранга Б.Н.Смирнов. Командиры подводных лодок 69 бригады ПЛ : ПЛ "Б-4"- капитан 2 ранга Р.А. Кетов, ПЛ «Б-36» - капитан 2 ранга А.Ф.Дубивко, ПЛ "Б-59" - капитан 2 ранга В.С.Савицкий, ПЛ "Б-130" - капитан 2 ранга Н.А.Шумков.
Контр-адмирал Рыбалко Леонид Филиппович, 1962 год. Представлено семьей Рыбалко. -
4. Подготовка к операции завершилась 30 сентября 1962 года погрузкой на каждую подводную лодку по 21 торпеде с обычным зарядом и по одной торпеде с ядерным зарядом. 5. Инструктаж командиров подводных лодок и проводы на операцию провели Первый заместитель Главнокомандующего ВМФ адмирал В.А.Фокин и начальник штаба Северного Флота вице-адмирал А.И.Рассохо. Адмирал В.А.Фокин выступил перед личным составом 69 бригады подводных лодок и сказал, что бригаде предстоит выполнить специальное задание Советского правительства: совершить скрытный переход через океан и прибыть в новый пункт базирования в одной из дружественных стран. За несколько часов до выхода командирам ПЛ были вручены "совершенно секретные" пакеты, которые разрешалось вскрыть после выхода из Кольского залива. О стране нового базирования ЛИЧНОМУ составу бригады разрешалось сообщить только с выходом подводных лодок в Атлантический океан. Выход подводных лодок на операцию осуществлен в 4 часа утра 1 октября 1962 года из г. Сайда. Ракетные подводные лодки, штаб 20 эскадры и плавбаза ПЛ "Дмитрий Галкин" должны были выйти после прихода подводных лодок 69 бригады ПЛ на Кубу, но приказа на их выход так и не последовало. Береговая база ПЛ 20 эскадры была погружена на суда Министерства морского флота, прибыла на Кубу в б. Мариэль в октябре и там осталась. 6. Преодолевая противодействие Норвежского, Фареро-Исландского противолодочных рубежей и рубежа о. Ньюфаундленд-Азорские острова четыре ПЛ 69 бригады ПЛ СФ прибыли в 20-х числах октября в назначенные районы Саргассова моря, восточнее о. Куба.
Армрестлинг – британская карикатура, 29 октября 1962 года. -
К моменту прибытия подводных лодок в назначенные районы, американцы обнаружили размещение ракет на о. Куба и советско-американские отношения достигли критического момента состояния. С 22 октября была осуществлена морская блокада острова. Для ее осуществления и поиска наших ПЛ ВМС США задействовали свыше 200 боевых надводных кораблей, до 200 самолетов базовой патрульной авиации, 4 авианосные поисковые ударные группы с 50-60 самолетами на борту и кораблями охранения, с задачей поиска, обнаружения и уничтожения наших подводных лодок с началом боевых действий. Для обнаружения подводных лодок бригады была задействована и стационарная гидроакустическая система подводной разведки и наблюдения "СОСУС", а также береговые средства радиоэлектронной борьбы для создания радиопомех в системе управления нашими ПЛ. Практически на всех частотах при начале передачи информации из Москвы включались передатчики помех, что приводило к задержке получения приказаний ГШ ВМФ на срок от нескольких часов до суток. Таким образом, против четырех советских дизельных ПЛ американские ВМС сосредоточили силы в сотни раз превосходившие наши по боевым возможностям. Естественно, что при такой насыщенности противолодочных сил в ограниченном районе океана, вопрос обнаружения дизельных подводных лодок, вынужденных всплывать для зарядки аккумуляторных батарей, был вопросом времени, что вскоре и произошло.
Подводная лодка всплыла в надводное положение для ремонта вышедших из строя всех трех дизелей (заводской дефект), была обнаружена противолодочной авиацией, а затем и надводными кораблями. Когда факт присутствия в Саргассовом море наших ПЛ стал очевидным, деятельность противолодочных сил ещё более активизировалась. В результате были обнаружены, в течение нескольких суток преследовались и всплыли в надводное положение из-за полной разрядки аккумуляторной батареи: - подводная лодка " Б-36 " - противолодочной авиацией и эсминцем радиолокационного дозора " Чарльз Р. Сессил " бортовой номер 835; - подводная лодка " Б-59 " - палубной авиацией и кораблями охранения "Берри", "Лоури", "Белл", "Бейч", «Бил», «Итон», «Кони», "Конуэй", "Меррей" противолодочного авианосца" РЭНДОЛФ "; - подводная лодка " Б-4 " - была обнаружена противолодочной авиацией, но имея полную зарядку аккумуляторной батареи, уклонилась от преследования и в надводное положение не всплывала. В ходе обнаружения и преследования подводных лодок противолодочными силами активно применялись взрывные источники систем обнаружения "Джули-Джезебел", взрывы которых невозможно отличить от взрывов глубинных бомб. Возможно применялись и глубинные бомбы, т.к. на трех ПЛ были повреждены часть антенных устройств радиосвязи, что существенно затруднило прием и передачу информации. В одном из эпизодов преследования, гидроакустиками ПЛ "Б-36" был обнаружен шум винтов торпеды выпушенной по подводной лодке, а когда торпеда не навелась, т.к. ПЛ быстро погружалась, эсминец пошел на таран и прошел над рубкой и центральным постом лодки. К счастью глубина погружения к этому моменту уже была 30 метров. При всплытии ПЛ «Б-36» в надводное положение орудия и торпедные аппараты эсминца были расчехлены, приготовлены к стрельбе и направлены на подводную лодку. При всплытии ПЛ «Б-59» самолеты и вертолеты с авианосца " РЭНДОЛФ "12 раз облетали подводную лодку на высотах 20-100 метров. При каждом облете производилась стрельба из авиационных пушек (всего было произведено около 300 выстрелов), а при пролете над ПЛ включались поисковые прожектора с целью ослепления людей на мостике ПЛ.
Зависание для прослушивания подводных шумов.
Вертолеты опускали по курсу ПЛ буксируемые ГАС и сбрасывали взрывные устройства, зависали над мостиком ПЛ и демонстративно производили киносъемки. Эсминцы маневрировали вокруг ПЛ на дистанции 20-50 метров с демонстративным наведением орудий на ПЛ, при пересечении курса ПЛ сбрасывали глубинные бомбы и гидроакустические буи, поднимали флажные сигналы и кричали в мегафон с требованием застопорить ход. Подобные же действия производились и в отношении подводной лодки "Б-130". Обнаружению подводных лодок 69 бригады способствовала и неприспособленность их к действиям в тропических условиях: - отсутствие системы кондиционирования, при температуре за бортом свыше 30 градусов; - отсутствие системы охлаждения аккумуляторной батареи при ее зарядке; - высокие: влажность в отсеках и соленость забортной воды; - температура на отдельных боевых постах (гидроакустиков, электриков, мотористов), доходившая до 50-60 градусов. Все это приводило к выходу из строя материальной части снижению сопротивления изоляции антенных устройств, засоливанию водяных холодильников, разгерметизации забортных отверстий и кабельных вводов и др., а также к тепловым ударам и обморокам у подводников. Ограниченные запасы пресной воды не позволяли выдавать более 250 граммов воды в сутки на человека, и это в условиях сильнейшего потоотделения и обезвоживания организма. Невозможность смыть пот и грязь привели к 100% заболеванию личного состава потницей в особо тяжелой, гнойной форме.
Чтобы хоть как-нибудь улучшить условия обитания командиры ПЛ были вынуждены подвсплывать для вентиляции отсеков и аккумуляторной батареи, тем самым снижая скрытность ПЛ, что могло привести к их обнаружению. Однако командиры ПЛ и экипажи стремились, несмотря ни на что, выполнить поставленные задачи. Личный состав всех подводных лодок в операции проявил хорошую выносливость, сохранил высокий моральный дух в лучших традициях подводников Великой Отечественной войны. Так, после всплытия, зарядки аккумуляторной батареи и отсутствия приказания на применение оружия от Центрального командного пункта ВМФ, который управлял подводными лодками, командиры подводных лодок «Б-36» и «Б-59» самостоятельно приняли решение на погружение и отрыв от противолодочных сил, что успешно и совершили. Только высокая ответственность, дисциплинированность и мужество командиров подводных лодок не позволили развязать ядерный конфликт в ответ на провокационные действия ВМС США. 14 ноября 1962 года по приказанию главнокомандующего ВМФ подводные лодки 69 бригады ПЛ СФ начали скрытное возвращение в Кольский залив, куда благополучно прибыли в начале декабря 1962 года. 7. Сразу же с возвращением подводных лодок в базу они были встречены комиссией Главного штаба ВМФ и командованием Северного Флота, которые проверили результаты похода, составили акт проверки и представили доклад Главнокомандующему ВМФ, а затем Министру обороны СССР и в ЦК КПСС. На встрече с личным составом вернувшихся ПЛ Член Военного Совета - Начальник Политуправления Северного Флота вице-адмирал Сизов, подводя итоги похода, высказался откровенно: "А МЫ ВАС ЖИВЫМИ И НЕ ЖДАЛИ".
С прибытием подводных лодок к месту постоянной дислокации г. Полярный, 20 оперативная эскадра подводных лодок была расформирована и 69 бригада ПЛ была включена в состав 4 эскадры ПЛ Северного Флота. 8. В январе 1963 года начальник штаба 69 бригады ПЛ и командиры подводных лодок "Б-4", "Б-36", "Б-130" были вызваны в Москву, где докладывали о результатах похода Главнокомандующему ВМФ, а затем и Первому заместителю Министра обороны СССР Маршалу Советского Союза А.А.Гречко, который выразил неудовольствие действиями подводников и был очень удивлен, когда узнал. что подводные лодки, участвовавшие в операции "Анадырь", были не атомные, а дизельные. А ведь впервые после Великой Отечественной войны дизельные подводные лодки столкнулись лицом к лицу с активным противодействием всей мощной противолодочной системы США, в условиях, когда МИР находился на грани развязывания ракетно-ядерной войны, и вышли из этого столкновения с честью. В апреле 1963 года, когда Фидель Кастро прибыл через Северный флот в Советский Союз на празднование 1 мая, подводные лодки 69 бригады ПЛ были выстроены для его встречи на рейде г. Североморска, а подводная лодка "Б-36 " совместно с дизельной ракетной подводной лодкой была поставлена к пирсу. Фиделю Кастро была представлена ракетная ПЛ и "Б-36", как участвовавшая в Карибском кризисе. Но из-за недостатка времени он посетил только ракетную подводную лодку, участие которой планировалось в операции "Анадырь".
(снимок сделан с борта ПЛ "Б-36". - В.В.Наумов).
Капитан 1 ранга в отставке, командир 69 БПЛ, В.Агафонов, вице-адмирал в отставке, НШ 69 БПЛ, В.Архипов капитан 1 ранга в отставке, командир "Б-36", А.Дубивко капитан 1 ранга в отставке, командир "Б-130", капитан 2 ранга Н.Шумков капитан 1 ранга в запасе, нач. РТС "Б-Зб", старший инженер-лейтенант Ю.Жуков
Капитан первого ранга не забыл нас! Я вскрыл другой конверт.
«Никиток, мой любимый! — писала мама. — Есть надежда, что я скоро увижу тебя; я должна ехать в Тбилиси за литературой. Очень может быть, что я скоро уеду отсюда, куда — расскажу при встрече. Так радостно чувствовать, что наша армия все время идет вперед, что мы со всех сторон окружили Крым и, наверное, близок тот день, когда будет освобожден Севастополь. Ты помнишь, папа рассказывал, какой это красивый город?
Фашисты его разрушили, там теперь одни развалины, но его снова построят, еще красивее и лучше, чем раньше. Я очень скучаю без тебя, мой любимый, и меня радует, что ты учишься хорошо. Какой у тебя, наверное, бравый вид! Как я хочу увидеть тебя в морской форме! Я послала тебе немного денег, может быть, ты захочешь себе что-нибудь купить или угостить друзей. Крепко целую тебя. Твоя мама».
Я разыскал Фрола и прочел ему письмо капитана первого ранга. Фрол в свою очередь показал мне письмо Русьева.
«Фролушка, — писал Русьев, — ты ни разу не сообщил мне, как ты живешь в училище. Я знаю, ты рассердился на меня за то, что я тебя не взял больше в море. А ведь я оказался прав. Вскоре после того, как ты уехал, мы попали в такую переделку, что я лежу в госпитале. Фокий Павлович лежит на соседней койке. Гуськову придется перенести тяжелую операцию, его увезли от нас. Что бы было, если бы я тебя не списал в училище? Я бы никогда себе не простил этого. Ведь война — не игра, а тяжелое и трудное дело. Я скоро выпишусь, и у меня будет новый катер. Надеюсь, успею повоевать и очистить от фашистской погани наше Черное море. Учись, Фрол, учись так, чтобы не осрамить нас. Будь в училище славным гвардейцем! Вперед, на полный!»
— Вот видишь, что получилось! А меня с ними не было. — Но тебя бы и в живых не было, — возразил я. — Я бы уцелел! — сказал самонадеянно Фрол. Тут вбежал Бунчиков: — Фрол! Кит! Где же вы запропали? Идите в кубрик. Поприкашвили из Зестафони посылку получил, угощает! — Вова с наслаждением жевал. В кубрике, над горою орехов, вяленой хурмы, коричневых яблок, каких-то длинных синих колбасок, стоял Поприкашвили и радушно приглашал: — Ешьте, хватайте! Ничего не жалко, на всех хватит.
Он тут же наделял всех и пояснял, что синие колбаски называются и делаются из сгущенного виноградного сока и орехов, а лучше хурмы нет плода на свете. Все принялись жевать и похваливать угощение, а Поприкашвили следил, чтобы все ели досыта, и говорил, что у его бабушки в Зестафони сад — всем садам сад. Угостив всех, Илико принялся искать Авдеенко. Он нашел Олега в умывалке, на подоконнике. — Зачем плачешь? — сказал Поприкашвили. — Возьми чурчхелы, набей рот и расхочется плакать. Продолжая рыдать, Авдеенко принялся жевать чурчхелу, а Поприкашвили допытывался: — Плохие новости? Кто-нибудь заболел? Ой, как нехорошо! Подошел и Юра. — Олег, в чем дело? — спросил он. — Скажи, может быть, мы поможем? — Мне никто не поможет! — захлебываясь слезами, бормотал Авдеенко. — Все равно расскажи. У тебя несчастье? И столько искреннего участия было в Юрином голосе, что Авдеенко молча протянул ему скомканное и залитое слезами письмо. Я заглянул через Юрино плечо и прочел: «Пишу тебе в последний раз. Мама и бабушка тебя избаловали, забили тебе голову театром. Я в твоем возрасте пас гусей в деревне и рад был, если имел горбушку хлеба и миску щей на обед. Я не имел возможности учиться. Тебе дана эта возможность, так учись и не задирай нос выше, чем тебе положено. Писем не жди, пока не узнаю, что ты стал человеком. Если тебя исключат из училища, я тебе больше не отец». — Олег, — сказал Юра, — мы поможем тебе, если хочешь. — Отлично! — одобрил подошедший Николай Николаевич Сурков. — Товарищи обещают помочь вам. Надеюсь, вы не откажетесь от их помощи?.. Пойдемте-ка, Олег, потолкуем... И, обняв Авдеенко за плечи, Николай Николаевич отвел его в сторонку, сел рядом с ним на диван совсем по-отечески, будто беседуя с сыном. Его сыновей фашисты убили в Дорогобуже — бросили их в глубокий колодец и закидали гранатами...
Глава десятая. МУШТАИД И МТАЦМИНДА
Младшие нахимовцы в увольнении в ЦПКиО. 1944-1946 гг.
И вот мы дождались, наконец, увольнения! Я получил немного денег от матери и поделился с Фролом. Он снисходительно принял эти несколько рублей. В воскресенье старшина был весьма озабочен: ведь за всеми не уследишь! Протасов в последний раз оглядел и даже ощупал каждого. Все было в порядке: ногти и уши, перчатки, пуговицы и носовые платки. Недаром мы по нескольку раз бегали в умывальник, подставляли головы под ледяную струю воды и терли руки мылом и щеткой, а пуговицы — суконкой. — Хочешь, пойдем со мной? — спросил я Фрола. — Куда? — К Стэлле. — К какой еще Стэлле? — Мы с мамой жили у них, когда приехали из Сибири. А потом пойдем к Антонине, дочке капитан-лейтенанта Гурамишвили. Знаешь? — Кругом девчонки! — процедил Фрол презрительно, но я понял, что у него нет знакомых и он пойдет со мной. Я хотел позвать Юру, но он оставался дежурить в училище. Мы пошли вдвоем.
Пришла , все сады на склонах гор розовели, цвели персики и миндаль. Мы шли по суетливой улице в ногу, размеренным «нахимовским» шагом, с достоинством приветствуя офицеров, неторопливо, но четко прикладывая руки в белых перчатках к вискам. Прохожие оглядывались. Малыши показывали на нас пальцами. Девушки — продавщицы цветов — смотрели на нас через толстые стекла похожего на сад магазина. — Давай разговаривать, — предложил Фрол. — Давай, — согласился я. Но все, о чем я мог поговорить с Фролом, вылетело из головы. — Ну, что же ты? — спросил Фрол через два квартала. — Язык проглотил? — Начинай лучше ты. Но Фрол тоже не мог выдавить из себя ни слова. Наконец, мы свернули в узкую улочку и облегченно вздохнули. Я увидел знакомые ворота. — Здесь живет Стэлла. Войдем? — Войдем.
Мы вошли во , окруженный галерейками и балконами. Посреди двора был водоем. Я постучался в стеклянную дверь. Толстый Мираб в недоумении уставился на нас: — Моряки? Чем могу служить? — Дядя Мираб, вы меня забыли? — спросил я. — Никито, шен генацвале! — обрадовался толстяк. — А я тебя и не узнал в этой шикарной форме. Где твоя мама? Нашли отца? Я сказал, что не застал отца на месте. — Такую дорогу ехали — и не застали. И не повидали? Ай-ай!.. — Мираб покачал головой. — Заходите, моряки, заходите! Мы вошли в знакомую комнату и поздоровались с тетей Маро. — А Стэллы нет дома, — сообщила она. — Она часто тебя вспоминала! Всю зиму деньги копила, чтобы пойти с тобой на фуникулер, в цирк и еще куда-то... Прошу за стол. Мы затоптались на месте, поглядывая на накрытый стол. — Садитесь, садитесь! — пригласил радушно Мираб. — Как можно прийти в гости и не сесть за стол? Или вы пришли не к грузину? На белой скатерти появилась курица в ореховом соусе.
— Стэлла нынче дежурит на станции, — рассказывала тетя Маро. — Вы пойдите туда, она будет рада. — Она будет очень рада, — как эхо, повторил Мираб. — Она сегодня утром опять вспоминала... — Да, опять утром тебя вспоминала, — вторил жене Мираб. — И говорила, что если бы знала твой адрес, написала бы письмо. — Она у нас любит писать письма: бабушке в Зестафони, другой бабушке — в Хашури, тете — в Кутаиси... — Да, любит письма. И пишет, представьте, по-русски и по-грузински совсем без ошибок, — подхватил Мираб. — Кто читал, все говорят: нет ни одной ошибки, все запятые на месте, и все буквы — ровные, как напечатанные в газете... А Гоги уже на Украине... И он стал гвардейцем и прислал фотокарточку. Мираб достал фотографию и протер ее носовым платком. Сержант с черными усиками, увешанный медалями, стоял, держась рукой за картонную колонну. — Гоги поклялся, что дойдет до Берлина, — гордо сказала тетя Маро. — А уж если поклялся — дойдет, — подтвердил Мираб. — Гоги дойдет!
Когда мы расправились с курицей, Мираб поставил на стол вазу с яблоками. — Угощайтесь, прошу вас. Горийские яблоки, лучшие в Грузии... А твой отец тоже моряк? — спросил он Фрола. — У меня нет отца, — мрачно ответил Фрол. — А мать? — спросил дядя Мираб. — И матери нету. — Ай-ай, как нехорошо! Один? — Мираб взял из вазы несколько яблок: — Возьми, возьми, после скушаешь... Вас часто пускают в отпуск? — Сегодня в первый раз, — сказал я. — Приходите к нам... Если хотите, я сам зайду за вами и попрошу, чтобы вас отпустили. — Конечно, приходите, — приглашала тетя Маро. — И мы с Мирабом и Стэлла — все будем очень рады... Когда мы собрались уходить, сапожник и его жена набили яблоками наши карманы. Мираб показал нам дорогу. Как и говорила когда-то Стэлла, Муштаид оказался большим парком на берегу Куры. Здесь пахло свежими листьями, дождем и фиалками. Галки перелетали с дерева на дерево. Ребята бегали по дорожкам с мячами, обгоняли друг друга в деревянных автомобилях. Вдали пронзительно завизжал паровоз.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
На Кубу предстояло выходить 4 новым лодкам проекта 641 Северного флота: "Б-130" (командир капитан 2-го ранга Н.А.Шумков), "Б-36" (А.Ф.Дубивко), "Б-59" (В.Г.Савицкий) и "Б-4" (Р.А.Кетов). Перед выходом в море они приняли на борт боевые торпеды (всего 22 торпеды, в том числе по одной - с ядерной боеголовкой). На "Б-4" вышел в море командир бригады В.Н.Агафонов. (1922 г.р. в с. Белая), морской офицер, командир подводной лодки, окончил Омутнинский педтехникум Кировской области, добровольцем ушел на войну. Служил на Черном море командиром на торпедном катере «ТК-34». В 1950-е годы окончил Военно-морскую академию в Ленинграде. Во время Карибского кризиса пять месяцев выполнял боевую задачу и возглавлял отряд субмарин.
Несколько слов о том, что представляли собой подводные корабли проекта 641: водоизмещение надводное – 1950 тонн, подводное - 2550 т, главные размерения - 91,3×7,5×5,1 м, скорость полного хода соответственно 16,4/16 узлов, энергетическая установка дизель-электрическая, трехвальная, в составе трех дизельных установок суммарной мощностью 6000 л.с. и трех электромоторов мощностью 5400 л.с., дальность плавания 30000 миль (8,1 узловым ходом под дизелями); вооружение - 10 торпедных аппаратов калибра 533 мм (6 носовых и 4 кормовых), экипаж 70 человек, включая 12 офицеров. Согласно принятой в НАТО практике, лодки имели кодовое обозначение "Фокстрот", причем без всякой связи с музыкой. Это всего лишь в международном своде сигналов обозначение буквы "F". Все четыре "Фокстрота" 69-й бригады были новыми, они вступили в строй в 1959-1961 гг. и были вполне современными океанскими кораблями, представлявшими в руках опытных экипажей весьма грозную силу. Другое дело, что в тот раз лодкам предстояло действовать фактически самостоятельно без какого-либо прикрытия… Почему не были посланы атомные подводные лодки? В составе флота они уже были. Более того, летом того же 1962 года одна из них, К-3, больше известная, как "Ленинский комсомол", совершила подледное плавание в Арктику и всплытие в районе Северного полюса. Этот вопрос еще ждет своих исследователей. Видимо, ответ надо искать в несовершенстве первых советских атомоходов... Но как бы там ни было, а в ночь на 1 октября все назначенные в поход подводные лодки вышли в штормовое Баренцево море. С этого момента они переходили в подчинение непосредственно Центрального пункта управления в Москве. Уже в море лодки погрузились и командиры, вскрыв секретные пакеты, впервые достоверно узнали маршрут своего движения и конечный пункт перехода, меры скрытности и порядок применения обычного и ядерного оружия. В частности, переход через океан предстояло совершать со средней скоростью хода в 9 узлов, днем под РДП, а ночью - в надводном положении, на удалении 20-30 миль друг от друга. Связь между собой на время перехода не предусматривалась.
Уже в большинство лодок получило различные повреждения. Так, на Б-130 штормом сорвало леерные стойки, а на Б-36 - крышку ВИПС в кормовом отсеке, ограничив глубину погружения 70 метрами. На Б-59 вышла из строя наружная захлопка дизеля. На всех четырех лодках из-за напряженного режима работы постоянно возникали проблемы с главными дизелями. Очевидцы вспоминают, что вдобавок ко всему, из-за сильной вибрации лопались трубопроводы, выходили из строя то одни, то другие вспомогательные механизмы. В экстремальных условиях работали практически все механизмы. Лодкам самостоятельно пришлось прорывать последовательно все 4 противолодочных рубежа НАТО. Первый из них, Фареро-Исландский, преодолели с ходу, затем настал черед второго, протянувшегося между Гренландией, Исландией и Британскими островами. Здесь, несмотря на активность противолодочной авиации НАТО, лодкам удалось, маскируясь среди многочисленных рыболовных судов, двигаться даже в надводном положении и успешно уходить от обнаружения. Спустя еще сутки, лодки вышли на линию Ньюфаундленд-Азорские острова, к главному противолодочному рубежу НАТО в Атлантике. Шторм продолжался, но, несмотря на это, развернутая на рубеже сеть гидрофонов "Цезарь" все же позволила американцам получить информацию о наличии в районе подозрительных шумов. Правда, технические возможности "Цезаря" не позволяли определить координаты лодок и все четыре субмарины продолжили движение в Саргассово море, с его высокими температурами и прозрачными водами.
За флажками
Не исключено, что американская разведка имела информацию о выходе на Кубу советских подводных лодок. Как минимум, известен один доклад ЦРУ президенту Д.Кеннеди о том, что для прикрытия следовавших на Кубу транспортов выделено порядка 6 подводных лодок. Вероятно, в это число американцы внесли и другие находившиеся в то время в море советские лодки. Но как мы теперь знаем, в Москве у ЦРУ были свои агенты, например, полковник ГРУ Генштаба О.Пеньковский… Можно предположить, что американцы получали от них какие-то данные об операции "Анадырь", а может быть и об операции "Кама", хотя доказательств этому пока не обнаружено.
На двадцатые сутки плавания лодки, в условиях Саргассова моря, оказались в сложнейших условиях. Здесь четырем одиноким субмаринам противостоял почти весь многочисленный американский флот, включая 8 авианосцев и вертолетоносцев плюс корабли охранения и самолеты берегового базирования, имевшие своей задачей обнаружение и принуждение советских лодок к всплытию. В свою очередь, дизель-электрические подводные лодки того времени нуждались в периодическом всплытии для подзарядки аккумуляторных батарей. А обстановка как раз и не позволяла сделать это даже под РДП. К тому же, высокая температура в отсеках, доходившая до 60 градусов, осложняла несение вахт личным составом и в ряде случаев приводила к тепловым ударам. Предназначенная для применения в северных условиях техника в тропических условиях часто выходила из строя. Особенно опасными представлялись выходы из строя, даже кратковременные, приемников, позволявших получать информацию о работе РЛС патрульных самолетов США. Лодки, вынужденные подвсплывать каждые 4 часа для сеансов связи с Москвой, рисковали демаскировать себя. Более того, находясь длительное время под водой и не зная обстановки, подводники только по отсутствию реальной бомбежки узнавали, находятся ли СССР и США в состоянии войны или еще нет. Не надо забывать, что "фокстроты" маневрировали с боевыми торпедами, поэтому малейшая ошибка или нервный срыв одного командира могли привести к непоправимым последствиям… Представьте себе последствия торпедной атаки хотя бы одного из кораблей. Тем не менее, экипажи продолжали выполнение задачи.
23 октября южнее Бермудских островов американцы с помощью новой, только недавно созданной установили наличие первой из следовавших на Кубу советских лодок. Это была Б-130. Затем на нее были наведены противолодочные самолеты "Нептун" и корабли во главе с авианосцем "Эссекс". Лодку преследовали по всем правилам, сбрасывая на нее гранаты и взрывпакеты, принуждая к всплытию. После длительной охоты, Б-130, на которой вышли из строя стразу все три главных дизеля, полностью разрядились аккумуляторные батареи, и оказались заклиненными носовые горизонтальные рули, была вынуждена всплыть. Это произошло 26 октября. Всплывшая Б-130 оказалась в кольце эскадренных миноносцев, тотчас же командир попытался связаться с Москвой, что удалось только с 17-й попытки. Спустя некоторое время, удалось ввести в строй один из дизелей и лодка медленно, трехузловым ходом под эскортом американских кораблей направилась на норд-ост, туда, где в районе Азорских островов ее уже ожидало спасательное судно СС-20. Взяв аварийную лодку на буксир, СС-20 повел ее через штормовую Атлантику в Кольский залив. Тем временем, три другие лодки бригады продолжали попытку прорыва. Б-36 имела контакт с силами ПЛО уже после прохождения Бермудского рубежа. Вынужденный задержаться на переходе из-за необходимости срочной операции аппендицита одного из членов экипажа, Дубивко, чтобы наверстать график движения, принял решение всплыть и следовал дальше в надводном положении. Интересно, что, во время уклонения лодки от встреченных на переходе американских эсминцев, акустики Б-36 обнаружили, что местная гидрология позволяет гидроакустическими средствами обнаруживать цели намного дальше обычного. Командир лодки тут же стал активно это использовать и успешно уклоняться от преследователей. Это продолжалось до тех пор, пока из Москвы не поступил приказ занять выделенную лодке позицию и приступить к патрулированию. 36 часов подряд Дубивко это удавалось. Однажды ночью, застигнутая врасплох в надводном положении, лодка даже уклонялась, как показалось акустикам, от торпеды, (!) выпущенной атаковавшим эсминцем. При каждой попытке подвсплыть, американские противолодочные самолеты сбрасывали по курсу лодки гранаты или взрывпакеты. В конце концов, аккумуляторные батареи Б-36 полностью разрядились и лодка была вынуждена всплыть почти у борта эсминца .
ПЛ Б-36 после вынужденного всплытия.
По воспоминаниям командира, американцы долго не позволяли ему установить радиосвязь с Москвой (радиограмму удалось передать с сорок восьмой попытки!). Использовав всплытие для вентилирования отсеков, ремонта поврежденной крышки ВИПСа и полной зарядки аккумуляторных батарей, командир неожиданно для американских кораблей произвел срочное погружение и, поднырнув под один из эсминцев, совершил классический отрыв от противолодочных сил с уходом на двухсотметровую глубину. Лодка продолжила патрулирование на указанной ей ранее позиции. После того, как 7 ноября вышли из строя сразу два из трех главных дизелей, Б-36 до самого получения приказа о возвращении несла службу под одним оставшимся дизелем, сопровождая на расстоянии вертолетоносец "Тетис Бей". Б-59 прибыла в район действия сил ПЛО 25 октября и двое суток продолжала движение, оставаясь необнаруженной ни кораблями, ни самолетами США. Но 27-го лодку все же обнаружил патрульный самолет "Нептун" и навел на нее противолодочные корабли. Почти сутки лодка пыталась оторваться от преследователей, но разрядившаяся аккумуляторная батарея не оставляла другого выхода, кроме как всплыть. Ранним утром 28 октября Б-59 всплыла на расстоянии прямой видимости от авианосца "Рэндолф". Находившиеся в воздухе несколько штурмовиков типа "Треккер", поочередно, пролетая над лодкой, включали прожектора и вели огонь из пушек по курсу Б-59. Затем к лодке приблизился эсминец "Бэрри", сделавший запрос о названии и государственной принадлежности лодки, а затем потребовавший застопорить ход. Весь следующий день 28 октября американцы держали лодку Савицкого под прицелом своих орудий, сбрасывали в непосредственной близости глубинные бомбы и взрывпакеты, многочисленные вертолеты зависали над ней и фотографировали. К вечеру этого дня лодка, закончив зарядку батарей и произведя необходимый ремонт, неожиданно для американских кораблей оторвалась от них погружением на 250-метровую глубину с одновременным применением имитационных патронов. Б-59 оставалась на своей позиции еще почти месяц, пока не поступил приказ из Москвы возвращаться на базу. Что же касается Б-4, то ее американцам вообще не удалось поднять на поверхность. Правда, ее тоже периодически обнаруживали, благо, сверхнасыщенность "полигона" противолодочными силами иногда позволяла американцам это делать. Но каждый раз, применяя маневр по курсу и глубине, малошумный режим движения и уходя под слой температурного скачка, командиру Б-4 удавалось отрываться от преследования. Ночами лодка всплывала под РДП и заряжала аккумуляторную батарею. После отмены, в связи с изменившейся политической ситуацией, прорыва лодок на Кубу, Б-4 еще месяц, как и две другие лодки бригады, оставалась на назначенной ей боевой позиции, после чего получила приказ возвращаться в Кольский залив.
Возвращение на базу было тоже не из простых. Во-первых, в штормовых условиях пришлось в обратном порядке вновь преодолевать противолодочные рубежи НАТО. Во-вторых, на кораблях подошли к концу все запасы. А пополнить их не позволял штормовой океан. Известно, например, что Б-36 входила в Полярный уже под электромоторами… Американская сторона, как стало известно много позже, высоко оценила действия советских подводников, их тактическую подготовку и грамотные действия на незнакомом, по тем временам, театре в условиях подавляющего превосходства US Navy. В США много было написано о Большой охоте в Саргассовом море, и лестного для советских подводников, и не очень. Правда, эксперты признали, что и успех противолодочных сил американской стороны тоже был относительным, даже на фоне того, что им удалось, хотя и с большим трудом, последовательно "поднять" три из четырех прорывавшихся на Кубу советских подводных лодок. Ведь американцы действовали практически в идеальных условиях, у собственных берегов и при подавляющем преимуществе. Вспомним, что тогда, в самый разгар Карибского кризиса, на относительно небольшой акватории, к тому же прослушиваемой во всех направлениях системой "СОСУС", были сконцентрированы беспрецедентно плотные силы ПЛО ВМС США, поддержанные к тому же многочисленной противолодочной авиацией берегового базирования, самолетами и вертолетами, чего вряд ли можно было бы ожидать в боевых условиях. К тому же в последнем случае обнаружить достаточно малошумные советские "фокстроты", тем более под угрозой возможного применения ими своего торпедного оружия, оказалось бы достаточно рискованным предприятием для самих американских противолодочников. Как знать, возможно, итоги Большой охоты в Саргассовом море в октябре 1962 года были бы совсем иными, будь на месте "фокстротов" хотя бы пара более шумных многоцелевых атомоходов первого поколения проекта 627А... В итоге, прорыву четверки советских субмарин на Кубу состояться было не суждено. Зато, по обоюдному признанию представителей противостоявших сторон, вероятные противники смогли на практике приобрести бесценный опыт, с одной стороны, проведения противолодочной операции с участием реальных объектов противной стороны, а с другой - уклонения от противолодочных сил, сделали для себя практические выводы. Впоследствии и те, и другие развили соответствующие практические приемы, доведя их до совершенства. Затем были годы "Холодной войны", проходившей и в подводном мире. Нечто отдаленно напоминавшее Большую охоту времен 1962 года состоялось практически в тех же водах и при тех же игроках, но уже на закате существования Советского Союза, когда уже с участием атомных подводных лодок Северного флота были проведены операции "Апорт" (1985г) и "Атрина" (1987г), имевшие своей целью вскрытие районов патрулирования ракетных и многоцелевых АПЛ НАТО, а также выявлению тактических приемов сил ПЛО. Впрочем, это тема отдельного разговора.
(при подготовке использованы открытые материалы советской, российской и зарубежной периодики).
, инженер-кораблестроитель, капитан 1 ранга запаса, участник постройки тяжелых авианесущих крейсеров на Черноморском заводе, г. Николаев. Автор многих работ по истории флота.
Степанов Юрий Федорович - командир первой советской атомной субмарины. И первый командир из нахимовцев.
Командир К-3 (1967-1968) Ю.Ф.Степанов. - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011.
Суровый морской закон.
Подводная лодка “К-3” была первой атомной субмариной Советского Союза. Когда в августе 1957 года ее спускали на воду, то традиционную бутылку шампанского били не только об киль, но и о реактор!.. За период заводских, государственных испытаний и все последующие десять лет эксплуатации “К-3” не имела ни единого случая травмы или гибели личного состава. И хотя к сентябрю 1967 года на лодке успело смениться три поколения офицеров, старшин и матросов, костяк руководящего звена по-прежнему составляли выходцы первого экипажа. За короткое время экипаж дважды удостаивали высоких правительственных наград: после успешного завершения ходовых испытаний и по итогам не менее успешного подледного плавания на Северный полюс. А трем членам экипажа, Л.Г. Осипенко, Л.М. Жильцову и Р.А. Тимофееву, были присвоено звание Героя Советского Союза. Лодка числилась в любимицах командования и политорганов ВМФ СССР, и, понятно, ей уделялось самое пристальное и лестное внимание. Вот как об этом вспоминает Александр Яковлевич Лесков, в те годы капитан-лейтенант и помощник командира лодки: “В результате бесконечных торжественных, никчемных мероприятий, сопровождавших подводную лодку несколько лет после похода на полюс, из нее сделали фетиш. Очень скоро экипажу стало не до боевой подготовки. Измученные отсутствием настоящего дела командиры тихо спивались, потом их также тихо освобождали от занимаемых должностей...”.
Александр Яковлевич Лесков. «К-147». Средиземное морс. Январь 1971 г. Подводный флот, №7 (2001). Посвящен 40-летию 3-й ДиПЛ КСФ.
А 8 сентября 1967 года на подводной лодке “К-3” произошел пожар, в результате которого погибло 39 человек. И эта авария стала первой крупной аварией на советском атомном подводном флоте, повлекшей массовую гибель личного состава... К середине 1967 года у нас в ВМФ было достаточно много подводных лодок первого поколения, но техническое состояние этих субмарин не позволяло использовать их так же напряженно и регулярно, как предписывали плановые цифры. Ведь не секрет, что у каждого соединения, дивизии и флотилии имелся свой план по использованию боеготовых сил. Что же касается лодок второго поколения, то головные корабли проектов 667А, 670 и 671 уже были построены на Северном машиностроительном предприятии (г.Северодвинск), судостроительном заводе “Красное Сормово” (г.Горький) и Ленинградском адмиралтейском объединении. Однако в то время они только заканчивали ходовые испытания на Белом море. Приемные акты на них подписали четвертого ноября 1967 года, да и то, спеша подгадать с победным рапортом к 50-й годовщине ...
Поэтому, когда в июле 1967 года на первой флотилии потребовалось направить на боевую службу в Средиземное море атомную торпедную субмарину, поневоле вспомнили о “К-3”: сразу две лодки, первоначально “запланированные” для этой цели, по техническим причинам оказались неготовыми. На “обласканную” субмарину срочно назначили нового командира, а экипаж усилили прикомандированными офицерами с других кораблей. Помощника командира Лескова, например, назначили на должность за два часа до выхода в море. “Из-за различных предпоходовых неурядиц выход “К-3” был задержан на трое суток, - рассказывает Александр Яковлевич. — Чтобы наверстать упущенное время и не опоздать на встречу с надводным кораблем, который должен был провести нашу подводную лодку через Гибралтарский пролив, скорость перехода пришлось значительно увеличить. С 14-16 узлов до 21. Следовательно, резко повысилась нагрузка на системы, механизмы и, конечно же, на экипаж. Командиром в том трагическом походе был капитан второго ранга Юрий Федорович Степанов, командиром БЧ-5 - опытный инженер-механик, капитан третьего ранга Виталий Васильевич Зайцев. И уже на третьи сутки похода мы все ощутили, что значит неотработанный личный состав и материальная часть... В 4 часа 30 минут большие кормовые горизонтальные рули, находившиеся в положении “на погружение”, вдруг перестали слушаться управления. За несколько секунд дифферент подводной лодки достиг 20 градусов на нос!.. Дали команду “Реверс!”, то есть произвести срочное переключение с переднего на задний ход. Но своевременно выполнить эту команду растерявшийся личный состав не смог. К счастью, вахтенный офицер капитан третьего ранга Лев Федорович Каморкин распорядился произвести продувание всего главного балласта. Команда трюмных, четко исполнила приказ, и спасла лодку от неминуемой гибели...
Далее было не лучше. В Средиземном море температура забортной воды на глубине 200 метров составляет плюс 21-23 градуса по Цельсию, а в отсеках, хотя на максимальной мощности работают холодильные машины, она достигает 35-40°. В турбинном и вовсе настоящая парилка, под 60 градусов. Люди на вахте не выдерживали более 2 часов. И вот так, без единого глотка свежего воздуха - на протяжении 80 суток! Что творилось на земле, мы, конечно, не знали. А Родина по спецсвязи посылала нам лишь две-три фразы из передовицы “Правды”. На основании этой “информации” обалдевший от безделья замполит допридумывал содержание политбесед с личным составом. Когда, наконец-то, поступила команда возвращаться домой, на Кольский полуостров, мы все облегченно вздохнули. Но, как оказалось, радость наша была преждевременной. До базы оставалось каких-то суток семь ходу, когда получили новый приказ: произвести разведку в районе Фарерских островов. Там вроде должна была появиться американская ракетная подлодка. Нам следовало установить с ней акустический контакт и организовать слежку. Наши разведывательные попытки успеха, однако, не имели. 8 сентября пришла радиограмма: “Закончить разведку и следовать в базу”...
Сгорели заживо.
С нуля часов вахту в центральном посту нес помощник командира капитан-лейтенант А.Я.Лесков. Командир Ю.Ф.Степанов и штурман Олег Певцов (он был также штурманом и при легендарном походе “К-3” на Северный полюс) играли в шахматы в штурманской рубке, расположенной в центральном посту. В офицерской кают-компании резались в нарды, страдая от бессонницы, командир БЧ-5 и замполит. Ничто не предвещало беды. Я снова вернусь к описанию этих минут Лесковым: “В 1 час 52 минуты по громкоговорящей связи “Каштан” раздался короткий вызов. Ни я, ни вахтенный механик Буров не успели заметить, из какого отсека мигнула лампочка. Я включил тумблер и запросил: “Кто вызывает центральный?” Потом отпустил тумблер, и... Сколько лет потом просыпался я среди ночи, заново, во сне услышав те страшные крики заживо горящих людей!.. Эти первые секунды, когда ты еще не знаешь причину опасности, самые жуткие. Они способны напрочь парализовать волю... Но автоматически последовала команда: “Боцман, всплывай на глубину 30 метров!”. А вслед за этим начались отчаянные попытки осознать что-либо: — Первый, второй доложите, что у вас случилось?! Поднялась ручка переборочного люка, и в центральный пост влетели замполит и механик. На мгновение я увидел за их спинами пламя, словно из сопла самолета, и как из первого отсека во второй врываются горящие люди. Но дверь между отсеками тут же захлопнулась. Пожар в первом отсеке, что может быть страшнее?.. В нем расположено два десятка боевых торпед, из них несколько — с атомными зарядами. Лодка всплыла, это было понятно по характерному шуму вырывающегося из шпигатов воздуха. Командир поднялся в рубку, оттуда послышался доклад: — Отдраен верхний рубочный люк! С окровавленной головой командир спустился обратно. Видимо, из-за перепада давления его ударило о массивную ручку люка, кремальеру. Отсек быстро заполнялся угарным газом, все стали натягивать индивидуальные дыхательные аппараты. Однако я не мог себе этого позволить, так как непрерывно отдавал команды и отвечал на доклады.
В базу по радио уже дали сигнал аварийной тревоги. Но напряжение в центральном посту стремительно росло: ожидали взрыва в торпедном отсеке... Прошло еще несколько минут. И вдруг из трюма второго отсека раздался звонок: - Товарищ капитан-лейтенант, спасите меня, пожалуйста, спасите... Это был мичман Мусатов, шифровальщик корабля. Шифр-пост, где находился мичман, герметичен, поэтому, видимо, Мусатов сразу не погиб... Не знаю, обещал ли я, что мы его спасем, или слушал молча. Просто не могу это вспомнить. Наверно, есть вещи, которые не под силу хранить человеческой памяти...”. Чтобы спасти Мусатова, надо было пройти во второй отсек. И прежде всего - отдраить переборочный люк, за которым уже вовсю бушевало пламя и клубился смертоносный газ... Но в соседнем, третьем отсеке расположен центральный пост. В нем сосредоточено все управление кораблем. Значит, огонь захлестнет и главный командный пункт, а далее пойдет по остальным отсекам, выедая их один за другим, пока не погибнет весь корабль... Последняя запись в вахтенном журнале “К-3” за 8 сентября была сделана А.Ф.Лесковым в 1 час 59 минут. С момента объявления аварийной тревоги прошло всего семь минут, но сколькими драматическими событиями они оказались насыщены!.. После бесплодной мольбы горевшего заживо шифровальщика Александр Яковлевич потерял сознание. Пришел в себя только в госпитале Североморска, на пятые сутки после аварии.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Каким бы курсом ни следовали советские подводные лодки, они натыкались на корабли ПЛО США. Над районами патрулирования ПЛ постоянно действовала американская авиация, оснащенная поисковой аппаратурой. Выполняя приказ командования ВМФ СССР о соблюдении скрытности действий, командиры ПЛ практически не могли всплывать на поверхность и действовали в подводном положении. Однако подводный ход обеспечивался только электродвигателями, поэтому требовалось либо всплывать на поверхность для зарядки аккумуляторных батарей, либо проводить эту зарядку через РПД (работа двигателя под водой). Во втором случае следовало действовать на перископной глубине, а прозрачная вода позволяла американским самолетам обнаруживать лодки даже в подводном положении.
Экипажам подводников, находившимся почти все время в подводном положении, приходилось действовать в нечеловеческих условиях. По свидетельству участников похода, температура воздуха в отсеках достигала 50-60 градусов, вахтенные через 15-20 минут теряли сознание, их выносили в концевые отсеки, где они, придя в себя, снова возвращались на вахту. В самых «холодных» концевых отсеках температура достигала свыше 40 градусов при стопроцентной влажности. При такой жаре электролит в аккумуляторах разогревался до 50 градусов, что, во-первых, сильно замедляло зарядку батарей, а во-вторых, происходило усиленное выделение водорода, что чревато опасностью пожара и даже взрыва, в-третьих, аккумуляторы насыщали воздух в ПЛ парами серной кислоты. Приборы сжигания водорода и регенерации воздуха еще сильнее разогревали воздух в отсеках. Постоянная влажность, не просыхающий пот на телах экипажа, приводили к появлению незаживающих язв. По словам не склонного к патетике В.Н. Агафонова, «остановить нас могла только гибель». Трем из четырех советских Ш1 пришлось всплыть, и происходило это в окружении американских кораблей. Первой пришлось всплыть Б-130 под командованием Н.Шумкова. 25 октября 1962 г. на ней вышли из строя все три дизеля и после безуспешной попытки отрыва от преследования подводным ходом, когда аккумуляторные батареи разрядились почти «до воды», командир отдал приказ на всплытие. Лодка всплыла в окружении 4-х американских эсминцев, практически лишенная хода. Телеграмму Шумкова в Москву о вынужденном всплытии пришлось отправлять 17 раз: американцы забивали все каналы радиосвязи. Отремонтировать судно не представлялось возможным, для этого требовалось ставить его в сухой док. В условиях тяжелого похода не выдержал металл. Правда, еще до выхода из базы было известно о наличии микротрещин в коробках приводов двух дизелей, а аккумуляторные батареи практически выработали свой ресурс, однако подлодка отправилась в этот поход. Находясь в окружении американских эсминцев, в условиях тесноты моторного отсека, экипажу удалось восстановить один из 3-х дизелей и в сопровождении американского эсминца медленно двинуться на встречу со спасательным буксиром, высланным ей на помощь.
под командованием А.Дубивко, практически прорвавшись в Карибское море, получила приказ вернуться в покинутый район, где ее обнаружили корабли американской ПЛО. Трое суток лодка пыталась вырваться из окружения подводным ходом, но при разряженной почти до нуля аккумуляторной батарее, вынуждена была всплыть на последних ампер-часах. Всплывшую лодку вместе с 4-мя другими эсминцами и авианосцем держал под наведенными на лодку орудиями, эсминец «Чарльз П. Сесил». Командир авианосца получил радиограмму от Дж. Кеннеди: «Всплывшую подводную лодку держать всеми силами и средствами». По словам начальника радиотехнической части лодки Ю.Жукова «мы по настоящему боялись, что американский эсминец может нас таранить. Мы не были уверены, что не идет война». Не обращая внимания на сопровождающий эсминец, лодка, подняв флаг СССР, провела полную зарядку батарей и, улучив момент, совершила срочное погружение и ушла от преследования.
Жуков Юрий Александрович.
Острота Карибского кризиса достигла наивысшей точки 27 октября. Всплывшая ночью для зарядки окончательно севших батарей, Б-59 капитана В.Савицкого оказалась в окружении американского авианосца «Рэндолф» и 11 эсминцев и фрегатов. Самолет штурмовой авиации, патрулировавший район всплытия дал несколько залпов по курсу и вдоль бортов лодки. За весь период зарядки ПЛ, которая продолжала идти курсом на запад, эсминец «Бэрри» совершал провокационные действия: резал курс, сбрасывал глубинные бомбы, самолеты противолодочной авиации имитировали боевые заходы. Эсминцы перекрывали лодке все румбы для выхода из окружения. В этих условиях нервы командира не выдержали, и он хотел отдать приказ на пуск торпед по кораблям противника. Обстановку разрядил находившийся на борту начальник штаба дивизии капитан 2-го ранга В.А.Архипов, убедивший командира отказаться от применения оружия. (В октябре 2002 г. в Гаване прошла конференция, посвященная 40-летию Карибского кризиса. Бывший министр обороны США Р.Макнамара. присутствовавший на ней, отметил, что ядерная война была значительно вероятнее, чем это считалось ранее. Один из организаторов конференции, Томас Блэнтон из университета Джорджа Вашингтона, заявил, что «парень по фамилии Архипов спас мир». В.А.Архипов в 2003 г. посмертно удостоен Национальной премии Италии - премии Ротонди за стойкость, мужество, выдержку, проявленные в экстремальных условиях). Зарядив аккумуляторные батареи, Б-59 внезапно, на глазах американцев, ушла на глубину и, резко изменив курс, смогла оторваться от преследования.
Единственная лодка, которую американцы не смогли поднять на поверхность, оказалась Б-4 под командованием Р.Кетова. Несмотря на полностью разряженные аккумуляторы, ей удалось уйти от противника. 27 октября советскими зенитными ракетами на Кубе был сбит американский самолет-разведчик, пилот которого погиб. Это еще больше накалило обстановку. Американское командование готовилось отдать приказ на начало военных действий против Кубы. По сообщению директора ФБР Э.Гувера, президенту Кеннеди, советские дипломаты приготовили к уничтожению секретные документы в своем посольстве. Мир отделяло от войны несколько часов. В это время поступило сообщение, что около 20 советских судов остановились и уходят от линии карантина. Именно в этот день руководителям двух сверхдержав удалось найти компромиссное решение. Хрущев вынужден был согласиться с предложением Кеннеди о вывозе советских стратегических ракет под наблюдение представителей ООН. В свою очередь, Америка пообещала убрать свои ракеты из Турции и не начинать военных действий против Кубы. Карибское противостояние пошло на убыль. Компромисс достигался усилиями обеих сторон. Но не следует забывать, что согласие СССР демонтировать и увезти ракеты и бомбардировщики с Кубы стало известно в Вашингтоне менее чем за сутки до назначенной правительством США атаки военно-воздушных сил, морских и сухопутных частей. Однако ПЛ не сразу были отозваны из района конфликта. Они продолжали патрулирование в районе Багамских островов. Приказы на возвращение на свою базу в г. Полярный стали приходить только во второй половине ноября. Кстати, радиооператоры Б-4, получившей приказ на возвращение 20 ноября, перехватили переданную открытым текстом телеграмму командующего ВМС США в Атлантике, в которой выражалась благодарность находившимся здесь советским подводным лодкам за предоставленную возможность поучаствовать в совместных предприятиях. Это подтверждает мнение капитана Р.Кетова. что американцы точно знали об их походе и полученных приказах. Просто они не смогли принудить к всплытию все советские ПЛ. В начале декабря подлодки стали приходить на базу на последних остатках горючего. Выходя в поход, топлива не жалели, так как считалось, что ПЛ идут только в один конец. Последние мили, уже перед входом в Кольский залив, одна из лодок шла на смеси моторного масла и остатков топлива, использовав опыт Великой Отечественной войны. Каждую подводную лодку встречали представители Главного Штаба ВМФ. Комиссию по разбору итогов похода возглавлял контр-адмирал Иванов. Она сосредоточила усилия на выявлении допущенных нарушений. В расчет не принимались необычные условия плавания, техническая неприспособленность подлодок к такого рода операциям, явные ошибки командования при подготовке к походу и во время него, а, главное, реальное соотношение противоборствующих сторон. Никто не хотел слушать о новой тактике при действиях против американских противолодочных сил. Разбор кубинскою похода состоялся в январе 1963 г. в Министерстве обороны СССР с участием высшего руководства ВМФ и Северного флота, а также командиров ПЛ. Заседание проводил зам. министра обороны А.А.Гречко. Главный вопрос, который волновал маршала: почему командиры нарушили приказ о скрытности перехода и дали обнаружить себя американцам. Никто из командования ГШ ВМФ СССР не взял на себя ответственность за результаты похода. Пояснения пришлось давать командирам подводных лодок. Они объясняли, что дизельные подводные лодки не могут постоянно находиться под водой, поскольку им необходимо периодически всплывать для зарядки аккумуляторов. Оказалось, что военно-политическое руководство страны, в том числе и лично Хрущев, считали, что на Кубу были отправлены АПЛ. которые могут совершать длительные плавания без всплытия на поверхность. Но в 1962 г. ни одна из имевшихся подводных лодок (проект 658, по классификации НАТО - «Хотел») с ядерной энергетической установкой не была готова к несению боевой службы. Почти все они проходили заводской ремонт после обнаруженных неполадок. Именно поэтому командование Северного флота приняло решение о направлении на Кубу дизельных подлодок. Кроме того, лодки такого типа в 1962 г. могли применять баллистические ракеты только с надводного старта. Установку Д-4 с возможностью запускать ракеты из-под воды имела только лодка К-142, которая в тот момент проходила испытания. Переоборудование ПЛ этого проекта с ядерной энергетической установкой и дизельных проекта 629 (по классификации НАТО -«Гольф») на подводный старт ракет началось в 1963 г. Первой из атомных подводных лодок стреляла из-под воды лодка К-19 летом 1964 г. Скорее всего, по этой причине (невозможности скрытно использовать ракеты), были сняты с похода на Кубу 7 подводных лодок проекта 629, которые планировалось направить туда вторым эшелоном. Именно лодки этого проекта, имевшие на вооружении ракеты Р-13 с дальностью полета 350 миль, составляли основу советского подводною флота.
По свидетельству Н.Шумкова, только вице-адмирал , начальник Управления связи ВМФ, в разговоре с командирами лодок признал: «Командиры, вина и ошибки не ваши, а наши». С этим утверждением следует согласиться, поскольку командиры действовали фактически в условиях информационной изоляции. Им не сообщили о введении американцами военно-морской блокады вокруг Кубы, и для них оказалась непонятна резкая активизация ВМФ и противолодочной авиации США, применение ПЛО ручных гранат и глубинных бомб для вынуждения советских подлодок подняться на поверхность. Сеансы связи с Москвой устанавливались на 00.00 часов по московскому времени, однако, в Западном полушарии в это время — разгар дня. Всплывая для связи, лодки легко обнаруживались американскими самолетами и средствами ПЛО. О местонахождении друг друга командиры также не информировались. Кроме других ошибок, допущенных в организации похода, по словам контр-адмирала В.Г.Лебедько, следует отметить изначально нереальные сроки и режим перехода, направление лодок не в обход, а напрямую через противолодочные рубежи, игнорируя разведданные, переданные Н.Натненковым, командиром Б-75, посланным в этот район заранее. Анализируя поход лодок, на Кубу В.Г.Лебедько делает вывод о том. что, скорее всего, командование ВМФ СССР руководствовалось не законами военно-морского оперативного искусства, а конъюнктурными, политическими соображениями, стремясь продемонстрировать угрозу со стороны моря. И эта цель, в общем-то, была достигнута. В целом, высшим военным руководством СССР поход подводных лодок был признан неудачным. И хотя вина за неудачу возлагалась на командиров ПЛ, никто из них не был наказан, никто не был и награжден. А ведь экипажи лодок находились в плавании более 2 месяцев, при экстремальных условиях (температура в отсеках - свыше 60-ти градусов, влажность - 98 %, при недостатке кислорода и т.п.), прошли за время плавания - до 12 тыс. миль. Тем не менее, советский подводный флот приобрел значительный опыт по результатам похода на Кубу. Была пересмотрена организация связи ВМФ, на подводных лодках стали устанавливать специальное оборудование для плавания в тропических широтах. Командиры получили практику преодоления американских противолодочных рубежей, изучили методы противолодочной борьбы и приемы уклонения от преследования. Результаты Карибского кризиса дали в Советском Союзе мощный импульс для строительства атомных подводных ракетоносцев. Если за первые 15 послевоенных лет в СССР было построено почти 350 дизельных подводных лодок, то к концу 1964 г, флот располагал 46 АПЛ. В том числе 8 - с баллистическими ракетами и 19 - противокорабельными. Куба осталась независимой республикой, свободной делать выбор развития в мировом сообществе, что соответствует принципам «многополярного мира».
Начало
Осенью нынешнего 2002 года человечество вправе будет отпраздновать свое очередное рождение, вернее, 40-летие окончания Карибского кризиса. А начался он в апреле 1962 года, когда США разместили свои стратегические ракеты, направленные на СССР, на территории Турции. По воспоминаниям очевидцев, советский лидер, Н.С. Хрущев, человек весьма экспансивный, узнав об этом, тут же потребовал принять ответные меры. Уже 20 мая на самом высшем уровне - в ЦК КПСС было принято решение о размещении советских ракет на Кубе и Генеральный штаб приступил к ускоренной разработке секретной операции под кодовым названием "Анадырь" по скрытной переброске на Кубу советских ракет, другого вооружения и техники, а также войск - всего около 60 тыс. человек (личный состав ракетной дивизии, двух дивизий ПВО, мотострелковой дивизии в составе четырех полков, частей обеспечения, ВВС, а также частей ВМФ СССР).
Планом предусматривалось также послать к Острову Свободы эскадру в составе 2-х крейсеров проекта 68-бис (флагман - "Михаил Кутузов" ), 4-х эсминцев, в том числе 2-х ракетных (пр.57-бис), дивизии ракетных подводных лодок (7 кораблей пр.629), бригады торпедных подводных лодок (4 корабля пр. 641), 2-х плавучих баз, 12 ракетных катеров пр.183Р и отряда судов обеспечения (2 танкера, 2 сухогруза и плавмастерская). На Кубу должны были перебросить и части береговой обороны (ракетный полк и минно-торпедный авиаполк (в составе 33-х самолетов Ил-28). Массированная переброска войск и боевой техники началась в ночь с 7 на 8 июля 1962 г., когда от причалов Севастополя, Новороссийска, Ленинграда, Николаева и Североморска отошли первые транспорты. Принимая во внимание важность операции и строжайшую секретность, в которой она проводилась, на всех стадиях исполнители на местах знали только то, что им положено было знать в каждый конкретный момент. Даже капитаны судов и командиры воинских частей до самого выхода в нейтральные воды не знали, куда и зачем они направляются. До второй половины сентября на Кубу беспрепятственно была доставлены большая часть вооружения и боеприпасов будущей группировки, включая ядерные. Оказалось, американцы просто не придали никакого значения усилению интенсивности морского сообщения между СССР и Кубой. Но во второй половине сентября американцы присмотрелись и стали внимательнее относиться к тому, что происходило у них, что называется, на ближнем подворье. Американские ВВС начали регулярные облеты следовавших на Кубу советских транспортов на малой высоте, а корабли ВМС- интересоваться местом назначения и характером перевозимого груза. Тем временем на Кубе уже были развернуты части ПВО, береговой обороны и ВВС, а также собраны первые 6 самолетов морской авиации. Каждый из них мог нести 12-килотонную ядерную бомбу или обычное вооружение в виде бомб или торпед. Было начато строительство стартовых позиций для баллистических ракет.
На остров также были доставлены и развернуты три дивизиона ракетных катеров (это после они были переданы кубинцам, а в те дни на борту катеров находились советские экипажи, готовые по первому приказу совместно с авиацией атаковать своими ракетами приблизившийся к берегам Кубы флот агрессора. Катера базировались на порты Мариель (2 дивизиона) и Банес (один дивизион). Ракетные дивизионы прикрыли десантоопасные направления, к тому же они были снабжены ядерным боезапасом. Со своей стороны, США сосредоточили в Атлантике 8 авианосцев и три противолодочные авианосные группы, предназначенные для осуществления блокады Кубы, а также начали сосредоточение войск и подготовку к высадке десанта, о чем официально была поставлена в известность советская сторона. Напряжение возрастало с каждым днем и к 27 октября мир практически уже стоял на пороге ядерной войны. В конце концов, политический компромисс, предусматривавший взаимный вывод советских баллистических ракет с Кубы, а американских из Турции, был достигнут. Кроме того, США брали на себя обязательство не нападать на Кубу. 29 октября начался демонтаж советских ракет… Но еще 25 сентября, учитывая резкое осложнение позиции США, установивших фактическую блокаду Кубы, в Москве решили отказаться от посылки на Кубу советской эскадры. Вместе с тем, решение о перебазировании на Кубу подводных лодок (операция "Кама" ), причем, только торпедных, оставалось в силе. Это, надо полагать, делалось уже из чисто политических соображений, поскольку реально 4 одинокие субмарины вряд ли могли противостоять всему американскому флоту… разве что только в качестве фактора устрашения.
