О Вадиме Викторовиче Беляеве мы рассказали ранее -
Сегодня появилась возможность познакомить с неизвестными страницами истории Океанариума ВМФ СССР.
Беляев Вадим Викторович. Севастопольский Океанариум ВМФ: 1966-1967 гг. Становление. Неизвестные страницы (Опубликовано: СЕВА-2009 (Севастопольский ежегодный визит-альманах). – Севастополь: изд-во «Вебер», 2009. (Фото из архива автора)Работа, связанная с созданием Океанариума ВМФ и исследованием дельфинов занимает для меня в жизни, несомненно, главное место. Я горжусь участием в этом интересном деле и теми научными результатами, которые удалось получить, невзирая на, казалось бы, непреодолимые препятствия. Однако, считаю необходимым изложить на своем уровне документированные события тех времен, когда помыслы некоторых специалистов и стратегов ВМФ и АН СССР стали фокусироваться на единой цели – Океанариуме ВМФ.
История создания Океанариума ВМФ началась задолго до принятия решения о его строительстве. В 50-е годы ХХ столетия в СССР широко развернулись поисковые исследования с целью выбора стратегии совершенствования атомных подводных лодок (АПЛ). Одним из направлений этой работы в начале 60-х годов стало улучшение их ходовых качеств. К тому времени уменьшение сопротивления движению АПЛ в подводном положении за счет совершенствования обводов корпуса достигло своего предела. Поэтому следующим этапом стал поиск методов уменьшения сопротивления путем управления физическими свойствами жидкости в пристенной области – в так называемом пограничном слое. Инициировали это направление сотрудники Первого Научно-исследовательского института ВМФ (І НИИ ВМФ) – войсковой части 27177 – В.Ф. Дробленков (научный руководитель) и А.А. Дорофеев. Возможно, и другие.
Не могу судить, в какой мере мои усилия снизу пригодились при принятии решений на высоких уровнях. Каждый сможет в силу своей информированности составить, прочитав представляемые материалы, собственное мнение о происходившем.
Сначала кратко о моей профессиональной подготовке и увлечениях, как о необходимых начальных условиях, предопределивших возникновение последующих событий, уже непосредственно связанных с дельфинами.
С двенадцати лет (1944–1949 гг.) – учеба в Нахимовском училище в Ленинграде, затем (1949–1955 гг.) – на кораблестроительном факультете Высшего военно-морского инженерного ордена Ленина училища им. Ф.Э. Дзержинского. Тема диплома – проект малой подводной лодки.
Службу проходил во Владивостоке. Сначала на судоремонтном заводе, а спустя год – в отделе ремонта и модернизации Технического управления ТОФ. Скорее, это была не служба, а ответственная, напряженная и интересная работа по поддержанию боеспособности надводных кораблей и подводных лодок.
В 1959 году был принят слушателем Военно-морской академии кораблестроения и вооружения им. А.Н. Крылова по своей специальности. В 1961 году темой дипломной работы выбрал «Анализ повышения экономической эффективности подводных пропульсивных систем», научное руководство которой осуществлял Виктор Феоктистович Дробленков. Одна из глав работы была посвящена дельфинам. Исследования выполнялись на базе Института гидродинамики Сибирского отделения АН СССР в Академгородке Новосибирска. Там состоялось знакомство со специалистами, которые впоследствии вошли в состав экспедиции сибиряков в Океанариуме.
В 1961 году прошел курс обучения пловца-подводника в Морском клубе ДОСААФ, что в последующем позволило участвовать во всевозможных подводных исследованиях и работах. С этого года начался отсчет моего прямого или косвенного участия в разработке и популяризации «дельфиньей» тематики.
1962 год – назначен младшим военным представителем в Северодвинск, где занимался приемкой и испытаниями АПЛ. Через общество «Знание» знакомил работников предприятия с проблемами совершенствования АПЛ и с дельфинами, как объектами исследований. Получил разрешение Главного Управления кораблестроения ВМФ (ГУК ВМФ) на преподавание курса «Гидродинамика судна» в Северодвинском филиале Ленинградского кораблестроительного института. Читал лекции с 1963 по 1966 гг. По материалам дипломной работы совместно с Георгием Святовым подготовил статью о дельфинах в «Морской сборник».
Октябрь 1962 года
БЕЛЯЕВ И СВЯТОВ –
ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ ЖУРНАЛА «МОРСКОЙ СБОРНИК»
«Направляем Вам план и аннотацию статьи «Об одном способе увеличения подводных скоростей», написанной в развитие обзорной статьи В.Н. Герасимова и В.Ф. Дробленкова «Проблема больших скоростей в строительстве подводных лодок».
28 ноября 1962 года
РЕДАКТОР ОТДЕЛА ВООРУЖЕНИЯ И ТЕХНИКИ ХВАТОВ –
БЕЛЯЕВУ И СВЯТОВУ
«…Предложенная Вами тема заслуживает внимания и может быть освещена на страницах «Морского сборника»… прошу сообщить, когда статья может быть выслана в редакцию для просмотра».
Статья была подготовлена, но интерес к ней пропал – другие события полностью увлекли нас.
1963 год
Июль-август – тренировался в летнем лагере аквалангистов І НИИ ВМФ в Изумруде (рядом с Ласпи). Начальник лагеря – капитан І ранга – инженер Виктор Андреевич Калганов (во время Великой Отечественной – легендарный разведчик); участники – офицеры ВМФ Владимир Манухов и Николай Воробьев, техник Лев Богданов и др. В лагере состоялось знакомство специалиста-электронщика Евгения Горбачева с В.А. Калгановым. Любопытно, что именно этот состав оказался в 1965 году изначальным в будущем Океанариуме.
Декабрь – организовал в Северодвинске клуб аквалангистов «Пингвин». Хорошо подготовленные в суровых условиях Заполярья «пингвины» с момента становления Океанариума обеспечивали работы с дельфинами в бухте Казачьей и в экспедиционных условиях – в Батилимане. Некоторые работали в штате Океанариума: Алексей (Агзам) Сабитов, Елена Соломина.
Март-апрель 1964 года – в Ломоносове, в центре АСС, обучался всем видам подводного снаряжения и работ, а также методам спасения экипажей затонувших подводных лодок. Приобрел квалификацию «офицер-водолаз».
Август-сентябрь – руководил подводными работами в экспедиции биологов архангельского Полярного института рыбного хозяйства и океанографии (ПИНРО) в Белом и Баренцевом морях на зверобойной шхуне «Нерпа». Первые встречи под водой с нерпами, морскими зайцами, белухами.
БЕЛЯЕВ – НАЧАЛЬНИКУ ГУК КОЗЬМИНУ
СЕВЕРОДВИНСК – МОСКВА
«Глубокоуважаемый Георгий Федорович! Летом 1965 года состоится экспедиция в Баренцево и Карское моря по изучению морских млекопитающих. Прошу Вас разрешить мне взять отпуск на три месяца за свой счет для участия в этой экспедиции. Обязуюсь представить ВМФ отчет по результатам работ по трем темам: «Ходкость морских животных», «Способность морских животных к заныриванию» и «Маневренные качества морских животных».
Январь 1965 года
КОЗЬМИН – БЕЛЯЕВУ
МОСКВА – СЕВЕРОДВИНСК
«…К сожалению, в ВМФ нет отпусков за свой счет… Когда будете в Москве, обязательно зайдите ко мне».
12 марта 1965 года. Москва. Участие с «пингвинами» во Всесоюзной матчевой встрече по подводному споту.
В ГУКе меня пригласили к заместителю начальника, который сказал: «Козьмин Вас ожидал, но сейчас в отъезде. Поезжайте в Ленинград, в войсковую часть 27177 к Коршунову…».
В Ленинграде Коршунова не оказалось… Я был принят его заместителем, который не знал, о чем идет речь.
Лето 1965 года. В/ч 27177, г.Ленинград.
ДРОБЛЕНКОВ – БЕЛЯЕВУ
«Согласны ли Вы работать в Балаклаве? Там затевается новое дело… Работа по специальности».
Я дал согласие, так как готов был идти на любую должность.
Конец лета 1965 года. Ленинград.
ДРОБЛЕНКОВ – БЕЛЯЕВУ
«Если можете, повремените с согласием на Балаклаву. Возможно, получится дело более интересное для Вас – с живностью…».
6 ноября 1965 года
ДРОБЛЕНКОВ – БЕЛЯЕВУ
ЛЕНИНГРАД – СЕВЕРОДВИНСК
«…Наконец я могу Вам предложить работу на юге с живностью! Если Вас это устраивает и теперь, то срочно сообщите. Могу гарантировать младшего. Заправлять всем будет (надеюсь добиться) Колганов Виктор. Придется сразу перебазироваться. Хочется, чтобы Вы были одним из основных носителей идей».
9 ноября 1965 года
БЕЛЯЕВ - ДРОБЛЕНКОВУ
СЕВЕРОДВИНСК – ЛЕНИНГРАД
ТЕЛЕГРАММА «…СОГЛАСЕН ТЧК ИМЕЮ РАЗРЕШЕНИЕ КОЗЬМИНА ЗПТ АВЕРЬЯНОВА ЗПТ ВОЛОДИНА…»
29 ноября 1965 года
ДРОБЛЕНКОВ – БЕЛЯЕВУ
ЛЕНИНГРАД – СЕВЕРОДВИНСК
«Вот только теперь, когда удалось получить согласие на право подбирать и назначать людей нам, а не дядям – я могу ответить Вам – дело будет сделано… Набирайтесь и обогащайтесь всеми необходимыми знаниями и данными. Продумывайте направленность работ. Ваша ближайшая задача – поучиться ловить и содержать друзей в неволе. Получить навыки: тренировать их, получить, а если надо, то и разработать свои приборы, научиться монтировать эти приборы и получать информацию.
Главное направление поиска – разгадка секретов работы покровов, движителя, маневра и др. с целью выявления принципиально новых решений живой природы, с тем, чтобы уже самим составить важные для нас, подсказать нам технические прототипы и многое другое!
Короче – Вы не должны быть наблюдателями, Ваша задача не объяснять достижения живой природы с известных уже нам позиций и достижений науки. Вы должны искать секреты, искать и подсказывать нам новые направления развития работ по всем направлениям науки!!!
От Вас мы будем ждать подсказок, новые оригинальные мысли! Опираясь на Вас будем корректировать свой поиск!.. от Вас нужны разгадки тайн, постановка задач и проблем перед нами с указанием вероятных преимуществ обнаруженного Вами решения у живой природы!
Готовьтесь к тому, что Вы будете идейным и духовным руководителем! Впитывайте все, что можно у своих сибиряков по приборам, аппаратуре! В наш век уже никто из серьезных людей не верит эмоциям и простым описаниям. Нужны цифры, снимки, замеры, анализ!
Хочется верить, что при Вашей академической подготовке и удачном симбиозе знаний гидродинамики, ее задач, опыте работы под водой и энтузиазме – дело пойдет успешно».
29 ноября 1965 года
КАЛГАНОВ – БЕЛЯЕВУ
ЛЕНИНГРАД – СЕВЕРОДВИНСК
«Вероятно, нам будет суждено работать вместе. Я только что вернулся из Москвы, где проталкивал это дело. В «главной управе» был разговор о тебе в связи с твоим рапортом, который в это время рассматривался там. О тебе вопрос решен положительно и окончательно.
Готовься приступить к делу. Вероятно, нам двоим (может быть – троим, вместе с Володей Махуновым) в ближайшее время надо будет начинать разворачиваться. Дел и сейчас непочатый край, а будет еще больше.
Несколько слов о насущных конкретных делах: о подборе людей… Среди гражданских присматривай нужных людей на должность инженеров (с окладом 100-120 р.). Нужна толковая дивчина (желательно аквалангистка) на должность старшей лаборантки со специальностью, смежной с нашим направлением. Посмотри среди мичманов толковых и нужных нам ребят. Среди младших офицеров нужно найти 2-3-х полезных нам парней на м.н.с. (110-140 р. кап. три), из которых одного надо электроника. Особая нужда на врача-гидробиолога на должность с.н.с. (150-170 р., подпк. мед. сл.). Конечно, только из числа тех, у кого имеется большое желание работать в этой области.
Все, что у тебя накоплено и может быть полезным для нас (литература, оборудование, приборы, снаряжение и пр.), желательно забрать с собой туда. Все это пригодится и сбережет время в работе, особенно в первый период, пока все не будет оборудовано, и не наладится снабжение».
В декабре 1965 года Беляев выехал в Москву, где участвовал во Всесоюзных конференциях по подводному спорту и по бионике. Состоялись встречи и знакомства с людьми, которые с готовностью стали помогать в новом деле: Першиным С.В., Бельковичем В.М., Томилиным А.Г.
25 декабря 1965 года в Ленинграде в фойе плавательного бассейна Ленинградского военного округа состоялось первое организационное совещание будущих сотрудников Океанариума в следующем составе:
начальник Океанариума капитан 2 ранга – инженер КАЛГАНОВ Виктор Андреевич;
заместитель начальника капитан 3 ранга – инженер БЕЛЯЕВ Вадим Викторович;
старший научный сотрудник капитан 3 ранга – инженер МАНУХОВ Владимир Васильевич;
старший научный сотрудник капитан 3 ранга – инженер ВОРОБЬЕВ Николай Никитович;
старший научный сотрудник ГОРБАЧЕВ Евгений Александрович;
младший научный сотрудник БОГДАНОВ Лев Георгиевич.
22 января 1966 года
КАЛГАНОВ – БЕЛЯЕВУ
СЕВАСТОПОЛЬ – СЕВЕРОДВИНСК
«...Привет тебе и от нашего нового местечка. Эта бухточка приглянулась мне красотой. Вода чистая-чистая. Кругом безлюдно, не засорено. Участок отчуждения хороший.
Был в Москве шесть дней, теперь здесь шестой день. Развернулся во всю ширь. Превратился в дипломата, чтобы согласовать и закрутить наше большое дело. Одному очень трудно. Дел уйма! Да еще усердно собираю информацию по гидробионике и по обстановке здесь от ученых и рыбаков.
В Москве и здесь сделал очень многое. Запустил в ход проекты новой директивы и плана. Кажется, все охватил. Ничего не упустил, вплоть до мелочей».
14 февраля 1966 года
КАЛГАНОВ – БЕЛЯЕВУ
МОСКВА – СЕВЕРОДВИНСК
«ПОЗДРАВЛЯЮ НАЗНАЧЕНИЕМ ПРИКАЗ 0262 ОДИННАДЦАТОГО ФЕВРАЛЯ ТЧК ЖДУ ТЧК»
4 марта 1966 года Беляев выехал из Северодвинска в Ленинград к новому месту службы, – в Первый Научно-исследовательский институт ВМФ – в/ч 27177.
6 марта 1966 года в войсковой части 27177 Калганов закончил оформление документов и подготовку оборудования секции подводного спорта к отправке в Севастополь. Вечером Калганов и Беляев выехали в Москву.
С 7 по 17 марта 1966 года Калганов и Беляев в ГУК ВМФ готовили необходимые мероприятия и документы по формированию и строительству Океанариума: планы опытно-конструкторских и научно-исследовательских работ (ОКР и НИР), перечни табельного и нетабельного имущества, вопросы к военно-промышленному комплексу (ВПК). Задачи по строительству Океанариума были согласованы с Главным инженерным управлением (ГИУ) ВМФ. С Северного флота через Главный штаб затребован матрос Сабитов Агзам Абрарович («пингвин»), который стал первым тренером дельфинов в Океанариуме.
Отъезд Беляева в Севастополь был ускорен телеграммой контр-адмирала Горбатовского о двух дельфинах, попавших в Балаклаве за боно-сетевое заграждение.
Перед отъездом Калганов и Беляев получили от зам. начальника Главного Управления кораблестроения контр-адмирала Фоминых напутственные советы и указания. Вот главные из них:
- «в отличие от остальных военных вам предстоит делать науку собственными руками;
- первые полтора года вашу работу и Океанариум – не секретить, использовать это для привлечения к исследованиям нужных ученых и институты;
- сами подбирайте для Океанариума необходимых специалистов;
- не считайтесь со своим временем, – результаты нужны как можно скорее».
Только через год Беляев смог в полной мере осознать мудрость Фоминых и значение предоставленной нам свободы действий.
18 марта Беляев приехал в Севастополь и остановился в 172-м номере гостиницы «Севастополь». В течение полутора-двух месяцев этот номер был штаб-квартирой будущего Океанариума.
28 апреля 1966 года первую партию дельфинов афалин доставили на десантном корабле в Казачью бухту в четыре часа утра. Было еще темно. Прямоугольный в плане вольер из противоторпедных металлических сетей поскрипывал от легкого волнения. Выгрузка началась.
На вольере постоянно работали специалисты самых разных профилей от Институтов гидродинамики и акустики до Института питания. В основном приезжали по два-три человека в период своих отпусков. Мы их встречали, поселяли в палатках, выясняли наши взаимные интересы, согласовывали программу и график работ. Обычно такие встречи заканчивались заключением договоров о научном сотрудничестве. Навещали Океанариум и наши военно-морские коллеги. Таким образом, мы обретали новых друзей и единомышленников.
После посещения Океанариума начальником І НИИ ВМФ вице-адмиралом Буровым, Дробленков писал Калганову:
29 июля 1966 года
ДРОБЛЕНКОВ – КАЛГАНОВУ
ЛЕНИНГРАД – СЕВАСТОПОЛЬ
«…Рад, что все вы оставили на Бурова очень хорошее впечатление. Больше того, он теперь тоже стал вашим другом по-настоящему!»
* * *
…Энтузиазм и энергия специалистов, принимавших участие в работе с дельфинами, в проектировании и строительстве капитальных сооружений Океанариума, сотворили, казалось бы, невозможное: к 7 ноября 1966 года все было готово, и первый дельфин переселился в зимовальный бассейн.
…В начале 1967 года пришла пора «собирать камни», – получать научные результаты по выбранным в 1966 году направлениям исследований.
22 апреля 1967 года в Океанариуме было проведено Всесоюзное совещание по вопросам координации совместных работ. Число участников перевалило за сотню. Все это стало возможным благодаря тому, что в то время Океанариум еще не был засекречен.
…История этого периода ждет своего времени для повествования. Пока же есть возможность остановиться лишь на некоторых эпизодах…
Балаклавские «пленники»По приезду в Севастополь нужно было срочно выяснить обстоятельства, связанные с попаданием в сетевое заграждение в Балаклаве двух дельфинов.
Проезд в Балаклаву был закрыт, поэтому в Штабе КЧФ я получил «верительные грамоты» и на служебной машине выехал в Балаклаву.
Вечерело. Погода была пасмурной. Ветер заглядывал в Балаклавскую бухту, нагоняя в ее устье короткую жесткую волну.
Сетевое заграждение оказалось металлическим противоторпедным, выставленным для охраны небольшого участка акватории бухты в районе замаскированного выхода подводных лодок из балаклавских штолен в открытое море. С перекидного металлического мостика я пытался разглядеть дельфинов, «умирающих от голода». Действительно, в нескольких местах по очереди всплывали, делая выдох и вдох, два дельфина.
Невдалеке, в глубине пляжа, была расположена водолазная станция, куда я поспешил за помощью. Предъявив письмо командования и удостоверение офицера-водолаза, и объяснив задачу, я попросил водолазное снаряжение и шлюпку с гребцом. Через несколько минут я уже облачался в гидрокостюм, опробовал акваланг, надевал ремень со свинцовыми грузами... Погрузившись в шлюпку, мы направились к заграждению, которое удерживалось на поверхности буями. Сети между буями провисали, и была возможность протащить шлюпку во внутреннее пространство акватории.
Смеркалось. Вода была взмучена, дно не просматривалось. Дельфины, очевидно напуганные нашим вторжением, долго не появлялись на поверхности. Может быть, я их и не видел вдалеке от шлюпки... Не мешкая, привязал сигнальный конец и прыгнул в воду.
Первое, что необходимо было сделать: проверить состояние сети и понять, каким образом дельфины оказались запертыми перед штольней. Пройдя по периметру ограждения, обнаружил, что сети выставлены только на глубину пяти метров, – ниже зияет открытое пространство. Стало ясно, что дельфины находятся в добровольном заточении. Скорее всего, здесь для них много корма (скапливается много рыбы).
Теперь нужно было проверить их реакцию на аквалангиста. Погрузившись на несколько метров в центре акватории, я стал спокойно оглядываться по сторонам. Видимость была не более двух метров. Приглядевшись, наконец, увидел, как мимо меня, почти невидимыми тенями проскальзывали дельфины. Было ощущение, что любопытство преодолевает их природную осторожность.
Стемнело. Пора было возвращаться. На берегу с начальником водолазной станции я попытался договориться о помощи при возможном отлове этих дельфинов, предложив отремонтировать все сетевое заграждение (дабы дельфины не ускользнули преждевременно), а затем, с помощью рыбаков, отловить дельфинов неводом. Однако, операция не состоялась, поскольку через два дня был заключен договор с Ялтинским рыбколхозом «Путь Ильича» об отлове дельфинов для будущего Океанариума.
Первый отловВторая встреча с дельфинами (во время их отлова) запомнилась навсегда.
Ялтинские рыбаки ловили дельфинов с помощью огромного невода-аломана, длиной до восьмисот и глубиной до шестидесяти метров. Отлов производился при помощи нескольких сейнеров, которые выстраивались шеренгой, прочесывая прибрежные воды в поисках дельфинов.
Дело было ранней весной, в двадцатых числах апреля. В это время дельфины образовывали семьи в количестве 11-12 особей: вожак, несколько самок и молодые дельфины. «Лишние» самцы сколачивались в самцовые косяки и плавали обособлено.
Перед нами стояла задача обнаруживать дельфинов и, не тревожа, гнать их по направлению движения сейнеров, чтобы собрать семьи в стадо порядка 50-60 особей. Затем, маневрируя, нужно было прижать дельфинов к берегу на глубину не более пятидесяти метров. Один из сейнеров выметывал невод, полукольцом блокируя дельфинов со стороны моря. Осторожно, пугая стуками по металлическому корпусу, животных загоняли в это полукольцо и замыкали невод. Дельфины оказывались в огороженном пространстве. Затем нижнюю подбору невода стягивали, и дельфины – в огромном сетевом мешке. Как у волков загон из веревки с красными флажками становится непреодолимым, так и дельфины не могут пересечь линию поплавков на поверхности воды.
Конечно, мы заранее обдумывали, как сохранить дельфинов неповрежденными. Опасались, что они в панике могут перескочить через заграждения и уйти в море, или, пытаясь прорваться сквозь сети, запутаться в них.
В надежде помочь, я осторожно погрузился в сетевой мешок и стал наблюдать. Паники не было. Однако, пытаясь найти выход, дельфины плавали вдоль аломана, и некоторые из них грудными плавниками застревали в ячее сети. Тогда приходилось их выпутывать.
Постепенно рыбаки вытягивали сети в лодки, со всех сторон окружившие кольцо невода. Сетевой мешок становился все более мелким, и, наконец, дельфины оказались на поверхности... Скученные, лежащие слоями друг на друге!... Мы пришли в ужас, потому что дельфины, оказавшиеся внизу, не могли выбраться на поверхность и сделать вдох. Погружаясь в эту живую массу, мы вытягивали наверх задыхающихся дельфинов, стараясь удержать головы остальных поближе к поверхности. Удавалось удерживать головы четырех дельфинов одновременно.
…Часть дельфинов (поскольку нам не нужно было такое огромное количество животных) мы выпускали, остальных транспортировали. Для этого были предназначены обтянутые сетью металлические клети, которые удерживались на плаву буйками. Транспортное судно – десантный корабль – стояло метрах в ста. Туда мы и отбуксировывали вплавь клети с дельфинами. На корабле (грузовой стрелой) дельфинов вместе с клетью поднимали на палубу и размещали в заранее наполненных морской водой ваннах.
Операция перегрузки затягивалась, поэтому я провел эксперимент, пытаясь отбуксировать дикого дельфина к кораблю без всяких приспособлений. Обхватив дельфина со стороны брюха, я удерживал его голову над поверхностью как можно более вертикально, не давая дельфину возможности уплыть. Эксперимент удался.
Мы выбрали одиннадцать небольших молодых дельфинов. Семь оставили себе, четырех отправили на транспорте «Иргиз» на Карадагскую биостанцию. Остальных отпустили.
…Особенно трудно далась перегрузка дельфинов с палубы и укладка их в ванны. На палубе животные некоторое время лежали на жесткой поверхности, иногда подворачивая ласты, и мы укладывали их так, чтобы им было удобно.
Следующим этапом была транспортировка дельфинов в Казачью бухту.
Всю ночь мы старались создать для дельфинов наилучшие условия, ухаживая за ними. Поливали их водой, чтобы кожа не воспалялась. Дельфинов, которым не досталась металлическая ванна, поместили в ванны, сооруженные из парусины, или укладывали на перевернутые вверх дном надувные резиновые лодки.
К четырем часам утра корабль вошел в бухту Казачья и вплотную пришвартовался к плавучему вольеру, подготовленному к приему гостей.
Было темно, только носовая аппарель, откинутая на вольер, освещалась прожектором. Опасаясь, что дельфины в непривычной обстановке замкнутого пространства запаникуют, испугавшись поскрипывания металлических деталей противоторпедных сетей, я заранее погрузился в вольер. Вверху виднелся только освещенный нос корабля. Вокруг была тьма. Наконец, первый дельфин соскользнул с резиновой лодки в воду. Я совершенно безрезультатно пытался разглядеть, куда он поплыл, как вдруг почувствовал, что сзади кто-то пытается залезть мне подмышку. Я не сразу сообразил, что это дельфин, ища защиты, прячет свой нос. Чего-чего, а такого я не ожидал… Это было так трогательно. Дикое животное, которое мы лишили свободы, надеется на помощь от нас... Очевидно, старания по уходу за дельфинами не пропали даром, – животные доверяют нам. Второй дельфин залез носом под вторую подмышку... Я просто замер от такого доверия! Третий дельфин, попав в воду, исчез, а за ним, почувствовав, что их семья собирается вместе, ушли в дальний конец вольера и два моих дельфина. Туда же направились и все остальные. Операция «отлов» закончилась благополучно.
Утром мы поспешили навестить пленников. Все семь дельфинов спокойно лежали на воде «звездочкой» – голова к голове. Надо было попытаться накормить их, используя кормление для более близкого знакомства.
Наполнив сетку рыбой, я поместился посередине прямоугольного вольера, в надежде, что голод и любопытство заставят дельфинов приблизиться.
Расставив в стороны руки с рыбками, я старался не двигаться. И действительно, через несколько минут первый дельфин поплыл вдоль стенки вольера и, скосив на меня глаза, быстро прошмыгнул на противоположную сторону вольера. За ним последовал второй, третий… Через некоторое время маневр повторился: дельфины друг за другом проследовали в обратную сторону. Во время следующего демарша я отпустил рыбок, и прижал руки к себе. Первый же дельфин, проплывая мимо, резко повернул голову и схватил рыбку зубами. Кормление началось. Это были первые шаги к близкому знакомству и к началу дрессировки.
1966 год. Подготовка дельфинов к транспортировке
Лето 1966 года. Работы с дельфинами в вольере Казачьей бухты
Май 1966 года. Первые семь дельфинов Океанариума. Самая любопытная – Шалунья.
Казачья – БатилиманТерритория и акватория для строительства Океанариума были выделены на Херсонесском полуострове на западном берегу бухты Казачья. Их разметка была произведена 21 марта 1966 года.
На полуострове (кроме его юго-западной оконечности с маяком) размещался аэродром со всеми службами, двухэтажной казармой и одноэтажной столовой, которая очень удачно «присоседилась» к нам, но не кормила. 3 апреля, расчистив «Иудину аллею», мы установили первые палатки «лицом» к бухте, и поселились в них на неопределенный срок. Наш городок простоял не менее года.
Лето 1966 года. Палаточный городок в «Иудиной аллее» на берегу Казачьей бухты
На берегу нас ошеломило цветение деревьев (листьев не было – одни сплошные фиолетовые цветы!), обилие ежей, которые по ночам сопели и топали, как солдаты, полное отсутствие магазинов и транспортной связи с городом (тогда еще и троллейбусы в Камыши не пустили).
Служебный «газон» был у Горбатовского, и только раз в несколько дней привозили нам хлеб, ящики с кефиром и помидорами. Примерно раз в неделю, после беготни по флотским и гражданским инстанциям, мы закупали «сухой паек» и объедались вечером в ресторане.
Это был наш быт, и его неустроенность (конечно, временная!) нас не расстраивала.
Другое дело – бухта. Там мы должны были поселить в вольерах дельфинов и работать с ними.
Первое впечатление было приятным. Еще в конце марта мы осмотрели берег и акваторию. День был солнечный. Сквозь взъерошенную поверхность воды виднелось песчаное дно. Метрах в семидесяти от уреза болтались четыре буйка – разметка места установки будущего вольера. Следовало узнать: как там на глубине?
Спросил о лодке у толпившихся рядом летчиков. Майор Погудин (комендант аэродрома) посожалел: лодка в ремонте. Пришлось раздеться и плыть к размеченному буйками прямоугольнику. Дно с поверхности без маски почти не просматривалось, поэтому, ныряя, проплыл по периметру: на дне – песок, кое-где бугристый от скрывающихся под ним камней; местами кустятся водоросли... Пожалуй, дельфинам это не помеха. Неприлично красный от холода, отряхиваясь от воды, выбрался на каменистый берег. Посуровевший комендант мрачно спросил: «У вас все тут такие?».
Плавучий вольер из противоторпедных сетей на буях с деревянными мостками по сторонам установили, пока мы занимались отловом дельфинов.
Июль-август 1966 года. Вольер для дельфинов на фоне строящегося зимовального бассейна Океанариума ВМФ
…Со временем нами овладело беспокойство: слишком много мы делали неприятных открытий, мешающих работе, и угрожающих здоровью животных и исследователей:
- вода бывала мутной и грязной, в кутовой части бухты зацветала (там были неочищенные стоки от свинарника – подсобного хозяйства летчиков);
- в восточном отроге бухты расположилась морская пехота, которая плавала по бухте на танках-амфибиях и в упоении палила из пушек, а также с десантных кораблей училась шумно штурмовать берега;
- напротив пехоты, еще с довоенных времен, – химики со своими отравляющими веществами (ОВ); возможно, именно их оружие в металлических бочках было разбросано по дну бухты еще в 1942 году;
- штормовые волны выкатывали к нам на берег огромное количество боевых снарядов, а баржа, застрявшая в прибрежных скалах, была набита ими до отказа (Казачья бухта ранее была официальной свалкой боезапаса);
- самолеты летали, хоть и редко, но шумели неистово, заглушая вой сирен.
Мы решили, не мешкая, добиваться для дельфинов других – нормальных для них условий обитания. Каких и где, мы давно знали по нашим летним экспедициям. Мнение было единогласным: Батилиман.
…Прежде всего – к проектировщикам в «Морпроект». Там меня выслушали со вниманием и сочувствием, но объяснили, что в Батилимане отсутствуют инженерные сети и коммуникации, а в Казачей бухте таких проблем нет: ЛЭП, вода, дороги, тепло и строители – все рядом (то есть, – самый незатратный вариант).
Итак, в «Морпроекте» все понимали, что в Батилимане дельфинам и нам будет гораздо лучше, и готовы были бы помочь решить все проблемы, кроме одной: строительство дороги Ласпи – Батилиман. Мы предлагали эту дорогу проложить через оползневой участок на сваях (интересно, что почти через 20 лет дорогу построили к сооружаемому дому отдыха «Мыс Айя», обычным способом, и все последующие 20 лет эта дорога «ползет»). Казалось, что надо преодолеть последнее препятствие на пути к Батилиману – раздобыть денег на строительство дороги…
В это время, изготовленные по нашему заказу секции сборного (в форме многогранника) металлического бассейна были доставлены в Батилиман на второй пляж, недалеко от пустующих палаток лагеря подводников.
Установкой бассейна занялся наш сотрудник Лев Богданов. В глубине пляжа он произвел мощный взрыв, чтобы сделать углубление для бассейна. Взрывом он переполошил все окружающее население, после чего наш «самозахват» ликвидировали, запретив строительство.
1967 год. Экспериментальная база Океанариума ВМФ на третьем пляже Батилимана
Мы пришли к мнению, что не мешало бы заручиться поддержкой одного из создателей Океанариума, представлявшего интересы Академии Наук СССР – члена-корреспондента Владимира Евгеньевича Соколова (одно время известного в стране по своим телепередачам «В мире животных»). Соколов находился в постоянном контакте с Главнокомандующим ВМФ СССР адмиралом флота Горшковым Сергеем Георгиевичем, который непосредственно и заинтересованно наблюдал за ходом строительства Океанариума.
Такая возможность представилась в начале июля. В Океанариум приехала экспедиция из МГУ во главе с Соколовым и членом-корреспондентом АН СССР зав. кафедрой высшей нервной деятельности Леонидом Григорьевичем Ворониным. Конечно, наши гости стали нашими союзниками в поисках лучшего пристанища для дельфинов. Чтобы показать «товар лицом», мы усадили молодежь в УАЗ-66 (грузовик-тягач) и, через Орлиное, по старой Батилиманской дороге, двинулись вниз. В первый раз гости вскрикнули от ужаса, – на крутом повороте кабина головастого УАЗа зависла над пропастью. Второй – от восторга, когда мы въехали в можжевеловую рощу над уютным песчаным пляжем, намытым самой чистой водой на ЮБК.
Тем временем, я отправился в Горисполком «добывать деньги». Идея состояла в том, чтобы заинтересовать предприятия города районом Сарыч – Ласпи – Батилиман, и заручиться их согласием на долевое участие в строительстве дороги. К тому были серьезные основания. В уже далеком для нас 1966 году ситуация на «диком» западном ЮБК резко менялась. Стратегическое шоссе Севастополь – Ялта, прокладываемое с двух сторон к Ласпинскому перевалу от развилки старой ялтинской дороги и от Фороса, «казалось» вот-вот заработает, а две древние дороги от Тылового (Батилиманская и Ласпинская) пришли в упадок и готовились «к отставке». Легко было предположить, что агрессивная курортная Ялта не упустит момента и воспользуется в своих интересах открывающейся перспективой по освоению свободного от пользователей побережья административной территории Севастополя.
Все это я изложил в Горплане на втором этаже и попросил помочь собрать руководителей всех крупных предприятий и организаций города для обсуждения создавшегося положения вещей.
…Приятно иметь дело с заинтересованными и неравнодушными людьми. Мне были обещаны всяческая поддержка и помощь.
К предстоящему совещанию я заранее подготовил протокол с тем, чтобы представители могли заявить о своем согласии, завизировав документ следующего содержания:
«ПРОТОКОЛ совещания представителей организаций, заинтересованных в совместном освоении курортной зоны Батилиман-Ласпи, состоявшегося 15 июля 1966 г. в Горисполкоме г. Севастополя
Участники совещания заслушали информацию зам. начальника океанариума БЕЛЯЕВА В.В. о курортной зоне Батилиман-Ласпи и о возможности совместного ее освоения в течение ближайших 2-3 лет, а также схемы новой дороги, водопровода и ЛЭП и сметно-финансовые соображения по их строительству.
Представители заинтересованных сторон заявили о своем принципиальном согласии на долевое участие в строительстве новой дороги и передали свои заявки на отвод территории в указанном районе Отделу по делам строительства и архитектуры Севастопольского горисполкома».
Совещание состоялось 15 июля 1966 года у главного архитектора города Алексея Ивановича Баглея. Протокол подписали представители Приборостроительного института (проректор Мартыненко); Приборостроительного завода (директор Хачатуров); Института биологии Южных морей (председатель МК Пшенин); Главка «Азчеррыба» (начальник ОКС Андрейчев); Организации П/Я 4 – МП-5 (начальник Корниенко); Завода радиоаппаратуры (директор Люстров); Электролампового завода «Маяк» (директор Князев). Некоторые представители подготовили и передали свои заявки на отвод территории в указанном районе отделу по делам строительства и архитектуры. Например, МП-5 – заявку на район мыса Сарыч, «Азчеррыба» – на участок, восточнее дома отдыха «Изумруд»...
Еще до проведения совещания, представители организаций были приглашены на ознакомление с участком западного ЮБК. Кавалькада легковых машин проследовала по дороге от Ласпи до мыса Сарыч. Многие руководители, не представлявшие себе этого участка побережья, пришли в восторг. И тут же все согласились на долевое участие строительства необходимой Океанариуму дороги Ласпи – Батилиман.
…Ура! Путь в Батилиман открыт! Деньги на строительство дороги (протокол) – в кармане. И в московский поезд я сел, как на коня. «Потряхивая мошной», заявился в ГИУ ВМФ. Со мной говорили очень недолго, но вежливо: «Вариант размещения Океанариума в Казачьей – окончательный и обсуждению не подлежит». Оставалась последняя надежда на главного попечителя Океанариума – ГК ВМФ Горшкова. Может быть, Соколов уже общался с ГК?
И вдруг, 18 июля, на аэродром Херсонесского полуострова (с небес, естественно) приземлился самолет с Сергеем Георгиевичем на борту. Программа его посещения была емкой. Я ожидал ГК на вольере. Представился и попросил разрешения доложить ему о необходимости (по известным причинам) перебазирования Океанариума в более подходящее место. ГК внимательно слушал, не перебивал и не прерывал. По окончании доклада обещал подробно изучить вопрос. Да, у него слово не расходилось с делом.
Через несколько дней (10 августа 1966 года) из ГУК ВМФ позвонил В.К. Токмаков. Наряду с многочисленными указаниями, он предложил организовать взятие проб воды в Казачьей бухте. Далее, недели через две, приказом Командующего флотом была создана комиссия из представителей заинтересованных сторон (в основном, из Океанариума и «Морпроекта»). Была поставлена задача проехать вдоль всего Кавказского и Крымского побережья Черного моря с целью выбора наилучшего места для размещения Океанариума.
Наш «кортеж», состоящий из двух машин, двинулся прямиком в Геленджик. Впереди, на старой «Победе», украшенной занавесочками с кисточками, ехал контр-адмирал Горбатовский, за ним следовал автобус, набитый специалистами. Начали осмотр берегов от Геленджика в сторону Севастополя, поскольку южнее побережье заведомо не было приспособлено для строительства.
Мы проехали вдоль всего берега, осматривая мало-мальски пригодные участки. В том числе, район Утриша, Феодосии, Карадага, Судака, Нового Света, Ласпи и Батилимана. Район Фиолента я позже осмотрел вместе с матросом Сабитовым. Всюду мы снимали планы, делали промеры глубин, оценивали прозрачность воды, возможности строительства и наличие коммуникаций. Материалы были переданы в «Морпроект» для подготовки доклада Главнокомандующему с целью принятия окончательного решения.
29 сентября 1966 года ГК ВМФ утвердил акт окончательного выбора территории для строительства Океанариума в Казачьей бухте и место для его летних экспедиций – в бухте Батилиман.
Уже на следующий год, летом 1967 года, была подготовлена и осуществлена летняя экспедиция на третий пляж Батилимана.
Через некоторое время эта территория была закреплена официально за Океанариумом.
Оптимальный вариант размещения Океанариума был найден. Задача с Батилиманом была успешно решена. Попутно был дан импульс к освоению Севастополем западного ЮБК.
Научно-исследовательская работаК осени 1966 года были подготовлены и открыты три научные темы по биогидродинамике, биоакустике и по служебному использованию дельфинов. Их тщательно готовили: заказывали аппаратуру, оборудование, и, конечно, подбирали исполнителей. В исследованиях по гидродинамической тематике мне посчастливилось работать с талантливыми учеными и инженерами-исследователями Валентином Болдыревым, Николаем Масловым, Георгием Калмыковым, позднее – с Александром Топилиным, Дмитрием Артемчуком, Владимиром Пархутиным, Александром Загорским. В дальнейшем, когда сформировалась лаборатория биогидродинамики, все они вошли в ее состав и сыграли определяющую роль в получении новых научных результатов.
В тесном контакте лаборатория работала с сотрудниками многих профильных институтов. Особенно прочными были научные связи с молодыми учеными: ихтиологом Германом Зуевым и физиологом Георгием Шульманом (Институт биологии Южных морей, Севастополь), гидроакустиком Евгением Сорокодумом (Таганрогский радиотехнический институт), гидромехаником Рафаилом Грунтфестом (Ростовский Государственный университет). Все они стали моими близкими друзьями, коллегами, соавторами.
Результатами наших биогидродинамических исследований были теоретические разработки и материалы экспериментальных исследований. Пожалуй, самой экзотичной моделью плывущего дельфина была миниатюрная подводная лодка (ПЛ) «мокрого», то есть, негерметичного типа, которую из тактических соображений мы прятали под занудным названием: «Испытательный самоходный стенд для исследования характеристик упругих пластин, как элементов модели волнового движительного комплекса (ВДК) морских животных, работающих совместно с жестким корпусом».
В.В. Беляев с главным конструктором «РГ»
Это изящное техническое создание – совместная разработка нашей лаборатории и кафедры гидромеханики Ростовского госуниверситета (РГУ), с которой мы успешно сотрудничали в области теории волновых систем. ПЛ получила название «РГ», которое мы намалевали на ее поверхности. Однажды меня с пристрастием расспрашивали, что означает «РГ». «Естественно, Ростовский госуниверситет», – ответил я. На самом деле, ПЛ была названа в честь ее создателя – Рафаила Грунтфеста.
«РГ» на крыше лаборатории гидромеханики Ростовского госуниверситета. В кабине оператора – Рафаил Грунтфест
Интересно было наблюдать, как стенд сначала медленно и неуклюже разгоняется, а, войдя в диапазон экономичных скоростей, стабилизируется и плавно, можно сказать, изящно, движется под водой вдоль канала. Точно также разгоняется гребная лодка: сначала частые короткие гребки, а затем – плавные, с широкими взмахами весел. Пилотировали и обслуживали стенд два Александра: Топилин и Загорский. Результаты эксперимента легли в основу разработок методик проектирования ВДК.
По окончанию испытаний стенд пытались приспособить для работы с дельфинами в открытом море. О дальнейшей его судьбе мне не удалось узнать…
«РГ» в Океанариуме ВМФ, рядом с опытовым бассейном (каналом), готовая к испытаниям
Первое Всесоюзное совещание по гидробионикеС окончанием строительства зимовального бассейна (ноябрь-декабрь 1966г.) первая очередь капитальных сооружений Океанариума была завершена. Территория, где размещались экспедиционные группы, участвующие в работе по изучению дельфинов, опустела. Мы смогли сосредоточиться на выполнении собственных планов и на работе непосредственно с дельфинами, которые благодаря бассейну стали доступнее. Бассейн позволял устанавливать более тесный контакт с экспериментальными животными, благодаря изменению уровня воды. На малой глубине дельфины чувствовали себя неуютно и поэтому легче шли на сближение с человеком. С ними можно было общаться, использовать самые разные виды оборудования и аппаратуры, производить различные замеры и взвешивание, кормить, лечить, осматривать, разобщать и соединять вместе... В вольерах все это требовало неимоверных усилий. Мы сразу почувствовали, насколько легче стало приручать диких животных. И конечно, мы планировали эксперименты таким образом, чтобы работа на мелководье совпадала со сроками чистки бассейна. При полном осушении дельфины укладывались в переносные ванны и пережидали в них окончания технических работ.
Кроме проведения исследований, связанных с изучением многообразных морфологических и физиологических особенностей, по инициативе и под руководством старшего научного сотрудника, кандидата биологических наук Ольги Георгиевны Карандеевой дельфинов начали обучать традиционным цирковым номерам, используя их стремление к играм. Играя в мяч или прыгая через кольца, дельфины получали не меньшее удовольствие, чем мы, наблюдавшие их несомненные успехи в цирковом искусстве. Эта работа была внеплановой, но мы подспудно проделывали ее с тем, чтобы продемонстрировать способности дельфинов к выполнению самых разнообразных трюков и заданий тренера. Мы готовились к первому Всесоюзному совещанию по изучению дельфинов, чтобы представить наши достижения и результаты, полученные в очень короткие сроки.
Приглашения были разосланы во все смежные научно-исследовательские организации Академии Наук и Военно-Морского Флота. Такое Совещание состоялось весной, 22 апреля 1967 года. В его работе приняли участие порядка 150 человек. На нем был создан Координационный центр исследований на базе Океанариума ВМФ, впоследствии преобразованный в «Проблемный Совет».
Мы провели апробацию нашей научно-исследовательской тематики, установили более тесные контакты со специалистами и их организациями, подготовили и подписали договора о проведении совместных научно-исследовательских работ. Были подготовлены технические задания на разработку и изготовление необходимой нам научно-исследовательской аппаратуры и экспериментальных комплексов. Участники конференции имели возможность наблюдать за проведением экспериментов с животными и участвовать в них. В зимовальном бассейне демонстрировались самые разнообразные цирковые номера с дельфинами, как их способность легко поддаваться обучению.
Январь-февраль 1967 года. «Дельфиний цирк» в зимовальном бассейне Океанариума ВМФ как демонстрация возможности дрессировки дельфинов
1967 год. Чистка бассейна. Дельфины, помещенные в ванны, становятся более контактными с человеком
* * *
Интерес общества к дельфинам, как к объектам научных исследований и участникам популярных цирковых выступлений, не ослабевал. Строительство и проектирование океанариумов и дельфинариев продолжалось. Изначальным импульсом к этому послужило создание в 1966 году севастопольского Океанариума ВМФ в бухте Казачьей. Первые полтора года Океанариум ВМФ активно рекламировался в научной среде для привлечения специалистов к исследованиям.
В жизни Севастополя (да и не только!..) Океанариум сыграл весьма существенную роль, активизируя научные исследования морских млекопитающих; повышая научный потенциал Севастополя, Киева, Москвы, Ленинграда, Новосибирска и других городов путем финансирования НИР и ОКР по согласованной тематике, а также путем предоставления возможности безвозмездно работать на базе Океанариума; принимая участие в разработке технических заданий на проектирование практически всех океанариумов и дельфинариев страны; подготовив специалистов самых различных профилей, в том числе, по содержанию и обучению дельфинов.
Волны океанариумостроения, генерируемые в Казачьей бухте, распространялись по всей стране. Их энергия была максимальной вблизи эпицентра, т.е., на территории Севастополя, далее – Крыма, Кавказа, Украины и т.д. Люди, подготовленные на базе Океанариума ВМФ и влюбленные в свое дело, искали возможность реализовать свой потенциал в создании новых океанариумов или их проектов, воплотившихся в послеперестроечный период в огромное количество зрелищных дельфинариев, которые разлетелись по всему миру. Они постоянно работают почти во всех приморских и столичных городах СНГ, а также в Турции, Египте, на Кипре, во многих других странах. А морские цирки-шапито с севастопольскими тренерами-дрессировщиками гастролируют по всему свету.
А началом всему былОкеанариум ВМФ. Бухта Казачья, Севастополь. 1966г.
Птенцы гнезда Казачьей:В Севастополе:– Дельфинарий в пионерском лагере Ласпи…………………...……………………...................................................1966г.
– Предэскизный проект плавучего дельфинария ВМФ…………………….…..…...................................…..............1965г.
– Предэскизный проект самоходного плавучего дельфинария ВМФ………………..................................................1966г.
– Экспедиционный дельфинарий Океанариума ВМФ в Батилимане….....….................................................1967-1976гг.
– Экспедиционный дельфинарий Океанариума ВМФ на Феоленте………..…….....................................................1976г.
– Предэскизный проект Океанариума ИнБЮМ АН на территории Лабораторного корпуса....................................1979г.
– Дельфинарий (временный) ИЭМЭЖ АН СССР на набережной Корнилова в Артбухте....................................….1986г.
– Проект Океанариума Южных морей ИнБЮМ АН УССР в Парке Победы……...............................................…..1986г.
– Дельфинарий (временный) ИЭМЭЖ АН СССР на водноспортивной базе Морзавода в Ушаковой балке...1987-1992гг.
– Предэскизный проект дельфинария на турбазе им. Мокроусова……….……................................................…....1990г.
– Дельфинарий (временный) в Артбухте рыбколхоза «Путь Ильича»……….................................................1991-1993гг.
На Черноморском побережье:– Карадаг. Дельфинарий (временный) на Карадагской биостанции АН УССР..............................................1966-1979гг.
– Дельфинарий на Карадагской биостанции АН УССР………..…………………....................................................1979г.
– Тендровская коса. Дельфинарий (временный) Института кибернетики АН УССР.………………………...1969-1971гг.
– Батуми. Дельфинарий Грузинского отделения ВНИРО…................................................................................…1974г.
– Малый Утриш. Дельфинарий ИЭМЭЖ АН СССР……...……………………….............................................…...1984г.
– Ялта. Проект дельфинария…...……………………………………………………...................................................1987г.
– Феодосия. Дельфинарий кооператива «Дельфос» (недострой)…...……...................................................1990-1993гг.
На территории СССР:– Дальний Восток. Океанариум ВМФ……………....………………………………...........................................…..1975г.
– Владивосток. Дельфинарий ТИНРО……………........................................................................................……1991г.
– Москва. Дельфинарий (временный). Олимпийский центр водного спорта ИЭМЭЖ АН СССР…………1990-1993гг.
Океанариум ВМФГород Севастополь. Бухта Казачья. Капитальные сооружения, введенные в строй в 1975 году
Гл. инженер проекта: М.Лазарчук. Архитектор: А.Шеффер
© Беляев Вадим Викторович. Севастополь, 2009
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
