К Вам обращается трудовой коллектив и профсоюзная организация войсковой части 13180 как к Верховному главнокомандующему и гаранту конституционных прав каждого гражданина Мы убедительно просим Вас разобраться с ситуацией, которая произошла 29.07.2010 г. на территории нашей части, а точнее, почему и как произошел пожар, в результате которого была уничтожена часть имущества, и кто в этом виноват. Ваше решение о наказании командования части не может быть объективным потому, что Вы выслушали доклад только одной стороны, а точнее, министра обороны РФ А.Сердюкова, который, в свою очередь, получил информацию от своего заместителя — начальника тыла ВС РФ, который сделал необъективный доклад, не учитывающий ни обстоятельств, ни условий возникновения пожара, ни роли командования и личного состава части в его ликвидации. И на основе этого доклада Вы приняли, на наш взгляд, поспешное и не совсем правильное решение. Чтобы Вам было более понятно, изложим свою точку зрения более конкретно. Во-первых, в Вашем решении прозвучало, что руководство части не владело ситуацией и не руководило тушением пожара, — это не так. В течение 10 дней, предшествующих пожару, личный состав и гражданский персонал под руководством командования части тушил подручными средствами возникающие возгорания и пожары в лесу, прилегающем к территории части. Командир части подполковник Биронт В.И. (кстати, в должности командира всего с 7.05.2010 г.) ежедневно докладывал о пожароопасной обстановке в районах, прилегающих к территории части, обращался к руководителям местной администрации и местным структурам МЧС за помощью, однако действенной помощи от них не получал. За все это время администрацией города в лице заместителя главы городской администрации В.М. Шкурова была оказана так называемая помощь в виде выделения четырех ранцевых огнетушителей насосного типа, а от МЧС три раза приезжал пожарный автомобиль… Во-вторых, в результате проводимой Министерством обороны структурной реорганизации ВС РФ в нашей части была полностью сокращена военная команда противопожарной защиты и спасательных работ, а это три пожарных автомобиля с подготовленными экипажами (и это на территории в 115 га леса, кому только такое могло прийти в голову в Министерстве обороны!), которые неоднократно участвовали в тушении пожаров на территории города и района, спасая жизни и имущество граждан и организаций. Также значительные сокращения были произведены среди военнослужащих и гражданского персонала. Так, из 23 офицеров осталось только 4, из 100 человек личного состава — 37, гражданский персонал был сокращен наполовину, в том числе полностью была сокращена команда ВОХР, и если учесть некомплект личного состава и гражданского персонала (не всякий пойдет работать на зарплату 5000 — 6000 рублей, притом, что нужно иметь высшее образование), то можно увидеть, что сил и средств для тушения серьезных пожаров недостаточно. В-третьих, в Вашем выступлении было указано на нарушения в хранении имущества, но эти нарушения нельзя ставить в вину командованию и личному составу части, это скорее серьезные противоречия в законодательстве РФ. По одному закону — все хранилища и площадки хранения должны иметь противопожарные разрывы, т.е. лес вокруг них должен быть вырублен, а по другому закону — вырубать деревья категорически запрещено без специальных разрешений местных властей. В 2008 году предшественник командира части полковник Долхонов Б.З. не получил такого разрешения (ну просто не дали), на свой страх и риск начал рубить просеку в районе площадки спецтехники и был оштрафован на 500 000 рублей (и это при зарплате командира части 23 000 рублей), и кроме того, его заставили произвести посадку деревьев на месте вырубленных. Господин президент, обратите, пожалуйста, Ваше внимание на такие противоречия и дайте задание Вашим законодательным органам на их скорейшее устранение, а не то горели, горим и будем гореть. В-четвертых, ежедневные обращения к вышестоящему командованию, руководству городских, районных организаций и руководителям МЧС со стороны командования части действенной реакции не получали, и тушение пожаров, возникающих на сопредельных с частью территориях, производилось только силами и средствами части, что позволяло держать ситуацию под контролем до тех пор, пока 29.07.2010 г. примерно в 15.00 не поднялся ураганный ветер (в порывах до 20 м/сек), который и принес на территорию части верховой пожар (а верховой пожар при скорости ветра, как у курьерского поезда, тушить невозможно никакими силами и средствами). В результате этого пожара были уничтожены часть хранящегося имущества в части, половина домов в садоводческом товариществе «Старт» и в двух деревнях Негмож и Городец, однако садоводы и жители деревень считаются потерпевшими, а руководство и личный состав части — преступниками: нельзя к одному событию относиться по двойным стандартам, господин президент. Обращаясь к Вам, мы хотим, чтобы было проведено объективное расследование независимой организацией, а не нашим вышестоящим командованием, которое с первых часов своей работы начало «охоту на ведьм», дабы обелить свое бездействие. И уже по итогам этого расследования, учитывающего все объективные и субъективные факторы происшедшего, Вами принималось бы решение о наказании виновных. Являясь участниками и очевидцами этих событий, мы считаем, что командование и личный состав части незаслуженно наказаны Вами. Как пример можно привести, что командир роты майор Ермолов А.П. лично вывел из огня несколько единиц дорогостоящей спецтехники, рискуя собственной жизнью, командир части подполковник Биронт В.И. руководил тушением пожара и тем самым сохранил жизни своих подчиненных и большую часть имущества, а их одним росчерком Вашего пера увольняют, даже не выслушав, не проведя никакого расследования. Надеемся на Вашу принципиальность и, как результат, справедливое решение.
С уважением, трудовой коллектив войсковой части 13180 10.08.2010 г.
Письмо поступило в адрес партии «Яблоко» и «Новой газеты». Публикуется с незначительными сокращениями
30.08.2010.
Пожары - не от засухи, а от бездействия чиновников. Помните, Евгений Евстигнеев устами профессора Преображенского в фильме «Собачье сердце» говорит о разрухе. Разруха – она в головах, применительно к данному случаю, в головах чиновников разных уровней, включая наших первых шоуменов – Президента и Премьера. Конечно, это письмо нужно, оно показатель неравнодушия людей, специалистов к происходящему. Страна готовится к 1 сентября, когда в школах будут проходить уроки мужества. Мы будем рассказывать нашим детям о примерах мужества, любви и преданности Родине. Примером такого мужественного поступка может служить очередное выступление Дмитрия Медведева, в котором он признает скоропалительность своих решений, основанных на докладах недобросовестных топ-менеджеров военного ведомства и т.д. и т.п. Премьер, в поте лица трудящийся на Востоке страны, объявил о хорошей практике обновления Правительства, особенно перед выборами. Обновите министра обороны немедленно, а вместе с ним уберите больных на голову женщин, руководящих военным образованием. "В ... армии, доведенной до Вот так, не понимая толком, что говорит, начальник управления военного образования Тамара Фральцова сказала правду о военной реформе - довели-таки, армию до нового облика! Так, школьная учительница русского языка до сих пор и не осознает говоримое ею. Сначала у неё «на плаце» ходили, теперь и армию «довели». Скоро юморной сборник можно будет выпускать.
Посчитав необходимым перепечатать открытое письмо, выскажем предположение, что, возможно, не только нам потребуется "тэг" - "эффективные" менеджеры армии и флота. Раньше их называли проходимцами, прохиндеями, мошенниками, карьеристами, временщиками, иной раз - "христопродавцами", "врагами народа" и предателями Родины. А еще раньше - Что ж, хотя суть не меняется, надо идти в ногу со временем, развитием общественного сознания и языка. Кстати, показательна судьба одного из "ярчайших" представителей сего племени, решение присяжных по делу на наш взгляд, - далеко не последняя глава в истории его, Чубайса, и его морально-ментальных "соплеменников".
Предшествовавшие события.
Первым об инциденте сообщило агентство Life News... После этого Минобороны России опровергло сообщение о том, что в Коломенском районе Московской области пожаром уничтожена авиабаза Военно-морского флота. "Никакой авиационной базы ВМФ в Коломенском районе Московской области нет. Тем более информация об уничтожении огнем более 200 самолетов и вертолетов на сумму 20 млрд рублей является выдумкой и не соответствует действительности", - заявил представитель министерства.
Чем же занимается Центральная авиационно-техническая база ВВС и ПВО ВМФ России в Щурове (Коломна), где нет ни авиации, ни морских просторов – спросите вы. Скажу, что самыми главными задачами, которые стоят перед служащими войсковой части, являются приёмка, хранение и обработка авиационного, гидрографического и штурманского имущества, поступающего от промышленных предприятий, авиационно-технических частей, военно-учебных заведений и ремонтных предприятий Военно-морского флота. На протяжении 60 лет на обеспечении ЦАТБ стоят Северный флот, Тихоокеанский флот, Балтийский флот, Черноморский флот, Каспийская флотилия, Санкт-Петербургская военно-морская база, части Военно-воздушных сил ВМФ РФ. Сегодня на ЦАТБ хранится более 65 тысяч тонн и находится в стадии обработки около 2 тысяч тонн вагонов авиационно-технического имущества. Вот такой тяжёлый груз несут на своих плечах многочисленные офицеры (4 чел.), прапорщики, сержанты, матросы войсковой части (37 чел.) 13180.
Виктор Биронт. Части фюзеляжей самолетов частично обгорели.
Здесь можно ознакомиться с выдержками из эксклюзивного интервью Life News, данного подполковником как он вместе с подчиненными спасал воинскую часть от огня. - Мы для города как будто не существуем: ни МЧС, ни милиции... никого с нами не было, - рассказывает подполковник. - Вот дачи по 1,5 миллиона долларов – спасали. Там и заслоны, и милиция. Первая помощь пришла спустя несколько часов - сколько я ни звонил, сколько ни просил. Только через пару часов прилетел пожарный вертолет. Пройти туда не можем - все горит, все полыхает... Людей быстро пересчитал. Потом пришла машина из Москвы, а к ночи прибыл замминистра обороны. Идти внутрь было невозможно. В противогазах матросы просто задыхались - они абсорбируют сажу. Я дал команду их снять... Масштабному пожару, уничтожившему имущество на миллиарды рублей, предшествовали 10 дней борьбы с огнем. И за все эти 10 дней большое начальство, несмотря на все просьбы, не приняло никакого четкого решения о том, как спасти авиабазу. Фактически ее спасение зависело лишь от 40 матросов и их командира. 115 гектаров - почти по три га на человека. - Я в должности три месяца, мне дали эту часть в мае в новом составе, после сокращения, - говорит Биронт. - Сократили 19 офицеров, 36 прапорщиков. Осталось всего 40 матросов, одиннадцать сержантов и четыре офицера - и это все люди на такую огромную часть. Плюс гражданский персонал, который тоже относился с большим пониманием. Я не мог отправлять на борьбу с огнем женщин-заведующих, потому что средний возраст моих работниц 58 - 60 лет. Зарплаты низкие, по 5 - 7 тысяч, идут работать только пенсионерки, которые здесь много отработали. Они тоже помогали всем, чем могли. Мужчины тоже выходили в лес с топорами, с лопатами - пытались останавливать пламя. ... - Мои люди спасали новые машины. Сгоревшее имущество там было с истекшими сроками и требующее ремонта. А потом все закончилось, все закрыли, а нам сказали, что по большому счету все мудаки. Мол, здесь горит, а они лезут в пекло и спасают технику. Я не защищаю себя, я сказал как есть. По идее я должен был за три месяца вырвать все, что выросло за 60 лет в этом лесу. Потому что 60 лет там никто ничего не делал... Мы бы этим словом ЧУДАК, сами знаете на какую букву начинающееся, в первую голову назвали А.Сердюкова, который за три года наворотил дел выше крыши, можно почитать статью Сергея Турченко и Юрия Рубцова от 8 мая 2009 года.
Скоро, наверно, надо его должность переименовать в «Директора обороны» с продажно-финансовым уклоном. Хоть и осуждаем мы репрессии, но с удовольствием его бы первым у стенки в расход пустили... На флот французские корабли, в армию итальянские бронники и т.п., а сухопутным «головастикам» поручить разрабатывать ракеты морского базирования, да еще, не проводя испытаний на суше, сразу в лодку, а потом удивляться – что это «Булава» не летит. А может перестать на букву «Б» называть, кстати, был такой неудачный опыт с «Бурей» - учите историю. Может по своей «Б» надо постучать, чтобы на место встало, вышедшее из меридиана наполнение. Конечно, мы понимаем, что, вероятно, там одна кость и это неизлечимо, но хочется верить в хорошее, что «гражданский ствол», не развалит все до основания. - "Они - поставщики - иногда балуются", - считает Медведев. Он пояснил, что имеет в виду завышение цен на выпускаемую продукцию. "Всех нужно держать в тонусе, но в то же время приобретать то, что необходимо Вооруженным силам", - поставил задачу Верховный главнокомандующий. - Первый заместитель министра обороны Владимир Поповкин раскрыл планы переоснащения армии. -
Несколько слов в заключение.
По прошествии более двадцати лет "реформирования" пора говорить о тех, для кого сей процесс вроде бантика, кто занимается "прикрытием" и "переводом стрелок" ответственности, естественно, с себя родимых. О результатах трудов "эффективных менеджеров". Кого можно считать профессионалами? Тех, кто предупреждал, что создание контрактной армии прожектерство. Тех, кто ныне предупреждает, ЕГЭ - эффективное средство разрушения системы среднего образования, одной из необходимых предпосылок "инновационного" прорыва. А это достаточно простые вопросы, честные и укорененные в нашей жизни. Те, кто не на две страны живет, не "элита", не "слуги народа", а сам народ, чувствовали и чувствуют обман подобных "модернизаций", даже руководствуясь здравым смыслом. Есть вопросы посложнее... Так какими же будут Армия и Флот, обороноспособность страны, офицерский корпус, если нынешние "профессионалы" по-прежнему будут "рулить"? Вывод? Профессионализм и патриотизм неразделимы, а умение работать, служить, созидать, и умение зарабатывать, "эффективно менеджерить" - это две большие разницы, как говорят в Одессе.
Президент России Дмитрий Медведев объявил курс на модернизацию. Модернизация предполагает обновление общества. Обновление означает, что общество становится ответственным. Ответственным оно может стать лишь в том случае, если обладает полнотой информации. Если так, то расскажите нам – президент, премьер, министр обороны – что же за армию вы строите, что это за «новый облик». Мы еще помним первого разрушителя армии Горбачева, который перестройку затеял. Все «московские парни» с «пауками» и без оных на погонах катались по городам и весям и говорили одну фразу: «Вы не перестроились». Мудрый офицерский народ понял, что пора уходить на гражданку. Новые «кремлевские мечтатели» подумав, решили назвать всю эту ситуёвину «перезагрузкой» и дарить друг другу большущую кнопку. Не зря, видать, оговорились наши вероятные заокеанские «друзья», написав «перегрузка». Наверняка, веселясь и потирая от восторга руки, они видят густой дым, валящий из перегруженных мозгов российских топ-менеджеров, у которых одна забота – что еще сократить, что еще продать и вырученные деньги аккуратно положить в какой-нибудь стабилизационный фонд в Зимбабве (название нравится), а может еще напечатать очередных приватизационных чеков и раздать народу. А может для каждого из них сделать большую канцелярскую кнопку и с утра сажать на нее, и по очереди «перезагружать», чтобы им лучше думалось о действительном благе народа и вверенных структур. Завершаем эту публикацию. Вот такие пожары мы наблюдали этим летом. Мы еще не ведаем, что ждет нас в ближайшем будущем на различных границах страны. До какой степени развалили армию и флот в других регионах, наверно, представляют только на местах. Ныне-то уже будут разваливать Московский военный округ, ликвиднув службу связи, интересно узнать, как будут управлять ОСК своими подчиненными формированиями. Кстати, можно поздравить Константина Сиденко с назначением на такой высокий и, вероятно, жуткий пост. Наших друзей на юго-восточной границе уже будет не остановить, как на Даманском. Нынешние «руками-водители» в МО РФ могут только флажки передвигать, с боевым опытом – беда, ибо тех «старых» ликвиднули за ненадобностью, а технику мы планируем обновлять до 2020-2050 годов, а наши вероятные «друзья», конечно, подождут окончания процесса. За сим, остаемся с вами, а вы, дорогие читатели, надеемся с нами.
Верюжский Николай Александрович, Горлов Олег Александрович, Максимов Валентин Владимирович, Карасев Сергей Владимирович.
Второй курс. Слегка поддавшие, возвращаемся из увольнения через Аполлоновку (бухта Аполлоновская, Корабельная сторона Севастополя). На последний катер опоздали. Рядом яхт-клуб. Упрашиваем сторожа дать нам ялик, чтобы в училище добраться: опаздываем, мол, из увольнения. Сторож – гнида, не дает. В свою очередь выписываем ему пару оплеух, запираем его в сторожке намертво, обрываем провода электрические и телефонные, вырываем из земли кол, к которому привязан ялик, и гребем в училище. Ялик оставляем на слипе кафедры «весла и уключины» (подарок тебе, родное училище!) и бегом в рубку дежурного по факультету докладывать, что из увольнения прибыли и замечаний не имели. На следующий день нас опознал сторож, прибывший для мести в училище и нажаловавшийся начальнику СВВМИУ. В кабинете у начальника училища с Максимычем на ковре стоим. Чтение морали, выявление остатков стыда и прочая чепуха. Когда начальник училища выговорился, начал говорить Батя: «Товарищ адмирал! Мои ребята, отличники учебы, непьющие и некурящие, возвращались из увольнения и опоздали на катер. Просили у сторожа яхт-клуба лодку, чтобы быстро добраться в училище. Пьяный сторож избил их, бросил бездыханных в ялик и оттолкнул от берега. Ребята очнулись посреди бухты и, не обнаружив весел, начали грести бескозырками. Воинский долг их вел в родные стены, и они не опоздали из увольнения».
После этого монолога нас отправили учиться дальше, а сторожа с позором изгнали из кабинета начальника и самого училища. Начальник кафедры «весла и уключины» (кафедра морской практики) так яхт-клубу не отдал: «Прибило волной к берегу, дары моря! Трофей!».
По завершению практики нам, участникам этого морского похода, выдали которые мы тут же прикрепили на форменки и носили их с гордостью.
12. Прощай родной, Севастополь!
В том 1956 году наша военно-морская практика оказалась почти на месяц сокращённой по срокам. Во второй половине августа нас сняли с кораблей. В училище объявили, что Черноморское Высшее Военно-Морское училище имени П.С.Нахимова будет перепрофилировано для подготовки офицеров корабельной и береговой службы по ракетно-артиллерийской специальности. Три роты штурманского факультета, кроме выпускной роты и нового набора, переводились в город Калининград в войсковую часть 78347 (Третье Балтийское Высшее Военно-Морское училище, а ныне – Балтийский Военно-Морской институт имени адмирала Ф.Ф.Ушакова). Минно-торпедному факультету также предстояло передислоцироваться, но только в Баку (Каспийское Высшее Военно-Морское училище имени С.М.Кирова). Для нас сборы были не долги. Все организационные вопросы командование училища решило загодя, не было никакой суеты, излишнего волнения, неразберихи. Не помню даже, предоставили ли нам увольнение в город перед убытием на Балтику, чтобы пройтись по знакомым адресам и со всеми распрощаться. Моих родственников Железняковых в Севастополе уже не было: незадолго до этого дядя Коля (Николай Михайлович Железняков) уволился из Вооружённых Сил в запас, и с семьёй возвратился в Москву. Перед расставанием с Севастополем мы сделали, кто желал, памятные значки об учёбе в славном Черноморском Высшем Военно-Морском училище имени П.С.Нахимова.
Памятный знак, свидетельствующий об учёбе в Черноморском Высшем Военно-Морском училище имени П.С.Нахимова. Севастополь. 1956 год.
В Севастополе у меня к тому времени «дамы сердца» не было. В день нашего отъезда поздно вечером к нашему «товарняку», стоящему где-то на запасных путях железнодорожного вокзала, сбежалась огромная толпа волнующихся, возбуждённых, плачущих, на что-то всё ещё надеющихся, но в большинстве своём уже разочаровавшихся местных и приезжих замечательных, красивых, доверчивых, очаровательных молодых девушек. Я находился в вагоне, забравшись на длинную деревянную полку, а ко мне подходили ребята и говорили, что меня, якобы, кто-то пришёл проводить, и настаивали, чтобы я вышел из вагона и попрощался. Полагаю, что это была Света Фалько, а может ещё кто, но важно то, что я ни с кем никогда доверительных и сердечных разговоров не вёл. Зачем я ей тогда был нужен? Мне было отлично известно, что у неё есть boyfriend – курсант выпускной роты минно-торпедного факультета. Тем не менее, я подошёл к огромной раскрытой двери вагона, похожей на футбольные ворота, но знакомых лиц не заметил. Тогда сделал несколько прощальных взмахов рукой в ночной сумрак около вагонного пространства, наполненного цветастым обилием возбуждённой девичьей толпы. На этом моё прощание с Севастополем завершилось.
Однако встреча с Севастополем у меня состоялась в следующем 1957 году. Уже являясь курсантом Балтийского училища, мне посчастливилось на знакомом крейсере «Михаил Кутузов» совершить очередной дальний поход из Балтийского моря в Севастополь вокруг Европы. Но об этом расскажу несколькими строками позже.
13. Балтика
Курсантский год обучения в Калининграде был скоротечен, но некоторые детали того периода ещё помнятся. Перво-наперво, как мне показалось, весьма настороженно, даже с некоторой опаской встретили нас, черноморцев, местные офицеры – командиры рот, боясь, по всей вероятности того, что мы будем диктовать свой порядок и сопротивляться здешним устоявшимся правилам и традициям, да и как ещё сроднимся и сойдёмся с местными курсантами. Не могу судить, как происходили дела в других ротах, но такое впечатление у меня сложилось в нашем коллективе четвёртого курса. Первые несколько дней мы были одни, а наши будущие однокурсники ещё находились на практике. Кстати говоря, практика у них была тоже весьма интересная: они вместе с курсантами других училищ совершили дальний морской поход на паруснике «Седов» к Фарерским островам. Руководителем общей морской практики являлся начальник Рижского Высшего Военно-Морского училища контр-адмирал К.А.Безпальчев. По прибытию в Калининград мы знакомились с училищем, располагались, размещались. Черноморские командиры передали нас, предоставив соответствующие характеристики на каждого, местным офицерам, некоторые тут же нас, черноморцев, грубо говоря, попытались «опустить на землю».
Мне сразу же запомнился капитан-лейтенант А.И.Покровский, невысокого роста, с отличной строевой выправкой, педантичный и аккуратный, придирчивый к любым деталям, строящий свои отношения с курсантами на принципиально строгой, дисциплинарной основе, без всяких оговорок и скидок на незнание местных условий и обстановки. В первый же день увольнения, который был нам предоставлен, в один из выходных дней ещё до начала учебного года, я и другие мои товарищами пошли знакомиться с неизвестным городом. В нашей группе оказалось человек десять. Мои первые впечатления о городе Калининграде осени 1956 года оказались очень тяжёлыми. Город произвёл на меня ужасающие трагические впечатления своими массовыми развалинами домов на огромной территории. Это требует отдельного детального рассказа.
Совершенно не зная города и следуя от училища по Советскому проспекту, мы каким-то образом оказались вблизи центрального парка, который нам показался каким-то диким, не ухоженным, оставлял унылое впечатление, во всяком случае, так казалось после Севастополя. Мы одиноко прохаживались почти по безлюдным аллеям небольшими группами по два три человека и делились своими первыми впечатлениями. Вдруг, как мне показалось, в некотором отдалении за кустами мелькнула фигура капитан-лейтенанта А.И.Покровского. Не придавая этому никакого значения, мы совершенно беззаботно продолжали свой променад. Вдруг неожиданно, откуда ни возьмись, перед нами возникли патрули, которые нас остановили, потребовали документы, внимательно присматривались, наверное, пытаясь обнаружить внешние признаки алкогольного опьянения или какие-либо нарушение формы одежды. Но всё было безукоризненно и в порядке. Тогда патрульные выдвинули претензии, что мы, якобы, не отдали честь патрульной службе, за что нас следует подвергнуть задержанию. Оспаривать или доказывать свою невиновность, дескать, мы тут, в этом диком парке, вроде как бы им торопливо козырнули, но конечно, не прошли мимо патруля чётким строевым шагом, как умеем ходить на параде. И что же? За такое эфемерное нарушение воинской дисциплины забирать в комендатуру? Да и нужно ли в общественных местах, если городской парк таковым местом является, отдавать честь и ходить строевым шагом? Самая настоящая чушь! Беспредел и произвол! Однако мы покорно последовали за патрулями, тем более, что они наши документы не возвратили. Оказалось, что у выхода из парка заблаговременно стоял УАЗик, в который нас всех нагло и грубо запихали и доставили в комендатуру. У меня создалось впечатление, что данная облава, а иначе и не назовёшь, была спланирована и так неуклюже проведена не кем иным, как лично А.И.Покровским.
Капитан-лейтенант Покровский А.И.
В комендатуре нас всех загнали в камеру предварительно заключения и держали, пожалуй, более двух часов, но никто с нами не разговаривал, не разбирался и никаких претензий нам не предъявлял. Срок увольнения заканчивался. Возникала реальная угроза нашего опоздания из увольнения без уважительных причин, что уже могло расцениваться как грубое нарушение воинской дисциплины. Буквально за двадцать минут до окончания установленного срока увольнения нас выпустили, вернули документы, но никаких отметок о задержании на увольнительных записках не сделали. Оказавшись на свободе, в незнакомом, мрачном и тёмном, плохо освещённом городе, мы даже не знали, где мы находимся, куда идти, далеко ли до училища? Прогромыхал одинокий и полупустой трамвай и скрылся в темноте улицы.
На наше счастье показался зелёный огонёк такси. Это было наше спасение. Кратко объяснив, что мы опаздываем в училище и не знаем, где оно находится, таксист с пониманием отнёсся к нашему критическому положению и доставил нас к месту назначения. Как мы только все вместились в «Победу», это даже трудно представить. Буквально влетев в училище за несколько мгновений до предельного срока возвращения, мы успели доложить дежурному офицеру по училищу, что наше увольнение прошло без замечаний. К нашему большому удивлению в дежурной комнате находился, как я считаю, главный провокатор данного события, произошедшего с нами, капитан-лейтенант А.И.Покровский. Он всё-таки докопался, что мы были задержаны патрулём и находились некоторое время в комендатуре, а раз так, то должны быть, по его соображениям, подвергнуты «воспитательному» воздействию. И вот, представьте себе, что вышколенный строевик и педант А.И.Покровский в течение трёх дней на училищном плацу, издеваясь, как над первогодками-салагами, муштровал нас, черноморцев, курсантов четвертого курса, на глазах ребят младших курсов. Мне казалось, что я был унижен и оскорблён, ведь никаких достаточных оснований для проведения таких строевых экзекуций не было. В общем мстительный А.И.Покровский показал нам, черноморцам, кто здесь хозяин. Естественно, я надеялся, чтобы он не стал нашим командиром роты. Территория училища в сравнении с размерами Черноморского училища тогда была очень даже небольшая, но достаточно хорошо приспособленная для обучения и подготовки курсантов. Два здания: светлый и просторный четырёхэтажный жилой корпус и мрачное, тесное, с узкими окнами ещё немецкой постройки здание, используемое для учебных классов и кабинетов, одной стороной выходили непосредственно на Советский проспект. Среди курсантов ходили разговоры, что в прежние времена в здании учебного корпуса, походившем на тюрьму, находилось полицейское училище.
Жилой корпус Балтийского Высшего Военно-Морского училища. Калининград. 1956 год.
Библиотека, размещавшаяся в правом крыле первого этажа жилого корпуса, была просторная, светлая с вместительным читальным залом и большим и разнообразным набором книг на любой вкус. Тут было настоящее раздолье для любителей чтения! Частенько я здесь просиживал даже во время самоподготовки, когда попадалось что-нибудь интересное. С противоположной стороны учебного и жилого корпусов находился пустырь, поросший кустами, дикой растительностью. Остатки от каких-то развалин бывших строений. Территорию училища ограждал забор из колючей проволоки. Маленький аккуратненький стадиончик, видимо, приведённый в порядок руками курсантов, имел волейбольную и баскетбольную площадки, открытый плавательный бассейн. Здание клуба, где с трудом могли разместиться все курсанты училища во время просмотра кинофильмов или общих собраний. Несмотря на маленькие размеры, оно было удобно для проведения вечеров отдыха с непременными танцами и для общеучилищных спортивных соревнований, например, по боксу, по штанге или по борьбе. Но вот столовая в училище была весьма непрезентабельна. После шикарной, просторной, как дворец, севастопольской столовой эта имела убогий вид: одноэтажная, тёмная, маловместительная, барачного типа, а из-за плохой вентиляции воздух был пропитан запахом протухших кислых щей.
Нам стало известно, что артиллерийский и минно-торпедный факультеты из Калининграда переведены в другие училища. Кроме нас, штурманов, здесь должны обучаться гидрографы, приезд которых из Гатчины ожидался со дня на день.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
На пятом курсе, в сентябре, возвращаюсь утром в училище на городском катере с Графской пристани в Голландию. В носовом помещении сидит мой однокашник Петя Козлов, в форме № 3, но подпоясанный почему-то обыкновенной бечевкой. Рядом сидит тело с повязкой дежурного по факультету в погонах капитана 2 ранга. Сунулся я к Пете вопрошать, но тот только палец к губам приставил и: «Тсссссс!». В классе спрашиваю, кто чего знает? Никто ничего не слышал, не видел и не знает. Заходит к нам в класс Чук (Вова Вовчук, друг Петин, оба родом из Балаклавы) и спрашивает: «Петя не заходил?!». Приперли Чука к стене: «Колись, гад, что с Петрухой сотворил?». Чук и рассказал: «Вечером поехали с Петей домой в Балаклаву. Перехватила по дороге нас моя бабушка и попросила снять пробу молодого виноградного вина. Стаканов не было, пили из пол-литровых банок, черпая из бочки. Дошли до кондиции (вино - класс!) и решили поехать в Севастополь на танцы (по девочкам!!!). Сели в автобус, в нем нас, конечно, развезло, начали петь песни и «…гуляй, душа…». На Балаклавском КПП нас снимает патрульно-постовая служба МВД. Я убежал и Петю с тех пор не видел». Появился Петя через два часа и рассказал подробнее: «Завели меня в помещение КПП, что-то начали пи*деть менты на нас, ну я не выдержал и стряхнул пепел с сигареты в кастрюлю с борщом, который варили дежурные менты для себя. Естественно, получили немного пи*дюлей и были заперты в какую-то каталажку. Душа рвалась на волю, и через окошко (стекло разбил) выбрался я на свободу и рванул быстрее лани через виноградники, куда глаза глядят. Бежал долго, споткнулся, упал и выкатился прямо на автодорогу Балаклава – Севастополь, прямо под фары какого-то автомобиля. Автомобиль оказался дежурной машиной Севастопольской комендатуры ЧФ, мчащейся как раз за мной – преступником по вызову дежурного по КПП. Привезли в комендатуру, в камеру, откуда меня утром и забрал дежурный по факультету. Хорошо, что он перед тем, как вести меня на разбор к начальнику училища, предупредил Максимыча. Идем мы к начальнику училища, и Максимыч мне говорит: «Петя! Ты только молчи у начальника СВВМИУ. Говорить буду я».
Петр Козлов
Начальник училища читает мне мораль, вправляет мозги, но я свято выполняю наказ Бати Покатило – молчу и молчу. Раз Батя сказал молчи – значит молчи! Тут и Максимыч испросил разрешения доложить адмиралу: «Товарищ адмирал! Главный корабельный старшина Козлов уволен мною вчера в 18.00. Вот и «Книга увольняемых 252-й роты» с записью (когда успел?). Петр Козлов отличник учебы, задолженностей по учебе не имеет и дисциплинарных взысканий тоже. На Троицкой пристани (я там и близко не был, а этот район прославился не в лучшую сторону среди нас) его встретили однокашники по средней школе и заставили выпить из горлышка две бутылки портвейна и еще и закурить, а он непьющий и некурящий, спортсмен. С непривычки его и развезло. Я лично найду этих мерзавцев и накажу». Начальнику СВВМИУ не долго думал, дал мне семь суток и приказал самому командиру роты научить меня пить спиртные напитки из фужера или стакана на худой конец. «Вы же будущий офицер! Как так можно – из горла! Только фужер или рюмка! И за столом! С хорошей закуской!». В очередной отпуск Петя уехал через день после того, как разъехались мы.
КОЗЛОВ Петр Всеволодович. Сведений не предоставил. Проживает по адресу: Московская область п/о Горки-25, дом 10 кв.7.
Далеки нашей юности годы. Город Энгельс у Волги-реки, Где учились мальчишки-подготы, Отставные теперь моряки.
Проходили мы школьные классы Вперемежку с наукой морской, В Севастополе лезли на марсы, Изучали "Дунай" день-деньской.
Офицеры к нам строгими были, А старшины-сверхсрочники злы. Здесь мы азбуку Морзе зубрили И вязали морские узлы.
Здесь, бывало, с оркестром ходили Мы на праздничный местный парад, И впервые под ручку водили В белых фартучках милых девчат.
Очень все повзрослели мы скоро И безумно влюблялись подчас, И тогда Третья женская школа Вся в невестах ходила у нас.
А когда танцевали фокстроты Под гремящий оркестр духовой, Нас ревущие ждали широты, Ждал к себе океан штормовой.
Будем к нашему прошлому строги; Мы подготами были не зря: Здесь для нас начинались дороги Прямиком в океаны-моря.
Были мы романтичны, красивы В те далекие наши года. Ах, как пел нам про "грустные ивы" Солдатенков со сцены тогда!
Как плясал тогда Сашка Васильев! Боже мой, как он лихо плясал! Не хватало ему только крыльев, Чтобы птицею взмыть в небеса.
Среди нас вырастали таланты И училищу славу несли: Вратари и певцы, музыканты, И поэты, представьте, росли.
Мы о подвигах с вами мечтали, И во славу Отчизны родной Два подгота Героями стали, Между прочим, из роты одной.
Пусть теперь мы встречаемся редко И седые давно старики, Пусть над нами промчалось полвека, Все равно мы друзья-моряки.
Хоть теперь не легки наши годы, Наша дружба крепка как гранит. Не старейте душою, подготы! Пусть судьба вас подольше хранит!
Павел Александрович Потанин (СВМПУ 1950), август 2000. Владивосток (фото Ю. П. Тутынина).
Офицеры, преподаватели и обслуживающий персонал
Начальники училища: капитан 1 ранга Калинин Михаил Степанович, контр-адмирал Навроцкий Григорий Мануилович.
Навроцкий Григорий Мануилович [22.3.1902, с. Нижний Рогачек, ныне Мелитопольского р-на Запорожской обл., Украина — 22.3.1971, г. Одесса, Украина]. Украинец; контр-адмирал (11.5. 1949); в ВМФ с 1924; член компартии с 1931. Окончил ВМУ им. М. В. Фрунзе (10.1926-5.1930), АКОС при ВМА им. К. Е. Ворошилова (11.1947-10.1948). Краснофлотец УО МСЧМ (г. Севастополь) (10.1924-10.1926). Ком-р катера, звена ТКА (5.1930-7.1933) МСЧМ. Ком-р 2-го д-на 2-й мор. бр (7.1933-4.1935), д-на 3-й мор. бр (4.1935-9.1936), 3-го д-на (9.1936-10.1937), 7-го отд. д-на Сучанского УР (10.1937-9.1938), 2-й и 3-й бригад ТКА, нач-к штаба Сучанского УР (9.1938-4.1940) ТОФ. Ком-р Де-Кастринской ВМБ СТОФ (4.1940-4.1945), нач-к штаба Владивостокского МОР (4.1945-2.1947) ТОФ. Участник Сов.-япон. войны. Из боевой характеристики (1945): «Волевой, энергичный, требовательный начальник штаба... Обладает высокими организаторскими способностями, за короткий срок времени сумел сколотить штаб ВМОР, как орган боевого управления, который со своими функциями в период военных действий справился... Много уделяет внимания обработке взаимодействия частей и обработке оперативной и боевой документации». Ком-р ОВР 5-го ВМФ (2-11.1947). Ком-р ОВРа ГБ флота (10.1948-1.1950), нач-к штаба бр КР (1-3.1950), зам. нач-ка штаба, он же нач-к ОБП штаба флота (3— 12.1950) ЧФ. Из аттестации (1949): «Под руководством тов. Навроцкого ОВР успешно справился со всеми возложенными на него задачами. Боевая подготовка организована правильно и проводится целеустремленно, план БП ОВРом в 1949 году выполнен на 100% с общей положительной оценкой... Дивизион катеров и ОВР подготовлены к решению основных задач по поддержанию оперативного режима в районе ГБ в простых условиях... Имеет 7-летний опыт командования военно-морской базой 2 разряда и ОВРом ГБ. Опыта Отечественной войны не имеет, но его изучает и использует по подготовке соединения. Черноморский театр изучил удовлетворительно. Хороший моряк. Часто ходит на кораблях в море. Проявляет большую заботу о подчиненных. Учить и воспитывать может». Начальник Саратовского ВМПУ (12.1950-8.1951), ВМУ механиков флота в г. Одессе (8.1951-4.1953). С апр. 1953 в отставке по болезни. Награжден орд. Ленина (1950), 2 орд. Красного Знамени (1944, 1954), Отечественной войны I ст. (1945, 1947), орд. Красной Звезды (1943), медалями. Похоронен на 2-м Христианском кладбище. Сын: Навроцкий Вадим Григорьевич (род. 1930), офицер ВМФ. Архив: ЦВМА, личные дела № 54568, 54569; ф. 3, оп. 1, д. 602, л. 210; д. 1085, л. 190; оп. 30, д. 67, л. 122; д. 92, л. 330; д. 115, л. 304; ф. 14, оп. 55, д. 98, л. 65. - Лурье В. М. Адмиралы и генералы Военно-морского флота СССР (1946—1960). — М.: Кучково поле, 2007.
Наши воспитатели: старшины 1 статьи Б.М.Полушкин, В.И.Лушников, И.В.Трамбай, старшина 2 статьи С.Н.Кокоткин, старшина 2 статьи Г.Н.Исмагилов, Н.И.Трифонов, А.А.Симаков.
Начальники отделов: политотдел - капитан 2 ранга Воронов Алексей Сергеевич; учебный - подполковник Максимов Григорий Иосифович. капитан 1 ранга Рожков; офицеры учебного отдела - капитан Будиловский, капитан, затем майор Голышев; пожарный - старшина, затем лейтенант Закусило ("Кто с багром, а кто с насосом. Закусило с длинным носом"). Командиры курсов: нашего - капитан 2 ранга Антропов Петр Кириллович: других курсов: капитан 3 ранга Ушаков, капитан 1 ранга Рассказов. Командиры 1 роты: старший лейтенант Колдунов, капитан 3 ранга Феоктистов. Офицеры-воспитатели: в 1 роте - лейтенант Юрий Сидоров. Во 2 роте - капитан-лейтенант Дедович, лейтенант Полудницын, лейтенанты Черняховский, Калитиевский. Зам. командира курса по полит. части - капитан-лейтенант Бирюков; ВМД - капитан 2 ранга Борисов; дирижер оркестра - старший лейтенант Иваненко, контрабас - мичман Облаев. Старшины: Георгий Власов, Константин Грачев, Николай Трифонов, Лушников, Симаков, Сергей Кокоткин (будущий контр-адмирал). Преподаватели: капитан 3 ранга Чугунов, майор Лаушкин, историк Анна Степановна Чурсина, литература - Кузнецова, Музалевская, английский - Гольбина (Ушакова) Татьяна Алексеевна и Великанова, математик Филиппов. Другие: «Папаша Мондрус», шеф-повар Ушаков, официантки - тетя Поля и Маша Гришина, начпрод - майор Цырлин. Зотиков напомнил о старшине 1 статьи Симакове, а Олег Филатов - о капитан-лейтенанте Виноградове.
Подготские и курсантские рассказы
Филатовы.
Эпопея поступления в СВМПУ. Игорь Филатов (СВМПУ-1951)
Июль 1948 г. - июль 1951 г.
Прибыли в г. Энгельс в начале июля 1948 г. вместе с братом близнецом Олегом после окончания 8-го класса в московской школе. И хотя был приказ из Москвы о нашем зачислении на 2 курс подготовительного училища без экзаменов, мы с братом решили сдавать экзамены на I курс наравне со всеми; захотели проверить себя, чего мы стоим, и чтобы быть «без блата». Копию документа мы с братом уничтожили. Необходимо отметить, что 1948 г. был знаковым для системы Военно-морских подготовительных училищ. В этом году закрывались подготовительные училища в городах Баку, Калининграде, Ленинграде и Владивостоке. Горьковское подготовительное училище было закрыто в 1947 г. и переведено в г. Энгельс, а на этой базе и было создано САРАТОВСКОЕ ВМПУ.
Старший лейтенант Алымов с воспитанниками СВМПУ, 1947 год, г. Энгельс.
Поскольку бюрократическая машина была запущена, и разнарядку в этих городах никто не отменял, поэтому гражданских абитуриентов в кандидаты на звание воспитанника ВМПУ было великое множество. Кадровый состав расформированных училищ распределяли по Нахимовским училищам на старшие курсы. Наплыв был настолько велик, что помещений для приема людей и их размещения не хватало и тогда нашли выход: разбили несколько десятков походных палаток на территории и за пределами училища. Бывали дни, когда прибывал целый состав с молодыми ребятами и целый состав убывал обратно с невыдержавшими экзамены или просто не соответствующими требованиям по здоровью или по мандатным данным (по политическим или даже по криминалу). Контингент абитуриентов был пестр. Многие ребята просто хотели повидать страну: бесплатный проезд, суточные и т.п. льготы, другие мечтали просто сбежать из дома, из-под опеки родителей. Третьи - исчезнуть от преследования милиции. Четвертые - попутешествовать и вернуться обратно. И только незначительная часть всего этого контингента хотела осуществить свою мечту - стать кадровыми моряками. Но не все могли сдать вступительные экзамены. На это указывало то парадоксальное обстоятельство, что при таком массовом наплыве и большой конкуренции, образовался недобор кандидатов. Этот вопрос был блестяще решен. Из числа проваливших экзамены, имеющих несколько троек или почти все тройки и даже «двойка» по отдельным предметам, но высокие оценки по остальным предметам, зачисляли сразу в воспитанники. При этом количество воспитанников несколько превышало штатное расписание. Это делалось с учетом, что те, кто способен и упорен, догонят своих сверстников в процессе обучения. Тем более, что в социальном плане, большинство желающих были из деревень и провинции, где уровень обучения был ниже, чем в Москве, Саратове и других больших городах.
«Совсем новенький» - подгот Ю.Солдатенков, лето 1948 г.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Евгений Максимович Покатило – наш командир роты, которого мы во время учебы в системе звали между собой Джон Пэкатил, Батя, Максимыч и которого мы, сейчас далеко не пацаны, обожали и обожаем до сих пор, и зовем уже просто Максимыч. Он, по-моему, единственный командир роты Севастопольского ВВМИУ, к которому приезжаем в гости после выпуска из училища в 1975 году. Это происходило ежегодно, а в 2007 году это было 12 августа, в 2008-м – 23 июля. Итак, его знаменитые выражения: «Был у начфака на докладе по нашей роте. Ну, это просто крик на зеленой лужайке и выворачивание рук без наркоза». У командира роты Ткаченко было совершенно противоположное выражение на эту тему: «Рота! Был на докладе у начфака, где на нашу роту была вылита очередная шапка дерьма!». «Петя, Вася, Коля! Поедете в отпуск, будет вам там и Новый год, и 23 февраля, и 1 Мая, и 7 Ноября. Так и пейте водку там, а не в увольнении».
Лейтенант Е.М. Покатило
«Учиться в нашем училище хорошо: голубое небо Крыма над головой все пять лет. Курорт, блин!». «КРы на себя, АРы от себя – ноги на пульт ГЭУ и куришь. Вот и все управление реактором на подводной лодке».
Воинское звание
На третьем курсе собралась наша рота на совещание и постановила: в самоходы не ходить, водку не пьянствовать, балл учебы поднять, залетов не производить, так как Бате Покатило надо получать очередное воинское звание капитан 3 ранга. Это святой для роты зарок мы и выполнили. В один из дней, во время обеда, заходит Максимыч на камбуз в новеньких погонах каптри, улыбающийся дальше своих ушей, и говорит нам: «Ребята! Они думают, что это они дали мне каптри. Хрен им! Это вы мне присвоили звание капитан 3 ранга. Спасибо, сыны! Кто хочет в отпуск – записываю». И человек трех отправил в отпуск во время учебного процесса, кто пожелал.
Не инженер
История, рассказанная им на 4-м курсе. Приходит и, как всегда, улыбается и говорит: «Один преподаватель с кафедры физо купил автомобиль «Запорожец», чистил его и решил для ускорения дела смазку лишнюю с двигателя убрать, обливши его бензином. Облил и поджег. Ну не инженер же! Так Бог и наказал: автомобиль сгорел, препод с ожогами в госпитале».
Ближайшая к нам железнодорожная станция называется Шабалино, посёлок же при ней носит название Ленинское. У железнодорожников не принято изменять названия станций, наверное, для того, чтобы не было путаницы в составлении маршрутов, расписаний движения и в схемах железных дорог. Мой отец родился под городом Омутнинском, а станция называется Стальная. Сестра Рита жила в посёлке Архиповка, а станция называется Шорыгино, Таких двойных названий можно набрать сотни, если не тысячи. А какие прекрасные названия сёл и деревень были вокруг нас! Черновское, Ключи, Быстри, Наяново, Раменье, Соловецкое, Запевалово. Хотя по дороге от станции Шабалино до нашей деревни встречаются и такие названия деревень, как Червяки, Татары, Жуки, Чахловка, Мендели. Я думаю, что каждое название имеет под собой какие-то корни или историческое событие. Родину отца я почти совсем не знаю, так как был в Залазне всего один раз после восьмого класса. Я уже учился в Нахимовском училище, на летние каникулы можно было ехать бесплатно в любую точку Советского Союза, выписывали воинские проездные документы. В народе их называли литером. Мама мне написала в письме, чтобы я выписал билет до станции Стальная. Сейчас бы я своего ребёнка в таком возрасте не отпустил в такое путешествие. Хотя мы с шестого класса ездили на каникулы из Ленинграда в разные города страны самостоятельно, и никогда ни с кем не случалось никаких происшествий. Попутчики всегда старались взять юных путешественников под свою опеку, заботились в пути, подкармливали. Ехал я из Ленинграда на поезде Ленинград-Горький. По дороге сделал остановку в Иванове, погостил немного у мамы. Затем доехал до Горького, где надо было делать пересадку на Киров. Приехал в Киров неудачно: поезд Киров-Верхнекамская, на котором мне надо было ехать до станции Стальная, убыл незадолго до моего приезда в Киров. Почти сутки я просидел на вокзале в Кирове, город не осматривал. Чуть было случайно не уехал в Удмуртию. У проходившего мимо железнодорожника спросил, нет ли какого поезда до Омутнинска, ему послышалось другое название, и он мне сказал, что сейчас отходит поезд, на котором я доеду до станции Мытица. Вроде созвучно Омутнинск и Мытица. Хорошо, что я у вагона спросил, идет ли этот поезд до станции Стальная, на что мне ответили, что совсем в другую сторону. На другой день я уехал по своему маршруту. По приезде в Омутнинск нашёл попутную машину до Залазны.
Автобусов в то время не было. Ехали в грузовике с открытым кузовом. Дорога мне очень понравилась. Уже начиналось предгорье Урала, красивые речушки, горки, леса. На своего дядю Филиппа и его семью я свалился, как снег на голову. Конечно, они очень хотели, чтобы к ним приехали дети его брата Михаила. Что интересно, у дяди Филиппа рождались только девочки. Всего их было девять, Зоя, Галя, Лиза, Шура, других сейчас не помню, все симпатичные, стройные. Когда я приехал к ним, четверо старших жили отдельно в других местах, а дома были пятеро младших, но они были старше меня. Для них появление в доме брата, двоюродного, стало большой радостью, в доме поднялась невообразимая суета, не знали, куда меня посадить, чем меня накормить. Дяде Филиппу хотелось меня угостить как следует, но мне в то время было всего 15 лет, спиртного я в рот не брал, ещё слишком мал был. Недалеко от дома были речки и пруды. Дядя Филипп наловил рыбы, привёз мяса. Тётя Афанасия, его жена готовила на целую дружину, старались накормить от души. В Залазне, кроме их семьи, жило много других родственников, и все хотели, чтобы я и у них погостил. Моего отца все очень любили, и хотя прошло 15 лет как отец ушёл на фронт ( я ездил в Залазну в 1956 году ), его помнили и сына его встретили, как самого дорогого гостя. Как рассказал мне дядя Филипп, много родственников жило и в самом Омутнинске, но к ним я не попал. Даже в Залазне не всех посетил. Мне хотелось побыть и у матери, поэтому пришлось расставаться. Мои двоюродные сестры со слезами на глазах провожали меня, очень им не хотелось со мной расставаться. С некоторыми их них мы позднее встречались уже в Москве.
Мне предстоял обратный путь в Иваново, опять с несколькими пересадками. В поезде мой воинский билет вызывал недоумение контролёров. У нас был только отпускной билет из училища без фотографии, других документов, удостоверяющих личность, не было. И вот, вспоминая, как я, пятнадцатилетний пацан, путешествовал один с несколькими пересадками, не видел в этом ничего сверхъестественного. Сейчас боятся таких же детей пустить с одного конца Москвы на другой без сопровождения. Наверное, люди стали более равнодушными, более жестокими, стало больше насилия над личностью, хулиганства. Так вот мы с мамой жили в своём Полатове. Изредка приходили письма с фронта от отца, даже несколько своих фотографий он прислал. Писем у меня не осталось а фотографии есть, на одной из них написано: "На память сыну Вите". Закончилась война, и в наш район в 1946 году приехали вербовщики из текстильного центра города Иваново. Нужно было поднимать текстильную промышленность, чтобы одеть людей. Разрешено было набирать молодых девушек в деревнях для ФЗУ, чтобы научить их специальностям ткачих, прядильщиц, мотальщиц и других. Мама решила, что будет лучше для дочерей, если они уедут в город. Уехало много девушек, среди них две мои сестры и несколько других родственниц. Всё бы хорошо, да раньше никто не думал о том, что настанет время, когда девушкам надо будет выходить замуж, а Иваново заполнено только девушками. В городе было очень много текстильных фабрик, где для мужчин было мало работы, и называли Иваново городом невест.
Спустя годы решили немного выправить положение, когда по просьбе ивановских текстильщиц приняли решение построить в городе несколько машиностроительных предприятий типа завода расточных станков и других. На этих заводах появились рабочие места для мужчин, и хоть немножко положение стало выправляться. Хотя в 1991 году остановились и текстильные фабрики, и машиностроительные заводы. Наши временные правители, пришедшие к власти, решили всю продукцию закупать на Западе, а наши люди пусть вымирают, их очень много. Итак, привезли девушек в Иваново, зачислили в ФЗУ при прядильно-ткацкой фабрике имени О.А.Варенцовой, поселили в общежитии. Сейчас имя О.А.Варенцовой носит совсем другая фабрика. Гале было 16 лет, Рите - 17 лет. Пётр в это время ещё жил в детдоме, я жил с мамой. На следующий год сестры получили отпуск, правда, короткий, всего две недели, такие были отпуска у рабочих, и приехали в деревню погостить. Привезли нам гостинцев, радости было немерено. Время пролетело незаметно, сестры уехали, жизнь пошла по заведенному деревенскому кругу. А на следующее лето в 1948 году мама продала наш большой дом одному из наших родственников Петру Созинову и его жене Марии за мешок муки. Пётр работал трактористом, зарабатывал побольше, чем остальные сельские труженики. Когда он покупал дом, то он нам сказал, что мы можем приезжать в этот дом в любое время и жить в нём сколько захотим. Своих детей у них с Марией не было. Я знаю, что в дальнейшем из Полатова уехали мои двоюродные сестры, дети тёти Нии и дяди Акима, и сейчас живут в Клинском районе Московской области.
До XIX века сундуки — большие, окованные железом — служили шкафами. В них хранили все: от пеленок и распашонок до погребального савана. Собственно, сундук долгое время и был единицей измерения нажитого добра вообще и богатства в частности. А еще на нем спали, с ним ездили в «дальние» гости. -
Так вот подхватила мать нас с братом Петром, кое-какое имущество из дома, среди которого был большой сундук, на нём брат долго спал в Иванове, и поехала к своим дочерям. Как ей удалось уехать из колхоза, я не знаю, в то время были строгости с выходом из деревни. Ехали мы долго. Сначала несколько дней жили в Шабалине, где я впервые увидел паровоз и железную дорогу. Затем была длинная пересадка в Нерехте. Как уж мы довезли большой сундук и другие вещи, я не представляю. В Иванове нас, конечно, никто не ждал. Сестры только что закончили ФЗУ, жили в общежитии при фабрике по 8-10 человек в комнате. Фабрика до революции 1917 года принадлежала фабриканту И.Н.Гарелину. Говорили, что ещё при нём были построены рабочие казармы, в которых жили рабочие фабрики. Комендант общежития разрешила нам несколько дней пожить у сестёр, пока мы найдём себе приют. Иваново в то время состояло в основном из частных деревянных домов, хозяева которых сдавали желающим углы, так как отдельных комнат в домах не было. В одном из этих домов на улице Данилова нас согласились пустить на квартиру. Удобно было то, что дом находился недалеко от фабрики, где работали сестры. Рядом протекала река Уводь, а также находилось место сбора канализационных отходов со всего города. Сплошной канализации в городе не было, были выгребные ямы, из которых «золотари» черпаком выгребали всё добро в бочки и на лошади привозили в определённое место, где был приёмный колодец. В него сливали отходы жизнедеятельности, а от этого колодца всё куда-то стекало, очевидно, на очистные сооружения. Путь этих ассенизационных обозов проходил мимо дома, в котором мы поселились и мы знали почти всех «золотарей» города. Почему-то среди них было много глухонемых, к ребятам они относились очень хорошо.
Устроиться на работу, не имея ни профессии, ни образования было не так просто. Мама в жизни ни одного дня не училась в школе, умела делать только деревенские дела: пахать, сеять, жать, рожать детей. Хорошо, что в Иванове жила её двоюродная сестра в доме-корабле, у неё уже были кое-какие связи и она составила протекцию маме: помогла ей устроиться уборщицей в прачечную Посадского банно-прачечного комбината. Зарабатывала она по тем деньгам 360 рублей, на нас с братом платили пенсию за погибшего отца 180 рублей, о величине заработка сестёр не знаю. Из этих денег мы платили за квартиру, а на остатки жили, питались, одевались. Конечно, у нас не было отдельной комнаты, жили в одной избе вместе с хозяевами. Мама устроила меня в детский сад на Крутицкой улице, мне только осенью надо было идти в первый класс, так что всё лето я ходил в садик. Мне там очень нравилось, нас неплохо кормили, воспитатели были хорошие, заботливые. Я был мальчик не балованный, смышлёный, воспитателям тоже пришелся по душе. Когда исполнилось 7 лет и надо было идти в школу, они меня уговаривали ещё годик походить в садик. Кстати, меня только раз отвели в садик, а в дальнейшем я ходил туда самостоятельно, хотя надо было переходить оживленную улицу Фридриха Энгельса с трамвайными путями и движущимся транспортом. Правда, движение в то время не было таким интенсивным, как сейчас, личных машин было очень мало, да и служебного и общественного транспорта немного.
Что сразу бросилось в глаза, когда мы приехали в Иваново, это своеобразный выговор. Очень многие вставляли в разговор слово «чай» не в смысле напитка, а просто как вводное слово, слово-паразит. «Ты, чай, на работу идёшь? - Нет, я, чай, сегодня уже отработала.» Это слово в разговорной речи мелькало без конца и у взрослых и у детей. В нашей семье оно не прижилось. Второе, на что сразу обращаешь внимание - это очень выделяющееся оканье в разговоре. Тех, кто не окал, дразнили стишком:
Кагда я жила в Маскве, Я стаяла на даске. Гаварила я на «А», Например, Масква. Вдруг доска моя упала, Я в Иваново попала. Говорю теперь на «о», Например, Иваново.
Осенью 1948 года я пошёл в первый класс в мужскую начальную школу на улице Арсения. В то время школы ещё были мужские и женские. С одной стороны, вроде, и неплохо, а с другой стороны, как прожить без женского общества? У меня так сложилось в жизни, что я ни одного дня нигде не учился вместе с девушками, всюду меня окружали только парни.
На улице Данилова мы прожили чуть больше года, потом что-то не заладилось с хозяевами. Я заболел корью, меня положили в больницу где-то в районе Рабочего посёлка. Когда я вышел из больницы, меня привезли уже в другой дом на улице Дунаева. От фабрики это было дальше, от моей школы тоже, но в Иванове не было очень больших расстояний. На новом месте жительства был вообще какой-то Шанхай. В доме жила семья хозяина Циплова в составе 4 человек, наша семья 5 человек и ещё человек 12 разных квартирантов. Кто жил в чуланчиках, кто в горнице, кто в избе. Взрослые работали в разные смены, т.к. фабрики работали в три смены, выходные были скользящие, поэтому все вместе никогда не собирались. Вечерами взрослые садились за стол перекинуться в картишки или в домино. Телевизоров тогда не было. Я помню, что часто уроки мне приходилось делать на табуретке, стоя перед ней на коленях, тем не менее мы с братом учились неплохо. Брат учился уже в восьмилетней школе № 26 на Негорелой улице. В этом здании когда-то учился Д.А.Фурманов, о чём сообщает мемориальная доска на фасаде. Конечно, нам с братом ходить было в школы далековато, но по пути, мы всегда ходили вместе. Его одноклассники при необходимости всегда заступались за меня. Когда я закончил начальную школу, то меня вместе с классом перевели также в эту школу в пятый класс, но до этого ещё далеко. Несмотря на то, что нас, квартирантов, у Ципловых жило много, у нас никогда не было ссор, мы со всеми, можно сказать сроднились, мама и сестры до последних дней поддерживали дружеские отношения, особенно с тётей Шурой Хохловой.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
