Уважаемые ветераны, нахимовцы и подводники! Приглашаем Вас оформить предварительный заказ на книгу «Герои полярных глубин», написанную Героем Советского Союза В.Е.Соколовым. Презентация книги состоится 19-20 октября 2013 года в Санкт-Петербурге на торжественных мероприятиях, посвященных 70-летию образования Нахимовских училищ. За годы своей службы от штурмана дизельной "малютки" до заместителя командира дивизии атомных подводных лодок автор вёл дневники, которые легли в основу данной книги. В своих воспоминаниях Герой Советского Союза В.Е.Соколов отдаёт дань памяти морякам-подводникам, не вернувшимся из походов. Книга рассчитана на ветеранов ВМФ, действующий личный состав ВМФ, курсантов военно-морских учебных заведений. Книга будет полезна и нахимовцам, и юношам, выбравшим мужественную профессию Защитника Отечества. Объём книги около 400 страниц с более, чем 300 фотографий. Заявки на книгу можно оформить по телефону +38-098-376-60-28 или по электронной почте booksokolov@gmail.com
Спасибо, Господи, что на Земле родился я, Другой планеты не хочу, не надо. Здесь всё родное мне, здесь все мои друзья; Дороже этого не может быть награда.
Ну вот с Океана набежала волна, С тихим плёском назад откатилась, День погас как свеча, и пришла тишина, А за нею и ночь опустилась.
Где услышишь ещё этот ласковый плеск, Этот шелест волны, где услышишь? Драгоценных камней ожерелье из звёзд Словно в сказке волшебной увидишь.
И где ещё пылает так заря, Совсем не обжигая, нежно греет; И человек, и птица так петь умеет, Твой дар, Господь, другим даря.
И человек, и тигр, и лань Здесь так прекрасны и стройны; Взойди на гору, над ущельем встань, Век не забудешь вида с вышины.
Прости нас, Господи, за то, что кровь Так часто из твоих созданий льётся, Зато, какая здесь любовь! О ней здесь более, чем о другом, поётся.
И часто тот, кто кровь чужую льёт, Собой убитых не считает, Свою бестрепетно за близких отдаёт, За братьев, не торгуясь, умирает.
Так велик пред тобой человеческий грех, Не уступим любому мы зверю. Ты прости нас, Отец, обещаю за всех, Мы исправимся, в это я верю.
Десять лет бесстрашные мореплаватели и ученые шли к намеченным целям. Им приходилось преодолевать льды, а в отдельных местах тайгу и тундру. Многие из них не дожили до завершения экспедиции, отдав жизнь в борьбе с суровой природой. Но их товарищи довели дело до конца. Они произвели съемку и нанесли на карту северную и северо-восточные части Азиатского материка, определили положение Японских островов, открыли северо-западные берега Америки и выяснили, что Азиатский и Северный Американский материки разделены проливом, который в честь руководителя экспедиции был назван Беринговым. Все эти достижения русских моряков по праву относятся к числу великих географических открытий. Огромный вклад в изучение северных морей внес великий русский ученый М.В.Ломоносов. В 50-е годы XVIII века Ломоносов, обобщив опыт плавания русских в Атлантике, впервые в истории научно обосновал и доказал возможность прохода из Атлантического океана в Тихий. В письме (1755 г.) он изложил мысли об освоении Арктики. Однако суждения русского ученого не сразу получили признание в стране. Настаивая на широком исследовании Северного морского пути, считал, что освоение его приведет к усилению не только экономической, но и военной мощи России на Тихом океане.
В 1853 году в результате обострения противоречий между Россией и западноевропейскими странами на Ближнем Востоке возникла Крымская война, продолжавшаяся до 1856 года. В этой войне против России выступила Турция, Англия, Франция и Сардиния. Главным театром военных действий было Черное море. Однако желаемого успеха враги не получили. Летом 1854 года в Белое море вошла английская эскадра, намеревавшаяся уничтожить Архангельский порт. Когда корабли подошли к устью Северной Двины и приступили к промеру глубин, русские береговые батареи и канонерские лодки, сосредоточенные в устье реки, открыли по ним интенсивный огонь. Англичанам пришлось отказаться от своего замысла. Через некоторое время английские и французские корабли предприняли несколько набегов на побережные, беззащитные поморские селения, расположенные на побережье Белого моря. Но и здесь им далеко не всегда сопутствовала удача. Так, при попытке атаковать Соловецкий монастырь два английских вооруженных парохода, попав под обстрел русской береговой батареи, поспешно отступили.
Раздраженные неудачами в Белом море, англичане решили расправиться с мирными жителями Колы. Целый день их корабли обстреливали незащищенный мирный город, разрушили около ста домов. Не располагая на Севере военными кораблями, русские не смогли дать должный отпор англо-французским интервентам. Необходимость дальнейшего укрепления обороны побережья Белого моря и Северного Ледовитого океана и создания на Севере сильного флота становилась все настоятельнее. Среди ученых, изучавших Арктику, был Д.И.Менделеев. По ходатайству Менделеева царское правительство отпустило средства на постройку ледокола. В 1898 году в Англии при активном участии С.О.Макарова был построен первый в мире мощный ледокол, названный в честь покорителя Сибири «Ермаком». Первый пробный поход адмирал совершил летом 1899 года. Ледокол достиг Шпицбергена, где встретил мощные ледовые поля. Сделал несколько попыток пробиться через многолетний торосистый лед, но получил пробоину в носовой части и вынужден был идти в Англию на ремонт. После ремонта «Ермак» вернулся в Кронштадт и в течение зимы проводил торговые суда через Финский залив. В 1901 году Макаров вновь отправился в Арктику. На подходах к Новой Земле, «Ермак» вновь вошел в сплошной лед и продвигался исключительно медленно. Однако участникам похода удалось выполнить морскую и фотографическую съемку западных берегов Новой Земли. Затем ледокол дважды ходил к Земле Франца-Иосифа. Во время этих плаваний «Ермак» достиг северной широты, к которой ранее никто даже не приближался.
В ходе полярной экспедиции русские ученые под руководством С.О.Макарова собрали обширные сведения по ледоведению, провели глубоководные и магнитные исследования и составили карту Новой Земли. Но «Ермак» не смог пробиться сквозь мощные льды к северу от Новой Земли в центральную часть Арктики. Две специальные комиссии от морского министерства, решили, что ледокол вообще не пригоден таких плаваний и его следует использовать для проводки морских торговых судов в Балтийском море. Д.И.Менделеев, внимательно следивший за походами «Ермака» в Северном Ледовитом океане, не согласился с выводами царских сановников. Считая ледокол вполне пригодным для арктических исследований, он обратился к министру финансов с просьбой разрешить ему предпринять новую экспедицию в Арктику на «Ермаке». «Ведь мною руководит, - писал Менделеев, - лишь надежда на конце жизни еще на славу науки и на пользу России в таком предприятии, где приобретенный опыт в жизни и в науке найдет полное применение».
Как ни пытались чиновники опорочить замечательную идею С.О.Макарова о возможности достигнуть Северный полюс на ледоколе, сделать это им не удалось. Многие русские ученые и мореплаватели продолжали штурмовать Северный полюс. Особой самоотверженностью среди них отличался Г.Я.Седов. На личные средства и на деньги, собранные русскими патриотами, он приобрел зверобойное судно «Св. Фока», набрал команду из смельчаков и в сентябре 1912 года экспедиция направилась из Архангельска в Арктику. План Седова заключался в том, чтобы, достигнув Земли Франца-Иосифа, оборудовать на ней базу, а затем приступить к штурму полюса. Преодолев большие трудности, встретившиеся в пути, экспедиция через год достигла Земли Франца-Иосифа. Оборудовав на одном из островов базу, Седов с двумя матросами отправился по льду к полюсу. Но цинга окончательно подорвала его силы, и 5 марта 1914 года отважный исследователь скончался на руках своих товарищей. С поиском экспедиции Седова связано первое применение авиации. На борт парохода «Герта» в районе Новой Земли был доставлен самолет «Фарман», экипаж которого состоял из летчика Я.Нагурского и механика Я.Кузнецова. Там самолет был собран и спущен на воду. В августе 1914 года бесстрашные авиаторы поднялись в воздух. Им не удалось найти судно «Св. Фока» и базу экспедиции. Но эти первые в истории полеты над Арктикой имели большое значение для организации в последующем воздушной разведки ледовых полей.
Одновременно с попытками проникнуть к Северному полюсу принимались меры к изучению возможности создания в Заполярье военно-морской базы и сквозного плавания судов по Северному морскому пути. С этой целью еще в 1894 году на Север выезжала специальная правительственная комиссия, которая признала необходимым построить в Кольском заливе порт. Однако посланная позже военная комиссия сочла нецелесообразным строить военный порт на Севере. К изучению этого вопроса вернулись вновь лишь после Японской войны, которая еще раз подтвердила важность для России освоения Северного морского пути. В 1905 году была произведена съемка мурманского побережья от Териберки до норвежской границы. В сентябре 1906 года отряд кораблей в составе эскадренных броненосцев «Слава», «Цесаревич» и крейсер «Богатырь» под командованием контр-адмирала И.Ф.Бострема совершил плавание из Балтийского моря вокруг Скандинавии на Север. Во время этого похода, предпринятого с целью изучения Северного морского театра и возможности создания здесь базы для русского флота, корабли посетили Екатерининскую гавань, Печерскую бухту и Териберку. Летом 1907 года на Север совершил поход крейсер «Алмаз» под командованием капитана второго ранга А.Г.Бутакова. На борту крейсера находилась специальная комиссия, которая должна была определить наиболее подходящее место для строительства военно-морской базы. Однако и на этот раз вопрос о строительстве для русского флота базы на Севере не был решен. Не лучше было и положение с освоением Северного морского пути. Оно продолжалось главным образом по инициативе частных лиц.
Первую попытку сквозного плавания по Северному морскому пути с Запада на Восток предпринял лейтенант Г.Л.Брусилов на паровой шхуне «Св. Анна». В августе 1912 года судно, вышедшее из Петербурга, обогнуло Скандинавский полуостров и прошло в Карское море. Следуя вдоль западного побережья полуострова Ямал, шхуна попала в сплошное ледовое поле. Ее затерло льдами и дрейфом вынесло в полярный бассейн. Тяжелый ледяной дрейф «Св. Анны» продолжался около двух лет. В апреле 1914 года, когда судно находилось в 160 километрах к северу от Земли Франца-Иосифа, часть экипажа в составе 11-ти человек во главе со штурманом В.И.Альбановым с разрешения начальника экспедиции покинули шхуну и по дрейфующим льдам направились к островам. Но только двум их них, штурману и матросу Конраду, удалось добраться до берега. Остальные погибли, как и оставшиеся на шхуне. Так трагически закончилась экспедиция лейтенанта Г.Л.Брусилова. Вторую попытку пройти Северным морским путем на Восток сделал в 1912 году известный полярный исследователь геолог В.А.Русанов на небольшом зверобойном судне «Геркулес» водоизмещением 65 тонн. Эта экспедиция также закончилась трагически. Во главе экипажа, состоящего из одиннадцати человек, Русанов вышел с Новой Земли в Карское море. Там судно и все участники экспедиции пропали без вести. Обострение международных отношений перед Первой мировой войной заставило царское правительство обратить внимание на изучение Северного морского пути. Для этой цели в Петербурге были построены ледокольные суда «Таймыр» и «Вайгач», которые еще в 1909 году совершили переход вокруг Европы и Азии во Владивосток. На этих судах военные гидрографы в течении четырех лет совершили несколько успешных плаваний в восточную часть Арктики, которые завершились открытием в 1913 году архипелага Северная Земля.
В 1914 году по инициативе гидрографического управления русского флота ледокольные суда «Таймыр» и «Вайгач» получили задание пройти Северным морским путем в Архангельск. Руководителем экспедиции был назначен известный исследователь Арктики Б.А.Вилькицкий. 24 июня 1914 года они прошли Сангарским проливом в Тихий океан, благополучно миновали Берингов пролив и вышли в Чукотское море. На подходу к острову Врангеля суда встретились с тяжелыми льдами, но сумели обойти их и Восточно-Сибирским морем направились дальше на Запад. В начале сентября 1914 года «Таймыр» и «Вайгач» подошли к полуострову Таймыр. Недалеко от мыса Челюскина их затерло льдами и они были вынуждены остаться на зимовку в Арктике. В июле 1915 года началось движение льда. Суда получили возможность продолжать свое плавание на Запад. 3-го сентября 1915 года они прибыли благополучно в Архангельск. Сквозной рейс был завершен. «Таймыр» и «Вайгач» впервые в истории мореплавания прошли за две навигации, с зимовкой в Арктике, весь Северный морской путь с Востока на Запад. Это был выдающийся подвиг русских военных моряков. Они внесли существенный вклад в освоение Арктического бассейна и освоение плавания по Северному пути. Однако это явилось лишь началом очень важного и большого дела, получившего дальнейшее развитие уже в советское время. Таким образом русские люди более тысячелетия, бесстрашно и неустанно, преодолевая огромные трудности, шаг за шагом продвигались на Север, отвоевывая у суровой природы новые и новые земли на побережье Белого моря и Северного Ледовитого океана. Ничто не могло остановить этих людей, которые ради науки и интересов Родины готовы были пойти на любые жертвы. Многие из них погибли, но их труд и замечательный пример не пропали даром. Советские люди успешно продолжили и завершили славное дело покорителей Арктики, водрузив государственный флаг страны Советов на Северном полюсе, превратив Северный морской путь в постоянно действующую магистраль.
Снежные хлопья оседали на темном окне. На стене в тяжелой раме висит картина: странник с посохом идет по снегу под зимним багровым солнцем; чувствуется, трещит мороз. Тоже картина большого художника, и на весь гостиничный номер — одна, а не десятки, как у «полстарушки», как назвал ее рыжеусый. Хорош бы я был, если бы увешал свою комнату в Таллине ворованными картинами! Аля вбежала, запыхавшаяся, запорошенная снегом, стряхнула снег с шубки, сняла ботики: — Милый! Я ужасно соскучилась! Она — его Аля, с ней он не может расстаться! Поцеловав, она отодвинулась и испытующе заглянула ему в глаза: — Все же что-то с тобой случилось или я совсем не знаю тебя. Ростислав взял ее замерзшие руки и задержал в своих, очень теплых: — Скажи, Аля, откуда у вас все картины, вазы, книги, хрусталь? — Как откуда? Картины отец собирал, он, мама говорит, хорошо зарабатывал до войны, снимал копии. А кое-что маме оставили во время блокады те люди, которым она по мере сил помогала. — Чем помогала? — Как чем? — удивилась Аля. Взгляд ее был чист и ясен. — Мама ухаживала за ними, когда они не могли уже встать, приносила им хлеб, воду... ты знаешь, как тогда доставать было воду... в проруби; и они предлагали: возьмите, Мария Фирсовна, что хотите на память, нам все это больше не нужно.
— А ты ничего другого не слышала? Ее щеки вспыхнули: — Но разве могла я поверить? — А если в этом была доля правды? — Я бы умерла от горя, — сказала она так тихо, что он еле (расслышал. Потом вскинула голову: — Значит, сегодня ты услышал какую-то клевету и поверил и потому не зашел к нам, Слава? — Ты знаешь, Аля, — он крепко держал ее согревшиеся руки, она вырывала их. — Я думаю, старый рабочий не клеветал. Неужели ты веришь, что твой отец мог покупать музейные картины? Ведь они стоят тысячи... — Так что же Гаврюшин тебе рассказал? — совсем упавшим голосом спросила она. Ростислав передал как можно короче то, что услышал от ее соседа. Вся содрогаясь, Аля упала лицом к нему на колени. Жалея ее, он гладил волосы, коснулся маленьких ушек, и она показалась .ему такой беззащитной... — ...Я ...я о чем-то догадывалась, — подняла она заплаканное лицо, — я о чем-то догадывалась, но ведь она — моя мать... пойми, моя мать... Так что же мне делать, Слава? — спросила Аля с отчаянием. — Если все это правда, я знаю, что она скажет: на все шла ради меня, меня хотела спасти! А ведь лучше бы я не выжила... тогда, во время блокады... или в море... после... когда... ну, зачем ты спасал меня? У меня все внутри надломилось... Так что же мне делать, Слава? Что? — Уедем в Таллин. С собой ничего не возьмем. — Я все же спрошу ее... — вскинула Аля голову. — Все же спрошу. Пусть она скажет. — Тяжелый разговор, Аля. Стоит ли? — Мама на каждом шагу говорит: «Мы, ленинградцы, не такие, как все». Значит, лучше? А если она — хуже всех? Пусть ответит...
Они в тот вечер никуда не пошли. Он понимал, что Аля глубоко страдает. Она уехала рано, запретив себя провожать. Вечер был вовсе испорчен. На другой день Ростислав ждал звонка. Долго. Даже ел в номере, боялся уйти, хотя в окно ярко светило солнце. Она позвонила только после работы. Голос у нее был неласковый: — Мама уверяет, что все это гнусная клевета и она не ожидала, что разносчиком клеветы будешь ты. Она хочет, чтобы я с тобой не встречалась. Но я не могу... не могу, Слава... — Она зашептала в трубку: — Я, право, не знаю... Дай время подумать... Нет, не приду. Уезжаешь? Умоляю тебя, дай мне подумать... я должна решить, я так мучаюсь... В тот же вечер Ростислав поехал к Елагину мосту. Если Гаврюшин и сбрехнул что-нибудь, то другие... Гаврюшин упомянул двадцать первую квартиру. «Зайду»,— решил он. Ростислав вошел в полутемный подъезд, больше всего боясь встретить Алю или ее мать. Бегом поднялся на четвертый этаж. Позвонил. Дверь открыла молодая женщина в красном джемпере и в красном платочке. Не спросив, к кому он, просто сказала: «Входите». Он понял: весь дом уже знает, кто он.
состоит из корпуса и набивной палочки, выталкивающей табак из корпуса машинки в гильзу.
Изможденный старик в старомодном пиджаке набивал за обеденным столом папиросы. Он поднялся, увидев Ростислава, протянул руку с длинными желтыми пальцами. — Шабельский. А она — моя дочь, Анна. Молодая женщина приветливо улыбнулась. — Чем могу служить? — спросил церемонно Шабельский, поправляя старомодный галстук.— Так я и полагал,— сказал он, когда Ростислав, немного волнуясь, изложил цель своего прихода.— Нет, Матвеич вам не солгал. Мария Фирсовна действительно хищница. Вот все, что вы видите,— показал он на картины на стенах,— когда мы с Аней вернулись из эвакуации, оказалось в ее квартире, и в квартиру к себе она никого не пускала, да не пускает и до сих пор. Она в те дни была в себе совершенно уверена, я о причинах догадываюсь, но поскольку это только догадки, не нахожу нужным их излагать. Но я дружил с ее мужем, несчастным человеком, пропившим талант, и поэтому не то пригрозил, не то воззвал к ее совести, хотя сомневаюсь, что у нее есть эта самая совесть. Во всяком случае, кончили дело миром: вещи вернулись на место, все шито-крыто, молчок. Насколько я знаю, только один еще возвращенец потребовал свои вещи. Остальные... они не могли уже требовать...— Он набил папиросу, закурил с жадностью заядлого курильщика. — Я понимаю, почему вы пришли, я уважаю молодежь, у вас новые представления о чести, морали. Вы, разумеется, спросите, почему я молчал, почему я не вывел хищницу на чистую воду? Я — старый интеллигент, молодой человек, и этим все сказано. Мягкотел. Когда я ей пригрозил, она умоляла не поднимать дела ради дочери. И этим обезоружила меня. Аля чистая, славная девочка, может быть, не так хорошо воспитана матерью, как вы, скажем, или ваши товарищи, и я убежден, что мать всю жизнь ей втирает очки, убеждает в том, что ее отец составил коллекцию... Не так ли? — Так,— согласился Ростислав.
— Ее отец был забитый и нищий человек. Все, что он зарабатывал, пропивал. У него не было лишнего костюма. А ведь мог быть преотличным художником. Вот, взгляните, он когда-то мне подарил. Это — с натуры, не копия... На стене висел портрет Али, маленькой Али, сидящей на подоконнике, освещенном солнцем, с сочным куском арбуза в руке,— чудесный портрет... — Простите за нескромный вопрос: вы ее любите? — перехватил Шабельский взгляд Ростислава. — Если бы не любил, не пришел бы к вам. Моей ноги не было бы у Елагина моста. — Тогда вам надо вырвать ее из затхлого болота, оторвать от стяжательницы, пока девушка не станет такой же, как мать... — Мне думается, она никогда... — Стяжательство — заразная болезнь. Кстати, передается и по наследству... Анна протянула Ростиславу чашку бледного чая. Он отказался. — Я не хочу, спасибо.
— Пейте,— сказал Шабельский. Он похож был на старую, все повидавшую на своем веку птицу. — И расскажите-ка о себе что-нибудь. Так приятно, когда у тебя в доме появляется молодость. Анна ведь не живет со мной — она замужем. Приходит иногда... как солнечный луч среди беспросветной старости. Старость, милый мой, премерзкая вещь...
6
На другой день Аля позвонила утром, сказала, что придет прямо с работы в гостиницу. Был морозный солнечный день; навстречу Ростиславу попадались счастливые парочки, смеющиеся девушки; ему подумалось: «Ну и трудная мне досталась любовь!» Но если бы кто-нибудь ему посоветовал: «Плюнь на все», он бы возмутился. Ростислав пошел в Русский музей — он любил его с детства. В больших светлых залах музея был и Малявин, и Коровин, и Куинджи, и Шишкин, и Нестеров — они принадлежали всем, а не одной Марии Фирсовне, которая или втихомолку в конце концов продаст эти сокровища таким же стяжателям, как и она, заработавшим деньги нечестным путем, или проживет еще десятка два лет и по-прежнему будет прятать то, что может радовать всех. Любуется ли она ворованными картинами? Голову на отсечение — нет! Это для нее богатство, деньги, ценности. Есть же у нас, оказывается, еще Марии Фирсовны — и, по-видимому, не одна! Проверить бы их квартиры, все ценное сдать в музеи, устроить бы выставку скрываемых сокровищ!
Пора было возвращаться в . С Алей они обедали в номере; официант принес на подносе все сразу — и надолго исчез. Аля была совершенно убита: — Мама не хочет, чтобы я за тебя выходила, она на коленях просила не уезжать от нее. Оказывается, у нее был инфаркт. Она от меня скрыла и теперь скоро умрет, и умереть может совершенно одна, это страшно! Ростислав пожалел ее: ах ты, чистая, доверчивая душа! — Я был у Шабельских,— сознался он. — Ты? У Шабельских? Зачем? — Хотел проверить Гаврюшина. — Ну и что же сказали Шабельские? — Старик сказал даже больше: именно он отобрал у Марии Фирсовны свои вещи, когда вернулся из эвакуации. — Какой негодяй! Да ведь он же сам отдал вещи на сохранение, мама мне говорила. Он дружил с папой... И папа сам покупал у него... — Твой отец не купил ни одной картины — у него не было денег. — Так откуда же... тогда... все у нас? — Вот и я тебя спрашиваю: откуда?
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Северные земли, в том числе Мурман, издавна принадлежали восточным славянам. Они стали составной частью древнерусского государства, возникшего в XI веке. Первые русские мореплаватели появились на побережье Белого и Баренцева морей, называвшихся тогда Студеным морем, в XI-XII веках. Они были выходцами главным образом из Новгородской и Ростов-Суздальской земель. Освоение Великим Новгородом севера Карл Маркс считал прогрессивным делом. «Новгородцы, - писал он, - сквозь дремучие леса проложили себе путь в Сибирь. Неизмеримые пространства между Ладожским озером, Белым морем, Новой Землей и Онегой были ими несколько цивилизованы и обращены в христианство».
Движение новгородцев на Север началось из района Ладоги и велось в различных направлениях. Первые поселения славян возникли в середине XI века в районе устья реки Двина и на западных берегах Онежской губы и Кандалакшского залива. Наиболее крупные из них были Холмогоры, возникшие на правом берегу Двины на месте древнего Чудского поселения. В начале XII века в устье Двины был заложен Архангельский монастырь. В начале на Севере для промысла пушнины, морского зверя и рыбы шли промышленники и купцы, которые пребывали здесь по несколько месяцев, а иногда и лет. Продвигались преимущественно по рекам и озерам на плоскодонных судах, а иногда и волоком. Собрав большую добычу, купцы возвращались в Новгород, где продавали свои товары, а затем снова отправлялись на промысел. Великий Новгород, выделившийся из состава Русского государства в XII веке, представлял собой одну из крупнейших морских держав того времени. Имея небольшие, но прочные суда, новгородцы вели морскую широкую торговлю со многими прибалтийскими странами, в том числе со Швецией и Данией. Вслед за купцами и промышленниками на побережье Студеного моря шли барские холопы, монахи, переселенцы-крестьяне. Оседая здесь на постоянное жительство, они объединялись в промышленные артели и занимались охотой на пушного зверя, рыболовством, звереловством, солеварением. Первые русские поселенцы, обосновавшиеся на побережье Онежской губы и в районе устья Двины, были первыми русскими мореплавателями на Севере. Основной целью их дальних плаваний был промысел морского зверя. Начав охоту за моржами на островах Онежской губы, зверобои, по мере уменьшения этого ценного зверя на ближайших островах, продвигались все дальше на Север, и в начале XIII века достигли Кольского полуострова (Терского побережья) и острова Моржовец, который стал основным местом промысла моржей.
Дальнейшие поиски лежбища моржей привели русских мореходов к необходимости выйти в Северный Ледовитый океан. Кроме морского и пушного промыслов, новгородцев влекло стремление на Север установить торговые связи со Скандинавскими странами. На Кольский полуостров русские проникли из районов Онежской губы по двум направлениям: через Кандалакшский залив и горло Белого моря. На мурманском побережье они создали несколько поселений. Наиболее крупные из них были Кола и Печенга. Норвежцы, посягавшие на эти земли, недружелюбно относились к поселению здесь новгородцев. Длительная борьба завершилась в начале XIV века подписанием договора о границе между Новгородом и Норвегией и о развитии мореплавания на Севере. В XIV веке русские совершили несколько походов в Северную Норвегию для установления торговых связей. Тогда они плавали и далеко на Восток, вплоть до устья реки Оби и Печеры. Во время этих плаваний были открыты новые острова, полуострова и побережья, которые вошли в состава Новгородского государства. Эти дальние морские походы, совершавшиеся в чрезвычайно трудных условиях, были возможны потому, что новгородцы имели прочные морские корабли. Русские поморы издавна славились искусством судостроения.
Первыми судами, пригодными для плавания во льдах вблизи побережья, были , имевшие длину до 16 футов, ширину – 3 фута и осадку около 1 фута. Они могли перевозить несколько человек и более 300 кило груза. Для походов в отдаленные районы строились «весновальные» карбасы длиною до 30 футов, шириной около 7 футов, осадкой до 4-х футов. На них можно было перевозить до 3-х тонн груза. Эти суда имели весла и парусное вооружение, состоявшее из одной мачты с прямым парусом. Самые крупные суда русских поморов – заморские ладьи имели длину около 30 метров. Парусное вооружение ладьи состояло из двух-трех мачт, на которые поднимались прямые паруса. Строились и другие типы судов. Создание в XV веке русского централизованного государства и присоединение в нему Новгорода с его обширными владениями послужило новым толчком в развитии мореплавания русских в северных морях. Значительно усилился приток крестьян и ремесленников из Москвы, Вологды, Костромы, Галича и других земель. Они селились на побережье Северного Ледовитого океана и занимались зверобойным и рыбным промыслом, торговлей.
были почти идеальными судами для мореплавания, рыболовства, добычи морского зверя в северных водах. Этот флот возник совершенно независимо от флотов других европейских держав и без малейшего учения у них.
В течение XV-XVI веков русские создали на Севере несколько новых городов, в том числе Архангельск – основной порт Русского государства на Севере, основанный в 1584 году. Вместе с крестьянами и ремесленниками в поисках новых угодий и богатых промыслов на Север шли монахи. В 1417 году на побережье Двины возник Николо-Карельский монастырь, а в 1425 году – Соловецкий монастырь. Затем были основаны Кандалакшский (в устье реки Нива), Усть-Кольский (на реке Кола) и Печенегский монастыри. Северные монастыри стали не только распространителями славянской культуры на осваиваемых землях, но и крупными центрами судостроения. Позже вокруг Скандинавии в Белое море стали ходить датчане и англичане. Не менее успешно развивалось мореплавание у русских и в восточном направлении. В XVI веке поморы освоили побережье Северного Ледовитого океана между реками Обь и Лена и включили его в состав Московского государства. Суда поморов совершали плавания от устья Северной Двины до устья Лены, они регулярно ходили в богатый город Мангазея на Новую Землю и Землю Грумант (Шпицберген). Успешное продвижение по Северному Ледовитому океану на Восток привело русских мореплавателей к мысли о возможности достичь северным морским путем Китая. Первым эту смелую мысль высказал . Он же составил и первую русскую карту Северного Ледовитого океана с указанием пути в Китай.
Как только этот дерзновенный проект стал известен за границей, многие мореплаватели западноевропейских стран устремились на Север, надеясь первыми пройти намеченным путем. Наибольшую активность в организации полярных экспедиций проявили Англия и Голландия, рассчитывая найти новые морские пути в Индию и Китай, чтобы избежать зависимости от португальцев и испанцев в торговле с богатыми восточными странами. Первую экспедицию с целью поиска северо-восточного прохода организовали англичане в 1553 году. В ее состав входили три судна. Два из них погибли в Баренцевом море, а третье проникло в Белое море и достигло устья Северной Двины. Результатом этой экспедиции явилось установление торговых связей и дипломатических отношений между Россией и Англией. В 1556 году на поиск северо-восточного прохода направлялись две экспедиции, и тоже безуспешно. Они доходили до побережья Новой Земли, но встретив плавающий лед, отправлялись обратно. В 1596 году голландские моряки, снарядив два судна в Амстердаме с той же целью, отправились на Север. Однако и эта экспедиция не увенчалась успехом. Не удалось пройти дальше Новой Земли. Освоение наиболее трудного, восточного участка Северного морского пути русские мореплаватели начали из района устья реки Лена в 30-х годах XVII века. Бесстрашные мореходы И.Ребров, И.Перфильев, И.Полухин, М.Стадухин и другие постепенно, шаг за шагом, преодолевая невероятные трудности ледового плавания, продвигались все дальше и дальше на восток. В 1648 году цель, к которой на протяжении многих столетий стремились смельчаки из многих стран, достиг Семен Дежнев. Выйдя из устья реки Колыма на шести судах, он первым в истории обогнул крайнюю восточную оконечность Азии и таким образом прошел из Северного Ледовитого океана в Тихий океан, установив, что Америка и Азия разделены проливом.
Богатство русского Севера по-прежнему притягивало к себе иностранцев. Не ограничиваясь выгодной торговлей с Московским государством, они стремились любыми путями прибрать к своим рукам его владения на побережье Северного Ледовитого океана. Некоторые авантюристы вынашивали даже планы вторжения в русские земли через северные моря. В 1571 году шведские, немецкие, германские корабли нападали на Соловецкие острова. И каждый раз русские поморы, поддержанные московскими войсками, давали решительный отпор захватчикам. Постоянная угроза захвата северных земель западными странами заставляла русских заняться укреплением обороны побережья Студеного моря. Строительство укреплений на Севере сыграло немалую роль в защите морских побережий русского государства. К созданию военной силы на Балтийском и Белом морях приступил Иван Грозный. В 1570 году в районе Вологды началось строительство кораблей. По свидетельству документов, на вологодских верфях находилось до 20-ти кораблей, отличавшихся хорошей отделкой. Работы проходили в большом секрете и по готовности корабли должны были быть переправлены сначала в Белое море, а затем на Балтийское море. Эта задача была решена лишь в конце XVII и начале XVIII веков в период царствования Петра Первого, когда русское государство достаточно окрепло и превратилось в одну из сильнейших морских держав мира. До завоевания выхода в Балтийское море и создания Санкт-Петербурга главным центром русского кораблестроения был Архангельск. Строительство коммерческих судов на Архангельской (Соломбальской) верфи началось в 1694 году, а военных кораблей несколько позже.
С начала Северной войны (1700 год), которую Россия вела против Швеции за выход в Балтийское море, и до 1715 года на Соломбальской верфи было построено 19 линейных кораблей и фрегатов. По мере вступления в строй они переводились вокруг Скандинавии в Балтийское море. С 1715 года строительство кораблей широко развернулось в Санкт-Петербурге. Роль Соломбальской верфи в строительстве флота стала падать. Постепенно утрачивал свое значение и Архангельский порт. Торговля с заморскими странами также перемещалась с Белого на Балтийское море. Петр Первый, предвидя возможность нападения Швеции на Архангельск, в 1700 году принял меры по усилению обороны порта с моря. Он распорядился установить на входе в Северную Двину несколько береговых батарей, создать укрепления, увеличить численность гарнизона города, развернуть наблюдательные посты и ввести строгий контроль иностранных промысловых судов, прибывавших в Белое море. Не подозревая об этих мерах, шведская эскадра под командованием вице-адмирала Шеблата под видом английских и голландских торговых судов (якобы купецкие люди) 24 июня 1701 года подошла к устью Северной Двины. В качестве лоцманов для проводки своих кораблей к Архангельскому порту шведы пытались использовать двух местных жителей – Ивана Рябова и Дмитрия Борисова, которых захватили на ближайших островах. Но они жестоко просчитались, надеясь заставить русских людей изменить своей земле. Рябов и Борисов подвели два шведских корабля к русским береговым батареям и посадили их на мель. Воспользовавшись этим, батареи открыли огонь и потопили эти неприятельские суда. Шведы решили расстрелять русских патриотов. Однако Рябову удалось выброситься за борт и вплавь добраться до берега. Борисов же погиб, с честью выполнив свой долг перед Родиной.
После потери двух кораблей вице-адмирал шведов отказался от атаки Архангельска. Разорив несколько прибрежных селений, эскадра покинула Белое море. После победоносного окончания Северной войны, в ходе которой Россия создала регулярный военный флот и превратилась в одну из сильнейших морских держав, русский народ еще активнее продолжал освоение северных морей. В течение XVIII века было организовано несколько экспедиций, в которых участвовали военные моряки и ученые. Наиболее крупной из них была Великая северная экспедиция, осуществленная с 1733 по 1743 годы. Руководителем экспедиции, состоявшей из несколько отрядов численностью около тысячи человек, был назначен капитан-командор В.И.Беринг, а его помощником капитан Чириков. Отряды возглавлялись также наиболее опытными офицерами военного флота. Участникам экспедиции предстояло провести съемку побережья Северного Ледовитого океана от устья Печоры до пролива, связывающего северные моря с Тихим океаном, выяснить возможность плавания по Северному морскому пути из Атлантического океана в Тихий, разыскать путь в Японию, достичь северо-западного побережья Америки и исследовать Курильские острова. По числу участников, протяженности территории, подлежащей изучению, важности задач Великая северная экспедиция явилась поистине великой, не имевшей себе равных в истории.
