Я благодарен Судьбе за то, что в моей жизни была Испания! И я посвятил ей цикл своих стихов... Вот он, мой Вечно Юный Испанский Дневник... Мое Несбывшееся... Моя Непрожитая Жизнь...
... Проходя мимо карты Испании Задержи на минуту свой взгляд Здесь когда-то с друзьями сражались мы Среди многих безвестных солдат... Из Парижа, Нью-Йорка, Берлина Мы в бригаде собрались одной И сжимая в руках карабины Самый первый свой приняли бой! В те часы мы друг друга не знали Задыхаясь в дыму и пыли Шли в атаку, и снова стояли, Чтоб фашисты в Мадрид не прошли! Чтоб под страшной фашисткой пятою Не погибла свобода Земли! Чтобы дети смеялись весною И равнины под солнцем цвели... И сейчас отзываются болью Мне далекие ныне края Где долины пропитаны кровью Где бригада сражалась моя Где читали забытые книжки И друзей хоронили без слез Где какой-то испанский парнишка Ветку лавра в окоп мне принес И когда мои пальцы коснутся Этих трепетных листьев живых Будто снова те годы вернутся И опять средь друзей боевых На коротком походном привале Я с испанцем табак свой делю И под струны звенящей гитары О далекой России грущу...
... Еще леса в покое безмятежном Хранят прохладу утренней росы И ветерок случайный треплет нежно Сухой песок у сумрачной косы В покое вечном замерли равнины, И так прозрачна неба синева! Так пробудитесь, спящие долины Леса, озера, реки, острова! Вставайте все, пока еще не поздно Ведь тенью покрывается Земля! Соединитесь все лавиной грозной Одна большая сильная семья! Все потому, что уж давным-давно Над нивами с тяжелым спелым хлебом Летит, звенит и лязгает одно:
... Все позади... прощания, напутствия И длинный убегающий перрон... А ныне шпалы напряженно гнутся В ночную тьму уносится вагон... Летит экспресс... пылают угли в топке Летит туда, где жарко пышет зной Все потому, что цель командировки Испания, спаленная войной.
Советские летчики-добровольцы, сражавшиеся за правое дело испанского народа. Слева направо: Б. Смирнов, А. Серов, М. Якушин. 1938 г.
... Они стояли 22 часа... 600 бойцов Германии далекой Атаки шли, сменяясь без конца На уж давно разбитые окопы... Горели танки в поле у реки Смердящим дымом смерти их пугали И с мертвых лиц сбегали ручейки Горячей крови, но они стояли! Они стояли, чтоб не оскорбить Страданий тех, кто в час последний, смертный Им приказал от рабства защитить Далекие испанские таверны... Спасти Гренаду, солнечный Мадрид Спасти детей от бомб и пулеметов И мертвый Тельман страха не простит Тем, кто с фашизмом борется жестоко! Вот почему они сейчас стеною В огне стояли, жизни не щадя Все потому, что рядом, за спиною, Далекая Германия была... За те родные, милые равнины За нежный шорох одерской волны Они стояли насмерть здесь, в долине На обгорелых склонах высоты.
... Они стояли молча... и спокойно Глядели в автоматные стволы... На лицах кровь последнего их боя А на тельняшках - копоти следы... Но, вот, команды крик гортанный грянул Пропели пули им в последний раз И стало тихо... Лишь закат багряный Еще горел в зрачках матросских глаз Страданья, пытки вынося без стона Вы гибель предпочли судьбе рабов! А где-то там, на почерневших склонах Колышет ветер волосы врагов... Они мертвы..., им не топтать свободу Не уничтожить сказочной весны Не покорить далекие народы Они убиты вами... и мертвы! Вас расстреляли здесь, под Барселоной Но на фронтах грохочущей войны Вступают в бой железные колонны И мстят за вас Испании сыны.
... Прощайте товарищи! Знамя - вперед! Франкистские танки пред нами! Нас мало осталось, но нас не сожжет Позора жестокое пламя! Мы долго и честно с врагами дрались За синее небо Мадрида, И, вот... умираем, не жди нас, не жди Далекая девочка Лида! Не жди нас Тереза! Не жди нас Мари! Не жди Маргарита и Саша! За светлое счастье далекой страны Мы в землю горячую ляжем! Сюда мы из разных приехали стран Чтоб стать на пути у фашистов... И с клятвой суровой: «No pasaran!» Мы шли на колонны франкистов! Немецкий геноссе, французский камрад, Гарибальдийцы солдаты. В Суровом молчании строятся в ряд Для боя готовя гранаты! Но вот и атака! Геноссе - вперед! Навстречу проклятым фашистам! Нас солнце свободы к победе зовет И смерть не страшна коммунистам!
... Он умирал вдали от Родины Ее защитник и солдат Он сделал все... патроны кончились Молчит горячий автомат Обоз ушел... и живы дети И будут петь назло войне! Он был доволен... счастлив этим Считая звезды в вышине... Он улыбался, сжав гранату Забыв про смерть, забыв про кровь Когда, уставя автоматы Они пошли в атаку вновь... «Ну, вот и все...» лишь пальцы сжались И с силой дернули кольцо... Как будто сотни Солнц взорвались Швыряя пламенем в лицо А где-то там, в его России Храня отвагу славных лет У мавзолея часовые Встречают утренний рассвет...
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается. Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Открытие охоты для бывалого охотника то же, что для меломана премьера. Подготовка к «мероприятию» проходила серьёзно, помимо тёплой амуниции и оружия не забыли и про спиртное. До места добрались быстро и без приключений, развели костёр и накрыли стол. Поздоровались с природой, выпили за открытие сезона, за мужскую дружбу и за отсутствие женщин… После двухчасового лёгкого перекуса охотники разбрелись по лесу. Но дичь, по всей видимости, оповестили загодя. Поэтому, кроме вездесущих бакланов и воронья ничего путного не попадалось. Побродив без толку по лесу, народ потихоньку начал собираться на поляне, где и продолжили отмечать начало охотничьего сезона у непогасшего костра. Как сказал классик – если в первом акте спектакля на стене висит ружьё, то в третьем оно непременно должно выстрелить. В жизни всё точно также. После очередного вливания, друзья по интересам вспомнили, что день идёт к закату, а они ни разу не выстрелили. Быстренько на пригорке организовали импровизированный тир: расставили пустые бутылки и консервные банки. Начался турнир. В общей эйфории пальбы Олега вдруг осенило: охота охотой, но пора бы и пошутить. Он взял патрон, высыпал из неё дробь. И когда в гильзе остался только пороховой заряд и пыж, на глазах у всех, демонстративно зарядил свою берданку. «Спорим с двадцати метров семёрка (мелкая дробь на дичь) не пробьёт мои ватные штаны!!!»- предложил он пари. Но жалкие искорки разума ещё теплились в пьяных головах. Бывалые охотники засомневались. Они попытались объяснить герою, что с такого расстояния дробь сделает сито не только из его ватных штанов, но и из того, что в них находиться. Но когда на кон была поставлена бутылка водки, искорки погасли, все сомнения были отброшены и пари принято. Никому даже в голову не пришло, что водку, при любом раскладе, выпили бы вместе. Магическое слово - «халява». Шутник отдал заряженную холостым патроном двустволку другу, отошёл на оговоренные двадцать метров и наклонился, приготовив мишень для выстрела. Стрелок приготовился к выстрелу, но в последний момент ему стало жалко бестолкового друга. Недолго думая он разрядил оружие и в место крупной, по его мнению семёрки, вставил патрон, снаряжённый дробью №9 (самая мелкая дробь на мелкую дичь). Аккуратно прицелился и выстрелил. Цель накрыло кучно. Со штанов в разные стороны полетел ватин. Олег завизжал как недорезанный поросёнок и завертелся волчком. - Ты чем стрелял, придурок? – вопил он, прижав простреленные ягодицы руками. - Девяткой – оправдывался стрелок.- Мне тебя жалко было, семёрка - то крупнее. - Гуманист хренов, моя - то гильза была холостой. Приняв антидепрессант и дав пациенту анестезию, под стоны и всхлипывания начали хирургическую операцию по извлечению дроби из мягких тканей шутника. Если не считать маленьких нюансов, как дырявые штаны и ягодицы пригодные к использованию вместо дуршлага, открытие сезона прошло на пять.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Сталин – это целая эпоха в жизни нескольких поколений наших людей и не удивительно, что страна впала в оцепенение: кто и куда поведёт эту огромную империю? По прошествии 40 лет, когда пишутся данные строки, эти вопросы опять актуальны, особенно – куда? Как и тогда, так и теперь будущее вызывало и вызывает обоснованную тревогу. Отличие только в том, что эту тревогу в прошлом можно было высказать лишь шепотом и в узком кругу проверенных друзей. Страна погрузилась в траур. В течение четырёх дней в перерывах между траурными мелодиями радио передавало официальные бюллетени и правительственные сообщения. Похороны Сталина состоялись в воскресение 9 марта на Красной площади. Переоценка личности вождя и его эпохи была ещё впереди. В понедельник 10 марта в училище возобновились плановые занятия. Готовились к очередной экзаменационной сессии. Чуть позже выяснилось, что предстоят существенные организационные перемены. В связи с изменением профиля обучения всем курсантам предстоит пройти более строгую медицинскую комиссию на предмет годности к службе на подводных лодках. Экзамены сдал вовремя и без затруднений. Вспоминая о деталях учёбы и быта, я совсем упустил о событиях в стране и мире. Курсанты жили в своём изолированном мире, газеты читать было некогда. Не помню, чтобы политинформации были регулярные и интересные. Главным событием этого периода называли Х1Х съезд партии, о котором кратко можно прочитать в учебнике по истории для старшеклассников (автор М.Н.Зуев. 2005 год). «В обстановке непрекращающихся репрессий 5 октября 1952 года начал свою работу Х1Х съезд ВКП(б). В повестке дня съезда стояли, прежде всего, экономические вопросы: подведение итогов восстановления разрушенного войной народного хозяйства и утверждение директив по новому пятилетнему плану развития на 1951-1955 гг. Теоретическим обоснованием перспектив хозяйственного развития страны послужила работа И.В.Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР», опубликованная в сентябре 1952 года…». Эту работу мы и начали подробно изучать в курсе марксистско-ленинской философии. Съезд также внёс изменения в Устав партии и принял решение о переименовании Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) в Коммунистическую партию Советского Союза (КПСС). За последние годы написаны горы книг о И.В.Сталине и его окружении, которые были у руля государства. После прихода к власти М.С.Горбачёва, и особенно после развала СССР (1991 г.) появились книги и учебники, излагающие более правдиво и объективно историю нашей страны. В начале мая после окончания весенней экзаменационной сессии курсанты отправились на Северный флот на предусмотренную ранее программой обучения летнюю практику. Везли нас в товарных вагонах, предназначенных для транспортировки скота, спали на голых деревянных нарах. Не обошлось без небольшого конфуза: кто-то из лежавших на верхних нарах ночью обоссался и устроил мини потоп. Спавшие ниже пострадавшие устроили бедолаге взбучку. Кто был виновником происшествия, уже не помню, но знаю, что подобное иногда случалось и в казарме, где спали на двухъярусных койках. Состав двигался без длительных остановок, и через несколько дней мы увидели невысокие сопки, покрытые снегом. В Ленинграде снега давно уже не было, здесь же весна ещё только вступала в свои права. Эшелон миновал Мурманск и через два часа остановился в верхней части
Не более часа потребовалось на пеший переход строем до причала, далее несколько минут на буксире, и наша команда оказалась в чреве гигантского корабля, стоявшего на рейде. Вся рота курсантов (около 100 человек) разместилась в одном вместительном кубрике с двухъярусными стационарными койками и рундуками для вещей. Практика курсантов первого курса предусматривала кроме изучения устройства корабля и его организации выполнение многочисленных обязанностей матросов и изобиловала: дежурствами, тревогами, приборками, стирками и т.п. Пользы от такой практики было мало, как, впрочем, и от этой махины – корабля, большей частью стоявшего на двух крейсерских бочках в середине удобной североморской бухты. За месяц пребывания на крейсере не припоминаю ни одного выхода в море, зато хорошо запомнились ночные чистки картофеля для всей команды во время несения дежурства (дежурное подразделение). Май – июнь – расцвет белых ночей на Севере: солнце светит круглые сутки, лишь в ночные часы приближаясь к горизонту, но не заходя за него. Целым взводом курсантов сидим с ножами на шкафуте вокруг огромного чана с водой, куда бросаем очищенный картофель. Кругом вода и сопки на фоне ярко голубого неба. Непривычна ночная тишина, лишь изредка нарушаемая криками повздоривших огромных чаек. Если не будет тревоги, днём позволят отоспаться. Курсанты расписаны по всем боевым постам корабля – от трюмов до КДП (командно- дальномерный пост), возвышающегося над боевой рубкой. Еще в училище были ознакомлены с тактико-техническими данными корабля, теперь увидели крейсер в натуре. Крейсер «Железняков» был одним из пяти новых лёгких крейсеров проекта 68-К (типа «Чапаев»), заложенных в 1939-1940 гг., и достроенных после войны на стапелях заводов в Ленинграде и Николаеве. Водоизмещение полное 14100 т., скорость полная 32 узла. Мощность паровой силовой установки 110 тыс.л.с., дальность плавания 5500 миль, автономность 30 суток, длина 199 м., ширина 18,7, осадка 6,9. Вооружение: 12х152 мм. Орудий главного калибра (4 башни МК-5 по 3 орудия в каждой), 8 спаренных 100-мм универсальных пушек, 14 спаренных 37-мм зенитных автоматов. Экипаж 1200 человек.
Смена боевых постов происходила с таким расчётом, чтобы за месяц успеть познакомиться со всеми боевыми частями корабля, т.е. на каждом находились 2-3 дня. Правда, значительные размеры крейсера с сотнями помещений и десятками боевых постов в каждой боевой части, напичканных сложнейшей техникой, делали эту задачу невыполнимой. Кроме этого, никаких конкретных заданий по изучению корабля курсанты не имели. К тому же, офицерам корабля и командирам боевых постов было просто некогда заниматься курсантами. Не припоминаю даже, был ли хоть какой-то зачёт в конце практики. В последние дни практики меня направили в одно из котельных отделений БЧ-5. Котёл работал, обеспечивая повседневную жизнедеятельность крейсера на стоянке. Профиль нашего обучения был далёк от обслуживания энергетической установки корабля, да и небезопасно допускать временного и неподготовленного человека до огнедышащего котла. Никакого предварительного инструктажа даже о том, как попасть в такой боевой пост не было. Пришлось дожидаться первого матроса, который шел на смену кочегара и следовать за ним. Через хитроумную систему спускаемся в котельное отделение. Никто там меня, естественно, не ждал. Осматриваюсь в полутёмной кочегарке и понимаю, что изучать технические устройства котла в таких условиях невозможно. Двое матросов-операторов наблюдают за приборами автоматики котла и периодически манипулируют вентилями форсунок, регулируя подачу мазута. Косо посматривая на горящие факелы, для приличия обхожу доступные закутки нижнего этажа с постом управления котлом. Затем, по подсказке жестом руки одного из матросов, поднимаюсь по металлическим трапам на самую верхотуру помещения, располагаюсь на металлических паёлах, и пытаюсь читать принесённую с собой книгу под оглушительный рёв работающего турбовентилятора. С непривычки звон в ушах и пониженный слух сохраняются в течение нескольких часов после посещения работающей котельной. Значительно больше было пользы, если бы один из офицеров-механиков провёл экскурсию для всех курсантов по основным помещениям энергетики корабля. Для более толковой организации практики нужно было назначить руководителем практики не командира роты, а опытного морского офицера, которых в училище было вполне достаточно. Незадолго до отъезда с Севера курсанты оказались свидетелями церемонии встречи Главнокомандующего ВМС адмирала флота Н.Г.Кузнецова. Высокий статный адмирал бодро поднялся по парадному трапу на борт крейсера «Железнякова» и прошел вдоль строя личного состава.
Заканчивался срок пребывания на крейсере. Время практики тянулось необычайно долго и использовалось с очень низким КПД, сравнимым, разве что, с КПД паровой силовой установки. Служба на крейсерах всегда отличалась особой чёткостью и одновременно казарменной бездушностью, как броня этой плавучей крепости. Курсанты-практиканты младшего курса были инородным телом и использовались главным образом, как дармовая рабочая сила. Наконец, снова посадка в товарные вагоны. В подарок от команды крейсера каждый взвод получил по большой бочке сельди отличного качества. Забыл упомянуть, что кормили на крейсере сытно и вкусно. Закладываемые в котлы продукты были высокого качества, в том числе и импортные, например, свежемороженое мясо из далёкой Аргентины. Маркировку на мясе я видел лично, участвуя в составе дежурного подразделения в разгрузке товарного вагона в Мурманске. Открытая бочка с селёдкой всегда стояла на палубе в районе камбуза и была доступна матросам в любое время. В пути следования состава по голодным краям Карелии селёдка пользовалась большим спросом: не только вдоволь ели сами, но и меняли на другие продукты, которые приносили на стоянках местные жители. В основном, предлагали варёный картофель. Первый год обучения в 1-ом Балтийском ВВМУ оказался для меня и последним. Я оказался в компании тех, кто по результатам медкомиссии был признан негодным для службы на подводных лодках. Я интересовался впоследствии причиной такого заключения медиков, так как в те годы чувствовал себя нормально. Врачи, однако, обнаружили шум в области сердца и на основании этого вынесли свой вердикт. Инструментальное исследование причин обнаруженного шума не проводилось, да и не было тогда никакого оборудования, которое существует ныне. Я помнил, что в Риге у меня было две атаки на сердце: первая была связана с обострением ревматизма (по моему диагнозу) и вторая – расширение одного из желудочков сердца в результате физической перегрузки. Кстати, и в последующие годы шум в области сердца фиксировали все внимательные терапевты. Встал вопрос о дальнейшей учёбе. Всем отбракованным курсантам (а их оказалось немало) предложили этот вопрос решать самостоятельно, но никакого перечня предлагаемых училищ не было. Видимо, при настойчивости можно было перевестись в любое военное учебное заведение. Уволиться в запас никому не предлагали, т.к. все были признаны годными для службы на надводных кораблях. Я был в некотором затруднении, т.к. посоветоваться было не с кем. Не пойду же я к начфаку, которого ненавидел, или к командиру роты, которого ничего не интересовало, кроме выравнивания коек в спальном помещении. К тому же я был по молодости достаточно стеснительным, чтобы обратиться к кому-либо из командования или преподавателей. Никакого организованного коллективного собеседования по этому вопросу также не было. Видимо, чтобы избавиться от режима Беккаревича, был готов ехать в любой город и в любое училище (своё желание искать работу по душе ещё не сформировалось), кроме училища имени М.В.Фрунзе, которое, по нашему общему мнению, держалось на палочной дисциплине.
Первокурсники Щёткин Ю.Н. и Борисов В.Ф.(справа).
Выручил, как часто бывает, случай. Ко мне подошел товарищ по несчастью из соседнего класса Юра Щёткин и предложил поехать вместе в Калининград (бывший Кенигсберг), где было открыто подобное ВВМУ. Оказалось, что его семья живёт в Калининграде, а отец – крупный политработник в звании капитана 1 ранга служит в Балтийске. Я принял это предложение без колебаний и впоследствии никогда не сожалел об этом.
В моём домашнем альбоме эта фотография является единственным свидетельством курсантских будней 1-го Балтийского ВВМУ в 1952/1953 учебном году. Снимок сделан во внутреннем дворе военной комендатуры на Садовой улице. Курсанты первого курса (одна галочка на форменке) прибыли на инструктаж при назначении в дежурное подразделение гарнизона города. (Парадоксы военной службы: целесообразнее было одному офицеру комендатуры приехать в училище, чем отрывать роту курсантов от занятий и пригонять на 10-минутный разговор в центр города). Слева направо. На переднем плане: Борис Френк, Юрий Пирогов, Виктор Добряков, Юлий Силантьев, моя голова на плече у Силантьева, возвышается часть головы Игоря Носенкова (из второго ряда), Гарри Лойкканен, Иван Петров, Виктор Булыненков (по непроверенным данным, один из первых погиб в лейтенантские годы на ТОФе). Ленинград.1952/1953 г.
Примечания редакции.
Борисов Виктор Федорович, Френк Борис Михайлович, Добряков Виктор Александрович, Силантьев Юлий Алексеевич, Петров Иван Васильевич - выпускники Рижского Нахимовского училища 1952 г.
Пирогов Юрий Михайлович выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 г.
Наступило время окончательной подготовки к переходу в Индонезию. Вновь произошла перестановка кадров. Видимых причин для этого вроде бы не было, но мы знали, что каждый матрос, старшина и офицер тщательно проверялись соответствующими органами. В это время с лодки ушел командир минно-торпедной боевой части старший лейтенант Г. М. Трофимов, с которым мы за совместную службу не один «бачок каши съели». Он стат флагманским минером 52 дивизиона подводных лодок. Службу он знал, имел богатый практический опыт плавания и применения торпедного оружия. Вновь мы встретились с ним в 1965 году при поступлении в Военно-морскую академию и затем учились в ней, хотя и на разных факультетах. Вместо Г. М. Трофимова пришел наш же командир торпедной группы лейтенант Пирогов Юрий Петрович. За непродолжительное время пребывания на лодке он зарекомендовал себя прекрасным офицером, требовательным и заботливым начальником, грамотным специалистом и хорошим товарищем... Через сутки к 10 часам утра я прибыл в 153 бригаду подводных лодок, которой командовал капитан I ранга Милованов В.П. Поднимаясь по лестнице на третий этаж в кабине комбрига, я неожиданно встретил своего сослуживца по подводной лодке «С-91» капитана 3 ранга Пирогова Ю.М., занимающего должность флагманского минера бригады. Мы обнялись. — Владимир Георгиевич, какими судьбами к нам? — К комбригу. Листы подписывать на допуск к самостоятельному управлению лодкой проекта 613 для слушателей академии. Простая формалюга, но, видно, не обойдется без возлияния. — Уж наверняка. — Слушай, Юрий Михайлович, может, поможешь в этом деле? — Почему же не помочь. Сделаем все как надо. На этом мы расстались, и я направился к комбригу. Нельзя сказать, что он встретил меня слишком радостно. — Понимаешь, Володя, пригласить к себе не могу, в квартире ремонт идет. — Так ведь я, Валентин Павлович, не напрашиваюсь. У меня дело, которое требует вашей помощи. Здесь я ему рассказал суть дела, по Валентин Павлович замахал на меня руками. — Что ты, что ты! Здесь комиссия Главного штаба работает, не дай Бог узнает, не сносить мне тогда головы. — Валентин Павлович, так может, мы зальем это дело? Тут «девочка Валя» аж позеленел, сказав, что давно «завязал», ждет адмиральского звания. В дверь постучали. Милованов с облегчением вздохнул, думая, что избавился от меня. Я тоже приуныл. — Видишь — дела! Входите! В кабинет вошел Юра Пирогов с небольшой канистрой в руке. Ничуть не стесняясь, он сказал: — Товарищ комбриг, (тут он показал на канистрочку) здесь будем или пойдем куда? Так карты «девочки» были раскрыты. — Володя, давай твои листы, — он подписал их и поставил печать, — вы, товарищ Пирогов, обеспечьте подписи флагманов по специальности. Все, будьте здоровы. В последний раз я пожал дряблую руку Милованова. Вечер я провел в саду домика Пирогова, что он снимал на Зеленой горке. Мы вспоминали нашу службу во Владивостоке и в Индонезии.
Носенков Игорь Александрович - выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 г.
Подготовка подводных лодок к походу в Индонезию значительно ускорилась. На лодку вновь была установлена 25-мм спаренная артустановка и принят боезапас в артпогреб. Мы также провели полный курс артиллерийских стрельб. Офицеры изучали военно-политическую обстановку в Юго-Восточной Азии и международное и внутреннее положение Индонезии. Район плавания изучался по английским навигационным картам, и пришлось вспомнить разговорный английский минимум. Особое внимание было обращено на тактическую подготовку: знание и расположение американских, английских и голландских военно-воздушных и военно-морских сил, умение вахтенных офицеров уклоняться от оружия противника, использовать артиллерию и выполнять первичные действия при выходе в торпедную атаку. В период этой активной подготовки на лодку назначили нового штурмана, старшего лейтенанта Носенкова Игоря Александровича. Сан Саныч был переведен на должность помощника командира подводной лодки «С-263» 8-й бригады 10-й дивизии подводных лодок Камчатской военной флотилии. Думаю, что такая замена штурмана перед самым уходом в Индонезию ничем не была оправдана. Мне было жаль расставаться с Сан Санычем, но как говорится: мы предполагаем, а начальство располагает. Подготовка к походу требовала тщательного продумывания всего, что могло быть необходимым для плавания и службы на экваторе. Работа велась по всем направлениям: от ассортимента продуктов до специального обмундирования, дефицитных запасных деталей, бытовых холодильников, вентиляторов и разного другого имущества, что шло сверх табеля снабжения. Все это пробивалось с трудом, цепляясь за массу бюрократических крючков. В дело нашей подготовки неоднократно вмешивался командующий флотом. За полтора месяца до нашего выхода он провел совещание с офицерами и старшинами команд обеих подводных лодок, внимательно выслушивая каждого о готовности материальной части и заведовании к походу. За упущения в подготовке строго спрашивал, а целесообразность поступающих предложений тут же обговаривалась с довольствующими и ремонтными органами. Многие вопросы решались прямо на совещании, устанавливались сроки исполнения и ответственные исполнители. Не обошел командующий и бытовые вопросы. Часть наших офицеров и мичманов получили квартиры во Владивостоке и теперь были спокойны за свои семьи. Командующий флотом еще трижды побывал на наших лодках, вникая буквально в каждую мелочь, непосредственно беседуя с матросами, старшинами и офицерами.
Лойкканен Гарри Генрихович - выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 г.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
На подводной лодке в базе гальюном пользоваться запрещено. Поэтому личный состав, по возможности, терпит до возвращения в казарму. А вахта, которой деваться некуда, ходила в торец причала и изображала из себя горного орла. Особенно это было «приятно» делать в двадцатиградусный мороз. Так с утра и поступил оператор пульта ГЭУ (главная энергетическая установка) капитан-лейтенант Орефьев. В это время, дежурный по подводной лодке старший лейтенант Ладынин, производил смену верхних вахтенных. Надо сказать, Ладынин и Орефьев были закадычными друзьями. Ну и как водится у настоящих флотских друзей, любили друг над другом подшутить. Вот и сейчас, увидев сидящего в торце пирса в позе орла друга, Ладынин решил не упускать такого шанса. У ПМа (пистолет Макарова) есть такая особенность - если отстегнуть обойму с патронами, то при передёргивании затвора патрон в патронник не подаётся. Поэтому, предварительно отстегнув защёлку обоймы, Ладынин, ехидно улыбаясь, подошёл к, сидящему в позе орла, Орефьеву. «Ну что, помочь?»,-спросил он, достав пистолет. Передёрнув затвор, он направил ствол промеж ног друга и спустил курок. Прогремел выстрел. Ошарашенный дежурный смотрел то на ПМ, который не должен был выстрелить, то на побелевшего Орефьева. Орефьев, сделавший всё на три дня вперёд, судорожно натянул штаны робы и с рёвом: «Убью с…ка», рванул за Ладыниным. Очнувшийся от шока дежурный, сообразив, что его сейчас будут убивать, с криком «я пошутил, Коля», побежал наутёк. На подводной лодке в это время шёл осмотр и проверка оружия и технических средств. То есть все командиры боевых частей и командир подводной лодки находились в центральном посту, а старший помощник командира по «каштану» (громкоговорящая связь) руководил проворачиванием. Вдруг через люк центрального поста с грохотом пролетел дежурный по подводной лодке, скатился на нижнюю палубу и заперся у себя в каюте. Вслед за ним, с рёвом, влетел оператор пульта ГЭУ и начал с криками вышибать дверь каюты. Командир поднял удивлённые глаза на старшего помощника. «Старпом, я не понял, у нас, сейчас, что происходит?» Тяжело вздохнув, старший помощник командира пошёл наводить порядок на подводной лодке, мирить расшалившихся друзей.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Лагерь училища расположен в красивейшем месте - Приветнинском. Сосны на фоне синего неба, чистый песок, гладь Финского залива... ...Одна неприятность - все это великолепие расположено в километре от нашего нового места службы. Поэтому каждое утро мы пробегаем два километра: один - туда, к соснам, чтобы искупаться. А потом - так же обратно... чтобы согреться... Лагерь как лагерь. Для нас, питонов, ничего нового не просматривается: шагистика, уставы, физподготовка, хозработы, наряды. Даже шлюпки те же. А вот паек - гораздо хуже. Или мы еще подросли за время отпуска, или что-то в этом мире изменилось — но аппетит словно взбесился. Полжизни за банку сгущенки! Словом, море любит сильных. а сильные любят жрать да спать. Грубовато, конечно, но что-то в этом есть. Рота наша - смешанная. Половина нахимовцев и суворовцев, половина - гражданская молодежь. Нас «понесло»! Да еще как! Ведь Мы - «мориманы»... вся задница в ракушках... И все-то Мы знаем, и все-то Мы умеем... Мы... Да... Словом - «Остапа понесло». Как будто и не Мы были когда-то «карасями»... Как будто не было вовсе славного 33-го... Самое неприятное: откуда вдруг вылезло из нас Мурло так ненавидимого когда-то «людоедства»? Вылезло-таки... Видимо, условия новые сработали детонаторами... Светлый образ 33-го как-то потускнел... стал удаляться... Если б я мог только предположить тогда, каким легким окажется этот карточный домик с надписью на дверях «33-й класс»... А поскольку я не сразу осознал, что мир изменился, то с радостью согласился занять должность старшины класса... Теперь уже 111-го. Все как - будто было тем же... Вот она, славная «Бюра»... Правда, не в полном составе... Лица довольные, улыбки, смех... Снова мы рядом... Но что-то тревожит Душу... Что же? Ответ сваливается в один прекрасный день, как гром среди ясного неба - заявил о себе "первый силовик"! Сразу полегчало: опять Грубая Сила бросает Нам вызов? Ничего, Нам это не впервой... Справимся! Стоп!!! Кому это - «Нам»??? По привычке приняв вызов «силовика», я оглядываюсь, ища привычной поддержки... Ведь он кандидат в мастера спорта, а я ... Где ты, «Бюра»? Где ты, славный 33-й?
... Никто не поднялся. «Нас» больше нет... «Бюра» мне открыла глаза: «Раньше, в лагере, ты был Аликом, своим в доску, а теперь ты - Старшина Класса... Командирства слишком много. И вообще - здесь недетский сад, мы уже взрослые...» ... Через месяц я подал рапорт по команде... и был освобожден от занимаемой должности. А «Бюра» умерла... ... Горечь этого предательства я помню до сих пор... Это был Первый Урок, полученный на действительной службе: рассчитывай всегда и во всем прежде всего на Себя Самого!
... Итак, первая ступенька Конвейера Верноподданности не приняла Меня... Пока... Видимо, тесто еще не взошло... Похоже, сбываются слова нашего командира роты, сказанные Мне во время принятия присяги, когда внезапно ветер сорвал бескозырку с моей головы: «Плохая примета, парень. Служба будет у тебя тяжелой...» ...Настали черные дни. Мокрые деревья... Осень на дворе...
Сегодня я особенно остро вспоминаю лагерные будни. Целыми днями лил проливной дождь... Домики-бочки понурились... им тоже холодно и мокро. А печки нет. Промокшие робы мы сушим своими телами.. Сначала очень Холодно... Потом - теплеет что-то.... И вот, наконец, я проваливаюсь в Черноту... Мне снится Море... Горячий песок, солнце у линии горизонта, ласковое прикосновение ветерка под вечер... А «Бюра» умерла... Иногда мне кажется, что Душа моя умерла вместе с «Бюрой» и случилось это давным-давно... А похороны каждый день все повторяются и никак не кончаются... Говорят - жить Надо... Да, Надо. А не хочется. Тоскливо и пусто вокруг. Ненавистные «питонские» рожи... Век бы их не видеть! Чего-то читают нам... Лекции. Чего-то заставляют решать нас... Лабораторные... Практические... Череда звонков... Завтрак, обед, ужин. Спасла старая отдушина - История Военного Искусства... В часы самостоятельных занятий запоем читаю Хронику Войн. Может быть, пригодится когда-нибудь... А учиться не хочется. Благо, здесь не школа: уроки каждый день делать не надо! И еще одна старая отдушина - Город-Друг - и «Большой Круг» в этом городе. Город, который стал Другом на всю жизнь. Навсегда! У вас есть Город-Друг? Жаль, если нет... А «Большой Круг» - это оба берега Невы от Литейного моста до моста Лейтенанта Шмидта. Здесь я расхаживал ногу после операции. С тех пор мы неразлучны - я и Город-Друг...
... Черные дни сменяются Периодом Нытья... Найдешь кого-нибудь - и ноешь, ноешь, ноешь... Бедные «жилетки»! Как же они меня выдерживали! Спасибо вам... За то, что ничего не советовали, не жалели, просто терпеливо слушали «плакальщика» хренова! Я проникаюсь ненавистью к Себе!!! «Пике» продолжается... Ни черта не могу с собой поделать... Где она, Воля, которой так восхищались соратники по Питонии? Или это - такая же иллюзия Прошлого, как и легендарная «Бюра»? Передо мной чистый лист... Ручка в руке не спеша выводит слово за словом... «Прошу отчислить... быть офицером не могу...» Слякоть... мерзость... Рву один лист, потом другой, третий... Ненавижу Себя! ... Положение мое усугубляется тем, что Я снова «карась»! Да-да... И неважно кто ты - «питон», или гражданский школьник... Для строгого фрунзенского уставного уклада это ровным счетом ничего не значит... Система не намерена давать нам «авансы» в счет «питонского» прошлого. Наплевать и забыть! Мое нынешнее «пике» случайным образом совпадает с сутью неформального социального статуса первого курса: «без вины виноватые». Словом, снова изрядно подзабытое состояние Холода и Нестерпимого Одиночества составляет мою Повседневность на первом курсе штурманского (самого престижного!) факультета... И наш класс, и вся рота в целом живет в так называемом артиллерийском корпусе... Додумалось же Начальство поселить вместе первый и четвертый курсы! Да еще на отшибе... «Говорят, мы бяки-буки. Как выносит нас земля?» - помните песенку разбойников из «Бременских музыкантов»? Это - про наших соседей... «Женихи - невесты» - так их социальный статус называется... «Прелести» этого статуса мы наблюдаем ежедневно... И старательно мотаем на ус... Особенно - «питонская братия»...
...Типичная зарисовка из бытия наших соседей... Я - дневальный у тумбочки. Рядом с дверью, которая ведет на чердачную площадку. Вот в коридоре появляются «бяки-буки» (14-Б рота - курсанты 4-го курса штурманского факультета - так они зовутся по Уставу} во главе со своим старшиной роты. Все они в высоких воинских знаниях: Старшины 1-й статьи, главные старшины. Меня вежливо просят открыть решетку... Все по уставу, честь по чести. Приказ начальника - закон для подчиненного. Они вообще поражали нас, «питонов», изысканной вежливостью... Никакого намека на «людоедство»... Впрочем» у нас никогда и не возникало желание выяснять с ними отношения. Открываю дверь... Вежливая благодарность в ответ... Они скрываются на чердаке. Щелкают решетки. Снова я у тумбочки. Скукота смертная. До вечернего чая - вечность... Вдруг - явление Христа народу... В лице командира 14-Б... Его вопрос ошеломляет меня: «А где мои?». Мой ответ - на автопилоте: «Ушли в увольнение... пять минут назад». Второй вопрос валит меня «наповал»: «Какое увольнение может быть в 19.00 в четверг...». Он не спеша уходит по коридору... А я все еще в шоке... В самоволку - ротой! Вот это - Да!!! А нам назначили нового командира роты... Ему не позавидуешь: мы уже пошли «в разнос». А вот заместитель командира (из курсантов 5-го курса) — наш общий любимец. Представьте себе красавца - латиноса... Во-первых, из питонов. Изысканность слога... Убивающая своей ослепительностью вежливость в повседневном общении. И самое невероятное: на груди три медали - «За отвагу на пожаре», «За спасение утопающего» и «За освоение целинных земель»... ... Товарищ мичман! Разве Вы не видите? Мы с восторгом ждем Ваших приказаний... Мне повезло. Нечасто в жизни встречаются люди, на которых хотелось быть похожим... Кроме командира роты, все остальные начальники у нас - курсанты старших курсов... «Старшинская практика» - так это называется... «Отделенные» - 3-й курс, «взводные» - 4-й курс... Ну и старшина роты - «Самый Главный Старшина» - тоже из 14-й роты (прошу не путать с «бяками-буками»). Хрен его знает, кто это придумал, ...но придумано здорово! «Тяжелую» руку «практикантов» мы, «питонская вольница», почувствовали сразу: от подъема до отбоя старшины с нами... Очень сложное впечатление от этих дней... Все «без дураков»: оставаясь «карасями», мы попали еще и в заботливые «руки» Устава» с его кошмарной схемой: Попробуй, ослушайся...
Представьте себе, что вами командует пацан, который всего лишь на 2 года, а то и на 1 год старше вас... Обращение -только на «Вы», постоянные проверки всего и вся и непрерывное наведение порядка. «Повторяю для тех, кто,..», «Еще раз», «Как стоите в строю?..», «Начинаем тренировку по укладке формы одежды на ночь...», «Плохо... плохо, еще раз повторяем упражнение...», «Чему вас только учили в вашем Нахимовском...», «Если все «питоны» - такие лентяи, то бедная Питония...», «Бедный флот... он еще не знает, какой подарок ему приготовлен...» Первый год я помню очень смутно. Дневальства... Камбузные наряды.. Дежурное отделение... Пожарное отделение... Оповещения... Наряды на работу как сплошной кошмар «трудового воспитания»... Чистки картофеля с подъемом в 5.30 утра... Циклевки стометровых коридоров в арткорпусе... Утренние осмотры... Вечерние поверки... Где ты, Море? Неужели единственный путь к тебе лежит через Казарму с ее особым, 24-х часовым Укладом? Да, пожалуй.. Казарменный Уклад быстро приучил нас к Неукоснительному Соблюдению законов Коллективной Гигиены. Попробуй лечь в постель, не постирав носки (почему-то их тоже звали «карасями»). Или не вымыв ноги холодной водой на ночь... Или не... Или... Тебя определят по «личному запаху» и тогда... Много было разных «продолжений». Например, проснувшись утром, ты мог обнаружить собственные «караси»... на шее, аккуратно завязанными галстучным узлом.. Или еще что-нибудь. Она была очень изобретательна, курсантская братия, в этих случаях. В то время Учеба вовсе не была для меня важным делом... «Нам не нужен высший балл, лишь бы отпуск не пропал». Я был ярым поклонником Кодирующей Педагогики, иначе говоря - «зубрилой». Школьная подготовка была слабой еще до Питонии... и не только в области английского. Причин -много... Дома все было непросто: пьющий отец, нетерпимая мать, маленькая сестра... Пьяные разборки до утра, учеба в первую смену, часто несделанные уроки. Основной способ овладения точными науками - списывание с тетрадки соседки-отличницы... Это потому, что в окружающей Меня жизни все было Алогично до тошноты - поэтому Я возненавидел Логику... А вот гуманитарные предметы меня влекли: они помогали понять реальную Жизнь в единстве Добра и Зла...
Нервное истощение и груз неосвоенных школьных программ - вот с чем я пришел в Нахимовское училище. Этот «шлейф» потянулся за мной и дальше... Новые точные науки наслаивались на старые пробелы - замкнутый круг незнания казался Мне Наказанием Свыше... Поэтому Я никогда не стремился к тому, чтобы понять природу точных наук... Расплата наступила в конце концов... Но об этом - чуть позже.
... Во мне вдруг проснулась... Помните?
«Красивое имя, высокая честь. Гренадская волость в Испании есть. Я хату покинул, пошел воевать, Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать...»
Короче - захотелось послужить Красивой Идее! Пролетарский интернационализм буквально захлестнул меня. Я глотал книги про фашистский мятеж в Испании... День и ночь - сутки прочь... Читал запоем... Везде - на лекциях, на сампо, ночью во время дневальства... Историю интернациональных бригад я знал практически наизусть... Имена советских добровольцев будоражили воображение... Кто они были - Египко, Бурмистров, Кузнецов, Павлов, Родимцев, Гусев... Командиры интербригад... Живые легенды... Матэ Залка... Луиджи Лонго... Долорес Ибаррури - «Пассионария»... Я «переехал» в Испанию... Простая географическая карта... Но названия городов, рек и гор буквально «влюбляли» в себя... Пиренеи, река Эбро, Каталония, Валенсия, Гвадалахара, Мадрид, Гвадарама, Картахена... С ума можно было сойти от новых, будоражащих Мысли и Сердце ощущений! Я задавал Себе вопрос, много-много раз один и тот же вопрос: что позвало всех этих людей в Испанию? Долг? Сострадание? Тогда что же это был за Долг? Перед Кем? А если Сострадание - то к Кому? Борьба с фашизмом - это было слишком просто. «Буревестники демократии» - тем более... Может быть, все эти Люди просто были Одиноки среди своей обжирающейся демократии? Затхлость сытого прагматизма начинала душить их? Просто захотелось Свежего Ветра в виде простого Человеческого Общения? Или - простой и ясной Цели? Всем понятной, без вранья и лицемерия? За один такой день - Жизнь? Я не сумел ответить... и просто отдался новому ощущению - Сопричастности к Красивому Прошлому... «Все, что было не со мной - помню»... Я до сих пор ощущаю Историю, прежде всего, как Красивое или Некрасивое Прошлое...
«Наверх Вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступает... Врагу не сдается наш гордый «Варяг»», Пощады никто не желает!
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
