Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Секреты новой амфибии

Раскрыты секреты
новой амфибии
"Дрозд"

Поиск на сайте

Главная / Издания / Литература / Книжная полка / С.А. Гуреев. Коллизионные проблемы морского права

Социалистические страны

СССР. В Кодексе торгового мореплавания СССР принцип «автономии воли сторон» (lex volun­tatis) закреплен в абз. 2 п. 11 ст. 14. Согласно этому пункту, сторонам по договору морской перевозки грузов предоставляется право определить закон, применимый к их правам и обязанностям. Советское морское право не требует, чтобы между договором и избранным сторона­ми правом существовала связь. Рассматривая коллизион­ные вопросы внешнеторговых сделок, проф. Л. А. Луни отметил, что выбору правопорядка «нельзя было бы про­тивопоставлять возражения, основанные на том, что из­бранный правопорядок не имеет связи с фактическим составом отношений... Мы не считаем целесообразным установление каких-либо ограничений для автономии во­ли сторон при избрании ими компетентного правопоряд­ка (помимо запрещения обхода запретительных зако­нов)»(1). Аналогично в целом следует, по-видимому, ре­шать эти вопросы и в советском морском праве.

Ограничения «автономии воли сторон» установлены ст 15 Кодекса торгового мореплавания СССР, которая гласит: «Включение в договоры, предусмотренные настоящим Кодексом, условий о применении иностранных за­конов и обычаев торгового мореплавания допускается в случаях, когда стороны могут в соответствии с настоя­щим Кодексом отступать от установленных им правил.

Иностранный закон не применяется, если его приме­нение противоречило бы основам советского строя».

Норма, содержащаяся в абз. 2 ст. 15, соответствует общепризнанному положению международного частного права, согласно которому ограничением «автономии воли сторон» служит «публичный порядок» страны суда. Что же касается ограничения, установленного в абз. 1 ст. 15, то вопрос о допущении применения иностранного права в каждом подобном случае должен рассматриваться, по нашему мнению, на основании нормы, установленной в абз. 1 ст. 15, соответствующей коллизионной нормы и материальной нормы Кодекса, относящейся к данному пра­воотношению, взятых в их совокупности. Исходя из этой нормы, стороны не вправе отступать от воспринятых, в частности, из международных конвенций правил КТМ, в которых указано, что соглашения сторон, противореча­щие этим нормам, недействительны (см., например, ст. ст. 156, 160 и др.).

В решении от 12 января 1968 г. по иску кубинской внешнеторговой организации «Алимпорт» к Черноморско­му пароходству (дело № 37/1967) Морская арбитражная комиссия признала применимым к делу канадский Закон 1936 года о морской перевозке грузов, согласно оговорке коносамента о выборе права.

Фактические обстоятельства этого дела сводились к следующему. Закупленная истцом у всесоюзного объеди­нения «Экспортхлеб» партия пшеницы перевозилась со­ветским судном «Балашиха», находящимся в оператив­ном управлении Черноморского пароходства, из канадского порта Сорель в кубинские порты Гавана и Сантьяго де Куба. На партию пшеницы капитан советско­го судна выписал два коносамента по типовым профор­мам «Балтимор», содержащих указание на применение к ним канадского закона о перевозке грузов морем. При взвешивании партии пшеницы в кубинском порту Санть­яго де Куба, по заявлению истца, обнаружилась недоста­ча по сравнению с весом, указанным в коносаменте. Истец требовал, чтобы Черноморское пароходство возместило ему стоимость этой недостачи.

Отклоняя исковые требования, ответчик сослался, во-первых, на то, что в операциях по погрузке пшеницы в канадском порту и определении веса судно не участвова­ло, а также на оговорку коносамента, согласно которой «вес, количество и качество неизвестны».

Рассмотрев вопрос о праве, подлежащем применению к спорному делу, Морская арбитражная комиссия при­шла к выводу о том, что таким правом следует признать канадский Закон 1936 года о морской перевозке грузов, на который имеется ссылка в коносаменте. Сославшись на ст. 6 этого закона, комиссия решила, что коносаменты, подписанные капитаном судна «Балашиха» с оговоркой относительно веса, не могут считаться создающими пре­зумпцию доказательства против перевозчика в отноше­нии недостачи пшеницы. Поскольку такие доказательства не представлены, следует считать, по мнению комиссии, что перевозчик доставил истцу — грузополучателю то коли­чество груза, которое указано в коносаменте.

В практике советских судебно-арбитражных органов и в советской доктрине международного частного права отвергается возможность установления применимого пра­ва с помощью «гипотетической», или «предполагаемой», воли. Судебно-арбитражная практика СССР признает только действительную волю сторон (прямо или молчали­во выраженную). Суды и арбитражи могут, однако, искать дополнительные факты для установления действи­тельной воли сторон в их конклюдентных действиях. Так, показателями намерения сторон подчинить свои отноше­ния по договору советскому праву признавались в совет­ской арбитражной практике факт заключения договора в Москве и включение в договор условия о разрешении спо­ров в советском арбитраже. Выбор сторонами суда для разрешения спора (пророгационное соглашение) не пред­решает, однако, по мнению советской судебно-арбитраж­ной практики и доктрины, их намерения выбрать также право этого государства для регулирования своих отно­шений по договору. Оговорка о подсудности в качестве пополнительного критерия может лишь указывать в сово­купности с другими критериями на действительное наме­рение сторон.

Польская Народная Республика. В Польше принцип «автономии воли сторон» установлен2 в Морском кодексе, вступившем в силу 15 июня 1962 г.(2). Согласно § 1 ст. 11 Кодекса, стороны могут установить в договоре закон, ко­торый должен регулировать их правоотношения в области торгового судоходства. Иностранное право, которому в силу оговорки договора должно подчиняться правоотно­шение, не применяется в Польше, если оно противоречит основным принципам действующего в стране правопоряд­ка (§ 2 ст. 11). Согласно ст. 2 Морского кодекса, стороны могут строить свои отношения по договору по своему усмотрению, за исключением вопросов, по которым в за­коне установлены императивные правила. Число импера­тивных норм в Морском кодексе ПНР незначительно по сравнению с его диспозитивными нормами (§ 2 ст. 139 и ст. 160, в которых обеспечиваются права грузополучате­лей в соответствии с правилами Международной конвен­ции 1924 года оконосаментах и др.).

В отличие от польского Закона о международном ча­стном праве от 12 ноября 1965 г. Морской кодекс не тре­бует, чтобы избранное сторонами право имело связь с договором. Поясняя, как понимается «автономия воли сторон» в Законе о международном частном праве, поль­ский юрист К. Пшибыловский пишет, что «безразлично, каким образом выражена воля, лишь бы она действитель­но была изъявлена; так называемая гипотетическая воляздесь не принимается во внимание»(3).

Рассмотрим решение Международного арбитражного суда в Гдыне от 18 июля 1962 г., в котором суд высказал свое мнение по вопросу об «автономии воли сторон» в до­говоре морской перевозки. Иск был предъявлен страхо­вым обществом «В» (Гамбург) к Польским океанским линиям (польскому морскому пароходству). Страховщик требовал от ответчика возмещения суммы убытков, при­чиненных грузовладельцу во время перевозки грузов на судне ответчика из Нью-Йорка в Антверпен. Возместив убытки грузовладельцам, истец приобрел в порядке суб­рогации право требования к перевозчику. Арбитры рас­смотрели, прежде всего, вопрос о праве, подлежащем при­менению в данном случае. Согласно оговорке коносаментов, выписанных на эту перевозку, к отношениям сторон должен был применяться закон США о перевозке грузов морем от 16 апреля 1936 г. (п. 21).

Во время судебного заседания стороны заявили, что они пришли к соглашению о применении к их отношениям американского закона 1936 года, правил Конвенции 1924 года о коносаментах и права, действовавшего в Польше в момент заключения договора перевозки. Такое заявление было признано арбитражем допустимым с точ­ки зрения Регламента Международного арбитражного суда. Арбитры решили, что заявление сторон в данном случае следует рассматривать как изменение их преды­дущего соглашения о применимом праве. Если волю сто­рон понимать как одновременный выбор трех законов, то их соглашение, по мнению арбитров, вероятно, нельзя считать действительным, поскольку между избранными ими правопорядками имеются расхождения.

Пытаясь найти иное, приемлемое толкование, арбитры пришли к выводу, что стороны имели в виду подчинить свои правоотношения, прежде всего, польскому праву, учитывая, что арбитражное производство осуществляется в Польше, судовладелец имеет польскую национальность, а судно, на котором перевозились грузы, носит польский флаг. В решении отмечается, что польское право при ре­гулировании отношений с «иностранным» элементом не противоречит правилам Конвенции 1924 года. Что же касается американского права, то оно, по мнению арбит­ража, подлежит субсидиарному применению, то есть при­меняется тогда, когда в польском законе нет надлежащей нормы(4).

Народная Республика Болгария. Принцип «автоно­мии воли сторон» признан в Кодексе торгового мореплавания Болгарии, вступившем в силу с 1 января 1971 г(5). В абз. 1 ст. 19 предусматривается, что договоры перевоз­ки грузов регулируются законом, согласованным между сторонами, при условии соблюдения ст. 24. В этой статье указано, что соглашение или договор, заключенные бол­гарскими организациями или гражданами относительно применения иностранного права или обычая торгового мореплавания, имеют юридическую силу лишь постоль­ку, поскольку они не противоречат императивным поста­новлениям Кодекса. Следует отметить, что большая часть норм Кодекса имеет диспозитивный характер. Импера­тивные нормы решают либо проблемы, регламентирован­ные международными конвенциями, либо вопросы, относящиеся к «публичному порядку». Так, согласно ст. 26, иностранное право или обычай не могут применяться, если они противоречат основам общественно-политиче­ского строя Болгарии.

Чехословацкая Социалистическая Республика. Прин­цип «автономии воли сторон» закреплен в Законе о меж­дународном частном праве и процессе ЧССР 1963 года, вступившем в силу с 1 апреля 1964 г., и в Кодексе между­народной торговли ЧССР, применяющемся также к иму­щественным отношениям, возникающим при подготовке или осуществлении морской перевозки грузов и заключе­нии договоров фрахтования судна (п. 1 § 2). В § 5 Кодек­са международной торговли предусматривается, что сто­роны могут договориться об урегулировании их отноше­ний иначе, чем предусмотрено настоящим законом, если последним прямо не установлена недопустимость такого отклонения(6).

Социалистическая Федеративная Республика Юго­славия. «Автономия воли сторон» является основным коллизионным принципом югославского Закона об ис­пользовании морских судов от 13 июня 1959 г.(7) В право­вой литературе Югославии отмечается, что широкое при­менение этого принципа возможно по той причине, что большая часть норм югославского обязательственного права имеет диспозитивный характер. Некоторые юго­славские юристы, например Катичич, считают, что из­бранный сторонами правопорядок не должен в обязатель­ном порядке иметь связь с договором. По мнению же С. Гигоя, избранное сторонами право должно иметь связь с правоотношением. Отсутствие связи с договором допу­стимо, по его словам, лишь при наличии у сторон убеди­тельных оснований в пользу выбора именно данного пра­вопорядка.

Иностранное право не применяется, если оно противо­речит «публичному порядку» Югославии (ст. 131). «Авто­номия воли сторон» ограничена также действующими императивными, в том числе коллизионными, нормами. Например, согласно ст. 130 Закона об использовании морских судов, к отношениям сторон по договору морской перевозки грузов применяется только югославское право, если стороны имеют в Югославии местожительство или местопребывание и если порт назначения расположен в Югославии. Соглашением сторон не могут быть измене­ны правила об ответственности судовладельца за ущерб, недостачу или утрату груза, предусмотренные в югославском законе, если порт погрузки или порт назначения расположены в Югославии.

Судебно-арбитражная практика СФРЮ исходит толь­ко из действительной воли сторон, прямо или молчаливо выраженной.

(1) Л. А. Лунц, Международное частное право. Особенная часть, стр. 143—144.

(2) См. «The Polish Maritime Code», Gdynia, 1964, pp. 34—35.

(3) См. К. Пшибыловский , Замечания о польском законе от 12 ноября 1965 г., «Современное польское право», 1967 г., № 7/8, стр. 28—33.

(4) Вывод арбитров, как мы видим, совпадает с упомянутым мнением Пшибыловского о том, что безразлично, каким образом выражена воля, лишь бы она действительно была изъявлена.

(5) «Държавен вестник», 14 юли 1970 г.

(6) Текст Закона о международном частном праве и процессе см. «Бюллетень чехословацкого права», 1963 г., № 4; см. также Я. Яншта, Вопросы морского транспорта в новом чехословацком кодексе международной торговли, «Торговое мореплавание и морское право», 1968 г., № 5, стр. 86—87.

(7) См. S. Gigоj , Jugoslawische Kollisionsregeln des Seefrachtvertrages. «Osteuropa — Recht», 1960, Nr 2/3, SS. 97—107.

Вперед
Оглавление
Назад

Главное за неделю