Жаль, не сумел сохранить ту фронтовую почетную грамоту. Смотрю на фотокарточку военных лет. Я с баяном на венском стуле и наши девушки — участницы художественной самодеятельности. Не раз, рискуя жизнью, наш маленький ансамбль добирался до самых отдаленных точек, чтобы доставить бойцам радость, поднять настроение. Поэтому мне так и дорог этот приказ, хранящийся в военном архиве. Фамилии многих, к сожалению, я уже забыл, но хорошо помню красноармейцев Майю Степину, Шувалову, воентехника 2 ранга Лукина... Еще одна фотография той поры. На ней я снят с баяном на коленях. Рядом старшина нашего отряда Татаринцев и замполит Пушкин. Эта фотография была опубликована в газете Ленинградского военного округа «На страже Родины».
Интересные строки я прочитал в ленинградском дневнике . 18 апреля 1943 года она записала: «Только что вернулась из города, с олимпиады детского творчества, устроенной Дворцом пионеров совместно с Институтом усовершенствования учителей... В синем маленьком зале с куполом 341-я школа Володарского района исполнила под собственный оркестр песню «Махорочка». Часть исполнителей для удобства публики были помещены на стулья, исполнители, стоящие на полу, относились к тем, которые были на стульях, с явным пренебрежением... Смешливый Витя Иванов, баянист, то и дело прятал лицо за баян. У него на куртке нашивки ефрейтора летной части». Хорошо помню и зал, и «Махорочку», всю атмосферу той олимпиады, которая неоднократно прерывалась из-за вражеских обстрелов. В один из дождливых дней осени 1943 года вызвал меня заместитель командира полка по политчасти и сообщил, что я прошел отборочный смотр и буду участвовать в заключительном концерте художественной самодеятельности Ленинградского фронта, который должен состояться вечером в помещении Малого оперного театра. — Бери, — говорит, — Витя, мотоцикл с коляской и езжай в Ленинград. Нашел я мотоциклиста Гришу, с которым мы немало исколесили дорог, быстренько собрались, поехали. Гриша за рулем, я сзади, баян в коляске. Когда мы въезжали в город, начался сильный обстрел. Переждать его мы не могли, так как знали, что ленинградцы, несмотря ни на что, придут к началу концерта, а у нас времени в обрез. Решили проскочить. Здесь-то и проявил всю свою выдержку, водительское мастерство Гриша. Его мотоцикл то стремительно летел вперед, то вдруг как вкопанный останавливался, если снаряды рвались впереди. Все-таки мы немного запоздали. Но когда прошли за кулисы, узнали, что ввиду ожесточенного обстрела командование решило задержать начало концерта, а зрителям предложили спуститься в бомбоубежище.
Утомленный дорогой, переживаниями, я незаметно для себя уснул на бухте какого-то каната за кулисами. Проснулся оттого, что кто-то похлопывал меня по плечу. Смотрю, стоит рядом высокий подполковник, смеется: — Заспался, ефрейтор, вставай! Через два номера твой выход. Быстренько вскочил. Оказывается, уже первый час ночи. Концерт из-за затянувшегося обстрела начался поздно. Я очень волновался: не ушли ли зрители? Но зал был полон. Когда я вышел на сцену, то был ослеплен ярким светом рампы. Зала не было видно, он зиял для меня черной пустотой. Я сел на стул, мне принесли баян, самому мне было трудно вытащить его на сцену. Не помню, кто составлял мне репертуар, но я играл песню «Встреча Буденного с казаками», а на бис — «Танец маленьких лебедей». Выступал, словом, я успешно. И даже в «Вечернем Ленинграде» в кратком отчете о концерте упоминалась моя фамилия, правда как самого юного исполнителя.
Разумеется, этому концерту предшествовали несколько отборочных. На одном из них, концерте художественной самодеятельности Ленинградской армии ПВО, я неожиданно встретился... Впрочем, все по порядку. Этот концерт проходил на Петроградской стороне, в здании Дома культуры, что на площади Льва Толстого. Шли мы с Гришей к главному входу. Он впереди нес мой баян, я за ним. Вдруг кто-то схватил меня за рукав: «Вы куда, товарищ ефрейтор?» Курносый солдат с автоматом на груди крепко держал меня за рукав... и улыбался. Я уж хотел звать на помощь Гришу, но тут с изумлением узнал в солдате родного дядю из Боровичей — Григория Павловича. * * * В один из солнечных августовских дней 1943 года мне вместе с другими бойцами полка вручили очень дорогую для меня награду — медаль «За оборону Ленинграда». Вручал награды командир полка подполковник Кононов. Все было очень торжественно. В полковом клубе собрались бойцы. Алели транспаранты. На одном было написано: «Воин ПВО, борись за присвоение полку гвардейского звания!» На сцене стоял покрытый кумачом стол. После вручения медалей все хором исполнили Гимн Советского Союза. Я аккомпанировал на баяне. Не раз приходилось мне получать потом награды, но вручение медали «За оборону Ленинграда» запомнилось на всю жизнь.
Удостоверение к медали было вложено в серую обложку со стихами:
За Ленинград!
Чем бой суровей, тем бессмертней слава, За то, что бьешься ты за Ленинград, Медаль из нержавеющего сплава Тебе сегодня вручена, солдат! Пройдут года. Пройдет чреда столетий, И пусть мы смертны, но из рода в род Переходить медали будут эти, И наша слава нас переживет. Но помни — враг недалеко, он рядом, — Рази его и пулей и штыком И прах его развей под Ленинградом, Чтоб оправдать награду целиком! Рази штыком, прикладом бей с размаха, Гони его от городских застав, — И пусть твоя душа не знает страха, Как ржавчины не знает этот сплав!
Эти стихи стали для нас своеобразной программой. Блокада была прорвана, но враг все еще стоял у ворот города. Артобстрелы по-прежнему были жестокими. Фашисты, не сумев взять город приступом, заморить население голодом, решили сровнять невскую твердыню с землей. Они буквально забрасывали Ленинград бомбами и снарядами. Били с раннего утра до позднего вечера. Как-то я смотрел фильм в кинотеатре «Титан». Сеанс растянулся на пять часов, так как много раз прерывался из-за артобстрела.
* * * Летом 1943-го я перешел в пятый класс и на каникулах с головой ушел в полковые дела. Служба у аэростатчиков особая. Когда спускались сумерки, у нас начиналась боевая работа. Мы прикрывали наиболее важные объекты города от вражеских бомбардировщиков. Аэростаты, похожие на больших серебристых рыб, поднимались на определенную высоту и удерживались на тросах. Чтобы бомбить прицельно, немецким летчикам надо было снижаться. И вот тут-то их поджидали наши «рыбины». Вражеский самолет натыкался либо на сам аэростат, либо на трос, удерживающий его. Когда самолет натыкался на трос, то внизу, на земле, нажималась педаль, отпускающая стопор троса, аэростат взмывал, а стальной трос распарывал самолет. На боевом счету нашего полка значился не один вражеский стервятник. Немцы боялись аэростатов и вынуждены были бомбить не прицельно, а с большой высоты — вразброс.
Служба аэростатчика не так уж безопасна. В одном из отрядов девушки не удержали баллон, наполненный газом. Командир звена младший лейтенант на какую-то секунду замешкался, пытаясь в одиночку удержать баллон, и вмиг оказался на высоте двадцати метров. Прыгать было уже поздно. Так он и летел, держась за стропы. Ему удалось достать пистолет [250] и выстрелить в оболочку, чтобы газ вышел и баллон снизился. В конце концов так и произошло. Но баллон стал опускаться прямо над Невой, где на одном берегу были немцы, а на другом — наши. На высоте пятнадцати метров ветер погнал его в нашу сторону. Немцы открыли огонь. С болью в сердце наблюдали наши бойцы, как младший лейтенант сорвался и упал в воду, не долетев до берега. Он был убит. * * * В январе 1944 года началось большое наступление Ленинградского фронта. В «Правде» был опубликован приказ Верховного Главнокомандующего, из которого мы узнали, что войска Ленинградского фронта перешли в наступление из районов Пулково и южнее Ораниенбаума, прорвали оборону немцев, овладели городом Красное Село и станцией Ропша. Отличившимся полкам и дивизиям присваивались почетные наименования Красносельских и Ропшинских. У всех было радостное и приподнятое настроение. В день моего рождения, 27 января, меня отпустили в город к маме. Ехал я на «десятом» трамвае. Когда мы проезжали по Большому Охтенскому мосту, вдруг поднялась страшная пальба. Трамвай остановился прямо на мосту. Пассажиры не могли понять, в чем дело. Но кто-то из прохожих крикнул нам, что это салют в честь полного снятия блокады Ленинграда. Так уж получилось, что большой праздник ленинградцев — снятие блокады — совпал с моим днем рождения. И теперь каждый год 27 января в Ленинграде гремит салют. Так что праздник у меня двойной.
30 января в «Ленинградской правде» было опубликовано постановление исполкома Ленгорсовета «Об отмене ограничений, установленных в связи с вражескими артиллерийскими обстрелами города Ленинграда». Сбылась общая мечта: город вздохнул полной грудью. ...Наступление наших войск успешно продолжалось. В этом наступлении погиб мой отец. Мать, убитая горем, приехала в штаб полка и стала просить поберечь меня, так как, кроме сына, у нее теперь никого больше не было. Меня вызвал командир полка и сказал, что есть решение направить меня в суворовское училище. Возразить было нечего. Единственное, о чем-я попросил, так это разрешить мне побыть до начала учебного года с матерью дома. Просьбу мою уважили. Выдали мне направление в суворовское училище и все необходимые документы. С грустью покидал полк. Я понимал, что на этом мое участие в Великой Отечественной войне заканчивалось. Однако расстаться с армией я уже не мог. Но для того чтобы стать профессиональным военным — офицером, нужно было по-настоящему учиться. Так получилось, что поступил я не в суворовское, а в нахимовское училище и стал потом флотским офицером.
* * *
Когда выпадает случай, приезжаю в Ленинград. Любуюсь его красотами, наведываюсь в те места, где прошли мои детство и юность. Что скрывать, подчас грущу. Но когда я смотрю на прекрасные проспекты и скверы Ленинграда, на , вижу улыбающиеся лица ленинградцев, я думаю, что не зря мы воевали, не зря проливали кровь, не зря гибли мои товарищи. Именно за это счастье мы и сражались на фронте.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
В своей книге известный советский писатель Герой Советского Союза говорит: «Не могу уйти из этой жизни, не возразив против еще одной несправедливости. Я имею в виду некоторое неуважение к интендантской службе. Считается – такая уж это служба, - как из воды невозможно выйти сухим, так в снабженческих делах нельзя остаться непричастным к махинациям. Я – строевой офицер, прошедший в строю и в бою от рядового и до полковника, видел, знаю, ощутил на себе добрые дела и заботы интендантов как в мирное, так и в военное время. Поэтому имею все основания сказать правду об этой трудной и многогранной службе, без которой ни одна армия не может существовать. Неприлично, оскорбительно и, главное, несправедливо приведенное выше обидное мнение о работниках тыла. Нехорошо, непорядочно так говорить о них!».
В сентябре 1941 г. из состава ВМХУ был сформирован морской курсантский батальон численностью 348 человек... Боевые действия интендантов описаны в книгах Г.Г. Полякова «Морской курсантский батальон» и «На трех флотах», Л.Д. Кайдалова «От Ораниенбаума до Байконура», в статьях и воспоминаниях И.Т. Иохина и С.П. Кружилина. Впоследствии ленинградский поэт Николай Браун написал памятные строки:
«Шли хозяйственники под пули, Шли с матросами наравне. Интенданты в воде тонули И горели не раз в огне. И в такой побывали каше, Что казалось – ни дать, ни взять. Позументы нашивок наших Стали золотом отливать».
Дорогой ценой заплачено за победу в боях под Ленинградом. 51 человек из батальона пал смертью храбрых, многие получили ранения и контузии...
Судьба одного из курсантов батальона, Ариненко Александра Афанасьевича, нам известна. Сначала начальник продслужбы Рижского нахимовского училища в звании старшего лейтенанта, службу А.А.Ариненко закончил в известном многим своими прекрасными лечением и обслуживанием Военно-морском госпитале в Санкт-Петербурге (Газа, 2).
Его сын, Юрий Александрович Ариненко, р. 16.08.1947 в г. Балтийске Калининградской области.
Капитан 2 ранга (1983). Окончил Ленинградское Нахимовское военно-морское училище (1966), радиотехнический факультет ВВМУРЭ им. А. С. Попова (1971). Командир электронно-вычислительной группы крейсерских подводных лодок «К-389» (1971—1972), «К-252» (1972—1977) ТОФ. Младший научный сотрудник (1977—1982), старший научный сотрудник (1982—1986), (1988— 1992), начальник лаборатории (1986—1988 ) Научно-исследовательского института связи ВМФ. Участник первого в истории ВВМУРЭ им. А. С. Попова похода курсантов вокруг Европы на плавбазе «Федор Видяев» по маршруту Видяево—Средиземное море—Севастополь с заходом в зону арабо-израильского вооруженного конфликта (1968 ). Участник дальних походов, несения боевой службы в различных районах Мирового океана. Автор около 20 научных трудов, более 10 статей, 4 изобретений. Исполнитель научно-исследовательских работ. Специалист по перспективным комплексам связи для кораблей ВМФ. С 1992 г. в запасе.
Герой Советского Союза КОТАНОВ Федор Евгеньевич
Род. 4.04.1914 в с. Неон-Хароба, ныне Палского района, Грузия. Грек. Член ВКП(б) с 1940. Окончил 7 классов. Работал в сельском хозяйстве. В Красной Армии с 1930. Окончил Бакинскую пехотную школу (1933), служил на командных должностях. В Великой Отечественной войне с июня 1941. В 1943-1944 гг. батальон под его командованием высаживался десантом в районе с. Мысхако, гг. Мариуполь (Жданов), Таганрог, Осипенко (Бердянск), Николаев. Участвовал в боях за Одессу, Севастополь, в операциях по освобождению Крыма, Румынии, Болгарии. 27 авг. 1944 группировка сил Черноморского флота, в которую входил батальон морской пехоты под командованием майора К., овладела важной военно-морской базой противника на Черном море — Сулиной, 29 авг. батальон морской десант совместно с воздушными силами ЧФ занял главную базу румынского флота — Констанцу. Звание Героя Советского Союза присвоено 20.04.45. На параде — подполковник, командир 384-го отдельного батальона морской пехоты. После войны окончил Военную академию им. М.В.Фрунзе (1948 ). Служил на командных должностях. С 1964 в запасе. Полковник. Жил и работал в Ленинграде. Награжден 2 орденами Ленина, 3 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 3 ст., Александра Невского, Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды, медалями.
3-4 февраля 1943 года отряд морской пехоты в составе 273 человек под командованием Цезаря Куникова и совершил десант-бросок в район Новороссийска (Мысхако), где был создан плацдарм, известный впоследствии как “Малая земля”. Бывшим главой Советского государства Леонидом Брежневым, участником тех событий в качестве начальника политотдела 18-й армии, написана одноименная книга воспоминаний, где описывается этот подвиг котановцев, несколько строк посвящено начальнику штаба майору Федору Котанову. Цезарь Куников в самом начале операции, 12 февраля 1943 года, получает тяжелое смертельное ранение, и все командование переходит в руки Федора Котанова. За мужество и героизм в ходе высадки десанта он награждается орденом Красного Знамени, в то время как десятки бойцов за эту операцию получают звание Героя Советского Союза. Не стало ли причиной не награждения звездой Героя его «греческое происхождение»? Национальное происхождение бойцов отряда отходило на последний план – никого из них не мучил вопрос, почему наш командир Цезарь Куников по национальному происхождению еврей, а начальник штаба Федор Котанов – грек, что среди бойцов отряда есть немец. Все они были гражданами великой России (Советского Союза) и проливали свою кровь за одну, горячо любимую ими, Родину. «Национальные вопросы» в годы войны волновали только особистов. …
Высадка прошла блестяще. Потери – один человек, семь – раненых. Всему этому, повторюсь, способствовала образцовая подготовка и высочайший профессионализм первого куниковско-котановского отряда. Молниеносный «блицкриг» десанта дезориентировал немцев, в стане которых была полная неразбериха. Бойцы Куникова окопались на плацдарме поодиночке и маленькими группами, и так бешено стреляли, что у непосвященных немцев сложилось впечатление, будто высадилась целая дивизия русских. Если бы всем военным операциям советских войск в войне с фашистами предшествовали такая же образцовая подготовка и такой же профессионализм первого десанта на Малую Землю в ночь с 3 на 4 февраля 1943 года. В действиях штабов, командования воинских подразделений всех, до «генерального», уровней, четкое взаимодействие всех родов войск. Если бы все это было так, то страшные людские потери нашей Советской Родины в этой жесточайшей и кровопролитной войне с немецкими фашистами и их союзниками могли быть кратно меньшими. …На Руси человеческая жизнь никогда ничего не стоила. «…Мертвые сраму не имут» …Если бы такая подготовка была у солдат и офицеров 131-й Майкопской бригады, умиравших в новогоднюю ночь 1995 года в Грозном. «…Мертвые сраму не имут». Цезарь Куников и Федор Котанов сделали все, чтобы их совесть перед своими бойцами была чиста – в подготовке их подчиненных не было практически ни одного слабого места, что нельзя сказать о ельцинских генералах, его «лучшем министре обороны»...
Легендарной славой покрыл себя батальон при освобождении Николаева, бои под которым приняли затяжной характер. С трех сторон город прикрывали водные рубежи, а подступы с востока фашисты превратили в сплошное минное поле, прикрылись противотанковыми заграждениями, создавали плотный артиллерийский заслон. Как облегчить взятие Николаева? Командующий 28-й армией генерал А.А.Гречко приказал Котанову выделить десант, которому предстояло проникнуть в центр города, в район элеватора. Создать там плацдарм, посеять панику среди оккупантов, не дать взорвать порт и отвлечь на себя часть войск. Командир подготовил отряд из самых отчаянных и стойких бойцов, в основном коммунистов и комсомольцев во главе со старшим лейтенантом Константином Ольшанским.
В ночь на 26 марта 1944 года 55 моряков, 12 солдат связистов и саперов, а также местный рыбак Андрей Иванович Андреев, добровольно изъявивший желание пойти проводником, при сильном встречном ветре прошли на рыбацких лодках по Южному Бугу, высадились скрытно и обнаружены были только в восемь часов утра. А в десять немцы начали атаку. Для подавления небольшого отряда враг бросил три батальона пехоты. За двое суток десант отразил 18 атак. 56 десантников погибли в этом неравном бою, в том числе и старший лейтенант К.Ольшанский. Оставшиеся в живых, истекавшие кровью, контуженные, удерживали плацдарм до вступления в Николаев частей 28-й армии. Батальон Котанова, ворвавшись в Николаев вместе с основными частями, немедленно пришел на помощь своим товарищам. Все 68 участников десанта, из них 56 посмертно, в том числе и проводник Андреев, были удостоены звания Героя Советского Союза. За отличные боевые действия при освобождении Николаева 384-й отдельный батальон морской пехоты стал называться Николаевским. Хоронили героев 4 апреля на Краснофлотском бульваре. В этот день исполнилось 30 лет.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Вскоре меня назначили ответственным за обеспечение отработки подводного старта ракеты нового ракетного комплекса Д-5. Это назначение было связано с новыми длительными командировками.
Комплекс Д-5, разрабатываемый в конструкторском бюро В.П.Макеева, предназначался для вооружения первых советских стратегических атомных подводных ракетоносцев проекта 667А. Проект ракетоносца был разработан в ленинградском конструкторском бюро ЦКБ-18, корабли должны были строиться на заводе в Северодвинске. Ракета комплекса Д-5 была жидкотопливной, одноступенчатой. В конструкции ракеты был реализован ряд принципиально новых технических решений, позволивших получить дальность полета 2400 км при относительно небольших габаритах ракеты и пусковой шахты, которые обеспечили возможность размещения на корабле шестнадцати ракет. «Холодная война» между двумя великими державами была тогда в разгаре, и правительство страны придавало очень важное значение созданию этих ракетоносцев — они должны были обеспечить достижение определенного паритета с «вероятным противником» в средствах борьбы на море (у американцев уже были подводные ракетоносцы типа «Джордж Вашингтон»). Были установлены жесткие сроки выполнения работ: головной ракетоносец должен был вступить в строй к 7 ноября 1967 года — пятидесятой годовщине Октября. В сфере создания оборонной техники было принято выполнять установленные сроки, а тем более — связанные с политическими датами, поэтому на всех предприятиях, участвующих в создании ракетоносца, была соответствующая обстановка. Для отработки подводного старта ракеты в ЦКБ-16 был спроектирован плавучий погружаемый стенд, который был построен на заводе в городе Николаеве. Приступив к выполнению своих новых обязанностей, я впервые поехал в конструкторское бюро ракетчиков, которое находилось в районе города Миасс Челябинской области. С живым интересом я проделал путь, который потом стал мне привычным: самолетом до Челябинска, автобусом от аэропорта до железнодорожного вокзала, электропоездом до станции Миасс и, наконец, автобусом от станции через небольшой провинциальный город до отдаленного от города поселка, называвшегося «машгородок».
Машгородок был расположен в живописной долине у подножия невысокой, заросшей сосновым лесом горной гряды, невдалеке от большого красивого , окруженного невысокими уральскими горами и лесами. Городок был небольшим, но весьма симпатичным. Разместившись в скромной служебной гостинице, я на следующий день явился к месту назначения. Конструкторское бюро находилось в нескольких километрах от машгородка и располагалось среди леса, занимая довольно большую территорию, огороженную высоким бетонным забором. На этой территории находились главный корпус и еще несколько производственных и лабораторных корпусов, в которых размещалась большая экспериментальная база. К месту работы и обратно сотрудников бюро доставляли на специально арендуемых автобусах, однако многие предпочитали ходить пешком по асфальтовой пешеходной дорожке, проложенной через лес. После прохождения необходимых режимных процедур я был допущен на территорию и на несколько дней окунулся в трудовую жизнь создателей морских стратегических ракет. Я знакомился с новыми людьми, на долгие годы ставшими нашими постоянными партнерами, знакомился с элементами новой супертехники, участвовал в согласовании вопросов, связанных с отработкой подводного старта. Конструкторское бюро Макеева было тогда совсем молодым и по стажу своей работы, и по возрасту своих сотрудников, большинство из которых было моложе тридцати лет. В бюро было много совсем молодых ребят, недавно окончивших те или иные профилированные институты. Дух молодости чувствовался во всем: и в общем увлечении своим делом, и в азарте, с каким рождались и разрабатывались новые технические идеи, и в дружелюбном стиле общения, и в живости неслужебных разговоров, и в том, с каким энтузиазмом работали эти ребята во время испытаний ракетной техники на полигонах. Наверное, это обстоятельство во многом определило тот стремительный прогресс в развитии баллистических ракет, который был достигнут в сравнительно короткие сроки. С той первой поездки в Миасс началось мое многолетнее общение с макеевским КБ. Дорога из Ленинграда в Миасс с годами стала привычной и со временем существенно упростилась, так как от челябинского аэропорта до машгородка стали подвозить на машинах. В середине лета я был командирован в Севастополь для участия в испытаниях на южном военно-морском ракетном полигоне. Начался новый этап моей жизни, где все было новым: и места пребывания, и условия жизни, и люди, и работа.
Морской ракетный полигон, созданный специально для отработки подводного старта ракет, находился в районе расположенного между Севастополем и Балаклавой. Он включал в себя довольно большую наземную территорию, примыкавшую к высокому обрывистому берегу моря, и морскую стартовую позицию, расположенную вблизи берега. Оборудование морской позиции обеспечивало проведение испытательных пусков ракет. Штаб полигона размещался в небольшом двухэтажном каменном здании, стоявшем высоко над морем у самого края крутого обрывистого берега на том месте, где когда-то находился знаменитый Георгиевский монастырь, запечатленный в известной картине Айвазовского. Годы советской власти и война почти не оставили следов этого монастыря, однако сохранилась построенная когда-то монахами удивительная дорога, проходящая от здания штаба вниз по заросшему кустами и деревьями довольно крутому берегу к небольшому, покрытому галькой, пляжу, протянувшемуся узкой полоской у подножия высокого мыса. С небольшой площадки у здания штаба открывался великолепный вид на море и морскую стартовую позицию. Наземная территория полигона, огражденная непроходимым забором из колючей проволоки и называвшаяся «зоной», представляла собой часть пустующей прибрежной степи. По ней временами бегали зайцы, живущие в разбросанных по степи балках, заросших невысокими деревьями и кустарниками. Весной степь недолгое время полыхала алыми маками, а все остальное время имела желтовато-коричневый цвет выжженной солнцем земли. В «зоне» располагались наземные объекты полигона. На высоком берегу напротив морской стартовой позиции стояло одноэтажное каменное здание, в котором размещались командный пункт управления пусками и телеметрический измерительный комплекс. Перед зданием была оборудована смотровая площадка со скамейками и навесом для защиты от солнца, на которой при проведении пусков располагались высокие гости и участники испытаний.
Испытатели ракет. Балаклава, 1972 год В Балаклаве на территории дислоцированной там бригады подводных лодок в ведении полигона находилась часть береговой полосы, оборудованная пирсом для стоянки плавсредств, принадлежащих полигону, а также площадкой для погрузки ракет и зданиями, необходимыми для выполнения работ. У пирса находилось место постоянного базирования погружаемого стенда, который был недавно переведен в Балаклаву. Балаклавский объект полигона был основным местом работы специалистов, обеспечивающих подготовку стенда к проведению испытаний. Погружаемый стенд представлял собой оригинальное плавучее сооружение, системы и устройства которого обеспечивали его погружение в подводное положение на специально оборудованной стартовой позиции. На стенде были размещены: пусковая ракетная шахта, аппаратура и системы, обеспечивающие предстартовую подготовку и подводный старт ракеты, а также системы телеметрической записи контролируемых параметров и подводной киносъемки процесса старта ракеты. Пройдя довольно сложную процедуру оформления допуска к объектам полигона, я приступил к работе, возглавив группу специалистов ЦКБ-16, которая должна была обеспечивать функционирование стенда при проведении пусков ракет. В это время шла подготовка стенда к контрольному выходу на стартовую позицию, целью которого являлась проверка функционирования всех систем, устройств и аппаратуры стенда в штатных условиях, а также отработка процедуры установки стенда на стартовой позиции, погружения его на стартовую глубину и последующего всплытия в надводное положение. Общая организация работ на испытаниях предусматривала полную ответственность представителей предприятий промышленности за работоспособность и функционирование «своей» техники, находящейся в ведении полигона, поэтому они сами обслуживали «свою» технику (с участием офицеров полигона). Вместе с нами на стенде работали ракетчики, операторы системы управления, телеметристы, кинооператоры, специалисты полигона. По утрам участники работ приезжали в Балаклаву и до позднего вечера трудились на стенде, подгоняемые установленными сроками начала испытаний. В тесной обстановке стенда завязывались знакомства, складывались деловые отношения между представителями различных предприятий.
Контрольный выход на стартовую позицию состоялся в начале августа. В пришел морской буксир, и ранним солнечным утром мы вышли в море. На море был полный штиль, стояла великолепная погода, и люди, находившиеся на стенде, «ловили кайф». Все операции на стартовой позиции, предусмотренные планом контрольного выхода, прошли успешно, и мы вернулись в Балаклаву в хорошем настроении. Вскоре на полигон привезли первую ракету. В монтажно-испытательном корпусе закипела работа по подготовке ее к погрузке на стенд. Ракетчики тщательно готовили свое детище к первому пуску, а все остальные пребывали в томительном ожидании. Погрузка ракеты в пусковую шахту стенда производилась ночью. Считалось, что погрузка ночью обеспечивает секретность выполняемых работ. Днем в Балаклаву пришел самоходный плавучий кран, который ошвартовался рядом со стендом. Около нуля часов участники погрузки собрались на пирсе около стенда и стали ждать прибытия ракеты. Нас было немного, только самые необходимые для проведения операции люди — офицеры полигона, ракетчики, наземщики и корабелы. Тогда мы еще мало были знакомы друг с другом и потому были сдержаны в общении. Ждать пришлось довольно долго. Специальный транспортер, сопровождаемый машинами охраны, под покровом ночи медленно и осторожно вез ракету по пустым дорогам, на которых днем всегда было оживленное движение. Погрузка началась в два часа ночи. Операция погрузки была непростой и потенциально опасной, поэтому все работали не торопясь, тщательно контролируя выполняемые процедуры: крепление погрузочных траверс, стыковку их с основным и вспомогательным кранами, отрыв ракеты от ложементов транспортера, перевод ее из горизонтального положения в вертикальное, наведение ракеты на верхний срез шахты, захват ее специальным направляющим устройством, установленным на верхнем срезе шахты, опускание ракеты в шахту и отстыковку погрузочной траверсы. Главным действующим лицом был крановщик плавкрана. Он был мастером высокого класса, и все шло хорошо.
Над Балаклавой стояла черная Маленький город, расположенный на противоположном берегу небольшой бухты, спал, и только вахтенные на кораблях и часовые на пирсах с интересом наблюдали за тем, как освещаемая прожекторами ракета совершала плавное перемещение по воздуху от пирса к стенду. Уже начинало светать, когда была закрыта крышка шахты и мы поехали завтракать. Спать предстояло не всем, так как с утра на стенде начались работы по стыковке ракеты с аппаратурой и системами стенда. В день пуска испытатели прибыли на стенд в четыре часа утра. В пять часов буксир со стендом в полной темноте начал движение в сторону моря, в семь начали установку стенда на стартовой позиции. К этому времени туда подошло специальное кабельное судно, на котором была установлена аппаратура управления предстартовой подготовкой и пуском ракеты. Судно стало на якорь невдалеке от стенда и с него на стенд был подан многожильный морской кабель, подающий электропитание и связывающий аппаратуру, размещенную на судне, с аппаратурой, установленной на стенде. Общее руководство мероприятием осуществлялось с берегового командного пункта, откуда хорошо было видно все, что происходило на море. Взаимодействие участников работ было довольно сложным: связь командного пункта со стендом и кабельным судном осуществлялась с помощью переносных радиостанций, которые временами работали в море ненадежно. Работа шла медленно — все было впервые, время летело быстро, а погода понемногу начинала портиться. Наконец, регламентные работы и проверки были закончены, и стенд был подготовлен к погружению. Работавшие на стенде люди перешли на рейдовый катер. На стенде остались трое: командир стенда, я и мой коллега, который до этого курировал постройку стенда на заводе-строителе. Командир стенда осуществлял «общее руководство», а мы должны были произвести операцию заполнения балластных цистерн, при которой стенд погружался до определенной ватерлинии, соответствующей совсем небольшой величине остаточной плавучести. Мы поднялись на мостик управления, возвышавшийся над верхними крышами герметичных отсеков стенда. Здесь были сосредоточены клапаны вентиляции и продувания балластных цистерн, и мы, не торопясь, начали процедуру их заполнения. Управляя клапанами, мы внимательно следили за креном и дифферентом стенда, испытывая естественное волнение. Стенд медленно погружался и, наконец, достиг нужного положения — над поверхностью моря возвышались только мостик управления и киновышка для подводной киносъемки. Мы перешли на катер, доложили на КП о готовности стенда к полному погружению, и катер доставил нас на кабельное судно. Началось погружение стенда на стартовую глубину, осуществляемое с помощью мощной береговой лебедки и тягового троса, проложенного по дну моря, а затем и предстартовая подготовка, которой управляли операторы, находившиеся на борту кабельного судна. По мере приближения к моменту нажатия кнопки «пуск» напряжение всех испытателей, находившихся на судне, возрастало. Наконец, прошла последняя команда, и через несколько секунд мы увидели, как из-под воды вышла долгожданная ракета с ревущим маршевым двигателем. При подъеме ракеты на небольшую высоту двигатель, в соответствии с заданной программой, отключился, и ракета упала обратно в воду. Визуально пуск был успешным. Одни бросились предаваться радостным эмоциям, а другим предстояло высаживаться на стенд и производить продувание балластных цистерн.
Когда стенд всплыл, волнение на море было уже около трех баллов. Подходить к всплывшему стенду на сравнительно большом рейдовом катере и с него высаживаться на стенд было опасно, поэтому нас троих посадили в имевшуюся на судне небольшую моторную шлюпку, и мы двинулись к стенду. При подходе к нему рулевой стал осторожно приближаться к торчащим из воды леерам верхней площадки обслуживания стенда. Шлюпку изрядно качало, а сама площадка регулярно накрывалась набегавшими волнами. Из пусковой шахты слегка парило ядовито-желтым цветом. Мы были в одетых на головы армейских противогазах с сумками через плечо, так как никто не знал, какова опасность контакта с токсичными парами топлива. Нос шлюпки приблизился вплотную к леерам, совершая колебательные движения с довольно большой амплитудой. Медлить было нельзя, и мы стали прыгать на стенд. Резиновые сапоги, входившие в комплекты нашей спецодежды, нам очень «пригодились». Мой коллега, удачно поймав момент, перепрыгнул через леер и опустился ногами в набежавшую на площадку волну, но тут же поскользнулся и упал на четвереньки, мгновенно став мокрым до пояса. Прыгая вслед за ним, я ступил ногой на леер. Нога в резиновом сапоге соскользнула с леера, и я полетел головой в очередную набежавшую на площадку волну, тут же задохнулся в противогазе и, содрав его с головы, побежал на мостик управления. Командир стенда, у которого не было резиновых сапог, прыгнул удачнее, но тоже был по колено мокрым. Мы продули балластные цистерны и полезли в один из гермоотсеков, чтобы в своем мокром виде не слишком охлаждаться на ветру, а к стенду подошел рейдовый катер с людьми, которые должны были осматривать стенд и все, что на нем находиться. При продутых балластных цистернах катеру было легче подойти вплотную к стенду, и высадка людей была более простой, хотя и не комфортной. У моряков началась работа по снятию стенда со стартовой позиции, а мы прокачали пусковую шахту водой, закрыли крышку шахты и привели все системы стенда и аппаратуру в исходное состояние.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
Идея публикации и сканирование раздела книги "Победители" (Парад Победы 24 июня 1945 года. - Москва: Правительство Москвы. Комитет общественных и межрегиональных связей, 2000.) - С.В.Любимова, дочь В.А.Любимова и автор очерка о нем - .
Хотя первоначальный замысел был рассказать о воспитанниках специальных военно-морских школ и военно-морских подготовительных училищ - участниках Парада Победы, в процессе подготовки мы решили привести сведения обо всех участниках, о которых известно хоть что-нибудь, как из книги, так и из интернет-источников. О тех, кто стоял 24 июня 1945 года в строю Сводного полка ВМФ на Красной площади. О тех моряках, кто присутствовал на параде. Чуть более 160 участников... Из более 1250! Будем признательны за помощь, за дополнения.
ВОЕННО-МОРСКОЙ ФЛОТ
В Великую Отечественную войну вёл активные и решительные боевые действия по уничтожению сил флота и транспортов врага, надёжно охранял военные и народнохозяйственные морские, озёрные и речные перевозки, содействовал группировкам Красной Армии в оборонительных и наступательных операциях. Северный флот в контакте с ВМС союзников (Великобритании, США) обеспечивал внешние коммуникации, вёл активные действия на морских коммуникациях противника. Для обеспечения безопасности движения судов в Арктике, в частности по Северному морскому пути, была сформирована Беломорская флотилия. Многие приморские плацдармы и ВМБ, которым угрожал захват с суши, длительное время удерживались совместными усилиями сухопутных войск и флота. Северный флот (командующий А.Г.Головко) совместно с войсками 14-й армии вел бои на дальних подступах к Кольскому заливу и Мурманску. В 1942 на него была возложена оборона полуостровов Средний и Рыбачий. Балтийский флот (командующий В.Ф.Трибуц) участвовал в обороне Лиепаи, Таллина, Моонзундских островов, полуострова Ханко, Ораниенбаумского плацдарма, островов Выборгского залива и северного побережья Ладожского озера. Флот сыграл важную роль в героической обороне Ленинграда. Черноморский флот (командующий Ф.С.Октябрьский, с апр. 1943 — Л.А.Владимирский, с марта 1944 — Ф.С.Октябрьский) совместно с сухопутными войсками провёл операции по обороне Одессы, Севастополя, Керчи, Новороссийска, участвовал в обороне Северного Кавказа.
На многоводных реках и озёрах для создания оборонительных рубежей использовались речные и озёрные флотилии: Азовская, Дунайская, Пинская, Чудская, Ладожская, Онежская, Волжская, отряд кораблей на озере Ильмень. Ладожская флотилия обеспечивала коммуникации через Ладожское озеро ("Дорога жизни" ) в осажденный Ленинград. Большой вклад внесли моряки Волжской флотилии в оборону Сталинграда и в обеспечение важных народнохозяйственных перевозок по Волге в условиях минной опасности. В 1943 была воссоздана Днепровская, а в 1944 — Дунайская речные военные флотилии. Днепровская флотилия, перебазированная в бассейн р. Одер, принимала участие в Берлинской операции. Дунайская флотилия участвовала в освобождении Белграда, Будапешта и Вены. Тихоокеанский флот (командующий И.С.Юмашев) и Краснознамённая Амурская флотилия (командующий Н.В.Антонов) в августе-сентябре 1945 участвовали в разгроме японской Квантунской армии, в освобождении Кореи, Маньчжурии, Южного Сахалина и Курильских островов. В годы Великой Отечественной войны ВМФ направил около 500 тыс. матросов и офицеров на сухопутные фронты, где военные моряки героически сражались в войсках Красной Армии, обороняя Одессу, Севастополь, Москву, Ленинград. За годы войны флот высадил более 100 морских оперативных и тактических десантов. За выдающиеся боевые заслуги в Великой Отечественной войне более 350 тыс. моряков награждены орденами и медалями, 513 человек удостоены звания Героя Советского Союза, 7 человек - звание Героя Советского Союза присвоено дважды.
СВОДНЫЙ ПОЛК НАРКОМАТА ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА
Командование сводного полка
Парад Победы. Строй моряков Северного, Балтийского, Черноморского флотов, а также Днепровской и Дунайской флотилий. На переднем плане вице-адмирал В. Г. Фадеев, возглавлявший сводный полк моряков, капитан 2 ранга В.Д. Шаройко, Герой Советского Союза капитан 2 ранга В.Н. Алексеев, Герой Советского Союза подполковник береговой службы Ф.Е. Котанов, капитан 3 ранга Г.К. Никипорец. -
ФАДЕЕВ Владимир Георгиевич
Род. 10.7.1904 в г. Новгород. В ВМФ с 1918. Окончил Военно-морское училище им. М.В.Фрунзе (1926), штурманский класс СККС ВМС РККА (1930), курсы командиров миноносцев (1937), командиров соединений (1938 ), академические курсы офицерского состава (1947) и Военно-морскую академию им. К.Е.Ворошилова. Участник Гражданской войны. Юнга на эсминце "Внимательный", оск. флотского экипажа, отряда траления ЧФ. Вахтенный начальник тральщика "Джалита", крейсера "Коминтерн", флагштурман дивизиона канонерских лодок. С июля 1931 старший штурман, старший помощник командира эсминца "Шаумян", с марта 1935 командир сторожевого корабля "Шквал", с ноября 1936 командир дивизиона сторожевых кораблей, с мая 1937 командир эсминца "Незаможник", с окт. 1937 командир дивизиона, бригады тральщиков. С авг. 1939 командир оборонительного военного района Главной базы ЧФ. Контр-адмирал (1940). В Великую Отечественную войну Ф. вступил в этой должности, решая задачи по организации обороны Главной базы флота, обеспечению бесперебойного режима в ее зоне, несению дозорной службы, сопровождению кораблей, доставке в г. Севастополь пополнения, боеприпасов, оружия и грузов.
Корабли района производили набеги на порты Крыма, занятые противником, осуществляли траление и уничтожение магнитных мин. С июля 1942 командир бригады траления и заграждения ЧФ. Под командованием Ф. корабли бригады активно действовали на морских коммуникациях противника - Варна-Констанца-Жебрияны, обстреливали побережье и транспорты, срывая доставку военных грузов для войск противника. В дек. 1942 лично возглавил два похода эскадры кораблей, которые повредили транспорт и уничтожили два сторожевых катера противника. С сент. 1943 командир Главной базы ЧФ (Потийская ВМБ), с окт. 1944 — командир Севастопольской ВМБ, с февр. 1945 — команд. Крымским оборонительным районом. Командир сводного полка ВМФ на параде Победы в Москве 24 июня 1945. После войны Ф. — командир экспедиции ОН-22 по переводу кораблей бывшего немецкого флота с Балтийского моря в Черное море (авг.-окт. 1946). С сент. 1947 — командир Главной ВМБ ЧФ, с марта 1948 — командир Сейсинской ВМБ (Сев. Корея), с дек. 1948 командующий Амурской военной флотилией, с февр. 1951 — заместитель инспектора ВМС, с февр. 1953 — помощник командующего ЧФ по строевой части. С июля 1953 в запасе. С мая 1956 — начальник Управления спасательной службы, с февр. 1959 — начальник Управления морской подготовки, спасательной службы и спорта ЦК ДОСААФ. Вице-адмирал (1944). Награжден орденом Ленина, 4 орденами Красного Знамени, орденом Ушакова 2 ст., медалями, иностранным орденом.
Суждение о Командире. -
Розанов, 1945 год, Новороссийск (Фото из семейного архива В.Ф. Розанова)
- Что Вы можете сказать о своём командире вице-адмирале В.Г. Фадееве? - Фадеев был очень не скрытый для народа. Очень заботливый о матросах, душевный человек. Бывало, уйдём на задание, возвращаемся, недели через две, он приезжает к нам на машине на причал, и сразу обращается не к командиру катера, а к матросам: «Когда в бане были? Как с продовольствием?» В первую очередь, он такие вопросы решал. Ну и гонял офицеров, интендантов, отвечавших за снабжение продуктами, за организацию здравоохранения. Очень был требователен. Он был у нас командиром бригады, куда входили разные дивизионы - больших тральщиков, и наш 1-й Краснознамённый дивизион «Морских охотников». А потом он уже стал командиром Севастопольской военно-морской базы, вице-адмиралом он уже был.
Книга «Опыт борьбы с неприятельским минным оружием» в ОВР Главной базы ЧФ представляет собой большую ценность, так как на основе данного опыта разработано «Наставление по тралению неконтактных мин» (приказ НК ВМФ №0467).
Весь опыт борьбы обобщен непосредственно организатором траления контр-адмиралом тов. Фадеевым Владимиром Георгиевичем, который впервые создал противоминную оборону против неконтактных мин противника. Проделанная работа по ПМО в ОВР ГБ ЧФ полностью предотвратила попытку противника заблокировать главную военно-морскую базу Севастополя. В результате этого представилась возможность нашим кораблям и катерам совершить 15 867 рейсов в осажденный Севастополь для обеспечения его обороны. -
Герой Советского Союза АЛЕКСЕЕВ Владимир Николаевич
Род. 8.09.1912 в с. Кимильтей Зиминского района Иркутской области. Член ВКП(б 1941. В 1932 окончил Ленинградский морской техникум, был помощником капитана теплохода. В ВМФ с 1933. Окончил спецкурсы комсостава ВМФ. Штурман ПЛ "Щ-12: дивизиона ПЛ, флагштурман БТКА (ТОФ). Незаконно репрессирован в авг. 1938. Восстановлен в кадрах ВМФ в февр. 1939. Командир звена, отряда, начальник штаба дивизиона ТКА (05.39-04.1942). В 1944 окончил Военно-морскую академию. В Великой Отечественной войне с янв. 1944 по 9 мая 1945 на СФ. За время боевых действий 3-й дивизион бригады торпедных катеров под командованием капитана 2 ранга А. потопил 17 вражеских кораблей. Звание Героя Советского Союза присвоено 5.11.1944. На параде Победы, — начальник штаба сводного полка. Капитан 2 ранга, начальник штаба Печенгской Краснознаменной ордена Ушакова 1 ст. бригады торпедных катеров Северного флота. После войны продолжал службу в ВМФ. Командовал соединением кораблей. В 1953 окончил Военную академию Генштаба. Был помощником представителя Главного командовав по ВМФ в Румынской армии, командиром Лиепайской ВМБ, первым заместителем начальника 1 штаба ВМФ, работал в академии Генштаба. С окт. 1986 адмирал А. в отставке. Лауреат Госпремии СССР (1980). Награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, 5 орденами Красного Знамени, 2 орденами Отечественной войны 1 ст., орденами Красной Звезды, "За Службу Родине в ВС СССР 3 ст., медалями. Умер в июле 1999.
Ярчайшее воспоминание военных действий - атака торпедных катеров в Баренцевом море в 1943 году. - Эта атака вошла в историю нашего флота, - рассказывает ветеран. - В море шел немецкий караван, и нам пришла команда: атаковать! Но караван всегда защищается эсминцами... Командиром у нас был капитан второго ранга Алексеев (), и он вот что придумал. Каждому командиру торпедного катера была дана точка курса, на которую нужно идти. Расчет был таков: катер идет в нужную точку, следует торпедная атака, и судно оказывается в том самом месте, куда пошли торпеды. Дали дымовую завесу. Немцы нас не видели. Наши катера выныривают, бросают торпеды и уходят. И так шесть единиц флота противника мы уложили. Это личная заслуга Алексеева, ведь мы ни одного катера не потеряли! -
ДУБИНА Александр Давидович
В.Г.Фадеев (командир сводного полка), капитан 2-го ранга Ф.Д.Шаройко (заместитель командира полка по политической части), , Герой Советского Союза капитан 2-го ранга В.Н.Алексеев (начальник штаба полка), Герой Советского Союза подполковник береговой службы Ф.Е.Котанов (командир 1-го батальона), гвардии капитан 3-го ранга Г.К.Никипорец (командир 1-й роты)
Род 19(31).05.1887 в с. Вервии ныне Летичевского района Хмельницкой области, Украина. Член ВКП(б) с 1933. Окончил сельскую школу, четыре класса реального училища (экстерном), морскую стрелковую команду в Ораниенбауме (1909). В мае 1919 добровольно поступил на службу в Черноморский флотский экипаж в г. Николаеве. В Гражданскую войну 1918-1920 в. составе 1-го коммунистического отряда в должности помощника начальника особого отряда моряков участвовал в боях против армии Деникина на Южном фронте. С окт. 1919 по дек. 1920 в запасе. В дек. 1920 призван вновь на военную службу и проходил ее на Днепровской, затем Донской флотилиях. С сент. 1921 в составе Морских сил Черного моря — начальник учебной команды при флотском экипаже, зав. строевой частью машинной школы, начальник строевой части учебного отряда. С авг. 1923 по апр. 1925 — командир роты, помощник командира, командир Черноморского флотского экипажа. С апр. 1925 по июль 1928 — командир сводного учебного батальона учебного отряда МСЧМ. В июле 1928 назначен командиром Балтийского флотского экипажа. В дек. 1938 уволен в запас в воинском звании комбрига. В янв. 1945 призван и назначен начальником строевого отдела Интендантского училища ВМФ с присвоением воинского звания "полковник". На параде — заместитель командира сводного полка ВМФ по строевой части. "За период работы в училище добился положительных результатов в деле повышения воинской дисциплины и подготовки курсантов в строевом отношении. Много работал по подготовке курсантов для участия на параде в Москве" — отмечено в наградном листе. После войны продолжал службу в этом же училище. Награжден 2 орденами Красной Звезды, медалями. Умер в 1947 г.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
В новом полку нас встретили хорошо. Перед пополнением выступил начальник штаба майор Агарин; он поздравил нас с прибытием в 3-й полк аэростатов заграждения Ленинградской армии ПВО, рассказал о большом значении аэростатов воздушного заграждения в системе противовоздушной обороны Ленинграда. Аэростаты прикрывали подступы к городу со всех направлений, да и сам город. Одно из направлений прикрывал наш полк. Но ведь я ехал на фронт, надеясь воевать в авиационном полку, видел себя по меньшей мере в кабине самолета стрелком-радистом. И вдруг — аэростаты. Подвел меня старший лейтенант, да и летные эмблемы в его петлицах сбили с толку. Но армия есть армия, и приказ о назначении обсуждению не подлежит, тем более что я уже зачислен в полк «для дальнейшего прохождения службы». После войны в Центральном архиве Министерства обороны СССР я обнаружил касающийся меня документ. Это был приказ по 3-му полку аэростатов заграждения от 22 января 1943 года. В одном из параграфов было сказано: «Ефрейтора Иванова В. П., прибывшего из Вологодского пересыльного пункта № 21501 для прохождения дальнейшей службы, зачислить в списки полка и на все виды довольствия при 1-м учебном отряде в должности красноармейца-воздухоплавателя с 21 января 1943 года».
...Начались занятия в учебном отряде. Мы проходили военную и специальную подготовку. Отряд возглавлял воентехник 1 ранга Полозов, его замполитом был Пушкин, а старшиной отряда — Татаринцев. Меня назначили в третье звено, которым командовал красноармеец Михаил Филиппович Тимофеев. Тимофеев был личностью необычной. Меня поразило то, что он, простой красноармеец, носил именной маузер. Ведь рядовым такое оружие не полагалось. Потом, когда я сдружился с Михаилом Филипповичем, он мне рассказал, что был летчиком, капитаном, но из-за аварии его судили, разжаловали и послали в штрафную роту. После ранения он был назначен в наш полк. Табличка на маузере свидетельствовала, что Тимофеев награжден за успехи в боевой и политической подготовке наркомом Ворошиловым еще до войны. Летом 1943 года Тимофеев был восстановлен в звании и снова попал в истребительную авиацию. После войны я наводил о нем справки. Мне сообщили, что он погиб в бою. 27 января мне исполнилось двенадцать лет. В тот день вместе с прибывшим пополнением я принял военную присягу. И хотя в 577-м артиллерийском полку я уже принимал присягу, мне сказали, чтобы я сделал это вторично, так как в документах не осталось соответствующей записи. Учеба в отряде была короткой. Уже в начале февраля мы были распределены по подразделениям. В прежнем полку я был связистом, и это определило мою специальность на новом месте. Меня назначили во взвод связи, в отделение, которым командовал младший сержант Петр Поликарпович Заостровцев. Пополнение связистов принимал командир взвода младший лейтенант Н.А.Холодный. Многие детали я уже позабыл. Но недавно мне напомнил их сам Холодный, с которым мы встретились после сорокалетней разлуки. Помогла нам увидеться статья «Юнбат Иванов», опубликованная в «Комсомольской правде» в октябре 1982 года.
Встреча наша была сердечной и очень волнующей. Мне позвонили из «Комсомольской правды» и сказали, что в редакции находится мой фронтовой командир взвода Николай Александрович Холодный, который меня разыскивает вот уже сорок лет. От волнения у меня даже перехватило дыхание. Я попросил дать Холодному Трубку, но разговора у нас не получилось. Сплошной сумбур. Я пригласил Николая Александровича к себе и вышел его встречать. И вот я вижу своего бывшего командира. Прошло почти полвека. Конечно, мы изменились и не сразу узнали друг друга, но это было в первое мгновение, а затем мы крепко обнялись. Так и стояли обнявшись среди моих нынешних сослуживцев. Два дня мы провели с Николаем Александровичем, вспоминали фронт, товарищей... Оказалось, он несколько раз ездил в Ленинград, разыскивая меня, считая, что я обязательно должен жить в Ленинграде и быть артистом, музыкантом. И он совершенно не ожидал увидеть меня офицером, да еще флотским. В письме в «Комсомольскую правду» Николай Александрович говорил, что хорошо помнит, как я прибыл в его взвод: «Меня вызвали в штаб полка за получением пополнения во взвод связи. В штабе находились три девушки-телефонистки: Степина Майя Филипповна, Шешунова Капитолина Ивановна и Галя (фамилию не помню), а с ними мальчик в шинели с погонами ефрейтора. Он отрапортовал: «Ефрейтор Иванов прибыл в ваше распоряжение». Вот так я и появился во взводе Холодного. Командир отделения Заостровцев был уже в летах. Опытный специалист, очень строгий, но справедливый человек. Под его руководством я многому научился. Изучил телефонную аппаратуру, научился быстро исправлять повреждения на линии, тянуть провода на столбах, овладел кошками — скобами, с помощью которых забирался на столбы. Работы было много. Связь от артиллерийских обстрелов часто рвалась, и нужно было в любую погоду, днем и ночью выходить на линию и исправлять повреждения. Вот как об этом писал сам командир взвода в письме в «Комсомольскую правду»: «Был случай, когда линия была оборвана осколками снаряда в нескольких местах, и оперативный дежурный сообщил, что нет связи со штабом армии. Я тихонько, чтобы не разбудить Витю, вышел из землянки и пошел устранять повреждение. Шел проливной дождь, и ночь была темной. Иду по болоту, вязну в грязи и вот слышу, кто-то идет за мной. Это был Витя. Устранили повреждение, возвратились в землянку, насквозь вымокшие, сняли одежду, выжали и снова надели, так как сушить было негде». И таких эпизодов много. Тяжел и опасен труд фронтовых связистов.
Вскоре после моего назначения во взводе связи случилась беда. Немцы вели интенсивный обстрел наших позиций. Оборвалась связь со штабом полка. Младший лейтенант Холодный взял меня с собой на линию. Ползком и перебежками добрались до штаба. Николай Александрович вошел в здание, а мне приказал проверить аппаратуру на командном пункте полка. Не успел я спуститься в землянку, как рядом раздался взрыв. Взрывная волна сбросила меня со ступенек. Вместе с командиром полка подполковником Кононовым выбрались наверх и видим, что немецкий снаряд угодил прямо в здание штаба. Мелькнула тревожная мысль: Холодный только что туда вошел! Бросились в дымящиеся развалины. Под обломками погибли начальник штаба полка майор Агарин, помощник начальника штаба младший лейтенант Ребров и еще несколько человек. Наша телефонистка Майя Степина и командир взвода Холодный остались живы. ...Как-то меня вызвал командир полка и сказал, что война войной, а учиться, по возможности, мне надо. И вот Холодный на мотоцикле отвез меня в школу на Пороховые. Конечно, тяжело было учиться и служить. Но учился я неплохо. Да вот из школы на меня поступила жалоба. Холодный вспоминает об этом так: «Приехал я в школу, а мне говорят: «Не знаем, что делать с вашим Ивановым. Ребята перестали заниматься. Для них авторитет только Витя. Вместо занятий водит ребят в атаку, заставляет окапываться, заниматься строевой подготовкой». Что было, то было. Я считал, что для мальчишек военной поры главное — овладеть военным делом. В полку меня пропесочили, и я дал слово, что буду вести себя тихо.
* * *
Еще в госпитале я узнал о . Но прошло несколько месяцев, а я их так ни у кого и не видел. И только в марте 1943 года появились погоны на плечах нашего командира полка подполковника Кононова. И хотя они были полевые, защитного цвета, а не парадные — золотые, произвели на меня впечатление. Я стал ждать, когда же погоны выдадут и мне. Но все оказалось не так просто. Выяснилось, что мне погоны нужно шить специально, так как обычные мне были и широки и длинны. К тому же нужна была другая гимнастерка — со стоячим воротником. И вот наступил торжественный день, когда командир взвода младший лейтенант Холодный вручил нам погоны. Я тоже получил перед строем свои маленькие, аккуратно сшитые погоны — зелененькие, с голубым кантом, с одной красной поперечной лычкой и с летной эмблемой. Не беда, что гимнастерку нового образца не успели для меня сшить. С помощью Майи Степиной я прикрепил погоны к старой гимнастерке, споров с нее петлицы. В тот же день я умудрился сфотографироваться. Фотография сохранилась у меня и по сей день. С пожелтевшей карточки смотрит мальчик с погонами, нелепо свисающими с плеч, остриженный под нуль. На следующий день, придя в школу, я произвел там настоящий фурор. Уж, во всяком случае, один урок был сорван, потому что каждый из сорока одноклассников считал своим долгом потрогать мои новенькие погоны. ...В один из летних дней Петр Поликарпович Заостровцев построил нас и объявил, что получен приказ протянуть телефонную линию в штаб армии. Работа предстояла большая. Нужно было тянуть провод и по лесу, и по полям, и по болоту. Кое-где мы использовали уцелевшие столбы, а чаще устанавливали опоры заново. Солнце пекло. Мы работали по пояс голыми. Провод был толстый, медный. Сначала его нужно было разнести между столбами, затем закрепить наверху на изоляторах, натянуть. За день приходилось подниматься и спускаться на кошках по нескольку десятков раз. К тому же в первый день мы сожгли на солнце спины. Одолевали и комары. Отдыхали тут же, возле столбов. Задание мы выполнили в срок.
Иногда по делам службы я выбирался в Ленинград. Обычно это было связано с получением на складе сухих батарей для телефонных аппаратов. В такие дни я на часок заглядывал к маме. Было радостно видеть, как исчезали с лица матери следы ужасного голода. Маму подкармливал огород на набережной канала Грибоедова. Да и после прорыва блокады Ленинграда снабжение города продуктами значительно улучшилось. Как мог, и я помогал маме продуктами. Отец писал, что по-прежнему воюет в артиллерийском полку...
* * * Как-то летом меня вызвали к комсоргу полка младшему лейтенанту Вере Сергеевне Елисеевой. — За тебя, Витя, — сказала она, — ходатайствуют комсомольцы взвода связи. Я советовалась с политотделом армии, там сказали, что, поскольку ты уже воюешь два года и хорошо зарекомендовал себя по службе, тебя можно принимать в комсомол, не дожидаясь четырнадцати лет. Исключение для тебя делают! От счастья не знал, что и сказать. Вскоре комсомольцы полка на собрании приняли меня в комсомол. Билет я поехал получать в политотдел армии ПВО. После вручения комсомольского билета чувствовал себя очень гордым. По такому случаю отпустили домой. Там меня ожидала еще одна радость: приехал на побывку отец. Мог ли я думать тогда, что вижу его в последний раз?! Он погиб 23 февраля 1944 года, в самый разгар боев за снятие блокады, и был похоронен в Гатчине, под Ленинградом. Я часто езжу в Гатчину. Там на мемориальном кладбище на гранитных плитах высечены фамилии павших солдат и командиров. Среди многих имен есть и самое дорогое для меня — «Иванов Петр Иванович». Когда жива была мама, приходили сюда вместе. Теперь езжу один. Мама умерла в 1972 году...
* * * Сколько себя помню, я всегда играл на баяне. Играл, наверное, лет с пяти. Вначале это был неполный баян, а к семи годам отец купил мне полный. Игре я нигде не обучался. Подбирал на слух и, как отзывались музыканты, никогда не фальшивил. Когда друзья отца увозили меня, закутанного в одеяло, на фронт, баян они тоже прихватили. После того как я более или менее отошел от голода, первое, что я попросил, это дать мне баян. С тех пор в перерывах между боями я всегда играл для красноармейцев — и в землянках, и в окопах. Баян они любили. Как бы ни уставали бойцы, но, если я начинал играть какую-нибудь песню, все непременно запевали. Несмотря на то что на фронте из-за недоедания приходилось беречь силы, все равно при звуках барыни или цыганочки кто-то из бойцов обязательно пускался в пляс. Музыка всегда поднимала настроение солдат. Комиссар полка старший батальонный комиссар Васильев не раз мне говорил: — Ты, Витя, настоящий политбоец. Твоя главная на фронте работа — это игра для бойцов на баяне. И я старался играть от души. Под Невской Дубровкой в землянку, где лежал мой баян, попал снаряд. Землянка обрушилась, и под ее развалинами остался мой инструмент. Впервые я играл на чужом баяне в госпитале на станции Шексна. Как-то в наш барак заглянула медсестра и сообщила, что шефы-моряки будут давать для раненых концерт. Конечно же в барак, где было наше отделение, набилось много народу. Моряки пели, плясали. Баянист-аккомпаниатор мне не понравился: играл слабовато, фальшивил. И тогда я под смех своих товарищей — раненых попросил, чтобы разрешили сыграть мне. По баяну я истосковался, не играл месяца два... В музыку вложил всю душу. Все зааплодировали. И тогда матрос, которому принадлежал баян, отдал мне инструмент до выписки с условием, что я буду аккомпанировать его товарищам при выступлениях в других отделениях. Я с радостью согласился.
В аэростатном полку, узнав, что я баянист, выдали мне баян и велели, чтобы я в свободное от службы время играл для бойцов, участвовал в художественной самодеятельности. В Центральном архиве Министерства обороны сохранились документы 3-го аэростатного полка. Не без волнения читал я их уже в наши дни. Вот, например, какие строки я обнаружил в книге приказов по полку от 20 марта 1943 года: «За активное участие в красноармейской художественной самодеятельности наградить грамотой: 1. Техника-лейтенанта т. Смелянского 2. Сержанта т. Симонова 3. Сержанта т. Веселова 4. Сержанта т. Мельникова 5. Ефрейтора т. Иванова Командир полка подполковник Кононов Начальник штаба майор Башаринов».
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
