С некоторого, однако, времени Зинкины улыбки стали редчать, а тени учащаться. И Симпатенок понял - припозднился со своей стратегией - «рвать когти» вовремя. И вот уж с месяц стал Симпатенок ревностным службистом, любителем казармы. А на КПП все чаще появлялась терпеливо настойчивая Зинка. Эта дура. И только непрочная оборона из дежурной службы пока преграждала Зинке путь к симпатенковой казарме и политотдельскому флигелю. Но Зинка умудрилась-таки передать Симпатенку тщательно заклеенное письмо, в котором недвусмысленно намекалось на горькую ягоду. Она, конечно, на черствые души не рассчитывает. Но обстоятельства вынуждают. Надо триста рублей, которых у Зинки нет. Не в деревню же писать! Зинка решилась: или триста, или политотдел. А политотдела не хотелось. Тогда прости-прощай академия. И Ленинград. Но и трехсот у скитальца морей не было; последний рубль он, в предвидении лучших времен, пришпилил кнопками в своей лейтенантской берлоге и замаскировал портретиком кинозвезды .
Кроме того, Симпатенок не был сведущ в соответствующих тарифах, но чувствовал: триста - это слишком. Вот такие невеселые мысли роились на левом крыле мостика, когда суровый командирский окрик вернул Симпатенка и Котю к делам службы. Думали и на правом крыле. Командир Лева прикидывал оптимальную стратегию взаимоотношений с Неулыбой, старшим на походе. Торчит там, под козырьком, член моржовый, мусолит сигарету и молчит. Непонятно молчит. Лева предпочитал ясность. С одной стороны, Неулыба - бывший командир, знает лодку и в тех морях бывал. Опыта, которого так сейчас не хватало Леве, не занимать. С другой стороны, каюта-то одна. Заляжет, чернильница, на весь поход и будет оттуда «контролировать». Лева вспомнил историю приема командования лодкой своим однокашником Володькой Лопато. Принял Володечка лодку у Шеметня, а тот пошел на замкомбрига. Пришел замкомбрига Шеметень на свою бывшую через два дня и водит кислой мордой: «Засрали подводную лодку!» А Володя, мужик самолюбивый, отреагировал впрямую: «Интересно бы узнать, кто это за два дня успел бы столько наворотить?» Шеметень смолчал: предстоял выход в океан на учения и выяснять отношения с командиром было не время. Зато с выходом занял командирскую каюту, обложился журналами «Огонек» и пролежал все трое суток, пока лодка штормовала в Охотском море. А Лопато бодрствовал либо на мостике, либо в обнимку с гирокомпасом в центральном посту... А под козырьком тоже думали. Замполит Колчак вспоминал недавнее посещение лодки секретарем ЦК ВЛКСМ Машей Журавлевой, шустрой дамочкой почти средних лет с выразительными формами женских прелестей. Колчак предупредительно открывал перед ней тяжеленные переборочные двери и придерживал: где за ручку, а где за талию... А вслед секретарю неслись восторженные шепотки по поводу тугой секретарской кормы: «Вот это да! Замужем или нет?» Колчак тогда прикидывал: а ведь ее визит можно использовать и приятно, и полезно - дамочка хороша собой, приглашает наезжать в столицу и заглядывать к ней запросто; к тому же связи у нее... насчет его перевода в Москву может подсуетиться... Неулыба вспоминал совсем о другом: как в этих самых водах был сбит американский самолет-разведчик ЕС-121. Он летел аж в пятидесяти километрах от северокорейского берега. Вел, значит, радиоэлектронную разведку. Что у них там, сынов Кима, могло быть электронного?
. Был лучшим северокорейским асом, лично сбил 11 американских самолетов (из них три «летающих крепости» В-29) и еще 6 в составе группы. После войны продолжил службу в ВВС. В апреле 1969 году спланировал операцию ПВО КНДР, в ходе которой был сбит американский самолет-разведчик .
После захвата американского разведывательного корабля «Пуэбло», когда мир чуть не стал на грань новой войны, северокорейцы некоторый период вели себя сравнительно спокойно, молча взирая, как в небе проскакивают недоступные их средствам ПВО стратегические разведчики США СР-71 («Черные молнии»). И вдруг, подгадав момент и понаблюдав за летающим над морем ЕС-121, корейцы внезапно подняли парочку «мигов» и ринулись на перехват американца. Янки, считая себя над открытым морем под защитой международного права, сплюнули сквозь зубы. А когда поняли, что дело пахнет керосином, начали тянуть поближе к Приморью. Но было уже поздно. И врезался носитель «старз энд страйпс» в воду аккурат в том месте, где сейчас фыркала выхлопом подводная лодка. И долго потом корабли флота с таинственным видом шмыгали в районе в надежде подобрать плавающие обломки. Выявить, из какого-такого стратегического материала творят супостаты свое летающее барахло. И опять мир стал на грань войны. Только в одном Японском море в тот период сгрудилось до полсотни подводных лодок - американских, советских, японских, северокорейских и даже китайских. Просто удивительно, как они ухитрились ужиться в столь опасном соседстве. Неулыба тряхнул головой, переключаясь на прозу подводно-учебно-боевой жизни. Плавал здесь Неулыбин однокашник Володя Гридень. Володина лодка радиолокационного дозора была, с точки зрения подводников, лодка-уродина с огромной «лопатой» РЛС и всего-навсего с одной группой аккумуляторной батареи. Володина лодка имела смешную автономность аж в десять суток.
И так уж было заведено инициативным Шаблой, что каждое возвращение посудины обстраивалось политотдельцами как возвращение чуть ли не из кругосветки. Оркестр, доклад, поросенок. Глядя на этот спектакль, те подводники, у которых «кормы в ракушках», только сплевывали в воду. Тетя Фрося был неистощим в части вариаций передового опыта отличных экипажей. А изнемогающая от бремени внимания и передового опыта, не несущая боевых дежурств подводная лодка РЛД (радиолокационного дозора), конечно же, числилась в отличных. И вот, на одном из своих исторических выходов, зарядил батарею Гридень и погрузил свою коломбину в пучины морские. В урочный час всплыла посудина на поверхность, а вокруг американские корабли! Авианосная группа 7-го флота США пришла из-под горячего Вьетнама подсохнуть под холодным приморским воздухом. Веселенькое зрелище! Вот авианосец «Мидуэй», вот крейсера и фрегаты. А Володина лодка - посредине, как галоша в проруби. И хваленые американские сонары, и Володин хваленый акустик обоюдно и постыдно промухали друг друга. А что поделаешь? Факт есть факт! И стоит Володя на командирском мостике, усами шевелит. А на палубе авианосца - это и без бинокля видно - рыжие мордовороты в безрукавках и шортах стоят и скалят зубы. И даже декабрьский пуржак их не берет.
.
Володин боцман, знаменитый жила-кулак Михайлюк, тычет головой в командирский штаны и завистливо бормочет: «Товарищ командир! А материал-то какой!» Это он, видите ли, материал на американских шортах рассмотрел. Что в данной ситуации делать? Всплыла невдалеке американская атомная лодка. Гридень - «оба мотора малый вперед, руль право на борт» и... к лодке. А та орет на весь эфир, понятно орет: «Прошу убрать русскую субмарину, она мне мешает погружаться!» Подскочил фрегат, оттеснил красу и гордость советского флота. Американец выдал в Володин адрес непечатное на русском и ушел в глубины. А авианосная группа дала ход и рванула в Сангарский пролив. И остался Гридень в гордом одиночестве обеспечивать господство в Японском море. Но ненадолго. Прилетел американский базовый патрульный и начал выписывать виражи вокруг Володиной пролысины. Кружит и кружит, сволочь, летчик зубы через фонарь скалит. Уж очень ему по душе лодкина беспомощность. А у подводников от виражей головокружение и муторность в душах. Вот, гад, привязался! Но русский мужик задним умом дюже силен, недаром блоху подковывал. И придумал Гридень: приказал включить свою РЛС большой мощности и крутануть по горизонту. У американца все электронные лампы сгорели. Тот разобиделся, завернул вираж, высунулся из фонаря и кричит в электромегафон: - Сволочь! Не по правилам воюешь!
И вконец разобиженный русскими полетел в Японию... Что думал рулевой, осталось невыясненным. Со слабой полоской зари замигал прожектор сопровождающего СКР: «Командиру. Сопровождение прекращаю. Счастливого плавания. Комбриг». - Сигнальщик! Передать: «Комбригу. Благодарю. Следую по плану. Командир». СКР повернул на обратный курс и быстро исчез. - Ну, что же, командир, погружайся, - буркнул Неулыба, швырнул окурок в море и спустился в шахту люка. - Все вниз! Все вниз! Боевая тревога! - убрав людей, осмотрев мостик и горизонт, Лева прокричал вниз: - Стоп дизель! - Задраен верхний рубочный люк! Срочное погружение! Нырять на глубину 30 метров! - сыпались вниз команды по мере приближения Левиных штанов к просвету нижнего рубочного люка. - Застопорен дизель! Работают оба мотора, средний вперед! - сквозь кваканье ревуна прокричал механик и продублировал старпом. - Отвалены носовые рули. Дифферент семь градусов на нос, - глухо докладывает боцман. - Глубина десять метров. - Держать дифферент пять градусов! - скомандовал Лева, прыгая в центральный пост. - Есть, пять градусов. Глубина пятнадцать, - не отрываясь от глубиномера, с каменным спокойствием докладывал боцман. - Глубина двадцать. Двадцать пять! Отводится дифферент. Тридцать. Тридцать пять! Сорок! Лодка не держит глубину! - Пузырь в среднюю! - громыхнул Лева, а через секунду: - Продуть среднюю! - Дается пузырь! Продуть среднюю! - в перестрелке команд и докладов зазвенел голос механика. - Глубина пятьдесят! Шестьдесят! - глухо докладывал боцман. - Продувать балласт! - перекрыл голоса командир.
Теперь все зависело от быстроты действий старшины трюмных, манипулирующего на главной аварийной колонке ВВД (воздуха высокого давления). Глаза всех в центральном посту примагничены к глубиномеру и виртуозным манипуляциям трюмных. Все знали: ускорение погружения гибельно - на глубине сто двадцать метров уже не хватит всего запаса воздуха высокого давления на аварийный продув балласта; на глубине сто семьдесят лодка еще может вырваться из гибельных тисков забортного давления; на глубине более двухсот начнется деформация; на глубине двести сорок метров - разрушение корпуса. - Глубина семьдесят. Семьдесят пять. Восемьдесят. Лодка остановилась. Глубина восемьдесят три! Лодка медленно всплывает, - продолжал гипнотизировать всех боцман. - Стоп дуть! Оба полный вперед! - перекрыл шумы голос Левы. - Держать дифферент семь на корму! - Есть, семь на корму, - докладывал боцман. - Лодка быстро всплывает! - Открыть, закрыть вентиляцию концевых! Боцман, держать дифферент пять! - в завороженной тишине командовал Лева. - Есть, пять на корму. Держится дифферент! Глубина сорок! Глубина тридцать!.. Глубина десять!.. Как гигантский ящер, вспенив море, подводная выбросилась на поверхность и накренилась на борт.
- Продуть главный балласт аварийным! Осмотреться в отсеках! - вытер пот Лева. - Механик, внимательно осмотреться в отсеках. Установить причину... Отдраен рубочный люк. Лева на мостике. Следом Неулыба. - Командир, на, закуривай, - глядя на стремительно поднимающееся золотистое солнце, протянул сигарету Неулыба. -Давай без спешки и аврала. Обдумаем, в чем дело... - Не могу. Рука не держит. Давай, прикури, - незаметно перейдя на «ты», скривился Лева. - Эх, черт, светло! Самолета только не хватает. - Хрен с ними, с самолетами, - бросил Неулыба. - Если американец, то раньше десяти не прилетит, пьет кофей. Давай думать, почему провал? Откуда крен? В шпигатах ласково урчала вода. Свежо и ясно. Скользящие лучи уже обсматривали корпус. Над лодкой - утренняя лазурь, под лодкой - бездна, три с половиной километра. Бр-р-р! Неулыба чувствовал, как захолодело в ногах. А командир - молодцом. Не растерялся! И это все-таки главное. Но почему крен? Ведь на лодке статический крен исключен! Прошло томительных полчаса. За корму медленно смещались плавающие окурки. Полпачки высмолили товарищи начальники. - Мостик! Товарищ командир, докладываю. Причина выявлена. Разрешите для подробного доклада наверх? - Командиру БЧ-5 на мостик! Старпому быть в центральном! - И Лева, и Неулыба понимали: механику для разряда души требовалось курнуть, доложить он мог и через трансляцию на мостик. - Товарищ командир! - возбужденно блестя глазами, как на празднике, зарапортовал, затягиваясь сигаретой, механик Нутрощуп. - Уравнительная левого борта заполнена. Самопроизвольно. Предполагаю, что через коррозийный участок трубопровода гальюна. Он как раз проходит через уравнительную! - Нашел чему радоваться! Ну, и... предложения? - буркнул, мрачно глядя на Нутрощупа, Лева.
А.Т.Штыров: "Нутрощуп" - старший механик (командир БЧ- 5) Якушев Лев Ильич, лучший инженер-механик бригады ПЛ. Это с ним мы выдержали основную тяжесть похода 1963 года. Трудолюбив до невозможности, предан подводной лодке до крайности и советской державе до предела. Это он воспитал замечательных старшин команд, при нем лениться было просто стыдно. После сдачи мною должности командира (1965 или 1966г.г.) мой экипаж быстренько разворовали по эскадре. А Лев Якушев, разумеется, ушел с повышением. Службу закончил в должности начальника ПСС ВМФ. Но, к сожалению, инженер адмирала не получил. Это лучший офицер-подводник, которого я знал.
Пришло Рождество, красивый и волшебный праздник. Как известно, в рождественские дни происходят загадочные, порой необычные события. Коснулось это и меня... Решил я с сегодняшнего дня относиться к жене по новому: более внимательно, более ласково. Утром, объяснив жене, что готовить на завтрак, ( как готовить не стал объяснять, по-новому, так по- новому), принял прохладный душ и, пока она в духоте готовила, помог накрыть на стол. За завтраком два раза пошутил, жена радостно улыбнулась, я сдержался, чтобы не съязвить (нашла над чем смеяться!). После завтрака быстро собрался и пошёл на почту, чтобы отправить письмо в Санкт- Петербург своему товарищу с поздравлением с Днём металлурга. Всё-таки внимание великая вещь! Шёл и радовался, какой я человечный человек, жену буду уважать. А что она, не заслужила что ли? Всё обижается, что её ни во что не ставлю. Ну, бывает. Вот и сейчас. Вернулся с почты, тряпка перед дверью - сухая. Сколько раз говорил - день начинается с мокрой тряпки. Любой кто ни придёт к нам, войдёт в квартиру с чистыми ногами. Как сдержался на этот раз, не знаю! Сам, как говорится, засучил рукава, схватил тряпку, вымыл её в унитазе, отжал со всей мужской ненавистью, протёр прихожую, ещё раз помыл и отжал и аккуратно уложил перед входной дверью. Мысленно похвалил себя, разве женщина может сделать так аккуратно и красиво, вот что такое - мужская рука! Жены дома нет, ушла на общественную работу, т.е. работает бесплатно. Сразу иду на кухню, проверить газовую колонку. Так и есть! Опять забыла выключить газ. Дежурный огонёк горит, газ расходуется, счётчик крутится. Немного, но за месяц набегает на несколько сотен рублей. Гнев мой страшен, хорошо, что супруги нет дома. Переоделся, успокоился. Пошёл в ванную комнату. Вторую неделю висят мои рубашки, это я их сдал жене в стирку. Озлобленный, замочил рубашки в тазу, засыпал порошком и приступил к равномерному движению кулаков с зажатой в них рубашкой навстречу друг другу. Какой всё-таки я несчастный в семейной жизни! Не повезло с женой! Да, кто она мне такая! Я ей десятки раз объяснял, что она мне - чужая. Встретил на улице, познакомился, женился. И уже "Родной, родной...". Чужой! Ни капли общей крови. Самые настоящие чужие люди. Иногда ловлю себя на мысли, что это она обращается ко мне не по имени и отчеству? Ах, да, я же дома, а не на работе.
С годами всё больше и чаще вижу в ней незнакомую чужую женщину. Что у неё на душе? ! Если же философски подходить, то каждый человек по натуре индивидуалист. Да, в молодости гормоны, как теперь объясняют, требуют партнёра противоположного пола, ну, родили детей, вырастили и всё. И ты никому не нужен, и тебе никто. Думаю, что институт семьи и брака будет со временем пересмотрен. Уже сейчас для многих компьютер даёт больше сексуальных удовольствий, чем реальная жизнь. Так зачем всю жизнь мучиться с чужой женщиной. Меня умные люди предупреждали : "Жениться, всё равно что вступить в партию (КПСС), никаких прав, одни обязанности". Вот так, рассуждая и жалея себя, закончил стирку. Тщательно прополоскал, выжал и повесил во дворе на свежий воздух. Красиво получилось! Я умею стирать, люблю быть чисто одетым. Жизнь в молодости в суровых условиях Заполярья научила меня быть аккуратным и чистоплотным. Теперь пора подумать об обеде. Жена, как всегда, ничего не приготовила. Как же, за тридцать лет совместной жизни она устала готовить! Ладно, приготовлю сам. На зимовках в Арктике я научился отлично готовить. Задумался, прокрутил в своём компьютере в голове наличие продуктов и принял решение: на первое - будут зелёные щи ( щавель в своё время привёз с огорода и засолил), на второе - овощи, приготовленные в сковороде "Цептер". Очищаю кабачок от кожуры, нарезаю блинчиками, укладываю на сухую сковородку (без масла и без воды), сверху на каждый блинчик аккуратно укладываю тёртую морковь и на неё чайную ложку приправы из черноплодной рябины собственного изготовления. Ставлю сковородку на медленный огонь и контролирую показания термоконтролера. На десерт - очищаю от кожуры несколько яблок, вынимаю сердцевину, разрезаю, засыпаю сахарным песком и тоже без воды ставлю в миске на слабый огонь. Через пять минут яблоки закипели в собственном соку, ещё через пять минут - они готовы. К этому времени уже выключил газ под сковородкой, но процесс приготовления в посуде "Цептер" продолжается ещё минут пятнадцать. Зелёные щи делаются элементарно, но я каждый раз придумываю что-нибудь необычное. Сегодня я положил в щи горсть овсяных хлопьев, чтоб были погуще.
. Я получил большое творческое и эстетическое удовольствие. И не надо никаких женщин! Я даже рад, что жена не путалась под ногами. На кухне чисто, аккуратно, каждая вещь на своём месте. Пропел небольшой гимн мужчинам. Помню в молодости мы с товарищем - Лёвой Красновым, стирая бельё на финской плавбазе в стиральных машинах, дружески обнимались, пожимали друг другу руки и восклицали: "Какое счастье, что мы холостяки!". Но то время давно минуло. Лёва женился один раз, потом второй. ... Я встречал его в те годы в Питере. Осунувшийся, измочаленный заботами, издёрганный разводами. Тяжело вспоминать. Нам говорили: "Что вы можете, полярники? Вы же одичали. Ваши интересы не поднимаются выше женской талии, а возможности ограничиваются прилавком (продавщицами)". Да, правы древние мудрецы, говоря, что человечество не учится на чужих ошибках, оно хочет делать свои ошибки. И делает. И мучается, и страдает. Каждое поколение начинает всё заново. Подошло время обеда. Теперь - это у меня большое приятное событие. С удовольствием накрываю себе на стол. Вилочка, ножичек, ложечка, белая салфетка, прибор со специями, чёрный хлеб, салатик. Не могу отказать себе в маленькой мужской радости - запотевшая, со слезой, рюмочка с хорошей водкой. Грамм 50-60, больше не надо. Как говорил наш механик: "Не пьянки ради, аппетита для!" Нежно взял рюмку двумя пальчиками за ножку, опять вспомнилась сакраментальная фраза механика: "Рюмку, как и женщину, нужно брать за талию". Мысленно произнёс тост: "За тех, кто в море!" и медленно, с любовью, влил нектар в рот. Холодный огонь освежил всё моё внутреннее содержание". Чтобы лучше почувствовать вкус водки, я никогда не тороплюсь запивать, хотя люблю запить минеральной водой. Через несколько секунд чувствую, как расширяются сосуды. Прекрасно, цель достигнута. Теперь можно с аппетитом, не спеша, на фоне негромкой мелодии Тома Джонса из домашнего магнитофона насладиться обедом, приготовленным своими руками. Жизнь прекрасна! С удовольствием помыл посуду. Агата Кристи во время мытья посуды обдумывала свои детективные романы и я её понимаю. После хорошего обеда тело поёт, руки моют посуду, а голова свежая и энергичная творчески мыслит и решает любые проблемы.
Вот проблема, которая меня волнует: институт семьи и брака трещит по швам. Уже сегодня количество разводов приближается к количеству брачующихся. всё более невыносимы как для мужчин, так и для женщин. Никто не хочет сполна выполнять обязанности, которые накладывает на семейную пару брак. Никто не хочет растить и лелеять любовь, которая со временем проходит, если не знаешь и не понимаешь таких понятий как мужская или женская верность. Слишком много ограничений накладывает брак, а сейчас люди хотят быть свободными во всём, потому что очень много соблазнов несёт современная жизнь. (Даже в рекламе какие-то пивные маньяки кричат: "Свободу настоящему мужику", потому что тот поехал к тёщё на блины). Особенно, как ни странно, с возрастом люди нетерпимы друг к другу, когда ослабевает половое влечение. А ведь половое влечение - это главное, что толкает людей к вступлению в брак. И это величайшая ошибка человечества. Секс основа жизни, но не повод для создания семьи. Возможно, в недалёком будущем свободные люди будут получать в поликлинике направление в секс-кабинет для снятия половой озабоченности искусственным или естественным путём по желанию клиента. Детей будут создавать из пробирки, выбирая по желанию матери сперму идеального отца. Дети в этом случае будут желанны, здоровы, а государство совместно с матерями будут с удовольствием их воспитывать, потому что не будет финансовых проблем, ибо все мужчины обязаны платить налог - за свободу.... Примерно так складывается моя теория дальнейшей жизни общества. Не исключаю, что над ней надо ещё подумать! Вернёмся к моим баранам, то есть к моей жене. Как, спрашивается, её уважать? Я сплю как мышка, она храпит как, наверное, бегемот. Ночью проснёшься от дикого рёва - это моя девяностокилограммовая тушка гуляет, видимо, во сне в джунглях Амазонки. Лежу часами и вспоминаю своих матросов, которые при направлении на авральные работы говорили: "А мама думает, что я сейчас отдыхаю". И моя так, наверное, думает, что в три часа ночи я отдыхаю. Не отдыхаю я, мама, я слушаю фуги Баха, почти каждую ночь. И что самое удивительное - не повторяются они, каждый раз в новой аранжировке. Знал бы я тридцать лет тому назад, что ... Всё. Беру себя в руки. Ладно, никаких страстей, никаких оскорблений. Чувствую себя хорошо. Дышу полной грудью. Аутогенная тренировка. Даю себе установку - уважать жену! Уважать! Уважать!... Ещё одно небольшое усилие воли и вот, вот... Началось. Наверное, найду в себе силы. Смогу...
«Поцелуй в уста Ради праздника Христа!»
Проснулся весь мокрый. Приснится же такое в Рождественскую ночь. Это похуже любого кошмара. Вот она родная рядом со мной, ласковая, нежная. Спит как котёнок. Поправил ей одеяло. Она потянулась ко мне, поцеловала во сне, не открывая глаз, обняла и замурлыкала. Чёрт, до чего всё-таки хороша семейная жизнь!
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
- Так точно! План рассмотрен и одобрен в политотделе. В основе плана - решения пленума. Эффективность и качество! - упорно не сходил с дистанции Колчак. «Ну, и навертел», - мрачно подумал Лева. Но, как всякий тертый морской волк, оставил крамольную мысль при себе. А вслух пробасил, глядя на бровастый портрет: - Выполним. Работу развернем. - Что значит, развернем? Работа уже должна кипеть! Вы должны делать упор на индивидуальную работу с каждым матросом и старшиной. Закрепить за каждым отстающим актив. А индивидуальные обязательства? Так как же, братцы? - выхватывал инициативу Тетя Фрося. - Социки... Виноват, соцобязательства личный состав разрабатывает. Дан срок - сутки. Боевые листки вывешиваются. Литература отсечных агитаторов получена, - преданно глядя начальству в глаза, частил скороговоркой Колчак. - При всем том не забывайте: главное - человек, наш советский человек. Забота, забота и еще раз забота о человеке! Не оставлять без внимания ни одного. Следить за настроениями. Следить, как отдыхает, как питается. После каждой смены подводить итоги, пропагандировать опыт отличившихся. Организовать прием и доведение последних известий, - вновь восстановил субординацию не терпящий чужих инициатив Шабла. -
Что требует партия, осталось невыясненным. На столе зазуммерил телефон. - Прошу извинения. Оперативный дежурный. Разрешите доложить, КП флота запрашивает причину задержки выхода. Как доложить? - с виноватой интонацией забулькал в трубке голос оперативного дежурного. - Знаем. Доложите на флот, что по указанию члена Военного совета идет инструктаж. Корабль выйдет только всесторонне подготовленным, - отрезал Шабла и впечатал трубку в аппарат... - Фу, япона мать! - вывалился из кабинета и, на ходу вытирая лысину, загромыхал по лестнице Лева. - Вот видишь, командир, как надо докладывать! Доклад - половина успеха! - бодро спешил за Левой Колчак. - Успеха, успеха... Ты лучше социки свои... - бросил через плечо Лева. - Социки будут! В лучшем виде. Политотдел зарыдает от счастья, - не сдавался оптимист Колчак. - Смею заверить, товарищ будущий адмирал, наш с вами опыт еще будут изучать в академиях. - Между прочим, Улас - кандидат в члены партии, а Бояркин - комсомолец. Пора бы запомнить, дорогой комиссар, - ядовито бросил через плечо Лева. - Какая разница! Главное - четкий доклад. Примем заново. Налицо работа по росту рядов, - срезал командира Колчак. Перед таким убийственным доводом Лева засопел и не нашелся, что сказать дальше. Впереди замаячил тускло подсвеченный пирс... - По местам стоять, со швартовых сниматься! Товарищ командир. Подводная лодка к бою и походу готова. Личный состав проверен, налицо, - простуженным тенором зарапортовал старпом. - Машинные телеграфы согласованы. Управление рулем - с мостика.
- Ясно. Отдать кормовой! Отдать носовой! - Есть! Отданы швартовые. Включить ходовые огни! Внизу, записать в вахтенный журнал: снялись со швартовых для перехода в район согласно боевому распоряжению на поход. - Правый малый назад! - Работает правый малый назад! Застопорен левый! - докладывает боевая рубка. - Все вниз! По местам стоять, к погружению! Подводная лодка изготовилась к дифферентовке в бухте. Черная, как тушь, вода, а в перископе - редкие цепочки огней и близкие огни страхующего торпедолова.
2
Ночь, звезды. Пошумливают волны. Лица подводников на мостике обдувает свежачок. Глухо пофыркивая газоотводом, лодка нехотя разворачивается на зюйд; по корме прожекторно вспыхивает и отворачивается огонь . Поход начат.
На горизонте, справа по курсу, огни сторожевого корабля сопровождения до внешней кромки районов боевой подготовки. Там, в ходовой рубке СКР, невидимый с лодки комбриг Душкевич. Море пустынно и холодно. На крыльях мостика лодки - командир Лева и вахтенный офицер Симпатенок; сзади, в вырезе тумб выдвижных устройств, - сигнальщик Котя. Под козырьком мостика - Неулыба и комиссар Колчак. Внизу, и это угадывалось, укладывался в привычные ритмы распорядок длительного плавания. Доклады из отсеков, рубок радиометристов и акустиков. В такие ночи на мостике молчат, скупо реагируя на доклады и команды. Чувства каждого - в едином слитном ритме жизни корабля, а мысли - всяк о своем. Спонтанные мысли, прерываемые докладами, решениями и приказаниями. Думали о самых неожиданных вещах и явлениях. И если б старшие начальники смогли заглянуть под черепушки аргонавтов, они бы ахнули: до чего же легкомысленны эти люди! И это в начале похода! Самый верхний, скорее угадываемый, чем видимый, сигнальщик Котя тоже думал, потаенно мусоля подаренный корешком-провизионщиком Ванютой шмат запарафиненной колбасы, именуемой на языке подводников . Ценность этой «радости» заключалась в том, что куска длиной с ладонь хватало как раз на четырехчасовую вахту. Не больше и не меньше. А это помогало гнать сонную дурь.
И все же, несмотря на приятность во рту, Котины думы были мрачны, на душе было смурно. А причиной было недавнее письмо из дома. Сестрица Тонька, эта подростковая язва, регулярно отписывающая «за всех домашних», в последнем письме как бы между прочим, но весьма ядовито упомянула, что «Котькина любовь» Светка Брыкина - уже не Брыкина, а Малькова. И что была шикарная свадьба, три дня гуляли. И еще о том, что поселковые девчонки из класса дорогого братца словно сбесились, выскакивая замуж наперегонки. Так что, служи, дорогой брат Костя. Осваивай моря и океаны. При воспоминании о Тонькиной информации Котя помрачнел и даже про собачью радость забыл. Эта Светка... Та самая улыбчивая тихоня Светка, которая всегда позволяла списывать из тетрадки, которую он яростно защищал от поселковых охламонов. После ряда потасовок соперничающая братия от Светки отступилась, а в самых неприятных местах - на дверях школы, на автобусной остановке - появились надписи «Светка + Котька = гы!» И эта Светка, потаенно-радостно принимавшая Котькино покровительство, вдруг выкуклилась в такое фигуристое существо, что встречные оглядывались и только крякали. Эта Светка, которую он провожал с танцев и слегка потискивал у штакетника, а она, скользя губами около ушей, шептала с горячим, невыразимо сладостным придыханием: «Костя, миленький, не надо. Не трогай меня. Я лучше ждать буду...»
Ждать будет. Вот и дождался, совестливый дурак. И за кого выскочила?! За Порфишку Малькова, по-поселковому - Фирьку-сопляка! Того самого, с которого Котька с приятелями не единожды стаскивали портки и нашинковывали крапивой, наслаждаясь козлиным Фирькиным ревом. После семилетки Фирька мотанул куда-то в город и возвратился «на коне», с дипломом кинотехника. Шляпа и галстук. И стал Фирька у поселковых мамаш Порфирием Ивановичем, а по-разговорному - Фирь Ванычем. Однако Фирька крапиву помнил, в клубном быту нос не задирал, на закрепленных девиц глаз не ложил. До поры до времени, выходит, гад ползучий... От Фирькиной далекости и недосягаемости Котя чуть не задохнулся. Словом, на душе у Коти было хмурно. Жаркий огонь потихоньку разгорался в Котиной груди. И теперь Котя выискивал единственно возможный вариант яркой мести. Дадут после похода Коте отпуск. Скажет перед строем командир: «Геройски вел себя в трудном плавании товарищ Маркин! Тяжело было товарищу Маркину на виду бушующего моря, но выдюжил! И за это объявляю товарищу Маркину десять суток отпуска с выездом на родину!» И это - без учета дороги. И достанет он таимую от уставного старпомовского глаза «форму первого срока» - суконку в обтяжку, брючата-клеша, «беску» с самодельной лентой «Подводные лодки ТОФ», бляху с наваренной свинчаткой, «корочки» на высоком каблуке. И значки, много значков.
А самый заветный, это уж свой, законный - , который дается приказом Главкома. И дадут еще кореша предмет общей зависти - мастерски выточенного «дельфина». Пусть из бронзового золота. Кто это знает? И приедет Котя в родной поселок с маленьким чемоданчиком-балеткой. И не спеша пройдет Котька с замирающей от гордости сестрой Тонькой. По главной улице. Все собаки сбегутся. И будут за Котькой разворачиваться моря и океаны, дальние походы и дымные морские сражения, бури и ураганы. И будут встречные удивленно столбенеть, а узнав, спешить наперерез: - Неужели Константин?! Ка-акой красавец! Какими судьбами в нашем захолустье? Небось все моря-океаны проплыл? Орел! - и будут долго смотреть на штормовую Котину походку. И пойдет по поселку слушок: Костя-моряк в отпуск приехал. За подвиги отпуск дали! А к вечеру, на закате солнца, с той же язвой Тонькой пройдет Котя Маркин до клуба. И будут на Коте под заходящими лучами плавиться буквы и якоря, бляха и «дельфин». Нет, морду Фирьке он бить не будет, он просто закурит с приятелями и будет глядеть вдаль поверх сопатого Фирь Ваныча. И будут раздвигаться занавески: смотри, смотри! А еще раздвинется одна занавеска, ненавистного Фирькиного . И будут за Котькой следить в горькой зависти когда-то знакомые, а теперь неулыбчивые глаза. И будет этот кто-то ожесточенно вскидывать на руках сопливое (непременно сопливое) и орущее (непременно орущее) Фирькино произведение.
И это будет наивысший момент Котькиного мстительного торжества. Но Котька не оглянется. Котька выше всех этих. - Сигнальщик! Заснули? Почему не докладываете о появлении огня? - оборвал мстительные сладкие Котькины мечтания командирский бас. - Слева тридцать, белый постоянный огонь! - встрепанно доложил Котя, а от себя независимо добавил: - Только собирался доложить. - Не спать! Вахтенный офицер! Вам замечание, - поставил точку командир. - Есть, замечание! - отозвался с левого крыла Симпатенок, обозначив угрожающий полуповорот назад. Впрочем, в темноте никто этого не заметил. А вахтенный офицер Симпатенок тоже думал. У Симпатенка в рукавице колбасы не было, был несъедобный бинокль. А поэтому мысли его были куда прозаичнее. Мысли, требующие решения. Решения, которое, хоть убей, не высвечивалось. Судя по всему, Симпатенок - как шар перед лузой. Треск, и готово! Тут, брат, не бортанешь. Трудные мысли были у Симпатенка. И хотя с каждой милей Симпатенковы проблемы вроде бы уменьшались в объеме, он чувствовал, что это - обманчивое ощущение. Не собирался же он тонуть, дабы разделаться с береговыми проблемами! А проблемы у скитальца морей были. И существенные. Корнем же всех проблем была доковая малярша Зинка, румяное и смешливое существо в брезентухе. Это в доке в брезентухе. А , когда Зинкины формы высвобождались от всего лишнего, я бы сказал!
Симпатенковы улыбки быстро пробили брезентовую броню. А дальше - пирожное-морожное, прогулки на Песчаный. Шампанское на танцевальный приз. Горячие пески. Разнотравье.
Попков - командир эскадры, контр-адмирал; среди командиров и штабистов имел прозвище Мишка Квакин. По натуре чем-то напоминал Суворова, немного - известного Маринеско, за исключением одного: панически боялся вышестоящих начальников. Шабла - начальник политического отдела эскадры, капитан 1-го ранга, прозвище Отец нации. Ему принадлежат слова: «Меня сюда прислал ЦК! Вы все тут разложились! И я наведу порядок!» Между прочим, в соединение его направил вовсе не ЦК, а отдел кадров политуправления флота. Циннель - начальник штаба эскадры, капитан 1-го ранга; прозвище Альбинос. Из прибалтов, будущий доктор военных наук и преподаватель кафедры военно-морского искусства Академии Генерального штаба. Душкевич - командир бригады, капитан 1-го ранга; прозвище Пся крев. Предметом его особой гордости были шляхетские усы. Высок и тощ. Флотоводец быстрый и решительный, но для завершения дела ему всегда не хватало пяти минут. Тутаринов - заместитель командира бригады по политической части, капитан 2-го ранга; прозвище Тетя Фрося. Страстный любитель общения с «народом». Его привычное обращение к матросам: «А что, братцы, трудно было на войне?» Сдал экзамен на самостоятельное управление подводной лодкой», не умея подать ни одной команды. Губанов - начальник разведки эскадры, бывший командир подводной лодки, капитан 1-го ранга; прозвище Неулыба. Особо озабочен изучением .
Молчанов - командир подводной лодки, капитан 2-го ранга; прозвище Лева Задов. Полноват, жизнелюб, с моржовыми усами. Это про него на бригаде пустили стишок: «Встретили ли Молчанова... Трезвого, не пьяного! Трезвого? Не пьяного? Значит, не Молчанова!» Руссов - заместитель командира подводной лодки по политической части, капитан 3-го ранга; прозвище Колчак. Роста, совершенно неуместного на подводной лодке. На госэкзаменах в училище «поплыл», на вопрос седовласых экзаменаторов: «А скажите, молодой человек, кого вы знаете из героев гражданской войны?» - ответил: «Чапаева!» - «А еще?» - «Еще... а, вспомнил! Колчак!» Комиссия свалилась под стол. А прозвище Колчак приклеилось к нему намертво. Черма - заместитель комбрига по ЭМЧ (электромеханической части), инженер-капитан 2-го ранга; в силу особого расположения подводников - без прозвища. Чермоев - командир БЧ-5 подводной лодки, инженер-капитан-лейтенант; прозвище Нутрощуп. Прислан из другого соединения в крепком подозрении по увлечению теми, кому нет шестнадцати. Но... фактов не было. Чермешко - командир моторной группы, инженер-лейтенант; прозвище Движок. Вечно озабоченная личность в пропитанной соляркой робе. В силу молодости пока не приобрел общественного лица. Бобринец - начальник БЧ-4-РТС, старший лейтенант; прозвище Симпатенок. Холост, а посему - предмет неусыпного внимания поселковых девиц критического возраста. В базовых условиях содержался «под колпаком». Истый ленинградец. В море - орел, хозяин штормовых вахт. Степаненко - командир БЧ-3, капитан-лейтенант; прозвище Степан, хотя и носил имя Иван. Положителен. Секретарь парторганизации. Некурящий. Гусенок - молодой штурман, лейтенант; прозвища не удостоен, так как не успел проявить себя. Дикий - старшина команды мотористов, главный старшина; прозвище ему вполне заменяла собственная фамилия. Хмур. Невероятно трудолюбив. С Западной Украины, кандидат в члены партии. Твердо убежден, что власть в родных местах захватили бандеровцы, потому и отказался от отпуска: «Лучше меня не пускайте, бо я там усих поубиваю...» Бояркин - командир отделения трюмных матросов, старшина 2-й статьи; прозвище Юла. На базе - разгильдяй, в море - виртуоз. Про таких говорят: «Внутри бес сидит!» Подлинный хозяин центрального поста, когда лодка в надводном положении в штормовом море и во всякой другой аховой обстановке. Маркин - рулевой-сигнальщик, старший матрос, прозвище Котя.
1
Подводная лодка заканчивала приготовление к бою и походу. По установившемуся порядку выход определен в ночь. В темноте, в муравьиной суетне, только опытным подводницким ухом улавливался осмысленный порядок действий. На осклизлой надстройке, подсвечивая фонариками, копошились тени. Боцман, бурча под нос, проверял задрайки лючков. Мотористы, чертыхаясь вполголоса, наращивали в ограждении рубки крепеж баллонов газосварки. Трюмный Юла тащил на пирс медный шланг. А на мостике, на темно-сером фоне неба, курганными бабами отпечатывались две фигуры - старпома и сигнальщика. Подводная лодка проверялась на вакуум. Все было так, и в то же время не так. Неулыба мерил сапогами корень пирса и раздраженно пыхал сигаретой, по привычке пряча ее в рукав альпака. Черт те что! Он, назначенный старшим на поход, давно на пирсе. Срок выхода истек, а командира - нет. Старпом своей монументальной задницей изображает руководящую деятельность на мостике. На Неулыбу - ноль внимания. Неулыба понимал, что все это - эмоции. Распускать нервы, а на подводницком языке - сопли, последнее дело. Причины же для раздражения были. И существенные. Еще сегодня он, специалист штаба, был «осчастливлен» путевкой в Гурзуф, навострился в отпуск и не думал ни о каком походе.
То есть, конечно, думал и принимал участие в предпоходовой подготовке лодки, но «по своей части». Его, начальника разведки, обязанность - вдолбить в головные коробки аргонавтов те тощие сведения о «вероятном противнике», которыми располагал сам. И только. А уж в поход идти, да еще старшим, извините, обязанность командования бригады. В конце концов эскадры. Но вышло все не так. И совсем не так. Начальник штаба Циннель, альбинос-прибалт, несколько часов тому назад вызвал Неулыбу и, изобразив бесцветное подобие улыбки, таким же бесцветным голосом «поставил задачу»: - Товарищ Губанов, командованием принято решение направить старшим на поход вас. В роли заместителя командира бригады. Вы систематизируете данные по району, где будет нести боевую службу подводная лодка. Вот и посмотрите, так сказать, все в натуре. Вы имеете опыт... А вы как думаете? Последнее - для «демократии». Неулыба пожал плечами. Как он думает? Никак не думает. О массандрах и олеандрах думает. Можно, конечно, найти десяток болячек и кучу причин. Но это не принято. Приводить контрдоводы - значит расписаться в собственной слабости. Но и изображать жертвенную готовность тоже ни к чему. Неулыба знал прекрасно, что он - личность некомандная, на языке подводников - «флажок», направлять его старшим - незаконно. Знал и больше - старшим на поход планировался сам начальник штаба. Но сей мужчина с ровным пробором и двумя академическими «поплавками» - канцелярист. И он «нашел вариант». На флотах это водится - находить варианты. Отвыкли там от студеного моря. Походик-то сурьезный, не в Маркизову лужу. Тут жилка нужна.
Неулыба сознавал, что не может не пойти. Найденный «вариант» - как шар в лузу. Это была «его» подводная лодка, которой он командовал пять лет и сдал всего полтора года назад. Найти мотив отказа - значит предать ее, свою лодку, которую он в душе считал живым существом. Которая прикипела к сердцу. Которая выручала в «самых-самых». Предать ее, когда старая гвардия раскассирована, когда на лодке сырой экипаж, хотя бы формально и перволинейный. Когда она вновь скатилась в отстающие. Вот этот рой эмоций и раздражал Неулыбу. Даже домой не дали, лиходеи, смотаться. А жена там запихивает свои тряпки в чемоданы. На курорт ей, видишь ли, захотелось! Обождешь, голубушка... Черт знает что! Буквально час назад Неулыба вместе с командиром Левой стоял «на ковре» у командира эскадры. Последний инструктаж. Обстановка у оперативного взята. Список экипажа сдан, страховочные росписи о готовности к выходу поставлены. И вот Неулыба на пирсе. А командир исчез... Между прочим Лева вовсе не исчез, не превратился в бесплотного духа. Просто на выходе из штаба он перехвачен собственным «комиссаром»: начальник политотдела требует! Ясно, для чего требует. Для мобилизующих и направляющих. Шаблу не колышет, что приготовление закончено, что «добро» на выход получено, а корабль-конвоир уже маячит на выходе из бухты. И вот уже битый час Лева переминается с ноги на ногу и перебрасывает взгляд с начальства на багеты, а с них на зеленое сукно. И чувствует, как бегут стрелки на «командирских». - Товарищ Молчанов! И вы, товарищ Руссов! Вы должны знать, что буквально вчера пленум ЦК принял чрезвычайно важное постановление. Оно мобилизует весь наш народ на дальнейшее повышение эффективности и качества. Что это означает для нас, военных людей? Это означает - всемерно повышать боевую готовность и укреплять воинскую дисциплину. Это особенно актуально в условиях чрезвычайно, я подчеркиваю, чрезвычайно сложной военно-политической обстановки. Как же, в свете этих требований партии вы, товарищ Молчанов, понимаете и собираетесь выполнять боевую задачу? - начальник политотдела проникающе изучал Левину усатую набрякшую физиономию, ухороняющиеся глаза и покрытый солью «краб» на шапке, альпак и сапоги.
. "Шабла" в начале пути, а восхождение вице-адмирала, Члена Военного Совета БФ пресек замполит "Сторожевого" .
- Проводим работу, товарищ начальник политотдела. Народ нацелен, - сиплым баском ответствовал Лева, мучительно соображая, что бы еще такое сказать. Яркое. Четкое, как отход и подход к начальнику. А слова застревали, скудные и шершавые. Эх, не то надо бы говорить! Не такими словами радовать начальство. Теперь жди дальнейших указаний. А время горит синим огнем! Синим огнем горит! - Разрешите? - ярославским говорком заспешил на помощь Леве замполит Колчак. - Проведем митинг. Подготовлены коллективные соцобязательства. Нацелен актив. Настрой боевой... - Мало! Мало, товарищ Руссов! Вы должны иметь развернутый план. Сделать упор на авангардную роль коммунистов и комсомольцев. А вы как думаете, братцы? - вмешался молчавший в углу Тетя Фрося. - А кстати, сколько у вас несоюзной молодежи? - А у нас их нет, - чуть не брякнул Лева, но вовремя почувствовал нажим комиссарского сапога. - Так точно! Беспартийные уже подали заявления. На походе примем. Улас, Бояркин. Разрешите доложить, и замечательный же народ! - бодро зарапортовал Колчак. - С таким народом любые задачи выполним! - Вы должны развернуть соревнования смен и боевых постов! Повседневная, конкретная и целеустремленная работа среди масс! Партия обязывает вас помнить, что вы выполняете ответственнейшую задачу, выходите на передовой рубеж защиты интересов нашей Родины! А как увязан ваш план политической работы с решениями пленума? - восстановил субординацию Шабла, сверля антрацитовым взором Леву и Колчака.
Верюжский Николай Александрович (. Воспоминания нахимовца Рижского Нахимовского Военно-Морского училища в период с 1947 по 1953 годы): Помню, что один из наших помощников офицера-воспитателя старшина 1 статьи Анатолий Лемагин стал курсантом Рижского ВВМУПП и, выполняя обязанности старшины роты первого курса, лихо командовал ещё малоопытными и непривыкшими к военной службе первокурсниками, состоящими, в своём большинстве, из ребят закавказских республик.
Степанов Юрий Федорович - командир первой советской атомной субмарины. И первый командир из нахимовцев. Закончил Рижское Нахимовское училище в 1952 году. - .
Примечание.
В первые годы офицеров-воспитателей было недостаточно, поэтому некоторые из них временно закреплялись за двумя классами. По мере прибытия новых офицеров они занимали вакантные должности. В декабре 1946 года «отличились» воспитанники 61 класса Е.А.Кизимов и Л.П.Малышев, которые в спальном помещении растапливали печь с помощью бензина и получили ожоги. Приказом начальника училища от 21 декабря виновники и некоторые начальники были наказаны, в том числе и Ю.Н.Щеткин, который был смещен с должности старшины класса (назначен В.И.Исаичкин).
Щеткин Юрий Николаевич. 1952 г.
Из приказа начальника училища от 5 сентября. …Кандидат в воспитанники 6 роты Д.С.Смирнов (врио командира роты мл. лейтенант В.А.Губин), идя в строю по главной лестнице учебного корпуса, толкнул идущего впереди кандидата в воспитанники А.И.Гулина… Приказываю …кандидата в воспитанники Смирнова от присвоения звания воспитанник отстранить на 30 суток, погоны, погончики и ленточки ему не вручать до 1 октября.
С.Банк. Торжественный день. - Советская молодежь. 1946, 7 сентября.
Вручение погон новым воспитанникам Рижского Нахимовского военно-морского училища.
Новички, будущие воспитанники Рижского Нахимовского училища, готовились к этому торжественному дню долго и упорно. Они съехались сюда, в Ригу, с разных концов Советского Союза. И после медицинской комиссии, после сдачи приемных испытаний ребята все же оставались кандидатами в воспитанники. Нужно было успешно сдать зачеты по строевой подготовке, пройти испытание на выдержку, дисциплинированность, чтобы получить погоны и ленточки к бескозыркам и тогда уже именоваться гордым именем «Воспитанник Нахимовского училища». Из разных мест сюда, под своды Пороховой башни, приехали ребята. Но всех их объединяет любовь к морю, одно большое желание связать свою жизнь с военно-морским флотом. Многие из ребят – дети и внуки моряков. Вот Николай Вечеслов. Его дед, старый русский моряк, капитан 2 ранга в отставке, был командиром крейсера «Громобой», а начальник Рижского Нахимовского училища, кавалер многих боевых орденов, бывалый моряк, капитан 1 ранга К.А.Безпальчев в ту пору плавал на крейсере мичманом. Теперь капитан 1 ранга воспитывает внука своего первого командира – морского офицера. Отец воспитанника Виттера, майор морской пехоты, погиб при обороне Севастополя. Отец Александра Гранина, подполковник береговой обороны, сражался на острове Ханко, защищал героический Ленинград. Отец Дмитрия Романова погиб, защищая Ленинград. А дядя, капитан 2 ранга, старый балтийский моряк, привил мальчику любовь к морю, посоветовал ему идти в Нахимовское училище. Валя Маурин – сирота. Отец его, старший лейтенант морской авиации, погиб при выполнении боевого задания. Дед – бывший матрос царского флота. И потому неслучайна любовь мальчиков к флоту, стремление стать офицерами боевых кораблей.
Лейтенант флота Его императорского величества Николай Степанович Вечеслов (см. ). Николай Георгиевич Вечеслов, внук (см. ).
Вчера, 6 сентября в клубе училища, в торжественной обстановке, новым воспитанникам командование вручило погоны и ленточки к бескозыркам, тем самым, включив ребят в семью военных моряков. Начальник военных учебных заведений Прибалтийского военного округа в сопровождении начальника училища капитана 1 ранга К.А.Безпальчева и его заместителя – капитана 1 ранга Л.Я.Плискина принял рапорт. Ровными шеренгами выстроились воспитанники. На украшенных флагами столах аккуратно разложены погоны и ленточки. Начальник учебных заведений и начальник училища капитан 1 ранга Безпальчев поочередно вручает каждому новому нахимовцу погоны для бушлата, погончики для фланелевки, ленточки с золотой надписью «Нахимовское училище» для бескозырок и 2 плитки шоколада. Щеголяя отличной строевой выправкой, один за другим из строя выходят воспитанники. Товарищ капитан 1 ранга! Воспитанник Чижевский явился для получения погон! Получив знаки воинского достоинства и принадлежности к Военно-Морскому Флоту и ответив на поздравления командования четким: «Служу Советскому Союзу!», взволнованные и радостные ребята возвращались в строй. По окончании церемонии вручения погон начальник военных учебных заведений обратился к нахимовцам с краткой речью. Он напомнил ребятам о героическом прошлом Красной Армии и Флота, и призвал их быть верными славным боевым традициям русских воинов, мужественно защищавших честь, свободу и независимость нашей великой Родины.
Звонким, оглушительным «Ура!» приветствовали нахимовцы здравицу в честь нашей Армии и Флота, в честь великого И.В.Сталина. Начальник училища капитан 1 ранга Безпальчев также, поздравив ребят с получением знаков воинского достоинства и вхождением в семью советских военных моряков, пожелал им быть достойными прославленного флотоводца адмирала Нахимова. И вновь в ответ на здравицу в честь Русского флота, в честь Генералиссимуса Советского Союза И.В.Сталина раздалось дружное и громкое «Ура!». После торжественной части воспитанники разошлись по своим ротам, кубрикам, где под руководством старшин пришивали погоны, надевали на бескозырки ленточки. Отныне они стали полноправными воспитанниками, юными моряками. А послезавтра начнется учебный год, начнутся увлекательные и интересные занятия будущих офицеров флота.
Начались занятия в Нахимовском училище. - Советская молодежь. 1946, 11 сентября.
В понедельник 9 сентября после летних каникул в Рижском Нахимовском училище начались занятия. За лето дети хорошо отдохнули. Они побывали у родителей. Те же, у кого нет родных, провели свой отдых с экскурсией в Ленинграде. 8 часов утра. В клубе училища рядами выстроились сотни будущих моряков. С большим вниманием прослушали они выступление начальника училища капитана 1 ранга Безпальчева, который призвал воспитанников учиться только на «отлично» и выразил уверенность в том, что они будут достойными моряками советской страны. Затем питомцы училища разошлись по своим классам. Начался новый учебный год.
Из приказа начальника училища от 24 сентября.
Воспитанники 6 роты (5 класс) Бартновский, Щеткин, Лойкканен и Ю.В.Герасимов по своей халатности забыли дома некоторые предметы обмундирования. (Наказаны властью командира роты).
Юрий Всеволодович Герасимов окончил училище с серебряной медалью. Службу закончил в звании капитана 1 ранга.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
