19-20 октября 2013 года ветераны Тбилисского Нахимовского военно-морского училища отпраздновали 70-летие создания своего училища. К этому событию была завершена большая работа – издана книга о ТНВМУ. Автор-составитель Валентин Максимов, выпускник училища 1952 г, поддерживаемый однокашниками и друзьями-питонами разных лет выпуска всех нахимовских училищ, собрал и обобщил обширный материал о Тбилисском Нахимовском военно-морском училище, о его выпускниках, офицерах, воспитателях и преподавателях. В книге приведены и ранее написанные воспоминания о Тбилисском училище, и те, что были специально написаны для этого издания. В книге 512 страниц , около 1000 фотографий, цветной твёрдый переплёт. Использованы фотографии из архивов нахимовцев, их семей – теперь наследников – детей и внуков. Фотографии делались нахимовцами на старинной аппаратуре по давним технологиям, что требовало значительного времени и усилий для подготовки их к печати. Фотографиями любезно поделились и в архиве блога «Вскормлённые с копья». Работа продолжалась около пяти лет. Автор горячо благодарит всех, кто поддерживал его в этой работе весь период написания книги, приложил свои силы и использовал возможности для издания работы.
Книгу можно приобрести в Санкт-Петербурге через Юрия Ивановича Борисова, тбилисского нахимовца–1952, договорившись с ним по тел. +7 812 4926302.
Друзья! «Наш паровоз вперед летит…»!!! Сегодня я получил письмо из Департамента культурного наследия Минкультуры России, в котором проинформировали о работе с моим обращением меня и в Управление Президента Российской Федерации по вопросу судьбы Музея ВМФ в Тушино (полный текст смотрите во вложенном файле). Главное, конечно же, впереди… Посмотрим, что ответит Минобороны России? Вместе с тем, после выступления В.В. Путина 25 октября, где он предложил объявить 2015 год - Годом Ветеранов Отечественной войны, у меня возникла мысль: Через Морскую коллегию при Правительстве РФ предложить руководству столицы следующее: в целях увековечивания подвигов моряков в Великой Отечественной войне (о которых в приказе Верховного Главнокомандующего летом 1945 года было сказано, что «ФЛОТ… ДО КОНЦА ВЫПОЛНИЛ СВОЙ ДОЛГ ПЕРЕД РОДИНОЙ»!) и сохранения морских традиций переименовать в 2014 году (крайний срок – до мая 2015 года) созданный в Москве Музейно-парковый комплекс «Северное Тушино» в Музейно-парковый комплекс истории и славы ВМФ России (другое название «Парк Морской славы России»). По деньгам Москва затратит на это по минимуму, а эффект от проведения военно-патриотической работы с молодежью, а также от отдыха населения и гостей столицы в Морском парке, будет намного сильнее, чем от обычного районного парка! Я не хочу, чтобы парк, возобновив в 2014 году экскурсии на ПЛ Б-396, остановился на этом, и буду поднимать этот вопрос по мере свои сил и далее. Прошу вашей поддержки.
С уважением, капитан 1 ранга в отставке А.М. Кузиванов
Неблагоприятная обстановка сложилась с замещением должностей командиров дивизионов тральщиков. Половина дивизионов либо не имели командиров, либо их возглавляли командиры, не имевшие опыта организации противоминных действий. Очень образно обрисовал автору эту картину командир ТТЩ № 47 Н.И.Шаповалов (впоследствии контр-адмирал, флагманский штурман КСФ). По выпуску из ВВМОЛКУ им. М.В.Фрунзе в июне 1941 г. он был направлен на КБФ. В штабе флота получил назначение штурманом и по совместительству помощником командира одного из ТТЩ (таким был штат ТТЩ). Прибыв в штаб КВМБ, он узнал, что назначен на другой ТТЩ, но уже... его командиром. Прибытие в штаб ОВР КВМБ сопровождалось очередным карьерным скачком - лейтенанта назначили исполняющим по совместительству должность командира дивизиона ТТЩ. В тот же день в последней должности он возглавил ПМО конвоя, отправлявшегося из Кронштадта в Таллин.
в) система контролируемых фарватеров военного времени (ФВК) (карта-схема 2)
К началу войны на КБФ отсутствовала система фарватеров военного времени. Несмотря на ясно понимаемую серьезность минной опасности, созданной противником с первого дня войны, а также указание начальника ГМШ ВМФ об организации плавания на Балтике по ФВК, отданное им уже 22.06 [док. № 258], лишь к 3.07 оперативным отделом штаба КБФ были разработаны и объявлены распорядительным порядком фарватеры военного времени. Тогда же командующий КБФ отдал приказание о плавании кораблей и судов только по этим ФВК [док. № 265]. Только к началу августа на соединения поступил документ типографского издания, объявлявший систему ФВК. В средней части Финского залива, от Таллина до о. Гогланд, эта система включала ФВК № 14 ТБ, № 20 ТМ-а, № 10 ТБ и № 10 КБ, № 13 ТБ и № 12 ТБ, № 8 ТМ и № 8 КМ, № 11 КМ.
Заместитель (помощник) начальника штаба КБФ Н.А.Питерский
Фарватеры военного времени в Финском заливе в значительной части совпадали с фарватерами мирного времени, что объяснялось местными географическими условиями. 4.08 штаб КБФ закрыл колено ФВК № 8 ТМ-и [док. № 294]. На нем еще 27.06 при проводке за тралами КРЛ «Максим Горький» было обнаружено минное заграждение» (И-74), на котором 4.07 подорвался ТР «Раусма». Но в данном случае поводом для закрытия этого колена стал факт постановки, предположительно, двух мин немецким самолетом вблизи точки поворота с колена ФВК № 8 ТМ-и на колено ФВК № 12 ТБ-б [библ. № 45]. В этот же день, опять же на основании предположения о постановке двух мин самолетом противника в пяти милях западнее о. Вайндло, было закрыто колено ФВК № 8 ТМ-ж [док. № 293]. Ранее, еще 30.06, при проводке за тралами ЛК «Октябрьская Революция» здесь тоже было обнаружено минное заграждение (И-75), на котором, предположительно, подорвался 6.07 ТР «Эвероланд». Оба заграждения ТТЩ вытралили в июле [библ. № 45]. Но прибрежный ФВК на участке от о. Мохни до губы Кунда был закрыт для плавания. 5.08 штаб КБФ ввел в действие ФВК № 63 ТБ и № 64 ТБ, обходящие с севера район пролегания колен ФВК № 8 ТМ-ж, -з, -и [док. № 295]. Фактически это были не ФВК, а просто рекомендованные курсы, поскольку не проверялись контрольным тралением. 7.08 штабом флота были получены донесения об обстреле артиллерией противника с берега наших ТР, КЛ и ЭМТЩ в районе Кунда, а также о подрыве на минном заграждении (И-3) транспорта «Аксель Карл». Стало очевидным, что в связи с выходом немецких войск на побережье Финского залива прибрежный ФВК для перехода из Таллина в Кронштадт и обратно использовать в дальнейшем будет невозможно.
Начальник штаба КБФ приказал командиру МО БМ силами БТЩ в течение трех дней протралить ФВК № 13 ТБ-а, № 10 ТБ-е, № 10 ТБ-д на ширину одной мили [док. № 300]. Длина этого участка составляла 46 миль. Но это приказание в тот же день было им отменено на основании доклада командира МО БМ контр-адмирала Ю.Ф.Ралля, который высказал опасение, что противник вскроет направленность наших тральных действий и в короткое время поставит новые минные заграждения вместо вытраленных, а также сообщил о наличии в Таллине только двух БТЩ. Кроме того, хотя это нигде не отмечается, фарватер № 13 ТБ мог в ближайшие дни оказаться в зоне обстрела полевой артиллерией с п-ова Юминда. 9.08 было получено второе донесение об обстреле артиллерией противника с берега наших ТР и КЛ в районе Кунда. Поэтому 10.08 Военный совет КБФ издал директиву о закрытии для плавания колен прибрежного ФВК № 8 КМ-а, -е, № 8 ТМ-ж, -з, -и, № 63 ТБ-а (тем самым оказалось невозможным использование и ФВК № 64 ТБ). Этой же директивой Военный совет КБФ определил Корабельный фарватер, т. е. ФВК № 10 КБ и № 10 ТБ, основным для плавания по маршруту Кронштадт — Таллин, но с переходом с колена ФВК № 10 ТБ-е на колено ФВК №13 ТБ-а [док. №304]. Интересно, что в директиве Корабельный фарватер назван «северным». Это лишний раз подчеркивает, что никакого северного ФВК, о котором говорили некоторые историки, севернее ФВК № 10 ТБ не было. Тем не менее здесь уместно коснуться одного оперативно-терминологического вопроса, связанного с неоправданным употреблением некоторыми исследователями понятия «северный фарватер». В литературе, касающейся минно-тральных действий Балтийского флота в Первую мировую войну, фарватер, проходивший примерно посередине Финского залива, называется Центральным (в Лоции Финского залива его восточную часть называют Большим корабельным фарватером). С ним примерно совпадали ФВК № 10 ТБ и № 10 КБ, о которых идет речь в настоящем труде. Финляндия в те годы входила в состав Российской империи, и шхерный фарватер, проходящий вдоль северного берега Финского залива, в упомянутой литературе называли северным. После 1918 г. северный фарватер России и СССР не принадлежал, а центральный (Большой корабельный) фарватер стали иногда называть северным в противоположность прибрежному (также имевшему такое наименование со времен Первой мировой войны и иногда в документах называвшимся южным), проходившему вдоль южного берега Финского залива.
Тогда же штабом КБФ были введены в действие дополнительные ФВК № 65 ТБ, № 73 ТБ, № 75 ТБ (реально это были рекомендованные курсы, как и в случае с ФВК № 63 ТБ и № 64 ТБ), назначение которых понять не удалось [док. № 304]. Тем более что для выхода на ФВК № 75 ТБ конвои должны были следовать по ФВК № 12 ТБ - самому близкому к м. Юминда и м. Пурикари, где были развернуты, правда позднее, 17-18.08, вражеские артиллерийские батареи. Неужели командование КБФ не предвидело установку противником артиллерии на мысах, наиболее выдвинутых к середине Финского залива, по мере их захвата? Разве на это не указывали случаи обстрела наших кораблей и судов артиллерией противника с берега, из района селения Маху 7.08 и 9.08? О принятых мерах по использованию ФВК в связи с выходом немецких войск на побережье Финского залива и обстрелом их артиллерией с берега наших кораблей и судов, следовавших по ФВК № 8 КМ, Военный совет КБФ доложил замглавкома войсками СЗН по морской части: «Прибрежный фарватер закрывается... Корабли будут ходить корабельным фарватером проложенным новыми коленами через Родшер Гогланд Хайлода также Гогланд Лавенсари» [док. № 306]. 11.08 в ответ последовала директива Военного совета СЗН, которая предписывала: «Изыскивать и оборудовать новый фарватер от Таллина до меридиана 28° вне обстрела южного берега. Фарватер через Родшер иметь как второй» [док. № 308]. Эта директива была подготовлена на основе предложений замглавкома войсками СЗН по морской части, который должен был отлично понимать, что таким фарватером, обходящим мысы Юминда (Юминданина), Пурикари (Пурикаринеэм), Лоби (Лобинеэм) и Летипеа вне зоны артиллерийского обстрела с них, является именно ФВК № 10 ТБ. Возможными вариантами нового фарватера могли быть: 1) фарватер, проходящий в нескольких милях севернее колен ФВК № 10 ТБ-ж, -е, -д с выходом на колено ФВК № 10 КБ-г; 2) фарватер, проходящий между островами Родшер и М. Тютерс, Гогланд и Б. Тютерс; 3) фарватер, проходящий от восточной оконечности колена ФВК № 10 ТБ-е между островами М. Тютерс и Пыхья — Ухтью. В двух последних вариантах новые фарватеры проходили бы через свои минные заграждения, которые в этом случае требовалось частично вытралить.
Военный совет СЗН должен был также понимать, что оборудование нового ФВК по одному из названных или подобных вариантов потребует выполнения большого объема тральных работ, продолжительного времени, которого не было, такого количества ТЩ, сил для их охранения и тралов, которых неоткуда было взять, вызовет невосполнимые потери ТЩ! Неужели там не осознавали надуманность самой идеи нового фарватера? Почему, наконец, обеспечение безопасности коммуникации Таллин — Кронштадт — Таллин связывалось только с недопущением обстрела кораблей и судов артиллерией противника с южного берега Финского залива, но не связывалось прямо с недопущением минирования противником действующих ФВК, с необходимостью уничтожения ЗМ противника и выставленных ими минных заграждений? С 15 августа, после вытраливания двух мин на повороте с колена ФВК № 13 ТБ-б на колено ФВК № 13 ТБ-в, ФВК № 13 ТБ больше не пользовались. Когда же противник установил артиллерийские батареи на Юминданина и Пурикаринеэм и начал обстреливать наши корабли и суда, штаб КБФ 18 августа закрыл для плавания и ФВК № 12 ТБ [док. № 328], и проводка конвоев на участке Таллин - о. Гогланд стала осуществляться только по ФВК № 10 ТБ и колену ФВК № 10 КБ-г.
г) система конвоев
Особое значение в системе мер по защите своих морских коммуникаций имеет конвоирование транспортов и вспомогательных судов с войсками и грузами. Но утвержденного плана конвойной службы на КБФ к началу военных действий не существовало, а с их началом обстановка настолько быстро менялась, что этому вопросу в первые дни войны серьезного внимания уделено не было. Силы для конвоирования не были распределены между пунктами формирования конвоев (правда, и распределять было нечего!), что приводило к назначению в конвои случайных кораблей без учета их подготовленности к выполнению задач конвоирования. Собственно, они и не могли быть подготовлены к их выполнению, так как в ходе предвоенной боевой подготовки эти задачи не отрабатывались. Командиры ВМБ и ОВР считали себя ответственными только за формирование и своевременную отправку конвоя из своей базы. Управление конвоями на переходах в этот период производилось по отдельным письменным или устным приказаниям замначштаба КБФ командиру ОВР ГБ, командирам ВМБ и БО БР.
16.07 начштаба КБФ была утверждена «Инструкция по организации конвойной службы и действиям кораблей конвоя». Ею, в частности, были установлены следующие положения: «Конвой и караван формируются командиром ОВРа базы, который персонально отвечает за организацию отправки, безопасность следования и своевременное прибытие в порт назначения... О маршруте следования организуемых конвоев командиры ОВРов самостоятельно информируют друг друга и держат между собою связь...» [док. № 271]. 10.08 Военный совет КБФ решил: «Для увеличения маневренности караванов использовать максимально скорость хода, для чего тихоходные транспорта (имеющие скорость менее 14 узлов. — Р. 3.) с быстроходными не объединять, обеспечивая их соответственно проводкой БТЩ или ТЩ» [док. № 305]. 19.08 командующий КБФ возложил ответственность за организацию конвоев, выходящих из главной базы КБФ, и их проводку в пункт назначения в пределах Финского залива на командира МО БМ. Такая же ответственность в отношении конвоев, выходящих из Кронштадта, возлагалась на командира КВМБ. В качестве кораблей охранения в конвоях использовались: для ПМО — БТЩ и ТТЩ из мобилизованных судов; для ПЛО и ПВО - главным образом СКА типа «МО», как обладавшие сравнительно мощным вооружением и хорошими маневренными качествами (скорость, поворотливость и мореходность), а также СКР из мобилизованных судов или ТТЩ, поскольку СКР не хватало. ЛД, ЭМ и СКР специальной постройки привлекались главным образом к охранению ЛК, КР и лишь изредка (попутно, одновременно выполняя другую задачу, например переход из Таллина в Кронштадт на ремонт) - к охранению особо ценных ТР и ВСУ. Главными недостатками системы конвоирования транспортов и вспомогательных судов являлись: 1 Формирование конвоев слишком больших по составу судов и слабость назначаемого в них охранения (ПМО, ПВО, ПЛО), из-за чего безопасность проводки конвоев не обеспечивалась. 2. Назначение в состав охранения кораблей из разных дивизионов, имевших разный уровень подготовки к плаванию в строях (ордерах), а иногда и разное понимание правил такого плавания. 3. Организационно-штатная неготовность к плаванию в конвоях. На флоте не было штатных командиров, специально подготовленных для командования конвоями. Назначение командирами конвоев не постоянных, а случайных и в каждом случае разных лиц, часто не знающих возможностей и порядка применения вооружения кораблей охранения. 4. Неподготовленность охраняемых судов к совместному плаванию в единых строях (ордерах) как с кораблями охранения, так и друг с другом, особенно при проводке их за тралами. 5. Недисциплинированность отдельных капитанов судов в исполнении правил плавания в конвоях, сигналов (приказов) командиров конвоев. Эти недостатки особенно ярко проявили себя с усложнением минной обстановки и усилением активности авиации противника на море. А порождены они были тем, что в мирное время в ходе боевой подготовки отработкой плавания судов Морского флота и вспомогательных судов ВМФ в конвоях или совсем не занимались, или занимались очень мало. На то, наверное, были важные причины, но война «не приняла их во внимание».
д) противовоздушная оборона
Противовоздушная оборона морских коммуникаций осуществлялась путем отражения атак авиации противника прикрывающей конвои истребительной авиацией (НА) и зенитными огневыми средствами (ЗОС) кораблей охранения и охраняемых кораблей и судов из состава конвоев. Нанесение ударов бомбардировщиками ВВС КБФ по аэродромам противника и базирующейся на них авиации, как правило, не было связано непосредственно с проводкой конвоев. Нужно заметить, что в архивах не удалось обнаружить никакого руководства или наставления по ПВО конвоев на КБФ, в то время как имелись, например, «Наставление по ПВО эскадры», «Наставление по ПВО военно-морских баз КБФ». Воздушная угроза морским коммуникациям на Балтике возрастала по мере приближения наступающих немецких войск к Финскому заливу и Ленинграду. Это хорошо видно из данных о потерях ТР и ВСУ от ударов немецкой авиации (боевые корабли потерь на коммуникациях по этой причине не имели). С 22.06 по 31.07 самолетами противника были потоплены на коммуникациях три судна, причем два - в районе Моонзундских островов, одно - в восточной части Финского залива, из них одно - на переходе в море, два - на рейдах. С 1.08 по 19.08 самолеты противника потопили четыре судна: три в районе - Моонзундских островов, одно - в восточной части Финского залива, из них два - на переходе в море. С началом штурма Таллина реализуя приказ Гитлера о недопущении прорыва сил КБФ и эвакуации наших войск в направлении Ленинграда, вражеская авиация за восемь дней, предшествовавших началу Таллинского прорыва, потопила восемь судов. Четыре судна были потоплены в средней части, четыре - в восточной части Финского залива, из них - пять крупных и средних, в том числе четыре - на переходе морем. На них погибло не менее тысячи военнослужащих и гражданских лиц. Возрастание воздушной угрозы морским коммуникациям в Финском заливе определялось рядом обстоятельств. Во-первых, захватывая новые территории, противник лишал ВВС КБФ и СФ аэродромов, расположенных на побережье Финского залива или вблизи от него, сначала в Прибалтике, а затем и в Ленинградской области. При этом сам приобретал возможность использования этих аэродромов (Ягала, Тапа, Раквере, Кахула, Кингисепп, Липово) своей авиацией и выделения возрастающей доли летного ресурса для действий на морской коммуникации в Финском заливе, несмотря на большую занятость авиации на сухопутном фронте. Тем более что расстояние от аэродромов противника на южном и северном побережьях Финского залива до любой точки на нашей морской коммуникации составляло не более 100 км (с учетом аэродромного маневра). В то же время аэродромы базирования ИА ВВС КБФ к моменту Таллинского прорыва оказались на расстоянии 120-300 км от районов наиболее активных действий бомбардировщиков противника на коммуникации Таллин — Кронштадт (табл. 63). Во-вторых, вследствие разгрома ВВС СЗФ и тяжелых потерь ВВС СФ командование Красной армии было вынуждено привлекать к действиям на сухопутном фронте значительную часть морской авиации. Сначала это делалось в форме просьб, а с 14.08 путем переподчинения в оперативном отношении командующему ВВС СФ 126 самолетов ВВС КБФ (32 из 44 бомбардировщиков, всех 18 штурмовиков и 75 из 212 истребителей) [док. № 220]. В число 32 бомбардировщиков и 18 штурмовиков вошли и те, которые поддерживали защитников Таллина.
В помощь вдумчивому читателю. Приложения к книге Р.А.Зубков «Таллинский прорыв Краснознаменного Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.)»
Он видел такие глаза — недобрые, немигающие, как у змеи, у следователя в тридцать седьмом, когда многих его друзей и сослуживцев заклеймили «врагами народа». Он смотрел в недоброжелательные, пустые глаза и понимал, что и ему грозит такая же участь, которая постигла товарищей, и никто не сможет вырвать его из рук этого убежденного в своем превосходстве чиновника. Казалось диким, что этот тупой человек наделен такой неограниченной властью. Следователь, стуча пистолетом по столу, требовал подтвердить чей-то наговор на друга детства Митю Кузьмина, якобы продавшегося врагам. (Через два года Митя погиб, защищая Родину, погиб подо льдами, как герой.) Он встречал в те годы подобных людей и задумывался: неужели этот, с недоступным лицом, всегда и везде такой? И дома? И с друзьями своего детства? И с таким же лицом он подходит к кроватке ребенка? К жене, которая его ждет, к матери, если она еще есть у него? Или дома он представляется близким совсем другим — веселым, добрым, приветливым? И вдруг вспомнился славный старик с седыми усами, председатель военного трибунала, у которого Крамской учился любить людей и ненавидеть предателей... Навсегда он запомнил эти суровые, беспощадные и в то же время добрые глаза питерского рабочего — ему партия поручила бороться с подлецами и негодяями и искоренять на земле зло и подлость. Говорят, глаза — зеркало души...
— Вы знаете, капитан, — прервал молчание Желчный Старик, — что забирается в свою раковину, чтобы скрыться от всего света? Вот и я заполз в свою раковину — со своими в ту ночь простреленными ногами, с запущенными ранами, превратившими ноги моряка в тряпки... В тряпки, черт их возьми! Зачем вы стараетесь выковырнуть меня из моей раковины, капитан? — Затем, что вы настоящий Человек, Яанус! — Высокопарно, капитан Крамской, высокопарно! Я убежден, вы на моем месте не поступили бы иначе. И той осенней ночью в сорок первом, и через двадцать лет не дай вам бог иметь подобного братца... А насчет того, будто бы я еще человек, вы ошибаетесь, капитан. Я лишь тень человека, доживающая в «кикитоле». «Как обрадуется и оживет Яанус, — подумал Крамской, — когда к нему придут моряки и с ними — мичман Несмелов, которого Хаас прятал когда-то в пещере!»
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ПОЙМАНЫ!
1
На крышке гроба, когда его вывезли из ворот больницы, лежали бескозырка и осенние астры. Машина двигалась медленно, за ней шли две пожилые женщины, убитые горем, и девушка, как-то странно державшая голову. За ними шагали два моряка в черных бушлатах, Илья Ураганов и Василий Гужов.
Как вспышка молнии, пришла на корабль о бессмысленной гибели Орла, душевного друга и отличнейшего моряка. Возник митинг, перебросившийся на соседние корабли. Моряки в гневе требовали: «Найти убийц героя-балтийца!», «Очистим грядущий коммунизм от подонков!» Приехав в Ленинград, моряки пришли в морг и долго стояли молча, глядя в лицо товарищу. Лицо было спокойное и как будто чуть удивленное. Им показалось надругательством, что их друг раздет и изрезан, и они бережно обрядили его во флотскую форму, которую он носил несколько лет. Друзья видели безысходное горе матери, еще совсем не старой женщины. Жалели Машеньку, о которой Евгений им рассказывал так много хорошего. Они знали, что у Машеньки скоро родится ребенок — Орел был уверен, что сын, — и еще на корабле всем экипажем решили, что станут заботиться о сыне своего боевого товарища. И он долгие годы будет напоминать им об их погибшем друге. Они, моряки, будут мужать, стареть, а Евгений останется всегда молодым, таким, каким уехал от них навстречу своей трагической гибели.
Несмиян Константин Владимирович родился в 1947 году в семье военного моряка. В 1963 году поступил в Ленинградское нахимовское военно-морское училище, по окончании которого в 1966 году был распределён для продолжения учёбы на II-й факультет (радиосвязи) ВВМУРЭ им. А. С. Попова. Погиб 14 августа 1966 года в Анапе при задержании опасных преступников. Будучи в каникулярном отпуске, смело вступил в борьбу с группой пьяных хулиганов, вооружённых малокалиберным пистолетом и ножами. Своими решительными действиями и ценой своей жизни помог обезоружить распоясавшихся бандитов и оградил отдыхающих людей от опасности. Похоронен с воинскими почестями на Серафимовском кладбище города Санкт-Петербурга. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 ноября 1966 года посмертно награждён медалью “За отвагу”.
Гужов с Урагановым сходили в милицию, где следователь допытывался у матери Жени, не было ли у него врагов и соперников. — Не было, не было, — повторяла мать, захлебываясь от слез. — Никогда врагов никаких не было. От Гужова и Ураганова следователь узнал, что Евгений увез чемодан с подарками матери и невесте, и отметил, что при убитом чемодана не оказалось. На их вопрос, разыскан ли убийца, следователь сказал, что, поскольку приметы убийцы или убийц известны одному лишь убитому, дело весьма осложняется. Собаку привели поздно, следы уже были затоптаны и размыты пролившимся ночью дождем. — Значит, эти гады так и останутся безнаказанными! — возмутился Гужов. — Мы вам поможем разыскать подлецов! Следователь ответил, что в доморощенных милиция не нуждается, даже если они носят всеми уважаемую флотскую форму.
— У нас есть криминалисты, они разберутся, — заверил он их. Вечером, накануне похорон, балтийцы связались по телефону со своим командиром. Голос капитан-лейтенанта Крамского сорвался, когда он выслушал их доклад. — Адмирал разрешил вам обоим задержаться еще на семь суток, — ответил он, — помочь семье и принять самое горячее участие в поисках. Адмирал созвонился с флотским экипажем, нашему Орлу будут отданы воинские почести. Я жалею, что не могу оставить корабль и быть вместе с вами. Действуйте... И вот в печальное дождливое утро флотские музыканты играли траурный марш, и процессия медленно вытягивалась на Большой проспект, на проспект, по которому бегал Женька в школу, по которому ходил в кино с Машенькой. Народу все прибавлялось, потому что слух о том, как погиб тот, чья бескозырка лежит на обитом красной материей гробе, распространился по городу. За гробом шли женщины, сыновей которых так же могли убить на улице темным вечером, шли мужчины — почтить память воина, погибшего в мирное время в бою с врагом, да, со злейшим нашим врагом. Шли молча, и только откуда-то спереди доносились торжественные и грустные звуки духового оркестра. Бедная Машенька! Она вместе с Зиной пекла пироги с капустой, с мясом и ватрушки. Накупила настоек, наливок, вина, достала астры у знакомой старушки, разрешившей обобрать сад для украшения свадебного стола. Свадебный стол стал поминальным! Машенька как следует не понимает, что его нет, ей кажется, что там, в гробу, лежит кто-то другой, а он... он придет и скажет... Нет, ничего Женя больше не скажет! Все, что осталось от него, — его сын. Или дочь. И для него, для ребенка, она должна жить, будет жить! На кладбище, когда открыли гроб для прощания, Маша вдруг поняла, что сейчас Женю засыплют землей; она припала к нему, холодному, мертвому. Мать потеряла сознание. Друзья Жени сильными руками подняли ее. Каждый сказал о друге своем несколько слов. Раздался салют из винтовок.
И вдруг какая-то девушка неподалеку от могилы отчаянно вскрикивает: — Это из-за меня, из-за меня он погиб! — кидается на колени, плачет, а парень в сиреневой кепке пытается ее увести, но она кричит: — Пусти, это из-за меня он погиб! И Гужов с Урагановым не дают парню увести эту девушку... ...Таким образом раскрывается та трагедия, которую до сих пор знал только Женя Орел. Девушка рассказала, как к ней пристали на улице двое в присутствии ее кавалера. «Ты слякоть, слякоть, ты мразь,— плюет она в лицо перепуганному, отводящему глаза трусу, — из-за тебя погиб такой парень!» (Она слышала, что говорили Женины друзья у могилы.) Но когда ее спрашивают, знает ли она убийц, она замолкает, глаза ее бегают, она озирается, будто боится, что увидит тех, кого так опасается встретить, и бормочет: «Нет-нет, я их не знаю, видела в первый раз». Труса и спрашивать нечего. Ему дорога только его драгоценная шкура. Но теперь — известна причина. И, поссорившись со следователем, отказавшимся от их помощи, друзья идут на площадь, в угрозыск, где их принимает полковник. Он берет телефон, отдает распоряжения, ругает следователя, вызывает людей в милицейской форме и в штатском и говорит: — Ну и вы помогайте, друзья-моряки. Будем вам благодарны...
Юрий Георгиевич Панферов - выпускник Ленинградского нахимовского училища 1953 г., подполковник милиции, последняя должность - начальник областного отдела управления охраны общественного порядка УВД Леноблгорисполкомов. Автор повести "Хроника дежурства майора Орлова". Ее помог издать друг, также нахимовец (1954 г. выпуска), ставший профессиональным писателем, Михаил Сергеевич Глинка под своим именем.
2
Какие чудесные есть у нас ребята! Они пришли к своей учительнице — матери Машеньки — и дежурят у нее в комнате, убирают, спрашивают, не нужно ли сходить в магазин, и готовы сделать все, чтобы только облегчить ее горе. Моряки ночуют у матери Жени, на Жениной кровати, вдвоем; они уедут, и кровать его вынесут— мать так и не дождалась сына. Они спрашивают Машеньку: — Что будешь делать? Она отвечает: — Конечно поеду к себе. Ее дом теперь там, в маленьком городке, она там работает, и любимое дело поможет ей продержаться. — Не могу же я бросить своих , — говорит Маша сквозь слезы. — Женя тоже любил их. О да, ведь это он приволок на корабль , за что матросы были ему весьма благодарны!
Моряки говорят Маше о решении экипажа, она вспыхивает: — Воспитаю сама! Но они убеждают ее, что это делается в память о Жене. И она соглашается. — Он хотел сына! А если родится дочь? — Она будет дочерью Балтики, Ночью Илья и Василий говорят шепотом — они убедили Женину мать принять большую дозу снотворного, и она крепко спит, но они все же боятся ее разбудить. Они добьются от этой напуганной девчонки признания во что бы то ни стало, убедят ее, дуру! Не захочет же она, чтобы мерзавцы ходили спокойно по городу и убивали людей! Моряки засыпают тревожным сном; каждому снится, что он ловит преступника, гонится за ним, догоняет — и тот ускользает, как уж.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
