За период с начала XX в. и по 1913 год — последний год перед войной 1914—1918 гг. — мировой экспорт в ценностном выражении удвоился. Между тем за период с 1913 по 1928 г. мировая торговля, если её определить в неизменных ценах 1913 г., увеличилась приблизительно лишь на 10%. Если же учесть и прирост населения и оценить развитие мировой торговли из расчёта на душу населения, то оказывается, что почти никакого прироста мировой торговли в период 1913—1928 гг. не было. Прекращение роста мировой торговли подтверждает факт ускоренного загнивания капиталистической системы в эпоху общего кризиса капитализма.
В связи с таким состоянием капиталистического мирового рынка ежегодно ещё перед экономическим кризисом 1929— 1933 гг. оставались неиспользованными морские суда общим водоизмещением около 5 млн. г, или 10% всего торгового тоннажа. Многие из этих судов стояли на приколе, ржавели и разрушались.
Ещё до наступления империалистической эпохи Маркс, касаясь событий на Тихом океане, связывал их с завершением исторических задач буржуазии. «Действительная задача буржуазного общества состоит в создании мирового рынка... Так как земля кругла, то, повидимому, колонизацией Калифорнии и Австралии и открытием дверей Китая и Японии процесс этот закончен»(1).
С наступлением монополистической стадии капитализм и в данном случае стал тормозом прогресса. Буржуазный строй вступал во всё более резкие противоречия с дальнейшим развитием международного товарообмена. Но одновременно ярко сказывался также закон неравномерности развития в эпоху империализма.
За период 1913—1928 гг. экспорт Англии в неизменных долларовых ценах 1913 г. упал на 5%, экспорт же Соединённых Штатов возрос почти на 50%! В американском экспорте готовые изделия и полуфабрикаты достигли в 1928 г. высокого уровня — 68% всего экспорта. Внешняя торговля США сохранила активный баланс и после первой мировой войны. За 1923—1925 гг. среднее ежегодное превышение экспорта над импортом составляло около 700 млн. долл. В то же время пассивный баланс английской внешней торговли увеличивался. Среднее превышение импорта над экспортом (не считая «невидимый английский экспорт») составляло 1,8 млрд. долл. в год.
Роль Англии в мировой торговле снизилась — абсолютно или относительно — почти на всех мировых рынках. Однако в некоторых странах доля Англии сократилась очень резко, в других, где английские импортёры имели возможность обороняться при помощи таможенных или иных мероприятий, — не так сильно.
Посмотрим, как развивалось англо-американское торговое соперничество в отдельных важнейших странах и группах стран, чтобы получить достаточно полное представление о том, какое положение создалось накануне экономического кризиса 1929—1933 гг.
Роль Англии относительно сократилась во внешней торговле США. Импорт США из Англии составлял 16,5% всего импорта перед войной и 8,5% в 1928 г.; американский экспорт в Англию перед войной равнялся 26,2% всего экспорта США и только 16,5% в 1928 г.
Ожесточённая торговая война развернулась в английских колониях, доминионах и в зависимых странах Латинской Америки.
Вот некоторые данные:
В процессе борьбы за рынки Латинской Америки в роли коммивояжёров английского и американского капитала выступили принц Уэльский и только что избранный на пост президента США, но ещё не приступивший к исполнению обязанностей президента Герберт Гувер. Оба они совершили турне в Южную Америку(2).
В результате американской агрессии в странах Центральной Америки и американских методов военно-политического нажима по всей Латинской Америке в этот период господствовали сильные антиамериканские настроения даже среди буржуазии. Англичане умело использовали эти настроения и тем не менее им удалось только несколько ослабить темпы развития американской торговли и американского проникновения в этих странах. Даже в Аргентине, стране, особенно зависимой от английского капитала, заметно выросло влияние США и уменьшилось влияние Англии. Мексика была почти монополизирована американскими экспортёрами, доставлявшими 70% всего ввоза этой страны. Английский ввоз в Мексику был ровно в 10 раз меньше американского.
Другая латино-американская страна, Чили, почти удвоила свой импорт из США по сравнению с довоенным временем; в 1927 г. в импорте из США доля Чили составила примерно 30%. Доля английского импорта в Чили за то же время снизилась более чем на треть — с 30 до 18%.
Несмотря на систему британского «имперского предпочтения» и широкую официальную и неофициальную проанглийскую пропаганду, торговля Англии сократилась и в доминионах, тогда как торговля США, наоборот, в них расширилась. В 1929 г. около 70% всего импорта Канады было доставлено из США. Используя Канаду в качестве своей базы, американские торговцы переправляли отсюда свои товары в другие британские владения на всём земном шаре, пользуясь при этом льготами «имперского предпочтения». Впрочем, более трети всей фабричной и горнопромышленной продукции Канады производилось уже американскими корпорациями. Американские монополии, таким образом, включились в схему британского «имперского предпочтения», подрывая её изнутри.
В связи с этим проект «имперского экономического союза», выдвинутый Бивербруком, Мелчеттом и др., фактически был уже лишён реальной основы. По этому проекту между отдельными частями империи уничтожались всякие таможенные преграды. Таможенные барьеры зато воздвигались против товаров всех других стран. Однако монополии США, применяя метод «троянского коня», уже глубоко внедрились в экономику отдельных стран Британской империи. Этот проект не был осуществлён, но правительства доминионов, в особенности Новой Зеландии и Австралии, своей тарифной политикой и пропагандой всячески покровительствовали английской торговле.
Тем не менее импорт в эти доминионы американских авто мобилей, машин, текстиля и других промышленных изделий увеличился. Оппозиция против английских привилегий росла и в Доминионах. Австралийцы, например, заявляли, что английские промышленники сами закупают в Европе железо и сталь по дешёвке, а в Австралии сбывают свой металл по дорогой цене, пользуясь льготным тарифом и другими преимуществами.
Всё же доминионы и колонии, как это видно из вышеприведённой таблицы, остались еще важнейшим бастионом английской экспортной торговли.
Три тихоокеанских доминиона и Южная Африка приобретали английских товаров в среднем на 6 ф. ст. на единицу населения. Важнейшие страны Западной Европы (Франция и Германия) и Соединённые Штаты вместе закупали английских товаров в среднем лишь на полфунта стерлингов на каждого жителя.
Весьма резко сталкивались интересы англо-американских экспортёров в Китае. И здесь американские товары заметно теснили английские. Доля Англии в импорте Китая снизилась с 16,5% всего китайского импорта в 1913 г. до 10% в 1926 г., тогда как американский импорт в Китай поднялся с 6 до 16,4%. Англия немного увеличила свою долю в китайском экспорте —с 4,1 до 6,5%(3). Удельный вес США в китайском вывозе в то же время поднялся с 9,3 до 17,4%.
Ещё большее поражение англичане потерпели в Японии. В 1913 г. Англия доставила в Японию 16,8% всего её импорта, в 1927 г. — только 7%. За этот же период доля США выросла с 16,8 до 31 %. В японском экспорте английская доля снизилась с 5,2 до 3,3%, американская доля увеличилась с 29 до 42%.
В целом американская торговля с Азией возросла за период с 1934 г. почти в 4 раза.
Доклад комиссии английской либеральной партии, обследовавшей положение промышленности в 1928 г., констатировал резкое снижение роли Англии в международной торговле. Комиссия признавала, что это является «естественным результатом роста экспортной торговли других стран, особенно Америки, которая неудержимо овладевает торговлей Канады и всё более укрепляется в торговле на Тихом океане»(4).
В мировой экспортной торговле в целом роли Англии и США накануне экономического кризиса 1929—1933 гг. полностью переменились по сравнению с их положением накануне первой мировой войны. Удельный вес США поднялся с 12 до 16%, удельный вес Англии упал с 16 до 12%(5).
Соединённые Штаты при возросшем производстве Сохранили экспорт в размерах 10% всей производимой продукции. Англия, экспортируя немного более четверти всей своей продукции, снизила, однако, долю продукции, идущую на экспорт, по сравнению с довоенным уровнем.
Острая борьба между английским и американским монополистическим капиталом развивалась в 20-х годах во многих важных отраслях промышленности и торговли. Заметный след в англо-американских экономических отношениях оставила «каучуковая» эпопея. В моменты наиболее обострённой борьбы за каучук английская и американская печать и дипломаты обменивались открытыми угрозами и самыми нелестными эпитетами.
Основными производителями каучука были тихоокеанские страны — Индонезия и Малайский полуостров. Английский капитал контролировал 75% производства натурального каучука, и поэтому англичане, создав всемирную каучуковую монополию и пользуясь содействием лондонского правительства, подняли цены с 16 центов за фунт каучука в 1921 г. до 1 долл. 21 цент, в 1925 г. Главными покупателями каучука являлись Соединённые Штаты, и такой рост цен вызвал величайшее негодование среди американских капиталистов. Магнаты каучуковой промышленности США бросились на поиски собственных источников сырья. Один из этих магнатов, Файрстон, приобрёл огромные земельные угодья для разведения каучуконосного дерева в Либерии и заодно установил американский контроль над этой африканской республикой. Форд занялся скупкой больших концессий в Бразилии. Каучуковые компании США, проникшие на Суматру и в Малайю, быстро увеличивали продукцию своих плантаций.
Высокие цены на каучук оказались палкой о двух концах. Они побудили аутсайдеров, не вошедших в международную каучуковую монополию, максимально увеличивать продукцию, и в результате оказалось, что уже в 1927 г. английская монополия контролировала лишь около половины всей мировой продукции. В этих условиях стало невозможным сохранить высокие цены. В 1928 г. они снова упали до 16 центов за фунт.
В борьбе за цены на сырой каучук американский капитал выиграл, но схватка продолжалась на рынках сбыта каучуковых изделий.
Другим объектом американских атак явился британский Трест имперской химической промышленности, капитал которого к началу экономического кризиса 1929—1933 гг. возрос до полумиллиарда американских долларов.
США особенно широко развернули химическую промышленность после первой мировой войны, в значительной мере благодаря использованию германских патентов, захваченных американскими властями после капитуляции Германии.
Одной из крупнейших фирм в военно-химической промышленности была компания «Дюпон», разбогатевшая на первой мировой войне. Благодаря огромным сверхприбылям в военные годы она увеличила свой капитал с 60 млн. долл. в 1913 г. до 300 млн. долл. в 1918 г.
По оценке Винклера, автора книги «Династия Дюпонов», семья Дюпонов к концу экономического кризиса 1929—1933 гг. контролировала капитал в 5 млрд. долл. (включая «Дженерал моторе», производство искусственного шёлка, синтетического каучука, красок и т. д.). Дюпоны, Форды и другие миллиардеры «нового урожая» вели ожесточённую борьбу с ранее укоренившимися в американской экономике крупнейшими магнатами капитала, а также между собой за большую наживу и за влияние на внешнюю и внутреннюю политику страны.
В американской химической промышленности после первой мировой войны образовались две группы: одна — финансируемая Морганом и связанная с британским Трестом химической -промышленности, и другая — финансируемая Рокфеллером и связанная с германским Трестом по производству красителей. Таким образом, в этой области конкурентная борьба англоамериканских монополий тоже приобрела весьма острый характер, переплетаясь в то же время с внутренней борьбой американских финансовых групп.