... через много лет, когда я, став офицером, разбирался в сложных дисциплинарных проступках со своими подчинёнными матросами, а такие моменты случались, никогда не доводил себя до бешенства и не старался держать собеседника в униженном или безвыходном положении, добиваясь нужного мне «чистосердечного» признания, а, по возможности, учитывал его психологическое состояние и способность к адекватному поведению.
Лебедев Владимир Иванович.
Одиннадцатая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. СПб.: Специальный выпуск альманах «Тайфун», 2008 г.
504-к экипаж ПЛ (первый офицерский состав)
Лебедев Владимир Иванович, капитан 2 ранга (КБЧ-5);
"один из тех, кто в детские годы пережил военную блокаду и эвакуацию..."
На тренировке по спортивной гимнастике (упражнения на кольцах). Сидят на скамейке (слева направо): нахимовцы 5-го выпуска Лебедев В.И., Шаробурко Ю.А. и Гетман Э.А. На кольцах упражнение "Ласточка" выполняет нахимовец 4-го выпуска Соколов В.А.
Леготин Борис.
"В наш четвёртый взвод одним из первых воспитанников был зачислен Боря Леготин - очень активный, боевой и энергичный мальчик. Мне казалось, что его не удовлетворяли повседневные долгие занятия по школьной программе, ему хотелось как можно скорей оказаться, если не на командирском мостике, то, для начала, пусть юнгой, но непременно на палубе боевого корабля. Увольнения свои он обычно проводил в обществе военных моряков, уезжая более чем за 15-20 километров от Риги в Болдерай, где дислоцировались подводные лодки, торпедные катера и другие боевые корабли. Иногда Боря, приобретя к тому времени среди матросов новых друзей и чувствуя их поддержку, позволял себе опаздывать и даже не возвращаться к назначенному сроку из увольнения, самовольно оставаясь среди моряков по несколько дней, что, естественно, приводило в беспокойство командование училища. Его там, конечно находили, возвращали в училище и проводили с ним воспитательную работу.
Однажды в один из дождливых, осенних дней, будучи на увольнении, Боря случайно оступился на мокром трапе и ударился голенью ноги о край ступеньки. Не придав особого значения первым болезненным ощущениям, Боря обратился за медицинской помощью только через несколько дней, когда нога распухла и стало трудно передвигаться. Травма оказалась не шуточная, его тут же отвезли в гарнизонный госпиталь, где он находился в течение нескольких месяцев. Для нас это большим настоящим несчастьем. После тщательно проведённых медицинских обследований и анализов оказалось, что произошло отслоение голеностопной кости, которое потребовало долгого и дорогостоящего лечения, в том числе только что появившемся в медицинской практике чудодейственным, как тогда считали, пенициллином, в приобретении которого большую инициативу проявлял сам начальник училища капитан 1 ранга К.А. Безпальчев. Мы всем классом переживали за судьбу Бори Леготина, такого горячего и бескомпромиссного сторонника морской жизни. Передавали ему в госпиталь свои послания, какие-то передачи с поддержкой на быстрейшее выздоровление и пожелания скорейшего возвращения в наши ряды. Выписали Бориса из госпиталя в конце учебного года и отправили на реабилитацию в санаторий. Почти из-за полугодичного пропуска занятий, новый учебный год он начал повторно в пятом классе вместе с воспитанниками нового набора. Однако и там он проучился не долго, снова пропускал занятия, по-прежнему намереваясь стать юнгой, проводил время среди матросов кораблей в Болдерае. В конце концов он был отчислен, скорей всего, по состоянию здоровья."
Леонтьев Энгельс Григорьевич.
Леонтьев Энгельс Год рождения: 1935. Место рождения: Россия, Санкт-Петербург Сергей Сергеевич ищет своего деда. Леонтьев Энгельс закончил Нахимовское училище в СПб или в Риге, он воспитанник детского дома СПб или Риги. После учебы проходил службу на Дальнем Востоке.
Лисицын Михаил Егорович.
"14 сентября 1963 года. ...
В трансарктический переход на ПЛАРБ "К-178" ушли:
Командир БЧ-1 - капитан-лейтенант Лисицын Михаил Егорович; ...
На одном из первых выходов в море на борту находился Командующий ТОФ Н.Н.Амелько. Управлял кораблем А.П.Михайловский, представляя Командующему своего преемника на посту командира ПЛА, бывшего старшего помощника Владимира Михайловича Ладнова, уже допущенного к самостоятельному управлению кораблем. Зашел разговор о предстоящих перемещениях. Аркадий Петрович уже был назначен заместителем командира дивизии на Север. Н.З.Бисовка планировался заместителем к Л.М.Мирсону, начальнику ЭМС дивизии. Главный вопрос - кто будет командиром БЧ-5? Могли им стать и командир дивизиона движения А.Ф.Писнов, и командир дивизиона живучести В.П.Дыбский. Когда Н.Н.Амелько задал вопрос: "Кого же назначать командиром БЧ-5?" - А.П.Михайловский со свойственной ему категоричностью, сказал: "Товарищ Командующий! Единственный инженер-механик, который может быть командиром БЧ-5 "К-178" - капитан 3 ранга Николай Михайлович Питулайнин". Удовлетворенный Комфлот продолжал допрос: "А что скажет новый командир?" В.М.Ладнов ответил: "Товарищ Командующий, Питулайнин". Когда я стоял вахтенным инженер механиком в ЦП по готовности № 2, Командующий дремал в командирском кресле, В.М.Ладнов, неся командирскую вахту, деловито расхаживал по центральному посту поглядывая на приборы, или заглядывая то в рубку акустиков, то в Штурманскую рубку, где под гул автопрокладчика, склонившись над картой орудовал циркулем и параллельной линейкой наш штурман, Миша Лисицын. Вдруг, открыв глаза, Н.Н.Амелько, обращаясь ко мне и, как бы продолжая прерванный разговор, спросил: "Николай Михайлович, как Вы смотрите на должность командира БЧ-5?" Я что-то начал мямлить, что я - электрик, да еще из надводников и вообще у меня мало опыта. Комфлота сказал: "Ясно". На следующей вахте улыбающийся В.М.Ладнов сказал: "Н.М., поздравляю, только что Командующий флотом отправил представление Главкому о твоем назначении командиром БЧ-5." В базу через неделю возвращались, зная что приказ о моем назначении Главком уже подписал."
Маркин Анатолий Петрович.
"Вспоминаю о Толе Маркине, приехавшем из подмосковного Зарайска, как о мальчике очень энергичного, эмоционального и увлекающегося романтического характера. Он отдавал предпочтение не спортивным занятиям, как многие из нас, а большую часть свободного времени проводил в читальном зале. Начитавшись всяких приключений о графе Монте Кристо, королеве Марго, о каких-нибудь пиратах и других разных душещипательных и интересных историй, он по просьбе своих товарищей часто рассказывал после отбоя о прочитанном, останавливаясь непременно на самом интересном, чтобы завтра продолжить своё увлекательное повествование. Под его длинные рассказы, однако, многие крепко засыпали не дождавшись окончания очередной истории. Значительно позже, несколько повзрослев, уже будучи в девятом классе и, представляя себя этакими крутыми «морскими волками», но по существу, оставаясь ещё детьми, из-за своей мальчишеской неопытности и глупости я и Толя Маркин влипли в одну неприятную историю, о которой расскажу позже... Совершенно не сговариваясь, я оказался вместе со своим приятелем из четвёртого взвода Толей Маркиным, с которым мы тут же решили вместе провести время в городе, погулять по красивым новогодним городским улицам и скверам, разукрашенным гирляндами разноцветных огней и ёлочными игрушками. Казалось бы чего ещё надо? Настроение, в принципе, было хорошее, праздничное, новогоднее. Но, если вспомнить, то как будто бы чего-то не хватало, всё-таки нам уже шёл семнадцатый год, может каких-то радостных эмоций, более глубоких переживаний. Ни у него, ни у меня в тот период постоянных дружеских знакомств среди женского пола не было, но и особого стремления к таким связям не наблюдалось. Пожалуй, нам хотелось чувствовать себя более самостоятельными, мужественными, независимыми, опытными, всезнающими, постигшими начальные морские премудрости, а значит, как бы само собой разумеющееся, дающее основание на приобщение к какой-то житейской мудрости. С нынешних позиций, по прошествии многих десятков лет, можно констатировать, что два молодых салажёнка, не способные ещё реально оценить свои поступки и желания с имеющимися возможностями, допустили ошибочные субституционные действия, приведшие к грубому нарушению дисциплины. Вместо того, чтобы идти к центру города, мы, по непонятной причине, пошли по узким улочкам старой Риги, где и освещения-то хорошего не было, и вдруг натолкнулись на яркую рекламу какого-то питейного заведения, двери которого периодически открывались от входящих и выходящих посетителей. В голове пронеслись слова старой матроской песни: «..в таверне веселились моряки...». Вот сейчас покажем себя, кто мы такие... Звякнул колокольчик над входной дверью, извещающий о появлении новых посетителей. Небольшой уютный зал, в котором разместилось около десятка высоких столов, возле них в верхней одежде стояли, пили, жевали, курили, громко говорили по-латышски мужики с помутневшими от выпитого глазами. При нашем появлении шум несколько поутих, многие повернулись в нашу сторону. Не обращая особого внимания на присутствующих, мы уверенным шагом пересекли помещение, подошли к стойке бара и долго рассматривали витрину, заставленную бесчисленным количеством всевозможных бутылок с разноцветными наклейками. Бармен, выждав некоторое время, когда мы с нескрываемым интересом рассматривали великолепное разнообразие выставленного на обозрение товара, обратился к нам на латышском языке. В этот момент, как мне показалось, посетители прекратили разговор и наступила напряжённая тишина. Кто-то из нас двоих, естественно, по-русски произнёс, что мы хотим сделать заказ. В зале тут же снова заговорили даже значительно интенсивней, и наше присутствие не стало вызывать никакого интереса. В подбой обстановке я находился впервые и толком не осознавал линию своего поведения. Но вдвоём не так было стеснительно, и мы старались держаться бодро и уверенно. Прежде чем сделать заказ, переговариваясь между собой, решили взять что-нибудь подешевле и не очень крепкое, а что касается объёма, так это и не обсуждалось: как везде и всегда говорили, что нормой являются «наркомовские или боевые сто грамм». Высмотрели бутылку с понравившейся красочной этикеткой - оказалась какая-то наливка. При заказе Толя Маркин неожиданно для меня вдруг поменял дозу и сказал, чтобы ему налили 150 грамм. Не отходя от стойки бара, мы тут же медленно, как бы смакуя, маленькими глоточками выпили сладкую, слегка густоватую тёмно-вишнёвого цвета приятную на вкус жидкость. Заплатили за это удовольствие вообще почти ничего - меньше, чем за билет в кинотеатр. С радостным настроением и чувством полного удовлетворения успешно выполненного необычного дела вышли на улицу. Прошло сравнительно непродолжительное время, но никаких непривычных или неприятных ощущений мы не чувствовали. Неожиданно в наших «дырявых» головах появилось неутолённое желание повторного запретного действия и мы повернули назад в эту пресловутую «таверну». Ни у меня, ни у Толи не возникло тогда внутреннего голоса с предупреждением остановиться, воздержаться, отказаться от своих пагубных намерений, а личного опыта ещё не было, и никто в данный момент не мог подсказать, что последствия могут быть непредсказуемыми. Повторный заход в это злачное место уже не вызвал излишнего волнения у завсегдатаев, а бармен на наше желание всё повторить по той же схеме, как и в первый раз, был более покладист, угодлив и даже подобострастен. Это нам даже немного польстило и мы вполне довольные собой, что мы такие крутые, крепкие и стойкие, приободрившись, направились гулять по городу. Удручающие события последовали буквально в течение последующего часа. Хорошо, что мы ушли недалеко от училища и находились в ближайшем скверике, где прохожих было сравнительно мало. Вдруг у Толи стал заплетаться язык, подкашиваться ноги, а вскоре он вообще не мог ни передвигаться, ни стоять, ни сидеть. Это было так неожиданно. Что же делать? Без всяких сомнений оставлять моего приятеля по несчастью одного в сквере, а самому бежать в училище за подмогой было рискованно. Первым моим желанием было любым способом, как можно быстрее доставить Толю Маркина в расположение роты и уложить в кровать. Справиться с такой задачей мне одному было явно не под силу: поскольку я сам себя тоже чувствовал не очень уверенно, хотя на своих ногах пока ещё более-менее держался. Вот в таком неприглядном виде увидела нас одна сердобольная женщина и, признав в нас нахимовцев, помчалась в училище заявить об увиденном. Единственным нашим спасением, как я тогда понимал, благополучно выйти из создавшегося положения и не оказаться обнаруженным было желание увидеть кого-нибудь из «питонов» совершенно безразлично какой роты, чтобы они могли оказать помощь доставить моего компаньона в училище. Драгоценное время уходило, мы вдвоём то поднимались, то падали в снег, но приблизиться к училищу не могли. Полная безнадёжность. Я уже ждал, что вот-вот появятся поисковая группа и тогда всё раскроется. Но вот на наше счастье появились два «питона» из младшей роты, которые, увидев моего приятеля в таком безнадёжном состоянии, с перепугу никак не могли сообразить, что от них требуется. Мой план, который чуть было не осуществился, состоял в том, чтобы втроём дотащить Толю до училищного забора с тыльной стороны казармы, а там ребята нашей роты его примут через забор, доволокут до спального помещения и уложат в кровать. Я же тем временем должен незаметно подсунуть дежурному два жетоны, свой и Толи Маркина, свидетельствующие о своевременном нашем возвращении из увольнения. План этот мог быть реализован, если бы на самом последнем этапе не произошло непредвиденное. Бдительная женщина, которая всполошила всю дежурную службу училища увиденным в городском сквере некоторое время тому назад, как раз выходила из училища. Неожиданная встреча произошла на контрольно-пропускном пункте. Я хотел прошмыгнуть незамеченным, пользуясь тем, что в проходной толпились посторонние люди, но мне это не удалось. Встретившись друг перед другом в тесном пространстве, она опознала меня, как одного из участников. Вцепившись в меня за рукава шинели, стала кричать: «Это он! Это он!». Тут я понял, что клетка захлопнулась и сопротивление бесполезно. Меня в сопровождении, чтобы не убежал, доставили к дежурному офицеру по училищу, который произвёл первый опрос произошедшего и в первую очередь интересовался, где находится мой сообщник. Мне стало ясно, что группа по нашему поиску в город ещё не выходила, а нам, пожалуй, не хватило нескольких минут, чтобы укрыться и избежать обнаружения. Но теперь при создавшейся неблагоприятной обстановке всякие препирательства и уловки становились излишними. Пришлось посвятить дежурного офицера по училищу в свой тщательно разработанный, но нереализованный план действий. Поисковая группа в составе двух старшин из числа помощников офицеров-воспитателей тут же выдвинулась в район забора с тыловой части училищной казармы. Находясь в состоянии полной неизвестности и тревожного ожидания, я стоял по стойке «смирно» в комнате дежурного, как «зэк», сбежавший из мест заключения, под неусыпным наблюдением помощника дежурного по училищу. В эти минуты я неожиданно и явственно почувствовал, что можно в мгновение ока превратиться из порядочного, воспитанного и дисциплинированного нахимовца в изгоя. В дежурную комнату поминутно заходили, докладывали, спрашивали дежурные по ротам, обеспечивающие офицеры и старшины, просто нахимовцы, многие из которых с нескрываемым любопытством, сожалением, осуждением и даже обвинением поглядывали на меня. Вероятней всего, если судить по некоторым признакам суматохи и оживлению среди лиц дежурной службы, в училище без прекращения вечерних культурно-массовых мероприятий была объявлена операция «Перехват». Вскоре появились «поисковики-перехватчики» и бодро доложили, что второй нарушитель дисциплины задержан в сильно опьянённом состоянии и определён в лазарет, где ему делают промывание, очищение желудка и другие медицинские процедуры, связанные с успокоением слишком возбуждённой нервной системы. Дежурный офицер по училище сразу же стал докладывать кому-то по телефону в подробном и детальном изложении о всём произошедшем и принятых мерах. Оказалось, что доклад выслушивал только что вступивший в обязанности начальника училища капитан 1 ранга А.И.Цветков, который в этот вечер находился в своём кабинете. Надо же было так случиться, что первые дни его командования ознаменовались таким нехорошим и из ряда вон выходящим событием. Он, наверное, сам плохо понимал, как ему вести себя, какую принять линию поведения в подобных ситуациях: здесь всё-таки не военная служба в полном её смысле. Там, в Севастополе, в Высшем училище особо не церемонились, даже за незначительные провинности курсантов отчисляли и направляли служить рядовыми матросами. Здесь другая обстановка: мы, нахимовцы, ещё не военнослужащие. Карцера нет, гауптвахта не положена, а отчисляли только домой, к родителям. Было о чём задуматься. Его сомнения и выработка решения на этот счёт, как нас наказать, сразу стали понятны с первых его слов, когда он приказал дежурному офицеру доставить меня к нему в кабинет на беседу. На мой взгляд, первейшей и главной ошибкой Анатолия Ивановича было то, что он решил сразу тут же и немедленно провести выяснение всех обстоятельств случившегося и сходу разобраться в моём пятилетнем периоде пребывания в училище с немедленным вынесением крайних выводов по данному факту. Если сказать, что он негодовал, то это было бы очень мягким сравнением, он был просто взбешён, неистовствовал, бушевал, гневался и, казалось, что его возбуждённому состоянию нет предела. В такой психологически неустойчивой обстановке никогда собеседника не вызовешь на откровенный разговор, да и самочувствие своего оппонента следовало бы учитывать. Надо сказать, что через много лет, когда я, став офицером, разбирался в сложных дисциплинарных проступках со своими подчинёнными матросами, а такие моменты случались, никогда не доводил себя до бешенства и не старался держать собеседника в униженном или безвыходном положении, добиваясь нужного мне «чистосердечного» признания, а, по возможности, учитывал его психологическое состояние и способность к адекватному поведению. В такие моменты я часто вспоминал, преподанный мне урок капитаном 1 ранга А.И.Цветковым, как не надо заниматься разбирательством даже незначительного дисциплинарного проступка.
Начальник РНВМУ в период 1952 -1953 гг. Капитан 1-го ранга Цветков Анатолий Иванович.
В пристрастном разговоре со мной, хотя он не произнёс ни одной нецензурной фразы, ни одного оскорбительного слова в мой адрес, но старался вести беседу так, чтобы показать какое я мерзкое ничтожество, недостойное дальнейшего нахождения и обучения в училище. Он важно, слегка развалившись, сидел в кресле за письменным столом большого хорошо натопленного кабинета. А я по-прежнему, как в комнате дежурного по училищу, так и здесь стоял перед начальником училища в шинели и шапке навытяжку. Конечно, я понимал и учитывал, что должна соблюдаться определённая субординация между начальником и подчинённым, но не до такой же степени. Мне было душно и жарко в верхней одежде, да и последствия выпитого алкоголя, видимо, тоже действовали. Ноги затекали от долгого и неподвижного стояния, а наставительный разнос всё продолжался, которому не видно было ни конца ни краю. К своему удивлению, я не разнюнился, не разжалобился, не винился во всех смертных грехах, даже наоборот под таким жестким психологическим прессингом старался держаться твёрдо, уверенно и даже немного нахально. Судя по всему, такое моё непобеждённое поведение ещё больше распаляло Цветкова, и он всячески пытался меня унизить и растоптать морально, сломать мою волю, показать, что он хозяин положения. Стоя по стойке «смирно» посредине кабинета, как часовой у знамени училища, я, конечно же, отвечал на все его вопросы по возможности кратко, односложно, без подробностей: в каком питейном заведении были, какая была мотивация поступка, какое количество алкоголя приняли, что намеревались делать в последующем и так далее и тому подобное, вынуждая меня отвечать с мальчишеским вызовом и некоторым налётом дерзости, но без грубости. В какой-то момент я даже позавидовал Толе Маркину, который уже давно сладко спал в палате лазарета успокоенный и умиротворённый, не подозревая и не думая о том, какие сейчас в кабинете начальника училища кипят бурные страсти и, вероятней всего, решается наша дальнейшая судьба. Наконец капитан 1 ранга А.И.Цветков, не услышав, как ему хотелось, глубочайшего раскаяния, и не увидев плачущего, рыдающего, просящего снисхождения и распластавшегося у его ног этого молодого нахалёнка, явно неудовлетворённый ходом разговора со мной, разрешил идти в расположение роты, предупредив, что он продолжит дальнейшее разбирательство. На следующий день я долго думал о произошедшем. Факт употребления в увольнении небольшого количества спиртного, возможно, требует осуждения и определённого воспитательного воздействия. А разве суровое наказание должно последовать, думал я, только за то, что, по свидетельствам какой-то сверхбдительной гражданки, мы нарушили, якобы, общепринятый порядок, выразившийся в недостаточно уверенном передвижении пешим порядком по улицам города. Только-то и всего. Драки не было, дебош не устраивали, ничего не разбили и не сломали. За что же «голову на плаху класть»? Да и к тому же, это не злостное хулиганство или происшествие, имеющее систематический характер, а так себе, мальчишеская шалость, чтобы продемонстрировать (только не ясно, кому? ) свою взрослость, не больше того. Через пару дней по персональному вызову я снова оказался в кабинете начальника училища, и внутренне напрягся, подготовив себя к малоприятному разговору и даже к самому печальному исходу. На этот раз я был в мундире, который мы тогда носили как повседневную форму одежды. Пуговицы сверкают, бляха горит, ботинки начищены до блеска, строевая выправка в порядке - образцовый строевой вид, как говорится, примерного нахимовца. На моём лице ни тени смущения или разочарования. Доложил громким голосом, как положено по уставу, о прибытии по Вашему приказанию, а сам подумал, ну опять начнётся словесная тянучка, «перетягивание каната», но издеваться над собой не позволю и будь, что будет: «любой исход приемлю благородно». Но что такое? Глазам своим не верю. Полное отсутствие состояния ажитации. Капитан 1 ранга А.И.Цветков - сама доброта и спокойствие: вышел из-за стола, высокий, пожилой, плотного телосложения, сохранивший некоторую стройность фигуры, с короткой стрижкой седых волос, обошёл вокруг меня, внимательно осмотрев со всех сторон с головы до ног, и, наверное, не обнаружив изъянов в моём внешнем виде, не говоря ни слова, возвратился к столу, водрузившись в своё кресло. Заговорил, неожиданно для меня, спокойным, уверенным, твёрдым голосом, не терпящим, правда, никаких возможных возражений, как будто, уже приняв окончательное решение. Из краткого разговора я сразу понял, что он во многом уже осведомлён обо мне: значит, начальник училища обстоятельно подготовился, навёл справки о моих родителях, получил полную характеристику от командира роты за все годы моей учёбы в училище. Я приготовился к бою, к сопротивлению, к защите от нападок и незаслуженных обвинений, а тут пошёл разговор о прежней до училищной жизни, о повседневной учёбе и успеваемости, о своих приятелях по классу, даже о том, почему не поехал на зимние каникулы. Хотя, как и прежде, я стоял посредине кабинета, как вкопанный, но от такого неожиданного поворота в беседе как-то расслабился и подумал, а Анатолий Иванович, мужик-то нормальный, не аракчеевский самодур, да и говорить по-человечески может. Беседа не показалась мне изнурительной, как в прошлый раз, а велась в спокойном топе, в заключение которой Цветков задал вопрос, не столько удививший, сколько поставивший меня в затруднительное положение. Скорее всего это был не вопрос, а просьба дать совет, как нас наказать. Ну, думаю, не к добру такое. Ведь наверняка он уже принял решение, какую экзекуцию к нам, нарушителям дисциплины, применить. А тут, не иначе как, играет в демократию. Я в миг снова сконцентрировался, ожидая какого-нибудь подвоха. Однако Цветков как-то доверительно стал продолжать, что, наказания нам всё равно не избежать, а он, дескать, человек здесь новый и порядков наших ещё не знает, вот и хочет спросить, какие бы виды наказания мы себе выбрали. Ничего себе думаю, что творится. Хитрая уловка, западня, не иначе? Как быть и чего предложить? В голове, как в быстродействующем компьютере, прокручиваются мысли, что вроде бы об отчислении вопрос остро не ставится. Тогда, что же? Только не письмо домой - ведь это очередное огорчение для мамы. Вдруг неожиданно для самого себя почти прокричал: Лишить ношение погон на определённый срок! На лице Анатолия Ивановича полное удивление. Что это ещё за театральное представление? А меня уже понесло. Я стал рассказывать, как это эмоционально переживательно и важно с воспитательных позиций. Для сравнения не впопад приводил примеры из недавно просмотренных кинофильмов: отправление гвардейских полков в ссылку, в Сибирь, отказавшихся присягнуть на верность новому царю-императору Николаю I в декабре 1825 года, или наказание шомполами при «прогоне» сквозь строй провинившегося солдата, как это было применено к Тарасу Шевченко, и все эти действия, говорил я энергично, представьте, происходит под истошный звук свирели и оглушительный барабанный бой. Цветков погрузился в долгое задумчивое молчание, видимо, мысленно представляя, как с этих двух оболтусов под барабанный бой будут срезать погоны. И вдруг, очнувшись, неожиданно заявил, что надо определить срок, в течение которого вы будете ходить без погон, тем самым, в принципе, согласившись с предложенной мерой наказания. Тут я, обрадовавшись, с не меньшим жаром предложил срок пребывания без погон установить по справедливости, исходя из количества выпитого, а именно, для меня, как выпившего 200 грамм сладкой, как мёд, настойки, должен быть определён срок лишения ношения погон 20 дней и, соответственно, для Толи Маркина, употребившего 300 грамм, - 30 дней (прости меня, друг, что не пощадил тебя). Для убедительности я добавил, что подобная церемония, повсеместно применявшаяся в кадетских корпусах, уже апробирована и несколько раз проводилась в нашем училище с зачтением приказа о наказании при общем построении нахимовцев и обязательно под барабанную дробь. По мало выразительному и несколько одутловатому лицу Цветкова трудно было определить, к какому же окончательному решению он пришел. В тот момент, когда моё пребывание «на ковре» у начальника училища, казалось, подходило к завершению, я смалодушничал и льстиво заскулил, попросив независимо от принятого решения по нашему наказанию, не писать дополнительно письма нашим родителям, поскольку это принесёт им большие переживания. Увидев мою слабину, что я сдался, расслабился, надломился, Анатолий Иванович наоборот оживился, воспрянул и утвердительно заявил, что письма родителям о вашем недостойном поведении непременно будут написаны. Отлежавшись в лазарете несколько дней, Толя Маркин прибыл в роту бодрый, энергичный, весёлый, не унывающий. Сейчас я не могу вспомнить подробности, как мы без обиды друг на друга обсуждали случившееся с нами. Не знаю, состоялась ли у него аудиенция с А.И.Цветковым и о чём они говорили. Главное, что, в принципе, мы морально были готовы понести любое наказание, вплоть до отчисления из училища. Вскоре, когда, до окончания зимних каникул оставалось ещё несколько дней, на заснеженный плац вывели тех немногих нахимовцев, которые пребывали на тот момент в училище, построили в каре и после зачтения приказа о нашем наказании под барабанный бой с мундиров срезали погоны. Я думал, что будет более унизительно и оскорбительно, что руки нам никто не подаст, что все отвернутся, будут зубоскалить, оскорблять и надсмехаться. Но ничего этого не было. Даже в какой-то степени чувствовалась некоторая поддержка, дескать, не унывайте, ребята, ведь это случайность, крепитесь, не падайте духом. При зачтении приказа в строю возникло радостное оживление, когда величина наказания была определена пропорционально количеству употреблённого алкоголя. Кстати говоря, сладкую наливку никто из «питонов» не посчитал за серьёзное спиртное. Началась третья четверть 1952 учебного года. На отсутствие погон на наших мундирах практически никто не обращал внимания: ни учителя, ни возвратившиеся от отпуска нахимовцы. На шинелях и форменках погоны у нас сохранились, и наша форма одежды ничем не отличалась от всех остальных. Этот поучительный случай, пожалуй, остался только в нашей с Толей Маркиным памяти, а остальные «питоны» не то, чтобы когда-либо вспоминали, а даже вообще вскоре забыли об этом происшествии.
Маршев Владислав Натанович.
На рыбалке около шлюпочного пирса в летнем лагере: нахимовцы 5-го выпуска: трое справа: Губарев В.И., Высоцкий В.И., а удача улыбнулась Дубову В.М. Слева двое: Маршев В.Н. и Балашов В.И.
Миронович Геннадий Ананьевич.
"А вот у Гены Мироновича был другой характер, задиристый, строптивый, неуживчивый. Во всяком случае мне с ним всегда приходилось о чём-то спорить. Я не помню, чтобы мы с ним дрались, но выслушивать от него что-нибудь обидное приходилось частенько. Детство его тоже было тяжелое. Он приехал из Бежецка, города, где в годы войны жестоко похозяйничали фашисты. После освобождения Бежецка его мама, как он иногда упоминал, работала охранником в лагерях для военнопленных и заключённых. Разве в таких условиях наберёшься хорошего воспитания? Но Гена, вдумчивый и сообразительный, постепенно тоже пристрастился к чтению. Часто в свободное время засиживался в читальном зале, да и на руках у него можно было видеть какую-нибудь книгу, взятую из библиотеки."
Ободков Юрий Семенович.
"... что в первом взводе ребята подобрались что надо: высокие, рослые, сильные, физически хорошо развитые. Немудрено, что офицер-воспитатель первого взвода энергичный и настырный капитан Круглов на своей шлюпке-шестёрке с экипажем из таких крепышей, как например, Толя Полковников, Гарик Каменев, Юра Ободков, Володя Лебедев, Арнольд Думбре, Юра Шаробурко, Лёва Окунь, чаше всего на всех гонках занимали первые или в крайнем случае призовые места, оставляя на вторых и последующих местах опытного и расчётливого командира роты капитан-лейтенанта Штепу, который свою команда формировал из «питонов» второго взвода, пусть не таких высоких, но не уступающих им в других компонентах. Так вот, однажды ребята из первого взвода поспорили между собой: кто может съесть весь обед полностью за шесть человек, несмотря на то, что кормили нас в летний период ещё лучше, ещё вкуснее, ещё обильнее, чем зимой. Какой-то дурацкий, авантюрный, мальчишеский, не серьёзный спор, не правда ли? И всё-таки этот сногсшибательный спор состоялся... Сейчас я уже не могу вспомнить при каких обстоятельствах в период 1950 - 1951 учебного года, когда мы были ещё в 3-ей роте, у меня сложились дружеские отношения с Юрой Ободковым, который тогда являлся вице-старшиной первого взвода. Это был крепкий и рослый юноша, да и по возрасту, наверное, года на два-три старше своих одноклассников. Увлечённо занимался в кружке моделирования: мастерил парусники и современные боевые корабли. Весьма успешно тренировался в секции фехтования, участвую в соревнованиях, которые странно назывались: «Бой на рапирах с султанчиками». В то время у нас не было электронной системы определения результатов боя, поэтому каждому участнику на его сетчатую маску сверху прикреплялся бумажный «султанчик», который следовало сбить у своего противника. У Юры это получалось легко и непринуждённо. Гордился тем, что он питерский. Много и интересно рассказывал о своём родном городе. Иногда вспоминал, как трудно пришлось во время блокады, что каким-то чудом удалось эвакуироваться на Урал, где проживал под Свердловском. Повидал всякого разного: и хорошего, когда многие всё-таки чаще помогали друг другу пережить житейские трудности, особенно им, пацанам-блокадникам, и плохого - детские воровские шайки, картёжный азарт, курение, драки за лидерство. Поработал на заводе подсобным рабочим. Учёбу в школе запустил, и после возвращения в освобождённый Ленинград пришлось ему восстанавливать свои школьные знания. Родители Юры, к счастью, были живы, но жили разными семьями: отец вместе с его младшей сестрой - на Петроградской стороне, а мать с отчимом - на Лиговке. В училище Юра Ободков поступил на год раньше меня, в 1946 году, в четвёртый класс. Лишний год пребывания в училище, да и некоторая разница в возрасте, что бы там ни говорили, но выделяла этих ребят, первого и второго взводов, особенно по первоначалу в сторону их опытности, уверенности и даже некоторого превосходства в сравнении с нами, третьим и четвёртым взводами. Попытки одних доказать своё преимущество, а других - ни в чём не уступать, всё-таки иногда происходили, которые выражались, например, в стычках и столкновениях с применением подушек или скрученных в тугие жгуты полотенец, когда, главным образом после отбоя, вдруг раздавался боевой клич: «Идём бить первый или второй взвод!» Тогда в коридор с гиком выбегала ватага ребят в длинных ночных рубашках с подушками или полотенцами в руках, где происходило кратковременное, но бескровное побоище. В таких баталиях не было ни победителей, на побеждённых, но каждая сторона считала себя правой: первые думали, что отстояли свои позиции, а другие считали, что они тоже чего-то стоят. До более серьёзного и принципиального противостояния «стенка на стенку», как мне помнится, дело не доходило, если не считать некоторые выяснения отношений в индивидуальном плане, да и они никогда не приобретали большого значения. К чести наших офицеров-воспитателей и в первую очередь, как я полагаю, командира роты капитан-лейтенанта В.С. Штепа, всячески стремящихся не противопоставлять одних перед другими, создавали нормальную, дружескую обстановку поддержки и взаимного понимания среди нахимовцев всех четырёх взводов. Задолго до зимних каникул у нас с Юрой Ободковым, в поведении которого, хотя и чувствовалось некоторое покровительство, но без элементов обидного принижения или подавления моей личности, возник случайный разговор о том, что мы могли бы на зимние каникулы поехать вместе в Ленинград. Естественно, я подробно сообщал маме в своих письмах о всех своих делах, в том числе и о приятельских отношениях с Юрой. Переписка с мамой на эту тему у меня была долгой, обстоятельной, подробной и детальной. Мою маму волновало, с одной стороны - не будет ли моё пребывание в чужой семье обременительно, не создаст ли для них дополнительные неудобства и другие житейские трудности, а с другой стороны - вдруг, этот Юра, научит меня чему-нибудь нехорошему, а я ещё такой несамостоятельный, впечатлительный и подверженный всяким негативным явлениям не смогу самостоятельно разобраться и попаду под «дурное» влияние. В конце концов, моей маме пришлось согласиться с моими убедительными доводами, что всё должно пройти без нежелательных последствий. Так в действительности и произошло. Дополнительных хлопот для семьи Юры Ободкова, а остановились мы на Лиговке, я полагаю, не доставили. Несколько раз посещали его отца на Петроградской стороне. Отец Юры тогда был не в очень хорошем состоянии, страдал от повышенного давления и спасался от этого недуга регулярной процедурой постановки медицинских пиявок. Мы, помню, бегали в аптеку за этими пиявками. Юра, как мне казалось, был одинаково внимателен, заботлив и с сочувствием относился к своим родителям. Для меня эта поездка в Ленинград была очень интересна и познавательна. Мы не засиживались дома, много ездили по городу, были в театрах, кино, и даже на катке. Погода особо не досаждала: порой было прохладно, даже морозно, но чаще - оттепель, а в некоторые дни шёл приятный новогодний снежок. У меня до сей поры, остались замечательные воспоминания о зимнем Ленинграде и в целом об этих каникулах. Большое спасибо Юре Ободкову и его родителям за их внимание и заботу. После окончания Нахимовского училища наши пути с Юрой Ободковым разошлись. Он, естественно, как и большинство наших выпускников, был направлен в Ленинград, в Первое Балтийское ВВМУ Подводного Плавания, а я оказался в Севастополе. Мы долгое время поддерживали переписку. Во время обучения на втором или третьем курсе письма от Юры перестали приходить. А вскоре окольными путями, через третьих лиц, я узнал, что Юру Ободкова отчислили из училища и направили служить матросом в Палдиски, где в Учебном отряде готовились специалисты для подводного флота срочной службы. Годы учёбы и службы в училище тогда в срок действительной срочной службы в воспитательных целях не засчитывали, а на флоте в те годы служили по пять лет. Вот такой был военно-морской беспредел. Вспоминаю, что в начале 1950-х годов при очередном перемещении руководящего состава ВМУЗ’ов вместо строгого, но придерживающегося умеренных репрессивных мер Богденко был назначен совершенно безудержный самодур Кучеров, в период правления которого начались нещадные и многочисленные отчисления курсантов из всех военно-морских училищ. В досужих флотских кругах тогда вспоминали некогда имевшие место разговоры о том, что, якобы, в своё время при обсуждении кандидатур для назначения на одну из высоких должностей в аппарате Военно-Морского флота между И.С.Исаковым и С.Г.Кучеровым, Сталин, не очень высоко оценивая умственные способности и деловые качества одного из них, заявил, не называя фамилии, что, дескать, пусть лучше командует «безногий», чем «безголовый». Но для всех было ясно, что речь идёт о «безголовом» С.Г.Кучерове, поскольку у И.С.Исакова была ампутирована нога. Жесточайшее и безжалостное руководство ВМУЗ’ами со стороны Кучерова оставило в курсантской памяти весьма печальный след. Вероятней всего, в такую беспощадную, бесчеловечную и жестокую обработку попал и Юра Ободков, которая, возможно, отрицательно сказалась на судьбе хорошего человека."
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
nvmu.ru.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Самыми лучшими учениками, традиционными отличниками в течение всего периода обучения, ставшими, естественно, медалистами, являлись Коля Лавренчук и Толя Швыгин - гордость нашего класса, о которых я уже ранее упоминал. По тем отрывочным сведениям, которыми я сейчас располагаю, Николай Яковлевич Лаврейчук (а я почему-то называю по старинке, как давно запомнилось - Лавренчук) достиг в науке больших высот и стал профессором. Это замечательно! Поздравляю!"
Кулагин Виктор.
"Более подробно расскажу о молодых годах нахимовца Вити Кулагина, потомственного кубанского казака, сильно мечтавшего о море, но в итоге так и несостоявшегося моряка. Серьёзного и целеустремлённого мальчика я приметил ещё в начальный организационный период, но ближе познакомились и подружились, когда мы почти одинаковые по росту оказались вместе в четвёртом взводе. Витя Кулагин приехал из большой станицы Тихорецкой Краснодарского края, где проживали по-прежнему хранящая и придерживающаяся казацких традиций его многочисленная родня, правда, значительно поредевшие ряды которой унесла беспощадная и жестокая война. Отъезд в далёкую Ригу и успешное поступление на учёбу можно считать смелым и решительным его поступком. Особенно, как рассказывал Витя, отсутствие сына в семье трудней всего переносила его мама и очень по этому поводу переживала. Наверное, материнское волнение сказывалось, порой, на настроение Вити. Однако он старался не расслабляться, учился очень хорошо, был дисциплинированный, всегда опрятный, аккуратный, подтянутый. Каждую осень в первые дни начала учебного года в нашем спортивном городке, где после уроков большинство «питонов», играя в различные спортивные игры, проводило свободное время, появлялся, на первый взгляд казавшийся странным, средних лет невысокого роста в гражданской одежде мужчина с мандолиной в руках. Устроившись на свободной лавочке, он подзывал к себе ребят и, не давая никаких объяснений, предлагал каждому, кто как умеет, проявить старание и потренькать на струнах принесённой с собой мандолины. Удивлённые таким необычным предложениям наиболее смелые брали в правую руку медиатор, а в левую зажимали гриф мандолины, которую размещали себе на коленях. После нескольких неумелых движений медиатором по струнам, которые издавали странные отрывистые звуки, мужчина, внимательно всматривался в действия очередного испытуемого и некоторых из них просил остаться для дальнейшей беседы с ним. Как потом нам всем стало ясно - это был руководитель нашего музыкального кружка, в который он отбирал таким добровольно-принудительным способом. Наш училищный сводный струнный оркестр насчитывал несколько десятков участников, в котором занимались нахимовцы старших и младших классов, регулярно выступал в училище и даже записывался на рижском радио. Благодаря терпеливой и поистине фанатичной работе руководителя оркестра многие «питоны» научились играть на различных струнных инструментах.
Нахимовцы Витя Кулагин и Коля Верюжский. Рига. 1948 год.
Это я вспоминаю для того, чтобы рассказать о том, как я и Витя Кулагин оказались в музыкальном кружке и что, в конечном итоге, из этого получилось. Меня с самого начала не интересовала игра ни на мандолине, ни на балалайке, ни на каком другом струнном инструменте, даже - на гитаре, хотя последний вариант был наиболее предпочтительный. Что же делать? Перед глазами всегда был наглядный пример Вити Бабурина с его неизменными, проникновенными, задумчивыми и немного печальными по мотиву «маньчжурскими сопками» и «амурскими волнами». Желание научиться игре на музыкальных инструментах у меня с Витей Кулагиным взяло верх и мы однажды, предварительно договорившись, пришли на занятия и обратились к руководителю кружка со своей просьбой. Нескрываемой радости его не было предела: надо же, ребята пришли добровольно, по собственной инициативе! Он тут же вручил нам в руки по мандолине и по балалайке, заставив на них поиграть, как умеем, чтобы посмотреть на работу рук. Однако мы робко отказались от таких экспериментов и высказали желание научиться играть ни больше ни меньше, как умеет Витя Бабурин. Ясное дело, что такие наши требования были явно завышенные, но он не стал отказывать, сказав, что для начала надо научиться музыкальной грамоте. Несколько занятий у нас ушло на изучение названий нот, их написаний, продолжительности звучания, тональности и ещё какой-то ерундистики, от которой становилось муторно, нудно и непонятно. Я уже стал подумывать, что пора переходить в какую-нибудь спортивную секцию, что в конечном итоге и произошло. Но вот однажды наш руководитель на занятия принёс для нас два маленьких, всего лишь на две или три октавы, красивых, ярких и, что самое главное, вполне лёгких и удобных аккордеона. Увидев такую прелесть, всякое желание куда-либо переходить на время отпало. Два учебных года мы с Витей Кулагиным настойчиво и целеустремлённо «пиликали» на аккордеонах, наивно полагая, что количество затраченного времени рано или поздно перейдёт в качество нашей игры на музыкальном инструменте. Мы очень старались, но выучили за всё время только одну мелодию русской народной песни на слова поэта А.Ф.Мерзлякова «Среди долины ровныя..», как её объявляли, предваряя наши выступления на ротных вечерах перед полным залом нахимовцев, преподавателей, офицеров-воспитателей, училищного начальства и, конечно же, приглашённых гражданских лиц, среди которых преобладали очень заинтересованные лица - девочки школьного возраста. Первый раз выйти на ярко освещённую сцену, перед взглядами в большинстве своём внимательных, сочувствующих, поддерживающих сотен глаз было жуть как страшно. Хотя в нашем репертуаре была только одна мелодия да и та исполнялась без аккордного сопровождения, выглядело всё это, как я сейчас понимаю, весьма примитивно в сравнении с виртуозными переливами «Амурских волн», исполняемых на баяне Витей Бабуриным. Тем не менее, нам тоже доставались аплодисменты, наверное, за смелость, старание и терпение. К сожалению, наш замечательный, так органично смотревшийся дуэт, к сожалению, вскоре распался. Витя Кулагин без всяких предварительных согласований с командованием училища не возвратился из очередного каникулярного отпуска. Мне не известно, как его мама объясняла начальству своё запретительное решение на возвращение сына в училище, где у него всё складывалось как нельзя лучше. Через некоторое время я получил с Кубани от Вити письмо, в котором он, переживая случившееся, сообщал, что он не смог противостоять строгому запрету мамы уезжать из дома. У казаков, надо полагать, свои законы. В течение нескольких лет редкими письмами мы поддерживали связь друг с другом, обмениваясь своими обыденными новостями. После окончания Нахимовского училища я его известил, что хотя меня распределили в Севастополь, но я по-прежнему остался нахимовцем, потому что учусь в ЧВВМУ имени П.С.Нахимова. После продолжительного многомесячного молчания вдруг получаю, к своему недоумению, из Ленинграда от Вити Кулагина восторженное и радостное письмо с его фотографией в курсантской форме. Вот это да! Читаю и удивляюсь. Витя с большим воодушевлением сообщает, что, успешно поступив в Высшее Мореходное училище имени С.О.Макарова, пытается всё-таки реализовать свою заветную мечту стать моряком. Я искренне за него порадовался, о чём тут же красочно отписал ему, как мы в скором времени будем бороздить моря и океаны, что наши морские пути, наверняка, не раз пересекутся. Прошло несколько месяцев, но писем от Вити не поступало. Ну думаю - грызёт гранит наук. С его-то настойчивостью, терпением и прилежанием - всё время, наверняка, отдаёт занятиям, поэтому и переписку вести некогда. Но вот однажды получаю странный конверт: почерк, похоже, Вити Кулагина, но адрес почему-то воинской части. Прочитал письмо и не поверил своим глазам: в письме фотография Вити, но другая - он похудевший, осунувшийся в солдатской форме. Что случилось, в чём дело?
Курсант Высшего Мореходного училища в Ленинграде Кулагин Виктор Константинович. Солдат Советской Армии В.К.Кулагин.
Оказывается, как явствовало из его письма, группа курсантов «мореходки», в числе которых находился и Витя Кулагин, по случаю успешного поступления решили с размахом отметить это торжество не где-нибудь, а в фешенебельном ресторане гостиницы «Астория». За свою долгую историю эта гостиница видела и не такое, но тогда тоже были разбиты зеркала, витражи, поломана мебель в ходе произошедшей грандиозной драки, зачинщиками которой признали молодых моряков. Разбирательство шло долго, но подробности мне не известны. В итоге, узнаю, что Витя Кулагин вместе с другими восемью курсантами «макаровки» оказался отчисленным из училища и направлен в военно-строительные войска. Вялая переписка между нами продолжалась некоторое время. У Вити менялись номера воинских частей и постепенно связь прекратилась. У меня же был на тот момент его домашний адрес на Кубани, а у него мой - московский. Наверное, мне надо было тогда быть более внимательным и морально поддержать в трудную минуту своего «питонского» друга, но из-за повседневной суеты я этого не сделал. Вот так я потерял своего хорошего приятеля и друга. Я чувствую свою вину перед Витей Кулагиным и прошу прощения..."
Кулешов Болеслав Алексеевич.
"В первой половине 1970-х годов преподавательский состав кафедры кораблевождения значительно изменяется. На кафедру приходят хорошо подготовленные специалисты, флагманские штурмана, в основном, с академическим образованием и значительным опытом плавания на кораблях ракетно-ядерного флота: Г.Г. Фадеев, Б.А. Кулешов, В.А. Власов, М.П. Лузин, В.П. Илларионов, В.А. Михальский... Особое внимание было уделено созданию новой для ВМФ дисциплины – «Штурманская служба соединения и корабля». Эта работа была поручена Б.А. Кулешову, имевшему большой опыт службы в должности флагманского штурмана дивизии подводных лодок и отличавшегося исключительной штурманской культурой и огромной ответственностью за порученное дело.
Преподаватели и служащие кафедры кораблевождения, 1972 г. слева-направо: первый ряд – А.Д. Марченко, О.Л. Куфарев, Б.И. Яцук, А.Р. Фогельгезанг второй ряд – В.А. Осипов, Г.С. Чернухо, Т.Н. Подворная, Н.Г. Романов, Д.И. Кравчук, Т.И. Карагодин, Б.А. Кулешов; третий ряд: Г.Г. Фадеев, М.Т. Якушик, А.В. Кукушкин, П.Г. Коробочкин, А.П. Ковалев, К.И. Саввин Все преподаватели принимали активное участие в научно-исследовательской работе, создании новых руководящих документов ВМФ, учебников и учебных пособий. В этот период вышли в свет такие известные учебники и учебные пособия, как: «Кораблевождение. Практическое пособие для штурманов» (Г.П. Попеко, Е.П. Соломатин, Б.И. Яцук, Л.П. Новоселов и др. –1972 г.); «Гироскопические указатели» (Власов В.А. – 1979 г.); «Основы методов исследования операций», «Определение места корабля с помощью РНС» (Михальский В.А. 1980 г.); «Определение места корабля с использованием физических полей океана» (Б.А. Кулешов – 1980 г.). Важнейшим достижением преподавателей кафедры было создание специально для слушателей факультета командиров кораблей учебного пособия «Кораблевождение» части 1 и 2 (А.П. Ковалев, Т.И. Карагодин, Б.И. Яцук, В.А. Власов, Г.Г. Фадеев – 1975 г.)... В 1980-е годы преподавателями кафедры кораблевождения были разработаны и вышли в свет такие известные учебники и учебные пособия, как: «Штурманская служба на соединении кораблей», (Б.А. Кулешов - 1984), «Тактическое и боевое маневрирование кораблей» (Г.Д. Валюнин, В.П. Илларионов, В.А. Михальский и др. - 1981), «Практическое кораблевождение, книги 1 и 2» (Груздев Н.М., Илларионов В.П. и др. - 1989), «Кораблевождение ч.1 и 2» (Н.М. Груздев, Г.Г. Фадеев, В.П. Илларионов, В.М. Анфимов, Ю.М. Гребнев - 1990), «Автоматизированная навигация» (1982), «Оптимальное использование средств определения места и вычислительной техники» (1985), «Оптимальные методы и способы морской навигации» (1991) – В.А. Михальский, «Применение ЭКВМ для обработки навигационной информации при определении места корабля» (А.В. Галичский, Г.Г. Фадеев, Н.М. Груздев - 1987), «Применение ЭКВМ для расчета маневра корабля и соединения кораблей» (В.П. Илларионов - 1988), «Оценка точности морского судовождения» (Н.М. Груздев - 1989)...
Преподаватели и ветераны кафедры кораблевождения 1993 г. Слева направо: первый ряд – В.М. Анфимов, Б.А. Кулешов, Г.П. Попеко, В.А. Рябоконь, А.П. Ковалев, Г.Г. Фадеев, Т.И. Карагодин, В.П. Илларионов второй ряд – А.В. Галичский, В.И. Чернов, В.Г. Жаворонок, В.И. Бегун, Л.Е. Краснов, Ю.М. Гребнев, С.Ю. Зиновьев, В.И. Каргин третий ряд – А.В. Ванин, А.А. Щетинин, С.Ф. Черный, Н.С. Жданов, В.А. Максаков."
Ветераны, служащие и преподаватели кафедры кораблевождения, 22 декабря 1998 г. Слева-направо: первый ряд – С. Зиновьев, Т. Подворная, А. Ковалев, Э. Бородин, Н. Точилкина, М. Войтецкая, В. Петрова; второй ряд – А. Кушнарев, В. Поздеев, В. Михальский, Г. Фадеев, Б. Яцук, Ю. Гребнев, Г. Чернухо, А.Ванин, Г. Валюнин, В. Королев, М. Лузин, Л. Краснов, В. Каргин, Б. Филиппов, Н. Груздев, В. Жаворонок, В. Рябоконь, В. Максаков, С. Черный, А. Галичский, Б. Кулешов, Н. Жданов, В. Терентьев.
Конференция по проблемам совершенствования средств и методов кораблевождения Начальник ВСОК ВМФ вице-адмирал Ю.Н. Сысуев вручает похвальную грамоту ветерану кафедры Б.А. Кулешову (25 декабря 1999 г.).
А начиналось формирование мастерства флагманского специалиста Кулешова Б.А. в стенах Рижского НВМУ:
Нахимовцы 5-го выпуска пишут сочинение за 10-й класс. Справа в первом ряду: первый Блюсин А.А., второй Кузовков Ф.Г. и др. Во втором ряду: первый Павленко Л.Т., второй Дубов В.М. и др. В третьем ряду: второй Кулешов Б.А. и другие. В четвертом ряду: повернул голову Лавренчук Н.Я.
Лавров Руслан Николаевич.
Лавров Руслан Николаевич. Марксэн Гаухман-Свердлов. - Л. : Художник РСФСР, 1982. - 103 с.
Лаврейчук Николай Яковлевич.
Доценко, Виталий Дмитриевич. Профессора Военно-Морской академии: [Справ.]. - СПб.: Аврора-дизайн, 2004.
ЛАВРЕЙЧУК Николай Яковлевич (Родился в 1935 г.)
"Специалист в области энергетических установок и обеспечения скрытности атомных подводных лодок, заслуженный деятель науки РФ (1999 г.), доктор технических наук (1986 г.), профессор (1990 г.), член Петровской академии наук и искусств, капитан 1 ранга. В 1958 г. окончил кораблестроительный факультет Высшего военно-морского инженерного училища им. Ф. Э. Дзержинского и проходил службу на дизельных и атомных подводных лодках Балтийского и Северного флотов. В 1968 г. окончил Военно-морскую академию, в 1971 г. — адъюнктуру. С 1971 г. — преподаватель, старший преподаватель кафедры ядерных энергетических установок; в 1987—1994 гг. — начальник кафедры физических полей и защиты кораблей Военно-морской академии. С 1994 г. в отставке; профессор кафедры. Автор более 240 научных работ, научный руководитель 11 кандидатов наук. Разработал теорию неспецификационных режимов работы ядерных энергетических установок в интересах обеспечения скрытности подводных лодок. Награжден медалями.
В конце 1960-х гг. в составе факультета работали доктора технических наук М. И. Алябьев, С. Я. Березин, Л. П. Веретенников, Д. В. Вилесов, И. Д. Дорофеев, В. В. Екимов, Г. Г. Жаров, В. Е. Ницай, Д. Ф. Романов, М. Ф. Сойгин, Н. В. Солнцев, И. И. Трещев, В. Н. Языков. Кафедры и лаборатории пополнились выпускниками академии М. А. Абрамовым, В. С. Антоновым, Е. А. Архангельским, О. Г. Асташенко, Ю. А. Беликовым, Л. А. Быковским, В. Н. Быриным, Л. С. Венцюлисом, Ю, Ф. Воробьевым, В. А. Данилиным, В. Н. Египко, А. И. Кузьминых, Н. Я. Лаврейчуком, К. А. Мамоновым, Л. И. Мизгером, В. Н. Монаховым, К. В. Недялковым, Б. А. Николаевым, В. Л. Овчинниковым, Р. А. Омельченко, А. А. Петряевым, К. Л. Ржепецким, В. Л. Сергеевым, Р. А. Тимофеевым, В. Т. Томашевским, В. П. Топорковым, В. Е. Урвановым, В. А. Целемецким и Б. В. Щепалиным...
В 1986 г. начальником факультета назначили капитана 1 ранга Л. Е. Баклашова. Сменились некоторые начальники кафедр. Так, начальником кафедры корабельных энергетических установок с двигателями внутреннего сгорания в 1980 г. стал капитан 1 ранга А. И. Быстров, кафедры паротурбинных и газотурбинных установок в 1981 г. — капитан 1 ранга Л. С. Венцюлис, кафедры ядерных энергетических установок в 1983 г. — капитан 1 ранга В. Н. Бырин. Вскоре В. Н. Бырину и Л. С. Венцюлису присвоили воинские звания контр-адмирала. В 1988 г. на факультете создали кафедру военной экономики, начальником которой назначили капитана 1 ранга Б. В. Шиманского. Продолжалась смена начальников кафедр. Во главе кафедры боевой эксплуатации кораблей в 1986 г. стал капитан 1 ранга А. А. Мирошниченко, кафедры корабельных энергетических установок с двигателями внутреннего сгорания — капитан 1 ранга М. Г. Монахов, кафедры автоматики, телемеханики и вычислительной техники в 1987 г. — В. А. Данилин, а кафедры физических полей, защиты и скрытности кораблей — капитан 1 ранга Н. Я. Лаврейчук...
Во второй половине 60-х гг. докторами технических наук стали Н. В. Солнцев, М. Ф. Сойгин, Д. Ф. Романов и Ю. В. Лабинский. Затем докторские диссертации защитили В. Н. Бырин, Н. Я. Лаврейчук, В. И. Швеев, В. Л. Овчинников, В. Ф. Безверхий. В 1968 г. Н. В. Солнцеву присвоено ученое звание профессора. В дальнейшем профессорами стали М. Ф. Сойгин, Д. Ф. Романов и Ю. В. Лабинский. В 1977 г. профессором кафедры стал лауреат Ленинской премии, доктор технических наук, контр-адмирал И. Д. Дорофеев. В 80—90-е гг. профессорами стали Н. Я. Лаврейчук, В. Н. Бырин, В. И. Швеев, В, Л. Овчинников, В. Ф. Безверхий.
Коллектив кафедры: Н. В. Солнцев, И. Д. Дорофеев, В. Н. Языков, Д. Ф. Романов, М. Ф. Сойгин (первый ряд, слева направо); Ю. Н. Некрасов, Ю. В. Лабинский, О. Л. Нагорских, В. Б. Ярцев, К. С. Мамонов, Б. В. Щепалин, Р. А. Тимофеев, А. П. Козыра Н. Я. Лаврейчук (второй ряд, слева направо); Ю, И. Кузякин, В. Л. Овчинников, В. Е. У рваное, В. И. Швеев, В. Н. Бырин, В. П. Карасев (третий ряд, слева направо). 1980 г....
Огромное значение уделялось научно-исследовательской и методической работе. К началу 70-х гг. сформировались основные научные направления и исполнители. Например, в области исследования ядерных, теплотехнических и гидродинамических процессов, протекающих в оборудовании атомных энергетических установок и их прочностных свойств занимались М. Ф. Сойгин и В. И. Швеев, В. С. Артеменков, Н. Я. Лаврейчук, Ю. О. Нагорских, Е. Н. Никонов.
В середине 80-х гг. на кафедре произошла смена поколений. В запас по возрасту были уволены К. А. Мамонов (1985 г.), Л. А. Прорвин (1986 г.), B. Н. Египко (1987 г.), В. Б. Ярцев (1987 г.). Начальником кафедры в 1987 г. стал доктор технических наук, профессор, капитан 1 ранга Н. Я. Лаврейчук. На должность преподавателя назначили специалиста в области измерений параметров гидроакустического поля кораблей старшего офицера Технического управления Тихоокеанского флота капитана 2 ранга Н. Н. Евсеева, выпускника кафедры 1982 г. В 1988 г. после окончания академии с золотой медалью в адъюнктуру приняли капитана 3 ранга A. Н. Лышкова (с 1991 г. — преподаватель кафедры). Значительные изменения на кафедре произошли в 1990 г. Уволились в запас капитаны 1 ранга В. В. Николаев и В. А. Рутковский; стали кандидатами технических наук капитан 1 ранга B. Б. Раков и капитан 2 ранга А. И. Демин. Преподавателем назначили окончившего академию с золотой медалью майора В. И. Эйдука, специалиста в области кильватерной следности кораблей. В 1992г. после увольнения со службы капитана 2 ранга А. И. Демина преподавателем назначили выпускника кафедры гидроакустики, кандидата технических наук, капитана 2 ранга Н. Н. Ломазу; в адъюнктуру поступил капитан 3 ранга М. В. Рябуха; в докторантуру — капитан 2 ранга В. Я. Матисов. В 1993 г. преподавателем стал выпускник кафедры капитан 2 ранга С. Н. Дерябин, имевший значительный опыт работы в области физических полей на соединении подводных лодок. В следующем году уволились в запас капитаны 1 ранга Н. Я. Лаврейчук, А. П. Новожилов и В. Б. Раков. Начальником кафедры назначили кандидата технических наук, доцента, капитана 1 ранга Б. В. Григорьева. В сентябре 1996 г. учебную лабораторию кафедры преобразовали в научно-исследовательскую, а для обеспечения учебного процесса создали учебный кабинет, возглавил который капитан 1 ранга запаса В. В. Николаев...
Профессорско-преподавательский состав кафедры с выпускниками: В. И. Эйдук В. Я. Матисов, Л. С. Кострюкова, В. Б. Ярцев (первый ряд, слева направо); А. В. Васильев, Г. К. Пастух, О. В. Малышев, В. В. Николаев (второй ряд, слева направо); К. Г. Семенов, П. В. Зюзликов, В. В. Кудров, И. Я. Лаврейчук (третий ряд, слева направо). В связи с внедрением в ВМС иностранных флотов инфракрасной аппаратуры в 1983 г. ученые кафедры приступили к исследованию тепловых полей корабля. Под руководством В. А. Рутковского начальником лаборатории В. С. Бацагиным и слушателями кафедры была выполнена первая научно-исследовательская работа по данному направлению. В дальнейшем исследования теплового поля подводных лодок продолжались преподавателем В. И. Эйдуком. С конца 80-х гг. ученые кафедры занялись проблемой защиты кораблей от высокоточного оружия, и в 1991 г. адъюнкт А. Н. Лышков защитил диссертацию, посвященную маскировке надводных кораблей от тепловизионных систем самонаведения. В это же время по заданию Главного штаба ВМФ под руководством начальника кафедры Н. Я. Лаврейчука совместно с учеными кафедры тактики подводных лодок начались поиски нетрадиционных способов маскировки подводных лодок от акустических, магнитометрических и тепловизионных средств обнаружения. Эффективность предложенных Н. Я. Лаврейчуком, А. П. Новожиловым, Н. Н. Евсеевым, Н. Н. Ломазой, В. И. Эйдуком способов полностью подтвердилась в ходе опытовых учений на Северном (1987 г.), Тихоокеанском (1992 г.) и Балтийском (1993 г.) флотах, проведенных при программно-методическом обеспечении и научном руководстве кафедры."
"Самыми лучшими учениками, традиционными отличниками в течение всего периода обучения, ставшими, естественно, медалистами, являлись Коля Лавренчук и Толя Швыгин - гордость нашего класса, о которых я уже ранее упоминал. По тем отрывочным сведениям, которыми я сейчас располагаю, Николай Яковлевич Лаврейчук (а я почему-то называю по старинке, как давно запомнилось - Лавренчук) достиг в науке больших высот и стал профессором. Это замечательно! Поздравляю!"
Рижские нахимовцы на параде в Москве. В первом ряду в окружении двух московских девушек Коля Лавренчук. Во втором ряду: Юра Котт, Фридрих Кузовков, ХХХ.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
nvmu.ru.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Один из авторов книги "Военно-морской протокол и церемониал. Справ. пособие для офицеров ВМФ"... Здесь же он - "маленький моряк", все еще впереди... В том числе и прикосновение к Тайнам трёх океанов. В погоне за призраком. ... Только сейчас я понял, как мне в жизни везло…
Коляскин Анатолий Сергеевич.
"Родился 31 мая 1934 года в Москве. Русский. Учился в Саратовском подготовительном военно-морском училище. После его расформирования переведён в Рижское Нахимовское военно-морское училище, которое окончил в 1953 году. Учёбу и службу до 1957 года продолжал в Первом Балтийском Высшем военно-морском училище подводного плавания. Назначение для прохождения дальнейшей офицерской службы получил на подводные лодки Камчатской флотилии Тихоокеанского флота. С 1957 по 1960 годы выполнял обязанности командира моторной, затем рулевой группы пл. С 1960 по 1964 года являлся командиром БЧ-1 (штурманской) пл. В 1965 – 67 годах выполнял обязанности помощника командира подводной лодки. С 1967 по 1972 годы служил в штабе Камчатской флотилии в Петропавловске-Камчатском. В 1972 году переведён в отдел внешних сношений Главного штаба ВМФ, где прослужил в должностях младшего и старшего научных сотрудников и заместителя начальника отдела до 1984 года. Участвовал в разработке и составлении целого ряда документов, регламентирующих международное морское право. Входил в состав рабочих групп, изучающих вопросы по данной проблеме. Выезжал в зарубежные командировки (Япония, Китай, Югославия, Австралия, США и другие страны). В 1984 году уволен из Вооружённых сил в запас." Справка составлена капитаном 1 ранга запаса Верюжским Н.А. Ноябрь 2007 г.
Балабинский В.Б.: "Последнее место службы - юридический отдел Главного штаба ВМФ. Один из авторов книги "Военно-морской протокол и церемониал. Справ. пособие для офицеров ВМФ". - М.: Воениздат, 1979."
"С целью отстаивания и юридического закрепления интересов СССР в Мировом океане офицеры ВМНИО по ММП привлекаются к работе по выработке Конвенции ООН по морскому праву, международным конвенциям по оказанию помощи и спасанию на море, борьбе с противоправными актами на море и многим другим, глобального и регионального характера. Вклад офицеров и сотрудников ВМНИО по ММП в формирование национальной и международной отрасли морского права трудно переоценить. Огромный вклад в становление, развитие и высокое качество деятельности отдела внесли Ю.Л. Юревич, Г.С. Горшков, В.А. Серков, Г.М. Мелков, В.С. Князев, Н.А. Яновский, А.С. Коляскин, Ю.Б. Марков, Г.А. Глазунов и многие другие. Нельзя не отметить и важную роль в формировании и развитии профессионального уровня специалистов в области морского права таких выдающихся ученых как начальника кафедры международного морского права Военно-морской Академии доктора юридических наук И.Е. Тарханова, начальника Международно-правового отдела ГШ ВМФ Заслуженного юриста РСФСР П.Д. Бараболи, Президента Ассоциации международного права, Судьи международного трибунала ООН по морскому праву доктора юридических наук А.Л. Колодкина."
Коньков Юрий Михайлович.
Коньков Юрий Михайлович. Судебное расторжение договора найма жилого помещения в домах государственного фонда. Автореферат дисс. на соискание учен. степени канд. юрид. наук. М., 1967.
Москва 5 января 1973 г. Об утверждении состава судебных коллегий Верховного Суда РСФСР.
В соответствии со статьей 57 Закона о судоустройстве РСФСР Пленум Верховного Суда РСФСР постановляет: Утвердить Судебные коллегии Верховного Суда РСФСР в следующем составе: 2. Судебная коллегия по гражданским делам 8. КОНЬКОВ Юрий Михайлович.
Нахимовцы девятого класса первого взвода (слева направо): Юра Коньков, Виталий Скворчевский и Юра Котт. Рига. 1952 год.
Коржев Алексей Николаевич.
О командире ПЛ "К-438", его соприкосновениях с тайнами океанов мы рассказали ранее в очерке о Здесь же он - "маленький моряк", все еще впереди... В том числе и прикосновение к
Столярная мастерская. Нахимовцы 5-го выпуска: второй слева вице-старшина Орлов В.А., четвертый слева Коржев А.Н.
Курсанты первого курса Первого Балтийского Высшего Военно-морского училища после морской практике на подводных лодках Северного флота. Во втором ряду стоят (слева направо): Виктор Щетников, Семён Строганов, Х, Алексей Коржев, Х, Виктор Поливода. Полярный. 1954 год.
Костиков Феликс Николаевич.
На шхуне "Нахимовец" ("Лавена"). Пеленг на цель по гирокомпасу берёт (нахимовец 5-го выпуска КОСТИКОВ Ф.Н., рядом стоят нахимовец 5-го выпуска *КЛАВС У.О. и офицер-воспитатель 3-го взвода.
"В результате целенаправленной работы командования училища у нас сразу повысилась ответственность старшин классов, назначенных из числа нахимовцев, которые стали называться помощниками командиров взводов с присвоением им звания вице-старшина 1 статьи. В нашем третьем взводе эти обязанности успешно выполнял Феликс Костиков в девятом и десятом классах. Направлен в Первое Балтийское ВВМУ подводного плавания, после окончания которого служил на ТОФ.
Котт Юрий Викторович.
После окончания Нахимовского училища обучался в ВВМУ в Калининграде. Курсант Калининградского Высшего Военно-морского училища, 1956 год.
"Пока я находился в море, к тому времени пришёл приказ о переводе меня в Калининград. В Отряде в течение полутора лет я вначале выполнял обязанности офицера одного из направлений в информационном Центре, а затем - помощника начальника штаба Отряда. В этот период мне посчастливилось познакомиться и узнать много новых офицеров, которые тогда ещё только капитан-лейтенанты, но, на мой взгляд, уже являлись опытными специалистами нашего интересного и важного дела, некоторые из них даже имели высокие правительственные награды за успешное выполнение заданий командования. Могу назвать Ивана Яценко, Аркадия Ужанова, Владимира Шитова, Григория Штукатурова, командиров наших разведывательных кораблей, например, Александра Минкина (к слову сказать, командиром одного из них позднее стал мой одноклассник по нахимовскому училищу Юра Котт, получивший за выполнение специального задания боевую награду – орден «Красной Звезды»), а также много других офицеров, которые регулярно ходили в морские походы в составе подвижных групп и добывали важные и ценные сведения о вероятном противнике..."
Масягин, Владимир Павлович. Офицеры Балтийского флота / В.П. Масягин, С.А. Якимов. - СПб. : Измайловский, 2003.
"С целью совершенствования морской, воздушной и полевой выучки офицеров ежегодно проводились состязания по тактической подготовке на призы командующего Балтийским флотом. Так, в 1971 году среди его победителей были надводных кораблей, подводных лодок и авиаэскадрилий, которыми командовали офицеры В.П. Агафонов, С.В. Губицкий, Л.И. Демеш, Н.В. Касперович, Ю.В. Котт, Н.Н. Мартьянов, В.П. Науменко. Только офицеры 12-й дивизии ракетных кораблей в эти десятилетия 19 раз побеждали в состязаниях на призы главнокомандующего ВМФ. В документах штаба флота отражены также масштабы военно-профессиональной подготовки офицеров. Командиры и политработники флота участвовали во всех учениях под кодовыми названиями «Запад», «Океан», «Вал», «Атлантика», «Юг», «Балтика», «Союз», «Щит», «Север», «Братство по оружию», «Прилив» и других."
Красильников Виктор Михайлович.
Нахимовец-выпускник. Курсант штурманского факультета ЧВВМУ имени П.С.Нахимова. Севастополь. 1956 год.
"С этого момента, можно сказать, я стал курсантом первого курса штурманского факультета ЧВВМУ имени П.С.Нахимова. Надо же, подумал я, дважды- нахимовец! По прошествии нескольких дней из числа рижских нахимовцев в штурманской роте появился Витя Красильников. Остальные наши «питоны» попали на минно-торпедный и артиллерийский факультеты. Первые дни, а, можно сказать, даже недели, для меня оказались просто великолепными, почти курортными с бесконечным купанием в Чёрном море, загоранием на пляже в обществе молодых и красивых девушек. И всё это на территории училища имени П.С.Нахимова в Песчаной бухте. Опять совпадение: в Риге Нахимовское училище находилось на Smilshu yiela, что в переводе Песочная улица. Ну, дела! Пока всё складывалось как нельзя лучше! Постепенно стал менять воспоминание о Цветкове в лучшую сторону: не обманул меня, старик, когда, прощаясь сказал, что я не пожалею о назначении. Действительно, вскоре я совсем забыл о своём неудовлетворении и постепенно стал привыкать и вживаться в новые курсантские условия. Тут требуется некоторое разъяснение. Дело в том, что расположение училища было очень удобным и находилось в значительном отдалении к западу от центра города на небольшом полуострове между бухтами. С западной стороны находилась глубоко вдающаяся в сушу Стрелецкая бухта, где базировались корабли ОВР’а. Восточный берег этой бухты являлся территорией училища и представлял из себя сплошное нагромождение каменных глыб, поэтому для купания был мало пригодный, хотя и там мы купались, но больше проводили время, если надо было уклониться от каких-нибудь мало приятных мероприятий. На самой северной оконечности полуострова во время войны дислоцировалась артиллерийская батарея с хорошо оборудованными оборонительными сооружениями в виде орудийных капониров, подземных складов с боезапасом, множества блиндажей, землянок, многочисленных огневых точек, соединяющимися между собой сложной системой окопов. В послевоенные годы служба на батарее неслась в упрощённом виде. Незначительный почти у самого уреза воды участок теперешней батареи был отгорожен колючей проволокой. Площадка протяжённостью в нескольких сотнях метров от батареи до первого нашего лабораторного корпуса была пустынна, камениста, с военных лет изрыта воронками от вражеских авиабомб и артиллерийского обстрела, испещрена многочисленными окопами и ходами сообщений. Эта территория практически не использовалась для хозяйственных нужд, но как-то раз нашла применение для оригинального выполнения санитарных мероприятий, о чём расскажу позднее. Однако более приятное воспоминание у меня сохранилось от удивительного преобразования ранней весной, когда неожиданно, всего в течение нескольких дней, эта дикая каменистая земля поразила меня необыкновенной красотой, превратившись в сплошное покрывало ярких красных маков. Зрелище было просто потрясающе замечательное... Витя Красильников, рижский нахимовец, попал в первый взвод и был назначен старшиной класса, а позднее был избран секретарём комсомольской организации курса. Строевые начальники на меня тоже положили глаз и хотели сделать старшиной класса, но уже в четвёртом взводе. Мне удалось сравнительно легко отбояриться от этого предложения...
Кстати говоря, я с ним встречался на ТОФе, правда, совершенно случайно, он был командиром корабля то ли СКР, то ли БТЩ и был озабочен ремонтом."
Крылов Владимир Александрович.
Капитан 1-го ранга Крылов В.А. Один из наших выпускников - командиров подводных лодок.
"К сожалению не много сохранилось в памяти интересных подробностей об остальных «питонах» нашего класса. Помню, что Володя Крылов из Ленинграда, очень подвижный и энергичный мальчик, любитель поиграть в футбол и в другие подвижные игры, учился весьма прилично, но из-за своей непоседливости частенько получал замечания."
Кузовков Фридрих Григорьевич.
АВТОБИОГРАФИЯ СОБСТВЕННОЙ РУКОЙ СОСТАВЛЕННАЯ В ЯНВАРЕ 2009 г.
Курсант Кузовков Ф.Г. Пенсионер Кузовков Ф.Г.
"Только сейчас я понял, как мне в жизни везло… Мамочка меня родила не в поезде Харьков-Ленинград, а через несколько дней после приезда в г. Новый Петергоф (Петродворец − Ленинград – Санкт-Петербург). День был весенний, майский, 5-е число (день рождения ). Отец хотел назвать меня, первенца, Карлом, но мама воспротивилась, и назвали Фридрихом (А теперь иногда «завистники» зовут просто «Энгельсом»). Вехи детства: 1935-1937 жили в г. Новый Петергоф; 1937-1940 – г. Орджоникидзе, Дзауджикау, Владикавказ (Сев. Осетия); 1940-1941 – г. Тбилиси (Грузия), куда добирались по Военно-Грузинской дороге на полуторках; 1941-1943 – г. Зайсан (Казахстан), плыли через Каспий и проехали всю Среднюю Азию до границы с Китаем; 1943-1945 – снова г. Дзауджикау (Сев. Осетия); Февраль-март 1945 – г. Вильнюс (Литва); Март 1945 – г. Рига (Латвия). В 1946 г. поступил в РНВМУ в четвёртый класс. Медики сначала были против, но снова повезло… Попал в первый взвод на самый шкентель. Учёба давалась легко, поэтому оценки были хорошие. В 1951-1952г.г. получили первую морскую закалку – совершили учебные походы на парусной шхуне «Лавена» («Нахимовец») Рига – Ленинград. Это памятно ещё и потому, что я впервые посетил те места на Балтике, где 28 августа 1941 года погиб мой дядя – А.К.Пономарчук За время учёбы в РНВМУ имел только одну «двойку» в четверти − по танцам. Медаль мне, комсоргу класса, не дали из-за невинной «шалости» двух моих одноклассников (вероятно, имеется в виду испытание так называемой «водородной бомбы» − Н.В.), последствия которой в конце-концов привели к закрытию РНВМУ в 1953 году. Заодно мне подпортили аттестат зрелости, снизив две выпускные оценки (по русскому языку и геометрии), по которым у меня всегда были «пятёрки». Но всё же мне повезло: меня не отчислили, как старшину класса Ю.Н.Игнатьева, и позволили учиться дальше в ВВМУЗ. В августе прибыл в Ленинград, в ВВМУИО. При выборе факультета отказался от артиллерийского, как мне предлагали, и пошёл на ракетный. В одну группу со мной попали рижские нахимовцы В.М.Дубов и (из подгот). И в училище учился успешно, что спасало меня не раз. Так, в январе 1955 г., стоя на посту, пропустил в здание училища без проверки документов двух знакомых мне солдат, возвращавшихся из увольнения в 12 часов ночи. Встал вопрос об отчислении меня из училища. Это были времена адмирала Кучерова, который нещадно «чистил» ВВМУЗы от разгильдяев и неугодных; каждую неделю зачитывали перед строем курсантов по 2-3 приказа об отчислении. Проверив мою успеваемость, решили ограничиться арестом на гауптвахте. Так что я 20-ть суток в февральские морозы убирал снег и лед с Московской площади, где сейчас стоит Ленин с кепкой в окружении фонтанов. В сентябре 1954 г. снова посетил место гибели своего дяди. На линкоре «Октябрьская революция» мы совершили поход Ленинград – Балтийск – Ленинград. Но на берег и в Калининград нас не пустили. Летнюю учебную практику 1955 г. мы провели в учебных мастерских училища им.Дзержинского, в 1956 г. – на крейсере «Адмирал Нахимов», на котором в то время командиром БЧ-2 был капитан 1 ранга А.К. Безпальчев – сын контр-адмирала К.А. Безпальчева. Но перед приездом на ЧФ маршала И.Б.Тито нас с крейсера убрали. Мне опять повезло – я и на крейсере «ухитрился» попасть на гауптвахту, но сидел не долго («Он своей грязной робой пачкает чистую палубу корабля!» - слова в мой адрес командира крейсера капитана 1 ранга Чулкова). В 1956 г. после трёх лет обучения в Ленинграде ракетный факультет УИО (без преподавателей и начальника факультета, оставшихся в Ленинграде) перевели в Севастополь в ЧВВМУ им. П.С. Нахимова, где мы и закончили обучение. Училище окончил «с отличием». По выпуску из училища получил назначение на недавно созданный полигон в г.Северодвинске. Туда же получили назначение В.М.Дубов и В.З.Дворкин. На полигоне я участвовал в испытаниях новейших как баллистических, так и крылатых ракетных систем, в том числе и на носителях – пл, выпускавшихся Северодвинским заводом (СМП). В июле 1962 года участвовал в обеспечении безопасности проезда Н.С.Хрущева и других членов Правительства на мотовозе в п.Нёнокса (под Северодвинском). В 1963 году был переведён во вновь создаваемое научно-испытательное подразделение от ВМФ на Байконуре. Участвовал в подготовке и запуске нескольких ИСЗ серии «УС» в интересах ВМФ. В сентябре 1963 года присутствовал при последнем приезде Н.С.Хрущева в г.Ленинск (Байконур). В 1966 году поступил в Военно-Морскую Академию им. Гречко (ныне им. Н.Г.Кузнецова), опять с трудом пройдя медкомиссию. Опять повезло, т.к. на полигоне получил контузию во время ДТП. ВМА окончил «с отличием» в 1969 году. (В.М.Дубов окончил ВМА на год раньше). 1969 – 1987 г.г. – служба в 28 НИИ ВМФ. Мой начальник отдела любил ездить в командировки только в Москву (там у него жила мама). Все остальные командировки (в том числе нередко и в Москву) «обеспечивал» я, его заместитель по крылатому направлению. Путешествия по стране, начатые ещё в детстве, продолжились за государственный счёт. Самые близкие и «безобидные» были командировки на Север (Североморск), почти родной Северодвинск (там у меня родился первый сын), п-ов Рыбачий, Архангельск, почти все Губы Кольского залива, плавал и около Новой Земли. Несколько раз был на Камчатке (полигон Кура, Усть-Камчатск, Петропавловск-Камчатский, Елизово и др.места). Не раз доводилось работать и на Каспии как на стороне Красноводска, так и в Баку, Мардаканях, Каспийске и др.местах. На ЧФ, в Крым, в Севастополь ехал как на курорт, но это было крайне редко. В 1988-1996 г.г., не отрываясь от военно-морской и ракетной тематики, работал в ЦНИИ им. акад. А.Н. Крылова, а с 1992 г. принимаю участие в подготовке компьютерных учебных программ для ВМФ на предприятии, где научным руководителем работает В.М. Дубов.
Доклад по биографии закончил. Ф.Г.КУЗОВКОВ."
Нахимовцы-отличники учёбы Кузовков Ф.Г. и вице старшина 2 статьи Коржев А.Н. в траурном карауле у портрета И.В.Сталина. Рига. Март. 1953 г.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
nvmu.ru.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Ранее, в прошлом году были опубликованы "Нахимовские истории от Арнольда Думбре", а также его поэтические строки о питонской дружбе, о П.С.Нахимове. Сбылась мечта питона Верюжского Н.А., приводим запечатленное его памятью "прекрасное мгновение", спасибо безымянному фотографу и хранителям альбома Рижского НВМУ.
Горбунов Александр Васильевич.
Нахимовцы Адик Сафронов, Алеша Коржев и Саша Горбунов. Рига. 1948 год.
"Очень часто вспоминаю Сашу Горбунова, который был родом из провинциального городка Семёнова Горьковской (ныне Нижегородской) области. Мои отношения с Сашей не сразу складывались, но как-то постепенно, выяснив, что мы с ним почти что земляки - с берегов Волги, да и к флотской жизни имеем интерес: у него старший брат уже в те годы был курсантом Военно-Морского училища, можно сказать, мы подружились. Вот уж он-то был настоящий книгочей: его библиотечный формуляр был переполнен прочитанными за учебный год различными по содержанию названиями книг. После Нахимовского училища мы оба оказались в Севастополе, только он был распределён на минно-торпедный факультет, а я выбрал специальность штурмана."
Гребенников Эдуард Тихонович.
Воспоминания Верюжского Н.А. (Воспоминания о прошлом)
"Детская судьба Эдика Гребенникова, мне тогда казалась похожей и близкой моей. Он приехал из маленького провинциального городка то ли Орловской, то ли Липецкой области. Его семье, кажется, какой-то период во время войны даже пришлось прожить под оккупацией. Мама Эдика тоже была учительницей и также часто писала ему письма. Нас объединяло ещё и то, что мы оба к утреннему завтраку дополнительно получали по стакану молока, так же как и несколько других воспитанников, не достигших двенадцатилетнего возраста на день зачисления в училище. Обладая ровным спокойным характером, Эдик всегда оставался хорошим товарищем. Мне жаль, что я сейчас ничего не знаю о нём... Поскольку разговор перешёл на женскую тему, то, как бы к слову скажу, что у меня не было постоянных встреч и дружеских отношений с девочками, хотя и были общие знакомые. Например, в период своих занятий на аккордеоне приходилось общаться с представительницами нашего танцевального кружка. Помню были сестрички Верховские. Одна из них, что постарше, была очень миленькая, весёлая, игривая всегда на виду и, видимо, тем самым обращала на себя внимание и имела большой успех у «питонов», в том числе из старших классов. Другая, хотя и помладше, и потише, но тоже хорошенькая не участвовала в танцевальной группе, зато часто сопровождала старшую сестру на занятия, обычно простаивая за кулисами сцены, в терпеливом ожидании завершения занятий. Нам с Витей Кулагиным вместе со своими аккордеонами тоже много времени приходилось проводить в закулисных рабочих помещениях, тренируясь и готовясь к своим выступлениям. Как-то само по себе, у меня с младшей Верховской и произошло закулисное знакомство. На ротных вечерах, играя «в почту», мы обменивались записочками смешного, детского и наивного содержания с намёками на то, что «Вы мне нравитесь», «Давайте дружить» или «Приглашаю на следующий танец». Сейчас я уже забыл её имя. Но тогда, разговорившись при личном знакомстве, меня несколько удивила и насторожила похожесть наших фамилий. Заинтересовавшись этим обстоятельством, уточнил и узнал с чьих-то слов, что это дочери контр-адмирала С.Б.Верховского, командовавшего в годы Великой Отечественной войны бригадой подводных лодок на Балтийском флоте, а ныне занимавшего какую-то высокую должность в Рижской военно-морской базе. Ну, подумал, если это так, то нечего мне, как в народе говорили, «со своим свиным рылом в калашный ряд лесть». Значит, никакой дружбы и взаимной симпатии не должно быть, только «Здрасте», низкий поклон и «До свиданье». Так прошло несколько лет, а в десятом классе вдруг случайно увидел у Эдика Гребенникова, своего друга-приятеля, фотокарточку младшей Верховской с дарственной надписью личного характера: «На добрую память...и т.д и т.п.». Спрашиваю Эдуарда, дескать, как это надо понимать. А он так спокойно отвечает, что дружба у нас установилась, а со старшей сестрой давно встречается Адик Сафронов. Тогда, стало быть, желаю вам обоим полного успеха! Не знаю, чем дело у них завершилось. Вскоре был выпуск, и мы все разъехались, кто куда."
Губарев Виктор Иванович.
"У нас в классе было два однофамильца: Витя и Володя Губаревы. Витя Губарев более живой, энергичный, заводила, организатор. Он был в нашем классе активным участником и вдохновителем танцевального кружка. Интерес к этому кружку подогревался ещё и тем, что в состав танцевального коллектива помимо «питонов» входили девочки из близ расположенных рижских школ. Наша танцевальная группа, просуществовавшая несколько лет, имела большой успех, обязательно выступая не только на ротных вечерах и училищных праздниках, но иногда приглашалась для демонстрации своего танцевального мастерства даже в школы."
Нахимовцы Сеня Строганов (слева) и Витя Губарев (справа). Рига. 1947 год.
Танцевальный коллектив нахимовцев 5-го выпуска (слева направо, сверху вниз): верхний ряд: Алексеев Олег Васильевич, Орлов Вячеслав Андреевич, Рапопорт Борис Ефимович, Цирульников Вадим Наумович. Нижний ряд: Игнатьев Юрий Николаевич, Китаев Эдуард Есселевич, Виттер Вадим Сергеевич, Губарев Виктор Иванович.
Губарев Владимир.
"Володю Губарева в училище часто навещала его мама, молодая, красивая, общительная женщина, которая после поступления его в училище, как он рассказывал, переехала в Ригу на постоянное жительство."
Дубов Владимир Матвеевич.
Курсант Дубов В.М. Капитан 2-го ранга Дубов В.М. Доктор наук, профессор.
"После окончания РНВМУ вместе с Дворкиным, Кузовковым и другими нахимовцами (всего девять человек) направлен для продолжения учёбы ВВМУИО. Однако после расформирования Училища Оружия в Ленинграде был переведён в Севастополь в Черноморское Высшее Военно-морское училище имени П.С.Нахимова, где окончил последний курс обучения и получил первое офицерское звание."
Проблематика сложных систем : (концептуальные основы модельных представлений) / В.М. Дубов, Т.И. Капустянская, С.А. Попов , А.А. Шаров; Российская акад. наук, Ин-т проблем трансп. [и др.]. - Санкт-Петербург : Элмор,2006.
Встреча нахимовцев 1953 года выпуска: (Слева направо) Руслан Лавров, Николай Уразов, Владимир Дубов. Санкт-Петербург.
Думбре Арнольд Иванович.
Ранее, в прошлом году были опубликованы а также его поэтические строки о питонской дружбе, о П.С.Нахимове. Сбылась мечта питона Верюжского Н.А., приводим запечатленное его памятью "прекрасное мгновение", спасибо безымянному фотографу и хранителям альбома Рижского НВМУ.
Нахимовец 5-го выпуска Думбре А.Я. над планкой.
Ермоленко Жан Григорьевич.
"На должность старшины роты назначили бывшего саратовского «подгота» Жана Ермоленко, присвоив ему звание вице-главный старшина. Поначалу я думал, уж не могли найти своего достойного, что ли? Но, как показала практика, Жан Ермоленко не только умело командовал ротой на всех построениях и переходах, но и во взаимоотношениях с «питонами» не зарывался и не «терял своего лица». Выглядел он взрослее многих из наших переростков, был черняв, высок ростом. На училищных и ротных праздниках находился всегда в окружении лиц женского пола и немудрено, что при объявлении «белого танца» был просто нарасхват. Но в последние месяцы учёбы он всё чаще появлялся с одной и той же девушкой, очаровательной, стройной, высокой и голубоглазой блондинкой. Они были прекрасной парой. Незадолго до выпуска состоялась свадьба. Поскольку его избранница, красавица-латышка, являлась местной жительницей, то по окончании Нахимовского училища Жана Ермоленко по просьбе обеих сторон для прохождения дальнейшей учёбы и службы распределили в Рижское ВВМУПП. Редкое по справедливости решение...
Ермоленко Жан Григорьевич в период 1970-1971 гг. являлся командиром подводной лодки, входящей в состав бригады пл, которой командовал в тот период контр-адмирал А.А.Усов. Бригада базировалась в бухте Нагаева в Магадане."
Усов А.А. Записки рядового адмирала. М.: Орбита-М, 2005.
"Первые командиры подводных лодок, с которыми мне пришлось служить, имели большой опыт командования, сложившиеся собственные убеждения по различным служебным вопросам. Почти все уже имели воинское звание «капитан 2-го ранга». Как и водится в таких случаях, к моему появлению они отнеслись критически. Но все были замечательными офицерами и хорошими товарищами. Большинство из них мне очень нравилось своими обстоятельными суждениями и командирским поведением, мне нравилось выходить с ними в море в качестве руководителя каких-либо упражнений. В недавнем прошлом, командуя кораблем, я был недоволен малейшими попытками старших начальников вмешиваться в дела командира. Поэтому в каждом командире я видел себя и проявлял сдержанность, когда возникали какие-то ошибки в действиях, не приводившие в тот момент к неприятным ситуациям. Мне кажется, что они чувствовали мое к ним уважение, и между нами установились добрые отношения. Я назову их имена, не называя номера лодок, которыми они командовали. Это: Василий Прокопьевич Клющкин; Владимир Павлович Колесников; Владимир Павлович Щербавских; Владимир Дмитриевич Захаровский; Жан Григорьевич Ермоленко (РНУ, 1953); Владимир Яковлевич Дробышев; Цатис (Цатис Рольф Анатольевич, выпускник Рижского Нахимовского училища 1949 года. - ред.), к сожалению, забыл его имя и отчество (именно ему удалось сохранить целой «С-275» во время цунами); Юрий Петрович Волков; Юрий Николаевич Шустиков; Козеев; Лев Светловский; Петр Ротко. Жаль, что, как только офицер уезжал с радостью из Магадана, связь с ним, если и сохранялась, то совсем на короткое время. Как говорят, жизнь закрутила. У каждого свои заботы, своя судьба."
Третья звезда. Капитан 2 ранга Н.Радченко. - Морской сборник № 5, 1974 г.
"ПРОГНОЗ СИНОПТИКОВ оправдался — шторм разгулялся во всю силу и гидрологическая обстановка усложнилась до предела. Мичман Л.Кацай, старшина гидроакустиков подводной лодки, внимательно вслушивался в хаос звуков моря, стараясь обнаружить "противника" на предельной дальности, Экипажу предстояли торпедные стрельбы на первенство ВМФ по огневой и тактической подготовке. А время неумолимо, как поется в песне, спрессовывало мгновения а минуты, часы, и командир подводной лодки капитан 2 ранта Жан Григорьевич Ермоленко вес отчетливее понимал, что выполнять задачу придется в трудных условиях. Он хорошо знал командира отряда кораблей "противника". Это умелый противолодочник, с которым не раз приходилось встречаться на разборах учений. Да и погода сегодня была именно на его стороне. "И все-таки, уважаемый соперник, — обратился Ермоленко мысленно к командиру отряда, — бить в литавры вам рановато". И в таких условиях решить задачу можно, Порукой тому — выучка подчиненных, многочисленные дуэли с "противником". Ведь этой лодкой он командует почти два года и в мастерство экипажа вложил немало души, сил. Одних только тренировок в кабинете атак провел столько, что со счету можно сбиться. Но люди не жаловались из нагрузку и усталость. Они понимали: в состязаниях по огневой и тактической подготовке успеха иначе не достигнешь. Если бы командира спросили, в ком он сейчас более всего уверен, то Жан Григорьевич назвал бы штурмаана подводной лодки нкапитан-лейтенанта. Ю. Бастрикова, главного боцмана мичмана Л. Гавриленко и старшину 1 статьи Ю. Пося, командира отделения штурманских электриков. А вообще-то в этой боевой части все — мастера своего дела, специалисты 1-го класса. Под стать им и моряки других подразделений. Взять, к примеру, минно-торпедную боевую часть, где командиром старший лейтенант В. Глущенко, секретарь партийной организации корабля. Здесь также всегда "все в пределах нормы", как любит выражаться он сам. Этот молодой офицер пользуется заслуженным авторитетом не только в экипаже лодки. Он один из лучших минеров соединения... Очередную командирскую вахту у старшего помошника Ермоленко принял утром. Погода не улучшалась, но чтобы уточнить свор место по небесным светилам, необходимо было всплыть хотя бы на несколько минут. Над морем серели густые сумерки. Бастриков быстро поймал в окуляр секстана заранее намеченные светила, взял их высоты, проворно нырнул в центральный, пост, определился. Где-то здесь должен быть "противник". Все с нетерпением стали ждать доклада мичмана Кацая, который нес вахту. И вскоре он услышал шум винтов. То была цель. Расчет главного командного пункта занял места по боевой тревоге, готовясь к торпедной атаке. Немного спустя Ермоленко определил, что корабли лодку пока не обнаружили, и, значит, выигрыш на первой этапе "боя" за подводниками. К сожалению, контакт с целью оказался непродолжительным, поэтому данных для выходя в атаку явно не хватало. «Придется всплывать под перископ, — подумал командир, — хотя такой маневр в свежую погоду рискован; волна может выбросить лодку на поверхность, тогда уж на внезапность не рассчитывай». И туг вновь показал свое искусство боцман Гавриленко, который уверенно держал лодку на заданной глубине, пока капитан 2 ранга осматривал горизонт. — Молодец, боцман, все в порядке, погружайтесь! Командир быстро обнаружил корабли "противника", определил место главной цели. Не выдала ли себя при этом лодка? Кажется, нет: активных действий надводные корабли не предпринимали. Значит, инициатива по-прежнему оставалась в руках подводников. И Ермоленко вышел в атаку,,. А спустя несколько часов радисты приняли депешу от первого заместителя командующего флотом: «Благодарю за успешное выполнение задания". Через некоторое время экипаж узнал также, что эта атака, как выражаются спортивные комментаторы, оказалась "золотой": подводники завоевали приз Главнокомандующего ВМФ. Боцману пришлось вновь достать кисти и краску, чтобы на ограждении рубки вывести еще одну, третью звезду с литерой "Т" в сердцевине. Но делал он это с особым удовольствием."
Зуйков Борис Яковлевич.
После окончания Нахимовского училища обучался на артиллерийском факультете Черноморского Высшего Военно-Морского училища имени П.С.Нахимова в Севастополе.
Зайцев Алексей Максимович.
"Приблизительно в этот же период в кинотеатрах по всей стране с большим успехом проходила демонстрация фильма «Счастливого плавания!» о Нахимовском Военно-Морском училище, где в главной роли командира 5-ой роты Левашова удачно, на мой взгляд, сыграл Н.К.Черкасов (1903--1966). Хотя эта кинокартина произвела положительное впечатление на измученное войной гражданское население, но больше всего, пожалуй, действующие лица из кинофильма стали популярны не только среди мальчиков, как пример для подражания, но и среди девочек, как объекты повышенного интереса и внимания. Это я сужу по тому количеству писем, которые, можно сказать, хлынули огромным потоком, в том числе и в наше Рижское Нахимовское училище, хотя в фильме не указывается ни одно из них. Например, мой одноклассник Алёша Зайцев, принятый за реального однофамильца участника событий по фильму, в течение нескольких лет вплоть до десятого класса получал письма от девочек с предложением завести дружбу и установить постоянную переписку... Вот Алёша Зайцев, хотя тоже завёл знакомства с матросами, но учебные занятия не пропускал. Мальчик он был сильный, на шлюпке чаще всего садился на место загребного. Став постарше, увлёкся греко-римской борьбой, получил второй или даже первый спортивный разряд по борьбе, выступая не только в училищных, но и городских соревнованиях, а также на спартакиадах нахимовских училищ. Любил что-то самостоятельно собирать и мастерить в технических кружках. Однажды откуда-то приволок и мне под большим секретом показал завёрнутый в промасленную тряпку настоящий пистолет. Показать-то показал, но даже подержать в руках не разрешил. Вот какой жмот! В каком тайнике он его хранил и куда потом подевал, не знаю? Дело в том, что содержимое личных тумбочек с туалетными принадлежностями, чуть ли не ежедневно проверяли старшины, да и постели частенько переворачивали, где по их мнению кроме ночной рубашки ничего лишнего не должно быть. А вдруг обнаружатся под матрасом брюки на «торпедах» - быть десятибальному шторму! В баталерке, где на плечиках висела наша форма первого срока, ничего не спрячешь - всё было на виду. Учебные парты в классах имели настолько мало места, что выдаваемые учебники и тетради еле-еле туда помещались, но и они подвергались тщательной проверке. Помощники офицеров-воспитателей умудрялись даже из парт выбрасывать на пол всё, на их взгляд, лишнее, что не относилось к учебному процессу. Словом, ничего своего личного иметь было невозможно, а тем более настоящий боевой, пусть даже трофейный, пистолет. Был такой случай, когда у одного нахимовца в спальном помещении из тумбочки выбросили баночки с лекарственной мазью, которой он смазывал свои болячки: не положено - и всё тут. Правда, со временем разрешили хранить в аккуратном виде одну тетрадь для писем и альбом с фотографиями. В общем, загадочная история с пистолетом для меня осталась большой тайной. Помнится, Лёша Зайцев учился нормально, во всяком случае не был отстающим. Однако нас всех удивило то, что он, по всей вероятности, единственный из нашего выпуска по неизвестной причине был распределён по окончании учёбы в Одесское Среднее (выделено мной специально, чтобы привлечь внимание - Н.В.) Военно-Морское училище, о существовании которого мы никогда не слышали и ничего не ведали. Это было какое-то странное распределение."
Каменев Гарий Георгиевич.
Воспоминания Верюжского Н.А. (Воспоминания о прошлом)
"Вспоминаю один удивительный, можно сказать, анекдотический случай, произошедший с этим спокойным, уравновешенным, сдержанным, без всякого зазнайства от всеобщей популярности на спортивном поприще юношей. В качестве пояснения скажу, что в первом взводе ребята подобрались что надо: высокие, рослые, сильные, физически хорошо развитые. Немудрено, что офицер-воспитатель первого взвода энергичный и настырный капитан Круглов на своей шлюпке-шестёрке с экипажем из таких крепышей, как например, Толя Полковников, Гарик Каменев, Юра Ободков, Володя Лебедев, Арнольд Думбре, Юра Шаробурко, Лёва Окунь, чаше всего на всех гонках занимали первые или в крайнем случае призовые места, оставляя на вторых и последующих местах опытного и расчётливого командира роты капитан-лейтенанта Штепу, который свою команда формировал из «питонов» второго взвода, пусть не таких высоких, но не уступающих им в других компонентах. Так вот, однажды ребята из первого взвода поспорили между собой: кто может съесть весь обед полностью за шесть человек, несмотря на то, что кормили нас в летний период ещё лучше, ещё вкуснее, ещё обильнее, чем зимой. Какой-то дурацкий, авантюрный, мальчишеский, не серьёзный спор, не правда ли? И всё-таки этот сногсшибательный спор состоялся..."
Каплин Игорь Семенович.
Отец. Каплин Семен И.
"21 июня 1960 г. в ВВМУРЭ им. А. С. Попова приказом ГК ВМФ образуется кафедра «Электронно-вычислительных машин и индикаторных устройств». Кафедра образуется на базе существовавшей в ВВМИРТУ кафедры «Электронные цифровые машины и индикаторные устройства радиотехнических средств». Начальником кафедры назначается капитан 1 ранга Макагонов Н. П., который до этого возглавлял вышеуказанную кафедру в ВВМИРТУ. Преподавателями на кафедру были назначены: кандидат технических наук полковник Каплин С. И. (участник Великой Отечественной войны, награжденный орденом Отечественной войны и двумя орденами Красной Звезды), подполковник Самсоненко С. В., подполковник Морозович В. Н., капитан 2 ранга Синдаловский Я. Е., капитан 3 ранга Марьясин В. Г., старший лейтенант Зубов Г. Ф.; начальником лаборатории — капитан 3 ранга Живаев В. И., старшим инструктором — старшина Шакалов Б. И. Перед преподавательским составом кафедры была поставлена сложная задача - в течение года подготовить лекции и практический материал по курсам «Электронные цифровые вычислительные машины», «Боевое применение ЭВМ и основы программирования», «Телемеханика и вычислительная техника», «Аналоговые вычислительные машины, телеметрия и электропитание» с тем. чтобы с сентября 1961 г. приступить к обучению курсантов по специальности «Телемеханика и вычислительная техника». С этой задачей личный состав кафедры успешно справился."
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
nvmu.ru.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
При нахождении в подводном положении на глубине 120 метров пл несанкционированно погрузилась за предельную глубину погружения на отметку в 220 метров... командир и его экипаж смогли найти достойный выход.
Беличенко Рудольф Николаевич.
"Беличенко Рудольф поступил в Нахимовское училище вместе со мной в 1947 году в пятый класс. Приехал из Питера. Учился в третьем взводе, а я в четвёртом. Однако уже в 10-м классе, после расформирования нашего четвёртого взвода, учились вместе. Интересно то, что в период учёбы он хотел, чтобы его звали Володей. Очень старательный, добрый, порядочный товарищ. Учился хорошо. Не помню, чтобы попадал в какие-нибудь запутанные или конфликтные истории. Не знаю, по какой причине его не оказалось на фотографии выпускного класса. Из Нахимовского училища был направлен в Первое Балтийское. Однако по выпуску офицерское звание не присвоили, демобилизовали по состоянию здоровья. Вскоре ему удалось окончить ещё и гражданский ВУЗ и стать инженером-электронщиком. Работал в области разработки радиоаппаратуры для авиации. Защитил кандидатскую диссертацию. Несмотря на слабое здоровье (попал в автомобильную аварию), поддерживал постоянную связь с питонами и приезжал на все наши встречи. Рудольф оказался первым нахимовцем, с кем мне удалось встретиться в Москве после ухода на пенсию."
Блюсин Альберт Андреевич.
5 выпускников окончили училище с серебряными медалями. Это воспитанники Блюсин Альберт Андреевич, Лаврейчук Николай Яковлевич, Павленко Леонид Тимофеевич, Скрылев Борис Владимирович, Швыгин Анатолий Сергеевич.
Верюжский Николай Александрович. "Вспоминаю, что Альберт Блюсин, действительно, был хорошим гимнастом силового плана и даже выступал на уровне 1-го спортивного разряда по гимнастике." На турнике нахимовец 5-го выпуска Блюсин А.А.
Нахимовцы из первого взвода Анатолий Бурда и Альберт Блюсин в увольнении. Рига.
Блюсин А.А. окончил Московский Государственный Университет имени М.В.Ломоносова, занимался научной работой, защитил диссертацию и стал кандидатом технических наук.
Блюсин А.А. Некоторые вопросы теории медицинской системотехники. Автореферат дисс. на соискание учен. степени кандидата техн. наук. М., 1967. Блюсин А.А. и др. Жаростойкий бетон на жидком стекле с цирконовыми заполнителями. М., 1968. Блюсин А.А. Целеполагание и моделирование социально-экономических систем //Системное моделирование социально-экономических процессов (Материалы всесоюзного семинара). Воронеж, 1980.
Богданов Валентин Васильевич.
Окончил 1-е БВВМУ ПП Из группы командиров подводных лодок в нашем выпуске. Неизменный участник наших встреч. Проживает в Питере.
Бушуев Юрий Иванович.
Окончил Первое Балтийское ВВМУ. Служил командиром подводной лодки.
Одиннадцатая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. СПб.: Специальный выпуск альманах «Тайфун», 2008 г.
и вторые экипажи, входившие в состав 11-й ДиПЛ
К-43 701 670 1967 1967-1980 капитан 2/1 ранга Вадим Владимирович Савицкий капитан 1 ранга Евгений Николаевич Золотарев капитан 1 ранга Ю.Бушуев капитан 2 ранга Николай Яковлевич Марьяшин капитан 2 ранга Александр Иванович Теренов К-308 711 670 1970 1970-1985 капитан 2/1 ранга Виктор Дмитриевич Хайтаров капитан 1 ранга В.Н.Николаев капитан 1 ранга Г.Л.Малышев капитан 1 ранга В.Н.Надеждин капитан 1 ранга Ю.Бушуев капитан 1 ранга В.А.Малых капитан 2 ранга Александр Павлович Нестругин
Ваховский Валентин Станиславович.
Окончил Первое Балтийское ВВМУ. Служил командиром подводной лодки в первой половине 1970-х гг. Можем предположить, что в период его командования (с 1970 по 20.02.1974) ПЛ произошел приведенный ниже драматический эпизод, из которого в прямом и переносном смысле командир и его экипаж смогли найти достойный выход.
"1970 год. При нахождении в подводном положении на глубине 120 метров пл несанкционированно погрузилась за предельную глубину погружения на отметку в 220 метров. Причиной тому стал старшина команды электриков ст. 2 ст. Ремезов В., несущий вахту на станции управления главными электродвигателями. Хорошо представляя, что согласно инструкции пл имеет небольшую положительную плавучесть и удерживается на заданной глубине горизонтальными рулями, переложенными на погружение на небольшой угол и осознавая губительность своих действий, он без команды увеличил ход, что в свою очередь привело к увеличению гидродинамических сил на рулях и в итоге - к погружению лодки. Ситуацию заметил вахтенный офицер и командир, отдыхавший в своей каюте и их своевременные действия предотвратили гибель пл. Причиной таких действий моряка стали семейные проблемы, о которых он узнал из письма, полученного накануне. При разборе происшествия на расширенном партсобрании было принято решение отпустить моряка домой в отпуск, после которого он до конца срочной службы исключительно добросовестно исполнял свои обязанности; ..."
К сожалению, другими сведениями о нем не располагаем.
Верюжский Николай Александрович.
Краткая биография.
"С гордостью считаю себя волжанином, потому как родился и вырос на берегах великой русской реки Волги, где жили мои родители – работники народного образования. Мой отец Верюжский Александр Николаевич, родился в 1893 году в городе Тотьма Северного края (ныне Вологодская область), прерывал работу учителя для участия в Гражданской войне. Воевал в рядах РККА с 1918 года по 1921 год на Восточном и Западном фронтах. В первые дни Великой Отечественной был призван в Красную Армии и оказался на Вяземском направлении. Последнее письмо от него пришло в сентябре 1941 года. На бесконечные запросы о его судьбе следовали бесстрастные отписки, дескать, в списках боевых потерь не значится. И лишь в 1947 году пришла официальная справка из горвоенкомата, что старший лейтенант Верюжский Александр Николаевич пропал без вести. Только через 60 лет мне удалось установить последнюю его должность и место службы - штаб 2-го батальона 899-го стрелкового полка 248-й стрелковой дивизии 24-й армии Резервного фронты. Моя мама Верюжская (до замужества - Соколова) Александра Александровна, родилась в 1899 году в городе Углич Ярославской области, более сорока лет беспрерывно проработала учительницей начальных классов. Получила в награду за доблестный труд в 1941-1945 годы соответствующую медаль, которой очень гордилась. За непрерывную и продолжительную работу учительницей была также награждена орденом Ленина. Она считала это высшей оценкой своей педагогической деятельности. Тяжелейшие, голодные и холодные военные годы были мужественно и стойко преодолены. Война победоносно завершена, а папа с фронта так и не возвратился. Но жизнь-то продолжалась. Что тогда творилось в моей мальчишеской голове, о чём мечталось, чего хотелось? Сейчас трудно вспомнить и невозможно определённо сказать. Помнится, что в разное время среди возможных желаний, кем бы хотел стать, значились и пастух, и шофер, и столяр, и врач, и лётчик, и, конечно же, моряк. Когда стало известно, что для мальчишек – военных подранков, оставшихся без отцов, созданы нахимовские училища, то не было другого желания, кроме одного – стать нахимовцем, значит - моряком. Шесть лет учёбы с 1947 по 1953 год в Рижском Нахимовском Военно-Морском училище для меня оказались настоящим фундаментом для формирования не только необходимых знаний, но и характера, братской дружбы, товарищеской помощи и бескорыстной поддержки. Это осталось на всю дальнейшую флотскую жизнь. Для меня, получившего нахимовское воспитание, обучение и строгая воинская дисциплина в Высшем Военно-Морском училище была вполне приемлема и не была в тягость, как это бывало особенно на первых порах для ребят, пришедших со школьной скамьи. Став офицером Военно-морского флота, мне довелось послужить и в так называемой отдалённой местности, и в частях центрального подчинения, и на разных флотах. Особенно полезно и перспективно для прохождения службы явилось обучение в Военной Академии. По правде сказать, всякое случалось в период всей службы, которая, как говорится, многообразная и разноплановая. Но если честно признаться, то полученные в юности знания и принципы воспитания оказались мне полезны на всю дальнейшую жизнь. После увольнения из Военно-морского флота в запас мне довелось оказаться на преподавательской работе в Государственной Академии Водного транспорта, где в течение десяти лет обучал будущих мореходов судоводительским дисциплинам. Помимо разных и многочисленных методических программ и разработок издал учебник "Мореходная астрономия" в двух томах. Как когда-то говорил один грозный и смелый английский пират, что старость даётся для того, чтобы обратиться к своим воспоминаниям. Вот и мне в последние годы хочется в письменном виде изложить о том времени и тех событиях, которые происходили со мной. Так уж получилось, что в последние годы мне удалось написать и издать свои биографические воспоминания в двух книгах под общим названием «Верность воинскому долгу."
Виттер Вадим Сергеевич.
«ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ДЕНЬ». Вручение погон новым воспитанникам Рижского Нахимовского военно-морского училища. С.Банк. - «Советская молодежь» 7 сентября 1946 г.
"Новички, будущие воспитанники Рижского Нахимовского училища, готовились к этому торжественному дню долго и упорно. Они съехались сюда, в Ригу, с разных концов Советского Союза. И после медицинской комиссии, после сдачи приемных испытаний ребята все же оставались кандидатами в воспитанники. Нужно было успешно сдать зачеты по строевой подготовке, пройти испытание на выдержку, дисциплинированность, чтобы получить погоны и ленточки к бескозыркам и тогда уже именоваться гордым именем «Воспитанник Нахимовского училища». Из разных мест сюда, под своды Пороховой башни, приехали ребята. Но всех их объединяет любовь к морю, одно большое желание связать свою жизнь с военно-морским флотом. Многие из ребят - дети и внуки моряков... Отец воспитанника Виттера, майор морской пехоты, погиб при обороне Севастополя... И потому неслучайна любовь мальчиков к флоту, стремление стать офицерами боевых кораблей."
Иванов Олег Константинович.
Иванов Юрий Алексеевич.
Гайдук Владимир Дмитриевич.
Об этом замечательном офицере ранее рассказали в состоявшем из пяти частей очерке За прошедшее время в нашем архиве появилась новая фотография, относящаяся к нахимовской юности знатного подводника, которую мы с удовольствием предоставляем Вашему вниманию сегодня.
Нахимовцы 5-го выпуска во дворе училища. Рига 1952 г. Слева-направо: Лавров Руслан Николаевич, Панков Василий Федорович, Блюсин Альберт Андреевич, капитан Енин Иван Николаевич, Коньков Юрий Михайлович, Ободков Юрий Семенович, Котт Юрий Викторович, подполковник Бухман Соломон Наумович, Гайдук Владимир Дмитриевич, Иванов Олег Константинович, Кузовков Фридрих Григорьевич.
Гетман Эдуард Александрович.
Три друга-«питона» Толя Маркин, Эдик Гетман и Эдик Гребенников. РНВМУ. Рига. Июнь. 1949 год.
Воспоминания Верюжского Н.А. (Воспоминания о прошлом)
"Мне, наверное, никогда не забыть волнительные, а по сути трагические рассказы Эдика Гетмана, коренного ленинградца, пережившего блокаду, живого свидетеля, как горели Бадаевские склады после страшнейших нацеленных бомбёжек фашистских самолётов. Он рассказывал, что ему приходилось наблюдать невероятно жуткие и страшные картины, трудно передаваемые описанию, как после таких губительных налётов, среди горящих и разрушенных зданий прямо по улице сплошным потоком текла река жидкого шоколада, расплавленного сахара, других продуктов. Вся эта густая питательная масса, смешиваясь с уличным мусором, превращалась в сплошной грязевой поток. А потом начался голод. Каким-то образом вместе со знакомыми соседскими ребятами он приноровился забираться в товарные вагоны, выезжавшие со складов, в которых привозили муку в мешках. Пустые вагоны тоже охраняли часовые, но не так строго, и некоторые охранники делали вид, что не замечали пацанов, которые торопливо успевали подмести мучную пыль в вагоне, собирая её в свои мешочки-торбочки, чтобы далеко не уехать и выпрыгнуть из вагона на одном из крутых поворотов, где товарняк слегка притормаживал. Вот такая была борьба за своё существование. Эдик имел ровный и спокойный характер, учился прилежно, был твёрдым хорошистом, имел на редкость ровный красивый почерк. В училище успешно занимался гимнастикой и даже имел высокий спортивный разряд. Он продолжил учёбу в Первом Балтийском Высшем Военно-Морском училище подводного плавания в Ленинграде. У меня с Эдиком в августе 1957 года совершенно неожиданно произошла мимолётная встреча на Приморском бульваре в Севастополе. Мы, группа выпускников, в период стажировки прибывшие в Севастополь из дальнего похода, в этот вечер должны были возвратиться на Балтику, поэтому долгого разговора у нас не получилось. Этому также способствовала не совсем удачная для откровенного разговора на тот момент сложившаяся ситуация, поскольку он, такой же мичман--выпускник, находился в компании с моей бывшей севастопольской подружкой Светой Фалько, с которой я вынужден был расстаться год назад, когда наше училище перевели в Калининград. В таких условиях кроме удивлённо-радостных объятий и дежурных приветственных фраз, естественно, никаких задушевных разговоров не могло состояться."
Гойса Мирослав Иванович.
Воспоминания Верюжского Н.А. (Воспоминания о прошлом)
"Слава Гойса, москвич с улицы Разина (ныне Ильинка), что совсем рядом с Красной площадью. Иногда, как бы в шутку, он называл себя «Вячеславом Михайловичем». К нему часто в Ригу приезжал отец, полковник авиации, очень заботливый, внимательный к сыну. Слава почти ничего не рассказывал о себе и своей семье, но никогда не кичился высоким положением своего отца. У меня с ним всегда были хорошие дружеские отношения. Очень хотелось бы знать о нём. Я даже писал ему письма на домашний адрес, но ответов не получал."
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
nvmu.ru.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
