8 сентября нахимовцы 11 класса, начальник 7 учебного курса А.В.Целоусов, воспитатель В.В.Варламова посетили зеленый островок в центре Санкт-Петербурга – Летний сад, который является памятником садово-паркового искусства 17 века.
Сад был заложен по указанию Петра I, который лично принимал участие в его проектировании.
Нахимовцы сумели оценить чудесное садовое убранство, Кофейный и Чайный домики, великолепную решетку и Дворец Петра Первого, памятник Крылову и беломраморные скульптуры, порфировую вазу и великолепные фонтаны.
«Весь Каменноостровский проспект, в шкатулке»
8 сентября нахимовцы 6 класса, начальник 2 учебного курса И.Б.Кряжев, педагог-организатор Н.А.Кузьменко, посетили музей им. С.М.Кирова, где приняли участие в мультимедийной программе «Весь Каменноостровский проспект, в шкатулке».
Каменноостровский проспект – это 250 лет истории, 3,5 километра, 83 архитектурных объекта – всё в одной «мультимедийной шкатулке».
Совершая виртуальное путешествие во времени и пространстве, нахимовцы узнали, как изменился облик Каменноостровского проспекта за все время его существования.
С помощью 3D-макетов ребята самостоятельно навели плашкоутный мост, приняли участие в праздновании 200-летия Петербурга, оказались на премьерном показе «живой фотографии» в увеселительном саду «Аквариум».
Участникам программы удалось «проехать» по проспекту со скоростью конки и трамвая, помочь фонарщику выбрать необходимый инструментарий и «зажечь» фонари города, сравнить яркость свечения масляного, керосинового и газового фонарей.
В Музее политической истории России
Нахимовцы 7-го класса, начальник 3-го учебного курса В.И.Коломиец, педагог-организатор Е.В.Филяевская, посетили Музей политической истории России, где приняли участие в интерактивном занятии «Традиции российской гимназии».
«Средой обитания» ребят было выбрано время царствования Александра II - эпоха Великих реформ. Учитель старой гимназии рассказал, к какой жизни готовила городских детей гимназия и почему мальчиков и девочек учили раздельно, как поощряли за хорошую и наказывали за плохую учебу, зачем детям законоведение и форма.
Наглядные пособия, школьные принадлежности, обстановка дали нахимовцам представление о том, как в 19 веке готовили гимназистов к государственной службе.
Экскурсия в г. Кронштадт
Нахимовцы 8 класса, набора 2013 года, под руководством педагога-организатора А.В.Сивкова, посетили город воинской славы Кронштадт.
Увлекательную экскурсию по городу провела преподаватель истории М.В.Савченко.
Неизгладимые впечатления оставили прогулка по городу моряков и увлекательный рассказ о нем с Петровских времен до наших дней.
В завершении экскурсии нахимовцы посетили православный Морской собор святителя Николая Чудотворца.
17 июня 1941 года немецкий самолет-разведчик предпринял наглый облет Мурманска, Кольского залива, главной базы Северного флота. Авиация флота и флотские средства противовоздушной обороны были готовы сбить разведчика, но они не имели права открыть огонь по врагу, чтобы не поддаваться на провокацию, как указывала Москва. Вражеские самолеты-разведчики показывались и над Мурманском и над водной коммуникацией Мурманск-Архангельск, вдоль берега Кольского полуострова. Над базой Северного флота самолеты не появлялись до начала войны. Командующий войсками Ленинградского округа генерал М.М.Попов принял к сведению инициативу командования Северного флота о переводе на повышенную оперативную готовность, и 20 июня прислал в Полярное Командующего 14-ой армией генерал-лейтенанта В.А.Фролова и начальника его штаба полковника Л.С.Сквирского для уточнения организации взаимодействия с учетом складывающейся обстановки. 19 июня Главный морской штаб (Москва) предписал Северному флоту готовить к выходу в море на позиции подводные лодки, чтобы пресекать перевозки противником личного состава и военных грузов в норвежские северные порты и в финский порт Петсамо.
Война началась
В устье Кольского залива расставлялись противолодочные сети. Вдоль берега полуострова Рыбачий создавалось плотное минное заграждение. Восточная часть этого полуострова довольно близка к входу в Кольский залив, можно сказать, чуть ли не нависает над входом, создается тем самым, как бы, облегченное закупоривание минами и сетями вход-выход кораблей из залива. Командующий флотом как-то сказал, что Рыбачий полуостров для нас внешний, наружный замок от Кольского залива.
Несколько лет спустя станет известен приказ Гитлера от 22 сентября 1941 года, требовавший от солдат и офицеров , захватившего в 1940 году норвежский город Нарвик, захватить до зимы, по крайней мере, западную часть полуострова Рыбачий. Из данного приказа явствует, что Гитлер терял надежды на способности «героев Нарвика», так называли немцы офицеров и солдат, захвативших в 1940 году норвежский Нарвик. В самом деле. Начиная войну, он требовал от этого же корпуса захватить Мурманск и Полярный (главную базу флота) за неделю, максимум за 10 дней. Мы читали об этом в копии приказа командира корпуса Дитля, найденного в сумке убитого немецкого офицера. А в сентябре того же 1941 года он довольствовался одним месяцем и захватить не Мурманск и Полярный, лишь «западную часть» небольшого полуострова Рыбачий. Нет. Не получил Гитлер ни западной, ни восточной части полуостровов Средний и Рыбачий. На этом правофланговом участке всего советско-германского фронта, от Черного моря и до Берингова моря, советские воины защищали с великой стойкостью свою Родину. Здесь на самом северном участке советской границы остался участок границы на этих же островах Средний и Рыбачий, на которых фашистский варварский сапог, не то что не прорвался, а даже и не наступил. Граница осталась не тронутой.
И настанет день.
Страна еще жила спокойной, привычной жизнью. 21 июня в Доме офицеров продолжались гастроли приехавшего неделю назад Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Присутствовали Командующий флотом, Военный комиссар и начальник штаба Северного флота, начальник штаба 14-ой армии Карельского фронта. Во время спектакля дежурный офицер по штабу Флота подошел к адмиралу А.Г.Головко, находившемуся в ложе театра, о чем-то доложил ему, и вместе они вышли из ложи. По дороге в штаб дежурный доложил Комфлоту о телефонном звонке из Москвы: «По служебному телефону Народный комиссар ВМФ Н.Г.Кузнецов просит позвонить по служебному телефону Командующего флотом». «Товарищ Головко, - сказал Нарком ВМФ, - не дожидаясь получения телефонограммы, которая Вам уже послана, переводите флот на боевую готовность № 1 – боевую, повторяю – боевую! Внезапное нападение немцев возможно в ближайшие сутки, сегодня!!!».
.
Телеграмма Главкома пришла в Полярный в 00 часов 56 минут 22 июня 1941 года. Доклад о выполнении перевода флота на боевую готовность № 1 был передан Наркому в 4 часа 25 минут того же 22 июня. Днем 22 июня в первый день войны морская артиллерийская батарея, находившаяся на полуострове Средний, потопила фашистский тральщик при выходе его из финского Петсамо-фьорда. 24 июня командир эскадрильи истребителей Северного флота Борис Феоктистович Сафонов сбил фашистский самолет. Вскоре он был назначен командиром истребительного полка Северного флота. В годы войны он совершил 224 боевых вылета, лично сбил 30 фашистских самолетов и три самолета в групповых боях. Сафонов был первым летчиком Северного флота, удостоенным звания Героя Советского Союза. В 1942 году Борис Феоктистович погиб в бою. Посмертно он был удостоен второй звезды Героя Советского Союза. 25 июня 1941 года зенитная батарея береговой обороны флота сбила два вражеских самолета. Таков итог первых трех дней борьбы Северного флота в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.
Вооруженные силы сторон
Сухопутные силы Германии в Заполярье начали войну с наличие трех пехотных корпусов, один из которых был финским. В каждом корпусе по три дивизии численностью по 15-16 тысяч человек. Общая численность трех корпусов доходила до 53 тысяч человек. Финский корпус действовал на Лаухинском направлении с задачей перехватить (перерезать) Кировскую железную дорогу и тем лишить западную часть Советского Заполярья железнодорожной связи с центральными областями страны. Один усиленный немецкий корпус должен был захватить Кандалакшу – порт на западе Белого моря, затем, соединившись с третьим – 19-м горно-егерьским корпусом, имевшим задачу захватить Мурманск и Полярное, ворваться на Кольский полуостров и готовиться к захвату Архангельска с последующим походом через Вологду на Ленинград и Москву. Архангельск в гитлеровской стратегии являлся северным концом линии «АА» - Архангельск – Астрахань, выйти на которую согласно плана Барбаросса, гитлеровцы самонадеянно намеривались за 8-10 недель.
Документальный фильм.
Воздушные силы Германии в Заполярье являлись пятым воздушным флотом, имевшим в начале войны до четырехсот боевых единиц, в большинстве своем новых конструкций, прошедших испытания в испанской национально-революционной войне 1936-1939 годов. В основном были пикирующие и не пикирующие бомбардировщики «Юнкерсы», истребители «Мессершмитты». Базировались на северные аэродромы Норвегии и Финляндии. Военно-морские силы Германии в первые месяцы войны были незначительными: легкий крейсер, пять эскадренных миноносцев, три небольших норвежских миноносца, две подводные лодки, несколько единиц тральщиков и сторожевых катеров. Базировались в основном в фьордах северного побережья Норвегии. Немцы планировали захватить Мурманск и Полярное только сухопутными силами и авиацией в короткие сроки – максимум за 10 суток. Финляндия не имела на Севере военно-морских сил. Советские сухопутные силы – 14-я Армия Карельского фронта прикрывала участок Советской государственной границы, дислоцируясь вдоль побережья Баренцева моря. В ее состав входили: четыре стрелковых, танковая, авиационная дивизии, пушечно-артиллерийский полк резерва Главного командования; укрепленный район на полуострове Средний и Рыбачий, имевший пушечно-артиллерийский полк, два отдельных пушечных батальона, саперный инженерно-строительный батальон, транспортные и иные службы тыла. Здесь же на острове Средний находилась трехорудийная береговая 130-миллиметровая батарея Северного флота.
Укрепленный район находился в составе 14-ой Армии Карельского фронта. Вскоре, однако, в ходе боевых действий было признано целесообразным передать укрепрайон в распоряжение Северного флота, назвав его Северным оборонительным районом (СОР). Две стрелковые, танковая и авиационная дивизии были развернуты под Лоухами и Кандалакшей. 52-я дивизия находилась под Мурманском в резерве на Восточном берегу Кольского залива, и четвертая – 14-я стрелковая дивизия была развернута на линии фронта на приморском участке государственной границы на мурманском направлении. Этой дивизии был придан батальон пограничников. 14-я дивизия имела три стрелковых полка, два гаубично-артиллерийских полка и один полк пушечно-артиллерийский. Из них один гаубично-артиллерийский и один стрелковый полк находились в обороне северного побережья Кольского полуострова от Кольского залива до горла Белого моря. Воздушные силы Северного флота к началу войны имели одиннадцать средних бомбардировщиков (СБ) с заметным износом, две эскадрильи истребителей: И-15, И-16, И-153, отживавших свой век, остальные самолеты – морской ближний разведчик (МБР) устаревшей конструкции со скоростью 150 км в час. Всего воздушные силы флота имели 116 самолетов. Военно-морские силы Северного флота к началу войны имели 12 подводных лодок, 8 эскадренных миноносцев, 7 сторожевых кораблей, 14 сторожевых катеров, два тральщика, два минных заградителя (ставит противолодочные сети), буксиры, танкеры, другие вспомогательные плавсредства. В первые дни войны на Северный флот были мобилизованы некоторые корабли рыболовных и промысловых организаций. Каждый из них вооружили двумя сорокапятимиллиметровыми пушками. Использовались в качестве тральщиков, сторожевых (дозорных) кораблей, вспомогательных судов.
Руководитель музыкального кружка, пожилой музыкант Самуил Самойлович Гальперин, находил у Женьки «великолепный слух», прочил большую будущность и советовал поступить в музыкальную школу. Но Женя о музыкальной школе не думал, хотя музыку очень любил. Он увлекался тогда борьбой «», ходил регулярно в спортзал и добился больших успехов.
3
В их квартире, в конце коридора, напротив большой общей кухни, жили Александра Александровна Снегина, учительница русского языка, и ее дочка Машенька, чуть старше Жени. Когда Машенька была маленькая, она вечно возилась с куклой Матрешкой, которой сама шила платья, или с мишкой-инвалидом — ему кто-то оторвал лапу. Потом она увлеклась чтением. Женька, бывало, зайдя в кухню, заставал Машеньку на подоконнике с книжкой, возле чайника, гревшегося на примусе. Она так бывала увлечена чтением, что не замечала ни Женьки, ни старика Расстегаева, надрывно и желчно кашлявшего над своими кастрюльками; но иногда вдруг поднимала от книги на Женьку глаза — они у нее были огромные, карие —и, словно удивившись чему-то, говорила: — Это тебя в честь Онегина мать Евгением назвала? Она дома читает «Онегина», удивлялся Женя. У них в школе «Онегина» «проходили», и Онегин был только «продуктом эпохи». Зачем же дома в свободное время читать то, что проходишь в школе? — Нет, ты послушай, как хорошо!
Она начинала читать — совсем не так, как читали в классе — деревянными голосами, стараясь поскорее отбарабанить до точки заданное и потом разобрать прочитанное. Машенька читала негромко и задушевно, и слова словно ложились на музыку; даже интерес появлялся, — а что будет дальше? — хотя в общих чертах, именно в общих, все было уже известно. Чайник вскипал и заливал кипятком подоконник, раковина переполнялась водой — закрыть кран забывали, а Женька смотрел, как шевелятся Машенькины пухлые губы, и только окрик всегда сердитого Расстегаева: «Чего разбубнились в общественном месте, шли бы к себе!» — обрывал чтение. Машенька не была хорошенькой, не носила кокетливых бантиков в волосах, но школьная форма с фартучком сидела на ней удивительно ладно, а неправильные черты ее худощавого личика казались Женьке куда приятнее, чем смазливые лица школьниц, гордившихся своей красотой. Когда, бывало, Женя играл на мандолине, вдруг раздавался негромкий стук в дверь; она, спросив: «Можно мне послушать?» — забиралась на диван и слушала, подперев подбородок руками. — Ты хотел бы быть музыкантом? — спрашивала Машенька и, не дожидаясь ответа, задавала новый вопрос: — А если снова будет война, ты пойдешь воевать? И сама отвечала: — Конечно, пойдем, если будем еще молодые. Потом, помолчав, добавляла: — Вот в пьесе, в той, где и про твоего отца сказано, была разведчица Тося. До чего же смелая! Я тоже буду разведчицей.
Женя говорил убежденно: — Мы за мир, и войны не будет. Кем ты будешь тогда? Она отвечала: — Ветеринарным врачом. — Кем? — Ветеринарным врачом. Я люблю зверушек. Она действительно любила животных. Однажды принесла запаршивевшего котенка, выходила и вылечила его. В другой раз притащила щенка, он вырос, подружился с котом, но заполонил всю квартиру. Сердитый старик Расстегаев вызвал управдома, милицию: «Здесь коммунальная квартира, не зоопарк, не зверинец». Тумана (так звали пса) Машеньке пришлось, обливаясь слезами, отвезти в Шувалове к тетке. Из Шувалова Маша весной и летом возвращалась с цветами — с душистой сиренью, с букетами нежно пахнущих ландышей, связкой ромашек и васильков. Женька, выросший в городе, вдруг начал чувствовать красоту цветов, так необходимую людям.
Однажды Маша позвала его в Шувалово. Они ехали в , автобус был полон. Жене приходилось поддерживать ее, чтобы она не упала. Маша была куда ниже его, ее волосы щекотали ему подбородок. Она была в пестреньком, хорошо сшитом платьице, в красных туфельках, на руке висела красная сумочка, и он впервые заметил, что на Машу поглядывают какие-то стильно одетые молодцы, и поглядывают с нескрываемым восхищением. Тут, пожалуй, впервые Женька заметил, что она уже не угловатый подросток, а хотя и по-прежнему не очень красива, но, честное слово, чудесная девушка! Они приехали к Машиной тетке. На грудь Маше, радостно взвизгивая, кинулся Туман, облизал ей подбородок и щеки. Тетка принялась сразу же накрывать на стол, но Маша сказала, что сначала они погуляют — надо подышать свежим воздухом. Воздух был действительно чистый, запах раскаленного городского асфальта сюда еще не добрался. На озере им удалось достать лодку. Женя греб, а Маша сидела напротив, одну руку опустив в воду, и рука эта была почти незнакомая, красивая — как он раньше не замечал! И лицо Машино было новое, незнакомое... Она спросила: — Что ты меня так рассматриваешь? Ведь мы видимся каждый день. Он ответил искренне: — Такой я тебя никогда не видал. — Какой? — Солнечной. — Солнечной? Вот смешно. Бывают зайчики солнечные, бывают лучи.
— Ты — как луч. Солнце вышло из-за облаков, осветило ее личико; оно все засветилось, и она зажмурилась. Женя схватился за весла. Озеро было не очень большое, лодок было много, и они чуть не сталкивались. На озере не было укромных местечек, да они и не подумали бы искать их. Им везде хорошо вдвоем. Они беспричинно смеялись, радовались тому, что стоит летний день и что так ярко светит солнце, и такой хороший лесок на том берегу, и тетка их ждет, наверное, с окрошкой, и день еще очень длинен, почти весь впереди! Машенька подрулила к берегу. Выйдя на пристань, они расплатились за лодку и, взявшись за руки, побежали в гору. Ноги их увязали в песке, и тогда она скинула туфли, и он увидел, какие у нее красивые пальцы на маленьких ножках (его мать по вечерам, тяжко вздыхая, срезала бритвой уродливые мозоли). — Машенька! — позвал Женя, хотя она была рядом. — Ну что? — Машенька!! — закричал он во весь голос. — Что-о? — спросила она. — Не знаю. Мне кажется, что я пьян. Нет, правда, пьян. Хочется кружиться с тобой до упаду. Он поднял ее, такую легонькую. — Пусти, пусти, что скажут люди? — Шутник, молодой человек, — сказал проходивший мужчина в панаме. — Вот видишь? Пусти.
Он поставил ее на песок и, заглянув в глаза, увидел— они затуманились. — Я тебя закружил? — Вот еще! Догоняй! Она побежала — только засверкали розовые пятки. Тетка ждала их. На столе стояла миска с окрошкой. — Нагулялись, родные? Садитесь, поди, проголодались. Тетка тоже учительствовала в Шувалове. Седая, очень добрая, со старомодной прической — таких любят дети.
была холодная, вкусная, они съели по две тарелки. Потом ели блинчики с земляничным вареньем. Тетка угощала, спрашивала, не надо ли еще чего, сыты ли. Туман сидел у стола, время от времени трогая лапой Машеньку. В комнате было очень уютно, и все было такое милое — абажур над теткиным креслом, кровать, покрытая вышитым покрывалом, какие-то старые фотографии, на одной Машенькина мать и тетка еще совсем молодые, в платьях по моде двадцатых готов. Женя с Машенькой вышли в садик, густые кусты сирени закрывали скамейку от улицы. Они сидели рядом; небо было молочно-белое, переходящее кое-где в жемчуг, небо июньских ночей Ленинграда; время от времени гудела приморская электричка; где-то заводили пластинки. Но вот на втором этаже включили приемник, и они услышали Пятую симфонию Чайковского. — Так и представляю себе Филармонию: красный бархат, колонны, хрустальные люстры и... нас с тобой...— тихо сказала Маша. Она придвинулась к Жене и прислонила голову к его плечу. Они молчали. Женя знал Пятую симфонию почти наизусть и с сожалением вздохнул, когда она кончилась. Приемник выключили, и стало тихо.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
