ЗВАНИЕ ИЛИ ПРИЗВАНИЕ? - «Гардемарин» 25.02.1999.- Соколов Н.П. Нахимовцы вчера и сегодня. Санкт-Петербург: Ленстройинжсервис. 2007. Окончание.
На часах 15.30. Уроки в классах закончились. Из-за закрытой двери, по другую сторону которой постоянно находится дежурный воспитанник по роте с несуразной, на мой взгляд, нагрудной бляхой, заменившей зачем-то традиционную повязку «рцы», доносится непрерывное гудение школьного коридора. К находящимся в канцелярии двум другим офицерам-воспитателям, капитан-лейтенанту С. Мазепову и старшему лейтенанту В. Тарасову то и дело по различным вопросам приходят воспитанники. Часто с докладами по неотложным делам заходит дежурный. Звонит телефон. Вызываются для проработки провинившиеся в чем-то ребята... Что я хочу сказать? Наш полуторачасовой разговор с Фомичевым о роли офицера-воспитателя в жизни нахимовца проходил на фоне бьющей под самым носом жизни. И я, конечно же, старался ничего не упустить. А не остававшиеся равнодушными к теме нашего разговора Мазепов и Тарасов нет-нет да и подключались со своими примерами, репликами, отдельными ремарками, отчего обсуждаемые вопросы становились более выпуклыми и понятными. Теперь о сути беседы. Начнем с главного — с отношения Антона Валерьевича к своей работе, работе офицера-воспитателя. Она ему по душе. А потому и работается в охотку, по принципу: не выискивай причины, оправдывающие тебя за что-то несделанное, недовыполненное, невольно упущенное тобой, от чего в сегодняшних условиях, в общем-то, никто не застрахован, а изыскивай возможности для решения поставленных задач и достижения нужных результатов. А направления в работе капитана 3 ранга А. Фомичева и последовательность решаемых им задач следующие. На первом курсе — втянуть ребят в новый, непривычный для них училищный ритм жизни и вывести их, в большинстве своем со слабой школьной подготовкой, на уровень, требуемый программой; на втором — основной упор на учебу, с тем, чтобы к третьему курсу подвести класс без отстающих, каждого воспитанника — с уже определенными навыками «военного человека»; на третьем — выпускном, курсе (к концу его) достичь итогового результата своей наставнической работы — подготовить нахимовца к поступлению в военно-морской институт.
Фотография 1984 года. Нахимовцы 22 класса слева: Игорь Белятко, Олег Корнеев, Сергей Яковенко, Антон Фомичев.
Проиллюстрируем на отдельных примерах, как это выглядит на деле. И не только моего собеседника — «попутно» и его товарищей по воспитательной работе, а также из подсмотренных мною «живых картинок» в канцелярии, последующих разговоров с воспитанниками тет-а-тет. Сегодня в классном журнале 4-го взвода значится 31 фамилия. При формировании его на 1-е курсе было 38. Из семи отчисленных из училища воспитанников — трое неисправимых, не желающих учиться двоечников, остальные — «маменькины сынки» или злостные нарушители дисциплины, которые так и не смогли вписаться в режим закрытого учебного заведения военного типа. В целом, по роте таких набралось шестнадцать. Помню, к выпуску нашей 1-й роты первого набора в 1948 году «потери» были большими — 34 человека. Учет знаний, поведения и физического развития воспитанников, определяющих на начальном этапе тот краеугольный камень, на котором будет строиться вся последующая работа по возведению мировоззренческого здания будущего морского офицера, ведется офицерами-воспитателями в составляемых ими журналах успеваемости, служебных карточках поощрений и взысканий, книгах замечаний. В обязательном порядке офицер-воспитатель бывает и на уроках — сидит за одним из последних столов и наблюдает... В конце каждой четверти, полугодия и года, перед, роспуском воспитанников на каникулы, на каждого нахимовца составляется ведомость с итоговыми оценками по всем пройденным предметам и поведению за соответствующий период. С резюмирующими письмами офицеров-воспитателей эти ведомости направляются родителям воспитанников или лицам, их заменяющим, — хорошая традиция, сохранившаяся с первых лет создания училища. Вот давнишняя, за 1945—1946 учебный год, запись офицера-воспитателя, старшего лейтенанта И. Щепетьева в ведомости, направленной моей тетке: «В учебе недостаточно прилежен. Может учиться лучше. Нарушал распорядок дня, пререкался со старшими. Позволяет себе разговоры в строю и на уроках. Вынослив. Иногда проявляет рассеянность и нерасторопность. С товарищами общителен. Переведен в 9-й класс». Проводятся офицерами-воспитателями и родительские собрания (в наше военное и послевоенное время было не до этого), на которых, помимо педагогических вопросов, рассматриваются и хозяйственные. На последних я остановлюсь особо. Командир роты, капитан 2 ранга А. Балыбердин, считай, в роте офицер-воспитатель номер один, производит с классными офицерами разборки возникших «нештатных» ситуаций, а также выработку общих подходов по отдельным вопросам воспитательной работы. Но ни с его стороны, ни со стороны заместителя начальника училища по воспитательной работе капитана 2 ранга В. Демкина, постоянно бывающего в ротах, общающегося с воспитанниками и знающего многих не только в лицо, но и по именам, инициатива офицеров в тактике их воспитательной работы не ущемляется, — наоборот, всячески поддерживается, так как далеко не все офицеры-воспитатели (а их в училище порядка двадцати пяти человек) работают, как говорится, на «полную катушку». Только в классе Фомичева, например, создан и работает Совет чести класса из шести воспитанников. Как потом рассказал мне старшина класса Дима Минаев, Совет этот, возглавляемый отличником учебы, одним из кандидатов на золотую медаль, Антоном Федоровым, является своего рода органом самоуправления класса по основным направлениям его жизнедеятельности: учебе, дисциплине, физической подготовке, хозяйству и др., включая наглядную агитацию, оформлением которой занимаются свои же художники — воспитанники Е. Бушуев и Е. Никитин. Последний еще и поет в сводном хоре училища, в котором, в свое время, пел и нахимовец Антон Фомичев. Кажется, ну что из того, что нынешний офицер-воспитатель пел те же песни, про того же салагу, что поет сегодня его воспитанник? Но это только со стороны. Ведь взаимоотношения между людьми вообще, а тем более между старшими и младшими, между начальниками и подчиненными, во многом зависят, особенно в своей доверительности и теплоте, от случайных жизненных обстоятельств, бытовых мелочей и прочих внеслужебных, неформальных связей, возникающих между ними. Свой подход у Фомичева и к назначению младших командиров в классе. Основан он не на личных, субъективных взглядах, а на результатах социометрии класса, проводимой с помощью училищной психологической службы, но и не без личного опыта самого Фомичева. Но сколько может быть младших командиров в классе? Четыре, ну пять человек из тридцати-сорока от общей его численности. Поэтому, в целях выработки командирских навыков у остальных ребят, Фомичев, начиная со второго курса, вводит порядок, при котором исполнение обязанностей командиров отделений возлагается поочередно (временно) и на «рядовых» воспитанников.
А вот примеры из «канцелярских сценок». Между сидящими за столом офицером-воспитателем и стоящим перед ним в более чем вольной позе воспитанником с руками в карманах брюк тянется нудный, бесконечно скучный разговор о постоянно исчезающих из роты швабрах, одну из которых кто-то недавно видел то ли в столовой, то ли на камбузе, куда надо пойти, найти ее и вернуть в роту... Но я, разумеется, не о швабре, а о выправке и стойке воспитанника при разговоре с офицером. (Подобного в наше время даже по отношению к старшине быть не могло). Позже из моего разговора об этом с другим воспитанником. «Они, — мой собеседник имел в виду молодых офицеров из нахимовцев, — для нас вроде старших братьев, что ли...» «А командир роты, — спрашиваю я — ведь он тоже из бывших?» «Ну, командир роты — это совсем другое. Он командир!» Мне трудно судить однозначно, что это: нетребовательность к подчиненному, элемент панибратства или же та, спонтанно возникающая иногда простота поведения, «провоцируемая» конкретной ситуацией? Вспомнил случай из своего нахимовского прошлого, когда я, в порыве своей правоты, вступил в пререкание со старшиной — помощником нашего офицера-воспитателя—и был за это им наказан; как потом прознавший об этом капитан-лейтенант И. Щепетьев, нет, не отменил несправедливо наложенное на меня взыскание, а просто по душам поговорил со мной во время ночного обхода роты, когда я был дневальным. Это был один из первых запомнившихся мне уроков умения быть терпимым и снисходительным к людям, несправедливо обошедшимся с тобой. Теперь о неведомой нахимовцам доперестроечного периода беде бюджетного дефицита со всеми вытекающими отсюда проблемами как по стране в целом, так и для сегодняшних воспитанников. При прежнем распределительном подходе к обеспечению материальными ценностями все роты, все воспитанники находились в одинаковых условиях. Теперь не только ротные кубрики, но и классные помещения одной роты по своему виду и обустройству заметно отличаются друг от друга. Выделяемые училищу бюджетные средства уже давно не покрывают всех постатейных затрат на его содержание, с большой натяжкой их хватает лишь на то, чтобы обуть, одеть, накормить ребят и с минимально необходимыми затратами обеспечить непрерывность учебно-воспитательного процесса. Вот почему в минувшие осенние каникулы офицеры 2-й роты с привлеченными со стороны двумя малярами собственными силами сделали косметический ремонт ротного спального помещения. Поэтому и разнятся классы по рундукам, заказанным и установленным с помощью родителей в разное время, занавескам на окнах и многому другому, так как теперь это во многом зависит уже от организованности и возможностей родительских комитетов каждого класса. И получается: в одном классе — цветной телевизор с видеоплейером, в другом — старенький, черно-белого изображения, принесенный кем-то из дома, в третьем — сломанный, стоит в канцелярии на классном сейфе (!).
В той же канцелярии меня удивил большой ворох бумажных свертков у одного из столов. Оказывается, на родительском собрании воспитанников хозяина этого стола было решено заменить в своем классе старые, довольно тусклые плафоны новыми, более светлыми и современными. Завезли. Теперь ждут, когда их смонтируют. И снова, увы, о швабрах. А куда денешься! В канцелярию входит в шинели и шапке воспитанник со свертком под мышкой. С первых слов его, обращенных к одному из офицеров-воспитателей, понимаю — с покупкой из магазина. Разворачивает бумагу, и на стол ложатся две новенькие половые щетки белого синтетического ворса. Подавая чек, докладывает о цене: «Других, — говорит, — не было». Офицер со знанием дела осматривает покупку, одну щетку прячет в стол, другую отдает воспитаннику: «Насади на палку от старой швабры». Абсолютно во все приходится «влезать» офицеру-воспитателю, потому что сегодня, при все большем вхождении роты, да и классов, во внутренний хозрасчет, он становится и хозяйственником, и финансистом. У него имеется еще один источник финансирования нужд своих питомцев — это не оговоренные никакими официальными бумагами, но открыто практикуемые классные фонды. Деньги хранятся в уже упомянутых мною классных сейфах. Создается этот фонд за счет ежемесячных взносов воспитанников из получаемых ими 18 рублей 50 копеек в качестве стипендии. В 24-м классе это добровольно установленный ребятами взнос составляет 3 рубля. В зависимости от величины взноса, что решается каждым классом самостоятельно, и от количества учеников в нем, на «расчетном счете» фонда могут накапливаться средства, достаточные для покупки недорогой модели аудио- и видеотехники, как, например, в 22-м классе. В основном же они направляются с общего согласия на текущие нужды: покупку учебников взамен утерянных или порванных, шариковых ручек, на починку или приобретение нового утюга, гуталина, обувных и одежных щеток и других бытовых предметов. Учет движения денежных средств фонда, то есть «дебет с кредитом», сводится офицером-воспитателем... Прибавьте к этому постоянное (как, помните, рефрен в песне Утесова: «Днем и ночью...») беспокойство, сиречь заботу и ответственность за своих оторванных от дома мальчишек с их бьющей через край энергией, всяческими выходками, радостями и горестями, травмами и хворями, с их пытливостью мужающих подростков, — и вы получите лишь контурное представление о том, что значит быть сегодня офицером-воспитателем. Так что же: звание или призвание? Место красит человека или человек — место? Начал я с того, как офицер-воспитатель сумел «разглядеть» своего воспитанника и наставить его, как говорится, на путь истинный, определивший всю дальнейшую жизнь его. Уже давно нет с нами Ивана Григорьевича Щепетьева, нашего офицера-воспитателя, ушел из жизни и первый начальник Нахимовского училища, наш «папа» Изачик, как мы называли Николая Георгиевича. Но, право, в сердцах наших, в делах и поступках они всегда были и будут, пока мы живы. Побольше бы таких офицеров-воспитателей Нахимовскому училищу, готовящему своих питомцев к флотской службе, к служению верой и правдой своему Отечеству»
Фото 2009 года.
По стопам отца пошел сын Владимира Владимировича, Виктор Владимирович Киттель, окончив Нахимовское училище в 1968 году и Высшее ВМУ им. М.В.Фрунзе училища в 1973 году, стал флотским офицером. Служил на БПК "СМЫШЛЁНЫЙ", в 24 ЦНИИ МО РФ. Ушел в запас в звании капитана 1 ранга. Службу Отечеству продолжил на одном из закрытых предприятий - смежнике по разработке морского оружия.
Нахимовец Виктор Киттель. Помощник председателя Морского научного комитета Главного штаба ВМФ.
Указом Президента РФ № 422, 21 февраля 2000 г. капитан 1 ранга Киттель Виктор Владимирович за заслуги в укреплении обороноспособности страны, поддержании боевой готовности войск и высокие показатели в служебной деятельности награжден "Орденом Почета". - Морской сборник № 4, 2000 г.
Козловский Владимир Алексеевич.
Козловский Владимир Алексеевич родился 21 мая 1930 года в городе Орше Витебской области.
Вот каким его видит однокашник - нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов.
"Высоченный, широкий в кости, голос - труба иерихонская, крестьянской хватки и дотошливости (по отцу) и прямой в суждениях до нелицеприятности, с гордой дворянской (по матери) неуступчивостью в спорах, Коз всегда был на виду, в гуще событий. И, если они носили предосудительный характер, то на него, как в молниеотвод, чаще всего, без особых на то разбирательств, приходился гнев начальства. Но это только закаляло его. Таким он, воспитанник первого взвода, запомнился мне, воспитаннику второго взвода."
Далее рассказ Козловского В.А. о себе, сначала в виде краткой автобиографии, затем очерка - размышлений. И в том и в другом жанре прослеживаются его характер, ум, убеждения, если угодно, непреклонность обстоятельствам.
"Отец белорусский крестьянин. В Гражданскую войну был красноармейцем и участвовал в сражениях с формированиями Пилсудского. На момент моего появления, как один из немногих в те времена был человеком грамотным (закончил два класса церковно-приходской школы) и за это, а также в силу проявленной в боях надежности работал председателем Оршанского исполкома. В Ленинград попал повинуясь лозунгу: "В период строительства социализма - кадры решают все." В результате в 1936 г.он окончил Ленинградский индустриальный институт (известный более как Политехнический институт императора Петра Великого) и уже в 1938 году стал директором Ленинградской высоковольтной сети Ленэнерго. На момент моего поступления в Нахимовское училище в 1944 году был директором завода "Севкабель", что главным образом и определило успешность моего поступления в училище. Мать, Логачева-Козловская Вера Васильевна (обратите внимание на двойную фамилию) происходила из небогатого но известного своим неукротимым стремлением к поиску правды. Одним из ее ближайших родственников был Другим в сравнительно недавние времена - которого считают одним из первых образованнейших марксистов России, соратник Ленина. Он внес, как пишут историки, "немалый вклад в деятельность Петербургского комитета большевистской партии, в подготовку и проведение Великой Октябрьской социалистической революции". - М.М.Глазунов, Б.А.Митрофанов "Не только по заветам Гиппократа". - М.: Издательство политической литературы, 1983.
На момент моего появления на свет мама работала письмоводителем Оршанского исполкома. Петербурженка по месту рождения и долгому там жительству до замужества, она, повинуясь призыву партии в 1932 году вместе с отцом отправилась в Ленинград. В 1944 году я поступил в Ленинградское Нахимовское военно-морское училище, которое окончил в 1948 году. Это был первый выпуск училища. Нас было 69 человек. На подходе к 50-летию выпуска осталась в живых лишь половина. Нельзя сказать. что многие погибли, выполняя воинский долг. Нет, скорее всего это последствия войны, голода и алкоголизма, разбившего ощутимую часть нашей братии. С 1948 года по 1952 год учился в училище им. М.В.Фрунзе. Повезло, попал в первый специализированный выпуск училища и получил квалификацию: "Офицер-корабельный штурман". Благодарю за эту случайность судьбу. Когда после третьего курса проходило деление на специальности училищное начальство решило вопрос по-военному просто: первая рота - штурманы, вторая - артиллеристы, третья -минеры. Я был в первой роте. После окончания училища попал в Кронштадт и месяц с небольшим был помощником командира "МО-621" 7-го Петрозаводского дивизиона морских охотников Кронштадтского ОВРа.В августе 1952 года состоялось величайшее назначение в моей жизни - я стал командиром БЧ-1-4 на СКР "Орел". Подробности о службе на "Орле" и кое-что связанное с этим можно прочитать в легком эссе: "Можно ли предугадать судьбу?" Забегая вперед, скажу, что можно.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
В.М. Басок, В.В. Козырь. Владивостокское военно-морское подготовительное училище (ВВМПУ). - Басок В.М. и др. Военно-морские подготовительные училища исторический очерк . СПб, 2001. Продолжение.
Здания, построенные еще в период русско-японской войны 1904-1905 годов, находились в запущенном состоянии, требовали серьезного ремонта. Они плохо отапливались, плохо освещались (на класс одна лампочка), вместо стекол в оконных рамах зачастую была фанера. Довольно часто электроэнергию отключали, а ведь вечером по распорядку дня были часы самоподготовки. Не хватало мебели, особенно классных столов и стульев. Полы были в основном цементные, поэтому в помещениях постоянно ощущалась сырость. Однако, несмотря на трудности и недостатки организационного периода, благодаря умелому руководству командования училища и настойчивой работе офицерского и преподавательского состава занятия начались, как и планировалось, в установленный срок — 2 октября 1944 года. В честь этого события 9 октября был проведен парад с участием курсантов и постоянного состава училища. Парад принял начальник училища, командовал парадом начальник строевого отдела. В октябре 1944 года училище посетил замнаркома ВМФ генерал-полковник Рогов И.В. (О Иване Васильевиче Рогове подробно расскажем в очерке о выпуске ЛНВМУ 1948 г. - ред.). Его сопровождали ЧВС ТОФ генерал-лейтенант Захаров С.Е. и начальник ПУ ТОФ генерал-майор Муравьев А.А. И.В. Рогов положительно оценил проделанную работу по формированию училища. В декабре 1944 года училище проверила Инспекция ВМФ под председательством Начальника ВМУЗ ВМФ вице-адмирала Проверив учебный процесс и организацию службы, инспекция сделала вывод, что, несмотря на трудности объективного характера, училище с задачей обучения и воспитания курсантов справляется удовлетворительно, моральное состояние личного состава училища здоровое, организация и планирование учебного процесса поставлены правильно. 2 мая 1945 года член военного совета Тихоокеанского флота генерал-лейтенант береговой службы Захаров С.Г. от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил училищу знамя части и грамоту. По этому случаю состоялся парад. С этого дня Владивостокское военно-морское подготовительное училище стало считаться окончательно сформированным и стало неотъемлемой частицей Вооруженных Сил страны. Но дата рождения для всех подготовительных училищ была впоследствии унифицирована и установлена 7 ноября 1944 года (?).
ОРГАНИЗАЦИЯ УЧЕБНОГО ПРОЦЕССА
... В соответствии с утвержденными штатами для координации действий преподавательского состава и повышения уровня педагогической работы было создано семь циклов (нечто аналогичное вузовским кафедрам)... Одним из самых любимых курсантами предметов являлись основы военно-морского дела, собственно, это был первый специальный курс, вводивший воспитанников в сферу их будущей профессии. Ведь до поступления в училище немногие из них имели какое-либо представление о военно-морской службе, разве лишь привлекала красивая флотская форма.
Руководитель цикла капитан 2 ранга Бачинский Ф.А. и сменивший его впоследствии капитан 2 ранга Кондогури Л.Н. создали коллектив единомышленников из кадровых флотских офицеров и старшин. Это были преподаватели — капитан 3 ранга Иванов Б.И., капитан-лейтенант Баранов А.И., старший лейтенант Тылкин В.Н., боцман плавсредств мичман Хромов М.А. и боцмана кабинета ВМД главный старшина Мочалов Н.М. и старшина 1 -и статьи Трофимов Н.А. Любовь к флоту прививали курсантам все офицеры училища. Рассказывали об истории флота, роли ВМФ в защите Отечества и его восстановлении в предвоенные годы, о морских и океанских плаваниях русских моряков, которые открыли Дальний Восток для России. В качестве основного учебного пособия использовался учебник Н.Ю. Авраамова, написанный для курсантов ВМУЗ. Курсантов завораживали слова флотской терминологии, с которой они столкнулись впервые: гроты, фоки, марселя и т. п. Они учились основам такелажных работ — вязанию морских узлов и плетению матов. Изучался флажный семафор и азбука Морзе, работа клотиком. Устраивались соревнования по флажному семафору и клотику. Бывший флотский юнга Артем Марков семафором передавал 90—100 знаков в минуту и почти столько же клотиком. Конкуренцию ему составлял бывший корабельный сигнальщик Володя Кульбанин. За ними тянулись и остальные курсанты. Занятия по военно-морскому делу были одними из самых любимых. Так закладывались основы будущей профессии. Преподавательский состав состоял, преимущественно, из вольнонаемных учителей. Большая часть их пришла из Владивостокской военно-морской спецшколы, а остальные были набраны в училище по конкурсу из городских школ. Большинство женщин-преподавателей были женами офицеров, проходивших службу в училище. Агния Николаевна Ширяева, возглавившая цикл русского языка и литературы, безусловно была специалистом высокого класса: она постоянно сетовала на низкий уровень грамотности курсантов, невысокую культуру их речи и слабое общее развитие и вместе со своими коллегами старалась помочь им преодолеть эти недостатки. Она чем-то напоминала гоголевскую Наталью Петровну из «Мертвых душ», к ней так и прилипло прозвище и сохранилось во всех выпусках училища.
Художник П. Боклевский. 1895 г.
Старшим преподавателем цикла математики являлся известный в городе, как незаурядный методист и математик Анатолий Михайлович Гредасов. По его инициативе в училище проводились математические олимпиады. Так, в 1945 году победителем в олимпиаде стал 325-й класс, курсанты которого в качестве приза получили путевку на коллективное посещение краевого драматического театра. Призеры олимпиады в индивидуальном зачете получили ценные подарки: Виктор Зуев за 1-е место получил том избранных произведений И. С. Тургенева, Эдуард Шмальев за 2-е место — третий том из собрания сочинений Г.И. Успенского, Рев Иванов за 3-е место — книгу «Адмирал Нахимов». В целом усилиями всех преподавателей цикла курсанты получали прочные знания по математике, что потом пригодилось не только в высших учебных заведениях, но и в жизни. С теплотой и благодарностью бывшие курсанты вспоминают скромный труд преподавателя черчения В.Е. Шумакова. Благодаря нему у воспитанников на всю жизнь остались навыки грамотного оформления чертежей и схем. Не раз, уже будучи офицерами, они добрым словом вспоминали своего педагога, вычерчивая всевозможные схемы на кальках, графики маневрирования кораблей при выходах в торпедные атаки, артиллерийских стрельбах и минных постановках. В.Е. Шумаков был не только высококлассным педагогом, но и изобретателем. Задолго до появления современных шариковых ручек, он на уроках черчения, еще в 1945 году показывал ручки и рейсфедеры собственного изобретения и изготовления, действовавшие по тому же принципу, демонстрировал их преимущества при исполнении схем и чертежей. Он же составил к изобретенным чертежным принадлежностям и высококачественные мастики. Жаль, что скромный труд этого талантливого педагога не стал достоянием широкой гласности.
Даниил Кондратьевич Шевчук и сменивший его выпускник 1937 года Ярославского техникума-института капитан а/с Яшинин Николай Иванович составляли противоположность друг другу. Если первый был строг к себе и к курсантам, то Николай Иванович отличался демократичностью и непредсказуемостью поведения. Если на уроках Д.К. Шевчука царила деловая атмосфера, то на уроках Н.И. Яшинина можно было услышать смех и возню. Бывало, по понедельникам Н.И. Яшинин, придя в аудиторию и приняв рапорт дежурного, задавал вопрос: «Поднимите руку, кто вчера был в увольнении?» Поднимался лес рук. «Спать после увольнения хотите?» Следовал дружный ответ: «Хотим». Николай Иванович командовал: «Дежурный! В ружье!» Дежурный по классу брал в руки двухметровую указку и становился с ней в караул у входа в аудиторию. «Всем спать десять минут» — следовал приказ начальника цикла физики и астрономии и он сам, положив голову на руки, скрывался за кафедрой. Склоняли головы на столы и курсанты. Через десять минут дежурный по классу оставлял свой пост и громко командовал: «Встать! Смирно!» Н.И. Яшинин командовал: «Вольно! Продолжить занятия!» — начинался очередной урок. Своеобразно на занятиях проходили и устные опросы курсантов. Каждый из названных отвечать по уроку должен был строевым шагом подойти к доске, изложить свой ответ на поставленный вопрос и строевым же шагом вернуться на свое место. За ответ испытуемый получал от Николая Ивановича среднюю оценку: «Подход — 5, отход— 5, средняя оценка — 3. Балл снижен за пролетарское происхождение». «Демократизм» начальника цикла физики иногда оборачивался серьезными последствиями. Так, 16 декабря 1947 года во время контрольной работы в 323-м классе, проводившейся преподавателем П.Т. Хлестковым, разразился скандал. Класс отказался писать работу по физике в лабораторном корпусе под тем предлогом, что в кабинете физики было холодно (около 8° С). Начальник цикла отстранил от занятия преподавателя и урок провел сам, но при входе в аудиторию у курсантов были изъяты все учебники и конспекты. Курсанты снова отказались писать контрольную работу, а Юра Кассель, Володя Козлов, Гриша Портнов, Миша Хальфин, Юра Дорофеев, Коля Бабенко, Володя Бельченко, Володя Быков, Женя Маврин, Саша Новиков, Леня Чаблин, Витя Чаблин, Арий Филиппов и Саша Шкуратов на листах для контрольной работы стали рисовать ноты, чертиков и прочую ерунду.
Из 25 воспитанников только пять человек предъявили работы и получили по «тройке». Последовала незамедлительная реакция командования училища. Было возбуждено ходатайство об отчислении из училища «зачинщиков бунта»: Мишу Хальфина, Виктора Долуля и Женю Ижболдина. Сашу Новикова, он был дежурным по классу, арестовали на пять суток с содержанием на гарнизонной гауптвахте. Славу Рыкова разжаловали из «вице-старшины» в рядовые и отстранили от должности старшины класса. Володе Козлову за нетактичное поведение и дерзость дали пять нарядов на службу вне очереди. За неудовлетворительную организацию урока преподавателя П.Т. Хлесткова уволили из училища. Начальник цикла капитан а/с Яшинин Н.И., заместитель командира курса по политчасти майор Богданов И.А. и командир роты старший лейтенант Малышев М.Н. были наказаны в дисциплинарном порядке. И все же, несмотря на все издержки преподавания дисциплин цикла, курсанты получали достаточно твердые знания по теории и практике предмета. Абсолютное большинство выпускников на государственных экзаменах показали прочные знания программного материала. Среди преподавателей цикла истории и географии запомнилась Галина Ивановна Рейтер. Внешне привлекательная, с девичьим задором, она проводила занятия, широко используя карты и схемы, на которых можно было найти все: от дат выдающихся событий до анекдотов на темы повседневной жизни курсантов. На этой почве с ней случались курьезы. Так, обнаружив в одном из классов разрисованную курсантами карту, она решила выбрать другую, более подходящую по теме урока, но когда она открыла классный шкаф, то с возгласом «Ах!» едва не упала в обморок. В шкафу вместо карт на полках спали три курсанта, «отдыхавшие» после воскресного увольнения в город. После этого случая Галина Ивановна открывала шкафы только с дежурным по классу. Большой интерес вызывали уроки географии, которые проводил Георгий Павлович Савчук. Его ровный, рокочущий баритон наполнял всю аудиторию. Речь его была образна, ярка и настолько убедительна, как будто бы он сам посетил все те места, о которых рассказывал на уроке. Цикл естествознания и биологии вел Михаил Григорьевич Зобнин вместе с Валерией Викторовной Гуссовой. Михаил Григорьевич обладал высочайшей эрудицией и невероятным воображением. Его рассказы о том, как вместе со своими неандерталками и неандерталятами разгуливали по полям Европы, как рядом мирно паслись симпатичные динозаврики, а в небе парили безобидные археоптериксы, приводили курсантов в восторг.
Самым демократичным был цикл иностранных языков. Валентина Ивановна Кокина — одна из старейших и опытнейших педагогов города — сумела подобрать коллектив высококлассных преподавателей английского языка — В.Н. Агафонов, В.А. Гольцева, Е.П. Кислова, Е.И. Лазаренко, Л.А. Осинская; немецкого — С.И. Квятковская, О.Ю. Цапко, В.Г. Мекленбургская, Е.И. Гаврилова. Под руководством В.И. Кокиной в этом дружном, творческом коллективе были разработаны учебные пособия и материалы по флотской, общественно-политической и культурной тематике с использованием фрагментов из биографий В.И. Ленина, Ф.Ф. Ушакова, Иоганна Гете, Фридриха Шиллера, Генриха Гейне; текстов «Суворов под Кинбурном», «Один против семи», «Подвиг "Стерегущего"» и ряд стихотворений на английском и немецком языках. Изучение иностранных языков было поставлено настолько эффективно, что в 1947 году после трех лет обучения воспитанники Юра Орлов, Веня Маслов, Георгий Карасев, Толя Демин, Владлен Смирнов, Петя Павленко и Володя Рогалис сносно изъяснялись на английском языке, а воспитанники Володя Гонцюта, Иван Пика, Афанасий Серков, Валя Чернов, Иван Золотухин и Петр Сомов прилично разговаривали на немецком.
СТРОЕВАЯ И ФИЗИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА И ЛЕТНЯЯ ПРАКТИКА
Большое внимание в училище уделялось строевой и физической подготовке как основы сплочения воинского коллектива и укрепления силы и здоровья молодых людей, посвятивших свою жизнь флоту. Энтузиастом этой работы был начальник строевого отдела училища капитан 3 ранга Подпорин Сергей Алексеевич. Казалось, своей активной деятельностью этот подтянутый, энергичный офицер заполнял все то время, которое оставалось у курсантов от сна, учебных занятий и самоподготовки. Его голос был слышен повсюду: в спальных корпусах, на плацу, при переходах рот в столовую, на учебные занятия, на разводе суточного наряда, на работах. Трудно было себе представить, как училище могло бы существовать без этого деятельного офицера. Сергей Алексеевич окончил училище имени М.В. Фрунзе в 1935 году, поступив в него по рекомендации Московского ГК ВЛКСМ. Службу проходил в Тихоокеанском ВВМУ на строевых должностях и преподавателем кафедры морской практики, вплоть до назначения во Владивостокское ВМПУ. Его организаторские способности были замечены, и после расформирования подготовительного училища, он продолжил службу в Организационных управлениях ГШ ВМФ и Генерального штаба ВС СССР. Уволился в запас Сергей Алексеевич в звании капитана 1 ранга в 1969 году. Еженедельно на общевойсковую и физическую подготовки отводилось по восемь часов. Строевые занятия и изучение уставов проводились под руководством строевых командиров рот и курсов, привлекался и старшинский состав. В целом строевая подготовка была хорошей, что демонстрировалось на многочисленных парадах и строевых мероприятиях, проводившихся в городе. Батальоны курсантов часто получали аплодисменты горожан, приветствовавших их стройные колонны. Были и свои трудности: не хватало общевоинских уставов, не только для курсантов, но и для руководителей занятий; у молодых офицеров, закончивших краткосрочные курсы, не было должного опыта и методической подготовки, но все это были трудности роста, усугубленные военным временем. Были сложности и с проведением физической подготовки. В наследство от ШМАС осталась лишь примитивная спортплощадка с самодельным турником. На площадке можно было лишь играть в волейбол и отрабатывать элементы игры в баскетбол. Спортивного зала и спортивных снарядов не было. Тем не менее, начальник цикла старший лейтенант Кудинов П.А. со своими преподавателями кроме занятий по физподготовке активно проводил спортивно-массовую работу в ротах и на курсах.
Были организованы секции гимнастики, борьбы, бокса, лыжная. Приказом начальника училища назначались физорги рот и курсов. Весной в мае и летом в июне-июле проводились Спартакиады, в ходе которых выявлялись не только победители, но и проводилась массовая сдача норм комплекса ГТО 1-й и 2-й ступеней. Чемпионами училища в 1945 году по вольной борьбе стали: Павел Кращенко, Петя Ваганов, Саша Токарев, Боря Иванов и Юра Деменко. В соревнованиях по боксу триумфаторами стали: Юра Феоктистов, Толя Титяев, Саша Баранов, Миша Путинцев, Саша Раков, Толя Ткаченко, Толя Стрелков, Володя Антипов и Гена Саяпин. Валя Копейкин и Саша Сероус первенствовали в фехтовании, Витя Однораленко и Коля Кошелев — в гимнастике, Роман Чернецкий и Антон Широкий — в лазаний по канату, а Юра Юдин и Антон Широкий не имели равных в плавании в обмундировании. Систематически в летнее время проводились гонки на шестивесельных ялах и десятивесельных катерах. Неоднократно училищная команда легкоатлетов одерживала победы в соревнованиях на Кубок флотской газеты «Боевая вахта». Организация спортивной работы в училище привила любовь к спорту многим выпускникам на долгие годы службы, укрепила их здоровье и дух. По окончании зимнего периода обучения курсанты 1-го и 2-го курсов выезжали в летний лагерь, организованный на Русском острове. Здесь курсанты приобретали навыки в гребле на шестивесельных ялах и десятивесельных катерах, учились ставить и убирать паруса, ходить под парусом. За время практики каждый курсант проходил все стадии обучения на шлюпке — от впередсмотрящего до командира шлюпки. Летняя практика заканчивалась проведением второго этапа училищной Спартакиады по различным видам: военно-морское многоборье, гребная гонка на шестивесельных ялах на 7 кабельтовых, комбинированная гонка на шестивесельных ялах на 32 кабельтовых и гонка десятивесельных катеров на 10 кабельтовых. Проводились и дальние походы на шлюпках. Так, в 1947 году воспитанники 2-го курса совершили шлюпочный поход на веслах и под парусом вокруг острова Попова, преодолев дистанцию в 20 миль. В том же году, после окончания летней практики, воспитанники вернулись в училище на 11 шлюпках, преодолев расстояние в 15 миль (из бухты Мелководная к Первой Речке); руководил переходом капитан 2 ранга Афанасьев Г.Е. В 1945 году салют Победы прогремел над Москвой, но опасность на востоке страны еще оставалась, поэтому летняя практика курсантов проходила с учетом этой обстановки. Приказом начальника гарнизона острова Русский, коменданта Владивостокского сектора береговой обороны ТОФ генерал-майора курсанты 1 -го и 2-го курсов, прибывшие в лагерь, вошли в состав сводных рот морской пехоты. На случай высадки японского морского десанта сводным ротам были определены рубежи обороны, которые занимались курсантами во время боевой тревоги. С объявлением войны Японии курсанты стали охранять лагерь училища и боевые позиции близрасположенной Кроме того, курсанты пополнили недостающий по штату личный состав батареи и были расписаны по боевым постам подачи артиллерийского боезапаса.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Автор - - участник Цусимского сражения на миноносце «Бедовый», рукопись предоставил внук, выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 года, капитан 1 ранга Вечеслов Николай Георгиевич.
Глава 11. Неудачный смотр. Окончание.
Федотов продолжал растерянно молчать. Святодуский даже не ожидал, что его намерения разделать Федотова под орех, стереть в порошок и облить помоями, так легко будут исполняться. Федотов как будто бы сам шёл навстречу этим намерениям. Адмирал внимательно окинул взглядом тучную фигуру командира «Святослава», опустившуюся вниз, как севшее от сотрясения тесто. – Аппарат с Вами? – обратился он к старшему флаг-офицеру. – Не взял, - сконфуженно отозвался тот. – Ошибка, молодой человек! – сердито буркнул адмирал, тыкая пальцем в направлении Федотова, - такие фигуры необходимо фотографировать. В штабы отрядов, отправляемых в дальнее плавание, и на отдельные суда, плавающие в заграничных водах, отпускались фотоаппараты. Этими аппаратами надлежало фотографировать все интересные моменты плавания: встречные эскадры, рейды, иностранные военные корабли, входы в бухты, портовые сооружения и проч. На «Рюрике» было два аппарата – один большой на штативе, а другой – маленький, карманный. Аппаратом и фотоальбомом ведал старший флаг-офицер. Большим аппаратом пользовались мало. В начале плавания адмирал для практики и пробы предложил флаг-офицеру снять на шканцах офицерский состав корабля. Когда все расселись, пришёл Моффет в сопровождении своего фокстерьера Дези, прося запечатлеть её с группой. Фотографу очень хотелось угодить командиру и снять всю группу с собакой, но он знал манеру фоксов делать тысячу движений в минуту. Как быть? Лейтенант размышлял недолго. Он уже мысленно разрешил дилемму. Фокса надо удивить, и тогда он замрёт. Аппарат был готов. Фокс вертелся вокруг хвоста. – Прошу спокойствия, господа! – обратился лейтенант к офицерам с галантностью настоящего фотографа, - я снимаю, смотрите в аппарат! Лица замерли, рты замкнулись, позы застыли. И в это мгновенье лейтенант тихонько свистнул. Когда фокс обернулся на этот привычный зов, флаг-офицер сделал такое поразительное антраша, так лихо подпрыгнул, хлопнув себя по бёдрам, что пёс замер от удивления и восхищения, осклабившись и опустив книзу левое ухо. Но зато офицеры к этому жесту оказались неподготовленными. Они, что называется, покатились со смеху. И когда негатив был проявлен, оказалось, что великолепно вышел один фокстерьер. Вместо же офицерских лиц получились пятна с оскаленными зубами и закрытыми глазами. Этот снимок получил название «Коллективный снимок Дези» и в кают-компанейском альбоме курьёзов занял почётное место. Адмирал, внимательно рассмотрев снимок, укоризненно сказал: – Не понимаю, зачем Вы прыгали? Ведь Вы же офицер, а не клоун! Не вздумайте вклеить эту дрянь в альбом. Инцидент был исчерпан, и следующий сеанс прошёл вполне удачно. Даже Дези сидела тихо и мило улыбалась. Сейчас флаг-офицер был рад, что не взял аппарата. Он жалел Федотова и считал, что адмирал чересчур распустил язык. Святодуский сейчас казался лейтенанту подобным пьяному мужику, избивающему свою жену и свирепеющему от её молчаливой покорности. В то же время он удивлялся тому обстоятельству, что из судовых офицеров «Святослава» никто не реагировал активно на эти оскорбления. Он отлично знал, что когда высшие офицеры в лице великих князей наносили оскорбление коллективу офицеров, начальник часто бывал прав, требуя от них извинения перед коллективом офицеров. Про Карабанова, например, рассказывали, что когда генерал-адмирал флота, великий князь Алексей Александрович, сказал ему на смотре какую-то дерзость оскорбительного порядка, то получил в ответ лишь презрительный взгляд бесстрашных глаз офицера. Взгляд этот, однако, был настолько выразителен, что генерал-адмирал сказал: «Надеюсь, Вы не обиделись?» «Конечно, нет, Ваше императорское высочество, - поспешил ответить Карабанов, - я вообще никогда не обижаюсь на великих князей и на проституток». Быть может, встретив энергичный протест на свою наглую дерзость, граничащую почти с прямым оскорблением, Святодуский успокоился бы, но в выпученных глазах «пузатой дуры», загнанной в цель, он не видел ни понимания, ни смысла, ни оценки происходящих событий. Поэтому адмирал презрительно спросил: – Вы понимаете? – Так точно, понимаю всё! – прохрипел потерявший лицо командир, утративший даже способность оскорбляться. – Ну и прекрасно, - ответил адмирал, - о моих решениях Вы узнаете после суда! И не прощаясь с судовой командой, стоящей во фронте, сердито пошёл к трапу, чтобы сесть на катер для возвращения на флагманский броненосец. Неудачный смотр был как будто закончен. Однако в этот момент и сам адмирал, и все офицеры были озадачены неожиданно возникшим протестом и именно от того лица, от какого его уже никто не ожидал.
"Орел". -
На «Святославе» плавал судовым священником отец Александр. Сейчас он стоял на левом фланге офицерского состава. Отец Александр был представителем белого духовенства, вдовец, только что окончивший духовную академию и собирающийся постричься в монахи. Когда формировался личный состав эскадры, Святодуский был озабочен вопросом о назначении на корабли культурных священнослужителей. И не потому, что он верил в благотворное влияние попов на матросов или их ценил. Святодуский презирал попов так же глубоко, как и всех прочих. А просто ему претили существующие типы судовых священников. До сих пор на плавающие суда назначались иеромонахи из захолустных провинциальных монастырей, едва грамотные и полудикие люди. Они являлись посмешищем для личного состава, культура которого неизмеримо превышала их духовный уровень. Это была нелепая традиция, и Святодуский решил положить ей конец. Он лично съездил к протопресвитеру армии и флота и просил назначать на корабли его эскадры представителей белого духовенства, которые не срамили бы свой сан и не являлись бы в роли козлов в сарафане. После некоторого размышления протопресвитер решил исполнить адмиральскую просьбу. Он явился к Петербургскому митрополиту и просил помочь в этом деле. Митрополит, в свою очередь, согласился с этим взглядом и поручил консистории выбрать из духовенства петербургских церквей – шесть священников, желающих плавать на судах, не пьющих, вдовцов, по возможности, академиков. Отец Александр оказался среди этих лиц. Он потерял жену, оставившую ему маленькую дочь, только что кончил духовную академию и фанатически мечтал о монастыре, чтобы скорее получить архиерейскую митру, сакос и саофор. Титул «Ваше высокопреосвященство» звучал для него торжественнее, чем «Ваше превосходительство». Но раньше, чем отречься от мира и надеть на руки чётки, а на голову чёрный клобук, он хотел обеспечить маленькую дочь и её воспитание некоторой суммой, которую и решил скопить во время плавания.
На кораблях в заграничном плавании священники получали шестьдесят рублей золотом (около десяти английских фунтов) и не имели никаких расходов, так как по традиции судовые священники имели стол в кают-компании за коллективный счёт офицеров. Отец Александр был неплохой оратор. Он охотно сидел по вечерам в кают-компании, смеясь командирским анекдотам и выслушивая со снисходительной улыбкой не совсем приличные разговоры офицеров. Однако в части канонических правил он был твёрд. Когда умер муж тётки царя, Марии Александровны, владетельный герцог Альфред Кобургский, адмирал русского флота и шеф флотского экипажа, вензеля которого Святодуский когда-то носил на погонах, командир «Святослава» не мог привести в исполнение приказ адмирала «отслужить по герцогу панихиду». Отец Александр, узнав, что герцог был англиканского вероисповедания, отказался служить панихиду, указав, что канонические правила православной церкви запрещают служить панихиду по иноверцам. Когда Святодускому доложили об этом, он раздражённо сказал: – Не буду же я из-за этого попа ссориться со святейшим синодом! Чёрт бы их всех побрал! Каков приход, таков, очевидно, и поп. А герцог обойдётся и без его молитв! Отец Александр, узнав про этот ответ, тихо смеялся. Обсуждая вопрос о священниках с командирами судов, Святодуский неофициально им поручил заставить попов обстричь волосы до шеи и рекомендовал им причёску «под мужика». За счёт судовых сумм Святодуский разрешил снабдить их штатским платьем, категорически запретив им в заграничных портах съезжать на берег в духовном одеянии. Отец Александр всё это оценил надлежащим образом и своим тоном расположил к себе и офицеров, и матросов. И вот, когда адмирал повернулся и пошёл к катеру, офицеры увидели, что от левого фланга офицерского состава отделился священник и, подняв золочёный крест священника-академика, направился к адмиралу. Святодуский в недоумении остановился, глядя на священника, который тихо, но отчётливо произнёс: – Не позорь себя гневом, военачальник! Не оскорбляй людей, которые под твоим водительством будут защищать религию, престол и любезное наше отечество! Быть может, Господу Богу будет угодно, и они прославят имя твоё! Быть может, по воле Царя небесного, ты будешь через них велик! Да снизойдёт мир божий в сердце твоё! Аминь! И он широко благословил адмирала крестом. Адмирал захохотал, желая обрезать этого неожиданного защитника офицерской чести в лице попа в рясе, но, взглянув в фанатические глаза священника на аскетическом лице, поперхнулся. Он махнул рукой и мягко сказал: – Идите на своё место, батюшка. Катер зафыркал и дал ход, пыхтя и выбрасывая клубы дыма. Был ещё возмущен адмиралом младший доктор Романовский. Он был из демократической семьи, с юности прошёл тяжёлую школу жизни. Отец его был сослан в Сибирь, как замешанный в дело убийства Александра II. Юноша должен был кормить мать и двух сестёр. На эскадру Святодуского Романовский просился сам, так как сильно увеличенный оклад денежного содержания давал возможность помочь семье, которой доктор и оставил своё полуторное береговое жалование, как это делали семейные офицеры. Морское же довольство Романовский тратил очень экономно, вовсе не участвуя в кутежах. Водки, спиртных напитков и даже пива он не пил. Офицеры над ним подшучивали, но относились к Романовскому хорошо, так как старший врач, уже обленившийся от безделья и занимающийся лишь хозяйственными делами кают-компании (серьёзно заболевших сейчас же списывали в ближайший береговой госпиталь или отправляли в Россию на встречном пароходе), взвалил всю лечебную часть на своего помощника. В душе Романовский презирал офицеров, как бар, далеко стоящих от матросов. В письме к своему другу детства и единомышленнику он писал: «Эти господа-офицеры роют себе могилу. Они думают, что вся их жизнь заключается в смехе да в выпивке. А адмирал – это просто цепная собака! Он рычит и кусает всех, кто к нему приближается. Он их ругает публично, а они над ним издеваются исподтишка. Он воображает себя гением, но это даже не герой из повести Станюковича. Его можно было бы назвать диким адмиралом, а проще – военным бюрократом, воспитанным на безответственности самовластия и бесправии масс. Какой ужас – это бесправие масс. Матрос стоит, а офицер его бьёт, и он не смеет даже отвернуть лицо. Адмирал же ругает офицера, а тот стоит и держит руку под козырёк. И никто не думает о том, что это вечно продолжаться не может, что настанут другие времена, о которых мечтали наши лучшие люди, другие идеи, и весь этот дворянский класс полетит к чёрту. Будут и у нас адмиралы и офицеры, связанные с народом, вышедшие из его недр. И этот дворянский быт покажется им чем-то далёким и мрачным! А у меня лично отношение к этому дворянству выражается стихами Огарёва:
И ненависть к тому, что рушить надо, В душе моей сильна так, как сильна любовь!
В воспоминаниях о Цусимском сражении говорится о священнике Назарии, находившемся на броненосце «Суворов». «Первый снаряд, попавший в броненосец, угодил как раз во временный перевязочный пункт, устроенный доктором, казалось бы, в самом укромном месте — в верхней батарее, у судового образа, между средними шестидюймовыми башнями. Много народу было перебито, доктор как-то уцелел, но судовой священник, иеромонах отец Назарий, был тяжело ранен...» «Отец Назарий, монах не только по платью, но и по духу, находился на перевязочном пункте в епитрахили, с крестом и запасными Святыми Дарами. Когда к нему, сраженному целым градом осколков, бросились доктор и санитары, чтобы уложить на носилки и отправить вниз, в операционную, находившуюся под броневой палубой, отец Назарий отстранил их, приподнялся и твердым голосом произнес: "Силою и властию...", — но захлебнулся подступившей к горлу кровью. — Однако, пересилив себя, торопливо закончил: "...отпускаются прегрешения... во брани убиенным...", благословил окружающих святым Крестом, который не выпускал из рук, и упал без сознания». Бессмертная слава и вечная память пастырям-героям, которые весь короткий земной путь свой жили одной правдой, тянулись к истине и служили ей, как только могли, не на словах, а на деле, свято исполняя величайшую заповедь закона Божия: «Положить душу свою за други своя».
Глава 12. Что было, то прошло.
Капитан-паша ударил вице-адмирала и двух командиров на корабле своём.
(Из записок морского офицера с эскадры Сенявина)
Оставив на «Святославе» смятение и гнетущую тишину, катер побежал полным ходом, увозя адмирала, окружённого, как солнце планетами, своим маленьким, но блестящим штабом. Дежурный флаг-офицер сидел на руле. Остальные, стоя, как и адмирал, на корме катера, с целомудренным молчанием переглядывались друг с другом. Святодуский презрительно жевал губами. Наконец, он сказал: – Да, анекдот, действительно, скверный. Так все офицеры распустились, стали сами какими-то козлами. Подтянуть необходимо и вообще уничтожить этот козлиный дух. Козлы полезны на конюшнях, ну и как производители. Но на корабле они излишни и вредны. Адмирал опять рассвирепел, вспомнив, как глупо он себя чувствовал, лёжа на палубе. «Хорошо ещё, что китель не порвался и аксельбанты не лопнули», - подумал он и достал золотой портсигар, полученный когда-то в виде подарка из кабинета его величества в память плавания на «Азове». Как только папироса очутилась у него в зубах, четыре штабных руки поднесли к ней зажжённые спички. Закурив папиросу, адмирал подытожил результаты смотра: – И какие дьявольские рога у этого подлого животного! (Один из флаг-офицеров, мичман Браше, неожиданно фыркнул и стал поспешно кашлять. Адмирал взглянул на него подозрительно.) Затянувшись дымком ароматной египетской сигаретки, Святодуский взглянул на флаг-капитана: – Поручаю Вам уничтожить козла! – сказал он строго и внушительно. Флаг-капитан изумился, покраснел и с недоумением посмотрел на Святодуского. С некоторым испугом и негодованием он подумал, что это персональное поручение, пожалуй, немного унизительно для него. Тут годились бы и флаг-офицеры, если фельдшера окажутся мало достойными такого поручения. – Мне, Ваше превосходительство? - переспросил он с обидой. – Вам, - подтвердил адмирал, - и не позже, как через неделю! Полагаю, что в недельный срок Вы сумеете навести порядок на «Святославе». Флаг-капитан просиял, начиная понимать, в чём дело. – Когда приходит пароход из Сайгона? – обратился Святодуский уже к старшему офицеру. – Через пять дней, Ваше превосходительство, - всезнающий флаг-офицер оказался и тут на высоте. – Так вот, к этому времени всё должно быть закончено. Вы примете в командование «Святослав». Все распоряжения относительно этого дела я дам на корабле. Прошу времени не терять. Святодуский величественно замолчал. А на «Святославе» в это время всё ещё чувствовалось смятение и росло озлобление против адмирала.
Федотов и Томилов тоскливо смотрели вслед уходящему катеру с контр-адмиральским флагом на носу. Козёл, вахтенный журнал, падение адмирала, предстоящий суд особой комиссии – всё смешалось в их головах, вертелось там, внося хаос в их душевный мир. «Погибла моя карьера», - думал печально Федотов. «Пропала моя морская служба», - сам себе сказал Томилов. Наступил обеденный час. Как только распустили команду, просвистали к вину и обеду. Провалившийся смотр клал отпечаток на броненосец. Он был подобен карантину, который распространяется на весь экипаж корабля, независимо от того, кто болен и кто здоров. Офицеры глядели сумрачно, но старший офицер решил рассеять это похоронное настроение. Он деликатно пригласил командира откушать в кают-компании вместе с офицерами и, шутя, сказал, что сегодня к завтраку доктор даст рагу из местных креветок и жиго из антилопы с гречневой кашей. Федотов подумал, что после всех пережитых волнений будет недурно в дружеской компании офицеров выпить рюмку померанцевой, закусив вихоревскими консервами, грустно улыбнулся и согласился. Зимин в кают-компании уже играл на рояле: «Вы жертвою пали в борьбе роковой».
За завтраком Колесников усиленно подливал командиру охлаждённую померанцевую и замороженный в рефрижераторе эль. И по мере того как увеличивалось число выпитых рюмок и бокалов, отходила в сторону душевная тоска, суд особой комиссии уже не казался командиру страшным, а жизнь перестала казаться скверной. Мысли Федотова понемногу сосредотачивались на Кронштадте, где тихо и спокойно живётся, а порт работает, как заведённая машина. Нет бурь, тревог, шума из-за пустяков, читается газета «Котлин», всегда есть партия в винт по крупной (а Федотов очень недурно играл, следуя правилу: «кто не играет в карты, тот готовит себе печальную старость»), и жизнь в родной морской крепости с единственной в мире железной мостовой течёт так мирно, как будто бы Кронштадт не рядом со столицей, а где-то в глубокой провинции. Вспомнился даже красноносый Григорий, швейцар из Морского собрания, как первого января, когда там собирались офицеры поздравить друг друга с Новым Годом и выпить по бокалу шампанского, которым Собрание приветствовало своих членов, этот Григорий вручал офицерам напечатанные в типографии газеты «Котлин» его собственные стихи, получая за них по серебряному рублю на чай. Федотов совсем расчувствовался. И когда среди прочих тостов зазвучал тост подвыпившего мичмана Зимина, поднял бокал за «святого отца» и за «грозного козла» - этих мстителей поруганных и оскорблённых, командир не рассердился, а только, улыбнувшись, погрозил мичману пальцем. Кто-то из офицеров, в свою очередь, провозгласил тост за верховую езду и, когда все засмеялись, вспоминая падение Святодуского, спросил Федотова, не чувствовал ли он потребности в шпорах. Доктор собственноручно налил командиру чашечку крепкого кофе и сказал, кладя туда три куска сахара: – Как Вы любите – крепкий, горячий и сладкий, как первый поцелуй. А не угодно ли к нему рюмку коньяка Депре – три звёздочки? Командир охотно согласился. В общем, Федотов к концу завтрака обрёл спокойствие духа. На палубе он даже погладил Митрошку, угостил его папироской и добродушно сказал старшему офицеру: Ну что же, пойду к себе! Пора и чемоданы укладывать. А на флагманском броненосце жизнь била ключом. После завтрака флаг-капитан срочно отправился на «Святослав» и «Игорь» произвести следствие по делу о столкновении и о съедении вахтенного журнала. Надо было торопиться, так как суд особой комиссии адмирал назначил на завтра, в два часа дня. К этому времени следствие должно было быть закончено, оформлено и рассмотрено в оргонавигационном заседании суда. Приехавший на «Святослав» Курвуазье удивился царящему там добродушию, но сейчас же увидел, что весь офицерский состав в сильном подпитии. Даже виновнику событий, Митрошке, поднесли какого-то зелья, отчего тот прыгал, как бешеный, и так яростно посмотрел на флаг-капитана, что доблестный моряк предпочёл зайти за спину сопровождавшего его старшего офицера. Вечер в кают-компании «Святослава» прошёл в обсуждении деталей сегодняшних событий, печальными героями которых являлись Федотов и Томилов. Все возмущались манерой Святодуского оскорблять и унижать. Командира в гостях не было. Колесников сидел в каюте, пересматривал и обрабатывал свой научный трактат, а потому офицеры говорили свободно и не стеснялись в критике. Баковый лейтенант Брагин, старший среди присутствующих офицеров, сидел на диване с какой-то книгой, не вмешиваясь в разговор и лишь улыбаясь, когда мичманы «обкладывали» адмирала, но, в конце концов, и он ввязался в разговор.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Владивостокское подготовительное училище. - Грабарь В.К. Вскормленные с копья.
На должность начальника Владивостокского училища планировался однако в связи с болезнью отца — известного нейрохирурга Л.А. Поленов обратился с просьбой не рекомендовать его на должность начальника училища, и его просьба была удовлетворена. По предложению командования ТОФ выбор Наркомата ВМФ пал на начальника штаба бригады строящихся кораблей в Комсомольске-на-Амуре капитана 2 ранга Парийского Георгия Васильевича. (Мы об этом училище вкратце уже ) За четыре выпуска (1945–1948) училище направило в высшие и специальные военно-морские учебные заведения 736 человек. В 1948 году 94 воспитанника после второго курса были переведены на подготовительный курс Тихоокеанского ВВМУ, где через год получили аттестаты зрелости. 90 человек после первого курса были направлены в Саратовское ВМПУ и стали его выпускниками.
Далее вновь обратимся к наиболее ценному и полному на сегодня источнику, сборнику воспоминаний владивостокских подготов.
В.М. Басок, В.В. Козырь. Владивостокское военно-морское подготовительное училище (ВВМПУ). - Басок В.М. и др. Военно-морские подготовительные училища исторический очерк . СПб, 2001.
Капитан 2 ранга Парийский Георгий Васильевич стал первым и последним начальником ВВМПУ. Выбор оказался удачным. Спокойный, уравновешенный, несколько замкнутый, Г.В. Парийский быстро завоевал уважение курсантов, матросов, старшин, офицеров и преподавателей училища.
исполнилось 105 лет со дня рождения контр-адмирала ВМФ, участника Великой Отечественной войны, уроженца г. Инсара ныне Республика Мордовия Георгия Васильевича Парийского (1904-1974).
Адмиралы и генералы Военно-морского флота СССР: 1946-1960. Лурье В.М.
ПАРИЙСКИЙ Георгий Васильевич [17.4. 1904, г. Инсар, ныне Республика Мордовия — 1.1974, Ленинград]. Русский; контр-адмирал (27.1.1951); в ВМФ с 1925; член компартии с 1940. Окончил ВМУ им. М. В. Фрунзе (9.1925-10.1928), класс связи СККС ВМС РККА (10.1930-5.1931), курсы ком-ров миноносцев ТОФ (11.1938-4.1939). Корабельный курсант ЭМ «Войков» (5-9.1928), ком-р взвода Электро-минной школы УО, г. Кронштадт (10.1928-5.1929), вахт, нач-к ЭМ «Войков» (5.1929-10.1930), связист д-на СКР (5.1931-4.1932) МСБМ. Флаг, связист бр заграждения и траления (5.1932-2.1934; 5.1934-4.1936), БТКА (2-5.1934), ком-р ТЩ № 13 (б. «Гагара» ) (4-12.1936), ЗМ «Орджоникидзе» (12.1936-11.1938) ТОФ.
... В начале второй декады апреля 1932 года прибыли во Владивосток. Разместились там в казармах за Мельцевским базаром. В красивейшей бухте Золотой Рог редкий плавающий лед. У причалов торгового порта стоит несколько транспортов. Есть они и в районе мыса Чуркин. Но нигде не видно привычного силуэта военного корабля. Где же эти минные заградители и тральщики, на которых нам предстоит служить? Не было их, так же как не было в казармах нужного числа коек и парового отопления...
Несколько дней спустя с Черноморским эшелоном прибыл командир бригады А. В. Васильев — опытнейший минер и специалист по тралению мин. Вскоре и положение с кораблями стало проясняться. Советский торговый флот передавал нам транспорты «Томск», «Эривань», «Ставрополь» для переоборудования их в минные заградители, рыбаки — траулеры «Ара», ««Гагара», «Пластун» и «Баклан», а торговый порт — буксиры «Геркулес», «Патрокл», «Диомид», «Славянка» и «Босфор», которые должны были стать тральщиками. По всем кораблям на все работы отводилось два месяца. Самое сложное состояло в том, чтобы трюмы транспортов — будущих минных заградителей переоборудовать под минные погреба, разместить в них мины в несколько ярусов, настелить на верхней и твиндечной палубах минные пути, сделать лацпорты для сбрасывания мин, установить минные скаты и дополнительные крепления под артиллерийские орудия... На траулерах предстояло убрать все приспособления для добычи и обработки рыбы, на верхней палубе настелить минные пути, а в кормовой надстройке оборудовать лацпорты и установить артиллерийское вооружение. На всех кораблях нужно было дополнительно оборудовать кубрики, сделать каюты для командного состава. Требовалось обеспечить корабли навигационными приборами отечественного производства, радиостанциями и средствами связи, принятыми в Военно-Морском Флоте. Объем работ был колоссальным. Выполнение их возлагалось на завод и на экипажи кораблей. Трудились днем и ночью в несколько смен... Машинной команде пришлось перебирать и ремонтировать все механизмы, грузовые лебедки на верхней палубе, якорное и рулевое устройства и многое другое. Душой всех этих дел был флагманский механик Соколов. Наш «Маркони» — флагманский связист бригады Парийский, человек немногословный, на вид даже мрачный, «колдовал» вместе со своими радистами над средствами связи, дабы успеть вовремя заменить их новыми...
Вступив в строй, минные заградители форсированными темпами стали отрабатывать организацию службы, которую, как и курсы и перечни упражнений по боевой подготовке по каждой специальности, штабу бригады и флагманским специалистам — Андрееву, Брезинскому, Головко, Парийскому, Соколову пришлось разрабатывать самостоятельно. В этой области большую работу проделали старпомы минных заградителей Каратаев, Кремов и командиры кораблей Новиков, Марин. Все работали с огоньком, словно одержимые, месяцами не сходя на берег. Корабли часто выходили в море, отрабатывали совместное плавание, организацию минных постановок в дневных, а затем и в ночных условиях, в сложных условиях погоды...
Де-Кастри
В один из сентябрьских дней 1933 года вместе с флагманским связистом Парийским и флагманским механиком Соколовым я был вызван к Басистому. — Доложите, в каком состоянии находятся боевые части заградителя «Эривань», подчиненные вам как специалистам, можно ли послать «Эривань» в поход до де-Кастри с членом Военного совета Морских сил Дальнего Востока Булыжкиным? Хоть стоит осень — пора на Японском море приятная, — но от туманов и штормов гарантий нет. Мы подробно доложили Басистому обо всем. Выслушав нас, Николай Ефремович задал последний вопрос: — Сколько потребуется времени, чтобы подготовить «Эривань» к походу? — Трое суток, — за всех ответил Соколов. Басистый взял телефонную трубку и позвонил, комбригу: — Докладывает начальник штаба. По всем боевым частям «Эривань» в порядке. На приемку угля, грузов и приборку требуется трое суток. Прошу разрешения в поход послать флагманского штурмана и связиста. — И тут же обратился к нам: — Разговор слышали? Действуйте. Ход подготовки докладывать вместе с утренним рапортом, все неотложное — в любое время суток. Мы с Парийским чуть не задохнулись от радости; сбудется наша мечта, побываем в самом дальнем северном районе Японского моря, в Татарском проливе!
Минный заградитель «Эривань». Бывший грузопассажирский пароход Доброфлота типа "Астрахань".
К походу готовились как к большому празднику. Каждый хотел наконец-то увидеть все Японское море, а не только залив Петра Великого...Вскоре Булыжкин и командир «Эривани» ушли на катере в порт, а мы с Парийским и корабельными курсантами с мостика стали с интересом разглядывать город, похожий скорее на среднерусское село. Расположен он на террасе высокого взгорка. Хорошо видны церковь, дома, главным образом деревянные. Порт, вернее — гавань из высоких, ранее нами нигде не виданных массивных деревянных ряжей, образующих солидных размеров ковш. Из-за высокого причала торчат тоненькие мачты: там стоят катера. На берегу, выше линии прилив и прибоя, несколько внушительных амбаров. Вернувшись на корабль, Новиков собрал командный состав, главных старшин и объявил: — Командному составу и главстаршинам разрешаю в две смены сойти на берег сроком на два часа. Заведующего кают-компанией и корабельной лавкой отправить с первой сменой для закупки всего необходимого. Тут кое-что можно приобрести. Корабельные курсанты и штурмана могут оставаться на берегу обе смены. Командир порта предупредил: здесь внезапно налетают такие шквалы, что мигом может сдрейфовать к берегу, а то и выкинуть. Поэтому машину держать прогретой. Вахтенному начальнику находиться на мостике, тщательно следить за дрейфом. Штурманам дать вахте пеленга на приметные места, гарантирующие безопасность. Любой сигнал сиреной, поднятый флаг «Ц» означают: бегом на корабль! Сообщение с берегом обеспечивает портовый катер. Если случится что-то экстренное, поможет катер пограничников. В первую смену вместе с нами на берег пошли Парийский и Каратаев. Вошли на шлюпке в гавань, где стояло несколько плашкоутов. Был час полного отлива. Наш катер, оказавшись точно на дне глубокого колодца, стал очень маленьким, а стенка видавшего виды пирса-ряжа высотой в несколько метров. На нее мы взбирались по деревянной, скользкой от водорослей лестнице. Через полтора часа, закончив зарисовки и промеры, оставив на шлюпке рулевого, пошли в город. Немощеные и неширокие улицы, дома старинные, приземистые, крепко сколоченные, дерево аж почернело. Многие, как в деревне, имеют крытые дворы. Почти у всех жителей свои огороды. Палисадников куда меньше. В центре города дома посолиднее. У церковной площади городские учреждения, магазины и бытовые предприятия. Окна у большинства домов снаружи закрываются здоровенными ставнями. На окраине дома пониже и ставень на окнах нет. Жители здесь работают на лесозаготовках, иные добывают уголь, занимаются разным ремеслом, рыбной ловлей, земледелием, выращивают овощи и даже хлеб. Поля находятся за сопками — в долинах рек. ...В назначенное время мы снялись с якоря и направились в де-Кастри. Погода благоприятствовала. Первым открылся багровый от зари высокий гранитный мыс де-Кастри, суровый и неприступный, прекрасный в лучах восходящего солнца. Потом перед нами предстала почти полукруглая, окруженная высокими берегами с вековой тайгой бухта. Полное безветрие, изумительная гладь водяного зеркала. Особая, неповторимая красота! Только подойдя к якорному месту, разглядели сливавшийся с лесистыми берегами остров Обсерватории, прикрывающий устье реки.
Стали на якорь. Булыжкин предупредил, что в де-Кастри мы пробудем неделю. После подъема флага корабельные курсанты, штурман корабля, рулевые и мы с Парийским отправились на берег. Потапенко поручили заниматься с курсантами промерами, а мы с Парийским решили добраться до ближайшей вершины, чтобы с ее высоты рассмотреть все достопримечательности.
Адмиралы и генералы Военно-морского флота СССР: 1946-1960. Лурье В.М.
Не закончив учебу на курсах миноносцев, был командирован в Кронштадт для перевода отряда БТЩ во Владивосток. Совершил его в должности ком-ра БТЩ «Трос» и нач-ка штаба этого перехода. Ком-р отдельн. ДТЩ (4-10.1939), ком-р бр заграждения (10.1939-6.1940), отдельн. д-на минных заградителей (6-11.1940), КРЛ «Лазарь-Каганович» (11.1940-11.1942). Нач-к штаба Отряда ВСКРК (11.1942-6.1944) ТОФ. Нач-к Владивостокского ВМПУ (6.1944-5.1948), ВМТУ ВМС в Кронштадте (5.1948-12.1951). Уполномоченный по надводным кораблям Балтийской группы (12.1951-12.1953), ст. уполномоченный по надводным кораблям Таллинской группы (12.1953-3.1956) Упр. Гос. приемки кораблей ВМД. Из аттестации (1956): «К своим обязанностям относится серьезно. Полученное дело стремится выполнить своевременно и добросовестно. Работая как председатель комиссии государственной приемки, приемку в состав Флота от промышленности кораблей осуществлял качественно и компактно. Документации оформлял правильно... Морально и политически устойчив. В общественной и партийной работе принимает активное участие». С марта 1956 в запасе по болезни. Награжден орд. Ленина (1951), Красного Знамени (1946), Отечественной войны I ст. (1946), 2 орд. Красной Звезды (1944, 1945), медалями. Похоронен на Богословском кладбище.
Парийского Георгия Васильевича помнят на Родине, в г. Инсар. В бережно хранятся его вещи.
В.М. Басок, В.В. Козырь. Владивостокское военно-морское подготовительное училище (ВВМПУ). - Басок В.М. и др. Военно-морские подготовительные училища исторический очерк . СПб, 2001.
Начальник училища имел двух заместителей: по учебной и строевой работе капитана 2 ранга Галкина Виктора Николаевича и по политической части — начальника политотдела капитана 2 ранга Гуренкова Георгия Васильевича. Капитан 2 ранга Галкин В.Н. — участник Гражданской и Великой Отечественной войн, после окончания в 1928 году училища имени М.В. Фрунзе служил на Каспийской военной флотилии, затем был начальником 1-го курса ВМА имени К.Е. Ворошилова, закончил Командный факультет ВМА. С началом Великой Отечественной войны служил в штабе Западного укрепрайона Кронштадтской ВМБ. В подготовительное училище пришел с должности начальника строевого отдела курсов младших лейтенантов и остался в нашей памяти как опытный и высокообразованный офицер... К началу 1944/1945 учебного года штат училища, состоявший из 59 офицеров, 66 старшин и матросов срочной и сверхсрочной службы и 243 человек вольнонаемного состава был полностью укомплектован. Комплектование училища переменным составом происходило из двух источников: учащихся Владивостокской, Киевской и Одесской военно-морских спецшкол и учащихся средних школ Приморского и Хабаровского краев и районов Восточной Сибири. Комплектовалось сразу три курса (1 курс — 8 класс, 2 курс — 9 класс и 3 курс — 10 класс). По индивидуальному набору из средних школ было подано 1871 заявление, а зачислено около 200 человек. Всего в училище было зачислено 616 курсантов. Организационно они были сведены в три курса по две роты на каждом курсе и по четыре класса в каждой роте. 1-й курс составили учащиеся, окончившие 7-й класс... 2-й курс наполовину состоял из спецшкольников, окончивших восьмой класс, остальные были отобраны по конкурсу из гражданской молодежи с восемью классами образования... 3-й курс был полностью сформирован из спецшкольников, окончивших 9-й класс военно-морских спецшкол (Владивостокской, Киевской и Одесской)... Первоначально училище разместили в четырех зданиях бывшей военно-морской спецшколы. Учебный корпус находился на ул. Менжинского, 65, столовая — на ул. Лазо, 4, общежития — в двух корпусах на ул. Дзержинского, 23 и ул. Ленинской, 119. Такое размещение не соответствовало требованиям, предъявляемым к учебным заведениям закрытого типа. В дело пришлось вмешаться Наркому ВМФ адмиралу флота Кузнецову Николаю Герасимовичу, посетившему училище в период его формирования в августе 1944 года. По его распоряжению военный совет ТОФа выделил училищу корпуса, которые были ранее заняты школой младших авиационных специалистов (ШМАС); они располагались в одном гарнизоне с Тихоокеанским высшим военно-морским училищем на 6-м километре шоссе в районе Первой Речки.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Теплов Евгений Алексеевич окончил ВВМУПП им. Ленинского комсомола. С 1976 по 1995 год - РТБФ - начальник лаборатории приготовления баллистических ракет. Ушел в запас в звании капитана 3 ранга в 1993 году.
Тер-Погосов Игорь Никитович.
Тер-Погосов Игорь Никитович окончил ВВМУ им. М.В. Фрунзе, ушел в запас в звании капитана 3 ранга в 1991 году.
"С-191 «Псковский комсомолец» 1 июня 1954 года заложена на Балтийском Заводе (ССЗ № 189) им. С. Орджоникидзе в городе Ленинграде как средняя торпедная подводная лодка 9 июня 1955 года спущена на воду. 31 октября 1955 года вступила в строй. 23–25 июля 1999 года в Пскове находились 14 членов экипажа атомной подводной лодки «Псков». Им торжественно вручили знамя подводной лодки «Псковский комсомолец», которое находилось на хранении в комитете по делам молодежи Администрации Псковской области. Теперь знамя будет храниться на
"... Вот они, звездные командирские минуты! — Утверждаю курс цели... — Второй торпедный аппарат, товсь! На ходу механику: — Дифферент? И даже не услышав, а прочитав по губам: «Дифферент ноль!» — командир бросает резко и необратимо: — Аппарат, пли! Едва различимый толчок под ногами, характерное татаканье в гидрофонах... Торпеда вышла. И всё. Слаженная работа, ни разу не прерванная ни окриком, ни замечанием. Выражаясь языком техники, я видел, как командирская воля прочертила на графике четкую прямую без единого сбоя. А ведь командиру лодки капитан-лейтенанту Олегу Александровичу Ковальчуку едва минуло тридцать и в командование он вступил всего полгода назад... А потом лодка, отфыркиваясь, всплыла на поверхность, и море выливалось через шпигаты, и веселое солнце покачивалось на пологой зеленой волне. Из ограждения рубки ветер относил в сторону сигаретные дымки, было слышно, как кто-то задорно спрашивал: — Ну как, псковичи, порядок? — Порядок! — отвечали ему. Лодка в тот день погружалась еще один раз, и снова торпеда прошла точно под целью. Стрельба была выполнена с оценкой «отлично». Фамилии отличников и значкистов всякого рода я поначалу добросовестно заносил в блокнот, а потом бросил: пришлось бы переписать почти всю лодку. И вот в первом отсеке я беседую с моряками. Только что закончились занятия по специальности, с узкого прохода между койками еще не убраны банки. Моряков двое. И поскольку на обоих комбинезоны, я прошу поначалу сказать, кто они такие. Оказывается, трюмные, старшины 1-й статьи, командиры отделений. О классности я и не спрашиваю. Первый — и так ясно. — Ну хорошо, как экипаж стреляет, я видел. А как проводит свободное время? — Это смотря кто. У тех, кто по первому году, этого свободного времени практически нет. Надо системы изучить, а знаете, их у нас сколько?! Я догадываюсь, сколько, но зачем румяному, русоволосому Валере Евдашову знать, что когда-то я вдоволь походил на таких же точно лодках и говор дизелей, который здесь, на носу, почти неразличим, мне понятен и дорог... — Молодой сам на берег не запишется, пока на допуск не сдаст. — Это крепыш с ежиком черных волос Виктор Морозов. — Так что же, так они на лодке все время и сидят? — Да нет же. Я их вот недавно в кино водил. — Валера у нас секретарь комсомольской организации, — поясняет Морозов. А дальше моряки рассказывают, какой замечательный вечер провели они недавно в медицинском училище. Застрельщиком был замполит старший лейтенант Виктор Михайлович Корзинкин. Моряки купили подарки, и лучшей танцевальной паре были торжественно вручены часы... из «Детского мира», а лучший исполнитель лезгинки получил шашку, купленную в том же магазине. Девушки, в свою очередь, накупили пирожных, сварили кофе... Попутно я узнаю, что старший лейтенант — кандидат в мастера по двум видам спорта. Наверное, поэтому спорт на лодке в таком почете: сборная «псковичей» обыграла в волейбол не кого-нибудь, а команду самих морских десантников! — А как здорово было, когда мы всем экипажем за город поехали! — вспоминает Евдашов. И по легкой грустинке, которая мелькнула в голубых глазах, я понимаю, что все это запомнилось: как купались в речке, жарили на углях шашлыки, бродили по лугам, слушая птичий щебет... Так, может быть, «Псковскому комсомольцу» повезло на замполита? И на командира тоже? Я ведь видел, как светлели лица моряков, когда заходила речь о Ковальчуке... Разумеется, нынешние успехи экипажа можно было вполне отнести на их счет. Но ведь такие же успехи были у лодки и в прошлом году, и в позапрошлом... Многое прояснил разговор со штурманом. Старший лейтенант Игорь Тер-Погосов на этой лодке недавно, и вот что ему бросилось в глаза: — Здесь (впрочем, как и повсюду) экипаж многонационален: белорусы, молдаване, армяне, русские... Но себя-то они называют только псковскими. Так стало обрастать для меня плотью и кровью отвлеченное поначалу понятие «шефство». А в многонациональности экипажа я убедился, спустившись в трюм центрального поста. Там колдовали у помпы круглолицый пскович Толя Федоров и, по виду совершенный мальчишка, таджик с черными миндалевидными глазами Махмадали Раджапов. А командовал ими болгарин Валерий Беликов, мускулистый моряк, родом из села Новоселове, что под Одессой. Мерно гудел ГОН — главный осушительный насос, иногда было слышно, как разбиваются о корпус невидимые валы. Начинало покачивать. — Я бы на надводный корабль никогда служить не пошел, — сказал Толя Федоров. И тут же поведал байку: — Возвращались после службы домой два матроса, познакомились, и оказалось, что все три года служили вместе на одном и том же корабле — авианесущем крейсере «Минск». А здесь мы одна семья. — Да-да, одна семья, — подтвердил Раджапов. И все-таки тон в этой семье задавали посланцы псковского комсомола. Их было на лодке двенадцать, в недавнем прошлом токарей, механизаторов, агрономов, и попали они на лодку по комсомольским путевкам. Я видел картонные книжечки с военно-морским флагом и силуэтом подводной лодки на обложке. Ребята не оставляли их на берегу. Путевки шли с ними в море. Некоторые из этих парней надолго связали свою судьбу с флотом. Те же Николай Шмонин и Валерий Левченко, оба из Пустошкинского района Псковской области. Уже много лет шефствует псковский комсомол над лодкой. В базе, в ленинской комнате (оформленной, кстати, псковскими художниками), висит на почетном месте обращение обкома ВЛКСМ к балтийцам. Оно заслуживает того, чтобы привести его почти полностью: «Комсомольцы Псковщины передают вам имя «Псковский комсомолец» как драгоценную реликвию. От века стояла наша прекрасная земля, и едва ли не каждое десятилетие в истории помечено сражениями. Бился на этой земле Александр Невский. Здесь родилась Рабоче-Крестьянская Красная Армия. На этой земле самоотверженно боролся комсомол, подарив Отечеству имена Александра Матросова и Клавы Назаровой, Леонида Голикова и Маши Порываевой. Бережно относитесь к этому гордому имени. Будьте достойны тех, кто в святом беспокойстве восторженно жили и умирали прекрасно...» Взволнованные, идущие от самого сердца слова. Моряки «Псковского комсомольца» подтверждают их делами. Мичман Анатолий Терентьевич Морковин не новичок на флоте. О золотых руках мичмана, о том, что он все знает, я услышал от моряков в первый же день. А вот познакомиться по-настоящему удалось не сразу. В жарком грохоте пятого отсека, по которому мичман расхаживал голый по пояс, тучный, меднолицый, со струйками пота на могучей груди, много не поговоришь. И только когда мы шли на глубине, мичман деликатно постучался ко мне в каюту. Замполит остался в базе, готовился к юбилею лодки, и я поселился у него. Никакой стул, разумеется, в каюте не помещался. Я потеснился на койке и попросил Анатолия Терентьевича рассказать, как служат его подчиненные. — Нормально. Я попытался узнать, что скрывается за этим «нормально».
Между 1-м и 2-м отсеками.
И мичман рассказал, что перед самым выходом вышел из строя насос охлаждения главных двигателей, весящий не один десяток килограммов. Надо было отсоединить его от магистрали и заменить графитовый подпятник, выполнить работу, которая и в заводских условиях достаточно трудоемка. Мотористы Владимир Никитин и Виктор Миронов начали ремонт в девятнадцать ноль-ноль, и утром, в четыре тридцать, насос заработал. — Я им, конечно, помогал, но они бы и сами справились, только больше бы времени ушло. Они хорошие ребята, мои друзья. — В устах сорокатрехлетнего Морковина такая аттестация могла показаться немного странной, но я знал, что Анатолий Терентьевич так до сих пор и не собрался жениться, и мотористы были его семьей не только в переносном смысле этого слова... Я захотел поближе узнать этих парней, хотя бы Миронова, но мичман предупредил: — Миронов молчун. К нему особый подход нужен. Иначе из него и слова не вытянете. Поначалу, и правда, разговор не клеился. Но стоило мне заговорить с Мироновым о его родных местах, как он оживился и тут же рассказал, что от его села Дедино рукой подать до кургана Дружбы, у которого сходятся границы Латвии, Белоруссии и Псковской области, что он, как отслужит, обязательно вернется в село, где до призыва работал трактористом. И что его дядя, Владимир Петрович Миронов, с восемнадцати лет ушел в партизаны, а в конце войны в боях за Кенигсберг стал Героем Советского Союза. Геройство не передается по наследству, я понимал это, но понимал и другое: Миронов будет служить так, чтобы его родичи за него не краснели. В центральном посту, над станцией аварийного продувания, висит металлическая дощечка с надписью: «Боевой пост им. Александра Матросова». Глядишь на нее и веришь: моряки с этого поста никогда не подведут ни лодку, ни ее командира. Есть у экипажа и колба с землей, взятой с того места, где совершил свой подвиг бессмертный солдат. Мичман Шмонин как-то сказал мне: — И колба-то небольшая. А приспособить негде. Все в отсеке занято, до единого сантиметра, а ведь когда нам псковичи землю передавали, то просили, чтобы мы ее поместили там же, где будет Матросовский пост... Для экипажа эта земля — реликвия, а для старшины 2-й статьи Владимира Боровкова — родная, отцами и дедами завещанная. Поселок Чернушки — неподалеку от его деревни. Так в тугой узел сплетены на лодке боевые традиции с судьбами экипажа. В шестом отсеке, где, укрытые кожухами, неторопливо ворочаются гребные электродвигатели и где под водой жарче, чем в тропиках, несет вахту командир отделения электриков старший матрос Игнатьев. Его отец, монтажник Псковского завода радиодеталей, служил когда-то на Севере, на атомной лодке, и тоже был командиром отделения электриков. Он уволился в запас главным старшиной, и Анатолий уверен, что еще догонит отца. Как-никак впереди почти два года... Преемственность традиций: и тех, что восприняты от отцов, и тех, что родились в железных отсеках, — и была, по-моему, главным из всего того, что я увидел на борту «Псковского комсомольца». И радист Саша Сотников, интеллигентный, слегка ироничный ленинградец, и загорелый до черноты торпедист молдаванин Ваня Казаны (я видел, как артистически он работал на талях) — все они в этом главном псковичи. Штурман Тер-Погосов не ошибся. Все дни, что мы были в море, в жилых отсеках кипела работа: после вахты моряки мастерили подарки шефам. На комсомольском собрании было решено: все делать самим. Тут были миниатюрные модели, чеканка, хитроумные плетения из пеньковых тросов... На лодке упорно поговаривали о том, что шефы собираются подарить экипажу цветной телевизор. На торжества, посвященные юбилею корабля, собирались приехать руководители псковского комсомола, были приглашены родители... Подводная лодка швартовалась не только к пирсу. Другой ее причал находился в белокаменном Пскове! За добро принято платить добром. Хороших парней выпускает лодка в жизнь, проверив их на прочность тревожною тишиною глубин, яростью штормового наката... * * * Мы возвращались в базу. Ветер разгулялся не на шутку, и Балтика накрывала лодку с головой. Взрывались, налетая на обтекатель, волны, и белопенные осколки со свистом били по стеклам рубки. В разрывах фиолетовых туч было видно, как несется наперегонки с ветром багряно-желтая луна. Я стоял рядом с Ковальчуком на правом крыле. Командир пристально всматривался в пляшущие на воде огни, и то и дело слышалось: — Полкорпуса влево! — Вправо не ходить! — Так держать! На руле стоял Бальчунас. Немногословный узколицый Витас в самые ответственные минуты всегда вызывался сюда. Светлый круг рубочного люка заслонила чья-то фигура. Моряк поднялся наверх, и тотчас я услышал за спиной восторженное: — Красота какая, товарищ командир! — Красиво, — обронил Ковальчук. «Псковский комсомолец» входил в базу."
"С-189" станет общедоступным музеем примерно в сентябре. В качестве иллюстраций ПЛ пр. 613 приведены фото, предоставленные подготом Загускиным Н.Е.
Тимофеев Александр Рюрикович.
Тимофеев Александр Рюрикович окончил ВВМКУ им. М.В. Фрунзе. Службу проходил на СФ в 1-й флотилии подводных лодок с перерывом на обучение в ВМА. Капитан 1 ранга, в запасе с 2003 года, командир Б-292 «Пермь».
Атомная подводная лодка Б-292 «Пермь» пр.671РТМ. - Седьмая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, серия "На страже Отчизны", выпуск 4, 2005 г.
"Основные этапы службы 3.03.1984 — зачислена в списки кораблей ВМФ. Классифицирована как крейсерская АПЛ, присвоен тактический номер К-292. 2.08.1984 — окончено формирование экипажа на базе 33-й ДиПЛ 1-й ФлПЛ СФ. Первым командиром корабля назначен капитан 3 ранга Сергей Владимирович Монахов, старшим помощником командира — капитан 3 ранга Александр Иванович Леонов, заместителем командира по политической части — Евгений Васильевич Цыганов, помощником командира — капитан 3 ранга Александр Павлович Сыропятов, командиром БЧ-5 — капитан 3 ранга Владимир Федорович Новохатский. 4.01.1985-28.02.1987 — экипаж прошел обучение в УЦ ВМФ в Обнинске. 15.04.1986 — заложена в цехе №12 ЛАО в Ленинграде (зав. №01655). 2.03.1987 — экипаж прибыл в Ленинград, включен в состав 39-й бригады строящихся и ремонтирующихся ПЛ. Личный состав экипажа участвует в достройке ПЛ и проведении заводских швартовых испытаниях. 29.04.1987 — спущена на воду. 20.07.1987 — завершены заводские швартовые испытания. Летом 1987 г. — в транспортном доке по внутренним водным путям переведена на сдаточную базу "Дубрава" ЛАО для прохождения заводских ходовых и государственных испытаний. В Северодвинск лодка прибыла 4.08.1987 г. 27.11.1987 — подписан приемный акт (ответственный сдатчик — В.П.Сорока). 5.12.1987 — поднят военно-морской флаг. 10.12.1987 — лодка прибыла в губу Большая Лопаткина к месту постоянного базирования, вошла в состав 33-й ДиПЛ 1-й ФлПЛ СФ. 30.12.1987 — включена в состав СФ. 23.08-01.11.1988 — лодка с основным экипажем (командир — капитан 2 ранга Александр Рюрикович Тимофеев, старший на борту — капитан 1 ранга Михаил Васильевич Моцак) успешно выполнила задачи 1-й БС. Оценка "автономки" — "отлично"."
Тимофеев Александр Рюрикович, командир пла 11-й ДиПЛ в центре. См.
Тимофеев Александр Рюрикович унаследовал профессию отца, военного моряка, Героя Советского Союза капитана 1-го ранга, инженера Рюрика Александровича Тимофеева, участвовавшего в знаменитом походе подводной лодки «Ленинский комсомола на Северный полюс. - Путь в моря. Очерки о Ленинградском нахимовском училище. Составитель: Раздолгин А. А. Л.,1984.
Традиции. Они, как надежные ориентиры, помогают питомцам училища утвердиться в принятом решении, проверить себя, достойны ли продолжать дело отцов и дедов.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
