Уровень боевой подготовки экипажей кораблей, принятых КБФ из постройки в 1940-1941 гг., а также экипажей судов, мобилизованных с началом войны, был недостаточным. На подготовленности флота к войне отрицательно сказались и недостатки в проведении мобилизации гражданских судов и приписного личного состава: — техническая неподготовленность мобилизуемых судов потребовала их внепланового ремонта и во имя соблюдения сроков ввода в состав КБФ привела к сокращению сроков и, естественно, к снижению качества отработки ими задач боевой подготовки; — потребовавшееся существенное увеличение, по сравнению с плановым, количества мобилизуемых судов вызвало нехватку необходимого вооружения для них; — направление значительной части призванных из запаса опытных корабельных специалистов в береговые части флота и даже в Красную армию увеличило продолжительность становления мобилизованных судов в качестве полноценных боевых кораблей по уровню подготовленности их экипажей. Кроме того, мобилизуемые суда, как правило, имели низкие мореходные качества. Создание системы базирования кораблей и морской авиации, системы береговой обороны в прибалтийских республиках, только что вошедших в состав СССР, к началу войны или не было завершено, или только началось, что отрицательно влияло на эффективность боевых действий КБФ. В ходе Ленинградской стратегической оборонительной операции Военный совет СЗН и нарком ВМФ требовали от КБФ активизации наступательных действий на море. Вместе с тем они же и оперативная обстановка заставляли флот все в большей степени втягиваться в боевые действия на сухопутном фронте. Наконец, пришлось прилагать все большие усилия для защиты собственных коммуникаций, создания минно-артиллерийских позиций в глубине Финского залива, а также оборонять в основном собственными силами обширные территории с находящимися на них базами флота.
При этом после перехода КБФ в непосредственное подчинение Военному совету СЗН оперативные директивы флоту нередко предварялись грозными внушениями и сопровождались агитационно-пропагандистскими лозунгами, а содержательная часть изобиловала постановкой задач, которые либо и так выполнялись флотом повседневно, без напоминаний, либо были нереальными. Вот, например, выдержка из директивы СЗН от 18.07 № 34: «На основании фактов о действиях за последнее время руководства КБФ главком Северо-Западного направления приходит к выводу, что... вместо того, чтобы максимально активизировать действия флота и мобилизовать на этой основе личный состав на выполнение активных боевых задач, крепить его боевой дух и сплоченность, командование КБФ, проявляя нетерпимую растерянность, ориентируется на эвакуацию вглубь Финского залив а, что равносильно добровольному предоставлению поля действий противнику. Ввиду этого вынужден предупредить командование КБФ, вице-адмирала тов. Трибуц - в первую очередь, что всякое проявление растерянности и ослабления руководства боевыми действиями флота со стороны командования при всех обстоятельствах будут мной рассматриваться как нежелание выполнять свой долг и нарушение воинской присяги. Требую решительной активизации сил флота как для решения чисто морских боевых задач, так и для содействия сухопутным войскам в их действиях против врага... В Балт. море увеличить количество подлодок для активных операций на коммуникациях пр-ка... Наши подлодки обязаны дать о себе как следует знать наглым фашистским пиратам. Подлодки использовать смело, решительно, как подобает краснознаменным подводникам Балтики... В Рижском заливе - активными операциями и постоянной готовностью маневренных сил (миноносцы, торпедные катера, подлодки, авиация) наносить пр-ку максимальный урон, тем самым обеспечить активную оборону островов. В этих целях: заградить минами выход из Усть-Двинска, максимально усилить минные заграждения в Ирбенском проливе...
В Финском заливе - активными действиями авиации, вылазками миноносцев и торпедных катеров непрерывно наносить пр-ку ощутительные удары, топить его транспорта, боевой и вспомогательный флот как в открытой части залива, так и шхерах, не давая им свободно передвигаться по Финскому заливу, усилить активную минную войну на фарватерах пр-ка и внутри шхер... Организовать более активную борьбу с подводными лодками, для чего составить на ближайшее время особый план. Систематическим тралением обеспечить коммуникации для питания островов, Ханко и Таллина. Взаимодействие с армией остается в силе во всех случаях для совместного разгрома врага...» [док. № 110]. Иногда директивы оказывались без угроз, но с головоломками. Так, 1.08 Военный совет СЗН указывал Военному совету КБФ: «Отмечаю отсутствие направленности активных (наступательных) действий на запрещение подвоза подкреплений Эстонию, Финляндию, на помощь флангам 8 и 23 армии, отсутствие концентрации усилия на главном направлении Рижском з-ве...» [док. № 141]. Не отменяя «концентрацию усилий на... Рижском заливе», Военный совет СЗН 11.08 приказывает Военному совету КБФ: «Для выполнения возложенных на КБФ задач в условиях, когда части противника вышли на южный берег Финского залива, поддержание морской коммуникации Таллина с Кронштадтом является центральной задачей» [док. № 308]. Наверное, Военный совет СЗН в предвидении такого события должен был поставить эту задачу недели на три раньше. Интересно также, в чем заключалась разница между главным направлением и центральной задачей? Как решил эту головоломку Военный совет КБФ? А вот как! Оценив обстановку и уяснив задачи, Военный совет КБФ 12.08 доносил наркому ВМФ: «Данном этапе главные задачи (множественное число! — Р.3.) КБФ: Охрана наших коммуникаций. Нарушение коммуникаций противника Рижском заливе, оборона островов, активные операции (видимо, имеются в виду операции в открытой части Балтийского моря и финских шхерах. — Р.3.). Поддержка фланга армии. Главное операционное направление Ирбенский пролив» [док. № 211].
Итак, Военный совет СЗН считает центральной задачей КБФ защиту коммуникаций в Финском заливе, но главным направлением действий — Рижский залив (?). Военный совет КБФ согласен с тем, что главным направлением действий является Рижский залив (его Ирбенский пролив), но в качестве главных называет пять задач (?!). Есть над чем задуматься и в чем запутаться. К тому же забыта шестая, главная задача: оборона Таллина! Была еще одна серьезная причина, влиявшая на характер боевых действий КБФ в рассматриваемый период. Имеются в виду августовские бомбардировки Берлина, совершавшиеся самолетами особой авиагруппы, вылетавшими с аэродромов, находившихся на о. Эзель. Не касаясь влияния этих бомбардировок на общую обстановку на советско-германском фронте, необходимо отметить, что обеспечение особой авиагруппы горючим и бомбами с 30.07 стало одной из важных (или еще одной из главных) задач флота. Но Балтийский флот, несмотря на чрезвычайно невыгодно сложившуюся для него обстановку, настойчиво стремился выполнить все возлагавшиеся на него задачи как на море, так и на суше. Командование флота ясно понимало приоритет задач по содействию Красной армии. Балтийские моряки — надводники, подводники, авиаторы, береговики, тыловики — самоотверженно сражались с врагом всюду, куда направляло их командование. Были у флота неудачи, были и победы, были ошибки, но во всех случаях приобретался боевой опыт. Трудно переоценить вклад балтийцев в задержку врага на подступах к Ленинграду. Одной из сложнейших оказалась для КБФ задача обеспечения функционирования морских коммуникаций в Финском заливе от Кронштадта до Таллина и далее до Моонзундских островов и п-ова Ханко после выхода немецких войск на южное побережье Финского залива. Ниже ход решения этой задачи рассматривается шире и подробнее, поскольку достигнутая эффективность ее решения непосредственно повлияла на успешность Таллинского прорыва.
2.3. Защита коммуникаций в Финском заливе
Несмотря на то что задача защиты своих морских коммуникаций перед КБФ накануне войны не ставилась, флот к ее решению не мог не готовиться, поскольку этого требовали руководящие документы ВМФ (приложение 10, раздел I, ст. 6, 7, 12; раздел VII; раздел IX, гл. 5). Как же были выполнены на КБФ требования руководящих документов по защите своих коммуникаций?
Прежде всего следует напомнить, что к началу войны не было закончено развертывание системы военно-морских баз, базирования авиации, береговой обороны, морских позиций и сухопутной обороны КБФ на территории прибалтийских республик, всего за 10 месяцев до нападения Германии вошедших в состав СССР. В результате отступления наших войск к Ленинграду КБФ лишился к концу августа почти всех ВМБ и аэродромов на обоих берегах Финского залива, кроме расположенных в Кронштадте, Ленинграде и поблизости от него, а также в районе Таллина, на п-ове Ханко и Моонзундских островах. Но эти базы и аэродромы были осаждены войсками противника, причем последние три оказались в его глубоком тылу. Финская же часть северного берега Финского залива, которой по предвоенным планам наши войска в случае войны с Финляндией должны были овладеть на 30-й — 40-й день наступления, осталась в руках противника со всеми имевшимися там его ВМБ и аэродромами. Таким образом, были кардинальным образом нарушены условия поддержания КБФ благоприятного оперативного режима в Финском заливе (приложение 10, ст. 60), а вместе с ними и система защиты здесь наших морских коммуникаций. Руководящие документы требовали создания надежных дозорной службы и противоминной обороны как элементов системы защиты своих морских коммуникаций. В этом вопросе, наверное, можно упрекнуть командование КБФ в отсутствии оперативного предвидения. Но этот упрек тогда должен касаться не только этих элементов и не только командования КБФ, которое готовилось к войне по оперативному плану, разработанному в соответствии с задачами, поставленными наркомом ВМФ, и им же утвержденному (точнее, было разрешено руководствоваться неутвержденным оперативным планом). Однако ни командование КБФ, ни вышестоящее командование не предвидели также и необходимости обороны с суши ГБ флота, расположенной в сотнях километров от государственной границы. Не предвидели они и появления немецких войск в 60 км от ГБ КБФ через две с половиной недели после начала войны и того, что через полтора месяца после ее начала она окажется в окружении войск противника, в его тылу, в 250 км за линией фронта. И, надо полагать, не могли предвидеть.
Надо также учитывать, что главными задачами КБФ в случае развязывания войны против СССР Германией и Финляндией, напомню, были: - совместно с сухопутными войсками и ВВС Красной армии не допустить высадки немцами десантов на побережье Латвии и Моонзундские острова; - нанести поражение немецкому флоту при попытке его проникновения в Финский и Рижский заливы; - содействовать войскам Красной армии, ведущим боевые действия на северном побережье Финского залива, включая п-ов Ханко. Подразумевалась и необходимость удержания господства в Финском заливе. В записке НКО и НГШ КА в ЦК ВКП(б) от 18.09.1940 г. об основах стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза говорилось, что стратегическое развертывание «на северо-западе наших границ должно быть подчинено в первую очередь обороне Ленинграда, прикрытию Мурманской железной дороги и удержанию нами полного господства в Финском заливе» [док. № 9]. Однако оперативная задача по удержанию господства в Финском заливе ни Балтийскому флоту, ни Ленинградскому военному округу не ставилась. Видимо, с учетом планировавшегося овладения территорией Финляндии считалось достаточным удерживать здесь господство путем ведения повседневных действий по поддержанию благоприятного оперативного режима. Рассмотрим далее характер и особенности соблюдения основных условий поддержания благоприятного оперативного режима.
а) дозорная служба
Первые полтора месяца войны подтвердили, что прибрежный фарватер (ФВК № 8 КМ, 8 ТМ, 12 ТБ-б и 13 ТБ-б, -в, -г, -д), более удаленный от баз ВМС Финляндии, чем центральный, до выхода немецких войск на южное побережье Финского залива вполне удовлетворял потребности флота и армии в морских перевозках. Например, задача дозорных сил в зоне ответственности охраны водного района (ОВР) ГБ с начала июля заключалась в том, чтобы несением противолодочных дозоров обеспечить безопасность плавания кораблей от м. Юминда до д. Маху.
С 22.06 до 10.08 по прибрежному ФВК прошли несколько сотен различных судов и боевых кораблей и ни один из них не был потоплен ПЛ или ТКА противника, но три ТР подорвались на минах, поставленных финскими ПЛ к северу от побережья Эстонии, на участке между зал. Эру и б. Кунда. Правда, это случилось в первые дни войны, до развертывания дозоров в этом районе. Дозоры выставлялись к северу от прибрежного фарватера. Во второй половине июля дозорам ОВР ГБ (в том числе маневренная база Кунда) предписывалось: «Своевременно обнаружить прорывающегося противника и донести всеми имеющимися средствами связи, всеми средствами оружия уничтожить противника или задержать до прихода поддержки» [док. № 272]; или: «Предупредить и задержать до подхода главных сил ДЕС противника в районе Таллин - Нарва. Затруднить действия катеров и подлодок противника на нашей коммуникации» [док. № 278]. При этом линией дозора назначались колена ФВК № 10 ТБ-е, ж. После выхода немецких войск на южное побережье Финского залива Военный совет КБФ 14.08 указал командиру ОВР ГБ, что дозоры предназначаются «для охраны мор. коммуникаций, затруднения действий ПЛ и уничтожения СКА и ТКА пр-ка в районе ГБ» [док. № 320]. В приведенных примерах общих задач дозоров отсутствует задача недопущения минных постановок противником, хотя в боевых распоряжениях на несение дозора конкретным кораблям она всегда ставилась. Для дозорных кораблей ОВР ГБ она формулировалась так: «Недопущение... минных постановок противника на наших коммуникациях» [док. № 275]; или: «Недопущение минных постановок шюцкоровских катеров...» [док. № 284]; или «Задачей считать... наблюдение за нашими коммуникациями (о всех минных постановках с воздуха доносить)» [док. № 318].
ОВР КВМБ эта задача была поставлена в общей директиве по дозорной службе: «Вести борьбу с тральными и заградительными операциями противника в районе дозора» [док. № 285]. Дозорные корабли в ночь с 20 на 21 июля воспрепятствовали постановке южной части минного заграждения И-29 на ФВК № 12 ТБ-б, правда, сами не подозревая об этом, так как считали, что обнаружили ДЕСО противника. Возможно, именно это боевое столкновение было одной из причин, заставившей немецко-финское военно-морское командование приостановить минные постановки в средней части Финского залива, чтобы возобновить их после выхода немецких войск на его южный берег. Другими причинами были: короткая продолжительность темного времени суток в период белых ночей, недостаточное для массированных постановок количество мин, имевшихся в Финляндии, развертывание нами восточнее Таллина маневренной ВМБ Кунда. Это «минно-заградительное затишье», видимо, привело штаб КБФ к определенной самоуспокоенности. Тем не менее в штабе понимали необходимость поддержания минной безопасности не только на прибрежной, но и на центральной коммуникации и предвидели возможность активизации минных постановок на ФВК № 10 ТБ-е, -ж. С этой целью в июле предпринимались попытки выдвижения дозоров на параллель 59°55'. Но их тут же переместили на ось ФВК № 10 ТБ-е, -ж из-за опасности подрыва дозорных кораблей на минах в районе, не проверенном разведывательным тралением (в то время в дозор еще назначались ЭМ и СКР, имевшие осадку более 3 м).
В помощь вдумчивому читателю. Приложения к книге Р.А.Зубков «Таллинский прорыв Краснознаменного Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.)»
— А вы за собой не чувствуете вины? — Товарищ капитан-лейтенант, вы не разрешали его допускать к работе в море, вот он и оплошал. — Подумали ли вы, когда уезжали, что Кораблев может подвести? — Не задумывался, товарищ капитан-лейтенант. — А теперь задумываетесь? — Понимаю, что лучше бы, если бы я был на месте. Но я ведь болел. Азиатский грипп. — А за свой корабль вы не болели? А? Сапетов молчал, но ни грана смущения не было в его — теперь Беспощадный понял — наглых .
И только сейчас Борис Арефьевич понял, что не знал старшину Сапетова, что Сапетов не служил, а выслуживался, и значки на его фланелевке выслужены, чтобы похвастаться перед друзьями с гражданки и девушками; Сапетов не любит флот, службу, товарищей, командира, все то, что дорого всем остальным. Беспощадный смотрел на нагловатое, красивое лицо старшины, в его нахальные, вызывающие глаза и понимал, что справка липовая, но он, отдав этого прохвоста под суд, усугубит свое и без того шаткое положение. Что ж, значит, опять идти на сделку с совестью?.. Сапетов великолепно понимает, что творится в душе командира, и играет на этом, сообразил Беспощадный. Потому у него такой наглый вид! Борис Арефьевич спросил как мог строже: — Кто выдал вам справку? —— Там стоит штамп, товарищ капитан-лейтенант. — Я спрашиваю: кто выдал справку? — Товарищ командир! Вы сомневаетесь, что справка подлинная? Не подделал же я ее. До этого я не дошел. — А до чего вы дошли?
— Вы — мой отец-командир, — Беспощадного резануло подобное панибратство, — и от вас я скрывать ничего не буду. Справка подлинная, однако получена . Никто к ней придраться не сможет. — Я смогу. — Вы, товарищ капитан-лейтенант, безусловно, можете, — охотно подтвердил Сапетов. — Но мне все одно пришла пора увольняться, а вот вы... За что же вы пострадаете? Я и вас, и отличный экипаж подводить не хочу. «Ах, сукин сын, — возмутился Беспощадный, глядя в его наглые, немигающие глаза. — Годы я жил с тобой бок о бок и не знал, какой ты прохвост... Я нежил, выдвигал подлеца и задаривал, а теперь ты предлагаешь мне сделку!..» — Так вы собрались уволиться? — спросил он злорадно, поняв, что Сапетов не читал последнее время газет. — Так точно. Свое отслужил. Потружусь на гражданке. — А вы, позвольте спросить вас, газеты читаете? — Так точно, читаю. — О решении правительства знаете? — О чем? — глаза Сапетова беспокойно забегали. — О том, что старослужащие задерживаются до особого распоряжения? — Никак нет, не читал. — Возьмите прочтите. — И еще более злобно отчеканил:— Я отдаю вас под суд, Сапетов. За обман и за дезертирство. Идите, — скомандовал он. Сапетов вскинул на командира глаза. Их взгляды скрестились. Во взгляде Сапетова Борис Арефьевич прочел угрозу. «А, так он еще меня запугивает?!»
— Выйдите вон! — крикнул Беспощадный. Когда Сапетов тяжело перешагнул через комингс, Борис Арефьевич облегченно вздохнул.
ГЛАВА СЕДЪМАЯ. ПОИСК
1
Фрол пришел домой поздно вечером, когда Стэлла его и ждать перестала. Алешка и тетя Маро уже спали. Стэлла сразу поняла, что у мужа неприятности. Хмурый, озабоченный, он поцеловал ее, сказал, что голоден. Он ел разогретый ужин, пил крепкий чай и молчал. Стэлла сидела напротив, поставив локти на стол и положив на руки подбородок. Она никогда его ни о чем не расспрашивала: найдет нужным — скажет, а может, случилось такое, о чем и жене не расскажешь. Она знала, что это в порядке вещей и обижаться глупо. Он отставил стакан, закурил любимую . Стэлла поднесла зажженную спичку. Прикурив, он придержал ее руку, взглянул в глаза:
— Эх ты, моя сероглазая... — Помолчал. Докурил. Сказал коротко: — А у меня чепе, дорогая. Она знала, что такое чепе. — И все краса и гордость — Борис Беспощадный! Ей очень захотелось узнать, что натворил Беспощадный. Он сразу не понравился ей — приходил как-то в гости. Не терпит она хвастунов. А он хвастун. «Я, я, я» — у него на каждом слове. И если Ростислава она всегда встречала приветливо, то радушной хозяйкой для Беспощадного быть не могла. Правда, Фрол уверен, что Беспощадный хоть и фанфарон, но знающий и хороший моряк, вернее, может им стать, если образумится. Избаловали человека, захвалили, испортили. А его драить надо, чтобы понял, дутая знаменитость! И вот у Фрола неприятности — через эту самую знаменитость. Не слишком ли Фрол к нему снисходителен? ~— Устал я, Стэллочка... Расстегнул китель, пошел взглянул на Алешку, что-то бормотавшего во сне; спросил? — Ты не возражаешь, я лягу? — Он притянул ее к себе: — Ничего, выдюжим. Ты как думаешь, девочка, а? — Ты, милый, выдюжишь... Он уже спал. Что же натворил Беспощадный? Ей ненавистны его светлые бачки, его апломб, его ячество, даже его франтовство. Этот фанфарон заставляет страдать ее Фрола...
Она села на постель и расплакалась. Слишком хорошо она знала мужа и поняла: произошли большие неприятности. Фрол спал, а она смотрела ему в лицо, и во сне нахмуренное. — Бедный ты мой, — прошептала она. Но тут же подбодрилась: — Ничего, не такое выдюживали... Погасила свет. Тихонько подсунув руку ему под шею, почувствовала его тепло — тепло большого, сильного человека. «Жизнь — это скачка с препятствиями», — сказал какой-то остряк. Фрол преодолеет любое препятствие. Она хорошо знает Фрола. Он — не разнюнится. А еще немало препятствий придется преодолевать на долгом пути! Она не знала, побудет ли он завтра дома или рано утром уйдет. А когда придет снова? Когда-нибудь. «Подожду — ведь я жена моряка». Фрол поднялся очень рано и, чтоб не разбудить спящих, в одних носках пошел взглянуть на Алешку, бережно прикрыл одеялом Стэллу, надел ботинки в передней, оставил записку: «Постараюсь прийти как можно скорей» — и ушел на свои корабли.
2
Что это? Стучат? Кто? Ростислав взглянул на : проспал всего пять минут. Входит Барышев: — Время. Ростислав легко вскакивает, стирает ладонью сон с лица, встряхивается, выходит. Наткнулся на радостно приветствующего его корабельного пса. На ходу отдал приказание: — Вертолета наверх не пускать. Еще смоет волной, чего доброго. Легко взбегает по трапу на мостик. Поединок предстоит нелегкий. Он видел на днях в офицерском клубе своего предполагаемого противника. Умен, опытен, глаза хитрые, усмешечка на губах — настоящий подводный ас. Такой маху не даст! Говорят, недавно даже от гвардейцев ушел, оставив их с носом. Перехитрил ложным эхом, сманеврировал, уклонился и — ищи ветра в поле! С ним надо ухо востро держать. И лодка у него первейшая, не секрет... последнее достижение техники... «И все же — я поставил на молодых, — раздумывает Ростислав уже в море. — Провал Беспощадного был для меня хорошим уроком. Тот понадеялся на Сапетова — Сапетов подвел. Я надеялся на Орла и обрадовался, когда он сам предложил остаться на состязательный поиск. Да, надеялся. Теперь я решил иначе. Орел меня понял. Он не обиделся, когда я вместо него посадил на станцию Ураганова. Понял: для пользы службы, для пользы своего корабля.
Отец тоже выдвигал молодых — ему обязаны и Никита Рындин, и Фрол Живцов тем, что не засиделись, как засиделся Игнаша Барышев в штурманах. А засиделся потому, что попал из училища к осторожному, не любившему рисковать командиру. Вот он и потерял веру в себя, стал прислушиваться к авторитетам. Живцов — молодец. Игнашу, после того как он был наказан, и отстаивать не пришлось. Живцов спросил: — У тебя, Слава, всегда все шло гладко? — Нет. Бывали и срывы. — Но тебя не зачисляли в неисправимые? — Нет. — Так не забывай об этом. Барышев споткнулся — подымется. И, заметь, подымется с твоей помощью. Хорошо, что ты его тогда не покрыл. Он .
Да, Игнаша выдюжит. А другие? На комсомольском собрании обсуждали поведение драчунов, Ураганов сказал: — Того, кто своим поведением марает добрую славу всего экипажа, надо списать с корабля. Попросим об этом нашего командира.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
20 октября в актовом зале училища состоялась встреча нахимовцев с Героем Советского Союза, капитаном 1 ранга в отставке, председателем клуба «Золотая звезда» В.Е.Соколовым.
Валентин Евгеньевич прибыл из Одессы, где проживает, для участия в торжественных мероприятиях, посвященных 70-летию образования Тбилисского НВМУ, и с удовольствием согласился встретиться и пообщаться с нахимовцами.
На встрече был наш частый гость, контр-адмирал в отставке В.В.Наумов, однокашник Героя по училищу подводного плавания.
Нахимовцы услышали увлекательные рассказы о послевоенном детстве, годах учебы в Тбилисском нахимовском училище, курсантской жизни, службе на подводных лодках Тихоокеанского и Северном флотов.
Многих нахимовцев заинтересовали воспоминания Валентина Евгеньевича о походах подо льдами Арктики и поход с Северного на Тихоокеанский флот, через пролив Дрейка.
В заключение, Валентин Евгеньевич подарил нахимовцам свои книги с авторской подписью, а на память о встрече состоялось коллективное фотографирование и вручение гостям цветов и сувениров.
Заявки на книгу "Герои Полярных глубин" можно оформить по телефону +380983766028 или электронной почтой: booksokolov@gmail.com
Кроме того, на подходах к Кронштадту, к югу от маяка Толбухин, немецкими самолетами 22.06.1941 г. было выставлено минное заграждение И-73 из 16 (по другим данным — из 25) донных мин типа ВМ/1000. Оно также могло оказаться на маршруте прорыва — на колене ФВК № 1-КБ-а, но было частично «вытралено» подрывом на нем и гибелью ТТЩ «Петрозаводск» (7.07) и ПМ № 107 (18.08).
2.2. Общая характеристика действий КБФ на море
При разработке оперативного плана на 1941 г. народный комиссар ВМФ в феврале 1941 г. предложил командующему КБФ: «1. ...Исходить из предположения, что будут иметь место: а) Выступление против СССР на Западе коалиции, возглавляемой Германией и включающей в себя Италию, Венгрию, Румынию, Финляндию и Швецию, с одновременным выступлением против СССР на Востоке Японии. б) Ведение военных действий СССР против Финляндии при возможной поддержке Финляндии Швецией. 2. При выступлении против СССР коалиции, возглавляемой Германией, на КБФ возлагаются задачи: а) Не допустить морских десантов немцев на побережье Латвийской, Эстонской ССР и на острова Эзель, Даго. б) Совместно с ВВС КА нанести поражение германскому флоту при его попытке пройти в Финский залив. в) Не допустить проникновения кораблей противника в Рижский залив. В случае одновременного с Германией выступления Финляндии а) Содействовать сухопутным войскам, действующим на побережье Финского залива и на п-ове Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону финнов. б) Быть в готовности обеспечить переброску одной сд с побережья Эстонской ССР на п-ов Ханко и крупного десанта на Аландские острова. ... Основным содержанием оперативного плана должно... быть стремление нанести решительное поражение противнику во взаимодействии с воздушными силами и сухопутными войсками Красной армии.
3. По плану развертывания против Финляндии...: а) Уничтожить боевой флот Финляндии и Швеции (при выступлении последней). б) Содействовать сухопутным, войскам, действующим на побережье Финского залива, на п-ове Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону финнов. в) Обеспечить в первые дни войны переброску двух сд с северного побережья Эстонской ССР на п-ов Ханко, а также крупного десанта на Оландские острова. г) Прервать морские коммуникации Финляндии и Швеции (при выступлении последней) в Ботническом заливе и Балтийском море» [док. № 13]. Хотелось бы обратить внимание на следующие особенности задания КБФ на разработку оперативного плана: — перед КБФ не ставилась задача защиты своих морских коммуникаций. Видимо, имелось в виду, что эта задача будет выполняться в порядке повседневной боевой деятельности по поддержанию оперативного режима на Балтике. — на случай ведении войны с Германией и ее союзниками перед КБФ не ставилась и задача нарушения морских коммуникаций противника в Балтийском море. Между тем в директиве наркома обороны СССР от 14.10.1940 г. № 103312 она в качестве одной из общих задач ВМФ была сформулирована следующим образом: «Активными действиями на коммуникациях противника не допустить подвоза войск и боевого снаряжения в порты воюющих против СССР государств» [док. № 11]. Однако нарком ВМФ в феврале 1941 г. такую задачу КБФ не поставил. Тем не менее в ходе работы над оперативным планом такая задача КБФ была, видимо, дополнительно поставлена. Это подтверждается содержанием директивы наркома ВМФ, направленной Военному совету КБФ около 9.00 22.06: «Выслать ПЛПЛ в соответствии оперразработки. Действовать неограниченно по ТРТР и боевым кораблям Германии» [док. № 23].
25.06 нарком ВМФ в соответствии с решением руководства СССР приказал Балтийскому и Северному флотам начать боевые действия против Финляндии и в числе активных действий против нее предусмотреть: «1. Удар авиацией и, по обстановке, торпедными катерами по кораблям в финских водах. 2. Минные постановки на фарватерах Ханко. 3. Перерыв шхерных коммуникаций подлодками и авиацией. 4. Содействие флангу армии шхерным отрядом. 5. Бомбардировочные действия авиации в Ботнике. 6. Подавление батарей и сухопутной обороны в районе Ханко силами БО и истребительной авиации» [док. № 35]. Как здесь видно, уже две (3-я и 5-я) из шести задач прямо посвящены нарушению коммуникаций противника, в данном случае - Финляндии. Еще две задачи (1-я и 2-я) также, видимо, имели отношение к нарушению коммуникаций. Однако некоторые из этих задач оказались из области фантастики. Например, перерыв шхерных коммуникаций подлодками. Ведь от такой задачи как нереальной пришлось «отбиваться» еще в период Советско-финляндской войны 1939-1940 гг., когда на ней настаивал И. В. Сталин. Авиация же для выполнения перечисленных задач нуждалась в усилении. Командующий КБФ 23.06 просил наркома ВМФ о выделении для ВВС флота дополнительно трех полков бомбардировщиков и шести полков истребителей. Тем не менее даже имевшаяся авиация была перенацелена для действий на сухопутном фронте, а одна эскадрилья бомбардировщиков СБ была передана Северному флоту. Вслед за этим последовали уточнение и конкретизация наркомом ВМФ поставленных задач: 26.06 — разработать и донести ему план «закупорки шхерных фарватеров в восточной части Финского залива... выходы из шхер Катка и подходы к о-вам Патио-Пуккио» [док. № 36]. 3.07 — «нарушать перевозки Ботнике постановкой авиационных мин у финских портов. Ставить одиночные мины на большом пространстве» [док. № 60]. Военный совет КБФ 3.07 по запросу Военного совета СФ о плане на ближайшее время донес ему решаемые флотом задачи: «Продолжение операции по заграждению минами Ирбенского пролива и оборона островов Эзель и Даго. Оборудование минных заграждений на подходах Таллин. Оборудование минно-артиллерийской позиции на меридиане о-ва Гогланд.
Оборудование тыловой минной позиции в районе Биорке - Деманстрейские банки - мыс Устинский. Траление фарватеров и противолодочная оборона на театре. Действия подлодок и авиации на коммуникациях в Балтийском море и на подходах к базам противника в Финском заливе. Действия авиации по военным кораблям и транспортам в базах и море. Активные минные постановки на выходных фарватерах финских баз. Действия ВВС по скоплению транспортов в районе Хельсинки - Котка. Обеспечение перевозок на Ханко» [док. № 64]. Примечательно, что Военный совет СФ в течение первой недели после передачи КБФ в его оперативное подчинение планами флота не интересовался. Видимо, при сложной обстановке, создавшейся на ленинградском направлении, ему было не до флота. Теперь уже четыре из 10 задач, решаемых КБФ, связаны с нарушением морских коммуникаций противника. Но появились и две задачи — «траление фарватеров...» и «обеспечение перевозок...», относящиеся к защите своих коммуникаций. Что же касается задач, поставленных наркомом ВМФ в феврале 1941 г., то задача недопущения морских десантов почти полностью отпала с занятием противником Прибалтики, отпали и задачи переброски десанта на Аландские острова и стрелковой дивизии на п-ов Ханко.
К нанесению поражения германскому флоту при его попытке пройти в Финский залив КБФ находился в готовности до конца 1941 г. Но немцы не планировали значительных операций против СССР в Балтийском море, в том числе высадку крупного десанта и прорыв своего флота в Финский залив. Таким образом, и эта задача отпала сама по себе. А вот не допустить корабли противника в Рижский залив КБФ не смог. Это произошло потому, что с занятием противником почти всей Прибалтики были нарушены система базирования кораблей и авиации флота на ее территории и система обороны входа в залив через Ирбенский пролив, а также из-за перенацеливания половины авиации КБФ на сухопутный фронт и бомбардировки Берлина. Итак, во время Прибалтийской стратегической оборонительной операции КБФ фактически решал следующие задачи: 1) береговыми войсками (морская пехота, БО, ПВО, инженерные части) и ВВС совместно с частями Красной армии оборонял Либаву, острова Эзель, Даго и полуостров Ханко; оказывал поддержку СЗФ ударами бомбардировочной и минно-торпедной авиацией по войскам противника на рубеже р. Западная Двина и в районе Пскова — Острова; 2) производил постановку оборонительных минных заграждений: — надводными кораблями в Ирбенском проливе, в устье Финского залива, на рубеже о. Гогланд с целью создания минно-артиллерийских позиций, препятствующих проникновению флота противника в Рижский и Финский заливы; — самолетами, торпедными и сторожевыми катерами ставил мины на опушке финских шхер, чтобы затруднить выход кораблей противника в Финский залив для действий на наших морских коммуникациях и высадки десантов; 3) вел боевые действия по нарушению морских коммуникаций противника надводными кораблями, подводными лодками и ВВС в Рижском заливе, подводными лодками и ВВС — в открытой части Балтийского моря, нанося торпедные, артиллерийские и бомбовые удары по вражеским судам и портам, ставя мины у портов противника; 4) тральными и противолодочными силами, береговой обороной и истребительной авиацией защищал свои морские коммуникации в Финском заливе.
В результате отступления войск Красной армии КБФ лишился своих передовых баз - Либавы, Виндавы и Риги, была нарушена система обороны входа в Рижский залив, кораблям и авиации пришлось отходить в пункты базирования, более удаленные от районов боевых действий, зачастую не приспособленные к всестороннему обеспечению сил. Отход флота из передовых баз сопровождался существенными потерями его сил. КБФ не смог предотвратить массированное применение противником минного оружия в первые дни войны, в полном смысле «прозевав» его. Ему также не удалось выполнить в полном объеме план постановки оборонительных минных заграждений, особенно в Ирбенском проливе. Хотя КБФ с 19.06 1941 г. находился в оперативной готовности № 2, а с 23.37 21.06 начал переводиться в оперативную готовность № 1. Находившиеся в Риге корабли ОЛС, назначенные для постановки минных заграждений, оказались 22.06 практически без топлива, поскольку базы госрезерва до начала общей мобилизации топливо флоту не выдавали, а флотских хранилищ в Риге еще не было. Из-за отсутствия необходимого по условиям обстановки количества сил и средств и низких боевых возможностей многих из них (тральщиков и тралов, сторожевых кораблей и катеров, самолетов-истребителей, зенитной артиллерии на кораблях и судах) флоту не удалось организовать надежную противоминную и противовоздушную оборону на театре, КБФ, как все вооруженные силы и вся страна, был вынужден вести боевые действия в условиях, к которым не был готов по причинам как объективного, так и субъективного характера. Флот должен был защищать фланг СЗФ в Прибалтике, а этот фланг вдруг оказался под Новгородом. СЗФ должен был защищать флотские базы с суши, а базы оказались в руках противника. Справедливости ради (хотя это и не сыграло определяющей роли во всем случившемся) нужно заметить, что планы прикрытия, разработанные в штабах КБФ, ПрибОВО и ЛенВО, к началу войны не были утверждены, поскольку они не были согласованы друг с другом в части, касающейся взаимодействия при выполнении поставленных задач.
Начальник отдела подводного плавания штаба КБФ А.М.Стеценко
Подавляющая часть командного состава флота, особенно призванного из запаса, не имела необходимого опыта управления кораблями, частями и соединениями не только в боевых, но даже в повседневных условиях. Штабы, включая штаб КБФ, не были в достаточной степени подготовлены к организации разведки, быстрой оценке оперативной обстановки, прогнозированию ее изменений и немедленному реагированию на них путем выработки эффективных предложений командирам и командующим по применению сил и средств флота. Отсутствие боевого опыта у командования флота и соединений оказало существенное негативное влияние на действия КБФ в начальный период войны. Большой проблемой для флота оказалась неукомплектованность командными кадрами. Так, по состоянию на 3.08 недоставало: командиров надводных кораблей - 18, подводных лодок - 38, соответственно помощников командиров - 31 и 2, штурманов - 20 и 24, артиллеристов - 32, минеров - 8 и 20, связистов - 30, механиков - 22 и 15, химиков - 5; командиров ТКА, СКА - 20; артиллеристов береговых-179, зенитчиков- 71, полевых-48; связистов береговых-115; химиков береговых - 30; гидрографов - 18; других командиров: стрелковых и пулеметных подразделений - 434, железнодорожников - 57, танкистов - 9, саперов - 15, инженерно-технического состава - 191, хозяйственников - 74 (все без тылов). К этому добавились и низкие деловые качества, а также недисциплинированность ряда командиров высоких рангов. В течение первых двух месяцев Великой Отечественной войны были сняты с должностей, а в некоторых случаях и осуждены военными трибуналами, член Военного совета флота, командующий ВВС, командующий эскадрой, командиры Либавской, Прибалтийской и Кронштадтской ВМБ, командир 61-й авиационной бригады, командир ОВР ГБ, начальник гидрографического отдела флота. Были представлены к снятию с занимаемых должностей: начальник штаба флота, начальник оперативного отдела штаба флота, начальник минно-торпедного отдела флота и др.
В помощь вдумчивому читателю. Приложения к книге Р.А.Зубков «Таллинский прорыв Краснознаменного Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.)»
Поехали на нескольких машинах в загс. Светланка там стояла вся в белом со своим режиссером — совсем как на картине Пукирева «». Он подбирал выпиравшее брюхо, чтобы казаться моложе, а волосы вокруг лысины разлетались перьями. Все было очень торжественно; для полноты картины позади гостей появился обливавшийся слезами Альберт. Пили шампанское, актеры и операторы поздравляли молодых и восхищались Светланкой; кто-то переусердствовал в подхалимаже — сравнил невесту с Сикстинской мадонной, чему даже жених не поверил. «Волнительный» отшатнулся от поднесенного ему бокала с шампанским, как от крысиного яда. Невесело, должно быть, смотреть, как девица, которую ты по-настоящему любишь, за другого замуж выходит... За свадебный стол село двадцать с чем-то гостей, закуска была феноменальная, и родитель красовался на почетном месте. Все поздравляли молодых и желали им много лет счастья. Были среди гостей и славные ребята, здраво смотревшие на жизнь. Эдуард Острокуцкий с сестрою Дианкой, похожей на цыганку из хора, и их друг Рем Требухов. Они хвастались тем, что крепко зарабатывают сами на жизнь и не зависят от родителей. Они даже по примеру ребят из «» ездили компанией в Таллин и ужинали при свечах в ресторане.
Что за заработок — обещали рассказать при следующей встрече. Это друзья Светланки, и, когда я спросил ее, на чем же они зарабатывают, она воскликнула: «Ого! У них такие прочные связи с капитанами и матросами дальнего плавания — закачаешься, Валериан! Держись за них. С ними не пропадешь!» — «Где ты с ними познакомилась?» — все же поинтересовался я. «Как где? Во Дворце культуры, на танцах. Дианка — дурешка, а мальчики — им палец в рот не клади!» Режиссер называл меня «братцем» и пил за Балтийский флот, а я пил за кинематографию; мне очень хотелось созорничать, назвать его «папкой», но я сдержался. Светланка взяла его за руку, он тут же размяк и предложил тост за будущую киноактрису, а я пошел осматривать комнаты: большой кабинет и пышную спальную. В ванной я надушился французским одеколоном, вышел в переднюю... Перед зеркалом, расчесывая гребенкой черные как смоль волосы, стояла женщина в черном платье, с красной розой у пояса. — Я, кажется, попала на корабль Балтфлота? — спросила она грудным голосом. — Свадеб не бывает на кораблях, — осадил я ее легкомыслие. — И как видно, я опоздала? — не обратила она на мой вызов внимания. — Кто вы? Я на студии вас не видела. — Я не со студии. — А мне подумалось, что вы пришли прямо со съемки. У вас выразительное лицо. — Спасибо. — Так кто же вы? — Брат невесты. — А-а, — протянула она. — Брат невинного, обольщенного существа? — Кто вы такая, а?
— Я? Приглашенная. Могу я пройти? Я повел ее в столовую, и те, кто смог еще ее разглядеть, закричали: — А-а, Ревекка! Как всегда, с опозданием! Я посадил ее рядом с собой. — Что вы пьете? — Коньяк. Я налил ей коньяку. Она уставилась на Светланку, порядком-таки захмелевшую, и сказала так, словно обругала сестренку: — Беленькая... — А вы думали — рыжая? — Беленькие в его испорченном вкусе, — кивнула она на разомлевшего режиссера. — Девочка цепкая, от нее вряд ли вырвется. — А зачем ему вырываться? — А он любит разнообразие... Ему так мало жить осталось! — Она вздохнула. — А вам? — Мне — много. Она посмотрела на мои руки.
— У вас не матросские руки. Вы музыкант? Я сказал, что окончил музыкальное училище; о провале в консерваторию умолчал. Мы принялись запивать болтовню коньяком. Вечер был длинный, и к концу его мы стали друзьями. Родитель мой рыдал, прощаясь, на плече у зятя — почти своего однолетка — и все упрашивал не обижать его девочку. Перед новой подругой мне было стыдно за размякшего родителя.
Как-то встретил я на улице своего однокашника по музыкальному училищу, Бобку Рюмкина, и он страшно обрадовался, узнав, что я скоро вернусь с флота. — Вот и прекрасно, Валерка, иди в Дом культуры, договорись о руководителем самодеятельности. — Самодеятельность не прокормит. — Дурень! У нас самодеятельный джаз, но он играет на танцплощадках, денег — куча, оплата разовая, наш Джо нас не обижает. — Какой еще Джо? — Ну, Джозеф Винницкий, Иоська, наш дирижер. Я пошел к Джо. Он встретил меня с распростертыми. — Возникла идея! — воскликнул он. — Вы, Сапетов, будете выступать в морской форме и играть на аккордеоне «Севастопольский вальс», «Вечер на рейде», «Заветный камень» и «Флотскую румбу»! Когда вы приедете? Могу выдать аванс — у нас это запросто.
Физиономия у Джо Винницкого была жульническая, но жулики бывают честными в своей банде. Теперь мое будущее было решено, и никакой Петр Иваныч меня не сломит своим красноречием. — Да, послушайте, Вал,—так меня окрестил по-своему Винницкий. — Давайте устроим дебют. В тот же вечер я выступал с аккордеоном в джазе Винницкого и имел огромный успех. Тут же объявили, что через месяц я буду играть постоянно. Джо мне сунул в карман довольно толстую пачку бумажек: — Чтобы ты не сбежал, Вал! Кстати, завтра мы выезжаем в Колпино. Поедешь? На разовых? Я поехал и в Колпино, и в Пушкин, и куда-то еще, не задумываясь над тем, что еще состою на службе. Плевать! Джо хорошо расплачивался. Мне деньги были нужны... Когда я просрочил отпуск и сказал Ревекке, что влипаю, она удивленно подняла густые черные брови: — Милый ты мой бродяга, ты даже не спросил меня, где я работаю. Я врач, и все будет устроено. Справка о печатью, сам черт к ней не придерется. Согласно полученной справке, я проболел восемь дней азиатским вирусным ...
Меня провожали Ревекка, Джо, мой родитель и Светланка со своим режиссером. — Не робей, главное, не робей, — подбодрила на прощание Ревекка. Джо сказал, чтобы я не задерживался, на мне он строит репертуар, и я буду «гвоздем» на всю зиму. Родитель принял дубняку, размяк, всхлипывал. Режиссер именовал меня «братцем», ему было лестно, что у него такой молодой брат. Я отвел Светланку в сторонку: — Ну как? — Ты знаешь, он отчаянно храпит, — призналась она с отвращением. На ней было новое дорогое пальто, и с плеч свисали две толстые кунички. Мы расцеловались. Режиссеру я сказал: — Ты, папашка, сестренку не обижай. Его покоробило. Но тут поезд тронулся. Пока! До скорого! Представляю себе огорчение Петра Ивановича. «Вы не любите флот, Сапетов. Не любите службу». Не ответить же ему: «Да, не люблю!» Буду оспаривать. «Я болел, товарищ капитан-лейтенант. Тяжело болел. Там все написано в справке. Вы же не думаете, что она липовая?» А командир? Я убежден, если он даже кое-что и заподозрит, не станет поднимать шум. По вполне понятным причинам. Пойду ко дну я — пойдет и он со мной вместе...
Ты высказался, Сапетов. Всё. Точка. Почему же я вмешивался в твои разглагольствования? Потоми, что хорошо помню слова : — Я люблю сказать до конца, кто сволочь...
Сапетова клонило ко сну. За окном замелькали огни большой станции; громкоговоритель, словно извещая о стихийном бедствии, оглушающе зарычал: «Поезд Ленинград— Таллин прибывает на станцию Нарва. Комната матери и ребенка у выхода в город». Сапетов выругался: «И поспать не дадут». В вентиляторе гудел ветер. «А в море штормяга, должно быть. Наверно, и наши «беспощадновцы» в море. Ну что ж? Пусть покачаются». В вагоне было светло и уютно. Век бы не вылезал! На нижних полках похрапывали. Сосед на верхней полке, молодой научный работник в очках, глядел в потолок и курил папиросу. Поезд дернулся, набрал ход. Сапетов заснул; когда проснулся, поезд подходил к Таллину; за окнами виднелись его темные башни.
— Сапетов наконец явился из отпуска, — доложил Беспощадному Коротков. — Предъявил справку о болезни. Вот она. — Пошлите ко мне Сапетова. Справку оставьте. Беспощадный разглядывал явившегося. Тот не был ни смущен, ни напуган. — Опоздали? — Так точно. — Причина? — Болел, товарищ капитан-лейтенант, — А вы знаете, что ваш ученик Кораблев упустил лодку и опозорил нас на вечные времена? — Так точно, уже рассказали. — И вы спокойно говорите об этом? — Выходит, .
— Он или вы? — Он.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Важное
