Ежегодно на морях и крупных водоемах России проводятся соревнования по морскому многоборью. Морские многоборцы – это настоящие морские витязи. Отлично плавать, метко стрелять, мощно грести в шлюпке, быстро бегать по пересеченной местности и, наконец, искусно вести яхту в любую погоду – вот такими качествами должен обладать многоборец! По уже сложившейся традиции лучшие спортсмены собираются в Москве, на берегу озера Белое, в Косино, в Косинском морском клубе, который гостеприимно предоставляет свою базу для проведения всероссийских соревнований, а также судейскую команду клуба. 11 августа на базе Косинского морского клуба завершился трехдневный Чемпионат России по морскому многоборью среди ветеранов. Спортсмены из Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Москвы, городов Ленинградской и Московской областей и многих других городов России - многоборцы, возраст которых в диапазоне от 30 до 80 лет, оспаривали звание призеров и чемпионов страны в морском многоборье. В номинации «Абсолютный чемпион России» в очередной раз победили А.В.Иваненко и О.Б.Сапрыкина из Санкт-Петербурга. А в командном зачете первыми стали спортсмены из Нижнего Новгорода. Успешно выступили ветераны Косинского морского клуба, г. Москва: И.И.Веремеева завоевала бронзовую медаль среди женщин. Награждение ветеранов проходило в праздничной обстановке в присутствии многочисленных зрителей и болельщиков. Морской клуб (командор клуба Михаил Шадрин) проделал огромную работу по подготовке и проведению Чемпионата России, за что все спортсмены, судьи и зрители выражают большую благодарность и пожелание Морскому клубу – «Семь футов под килем!». Москвичи! В Косинском морском клубе начался набор в команду ветеранов-многоборцев для участия в Чемпионате России 2014 года. Морской клуб бесплатно предоставляет плавсредства и другое спортивное имущество для тренировок ветеранам спорта любого возраста, а также семейным командам. В этом году начнутся занятия по гребле на каноэ и байдарках.
Ю. Щеглов, трехкратный, абсолютный Чемпион СССР, заслуженный тренер России.
Нахимовцы и суворовцы!
Предлагаю создать свои ветеранские команды по морскому многоборью, начать тренировки и выступить на следующий год на Чемпионате России. Записываться можно в нашем Нахимовском клубе. В морское многоборье входят: плавание 50 м, бег 1000 м, парус - в личном зачете на швертботе типа "Кадет", в командном - на четырехвесельной шлюпке - парус и гребля (команда 3 человека, 2 гребут, один - на руле), стрельба из пневматического пистолета. Судя по тому, как гребли на День ВМФ, у нас есть все шансы стать победителями!
В минно-торпедном классе. Л.К.Бекренев стоит второй справа. 1928 год.
Футбольная команда ВВМУ им. М.В.Фрунзе. Четвертый слева Л.К.Бекренев. 1929 год.
Тетрадь № 5.
Глава XI. На специальных курсах.
В мае 1927 года закончилось обучение моего курса на общеобразовательных курсах. Морскую практику проходили на учебном судне «».
1 октября 1927 года 160 юношей, включая 38 курсантов, переведенных с общих курсов, начали обучение на первом специальном курсе. Среди новобранцев 18 человек были краснофлотцы и красноармейцы, окончившие общеобразовательные школы по месту прохождения действительной военной службы. Другие 104 человека – прибывшие из разных городов после окончания полной средней школы, успешно сдавшие вступительные экзамены на первый специальный курс. Набор 1927 года оказался удачнее, хотя и здесь не обошлось без отчисления из училища. Из 38 бывших общекурсников были отчислены 27 человек: 2 – по недисциплинированности и 25 – по неуспеваемости. На этом и закончилась трагедия общеобразовательного курса набора 1924 года. Таким образом, из 135 юношей, принятых в 1924 году на первый общеобразовательный курс, училище окончили в феврале 1931 года только лишь 11 человек!!! Из 122-х новобранцев 1927 года: 14 человек было отчислено по неуспеваемости. Выпустилось в феврале 1931 года 119 человек. Сразу на курсе сложилась благоприятная общественная атмосфера, которая на протяжении всех трех лет и 5 месяцев обучения на специальном курсе держалась на товариществе и взаимодействии. Не было ни группировок, ни ссор, ни неприязни. И большая заслуга в этом деле – партийной ячейки, образовавшейся из новобранцев краснофлотцев и солдат, и созданной в начале учебного года комсомольской организации. Они твердо держали в поле своей деятельности состояние на курсе дисциплины, успеваемости, организацию досуга слушателей. В основе своей эти же стороны жизни находили место в стенгазете. Партячейка и комсомольская организация действовали куда деловитее и требовательнее, чем это было при обучении на общих курсах. В последующие годы партячейка увеличила свою численность. На курсе значительно повысился уровень культурно-массовой работы: практиковались коллективные выходы в театры, музеи, сформировалась художественная самодеятельность, спортивная работа.
Не могу не вспомнить таких курсовых «актеров» как Ваню Байкова, выступавшего с большим успехом с юмористическими рассказами М.Зощенко и с пародиями на известного в те годы в Ленинграде комика-сатирика Василия Васильевича Гущинского. Бурной овацией провожали зрители наше трио: Петю Демина, Костю Мельникова, Мишу Дорохова после их синхронного, четкого, артистичного исполнения появившихся в годы НЭПа танцев чарльстон, румба, американская чечетка, а также матросского танца «Яблочко» их собственной композиции. С затаенным дыханием слушатели, находившиеся в огромном Зале Революции (В.Бекренев: При царе зал Морского кадетского корпуса был самым большим танцевальным залом в городе), слушали арии из опер и оперетт, русские и цыганские романсы, русские народные песни и появившиеся тогда песни «Красная Звездочка», «Кирпичики», исполнявшиеся нашим курсовым певцом (драматический тенор) Костей Половцевым. Он же, кстати сказать, и прекрасный художник портретист и пейзажист. Двое с курса: Дорохов (кларнет) и Бекренев (труба) входили в состав училищного самодеятельного духового оркестра, выступавшего не только на вечерах танцев и сопровождавшего военные шествия, но и с концертными программами.
Оркестр училища. 1927-28 г. Л.К.Бекренев стоит в переднем ряду в центре.
В 1928 году самодеятельный оркестр распался. Большинство его музыкантов были выпущены из училища. Был открыт штат духового оркестра из профессиональных музыкантов. А мы на своем курсе создали оркестр «смешанных» инструментов: рояль – Гоша Иванов, скрипка – Костя Слатинский, кларнет – Миша Дорохов, труба – Бекренев, банджо (струнный щипковый инструмент) – Костя Мельников, гитара – Витя Яковлев, флексатон – Ваня Байков, свирель – Леня Скородумов, ударники – Юля Семенович и . Участвовали в вечерах художественной самодеятельности.
Училищный оркестр. Л.К.Бекренев (крайний слева) дирижирует оркестром. 1928-1929 учебный год.
Вспоминая о постановке в училище культмассовой работы, нельзя не сказать о концертах, устраиваемых в Зале Революции для личного состава училища с участием профессиональных сил ленинградских театров и эстрады. Всех участников, конечно, не помню, но мы слушали, можно сказать, «звезд» Мариинского (затем имени С.М.Кирова, ныне вновь Мариинский) театра оперы и балета: Батурина, Мигая, Пичковского, восхищались искусством, тогда еще молодой, но уже «звезды» балета этого же театра, Марины Семеновой. Слушали актеров оперетты: Ростовцева. Феона (старшего), Ярона, Щиголеву, Орлова, Орлову, Ксендзовского, весьма популярных тогда в Ленинграде. Запомнились Ирма Яунзем – песни нескольких народов на их родных языках, Нина Викторовна Дулькевич – русские и цыганские романсы, Смирнов-Сокольский – автор и исполнитель политических фельетонов, выступавший одетым в неизменную темно-синию бархатную толстовку с большим на шее белым шелковым бантом. Смотрели и слушали «острого» комика-сатирика Гущенского, других актеров эстрады. В роли конферансье чаще всего был любимец ленинградской публики Михаил Наумович Гаркави, мастер конферанса. Несмотря на мощные габариты своей фигуры, он обладал удивительной легкостью в движениях. Концерты в училище, особенно с участием профессионалов, приобщали нас, провинциальных парней, к большой русской и мировой музыкальной, вокальной, хореографической культуре.
Концерты редко проходили без участия нового, только что появившегося в те годы жанра искусства – «Рабочей газеты» или, как еще называли «Живой газеты». Человек 8-10 молодых актеров, скорее всего из рабочих клубов, одетых в синие блузы, типа толстовок, почему их и называли «синеблузниками», посредством коллективно-композиционного исполнения выступали с фельетонами, монологами, декламацией, песнями, как говорится, «на тему дня», откликаясь остро, критически, с юмором на текущие социальные и политические события, происходившие во внутренней и международной жизни. В том же Зале Революции проводились спортивные вечера, на которых слушатели и курсанты-спортсмены демонстрировали свои достижения в спортивной гимнастике и боксе. В составе сборной команды по спортивной гимнастике были два наших однокурсника: Илья Беляев и Леша Ямпольский – прекрасные гимнасты. Команда, участвуя в соревнованиях на первенство ленинградского военного округа и военных учебных заведений ленинградского гарнизона, ни разу не оставалась без призового места и неоднократно была победителем.
Постоянный командный и педагогический состав.
В превалирующем большинстве это были офицеры царского флота. Наш флот еще не имел в те годы своих педагогических кадров, да и командные кадры стали появляться лишь с 1922 года.
В 1924-1926 г.г. начальником училища и комиссаром был Николай Александрович Бологов – офицер старого флота. В годы Гражданской войны командовал кораблями Красного флота, тогда же был принят в ряды партии большевиков. В 1926 году был назначен военно-морским атташе при посольстве СССР в Японии. Вернувшись, работал в центральных органах РККФ. Имел звание контр-адмирал. В том же 1926 году училище принял Юрий Федорович Ралль, до этого командовавший линейным кораблем «Марат» Балтийского флота. Тоже офицер старого флота, участник Гражданской войны на стороне красного флота. Юрий Федорович был известен как высокообразованный военный моряк, уважаемый командир. Беспартийный. В КПСС вступил в 1941 году с началом Великой Отечественной Войны. Комиссаром училища был назначен известный флотский политработник Яков Васильевич Волков. Оба они – и Ралль и Волков – внесли существенный вклад в совершенствование учебного процесса. Выработали единый учебно-воспитательный план, целевые установки по каждой учебной дисциплине, сформулировали задачи по многим курсам. Комиссия Центра, проверявшая деятельность училища в 1929 году, дала высокую оценку состоянию обучения и дисциплины в училище. В октябре 1930 года Ралль и Волков получили новые назначения по службе со значительным повышением в должности. Ралль – начальником боевой подготовки Военно-морских сил, а Волков – членом Военного совета Тихоокеанского флота.
Тишина. Молча стоят моряки. И вдруг, как тень, появляется Тильда в васильковом венке на седых волосах. Она заглядывает в глаза то одному, то другому. Она каждого спрашивает: «Ты — Миша? Ты — Ваня?» Седые тяжелые косы бьют ее по плечам. Крамской почтительно уступает ей дорогу. Она спрашивает: «Ты — Миша?». Качает головой: нет... Подходит к памятнику. Положив руки на плечи приезжему капитану, смотрит в глаза: «Ты — Миша?» — Тильда! — отвечает он не то радостно, не то удивленно. — Миша! — кричит она и падает замертво. Гость поднимает ее как ребенка. — Тильда жива? А нам... нам сказали, что немцы ее расстреляли... Он бережно опускает девушку на скамейку. Она приходит в себя. Повторяет: — Миша! Да. Он действительно Миша. Ему она спасла жизнь. Все тело ее содрогается от рыданий. — ...Да, так вот оно и было...— заканчивает рассказ о подвиге Тильды приезжий моряк. — И были мы ей не братьями и не сватьями... Что ты вытерпела, бедная Тильда! Гость осторожно и нежно целует ее в высокий, чуть тронутый морщинками лоб. Она вытирает слезы. Безумия в глазах больше нет.
На набережной расставлены амфитеатром скамейки. Поднимают флаг на «Калевипоэге», учебной парусной шхуне, гордости Херманна Саара, оснащенной руками старшин и матросов.
На ней проходили морскую практику нахимовцы военного набора.
По борту в белых форменках выстроились юные друзья флота. Школьники обступают Крамского. Их не пускают на шхуну, а им до смерти хочется на ней побывать. — Товарищ капитан первого ранга, — обращается к Крамскому светловолосый мальчуган, курносый, в веснушках.— Несправедливость какая! Антсу можно, мне — нет! А Антс старше меня всего на два года. Я гребу не хуже его, под парусами на острова ходил, хочу быть моряком. Да, моряком, как Антс и как вы! Ну, как не распорядиться, чтобы его пустили на парусник? Крамской в нем увидел себя; таким же он приходил в Кронштадте на корабли, с любопытством рассматривал все, что видел на палубе, спускался по трапам в трюмы, заглядывал в машинное отделение: все было интересно, влекло к себе! — Только рукам воли не давать,— предупредили мальчугана. — А я что, маленький? — с достоинством ответил будущий мореход. «Что ж? Пройдет несколько лет,— подумал Крамской,—и я, весьма вероятно, встречу этого паренька где-нибудь на корабле... Он на всю жизнь полюбит море и флот и станет матросом, а быть может и офицером!» Вместо фанфар кричат горны. Из моря выходит Нептун с трезубцем. Сквозь стекла маски горят фантастические глаза (зажглись электрические лампочки — выдумка корабельных электриков). За Нептуном со дна морского выходит свита, оставляя на песке мокрый след.
Вспыхнули в небе ракеты — и далеко в море с глухим рокотом поднялась снежная елка и опустилась, словно ее подрубили под корень: минеры взорвали мину. Снова вспыхнула в небе ракета — и появились парусные шхуны купцов и каравеллы пиратов. На носу головного пиратского корабля, под черным парусом и с черным флагом на мачте, стоял Фрол Живцов с обвязанной пестрым платком головой. У ног его сидел в пиратском костюме и в шляпе Буян. Пираты сближались с купцами и стреляли из аркебузов... ...Когда матросы решили разыграть «пиратскую битву», инструктор Ложкин, тот самый, который в «Трех сестрах» изображал поручика Родэ, ужаснулся: — Что вы, товарищи? Полная безыдейность! При чем пираты в День флота? Но Бурлак решил: «Пусть веселятся». И приказал Ложкину поддержать инициативу команд, но к участию в праздничном действии допускать лишь отличных пловцов. И Ложкин, с тем же энтузиазмом, с каким готовил спектакль «Три сестры», мобилизовал всю «тяжелую артиллерию» искусства: руководителя драмкружка Ясного, хормейстера Палладия Пафнутьевича Снегирева, достал в местном театре костюмы, помогал Рындину разрисовывать борта старых ботов, превращая их в пиратские каравеллы, словом, проявил самую кипучую деятельность. ...Пираты сближались с купцами и стреляли из аркебузов. Рыжий предводитель пиратов приказал: «На абордаж!» На глазах у зрителей произошло сражение.
А тем временем матросский хор под руководством Палладия Пафнутьевича грянул: «Из-за острова на стрежень». На расписном челне выплыл Степан Разин с соратниками. Пантомиму поставил Ясный. Товарищи Разина возмущались, что Степан променял их на бабу. Под последнюю строфу песни, могуче спетую хором, Разин-Глоба поднял княжну и швырнул ее в море. «Княжна» нырнула под челн и выплыла в трусах и в тельняшке с другого борта — это был Супрунов. Когда Никита, разгоряченный, усталый, довольный разыскал Лайне — она ждала его и радостно устремилась навстречу,— они пошли туда, где все пели и танцевали; и они танцевали; потом постояли перед эстрадой, где подвизались певцы, рассказчики и танцоры. Подошел Фрол, шепнул тихонько Никите: «Смотри не потеряй свою буйную .голову». «А ведь я ее, кажется, уже потерял»,— подумал Никита. В свободный час он устремлялся в домик с корабельным колоколом у двери, огорчался, если Лайне была на дежурстве, радовался, если заставал ее дома, подружился с ее отцом, носил в кармане сахар для Мустика. Лайне ему нужна, как воздух, как море. Он любил ее, любил ее платья, ее акварели, мозаики, ее ловкие и нежные руки, ему нравилось, как она ходит, говорит, улыбается, стряпает, накрывает на стол. Он следил за каждым ее движением, и ему казалось, что, если бы она умерла тогда в море, он бы не смог этого пережить. Он хвалил ее памятник, убеждал ее выставлять акварели на выставках, говорил, что думает о ней каждый день, каждую ночь. И это была сущая правда. И вот сейчас они уходили все дальше, шли мимо чистеньких, выкрашенных в светло-зеленый цвет домиков, вошли в лес, где уже начинал цвести , шли по мягкому ярко-зеленому мху, по бруснике, чернике,— и все вокруг было сиреневым и зеленым, и стучал дятел и куковала кукушка, накуковав им столько лет жизни, что хватило б на пятерых.
И Лайне думала: как хорошо, что они тогда встретились, когда он курсантом зашел в Таллине к Хэльми со своим рыжим другом, и как хорошо получилось, что Хэльми предложила пойти к Рындиным встречать Новый год, и судьба, что именно он тогда вышел на тузике подрывать мину, запутавшуюся в сетях дяди Херманна. И, конечно, судьба, что он, Никита, пришел на помощь, когда они погибали, да, погибали, волны захлестывали их с головой, и шхуна была беспомощна, совершенно беспомощна, и они, пока сил хватало, отливали холодную неумолимую воду и, наконец, перестали ее отливать. И ночь была бесконечной, и пароход прошел мимо, холодно проблистали его неприветливые огни, и до чего же обидно, да, очень обидно бы было умереть такой молодой! 307 И ее тогда подняли чьи-то сильные руки, и ей показалось, что сын Калева, богатырь, несет ее через реки и горы... Потом вдруг расплавилось солнце и полилось ей в рот, она закашлялась и очнулась. И узнала Никиту... Никиту. И вот он рядом со мной. Неужели ты, ты не понимаешь, Никита, как я люблю тебя?! Между шершавыми стволами сосен светилось море — нестрашное, ласковое, ясное море, и сегодня казалось невероятным, что с ним нужно бороться и в нем можно утонуть. Вчера оно было жестоким врагом, а теперь оно стало верным и ласковым другом. — Лайне... — Никита?.. — откликнулась она живо. Он смотрит ей прямо в глаза. Он серьезен. Неужели он скажет сегодня, здесь, сейчас, скажет ей то, что он должен, обязательно должен сказать? Но она не дождалась слов, которые так хотела услышать. Ну что ж? Хэльми услышала признание Миши только через три года. Подожду и я. Я подожду...
Инструктор политотдела лейтенант Ложкин решил повсюду показать самодеятельный коллектив «Триста третьего». Выступление следовало за выступлением. «Триста третий» должен завоевать первое место на смотре! Едва корабль ошвартовывался у пирса, людей вызывали на репетиции. Коркин раздражался и говорил Фролу: — Люди устают, они невнимательны на занятиях. Боцман и то уже спрашивал, кого мы готовим: матросов или эстрадных артистов? — Я Ложкина поставлю на место,— заявил Фрол. И когда рассыльный политотдела опять пришел звать «артистов» на репетицию, Фрол сказал: — Передайте: на «Триста третьем» проводятся занятия и срывать их не будем. Людей сегодня не вышлем. В другой раз Коркин отпустил людей на два часа, они вернулись через четыре. Их опять задержал Ложкин. На корабле были сорваны занятия по специальности. — Разрешите мне пойти в политотдел — объясниться? — спросил Фрол Коркина. — Идите. По пути Фрол встретил Михаила Ферапонтовича. — Что за мрачность во взоре? — спросил комдив. Узнав, чем Фрол озабочен, он засмеялся: — Ложкин — молодой и чересчур увлекающийся товарищ, любит шумиху и ограниченно смотрит на вещи в пределах участка своей работы. Лишь процветало бы то, чем он руководит. А вы поэнергичнее, Фрол Алексеевич, поэнергичнее! Фрол, накалившись, вошел в политотдел.
Ложкин сидел за столом и читал «». — Вы сорвали нам плановые занятия,— сказал Фрол.— А военные занятия важнее всех репетиций. Попрошу вас в другой раз людей не задерживать. — Да вы что? — откинул газету в сторону Ложкин.— Вы мне смотр хотите сорвать? «Триста третий» идет на первом месте в дивизионе и может выйти на первое место в соединении, а после — во флотском масштабе. Вас это не волнует? — Разумный отдых я поощряю и поощряю талантливых людей. Но я готовлю матросов прежде всего к боевой работе, а не к артистической деятельности, готовлю умелых воинов — вот что меня волнует! А репетиции, выступления отвлекают их, утомляют и приносят не пользу — ущерб... Ложкин встал и уперся руками о стол. — Та-ак...— сказал он значительно.— Значит, вы, лейтенант Живцов, против самодеятельности? — Нет, я — за самодеятельность («Не поймаешь», — подумал Фрол), но не в той форме, в какой вы ее себе представляете. Вы сказали: «Мне смотр хотите сорвать?» Вам лично? Очень возможно. — Ого! — угрожающе сказал Ложкин, и лицо его стало раздраженным и жестким. — А лейтенант Коркин вас тоже уполномочил на такой разговор?
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
